Площадь территорий, де-факто перешедших под российский контроль, по годам
2014-2015: 51,3 тыс кв. км
В том числе: Крым 26,1 тыс кв км, Севастополь 0,8 тыс, ДНР 16 тыс, ЛНР 8,4 тыс кв. км
2022 (на конец года) – 56,6 тыс кв. км
(+ 2 тыс кв. км Донецкой области, +15,6 тыс Луганской области, 19 тыс Запорожской области, 20 тыс Херсонской области)
2023
0,23 тыс кв. км
2024
Приблизительно 2,1 тыс кв. км (без учета ситуации в Курской области)
2014-2015: 51,3 тыс кв. км
В том числе: Крым 26,1 тыс кв км, Севастополь 0,8 тыс, ДНР 16 тыс, ЛНР 8,4 тыс кв. км
2022 (на конец года) – 56,6 тыс кв. км
(+ 2 тыс кв. км Донецкой области, +15,6 тыс Луганской области, 19 тыс Запорожской области, 20 тыс Херсонской области)
2023
0,23 тыс кв. км
2024
Приблизительно 2,1 тыс кв. км (без учета ситуации в Курской области)
Интересно, Турцию теперь примут в БРИКС? Или назначат испытательный срок?
Но есть и плохие новости. Патриарх сообщил о приближении Апокалипсиса
Городской суд сегодня утвердил 7-летний приговор Саше Скочиленко. Ну а что, закон - он для всех один. Нарушила - не пытайся улизнуть от ответственности.
Демографы высказывают нехитрую мысль, что затруднение и удлинение процедуры разводов сократит количество будущих браков и рождений детей.
Замкнутый круг получается.
Замкнутый круг получается.
В Госдуме готовят инициативу о запрете трудовым мигрантам привозить в Россию семьи.
А то понаехали тут со своими семейными ценностями, навязывают чуждый нам образ жизни
А то понаехали тут со своими семейными ценностями, навязывают чуждый нам образ жизни
Умер Николай Сванидзе. Совмещавший вполне отчетливую идеологическую репутацию с удивительным разнообразием соведущих и соавторов – Сергей Доренко, Александр Ципко, Максим Соколов, Виталий Милонов, Максим Шевченко. upd да, еще Кургинян
Умер президент Перу в 1990-2000 Альберто Фухимори.
Поговорил об этом с ChatGPT
Альберто Фухимори — фигура, которая балансировала между спасителем и узурпатором. Пример противоречивого политического стиля, восхищение, и горькое разочарование. Многие помнят, как он одним махом покончил с терроризмом «Сендеро Луминосо» и гиперинфляцией, но оставил за собой тень авторитаризма и коррупции.
Фухимори вошел в политическую арену как человек извне - преподаватель, не связанный с элитами. Его приход к власти в 1990 году был стремительным — победа на выборах выглядела как символ перемен для страны, застрявшей в экономическом и социальном кризисе. Метафора "чужака в своих землях" здесь была весьма уместна: сын японских эмигрантов, человек без политического прошлого, он казался символом разрыва с привычным и, возможно, безнадежным.
Страна при Фухимори напоминала пациента, которому предстояла операция без анестезии. Жесткая экономическая программа шоковой терапии вызвала страдания, но остановила гиперинфляцию и стабилизировала экономику. Фухимори удачно использовал моменты кризиса для того, чтобы укрепить свои полномочия, часто обходя демократические институты. Его «автоголпе» 1992 года — самораспуск конгресса — стал одним из поворотных моментов, когда демократические механизмы в стране были поставлены на паузу. Эволюция власти Фухимори — от демократически избранного реформатора к президенту с диктаторскими замашками — вызвала у многих чувство дежавю: старые механизмы авторитарного правления возвращались под новой вывеской.
Его правление напоминало политический маятник, который, словно возвращаясь назад, превращал реформы в инструмент укрепления личной власти и усугублял дисбаланс в перуанском обществе.
Фухимори ушел из политики так же внезапно, как и появился. Его бегство в Японию после провала третьего президентского срока и последующее экстрадирование — трагикомический финал истории одного из самых противоречивых лидеров Южной Америки. Заключение за преступления против человечности и коррупцию —эхо той двойственности, которая всегда сопутствовала его правлению.
