С другой стороны, вот, например, Армения.
40 минут от ближайшего крупного города, Чаренцавана, чуть больше часа от центра Еревана – и вот он, монастырь Техеняц (или Тегеняц), основанный VIII веке. Достиг рассвета в XI–XIII веках, считался одним из важнейших центров культурной и интеллектуальной жизни Армении того периода. Бонусные надгробия в виде барашков – раньше, вроде бы X в. Из примет современной цивиллизации присутствует табличка, кажется еще советских времен, информации в Интернете – буквально пара коротких заметок на туристических сайтах, даже странички в Википедии нет. Состояние памятника, прямо скажем, не лучшее, хотя вообще-то он довольно потрясающий.
Понятно, что в Армении и США, мягко говоря, очень разная экономическая ситуация, и хотя бы поэтому ждать, что усилия по сохранению такого рода памятников примут ту же форму, что за океаном было бы странно, но сложно избавиться от ощущения, что есть в этом какое-то почти пренебрежительное отношение, что ли? Там – люди за дом начала XX века борются, а тут – ну подумаешь, ну стоит тысячелетний монастырь посреди леса и стоит, пусть себе стоит, мало их что ли.
40 минут от ближайшего крупного города, Чаренцавана, чуть больше часа от центра Еревана – и вот он, монастырь Техеняц (или Тегеняц), основанный VIII веке. Достиг рассвета в XI–XIII веках, считался одним из важнейших центров культурной и интеллектуальной жизни Армении того периода. Бонусные надгробия в виде барашков – раньше, вроде бы X в. Из примет современной цивиллизации присутствует табличка, кажется еще советских времен, информации в Интернете – буквально пара коротких заметок на туристических сайтах, даже странички в Википедии нет. Состояние памятника, прямо скажем, не лучшее, хотя вообще-то он довольно потрясающий.
Понятно, что в Армении и США, мягко говоря, очень разная экономическая ситуация, и хотя бы поэтому ждать, что усилия по сохранению такого рода памятников примут ту же форму, что за океаном было бы странно, но сложно избавиться от ощущения, что есть в этом какое-то почти пренебрежительное отношение, что ли? Там – люди за дом начала XX века борются, а тут – ну подумаешь, ну стоит тысячелетний монастырь посреди леса и стоит, пусть себе стоит, мало их что ли.
❤9
Хотя, он, конечно, не «просто стоит». Вспоминая нашу прошлую встречу с армянским материалом – понятие «действующая церковь» тут расплывчатое. То, что со стороны может выглядеть как руина, для населения ближайшей округи – это вполне значимое сакральное место. Так что мусора и следов вандализма тут нет (в самих постройках, но стоит чуть отойти от них, и картина с мусором несколько меняется), зато есть свидетельства активной религиозной жизни.
Участвует ли в этом и как именно армянская церковь, выяснить пока не удалось (но мы над этим работаем), но все равно в таких местах очень наглядно видно, как религиозность, в том числе христианская, прекрасно работает вне рамок официальной церкви без всякой особой организации и «административного ресурса». Людям нужна церковь, и у людей есть церковь. Даже если у нее нет крыши, стен, дверей, и в целом – стоит себе и стоит посреди гор, мало их что ли.
#в_поле
@anthropad
@icahse
Участвует ли в этом и как именно армянская церковь, выяснить пока не удалось (но мы над этим работаем), но все равно в таких местах очень наглядно видно, как религиозность, в том числе христианская, прекрасно работает вне рамок официальной церкви без всякой особой организации и «административного ресурса». Людям нужна церковь, и у людей есть церковь. Даже если у нее нет крыши, стен, дверей, и в целом – стоит себе и стоит посреди гор, мало их что ли.
#в_поле
@anthropad
@icahse
❤9
Сегодня отмечает свой день рождения выдающийся ученый, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН и директор МЦА НИУ ВШЭ – Дмитрий Михайлович Бондаренко! 🎉
Мы желаем ему крепкого здоровья и бодрости, новых увлекательных исследований (и вдохновляющих полевых открытий!) и неиссякаемой энергии африканского солнца!
Пусть каждый проект приносит радость открытий, а ученики и коллеги радуют своими успехами!
С днем рождения!
Редакция «Блокнот антрополога»
Мы желаем ему крепкого здоровья и бодрости, новых увлекательных исследований (и вдохновляющих полевых открытий!) и неиссякаемой энергии африканского солнца!
Пусть каждый проект приносит радость открытий, а ученики и коллеги радуют своими успехами!
С днем рождения!
Редакция «Блокнот антрополога»
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
🎉19❤7👏3
В январе 2026 года выйдет в свет коллективная монография “Principles and Forms of Sociocultural Organization” под авторством Д.М. Бондаренко и Г.В. Александрова от издательства Anthem Press.
В работе исследуются фундаментальные принципы организации социокультурных систем, то, как возникают, развиваются и трансформируются формы социального порядка, культурные паттерны и институты в разных обществах.
#анонс
@anthropad
@icahse
В работе исследуются фундаментальные принципы организации социокультурных систем, то, как возникают, развиваются и трансформируются формы социального порядка, культурные паттерны и институты в разных обществах.
Чтобы показать нелинейный характер социальной эволюции, крайне важно рассмотреть примеры из разных культурных ареалов и исторических периодов, включая современность, а также различные уровни общей социокультурной сложности.
В эту антологию вошли главы, исследующие кейсы из обществ Старого и Нового Света — от древности до современности. Соответственно, главы опираются на разные типы источников: археологические, исторические, антропологические (этнографические) и социологические.
#анонс
@anthropad
@icahse
❤9👍4
The Mason Children, David, Joanna and Abigail. Unknown artist, Boston, 1670. The Fine Arts Museums of San Francisco.
Дети – цветы жизни
Детство – категория, которая часто выступает предметом исследования как антропологии, так и истории. Отношение к детству в определенный исторический период или определенной культуре – один из характерных элементов социальной жизни общества. Арьес показал, что в раннее Новое время отношение к детям как к особой части семьи еще не было сформировано в привычном нам понимании [Арьес, 1999]. Ребенок не отделялся от мира взрослых и, соответственно, был лишен той заботы, какая, на наш взгляд, необходима в первые годы.
Историк и психолог Ллойд Демоc выделял несколько ступеней развития общества с точки зрения отношения к детству, и, по его мнению, XIV-XVII века в европейских обществах характеризуются амбивалентной моделью детства [deMause, 1982]. Она, по мнению исследователя, определила отношение к детям как к «мягкому воску», требующему придания ему формы, то есть воспитания. Об этом свидетельствуют и появлявшиеся в эту эпоху тексты, посвященные детям и обращению с ними (см., например, «Some Thoughts Concerning Education» Джона Локка (1693)).
В рамках этой модели совершенно особенным кажется отношение к детству в пуританском обществе Новой Англии, где на протяжении всего XVII века шла борьба не только за физическое выживание малочисленных поселений, но и за праведную жизнь и религиозную чистоту. В этом обществе особо остро стояла проблема «порочности» детей и, соответственно, необходимости всеми силами бороться с греховностью ребёнка, чтобы вырастить из него благочестивого человека. Это объясняет появление своеобразной литературы, описывающей краткую, но праведную жизнь некоторых детей Новой Англии («A Token for the Children of New-England» Коттона Мэзера (1700)), которые избежали попадания в Ад. При этом физическое насилие в амбивалентной модели Демоcа остается одним из допустимых воспитательных методов, и битье кнутом в Новой Англии в действительности стало одним из ключевых репрессивных механизмов по отношению к детям (и не только к ним): в Массачусетсе публичные наказания были в разы более распространены, чем в южных колониях [Levy, 2009].
