Снос самовольной постройки является крайней мерой гражданско-правовой ответственности и должен применяться соразмерно допущенному нарушению, с учетом баланса между публичным и частным интересами.

К требованиям о сносе объекта, сохранение которого не создает угрозы жизни, здоровью граждан или прав третьих лиц, применяется общий срок исковой давности. В таких случаях истечение срока исковой давности, надлежащим образом заявленное стороной, влечет отказ в удовлетворении иска, поскольку отсутствуют основания для безусловного признания нарушения существенным.

При этом судам необходимо устанавливать фактическое влияние спорного объекта на общие территории, права собственников многоквартирных домов и условия эксплуатации.

Выводы о нарушении прав неопределенного круга лиц (например, ограничение прохода) должны быть подтверждены доказательствами, включая экспертные исследования, а не основаны на предположениях.

Если нарушения градостроительных норм устранимы и устранены, а объект соответствует действующим строительным, пожарным и санитарным требованиям, сохранение постройки не требует ее сноса, особенно при пропуске срока исковой давности уполномоченными органами.

Уступка несуществующего или недействительного требования не порождает у цессионария прав на получение платежей, а цедент не отвечает за исполнение обязательства должником, если не давал поручительства.

Для признания права требования обоснованным необходимо установить факт надлежащего исполнения первоначального обязательства (например, поставки товара), включая проверку товаросопроводительных документов, данных бухгалтерского учета и взаимосвязи между участниками сделки.

Необходимо провести тщательную оценку всех доказательств по правилам относимости, допустимости, достоверности и достаточности. Недопустимо основывать выводы о факте оплаты или исполнения обязательств исключительно на недокументированных объяснениях или переписке без подтверждения их содержания.

В случаях, когда между сторонами заключены однотипные договоры (двух- и трехсторонние) с совпадающими реквизитами, но различными по предмету и участникам обязательства, суд должен устанавливать реальное содержание правоотношений, исходя из фактического поведения сторон, условий исполнения договоров и требований законодательства.

Трехсторонний договор, предусматривающий оказание услуг таможенного представительства декларанту, не может быть автоматически признан рамочным или недействующим только на основании отсутствия согласованной цены, если он подписан всеми сторонами, соответствует требованиям закона и исполняется — в частности, если таможенные декларации оформлены с указанием реквизитов этого договора и свидетельства истца как таможенного представителя.

Отсутствие в договоре прямого условия о цене не препятствует его заключенности, если ни одна из сторон не настаивала на его согласовании.

В таких случаях стоимость услуг определяется, исходя из обычной цены за аналогичные услуги при сравнимых обстоятельствах.

При этом суд обязан учитывать доказательства, подтверждающие системный характер взаимодействия сторон, их принадлежность к одной группе лиц, единый порядок расчетов по схожим договорам и иные обстоятельства, свидетельствующие о реальном исполнении обязательств.

Расширительное толкование условий одного договора на другой допустимо только при явном согласии всех сторон, включая ту, которая не участвовала в заключении второго соглашения.

В случаях привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, ссылка на отсутствие судебного признания сделок недействительными не может служить самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении требований управляющего.

Презумпция вины контролирующего лица возникает при наличии существенной убыточности сделки (или совокупности сделок) и ее причинно-следственной связи с банкротством, даже без вступившего в силу решения о недействительности.

Суд обязан исследовать характер платежей, финансовое состояние должника на момент их совершения и возможность вывода активов, а не ограничиваться формальным указанием на отсутствие признаков объективного банкротства.

Кроме того, при оценке оснований для субсидиарной ответственности суд должен дифференцированно подходить к правовому режиму ответственности: если действия контролирующего лица стали необходимой причиной банкротства — применяются нормы о субсидиарной ответственности; если вред, хотя и значительный, не привел к объективному банкротству — ответственность может быть установлена по общим нормам о возмещении убытков.

Отказ в привлечении к ответственности возможен только при всестороннем и полном исследовании всех доказательств, включая выписки по счетам, позиции сторон и обстоятельства, свидетельствующие о добросовестности или недобросовестности поведения ответчика.

