В годы бездумной юности я собирал коллекцию граффити, но не прилежно и не долго. Особенно я ценил жанр приписок и переписок, когда разноцветные ручки и почерки разной корявости превращали сортирные стены в шумные многоголосые агоры.
Жемчужиной моей тогдашней коллекции была битва при крупной надписи "ТЫ МУДАК". Она была зачёркнута, смелая рука тем же цветом начертала чуть ниже "Нет, ты мудак". Эта операция была повторена разными участниками раз пятнадцать. Наконец, поверх всего этого палимпсеста, уже трудночитаемого, был выведен радикально политический лозунг: «ХОРОШИЕ МУДАКИ, БЕЙТЕ ПЛОХИХ МУДАКОВ!»
Я вспомнил эту облупившуюся стенку, выходя из зрительного зала после тарантиновского «Жили-были.. в Голливуде». Мне кажется, дедушка Квентин принял бы эту фразу на знамя. А снизу приписал бы: «И побеждайте!»

Добрая и прекрасная Лиза Биргер поговорила со мной про книги и чтение и получилось, кажется, довольно мило. Чувствую себя персонажем песенки про брадобрея: "После этой чудной стрижки даже глупые мартышки походили на людей" https://esquire.ru/letters/119132-literator-i-kritik-aleksandr-gavrilov-o-nabokove-yanagihare-i-o-tom-pochemu-s-vozrastom-chtenie-stanovitsya-roskoshyu/

Заставить несколько десятков тысяч человек с замиранием и восторгом ждать сборник из трёх проходных повестушек – это и есть, собственно, писательский профессионализм.

Всё-таки ирландские саги – это настоящий рок-н-ролл.
«В сумках из меха выдры лежали арфы, а по меху шли узоры из парфянской кожи, золота и серебра. Белоснежные шкуры косули с серыми пятнами посередине покрывали те арфы.
Ткань, белей лебединого пуха, укрывала их струны, а сами арфы были из светлой бронзы с золотыми и серебряными фигурами псов, змей и птиц. Стоило коснуться пальцами струн, как псы, змеи и птицы принимались кружиться вокруг людей. Начали музыканты играть, и двенадцать человек во дворце скончались от слез и великой печали».
(Похищение стад Фроэха)
Так и представляю себе музыкантов, складывающих арфы в сумки из морды выдры после концерта: «Не, чуваки, чот сегодня хило зажгли, только трое окочурились, надо как-то собраться, репетировать побольше, нельзя так лажать!»

Самая завидная литературная премия в мире – это, конечно, Bad Sex in Fiction, которую придумал и вручал от имени своего журнала Literary Review Оберон Во, сын Ивлина Во. К сожалению, этот ежегодный праздник здорового хохота касается только англоязычной литературы. Но ведь может собственных Невтонов российская земля рождать!
Лента Фейсбука принесла сегодня «Описание эрекции у Токаревой:
"Он прижимал ее к себе, и Вера слышала, как гулко стучит его сердце. И не только сердце. Конец его туловища становился жестким и тяжелым, как локомотив. Александр упирался локомотивом в ее живот. Буквально наезжал."
И через абзац об уже поженившихся героях:
"Александр больше не задерживал свой локомотив на запасных путях, и он мчался вокруг земного шара, издавая победные гудки."»
Ура, товарищи! В добрый путь!

В ходе случайного разговора о дисморфофобии (на самом деле о международной классификации заболеваний) придумала идеальное время глаголов — ближайшее научное. Ближайшее научное время обозначает запланированное действие, которое (предположительно) завершится в определённый (но не известный говорящему) момент в ближайшем (10-100 лет + срок рассмотрения патентной заявки) будущем (и скорее всего никогда не станет достоянием общественности).
Используется для выражения надежд на будущее и описания событий, которые могли бы произойти, если бы наши потомки в неопределённом будущем наконец изобрели машину времени и вернулись в текущий момент, чтобы сообщить говорящему, что именно необходимо начать делать немедленно и завершить до определённого момента в будущем, чтобы не просрать все полимеры.

