https://anykeen.ru/agavr — Мы говорили про Ridero в марте, и вот я сижу и доделываю свою первую (формально первую) книгу в том же Ridero и одновременно в марте. Только четыре года спустя.

You never know.

Ознакомились в г.Париже с к/ф «Avengers: Endgame».
Смотрел на Гвинетт Пэлтроу, думал: в мире всего нарисованного и подфотошопленного подлинное узнаёшь по тому, что оно некрасиво. Очень яркое, хоть и крошечное, переживание

Драконы жгли родную хату
Трещал мороз, камыш скрипел
Куда-то шли во мгле солдаты
И пала тьма на Винтерфелл

Анна предлагает более энергичный финал:
И только карлик и кастраты
Теперь спасают Винтерфелл

Бред недели - некоторые СМИ со звериной серьезностью разбирают с историками средневековья реалистичность битвы за Винтерфелл.
С глузды совсем съехали

Хорошее интервью Линор Горалик, как обычно, существенно умнее и точнее, чем принято думать и говорить на эти темы

— Что вам импонирует, а что нет в современном феминизме? И считаете ли вы себя феминисткой?

— Я стараюсь помнить, что феминизм — не некая монолитная философия, а огромное пространство разнообразных взглядов, подходов, активностей и школ философской мысли, зачастую жарко спорящих между собой. С некоторыми из них я особой близости не чувствую, другие мне исключительно близки, — в частности, я разделяю представление о том, что у людей на протяжении всей их жизни должны быть абсолютно равные права и возможности вне зависимости от гендерного самоопределения.
Еще одна вещь, о которой я стараюсь помнить (и это далеко не всегда легко и приятно), — что я каждый день пользуюсь плодами трудов тех людей, чьи взгляды и поступки в поддержку женщин могут иногда казаться мне излишне радикальными. Эти люди могут со стороны представляться слишком энергичными, слишком громко высказывающими свои требования, слишком резкими в своих суждениях, — но они борются за мои права, пока я тихо и несколько трусливо стою на своей умеренной позиции. Я отдаю себе в этом отчет и испытываю огромную благодарность в их адрес.

— Литература — женское ли это дело? И отличается ли чем-то книга, написанная женщиной, от книги, написанной мужчиной?

— Мне трудно представить себе, что какое-то дело может быть «женским» или «мужским» (кроме, быть может, некоторых физиологических функций, связанных с нашим размножением, но и с ними, как мы видим, ситуация по мере развития технологий становится все менее однозначной, и слава Богу). Литература — дело очень человеческое: кто за него взялся, тот и молодец.
Что же до существования «сугубо женского» и «сугубо мужского» текста — говорить об этом мне очень сложно просто потому, что великое множество гораздо более умных и образованных людей, чем я, работает с этой темой всерьез, — их мнение окажется много ценнее моего. Соответственно, я тут могу рассуждать только как читатель: я верю, что человек привносит в текст значимые части своего индивидуального опыта. Если эти значимые части касаются гендерной тематики, мы получаем гендерно окрашенный текст, если этнической — этнически окрашенный, если еще какой-то из великого и неисчерпаемого разнообразия человеческих тематик — мы видим в тексте и это. Для меня как для читателя бесценна именно такая калейдоскопичность текста, и выделить в ней только гендерное почти невозможно, хотя эта нота может с потрясающей силой звучать и у женщин, и у мужчин (достаточно назвать Фанайлову, Горона, Васякину, Воденникова, Львовского, Рымбу, Кузьмина, Павлову и многих других).

— Существует представление, что домашние женщин-писательниц обычно страдают от нехватки внимания со стороны матери, жены. Вы занимаетесь разными вещами — от детской литературы до моды. Остается ли время на личную и семейную жизнь?

—Естественно, я не могу отвечать от имени «всех женщин-писательниц» и тем более — от имени их близких. Я очень счастлива в своей семейной и личной жизни, надеюсь, что моим ближним тоже хорошо со мной. Но вот что острейшим образом интересно: я практически уверена, что этот вопрос практически никогда не задали бы писателю-мужчине. Его появление в интервью о феминизме особенно показательно и, мне кажется, о многом говорит.

И так далее. Такое интервью :) https://m.realnoevremya.ru/articles/138143-intervyu-linor-goralik

Грустный пункт из анкеты для натурализации (принятия подданства) в Российской империи. 1915 год.

В понимании слов есть два вектора, два движения: одни знают исходное значение и постоянно негодуют, что словом пользуются неправильно. Другие внимательно следят за текущими переменами и обновляют значения в соответствии с духом времени. В хрестоматийном «мальчик в клубе склеил модель» - какое из значений слов и фразы «правильное», а какое «неправильное»? Все правильные, просто в разные исторические эпохи.
Поминки по С.Л. Доренко даже самых медлительных и невнимательных ставят перед фактом: слово «журналист» в современном русском языке значит «продажный шоумен с болезненным пристрастием ко лжи и манипуляции», талант «журналиста» оценивается по достигаемой манипулятивной мощи и степени невероятности лжи, которую специалисту удаётся скормить своей аудитории.
Восклицания выпускников журфаков «на самом деле это не журналистика», «журналист должен бороться за правду против лжи», «манипуляция общественным мнением не может считаться журналистикой» означают только, что их плохо учили на устаревшем материале.
Теперь осталось, чтобы значение слова поправили в словарях, ну и чтобы резкие парнишки начали сразу с разворота заряжать в табло, когда их недруги обзовут в подворотне журналистами.

Любимое английское слово последних дней — multi-hyphenate, то есть человек, перечисление чьих работ требует целой охапки дефисов: автор-редактор-переводчик-сантехник-фотограф-композитор. В русском для этого есть слово многостаночник, но оно не такое мета-мета.