Это вполне объяснимо: с одной стороны, имело место наказание тела как вместилища порока, с другой, публичность процесса обеспечивала всеобщее понимание возможных последствий неподобающего поведения и поддержание порядка. И все же новоанглийское общество смогло сформировать еще один институциональный механизм, направленный на воспитание детей.
Семья в Новой Англии в 17 веке – “little commonwealth” – состояла в первую очередь из мужа и жены и их детей, а также сервентов, служащих у них в домохозяйстве на определенных условиях несколько лет, при этом они (независимо от возраста) воспринимались как младшие члены семейного домохозяйства в виду их ограниченных экономических и юридических прав и зависимости от своего хозяина [Demos, 2000 это не опечатка, просто фамилии отца-основателя психоистории Ллойда Демоса и замечательного историка колониальной Новой Англии Джона Демоса очень похожи].
Дети, в свою очередь, также сближались с сервентами, поскольку были обязаны трудиться на пользу семейного хозяйства. Закон требовал от родителей (или хозяина молодого сервента) не только обеспечить подопечных образованием (знание языка, «катехизация» и профессиональные навыки), но и предоставлять им подобающую работу, которая была бы, с одной стороны, выгодна для экономики поселения, а, с другой, уберегала бы юные ум и тело от пороков лености и хулиганства. Если же глава домохозяйства оказывался не способен на это (в силу бедности или собственной греховности), городские власти забирали ребёнка из семьи и передавали его на попечение более «надежному» в этом отношении члену общины [Levy, 2009].
Дети – цветы жизни
Детство – категория, которая часто выступает предметом исследования как антропологии, так и истории. Отношение к детству в определенный исторический период или определенной культуре – один из характерных элементов социальной жизни общества. Арьес показал, что в раннее Новое время отношение к детям как к особой части семьи еще не было сформировано в привычном нам понимании [Арьес, 1999]. Ребенок не отделялся от мира взрослых и, соответственно, был лишен той заботы, какая, на наш взгляд, необходима в первые годы.
Историк и психолог Ллойд Демоc выделял несколько ступеней развития общества с точки зрения отношения к детству, и, по его мнению, XIV-XVII века в европейских обществах характеризуются амбивалентной моделью детства [deMause, 1982]. Она, по мнению исследователя, определила отношение к детям как к «мягкому воску», требующему придания ему формы, то есть воспитания. Об этом свидетельствуют и появлявшиеся в эту эпоху тексты, посвященные детям и обращению с ними (см., например, «Some Thoughts Concerning Education» Джона Локка (1693)).
В рамках этой модели совершенно особенным кажется отношение к детству в пуританском обществе Новой Англии, где на протяжении всего XVII века шла борьба не только за физическое выживание малочисленных поселений, но и за праведную жизнь и религиозную чистоту. В этом обществе особо остро стояла проблема «порочности» детей и, соответственно, необходимости всеми силами бороться с греховностью ребёнка, чтобы вырастить из него благочестивого человека. Это объясняет появление своеобразной литературы, описывающей краткую, но праведную жизнь некоторых детей Новой Англии («A Token for the Children of New-England» Коттона Мэзера (1700)), которые избежали попадания в Ад. При этом физическое насилие в амбивалентной модели Демоcа остается одним из допустимых воспитательных методов, и битье кнутом в Новой Англии в действительности стало одним из ключевых репрессивных механизмов по отношению к детям (и не только к ним): в Массачусетсе публичные наказания были в разы более распространены, чем в южных колониях [Levy, 2009].
Это вполне объяснимо: с одной стороны, имело место наказание тела как вместилища порока, с другой, публичность процесса обеспечивала всеобщее понимание возможных последствий неподобающего поведения и поддержание порядка. И все же новоанглийское общество смогло сформировать еще один институциональный механизм, направленный на воспитание детей.
Семья в Новой Англии в 17 веке – “little commonwealth” – состояла в первую очередь из мужа и жены и их детей, а также сервентов, служащих у них в домохозяйстве на определенных условиях несколько лет, при этом они (независимо от возраста) воспринимались как младшие члены семейного домохозяйства в виду их ограниченных экономических и юридических прав и зависимости от своего хозяина [Demos, 2000 это не опечатка, просто фамилии отца-основателя психоистории Ллойда Демоса и замечательного историка колониальной Новой Англии Джона Демоса очень похожи].
Дети, в свою очередь, также сближались с сервентами, поскольку были обязаны трудиться на пользу семейного хозяйства. Закон требовал от родителей (или хозяина молодого сервента) не только обеспечить подопечных образованием (знание языка, «катехизация» и профессиональные навыки), но и предоставлять им подобающую работу, которая была бы, с одной стороны, выгодна для экономики поселения, а, с другой, уберегала бы юные ум и тело от пороков лености и хулиганства. Если же глава домохозяйства оказывался не способен на это (в силу бедности или собственной греховности), городские власти забирали ребёнка из семьи и передавали его на попечение более «надежному» в этом отношении члену общины [Levy, 2009].
❤8
Воспитание детей и сервентов стало одним из механизмов контроля экономической и религиозной жизни поселения, что, вероятно, и объясняет и беспрецедентно частое использование публичных телесных наказаний, и общую озабоченность властей колоний воспитанием будущего поколения – семья тут оказывалась, среди прочего, почти миниатюрным паноптиконом, средством контроля и наблюдения над обществом со стороны властей.
Отношение к детям было действительно противоречивым, в терминах Демоза, амбивалентным: ребенок – источник пороков, требующий строго контроля и воспитания, которое могло включать и физическое насилие. В этом отношении ребенок мало отличается от «дикаря», непокорного слуги, бедняка-бродяги и вообще любого другого подозрительного лица, находящегося вне сферы контроля властных институтов. Объектом воспитания, превращения в нормального (понятного и, следовательно, контролируемого члена цивилизованного общества) мог стать любой из них, но с ребенком было, пожалуй, проще всего – настолько, что его воспитание можно было оставить в руках семьи, вмешательство властей требовалось только в самых крайних случаях. Отсюда и появление особых практик воспитания – если ребенок уже не просто еще один член общества, только маленький, а выделяется в отдельную категорию, то и обращаться с ним надо по-особому. И, конечно, позже, если с детьми механизмы воспитания будут работать, их можно будет распространить и на других «непослушных» – для начала на беспокойных слуг, а потом можно и про «дикарей» будет подумать (и подумают, но уже в XVIII веке).
Литература:
✨ Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке / Пер. с фр. яз. Я.Ю. Старцева. – Екатеринбург: Изд-Во Уральск. Университета, 1999.
✨ DeMause L. Foundations of Psychohistory // New York: Creative Roots, 1982.
✨ Demos J. A Little Commonwealth: Family Life in Plymouth Colony. — New York: Oxford University Press, 1970.
✨ Levy B. Town Born: The Political Economy of New England from Its Founding to the Revolution. — Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2009.
✨ Locke J. Some Thoughts Concerning Education / ed. by R.H. Quick. — Cambridge: Cambridge University Press, 1880.