Имя Фухимори останется символом перуанского политического парадокса: лидер, сумевший вытащить страну из экономического и социального кризиса, но заплативший за это высокую цену демократическими свободами и доверием граждан.
Поговорил об этом с ChatGPT
Альберто Фухимори — фигура, которая балансировала между спасителем и узурпатором. Пример противоречивого политического стиля, восхищение, и горькое разочарование. Многие помнят, как он одним махом покончил с терроризмом «Сендеро Луминосо» и гиперинфляцией, но оставил за собой тень авторитаризма и коррупции.
Фухимори вошел в политическую арену как человек извне - преподаватель, не связанный с элитами. Его приход к власти в 1990 году был стремительным — победа на выборах выглядела как символ перемен для страны, застрявшей в экономическом и социальном кризисе. Метафора "чужака в своих землях" здесь была весьма уместна: сын японских эмигрантов, человек без политического прошлого, он казался символом разрыва с привычным и, возможно, безнадежным.
Страна при Фухимори напоминала пациента, которому предстояла операция без анестезии. Жесткая экономическая программа шоковой терапии вызвала страдания, но остановила гиперинфляцию и стабилизировала экономику. Фухимори удачно использовал моменты кризиса для того, чтобы укрепить свои полномочия, часто обходя демократические институты. Его «автоголпе» 1992 года — самораспуск конгресса — стал одним из поворотных моментов, когда демократические механизмы в стране были поставлены на паузу. Эволюция власти Фухимори — от демократически избранного реформатора к президенту с диктаторскими замашками — вызвала у многих чувство дежавю: старые механизмы авторитарного правления возвращались под новой вывеской.
Его правление напоминало политический маятник, который, словно возвращаясь назад, превращал реформы в инструмент укрепления личной власти и усугублял дисбаланс в перуанском обществе.
Фухимори ушел из политики так же внезапно, как и появился. Его бегство в Японию после провала третьего президентского срока и последующее экстрадирование — трагикомический финал истории одного из самых противоречивых лидеров Южной Америки. Заключение за преступления против человечности и коррупцию —эхо той двойственности, которая всегда сопутствовала его правлению.
Имя Фухимори останется символом перуанского политического парадокса: лидер, сумевший вытащить страну из экономического и социального кризиса, но заплативший за это высокую цену демократическими свободами и доверием граждан.
Наконец люди при деле. После долгих перебираний наконец найдена цель, которую можно полноценно ненавидеть. И в отличие от 90-х или Фридмана Невзлина никому особенно не жалко – мол, ну пусть себе ненавидят, раз им без этого никак нельзя.
Начал читать (вернее слушать) "Новое назначение" Александра Бека. Когда-то прошел мимо нее, а потом мне почему-то казалось, что это рядовая книга - типа "Детей Арбата", Кабакова, Полякова, статей Гавриила Попова - то есть возможно, хорошая, но имеющая срок годности. Оказалось, что все-таки не совсем и есть про что рефлексировать. А слово "сшибка" - это прямо про элиты 20-х. Дослушаю до конца - напишу что-то более интеллектуальное.
Инфляция по данным Росстата - 6,5-7%
Инфляция по косвенным намекам из ЦБ - 19%
Инфляция по косвенным намекам из ЦБ - 19%
Милонов предложил российским женщинам отдыхать в традиционалистской Сирии вместо сексистской Турции.
Не знаю, как сейчас (пусть все будет хорошо), но долгое время в Сирию не рекомендовали въезд женщинам до 35 лет без сопровождения мужа, поскольку иногда бывали проблемы на границе. Наверное, это была такая форма проявления подчеркнутого уважения.
Не знаю, как сейчас (пусть все будет хорошо), но долгое время в Сирию не рекомендовали въезд женщинам до 35 лет без сопровождения мужа, поскольку иногда бывали проблемы на границе. Наверное, это была такая форма проявления подчеркнутого уважения.
Депутаты Госдумы жалуются - им еще не выдали квартиры за май (с) не знаю
На линии соприкосновения между Минобороны и военкорами все опять пришло в движение. Выждав паузу в несколько недель (или даже месяцев), Z-каналы возвращают себя инициативу, успешно навязывая свою повестку военному ведомству.
Поговорили с «Бизнес-онлайн» о важном. Ссылка на полное интервью здесь.
«Пока все стороны остаются в своей картине мира.