Простите, что длинно. Зато великое, на уровне А.К.Толстого

Папа Франциск призывает молодых экономистов и предпринимателей со всего мира на форум в 2020 году в Ассизи (Италия) с предложением совместно откорректировать модели развития экономики: «До тех пор, пока наша общественно-экономическая система будет производить хотя бы одну жертву и, хотя бы один человек будет отбракован, праздник универсального братства не сможет наступить».

Хотим обратить внимание сразу на несколько аспектов:

1. Папа Франциск уроженец Южной Америки, где, благодаря «теологии освобождения», во многом преодолен разрыв между «прогрессивными силами» и церковью и словосочетание «верующий коммунист» не звучит как оксюморон (Геннадий Андреевич, не принимайте на свой счет). Впрочем, священников-консерваторов там тоже хватает. В любом случае в Латинской Америке церковь как институт играет в жизни общества куда более важную роль, чем в Европе (включая Россию) или США.
2. Сейчас Франциск пытается в эту сторону двигать всю общемировую католическую машину. Двигается эта махина медленно, но видно насколько Франциску хочется действовать. Об этом говорит как тон послания Понтифика, так и место проведение форума. Здесь явная отсылка к Франциску Ассизскому и ордену францисканцев, которые фактически создали классический гуманизм и отстаивали словом и делом гуманистические идеалы лет за 700 до того, как это стало общепринято.
3. Сейчас Понтифик предлагает придумать нечто, что придет на смену обществу потребления и постиндустриальной экономической формации.
4. Очень интересен подбор участников. Папа зовет к себе не заслуженных пенсионеров от философии типа Фрэнсиса Фукуямы или Кэрол Пейтмен, не престарелого мецената и продвигателя идей свободного общества Джорджа Сороса, а молодых экономистов и предпринимателей. Тех, кому менять мир завтра. Это уже не попытка собраться и порассуждать вместе о прекрасном далеко, Папа пытается менять мир вокруг себя и ищет тех, кто будет орудием этих изменений. Если хотите, формирует «образ будущего» в головах тех, кому это будущее создавать.
5. Очевидно, что, если бы подобные действия предпринял бы Патриарх Кирилл, то это вызвало бы серьезное раздражение со всех сторон общества. Нерелигиозная оппозиция увидела бы в этом покушение на светский характер государства, а государственники – попытку вмешаться во внутреннюю политику. Однако ничего плохого в этом нет. В нашей стране церковь была полностью зависима от государства почти триста лет: от Петра I до Бориса Ельцина. Сейчас она медленно восстанавливает своё было величие и нет ничего плохого в том, что церковь, католическая или православная, будет играть более активную роль. В конце концов, все имеют на это право: хоть церковь, хоть партии, хоть атеисты. А будущее родится в свободной конкуренции идей.

Лев Оборин нашёл в воспоминаниях актрисы Клавдии Пугачёвой грандиозную историю о деловом партнёрстве Льва Ландау и Даниила Хармса.

«Был очень смешной случай. Как-то я вышла из театра, и меня схватил сразу Ландау. А у Ландау была такая манера, — он мог прийти одетый как попало, — носки у него были с дырой, он как-то странно одевался, но я уже была замужем за Мишей, так что меня хорошо одевали. Значит, у меня была лиса, — тогда были модны рыжие лисы на пальто, через плечо. А мальчишки, зрители, мои поклонники, страшно не любили, когда меня кто-нибудь встречал после спектакля. И они обсуждали моего кавалера довольно громко: что он некрасив и не так одет. Я поворачивалась иногда и говорила: «Ребята, прекратите!»

Дау что-то сказал им дерзкое. Тогда они дернули меня за хвост у лисы, крикнули «На память!» — и подрали. Дау помчался за ними. Тут появился Хармс и сказал: «Помочь?» Я ему: «Что помочь?» — «Вашему кавалеру». Я говорю: «Конечно». И он побежал за ними. И они мне принесли лисий хвост как трофей. Хармс вежливо сказал: «Я исполнил свой долг» — и удалился. Мы пошли дальше с Дау, он провожал меня.

А потом дома, когда Хармс у меня был, он спросил: «Кто это был?» — о Дау. (Тогда Хармс еще не бывал у меня. Я ему сказала: «Человек, который мне свидание назначал на кладбище». Хармс сказал: «Оригинально». Я ему даже не объяснила, кто это такой.)»

Мне кажется, лисе очень повезло

Благочестивое чтение

https://www.instagram.com/p/BwJeMSmHG7Z/?igshid=5mp2ivvrz5nr

Великий текст про возрастную маркировку на книгах

«Сколь зыбкой и неопределенной была грань между живыми и мертвыми, показывают события так называемого «Трупного синода», случившегося уже на излете IX столетия.
В 897 г. римский папа Стефан VI по инициативе Ламберта Сполетского, короля Италии и вдобавок носителя императорского титула, организовал суд над своим предшественником — папой Формозом, умершим еще в апреле 896 г. Тело понтифика эксгумировали, облачили в священнические одежды и усадили на папский престол. Затем трупу публично предъявили обвинение в том, что он неправомочно был избран папой, поскольку уже являлся на тот момент епископом Порто и, согласно положению канонического права, не мог сменить место своего служения. После этого его раздели, то есть в буквальном смысле слова лишили «незаконно присвоенных» одежд и бросили в Тибр, символически предавая забвению. Но предварительно отрезали три пальца на правой руке, таким образом отняв у подсудимого право рукополагать и благословлять. Эта дикая история имела сугубо политическую подоплеку — незадолго до смерти Формоз возложил императорскую корону на Арнульфа Карннтийского, противника Ламберта. Суд над трупом был призван доказать неправомочность данного решения».

А.И.Сидоров. В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов. – Спб., Наука, 2018