✨ Mather C. A Token for the Children of New-England // A Token for Children: Being an Exact Account of the Conversion, Holy and Exemplary Lives, and Joyful Deaths of Several Young Children / J. Janeway. — Boston: Printed and sold by Thomas and John Fleet, 1781.
@anthropad
@icahse
Отношение к детям было действительно противоречивым, в терминах Демоза, амбивалентным: ребенок – источник пороков, требующий строго контроля и воспитания, которое могло включать и физическое насилие. В этом отношении ребенок мало отличается от «дикаря», непокорного слуги, бедняка-бродяги и вообще любого другого подозрительного лица, находящегося вне сферы контроля властных институтов. Объектом воспитания, превращения в нормального (понятного и, следовательно, контролируемого члена цивилизованного общества) мог стать любой из них, но с ребенком было, пожалуй, проще всего – настолько, что его воспитание можно было оставить в руках семьи, вмешательство властей требовалось только в самых крайних случаях. Отсюда и появление особых практик воспитания – если ребенок уже не просто еще один член общества, только маленький, а выделяется в отдельную категорию, то и обращаться с ним надо по-особому. И, конечно, позже, если с детьми механизмы воспитания будут работать, их можно будет распространить и на других «непослушных» – для начала на беспокойных слуг, а потом можно и про «дикарей» будет подумать (и подумают, но уже в XVIII веке).
Литература:
@anthropad
@icahse
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤12
Звезды Большой Медведицы
В астрономических традициях народов мира созвездие Большой Медведицы часто связано с мифологическими сюжетами о звездах как о семи персонажах. Такой мотив – не редкость и встречается в письменных и бесписьменных культурах разных народов (В46С. Большая Медведица – семь персонажей).
Однако не менее интересным являются мифологические представления, согласно которым звезды в созвездии Большой Медведицы ассоциируются с животными из 12-летнего животного цикла. Такой материал был записан в ходе экспедиции ЦТСФ РГГУ в Монголию, в 2008 году.
Заимствованный в XIII веке, скорее всего, от уйгуров, 12-летний календарь стал частью календарной традиции монгольских народов. Позже цикл претерпел ряд изменений под китайским и тибетским влияниями [Жуковская 1985: 170]. Так, монгольский цикл как и китайский начинается с года мыши. В фольклорных традициях монгольских народов встречаются также этиологические сказки о том, как год мыши стал началом цикла, а в системе бытовых календарных примет прослеживаются определенные зависимости между годом и падежом скота. Например, Г.Н. Потанин, исследователь Центральной Азии, в 1883 году записал, что у аларских бурят год быка – холод, а год змеи – засуха [Потанин 1883: 144]. 12-летний животный цикл в культуре монгольских народов играет не только роль календаря, но и роль системы отсчета времени, например: сутки у монгольских кочевников делятся на 12 сдвоенный часов – час мыши (0-2), быка (2-4), тигра (4-6), зайца (6-8), дракона (8-10), змеи (10-12) и тд. Возможно, это служит отражением как китайского, так и центрально-азиатского влияния.
Но данный фольклорный материал иллюстрирует, что 12-летний животный цикл несет еще одну семантическую нагрузку. Каждое животное соотносится со звездой в созвездии и в зависимости от года рождения покровительствует человеку, рожденному в тот или иной год:
В традиционной культуре монгольских народов почитание созвездия Большой Медведицы занимает особое место, например, «в шаманских гимнах Долон эбуген [Прим. долоон өвгөн ‘семь старцев, одно из названий Большой Медведицы] – податель счастливой судьбы [Неклюдов 1994: 391]. Также на созвездие переносятся отдельные функции и образы буддийских божеств – образ Белого Старца (монг. Цагаан өвгөн), выступающего покровителем и защитником всего живого в буддийском пантеоне.
В культуре народов Сибири также отражено почитание Большой Медведицы: тувинцы в честь созвездия в домах возжигали лампаду, приглашали буддийского ламу для совершения обряда. «Считалось, что одновременно с чтением молитв происходило «угощение» звезды. Этот ритуал, по мнению лам, оберегал семью от бед. Каждой звезде, как и всему созвездию, приписывалась способность влиять на судьбы людей и благополучие скота» [Монгуш 1992: 93].
У алтайский урянхайцев до 1960-ых годов сохранился обычай посвящения Большой Медведице желтоголовой овцы, «считали, что Большая Медведица приносит счастье людям, особенно детям. Поэтому семьи, не имеющие детей, посвящали созвездию овцу со звездочкой на лбу» [Эрдэнэболд 2012: 27]. Надо отметить, что посвящение животного (монг. сэтэрлэх) – это ритуал, который проводится в знак почитания божества, а в данном случае – созвездия.
Таким образом, не только созвездие Большой медведицы, но и звезды в созвездии носят синкретический характер, иллюстрируя синтез бытовых, календарных и религиозных традиций.
В астрономических традициях народов мира созвездие Большой Медведицы часто связано с мифологическими сюжетами о звездах как о семи персонажах. Такой мотив – не редкость и встречается в письменных и бесписьменных культурах разных народов (В46С. Большая Медведица – семь персонажей).
Однако не менее интересным являются мифологические представления, согласно которым звезды в созвездии Большой Медведицы ассоциируются с животными из 12-летнего животного цикла. Такой материал был записан в ходе экспедиции ЦТСФ РГГУ в Монголию, в 2008 году.
Батсух-гуай показал записи в тетради о том, какая звезда [Большой Медведицы] человеку какого года рождения покровительствует. Мы перерисовали из тетради его рисунок. На рисунке созвездие похоже на ковш, его и называют «ковшовые семь».
Первая звезда – лошадь,
Вторая – змея, овца,
Третья – дракон, обезьяна,
Четвертая – заяц, петух,
Пятая – мышь,
Шестая – бык, свинья,
Седьмая – тигр, собака
Заимствованный в XIII веке, скорее всего, от уйгуров, 12-летний календарь стал частью календарной традиции монгольских народов. Позже цикл претерпел ряд изменений под китайским и тибетским влияниями [Жуковская 1985: 170]. Так, монгольский цикл как и китайский начинается с года мыши. В фольклорных традициях монгольских народов встречаются также этиологические сказки о том, как год мыши стал началом цикла, а в системе бытовых календарных примет прослеживаются определенные зависимости между годом и падежом скота. Например, Г.Н. Потанин, исследователь Центральной Азии, в 1883 году записал, что у аларских бурят год быка – холод, а год змеи – засуха [Потанин 1883: 144]. 12-летний животный цикл в культуре монгольских народов играет не только роль календаря, но и роль системы отсчета времени, например: сутки у монгольских кочевников делятся на 12 сдвоенный часов – час мыши (0-2), быка (2-4), тигра (4-6), зайца (6-8), дракона (8-10), змеи (10-12) и тд. Возможно, это служит отражением как китайского, так и центрально-азиатского влияния.
Но данный фольклорный материал иллюстрирует, что 12-летний животный цикл несет еще одну семантическую нагрузку. Каждое животное соотносится со звездой в созвездии и в зависимости от года рождения покровительствует человеку, рожденному в тот или иной год:
Монголы молятся семи бурханам [Прим. долоон бурхан ‘семь божеств/бурханов’, одно из названий Большой Медведицы]. Когда человек рождается, в него входят и ему покровительствуют семь бурханов по одному. Если у человека появляется воспаление, его вверяют созвездию.