При расторжении договоров лизинга и возникновении спора о размере сальдо встречных обязательств недопустимо одностороннее использование в расчетах цены реализации предметов лизинга без надлежащей правовой оценки представленных сторонами доказательств рыночной стоимости имущества.

Суд обязан всесторонне и объективно исследовать все имеющиеся доказательства, включая отчеты об оценке, представленные одной из сторон, а также рассматривать ходатайства о назначении судебной экспертизы, особенно в случаях существенного расхождения между ценой продажи и заявленной рыночной стоимостью.

Отказ от проведения экспертизы и игнорирование представленных оценочных документов нарушает принципы равенства сторон и состязательности.

При наличии спора о стоимости предмета лизинга суд должен установить достоверную базу для расчета сальдо, в том числе путем назначения экспертизы, чтобы обеспечить законность, обоснованность и мотивированность судебного акта.

В случаях, когда исполнитель по гражданско-правовому договору оказывает услуги, предусмотренные договором, но не может представить отдельные документы, подтверждающие объем выполненных работ (в силу чрезвычайных обстоятельств, таких как аномальные погодные условия и перегрузка систем утилизации), суд обязан всесторонне и объективно оценить имеющиеся доказательства, включая признание факта оказания услуг заказчиком.

Отказ в удовлетворении требований исключительно на основании формального несоблюдения способа подтверждения объемов работ, без учета реального исполнения обязательств и интересов сторон, противоречит принципам разумности, добросовестности и справедливости, закрепленным в гражданском и арбитражном процессуальном законодательстве.

Кроме того, при наличии ходатайства об истребовании доказательств, находящихся у третьих лиц, и обоснованного указания на невозможность их самостоятельного получения, суд обязан обеспечить реализацию права на судебную защиту путем активного участия в сборе доказательств.

В спорах о привлечении к субсидиарной ответственности суды обязаны надлежащим образом установить статус контролирующего лица, наличие причинно-следственной связи между его действиями (или бездействием) и наступлением банкротства, а также степень вины, оценивая всю совокупность доказательств с учетом доводов сторон.

Особое внимание должно уделяться процессуальным гарантиям — в том числе своевременному и надлежащему извещению всех участников процесса, соблюдению сроков изготовления судебных актов и размещению информации о заседаниях в установленном порядке.

Применение норм о субсидиарной ответственности требует дифференцированного подхода: при недоказанности оснований для субсидиарной ответственности, но наличии противоправного поведения, ведущего к убыткам, суд вправе применить правила о возмещении вреда.

При этом презумпции, установленные законом о банкротстве, упрощают бремя доказывания для заявителя, однако ответчики обязаны активно опровергать доводы о недобросовестности.

Суды не вправе игнорировать косвенные доказательства, такие как перевод бизнеса, сокрытие документов или совершение сделок с фирмами-однодневками, которые могут свидетельствовать о системном причинении вреда интересам кредиторов.

В случаях, когда арендатор по договору финансирования (лизинга) полностью исполнил свои обязательства, включая уплату выкупной цены, право собственности на предмет лизинга переходит к нему.

Требование о признании такого права подлежит рассмотрению в порядке обычного искового производства и не требует включения в процедуру конкурсного производства лизингодателя, поскольку речь идет о вещном, а не о денежном требовании.

Однако при одновременном заявленном требовании о прекращении договоров залога, сторонами которых являются третьи лица (например, кредитор и лизингодатель), суд должен учитывать процессуальные и материально-правовые последствия: решение о прекращении договора залога затрагивает права залогодержателя и может повлиять на его статус в деле о банкротстве.

Поскольку обременение имущества залогом и сам договор залога — разные правовые категории, вывод о прекращении именно договора возможен только при наличии оснований по общим нормам об обязательствах, а вопрос о прекращении залога как обременения требует установления факта добросовестности приобретателя и его осведомлённости о наличии залога на момент заключения сделки.