Россия убеждает себя, что «мы еще не начинали», «мы — большие, Украина — маленькая». Но риск утраты инициативы очевидным образом присутствует. Можно допустить, что она в последний месяц отчасти утрачена. Впрочем, многие сторонники вооруженного конфликта сохраняют себя в зоне комфорта и не ориентируются на сугубо военные результаты. Правда, намеки о готовности перейти к более радикальным сценариям без очевидного рационального ответа на вопрос «а что после?». Применение тактического ядерного оружия - что оно даст и как позволит использовать ситуацию в свою пользу? Не возникнет ли новых сопутствующих рисков — от развязывания рук противникам для нанесения чувствительного неядерного удара до изоляции в «антиколониальном» движении или даже экономической блокады со стороны Китая? Коллективный Караганов рефлексии на этот счет избегает. Политика прочитывается скорее как демонстрация жестов с целью достижения идеалов, а не набор прагматичных инструментов для достижения измеряемых результатов.
Украинская сторона оказалась удивлена и воодушевлена (пусть и временно) военной успешностью операции на территории Курской области. Несмотря на усталость, которая существует и в Украине, и в России от всей военной тематики, конечно, это событие неожиданное и по эмоциональному отклику соизмеримо с тем, что было в Украине осенью 2022 года во время военных успехов в Харьковской области и под Херсоном.
Что касается коллективного Запада, то в его представлении (возможно, ошибочном, можно спорить), чем дальше Россия тратит себя и вязнет в военных действиях, тем потенциально слабее ее позиции в послевоенном мире. Так вот, в его понимании слабость России в том, что ее ключевыми идеалами является контроль над территориями Украины и победа, в то время как для западной традиции ключевой задачей в ходе военных действий является как раз воздействие на устройство послевоенного мира. Размытость картины послевоенного мира у российской стороны воспринимается как слабость, а масштаб человеческих трат и финансовых ресурсов — как уязвимость. Важным элементом политического лета стала внезапная перезагрузка американской внутренней политики, когда от обреченности на борьбу двух кандидатов, от которых все подустали, вдруг появилась совершенно иная картинка выборов. Демократам удалось повесить весь антирейтинг персонально на Байдена, сняв его и со своей партии, и со своих кандидатов. Способность к реновации политической системы США тоже оказалась сюрпризом и показала, что разговоры о гибели Запада (экономической, политической, ценностной и так далее) сильно торопят события».
«Пока все стороны остаются в своей картине мира.
Россия убеждает себя, что «мы еще не начинали», «мы — большие, Украина — маленькая». Но риск утраты инициативы очевидным образом присутствует. Можно допустить, что она в последний месяц отчасти утрачена. Впрочем, многие сторонники вооруженного конфликта сохраняют себя в зоне комфорта и не ориентируются на сугубо военные результаты. Правда, намеки о готовности перейти к более радикальным сценариям без очевидного рационального ответа на вопрос «а что после?». Применение тактического ядерного оружия - что оно даст и как позволит использовать ситуацию в свою пользу? Не возникнет ли новых сопутствующих рисков — от развязывания рук противникам для нанесения чувствительного неядерного удара до изоляции в «антиколониальном» движении или даже экономической блокады со стороны Китая? Коллективный Караганов рефлексии на этот счет избегает. Политика прочитывается скорее как демонстрация жестов с целью достижения идеалов, а не набор прагматичных инструментов для достижения измеряемых результатов.
Украинская сторона оказалась удивлена и воодушевлена (пусть и временно) военной успешностью операции на территории Курской области. Несмотря на усталость, которая существует и в Украине, и в России от всей военной тематики, конечно, это событие неожиданное и по эмоциональному отклику соизмеримо с тем, что было в Украине осенью 2022 года во время военных успехов в Харьковской области и под Херсоном.