В традиционной культуре монгольских народов почитание созвездия Большой Медведицы занимает особое место, например, «в шаманских гимнах Долон эбуген [Прим. долоон өвгөн ‘семь старцев, одно из названий Большой Медведицы] – податель счастливой судьбы [Неклюдов 1994: 391]. Также на созвездие переносятся отдельные функции и образы буддийских божеств – образ Белого Старца (монг. Цагаан өвгөн), выступающего покровителем и защитником всего живого в буддийском пантеоне.
В культуре народов Сибири также отражено почитание Большой Медведицы: тувинцы в честь созвездия в домах возжигали лампаду, приглашали буддийского ламу для совершения обряда. «Считалось, что одновременно с чтением молитв происходило «угощение» звезды. Этот ритуал, по мнению лам, оберегал семью от бед. Каждой звезде, как и всему созвездию, приписывалась способность влиять на судьбы людей и благополучие скота» [Монгуш 1992: 93].
У алтайский урянхайцев до 1960-ых годов сохранился обычай посвящения Большой Медведице желтоголовой овцы, «считали, что Большая Медведица приносит счастье людям, особенно детям. Поэтому семьи, не имеющие детей, посвящали созвездию овцу со звездочкой на лбу» [Эрдэнэболд 2012: 27]. Надо отметить, что посвящение животного (монг. сэтэрлэх) – это ритуал, который проводится в знак почитания божества, а в данном случае – созвездия.
Таким образом, не только созвездие Большой медведицы, но и звезды в созвездии носят синкретический характер, иллюстрируя синтез бытовых, календарных и религиозных традиций.
❤7💘3👍1
Ознакомиться с тем, как другие мифологические сюжеты встраиваются в традиционную картину мира народов Востока, можно в посте о затмениях.
Литература:
✨ Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии / Отв. ред. Р. Ш. Джарылгасинова, М. В. Крюков. — М.: Наука, 1989.
✨ Монгуш, М. В. Ламаизм в Туве: Историко-этнографическое исследование / М. В. Монгуш. — Кызыл: Тувинское книжное издательство, 1992. — 152 с.
✨ Неклюдов, С. Ю. Долон эбуген / С. Ю. Неклюдов // Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. — Т. 1. — М.: Советская энциклопедия, 1994.
✨ Потанин, Г. Н. Очерки Северо-западной Монголии. Вып. IV. Материалы этнографические / Г. Н. Потанин. — СПб.: Типография Киршбаума, 1883.
✨ Эрдэнэболд, Л. Традиционные верования ойрат-монголов (конец XIX – начало XX в.) / Л. Эрдэнэболд; пер. на рус. яз.: Н. Ганбат, С. Б. Миягашева, Ж. Б. Бадагаров. — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2012.
@anthropad
@icahse
Литература:
@anthropad
@icahse
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Telegram
Блокнот антрополога
#все_обо_всем
@anthropad
@icahse
@anthropad
@icahse
❤7👍2💘2
Forwarded from МЦА НИУ ВШЭ
Уважаемые коллеги!
27 июня (пятница) в 18:30 состоится очередное заседание научного семинара Международного центра антропологии Homo sapiens historicus. С докладом на тему «Народ русь IX – начала XI века: этногенез и идентичность в свете современной социокультурной антропологии» выступит ведущий научный сотрудник Отдела Истории Восточной Европы и Византии Института всеобщей истории РАН, ведущий научный сотрудник Международного центра антропологии НИУ ВШЭ, профессор Исторического факультета ГАУГН, д-р ист. наук Щавелев Алексей Сергеевич.
Аннотация доклада:
Несмотря на то, что проблемам истории ранней руси посвящено огромное количество исследований самых разных жанров и самого разного качества, подавляющее большинство из них посвящено вопросам политическим и социально-экономическим. Непропорционально много внимания всегда уделялось этимологии этнонима-десигната «роусь», в котором совершенно неправомерно видели «ключ» к разгадке происхождения общности-денотата. Вопросам же этнокультурной истории общности русь уделялось, как правило, гораздо меньше внимания. Изучение ранней руси крайне осложнено тем, что это «идентитарный» народ (П. Ю. Уваров, Е. С. Острирова), который числится в «предках» у нескольких современных наций, включая российскую. Этот факт у многих, даже вполне респектабельных, ученых зачастую невротизирует восприятие проблем этногенеза руси. Кроме того, ключевой историографический текст древнерусской культуры, «Повесть временных лет», дает ученым готовый вариант происхождения руси, который был воспринят еще XVIII веке и используется до сих пор, несмотря на то, что этот летописный текст – ретроспективный (написан порядка 200 лет спустя описываемых в нем событий), литературный (содержит целый набор клише и «бродячих сюжетов»), идеологизированный (направлен на формирование определенных представлений о прошлом раннего государства Рюриковичей) и содержит элементы «колониального дискурса» (В. С. Киселев). Наконец, с точки зрения археологии практически не было сделано никаких попыток построить модель древнерусской археологической культуры IX – начала XI в. и понять можно ли идентифицировать какие-либо уникальные материальные этномаркеры общности руси, которые бы манифестировали идентичность ее представителей. В докладе будет сделана попытка рассмотреть историю формирования и трансформации общности русь на основе современных интерпретаций синхронных данных IX–X веков из латинских, арабских и греческих текстов и текстологического и дискурсивного анализа известий раннего древнерусского летописания середины XI – начала XI века, использовав при этом современные теории идентичности, социального инструментализма, интерпретационной археологии, культурной памяти и воображаемых сообществ.
Семинар пройдет в смешанном режиме. Заседание будет проходить по адресу: ул. Старая Басманная, д. 21/4, стр. 3, ауд. Л-301. Также семинар будет транслироваться онлайн в Zoom.
Прикрепляем ссылки для подключения через Zoom:
Подключиться к конференции Zoom
https://us06web.zoom.us/j/81777168974?pwd=QDa7PVa61x0fAdOa12ajYEYbSFfHXl.1
Идентификатор конференции: 817 7716 8974
Если Вам будет нужен код доступа для подключения, просим написать об этом на почту [email protected]
Если Вы не являетесь сотрудником или студентом НИУ ВШЭ, для прохода в здание Вам нужен будет пропуск. Вы сможете его получить, если до 15.00 26 июня напишете о своем желании посетить семинар менеджеру Международного центра антропологии М.Д. Аксеновой по адресу [email protected] (в письме также необходимо указать свое полное ФИО).
27 июня (пятница) в 18:30 состоится очередное заседание научного семинара Международного центра антропологии Homo sapiens historicus. С докладом на тему «Народ русь IX – начала XI века: этногенез и идентичность в свете современной социокультурной антропологии» выступит ведущий научный сотрудник Отдела Истории Восточной Европы и Византии Института всеобщей истории РАН, ведущий научный сотрудник Международного центра антропологии НИУ ВШЭ, профессор Исторического факультета ГАУГН, д-р ист. наук Щавелев Алексей Сергеевич.
