Выше мы приводили текст социолога Сергея Белановского с утверждениями о том, что ОГЭ массово списывается.
К исследованию, наверное, можно предъявлять определенную критику, как и указывали наши читатели в комментариях. Но тезис о массовом списывании ОГЭ, на наш взгляд, верен.

Впервые об этом РШ публично заявила на мероприятии, организованном Рособрнадзором.
В тот раз подобное заявление прозвучало как гром средь ясного неба для всех присутствующих. Кто-то из них об этом совершенно точно не знал, но большинство видело эту тему как профессиональное табу. К сожалению, тогда к видимым нам последствиям это не привело.

Повторно, уже более громко и доказательно, Родная Школа заявила об этом в Аналитической Записке по вопросам образования. И надо сказать, что до сих пор ни один из высоких чиновников, которые ознакомились с ней (и никто иной) не поставил под сомнение это утверждение.

Итак, из представленных нами графиков видно, что многочисленная группа участников ОГЭ по математике набирает ровно 19 баллов. По-видимому, эта группа выполняет без ошибок первую часть ОГЭ (те самые 19 баллов) и набирает 0 баллов за вторую.
С высокой вероятностью это свидетельствует о массовом списывании ответов к 1-й части ОГЭ. Ответы к этой части распространяются через телеграм-каналы перед экзаменом (их много); участники приходят на экзамен с распечатанными ответами на все варианты, которые выдаются в регионе. Имеется ряд свидетельств, касающихся возможности списывания. Ответы ко второй части также предлагаются, но списать их сложнее.

Низкий уровень требований экзамена, ограничение обязательных для сдачи предметов только русским языком и математикой базового уровня не нацеливают детей и учителей на освоение школьной программы в полном объеме. Тестовый характер стимулирует натаскивание учеников на отработку определенных заданий, не фокусирует учителей и учеников на глубоком освоении программы.

У выпускных и вступительных экзаменов разные цели. По нашему убеждению, одной из целей выпускных экзаменов является мотивация учеников и учителей на приобретение широкого круга знаний. Школа должна давать человеку кругозор. В школе ребенок должен приобрести знания и по математике, и по гуманитарным, и по естественно-научным предметам.

Школа должна формировать способность мыслить. Все элементы, включая экзамены, должны работать на обеспечение этой задачи.

Мы полагаем, что без возвращения в школу выпускных экзаменов с государственным контролем по основным дисциплинам для получения аттестата, крайне затруднительно мотивировать школьников осваивать программу по всем предметам.

Полный текст см. в Записке, пункт 4.4

Десятилетний "эксперимент" инклюзии провалился.

Разговоры об инклюзии начались давно, но только в 2012 году они были узаконены на федеральном уровне.
С 2013-14 гг., под сладкие речи отдельных, утопающих в государственных деньгах адептов инклюзии, она начала свое победоносное шествие по стране.
"Так будет хорошо, так будет правильно" — говорили они. Тем более, что число детей с ОВЗ в обычных классах с 2013 по 2024 годы выросло примерно в три раза — со 150 тыс. до 470 тыс. чел.

Вопрос инклюзии даже в теории спорен. Нет и, наверное, не будет никаких окончательных научных ответов. На практике же почти всем совершенно очевидно, что в обычной школе это не работает. Не работает так, что вредит и здоровым, и не очень здоровым детям.
Однако, решение было принято на уровне государства, а в ответ на возражения были придуманы красивые аргументы за.

Основным среди них стало то, что, якобы, инклюзивное чудо будет обеспечено при достаточном количестве профильных специалистов в общеобразовательных школах.
Как же обстоят дела с оснащением школ этими специалистами по прошествии 11 лет?

Обратимся к графикам. Что означает стремительный рост красной линии? Это отношение общего количества специального персонала к общей численности работников системы образования с 2013 по 2024 год. Очевидно, что спец.персонал стремительно увеличивается.
Однако, это только добавляет треска к провалу инклюзивного эксперимента, но об этом чуть ниже.

Если мы возьмем отношение спец.персонала к количеству детей с ОВЗ, которые обучаются в обычных классах, то увидим совсем другую картину — синяя линия на отдельном графике.
Неужели всё настолько плохо? Нет, всё ещё хуже!

Давайте посмотрим сколько же психологов, соц.педагогов, тьюторов, логопедов и дефектологов (именно они входят в группу спец.персонала) приходится на одно школьное здание?

В лучшем случае это 0,34 логопеда, 0,52 психолога, 0,32 соц.педагога, 0,14 тьютора и 0,14 дефектолога.
В лучшем — потому что мы поделили на самое меньшее из возможных количество школьных зданий. По иным методикам подсчетов зданий больше и, значит, показатели ещё меньше.

И теперь пора вспомнить о треске. А он в том, что значительные мощности педагогических вузов долгие годы направлены на подготовку психологов и др.
При стремительно сокращающемся количестве учителей.
Например, количество призванных воспитывать патриотизм и готовить к защите Родины учителей ОБЖ/ОБЗР за эти годы сократились на 22%! А химиков — на 15% (раздел 2.1 Записки)!
Но ВУЗы продолжают готовить психологов, которых, да, не хватает для такой инклюзии, но и не хватит никогда. При нашей жизни — уж точно.