Дико интересное кино с некоторыми совершенно неожиданными поворотами основного сюжета и побочных линий

Весьма наглядная инфографика, в динамике демонстрирующая мировых лидеров по военным расходам в период с февраля 1914 года по январь 2018 года, в долл. США

Анна играет в новую игрушку про мир Гарри Поттера на движке Покемон Гоу. Как в и в предыдущей игре, много используются элементы дополненной реальности. Например, при последнем обновлении выяснилось, что можно некоторых персонажей рассажаживать где попало

Александр Христофорович Бенкендорф лично вёл дело крепостного мыслителя Фёдора Подшивалова, который, выучившись самостоятельно читать по-русски и по-французски, писал трактаты о социальном переустройстве. Царю Николаю по результатам следствия был составлен доклад о том, что "дворовый Подшивалов предлагает уничтожение веры христианской, расстраивает все связи гражданские и проповедует свободу состояний. Весьма естественно, что все, им излагаемое, перепутано разглагольствованиями, свойственными необразованному человеку, который от многого чтения помешался". Подшивалова сослали в Сибирь (наш привет Мишелю Фуко), яркая формулировка и сегодня звучит смешно (узнал, как говорится, себя и многих), но вышло-то всё по-подшиваловски.

Ещё к вопросу об "Умном голосовании".

Все-таки нет, считайте это поколенческим багом, но никто, ни Маргарет Тэтчер, ни Лех Валенса, ни Ясир Арафат, ни Нельсон Мандела, ни кичливый лях, ни гордый росс, ни острый галльский ум, ни сумрачный германский гений не заставит меня проголосовать за человека, который называет себя коммунистом. Человек звучит гордо, а это - как хорошо проверенное говно.

Почему Владимир Сорокин самый значительный писатель современности, как его романы способны изменить Россию и как левретка вдохновила его на написание «Дня опричника»: к премьере документального фильма «Сорокин трип» о романах Сорокина рассказывают лучшие люди современности, а также он сам
https://www.kommersant.ru/doc/4073191

Читайте, зубрите, детям своим передайте. Всякий раз, как думаю, что Фрёйд стал по-русски Фрейдом просто потому, что матросам и солдатам было лень диакритические точечки ставить, весь чешуся. Верните языку Ё, бвашу!

​​Есть фамилии, которые по разным причинам мы произносим и пишем через "е", хотя в оригинале там звуки ø и œ, которые гораздо ближе к "ё". Вот они:

философ и писатель Монтескье (фр. Montesquieu);
физик Рентген (нем. Wilhelm Conrad Röntgen);
физик Андерс Йонаc Ангстрем (швед. Anders Jonas Ångström);
микробиолог и химик Луи Пастер (фр. Pasteur);
нацистские руководители Геббельс (нем. Goebbels) и Геринг (нем. Göring);

Но есть случаи, когда про "ё" в фамилии как будто просто забыли и начали повсеместно употреблять "е":

художник и философ Н. К. Рерих;
дворянин Левин, персонаж романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина»;

Такая же история с именем Толстого — Лёв — старой русской формой церковнославянского имени Лев: только так, в соответствии со старомосковской речевой традицией, произносил это имя сам писатель; так же называли Толстого члены его семьи, друзья и знакомые.

"Мисс" на шведском будет "fröken", поэтому домработницу из "Карлсона" правильнее называть Фрёкен Бок.

Редкий пример обратного явления — фамилия чемпиона мира по шахматам Александра Алехина, которого всем хотелось назвать Алёхин, чему он сильно возмущался, потому что у него фамилия дворянского рода Алехиных, а не производная от какого-нибудь Алёхи.

Сегодня в единый миг вдруг увидел то ли книжку, то ли комикс, классический американский noir про женщину-детектива-любителя, которая расследует историю жестокого убийства с расчленёнкой. Убит её муж, наиболее вероятный убийца - его родной брат, всех их связывают странные отношения с огромными умолчаниями. Супруги всячески избегают публичности и внимания полиции, путешествуют, меняя имена. Постепенно становится понятно, что на самом деле они брат и сестра (и убийца родной брат детектива так же, как и жертвы). Она идёт за убийцей по следу в самых странных местах, находя фрагменты тела то в ночных клубах, то в жидкой грязи лиманов Миссисипи, бесконечно повторяя проклятия младшему брату и любовную песнь о старшем, которые от повторения, забывания и запоминания становятся постепенно единой поэмой, своего рода гимном. В тот момент, когда героиня находит последний фрагмент тела любимого, читатель узнаёт, что её настоящее имя Isis, и уже меньше удивляется, когда читает, как собранный из фрагментов брат воскресает и открывает глаза.