Аннотация доклада:
Несмотря на то, что проблемам истории ранней руси посвящено огромное количество исследований самых разных жанров и самого разного качества, подавляющее большинство из них посвящено вопросам политическим и социально-экономическим. Непропорционально много внимания всегда уделялось этимологии этнонима-десигната «роусь», в котором совершенно неправомерно видели «ключ» к разгадке происхождения общности-денотата. Вопросам же этнокультурной истории общности русь уделялось, как правило, гораздо меньше внимания. Изучение ранней руси крайне осложнено тем, что это «идентитарный» народ (П. Ю. Уваров, Е. С. Острирова), который числится в «предках» у нескольких современных наций, включая российскую. Этот факт у многих, даже вполне респектабельных, ученых зачастую невротизирует восприятие проблем этногенеза руси. Кроме того, ключевой историографический текст древнерусской культуры, «Повесть временных лет», дает ученым готовый вариант происхождения руси, который был воспринят еще XVIII веке и используется до сих пор, несмотря на то, что этот летописный текст – ретроспективный (написан порядка 200 лет спустя описываемых в нем событий), литературный (содержит целый набор клише и «бродячих сюжетов»), идеологизированный (направлен на формирование определенных представлений о прошлом раннего государства Рюриковичей) и содержит элементы «колониального дискурса» (В. С. Киселев). Наконец, с точки зрения археологии практически не было сделано никаких попыток построить модель древнерусской археологической культуры IX – начала XI в. и понять можно ли идентифицировать какие-либо уникальные материальные этномаркеры общности руси, которые бы манифестировали идентичность ее представителей. В докладе будет сделана попытка рассмотреть историю формирования и трансформации общности русь на основе современных интерпретаций синхронных данных IX–X веков из латинских, арабских и греческих текстов и текстологического и дискурсивного анализа известий раннего древнерусского летописания середины XI – начала XI века, использовав при этом современные теории идентичности, социального инструментализма, интерпретационной археологии, культурной памяти и воображаемых сообществ.
Семинар пройдет в смешанном режиме. Заседание будет проходить по адресу: ул. Старая Басманная, д. 21/4, стр. 3, ауд. Л-301. Также семинар будет транслироваться онлайн в Zoom.
Прикрепляем ссылки для подключения через Zoom:
Подключиться к конференции Zoom
https://us06web.zoom.us/j/81777168974?pwd=QDa7PVa61x0fAdOa12ajYEYbSFfHXl.1
Идентификатор конференции: 817 7716 8974
Если Вам будет нужен код доступа для подключения, просим написать об этом на почту [email protected]
Если Вы не являетесь сотрудником или студентом НИУ ВШЭ, для прохода в здание Вам нужен будет пропуск. Вы сможете его получить, если до 15.00 26 июня напишете о своем желании посетить семинар менеджеру Международного центра антропологии М.Д. Аксеновой по адресу [email protected] (в письме также необходимо указать свое полное ФИО).
Zoom
Join our Cloud HD Video Meeting
Zoom is the leader in modern enterprise cloud communications.
❤3👍1👏1
В окружении Богов. Священная роща Мер Ото. Алексей Насыров, Россия, село Шоруньжа, 2019.
Марий Юмыйӱла
В традиционной религии марийцев, синкретически объединяющей мифологию народов мари и элементы монотеизма, священные рощи (мар. кӱсото) занимают особое место. Эти древние участки леса, обычно дубравы или смешанные рощи посвящены различным божествам и духам природы. Они и сегодня остаются важнейшим местом совершения ритуалов и общения с богами.
Носители традиционной марийской религии верят, что священные рощи населены духами-хранителями (мар. кӱсото йомшо), которые защищают рощу и наказывают тех, кто нарушает правила – здесь запрещается рубить деревья, ломать ветки, охотиться или даже громко разговаривать. Рощи воспринимаются как живые существа, и любое их осквернение расценивается как нанесение вреда самой природе и божествам.
В рамках обрядового цикла в рощах регулярно проводятся церемонии жертвоприношений (чаще животных), ритуалы благодарения и просьбы о благополучии, урожае, защите семьи и рода от болезней и несчастий. Во время таких обрядов ритуальный специалист (мар. онаеҥ) общается с божествами от лица всей общины. Божества не обитают в роще, а скорее приглашаются туда во время молений. Центральная «фигура» в ритуалах – священное дерево (мар. онапу), «проводник» между небесным, земным и нижним мирами.
Важно, что эта религиозная традиция жива и сегодня. Несмотря на урбанизацию, священные рощи все еще используются, причем с осторожностью и уважением к ним относятся не только марийцы, придерживающиеся традиционной религии, но и последователи других религий, проживающие рядом.
Литература:
✨ Егоров В. А. Сакральные места (священные рощи) в язычестве России в религиозном и социокультурном измерении // Вестник РХГА. 2024. Т. 24. № 2. С. 150-158.
✨ Попов Н. С. Современное язычество финно-угорских народов России // Финно-угроведение. 2001. № 1. С. 109-115.
✨ Устьянцев Г. Ю., Ефремова Д.Ю., Серебренникова Т.Л. Сакральные пространства марийской культуры. Признаки и типологизация мифологизированного ландшафта // Финно-угорский мир. 2024. Т. 16, № 4. С. 471-483.
✨ Шутова Н. И. Сакральное пространство народов камско-вятского региона: основные итоги, подходы и методы изучения // Ежегодник финно-угорских исследований. 2017. Т. 11, № 2. С. 133-149.
@anthropad
@icahse
Марий Юмыйӱла
В традиционной религии марийцев, синкретически объединяющей мифологию народов мари и элементы монотеизма, священные рощи (мар. кӱсото) занимают особое место. Эти древние участки леса, обычно дубравы или смешанные рощи посвящены различным божествам и духам природы. Они и сегодня остаются важнейшим местом совершения ритуалов и общения с богами.
Носители традиционной марийской религии верят, что священные рощи населены духами-хранителями (мар. кӱсото йомшо), которые защищают рощу и наказывают тех, кто нарушает правила – здесь запрещается рубить деревья, ломать ветки, охотиться или даже громко разговаривать. Рощи воспринимаются как живые существа, и любое их осквернение расценивается как нанесение вреда самой природе и божествам.
В рамках обрядового цикла в рощах регулярно проводятся церемонии жертвоприношений (чаще животных), ритуалы благодарения и просьбы о благополучии, урожае, защите семьи и рода от болезней и несчастий. Во время таких обрядов ритуальный специалист (мар. онаеҥ) общается с божествами от лица всей общины. Божества не обитают в роще, а скорее приглашаются туда во время молений. Центральная «фигура» в ритуалах – священное дерево (мар. онапу), «проводник» между небесным, земным и нижним мирами.
Важно, что эта религиозная традиция жива и сегодня. Несмотря на урбанизацию, священные рощи все еще используются, причем с осторожностью и уважением к ним относятся не только марийцы, придерживающиеся традиционной религии, но и последователи других религий, проживающие рядом.
Литература:
@anthropad
@icahse
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤4🥰3🔥2💘2
Forwarded from МЦА НИУ ВШЭ
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Доклад А.С. Щавелева "Народ русь IX – начала XI века: этногенез и идентичность в свете современной социокультурной антропологии"
👍5🔥3❤2
Итоги XVI КАЭР
Сегодня закончились заседания секций XVI Конгресса антропологов и этнологов России.
В этом году со 2 по 6 июля в г. Перми проходил очередной Конгресс Антропологов и Этнологов России, на котором собралось около 1500 ученых со всей страны и не только. В течение нескольких дней шла работа нескольких круглых столов и более чем 60 секций (ознакомиться с программой КАЭР 2025 можно здесь).