Очевидно, что, если заявляется инклюзия, то в школах должно быть, как минимум, по одному указанному выше специалисту. Их не получится привлечь вдруг и уволить, если пропадет нужда. Это не рынок, это так не работает. Они просто должны быть и точка.

Как минимум – потому что один тьютор, например, может находиться только в одном классе (удивительно, да?), а часто требуется в двух и более классах одновременно. Никакая оптимизация тут проблему не решит, ну если только разорвать бедного психолога или дефектолога, оптимизировав их уже таким образом.

Итак.
По прошествии более 10 лет инклюзивного эксперимента мы можем однозначно констатировать факт его провала.
Государство оказалось не в состоянии обеспечить внедрение инклюзии в массовую школу. Качество образования при этом в такой школе снижается, а нагрузка на учителей растёт.
А дети? — а дети страдают. И те, и другие.

Кузница криминальных кадров

Недавно мы все видели школьника с ножом, который угрожал учителям. Подобное происходит часто. Сегодня поговорим о дисциплинарных проблемах школы. И начнем с относительно субъективных оценок.

Вот оценка руководителя Рособрнадзора Анзора Музаева:

Глава Рособрнадзора Анзор Музаев напомнил коллегам, что проблема поведения в школе намного шире, чем просто введение оценки. По его словам, образ советского хулигана – это «милое существо» по сравнению с сегодняшними, особенно с обезличенными из сети.

По оценке главы рабочей группы СПЧ по вопросам образования, детского омбудсмена в Ульяновской области Екатерины Смороды,

более 65% опрошенных учителей сталкиваются с хамством, срывом уроков, оскорблениями со стороны учеников.

По данным ВШЭ и Минобрнауки 70% учителей сталкиваются с травлей и насилием со стороны учеников. В таких условиях, естественно, и речи не идёт о защите учителями самих детей в подобных ситуациях.

Есть еще данные Народного Фронта и другие, есть сообщения в СМИ.
Так, в июле 2023 года МВД сообщает о снижении подростковой преступности, в декабре общество ужасается желанию подростков подражать героям сериала “Слово пацана”, а в апреле 2024 года председатель СК РФ Александр Бастрыкин заявляет не просто о росте подростковой преступности, но о росте тяжких и особо тяжких преступлений.

В октябре 2024 появляется информация из ФСИН, согласно которой количество убийц среди осужденных подростков увеличилось с 6,8% в 2009 г. до 9% в 2024-м.
С 6,1 до 11% выросла доля подростков, осужденных за изнасилования.
За 13 лет количество осужденных за наркотики выросло с 1,5 до 27,5%.

Теперь обратите внимание на график. Он наглядно демонстрирует дисциплинарные проблемы массовой школы.
О красной линии мы говорили вчера. Это проблемы с инклюзией, которая очень часто ломает весь учебно-воспитательный процесс, почти всегда эмоционально выбивая учителя «из обоймы».
О высокой нагрузке учителей (серая линия) и, как следствие, снижении их возможностей по контролю класса и направлению его энергии в нужное русло, мы тоже уже говорили. Обсудим положение дел со школами для хулиганов и малолетних преступников.

У нас есть спец.школы для хулиганов, образовательные учреждения (ОУ) для детей-сирот, многие из которых являются выходцами из социально неблагополучных семей, и ОУ уголовно-исполнительной системы — ОУ УИС.
Чтобы понять, что происходит в динамике — каких открывается больше, каких меньше — мы поделили их количество на одну и ту же величину — численность школьников.

На графике мы видим, что удельное количество спец.школ снижается.
Меньше всего сокращается количество ОУ УИС. А в 2016 году их относительное количество даже увеличилось.
Сохранение количества ОУ УИС говорит о том, что они востребованы. То есть в среде детей есть группа, являющаяся стабильным "поставщиком кадров" для этих ОУ.

Что означает резкое падение зелёного графика? — то, что стремительно сократилось и остаётся на низком уровне количество спец.школ для хулиганов -- где есть (должны быть) специально обученные педагоги, есть методики работы с такими детьми, есть опыт и т.д.
И дети из неблагополучных семей всё чаще поступают в массовые школы.

Что означает расхождение этих графиков для реальной жизни?
А то, что с каждым годом, с каждой нерешённой проблемой (например, дети, не говорящие по-русски), с каждым новым сокращением специальной школы обычные школы, увы, наполняются всё большим и большим количеством будущих преступников.

Работать с ними там не умеет почти никто. Отпор или достойный ответ дать может мало кто. Среда для расцвета хулиганства – самая благоприятная. По школам распространяются соответствующие модели поведения, возрастает уровень насилия, а контроль учителей над обстановкой только снижается.

И, когда у нас случается очередной инцидент в школе, всегда поднимаются один и тот же разговор — больше камер, больше рамок, больше охраны.
Как вы думаете, поможет ли ещё плюс … видеокамера и охрана на входе? Пусть даже и вооруженная.

Более подробная информация — в аналитической записке по вопросам образования.