Дорогие!

Записал к посту о поход в Пушкинский подкаст!

Конечно, главный вопрос выпуска: Франсуа Буше - начало порнографии или продолжение философии?

Но не только! Удалось намного больше сказать, чем в пространственно ограниченных карточках: о том, как создать "свое рококо", как Рубенс делает свет главным героем картины, или как Рембрандт ищет "повод" изобразить динамизм. И многое другое!

Волновался! Пару раз то не там ударения поставил, то ещё что-нибудь недовыговорил, но решил оставить как есть, чтоб получилось по-настоящему :)

Приятного прослушивания!

#подкаст #вслух

Дорогие! Сделал для По ту сторону подборку психологических короткометражек. Про одну из них писал в канале.

Некоторые точно станут для вас открытиями, а другие - напоминанием о забытых шедеврах, приятного просмотра!

Энергия художника беспощадна. No 2

Просто бесконечно хотелось сказать. Сказать что?

Сказать что? - вообще главный вопрос. Не единственный, но точно один из важнейших. Творец не просто создает, он выворачивает себя наизнанку, он выдает то, что уже какими-то невыразимыми цветными пятнами Ротко существует в его сознании, но этому нужно придать форму: слова, цвета, образа, - текста в широком смысле.

Текст знает больше автора, считал Лотман. Когда я пишу текст и как бы случайно использую в каком-то сюжетном повороте (или просто по ходу) цифру семь, я сам могу ничего в это число не вложить, но пользуясь числом семь в христианско-европейском мире (и не только), я обречен на присутствие некоторых классических интерпретаций. Создав текст, автор выпускает его в плавание по океану культуры, там он существует не в вакууме, а сталкивается с контекстом, эпохой, интерпретацией, режимом и, конечно, читателем. А читатель, по выражению Цветаевой, соавтор.

Эта проблема победы текста над автором, вероятно, объясняет появление авангарда. Творец пытался освободиться от диктатуры интерпретации. Интерпретация в классическом смысле - осмысление элементов в тексте, которые были созданы ранее и увидены интерпретатором много раз до этого: от Нового завета до сегодняшнего дня семерка отсылает к жизни Христа. Тупик. Авангардист пытался скинуть эти установки. Почему идея бога становится черным квадратом? Потому что это мой бог, я его создал, я показал, как осмыслил бога. Самостоятельно. Нет, вы не найдете здесь семерку или отсылку к Нике Самофракийской, будь она тысячу раз прекрасной из прекраснейших. Не ищите в абстрактном конкретное, содержание в намеренно безсодержательном, это вселенная свободная от интерпретации в классическом смысле, в ней нет символов прошлого.

Однако условный Малевич решил эту проблему только для себя. Уже во времена Малевича эту проблему приходилось решать другим авангардистам, они должны были идти своим путем, что прямо провозгласил Лев Юдин. Ольга Розанова, создавая зеленую полосу, решала не только проблему цвета, но и проблему черного квадрата. Если черный квадрат появится в сегодняшнем тексте он будет таким же элементом смысла как семерка. Так что проблема интерпретации и зависимости от не-моего-символа, кажется, вечная. И решает её каждый новый актор, претендующий на звание творца.


Фотографии создавал своей первой московской осенью. Октябрь`21

#розанова #малевич #теория

/

Я появился здесь тысячу лет назад,
А свет этого сердца, пожалуй, угас.
Я бродил по каждой второй крыше,
Разве так можно дышать к тебе ближе?

Я старый, тёмный и вовсе не скромный.
Да и звук у меня такой долгий и томный.
Так жить, наверно, слишком неприлично,
Но, как не крути, ты - ассиметрична.

#моистроки

Сегодня гулял по Омскому художественному музею им. Врубеля. О музее и омских впечатлениях ещё напишу, а пока в качестве иллюстрации к следующему посту возьму одну работу из коллекции.

Музейная подпись: Богоматерь Киево-Печерская, XIX век, Украина.

Милосердие или справедливость? Выбор Льва Толстого

1 марта 1881 году группа народовольцев, избравших смерть главным средством борьбы, совершила покушение и убила императора Александра II. Что было дальше всем известно: смертью за смерть, насилием за насилие - первомартовцы были повешены.

Толстой пишет письмо Александру III, в руках которого была судьба заговорщиков, до того, как был оглашен приговор.

Знаю я, что я ничтожный, дрянной человек, в искушениях, в 1000 раз слабейших, чем те, которые обрушились на вас, отдавался не истине и добру, а искушению и что дерзко и безумно мне, исполненному зла человеку, требовать от вас той силы духа, которая не имеет примеров, требовать, чтобы вы, русский царь, под давлением всех окружающих, и любящий сын после убийства, простили бы убийц и отдали бы им добро за зло; но не желать этого я не могу. Вы сделаете величайшее дело в мире, поборите искушение, и вы, царь, дадите миру величайший пример исполнения учения Христа — отдадите добро за зло. Отдайте добро за зло, не противьтесь злу, всем простите.

Толстой передает письмо Победоносцеву, ближайшему к императору человеку, просит вручить Александру III, однако тот всячески отнекивается и в конце концов произносит:

Ваш Христос - не наш Христос.

То есть истина политическая и истина вообще - разные вещи, добро как таковое и добро политика не тождественны, душа человека и душа политическая различны.

Даже сегодня кажется, что предложение Толстого наивно. В нём невероятная сила духа, но как будто бы оторванность от реальности. Но ведь никто не попробовал.

__

Попробуйте погрузить себя в пустоту, успокоиться, оказаться в таком концептуальном белом кубе, дышите ровно - спросите себя, всё-таки милосердие или справедливость?

#толстой

Омск художественный

Занесло на родину Врубеля, место ссылки Достоевского и место рождения одной из любимых кофеен. Всё это - Омск.

Вчера бродил по Музею изобразительных искусств им. Врубеля. В музее оказалась совершенно чудесная коллекция. Здесь можно увидеть прекрасные, но, по понятным причинам малоизвестные, и оттого ещё более интересные работы любимых художников: Айвазовский, Семирадский, Куинджи, Перов, Мясоедов, Шишкин, Гончарова, Ларионов, Явленский, Лентулов, Машков, etc.

Также в залах музея познакомился с до сего неизвестными героями: маринистом и пейзажистом Н. Гриценко, академическим “братом” Семирадского - П. Сведомским, а также с удивительной художницей из авангардисткой тусовки, подругой Ахматовой и любовницой Мандельштама, - Анной Зельмановой-Чудовской.

Наверняка, лучшие работы этих теперь-мне-известных художников хранятся где-нибудь в Петербурге или Москве, но при всей силе условного Христа в пустыни Крамского ты просто не замечаешь другие не такие известные, но невероятные, живые, яркие имена родной арт-сцены. Тем и прекрасны музеи поменьше: где дышится иначе, смотрительницы заметнее, а ходить самому хочется тише.

Здесь, в хорошем смысле “провинциальных” музеях, ещё сохранился тот диксоновский музей, к которому относятся с чрезмерным придыханием. Конечно, сегодняшний столичный музей, да и любой музей, желающий идти вперед и участвовать не только в консервации, но и в создании, не может быть таким статичным, традиционным, прошловековым. Но и в таком музее иногда приятно оказаться. А поиск баланса - наша задача. К тому же, у каждого он разный.

Тут же проходят две временные выставки, о них, как и о других художественных впечатлениях Омска, - завтра и в последующих постах.

#выставки #музеи #омск #врубель