Участвовали в конгрессе и сотрудники нашего центра: директор центра Д.М. Бондаренко, старший научный сотрудник А.В. Туторский и главный научный сотрудник М.Л. Бутовская приняли участие не только в качестве докладчиков, но и организаторов секций – «Антропология и история: переплетение наук при изучении культур и обществ», «Изучение (не)равенства в этнографии/антропологии» и круглого стола «Тело человека и его восприятие в современном мире: эволюционные и кросс-культурные аспекты».
Кроме того, еще несколько сотрудников центра выступили с докладами. А.С. Щавелев, П.Ю. Шурупов, Д.О. Щербаков и Г.В. Александров смогли показать свой взгляд на развитие антропологии.
Таким образом, наши сотрудники приняли всестороннее участие в одном из крупнейших событий в современной антропологии, а также смогли познакомиться с архитектурой и культурой одного из крупнейших городов России.
В ближайшие дни мы подготовим отдельный пост о впечатлениях членов нашей редакции, побывавших на конгрессе.
Источник изображений здесь.
@anthropad
@icahse
Сегодня закончились заседания секций XVI Конгресса антропологов и этнологов России.
В этом году со 2 по 6 июля в г. Перми проходил очередной Конгресс Антропологов и Этнологов России, на котором собралось около 1500 ученых со всей страны и не только. В течение нескольких дней шла работа нескольких круглых столов и более чем 60 секций (ознакомиться с программой КАЭР 2025 можно здесь).
Участвовали в конгрессе и сотрудники нашего центра: директор центра Д.М. Бондаренко, старший научный сотрудник А.В. Туторский и главный научный сотрудник М.Л. Бутовская приняли участие не только в качестве докладчиков, но и организаторов секций – «Антропология и история: переплетение наук при изучении культур и обществ», «Изучение (не)равенства в этнографии/антропологии» и круглого стола «Тело человека и его восприятие в современном мире: эволюционные и кросс-культурные аспекты».
Кроме того, еще несколько сотрудников центра выступили с докладами. А.С. Щавелев, П.Ю. Шурупов, Д.О. Щербаков и Г.В. Александров смогли показать свой взгляд на развитие антропологии.
Таким образом, наши сотрудники приняли всестороннее участие в одном из крупнейших событий в современной антропологии, а также смогли познакомиться с архитектурой и культурой одного из крупнейших городов России.
В ближайшие дни мы подготовим отдельный пост о впечатлениях членов нашей редакции, побывавших на конгрессе.
Источник изображений здесь.
@anthropad
@icahse
❤11💘8🤔2👎1🔥1
КАЭР II
К настоящему моменту все уже, конечно, знают, что конгресс в Перми закончился. Новости и отчеты с места событий опубликованы и прочитаны, итоги подведены. Кто-то уже обдумывает планы на следующий конгресс через два года, а кто-то застрял в Перми, упорно не желающей отпускать антропологов (как выяснилось, наши сотрудники, большинство из которых полетели домой всего-то через сутки после планируемого времени, еще легко отделались – пользуясь случаем, выражаем сочувствие и поддержку всем, кому не так повезло). Как и обещали выше, мы поделимся впечатлениями наших сотрудников, побывавших на мероприятии. Скорее всего, таких постов будет даже несколько.
Зачастую самым ценным на таких мероприятиях оказываются не сами доклады, а обсуждения и дискуссии – как в ходе секций, так и в кулуарах. А еще, помимо содержательной, научной составляющей, конференция (тем более такая масштабная) – это прекрасная возможность поупражняться в (включенном) наблюдении. Антропологи сами по себе представляют вполне достойный объект изучения. На конференциях можно наблюдать в действии взаимодействие участников производства знания и выстраивание связей между ними, процесс отбора и фильтрации новых и не очень новых идей, их принятия или отбраковки – и тут можно смотреть и на сами идеи, и на средства, с помощью которых обеспечивается их «успех». В общем, поклонники Бруно Латура могут найти здесь много интересного. Секция «Антропология антропологических конференций» на следующем конгрессе была бы, пожалуй, к месту.
Множество интересных наблюдений можно сделать и в разнообразных бытовых ситуациях, которым контекст проходящего в городе конгресса и общий бэкграунд участников добавляет «остроты» в глазах заинтересованного наблюдателя. Например, интересно было бы рассмотреть случайные встречи на улицах или в многочисленных музеях Перми, в ходе которых простые опознавательные знаки (бейджик, сумка или майка с логотипом конференции) приводят к быстрому установлению социального контакта, который в обычной ситуации казался бы странным и несколько неуместным. Или проблема массовой скупки участниками конгресса сигарет определенной марки в центре Перми и рефлексия этой ситуации нашей небольшой делегацией – рефлексия заслуживает отдельной автоэтнографической статьи.
Самый запоминающийся пример – проявления спонтанной кооперации и альтруизма во время затянувшегося ожидания в аэропорту. Как показали наши наблюдения на протяжении двух многочасовых периодов с разницей примерно в сутки, кооперация и альтруизм характерны, конечно, не только для антропологов, но, пожалуй, качество и глубина взаимовыгодных взаимодействий в стрессовых условиях у наблюдаемой группы все же ощутимо выше, чем у «населения» аэропорта в целом. А уж сколько всего интересного мог бы сказать покойный Латур (да и не только он) о ненадолго вышедшем из строя вендинговом автомате в зоне вылета и взаимодействиях с ним и вокруг него – даже представить сложно.
В общем, конгресс оказался со всех сторон удачным – и замечательные доклады, и насыщенные обсуждения, и, в качестве бонуса, редкая возможность понаблюдать за собой и коллегами в нестандартных обстоятельствах.
В качестве иллюстрации – пермский медведь, стоящий перед гостиницей «Урал», с потиранием носа и ушей которого связан некий ритуал, который воспроизвели, судя по всему, и многие из участников конгресса. Это само по себе заслуживает некоторого осмысления и возможно даже обсуждения.
#в_поле
@anthropad
@icahse
К настоящему моменту все уже, конечно, знают, что конгресс в Перми закончился. Новости и отчеты с места событий опубликованы и прочитаны, итоги подведены. Кто-то уже обдумывает планы на следующий конгресс через два года, а кто-то застрял в Перми, упорно не желающей отпускать антропологов (как выяснилось, наши сотрудники, большинство из которых полетели домой всего-то через сутки после планируемого времени, еще легко отделались – пользуясь случаем, выражаем сочувствие и поддержку всем, кому не так повезло). Как и обещали выше, мы поделимся впечатлениями наших сотрудников, побывавших на мероприятии. Скорее всего, таких постов будет даже несколько.
Зачастую самым ценным на таких мероприятиях оказываются не сами доклады, а обсуждения и дискуссии – как в ходе секций, так и в кулуарах. А еще, помимо содержательной, научной составляющей, конференция (тем более такая масштабная) – это прекрасная возможность поупражняться в (включенном) наблюдении. Антропологи сами по себе представляют вполне достойный объект изучения. На конференциях можно наблюдать в действии взаимодействие участников производства знания и выстраивание связей между ними, процесс отбора и фильтрации новых и не очень новых идей, их принятия или отбраковки – и тут можно смотреть и на сами идеи, и на средства, с помощью которых обеспечивается их «успех». В общем, поклонники Бруно Латура могут найти здесь много интересного. Секция «Антропология антропологических конференций» на следующем конгрессе была бы, пожалуй, к месту.