В делах, связанных с взысканием неустойки по договору подряда, односторонний акт сдачи-приемки работ, подписанный только подрядчиком, не может служить безусловным доказательством надлежащего и своевременного исполнения обязательств, если заказчиком оспаривается как факт выполнения работ, так и их объем и сроки.

Суд обязан проверить, были ли представлены доказательства направления заказчику отчетной документации, подтверждающей исполнение, а также установить, соблюдены ли установленные договором и техническим заданием сроки выполнения отдельных этапов работ, включая требования о максимальном сроке исполнения заявок.

При этом недостаточно ограничиться формальным установлением даты завершения общего срока действия договора — необходимо всесторонне исследовать, в полном ли объеме и в согласованные промежуточные сроки исполнялись обязательства по конкретным заявкам.

В спорах о взыскании задолженности за выполненные строительные работы недостаточно установления факта одностороннего оформления актов КС-2 и КС-3, если ответчик обоснованно ссылается на неисполнение истцом договорных обязательств, препятствующих окончательной приемке результатов работ.

Суд обязан всесторонне проверить наличие у сторон взаимосвязанных обязанностей, включая передачу исполнительной документации, получение справок от эксплуатирующих организаций и устранение замечаний, даже если такие действия требуют совместного участия сторон.

Уклонение одной стороны от выполнения своих процессуальных или организационных действий не освобождает другую сторону от доказывания полноты и надлежащего исполнения всех условий договора.

Кроме того, при наличии в договоре прямого условия о неустойке за просрочку платежей применение процентов за пользование чужими денежными средствами является неправомерным, поскольку закон исключает их одновременное взыскание.

Судебные инстанции обязаны учитывать содержание договора в полном объеме, а не ограничиваться формальной проверкой факта невыплаты.

Выводы о правомерности требований должны быть основаны на полном и взаимосвязанном анализе всех существенных условий обязательства, а не только на отсутствии мотивированного отказа в приемке.

В делах, связанных с расторжением договоров выкупного лизинга и расчетом сальдо встречных обязательств, лизингодатель, реализующий предмет лизинга без проведения открытых торгов, несет бремя доказывания разумности и добросовестности своих действий, включая обоснованность цены продажи и прозрачность процедуры.

Существенное расхождение между рыночной стоимостью имущества и фактической ценой реализации требует от суда тщательной проверки мотивов и условий сделки, особенно при продаже аффилированным лицам или без предварительного согласования с лизингополучателем.

В таких случаях отказ от назначения судебной оценочной экспертизы при наличии ходатайства и готовности истца её оплатить может свидетельствовать о неполном установлении фактических обстоятельств дела.

Кроме того, включение в сальдо высокой неустойки (в частности, превышающей ключевую ставку Банка России в несколько раз) требует особого внимания со стороны суда, особенно если условия неустойки были односторонне определены лизингодателем как экономически сильной стороной.

При этом необходимо учитывать положения о снижении неустойки и правовую позицию о недопустимости извлечения выгоды из собственного незаконного поведения.

Начисление неустойки вперед основного долга и включение неподтвержденных расходов могут нарушать принцип соразмерности ответственности и приводить к чрезмерному обогащению лизингодателя.

В делах о банкротстве при оценке обоснованности требований кредиторов, особенно в случаях возможной фактической аффилированности, судам необходимо не ограничиваться формальным установлением реальности сделок и отсутствием юридической аффилированности, но также анализировать экономическую целесообразность и поведение сторон в контексте финансового состояния должника.

Продолжительное воздержание кредитора от предъявления требований о взыскании задолженности, предоставление авансов без обеспечения исполнения обязательств и отсутствие типичных для добросовестных коммерческих отношений мер по защите своих интересов могут свидетельствовать о нетипичном поведении, характерном для аффилированных лиц.

При этом, даже если требование признано обоснованным по своей сути, суд обязан отдельно исследовать обстоятельства, влияющие на очередность его удовлетворения — в частности, имел ли место имущественный кризис у должника на момент возникновения обязательств и проявляло ли поведение кредитора признаки скрытого финансирования или субсидирования.

Непроведение такой оценки влечёт неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела, и требует пересмотра судебного акта в части определения очередности требования.