Благодарю тебя, Господь милосердный, что мне не надо их выписывать из головы и я умею их просто забывать.

Эту статью надо читать всем журналистам и вообще интервьюерам прежде чем задавать уже совсем надоевшие вопросы о будущем. Автор не поленился проделать реально титанический труд: прочитать все вышедшие за 25 лет номера журнала Wired, где эксперты не стеснялись уверенно рассуждать о будущем, и посмотреть, что из этих рассуждений выдержало проверку временем.
Результат примерно ожидаем: прогнозы о роли и месте технологий и весе технологических компаний более или менее оправдались. А вот оптимистичные предсказания о том, что технологии радикально изменят общество и бизнес — ни разу. Мы не живем, как предсказывали 25 лет назад, в процветающем обществе равенства и решённых экологических проблем:) правительства не потеряли власть и не стали эффективней, информация не стала бесплатной (наоборот, paywalls только выросли), sharing экономика не сделала всех богатыми.
Кажется, единственный надежный прогноз состоит в том, что нет никакой одномоментной технологической революции, за которой наступает благостное спокойное процветание — есть только только последовательность всё новых зон интересной турбулентности: behind this patch of turbulence is probably another one.
Enjoy the ride.
https://www.wired.com/story/wired25-david-karpf-issues-tech-predictions/

Фотограф и романист Ольга Паволга о книгах, меняющих жизнь. Интересно, а если на Красной площади книжки Мари Кондо разбрасывать, вынесут наконец хлам из мавзолея?

Цитату из моего интервью про "читательское вещество" вывесил у себя в жж Анатолий Воробей, туда понабежало человек двести комментаторов, иные и небессмысленные. Именно в этих комментариях я обнаружил ссылку на эссе канадской писательницы Джо Уолтон про Фею Отстой (The Suck Fairy), прежде мне неизвестное. Расхихикавшись, перевёл примерно половину

Фея Отстой (The Suck Fairy)

Фея Отстой — это артефакт перечитывания. Если вы читаете книгу по первому разу и сразу понятно, что книжка отстойная, то тут фея не виновата. Просто это отстой. Некоторые книги такие. Фея Отстой приходит, когда вы возвращаетесь к книгам, полюбившимся при первой встрече, перечитываете — а они отстой. Вы, конечно, можете говорить, что это просто вы изменились, можете картинно бить себя по лбу и вопрошать, как вы ухитрились проглядеть всю отстойность в первый раз -- или можете считать, что пока книга стояла на полке, туда пробралась Фея Отстой и насовала отстоя внутрь. Чем дольше книга простояла в шкафу, тем больше времени у феи было, чтобы это сделать. Представлять это так же удобно, как думать, что вашего бывшего возлюбленного сожрал зомби, который теперь околачивается там и сям, используя имя и тело бывшего человека. Так можно сохранить чистоту былой любви и не замутить её позднейшим предательством.

Конечно, на самом деле Феи Отстой не существует (кстати, и зомби тоже), но это полезный способ помнить, что на самом деле хорошо, не отбрасывая заново открывшееся плохо. Без Феи Отстой слишком легко было бы позволить отстою стереть наши радостные воспоминания. Гораздо лучше представлять её себе, чем ругать себя и упражняться во всех этих “ненавижу-себя-за-то-что-тебя-любил(а)” штучках. Полезно, когда что-то очевидно несуществующее обозначает какую-то важную вещь и делает всё яснее.

Вот вы читаете книгу, которую любили, но — что-то с ней не то. Проза ужасна, персонажи картонные, сюжет смехотворный. Хуже всего: тот прекрасный кусок, который вы всегда вспоминали, то место, где они вплывают в захваченный город, подныривая под воротами на рассвете и выходят из воды с первыми лучами и стоят на набережной, и с одежды падают капли, и всё кругом пахнет по-разному, потому что на кострах вражеских бивуаков готовят разную еду - это всё половина строчки. “Назавтра утром мы пробрались через речные ворота”. Чаще всего это бывает, когда перечитываешь детские книги. Это диаметральная противоположность чтению по диагонали, когда ты вчитываешь, вымечтываешь дополнительные яркие детали, которые в книге никогда вообще не были упомянуты. Все эти тончайшие штуки просто не могут сохраниться при перечитывании, потому что по большей части они происходили только у вас в голове. И потому, что Фея Отстой высосала из них всю жизнь!