Множество интересных наблюдений можно сделать и в разнообразных бытовых ситуациях, которым контекст проходящего в городе конгресса и общий бэкграунд участников добавляет «остроты» в глазах заинтересованного наблюдателя. Например, интересно было бы рассмотреть случайные встречи на улицах или в многочисленных музеях Перми, в ходе которых простые опознавательные знаки (бейджик, сумка или майка с логотипом конференции) приводят к быстрому установлению социального контакта, который в обычной ситуации казался бы странным и несколько неуместным. Или проблема массовой скупки участниками конгресса сигарет определенной марки в центре Перми и рефлексия этой ситуации нашей небольшой делегацией – рефлексия заслуживает отдельной автоэтнографической статьи.
Самый запоминающийся пример – проявления спонтанной кооперации и альтруизма во время затянувшегося ожидания в аэропорту. Как показали наши наблюдения на протяжении двух многочасовых периодов с разницей примерно в сутки, кооперация и альтруизм характерны, конечно, не только для антропологов, но, пожалуй, качество и глубина взаимовыгодных взаимодействий в стрессовых условиях у наблюдаемой группы все же ощутимо выше, чем у «населения» аэропорта в целом. А уж сколько всего интересного мог бы сказать покойный Латур (да и не только он) о ненадолго вышедшем из строя вендинговом автомате в зоне вылета и взаимодействиях с ним и вокруг него – даже представить сложно.
В общем, конгресс оказался со всех сторон удачным – и замечательные доклады, и насыщенные обсуждения, и, в качестве бонуса, редкая возможность понаблюдать за собой и коллегами в нестандартных обстоятельствах.
В качестве иллюстрации – пермский медведь, стоящий перед гостиницей «Урал», с потиранием носа и ушей которого связан некий ритуал, который воспроизвели, судя по всему, и многие из участников конгресса. Это само по себе заслуживает некоторого осмысления и возможно даже обсуждения.
#в_поле
@anthropad
@icahse
❤14🤔2👎1💘1
КАЭР III
Прошло уже больше недели после окончания КАЭР, но мы, как и обещали, продолжаем делиться впечатлениями членов редакции, теперь уже связанными с отдельными секциями.
Во-первых, странно было бы не упомянуть секцию «Антропология и история: переплетение наук при изучении культур и обществ» – не только потому, что директор нашего центра был ее организатором. Тематика именно этой секции оказалась ближе всего к тому, чем в первую очередь занимается наш Центр, представляющий антропологию в Школе исторических наук НИУ ВШЭ.
Собственно, основной посыл, основная идея секции – напомнить о тесной связи истории и антропологии. Да, сегодня эта связь часто ассоциируется с советской традицией и иногда критикуется. В этой критике, безусловно, есть рациональное зерно. Антропология, конечно, заслуживает самостоятельного статуса и ни в коем случае не может и не должна считаться «придатком» истории, что, однако, не отменяет реальных и важных возможностей междисциплинарного взаимодействия и значимости реально существующих точек пересечения. Как раз эти точки пересечения – методологические, теоретические и на уровне отдельных сюжетов – и обсуждались на секции. Диапазон обсуждаемых сюжетов (от советской этнографии до истории британского колониализма) и подходов (например набирающей популярность среди политантропологов теории коллективного действия – см. к примеру недавний блок статей “The socioeconomic dynamics of settling down“ под редакцией Гэри Фейнмана и Виктора Томпсона) показывает, что проблема взаимоотношений истории с антропологией и того, как сделать их продуктивными для обеих сторон, видимо, вполне актуальна.
Повезло сотрудникам редакции побывать и на секции «Культурное пограничье и межэтнические контакты в фольклоре и мифологии народов мира». Отдельного упоминания тут заслуживают, конечно, оживленные дискуссии, продолжавшиеся и в перерывах между заседаниями и после завершения работы секции. Приятно, что такая в общем-то «классическая» тематика как интерпретация мифологических и фольклорных сюжетов по-прежнему остается захватывающе интересной, а сложность и разнообразие сюжетов продолжают поражать не меньше, чем при первом знакомстве с ними.
Нам удалось также застать, хоть и не полностью, секцию «Неоязычество в России и в мире». Ажиотаж здесь был такой, что желающие послушать заполнили не только всю аудиторию, но и часть коридора перед ней. Особое внимание публики привлекла возникшая после последнего доклада (и, соответственно, в заключение работы всей секции) дискуссия, посвященная особенностям работы с новыми религиозными движениями. К окончательному согласию коллеги ожидаемо не пришли, зато дискуссия привела к возможно более важному результату – созданию научного семинара под формальным руководством Д.В. Громова (ИЭА РАН), целью которого станет всестороннее исследование и обсуждение проблем современных форм религиозности и начала которого мы теперь с нетерпением ждем.
К слову, у автора последнего доклада, К.М. Королева, есть замечательный телеграм-канал, в котором исследователь делится собственными наблюдениями и опытом из практики.
Источник изображения здесь.
#впечатления
@icahse
@anthropad
Прошло уже больше недели после окончания КАЭР, но мы, как и обещали, продолжаем делиться впечатлениями членов редакции, теперь уже связанными с отдельными секциями.
Во-первых, странно было бы не упомянуть секцию «Антропология и история: переплетение наук при изучении культур и обществ» – не только потому, что директор нашего центра был ее организатором. Тематика именно этой секции оказалась ближе всего к тому, чем в первую очередь занимается наш Центр, представляющий антропологию в Школе исторических наук НИУ ВШЭ.
Собственно, основной посыл, основная идея секции – напомнить о тесной связи истории и антропологии. Да, сегодня эта связь часто ассоциируется с советской традицией и иногда критикуется. В этой критике, безусловно, есть рациональное зерно. Антропология, конечно, заслуживает самостоятельного статуса и ни в коем случае не может и не должна считаться «придатком» истории, что, однако, не отменяет реальных и важных возможностей междисциплинарного взаимодействия и значимости реально существующих точек пересечения. Как раз эти точки пересечения – методологические, теоретические и на уровне отдельных сюжетов – и обсуждались на секции. Диапазон обсуждаемых сюжетов (от советской этнографии до истории британского колониализма) и подходов (например набирающей популярность среди политантропологов теории коллективного действия – см. к примеру недавний блок статей “The socioeconomic dynamics of settling down“ под редакцией Гэри Фейнмана и Виктора Томпсона) показывает, что проблема взаимоотношений истории с антропологией и того, как сделать их продуктивными для обеих сторон, видимо, вполне актуальна.
Повезло сотрудникам редакции побывать и на секции «Культурное пограничье и межэтнические контакты в фольклоре и мифологии народов мира». Отдельного упоминания тут заслуживают, конечно, оживленные дискуссии, продолжавшиеся и в перерывах между заседаниями и после завершения работы секции. Приятно, что такая в общем-то «классическая» тематика как интерпретация мифологических и фольклорных сюжетов по-прежнему остается захватывающе интересной, а сложность и разнообразие сюжетов продолжают поражать не меньше, чем при первом знакомстве с ними.
Нам удалось также застать, хоть и не полностью, секцию «Неоязычество в России и в мире». Ажиотаж здесь был такой, что желающие послушать заполнили не только всю аудиторию, но и часть коридора перед ней. Особое внимание публики привлекла возникшая после последнего доклада (и, соответственно, в заключение работы всей секции) дискуссия, посвященная особенностям работы с новыми религиозными движениями. К окончательному согласию коллеги ожидаемо не пришли, зато дискуссия привела к возможно более важному результату – созданию научного семинара под формальным руководством Д.В. Громова (ИЭА РАН), целью которого станет всестороннее исследование и обсуждение проблем современных форм религиозности и начала которого мы теперь с нетерпением ждем.
К слову, у автора последнего доклада, К.М. Королева, есть замечательный телеграм-канал, в котором исследователь делится собственными наблюдениями и опытом из практики.
Источник изображения здесь.
#впечатления
@icahse
@anthropad
❤8👍5
Международный центр антропологии НИУ ВШЭ и редакция канала «Блокнот антрополога» поздравляет с Днём этнографа!
Пусть ваши экспедиции будут увлекательными, находки — значимыми, а труды — вдохновляющими!
@anthropad
@icahse
Пусть ваши экспедиции будут увлекательными, находки — значимыми, а труды — вдохновляющими!
@anthropad
@icahse
❤30🎉3
Forwarded from Мусульманские миры в России
Прием заявок на нашу магистерскую программу «Мусульманские миры в России (История и культура)»!
Прием заявок продлится до 8 августа, 17:00 по московскому времени. Поступление проходит по конкурсу портфолио и состоит из двух частей: набора документов и устного онлайн-собеседования. К участию в собеседовании допускаются кандидаты, набравшие не менее 20 баллов по итогам оценки портфолио. На собеседовании обсуждаются мотивационное письмо и реферат, научные интересы, а также предлагается отрывок из научной статьи на английском языке, основные тезисы которого нужно сформулировать на русском.
Портфолио включает в себя:
• Диплом о высшем образовании;
• Мотивационное письмо (объемом от 5000 до 9000 знаков);
• Рекомендации;
• Сведения о научной деятельности (участие в конференциях, публикации, стажировки);
• Реферат квалификационной или другой академической работы (6–9 страниц);
• Резюме.
Подробнее о конкурсе портфолио можно узнать здесь, а подробнее о процессе поступления можно узнать на сайте ВШЭ. Кроме того, с вопросами всегда можно обратиться к менеджеру программы Марии Денисовой ([email protected]) или к академическому руководителю — Ольге Юрьевне Бессмертной ([email protected]). В скором времени будут объявлены даты проведения консультаций с абитуриентами, так что следите за обновлениями!
Ждем ваши заявки!
Прием заявок продлится до 8 августа, 17:00 по московскому времени. Поступление проходит по конкурсу портфолио и состоит из двух частей: набора документов и устного онлайн-собеседования. К участию в собеседовании допускаются кандидаты, набравшие не менее 20 баллов по итогам оценки портфолио. На собеседовании обсуждаются мотивационное письмо и реферат, научные интересы, а также предлагается отрывок из научной статьи на английском языке, основные тезисы которого нужно сформулировать на русском.
Портфолио включает в себя:
• Диплом о высшем образовании;
• Мотивационное письмо (объемом от 5000 до 9000 знаков);
• Рекомендации;
• Сведения о научной деятельности (участие в конференциях, публикации, стажировки);
• Реферат квалификационной или другой академической работы (6–9 страниц);
• Резюме.
Подробнее о конкурсе портфолио можно узнать здесь, а подробнее о процессе поступления можно узнать на сайте ВШЭ. Кроме того, с вопросами всегда можно обратиться к менеджеру программы Марии Денисовой ([email protected]) или к академическому руководителю — Ольге Юрьевне Бессмертной ([email protected]). В скором времени будут объявлены даты проведения консультаций с абитуриентами, так что следите за обновлениями!
Ждем ваши заявки!
🔥4💘2
Антропология и философия
О связи антропологии с историей мы писали уже несколько раз. К счастью, междисциплинарные связи многочисленны и разнообразны, так что сегодня – краткий обзор нескольких значимых работ, связывающих антропологию с философией.
✨ Книга американского антрополога Клиффорда Гирца “Available light: Anthropological reflections on philosophical topics”посвящена, как явствует из подзаголовка, антропологической рефлексии на философские темы. Гирц, как известно, является автором яркой и интересной концепции культуры и способов научной её интерпретации, которую он развивал в «Интерпретации культур», эта же книга углубляет его идеи и даёт ответ критиками. Здесь можно, кроме того, проследить также траекторию профессионального пути автора и встретить его биографические заметки. Гирц пытается наладить диалог между философами и антропологами, потому что, как он сам пишет в предисловии, обе дисциплины относятся друг к другу с некоторой подозрительностью. В диалоге с философами прошлого он размышляет о том, что представляет собой культура, какова роль моральных действий человека и как с ними соотносится мышление, погружается в историю и логику науки, исследует религиозную идентичность, рассуждает о взаимодействии разума, культуры и мозга, а также о некоторых актуальных вопросах своего времени.
✨ С религией взаимоосмысление антропологии и философии связано не только у Гирца. В своей статье “Thinking about religion through Wittgenstein”британо-американский антрополог Талал Асад подвергает переосмыслению концепцию религии через призму философии языка Людвига Витгенштейна. Он деконструирует западные представления о религии и предлагает более гибкий, контекстуальный подход. И, опираясь на идеи Витгенштейна о «семейных сходствах», пытается показать, что религия не имеет единой сущности, а представляет собой совокупность разнородных практик и верований, связанных между собой частичными сходствами. Он отвергает попытки дать религии строгое определение, так как такие определения игнорируют культурно-исторический контекст. Используя витгенштейновское понятие «форм жизни», Асад утверждает, что религиозные практики следует понимать не как набор доктрин, а как часть повседневной деятельности, вплетённой в социальную жизнь и языковые игры. Религия, таким образом, не сводится к личной вере, а проявляется в ритуалах, жестах, нормах и коллективных действиях. Асад анализирует, как современные светские дискурсы (например, в праве или политике) конструируют религию как отдельную сферу, противопоставленную «рациональному» и «публичному», хотя такое разделение само является продуктом западной истории и не универсально. Асад предлагает альтернативу типичным антропологическим подходам, которые часто рассматривают религию либо как иллюзию, либо как символическую систему. Вместо этого он предлагает изучать, как религиозные практики функционируют в конкретных контекстах, без редукции к убеждениям или истинности.
О связи антропологии с историей мы писали уже несколько раз. К счастью, междисциплинарные связи многочисленны и разнообразны, так что сегодня – краткий обзор нескольких значимых работ, связывающих антропологию с философией.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤5👍3
#литература
@anthropad
@icahse
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤5👍3
Литература:
✨ Geertz, C. (2012). Available light: Anthropological reflections on philosophical topics.
✨ Asad, T. (2020). Thinking about religion through Wittgenstein. Critical Times, 3(3), 403-442.
✨ Weiner, J. F. (1992). Anthropology contra Heidegger Part I: Anthropology's Nihilism. Critique of Anthropology, 12(1), 75-90.
✨ Weiner, J. F. (1993). Anthropology contra Heidegger Part II: The Limit of Relationship. Critique of Anthropology, 13(3), 285-301.
✨ Rapport, N. (2015). Anthropology through Levinas: knowing the uniqueness of ego and the mystery of otherness. Current Anthropology, 56(2), 256-276.
✨ Rapport, N. (2019). Anthropology through Levinas (further reflections): on humanity, being, culture, violation, sociality, and morality. Current Anthropology, 60(1), 70-90.
✨ Waldenfels, B. (2016). Paradoxes of representing the alien in ethnography. In Anthropology and Alterity (pp. 55-81). Routledge.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤4👍4