Что касается коллективного Запада, то в его представлении (возможно, ошибочном, можно спорить), чем дальше Россия тратит себя и вязнет в военных действиях, тем потенциально слабее ее позиции в послевоенном мире. Так вот, в его понимании слабость России в том, что ее ключевыми идеалами является контроль над территориями Украины и победа, в то время как для западной традиции ключевой задачей в ходе военных действий является как раз воздействие на устройство послевоенного мира. Размытость картины послевоенного мира у российской стороны воспринимается как слабость, а масштаб человеческих трат и финансовых ресурсов — как уязвимость. Важным элементом политического лета стала внезапная перезагрузка американской внутренней политики, когда от обреченности на борьбу двух кандидатов, от которых все подустали, вдруг появилась совершенно иная картинка выборов. Демократам удалось повесить весь антирейтинг персонально на Байдена, сняв его и со своей партии, и со своих кандидатов. Способность к реновации политической системы США тоже оказалась сюрпризом и показала, что разговоры о гибели Запада (экономической, политической, ценностной и так далее) сильно торопят события».
Депутат Колесник предложил в случае разрешения Украине бить западными ракетами провести осенью ядерные испытания на Новой Земле.
Наконец толковое решение, а не вечные уступки и договорняки. Базы НАТО хозяйничают на Новой Земле как у себя дома, а расположенная там американская станция космической связи анализирует данные со спутников и моделирует потенциальные мишени. Сколько можно это терпеть?
Наконец толковое решение, а не вечные уступки и договорняки. Базы НАТО хозяйничают на Новой Земле как у себя дома, а расположенная там американская станция космической связи анализирует данные со спутников и моделирует потенциальные мишени. Сколько можно это терпеть?
Дослушал книгу Александра Бека «Новое назначение». Топ-10, почему она может/не может вас заинтересовать.
1. В момент попадания к читателю во второй половине 80-х книга воспринималась как обличающая сталинское руководство и административно-командную систему. Это все в книге умеючи вполне можно найти. Однако писал уже как-то на примере советских фильмов типа «Нас венчали не в церкви» и «Дублер начинает действовать» - при просмотре в разном возрасте и в разные исторические эпохи симпатизируешь разным героям-антагонистам – и находишь в фильмах их логику и их правду. То же самое и у Бека. В отношении главного героя есть и обличение, и воспевание, и сочувствие, и отторжение – какими глазами читать.
2. Собственно так написано не только о главном герое. Упоминания книг Ленина в середине 60-х наверняка считывались как демонстрация (или имитация) лояльности – а сегодняшними глазами выглядят вполне сдержанно и двусмысленно. Хрущевский роспуск министерств и разнообразные совнархозы – в этом можно прочесть и дыхание нового времени, и управленческую блажь.
3. Больше всех главный герой книги напоминает Бориса Ельцина. Особенно Ельцина из новой книги Коха. В отличие от Онисимова, не выпавшего из обоймы, а вернувшегося и воспринявшего возвращение как историческую и личную миссию.
4. У Бека много перекличек с ранним Солженицыным – тоже еще не одержимым своей историко-художественной миссией – от жизни элиты во «В круге первом» до начавшейся в 60-е рефлексии темы онкологии в «Раковом корпусе». Но 16-летняя разница в возрасте с Беком все же сказывается – у Бека больше концентрации на общей безысходности (от болезней героя до вообще всего), а в Солженицыне есть смутное предвкушение наступления более правильной жизни.
5. Два жанра советских литературы и кинематографа открывали завесу над табуированными в повестке темами. Детективы подменяли отсутствовавшую криминальную хронику, производственные сюжеты – политику, процесс управленческих решений, факт наличия в природе негативных новостей. Тем более что советские вожди действительно одновременно были и идеологами, и технократами. Просто из этого более памятны казусы вроде политики Хрущева в сельском хозяйстве – но масштаб одновременно вредного и полезного погружения начальников в детали производства сложно спроецировать на условных глав Минэка и Минпромторга XXI века.
6. Советское общество вовсе не выглядит изоляционистским. Уйдя из министерской должности на работу в посольство, герой обретает (вернее, возвращает из воспоминаний молодости) отсутствовавшее в базовой комплектации советского человека умение улыбаться незнакомцам и вести смолл-токи. Дипломат - искатель общего языка, а не ретранслятор позиции своей страны опустевшему залу.
7. Равно как и сословность общества подчеркивается не потреблением, а только подчеркнутой грубостью общения с подчиненными. Демонстративное потребление – это уже начнется ближе к 70-м.
8. Возможно, важнейшее качество героя, которое формирует всю его цельность, притягательность и отвратительность – это отсутствие склонности и возможности получения обратной связи относительно своей деятельности. Ее извлекают только из статистических сводок, инспекций подведомственных предприятий и негативной обратной связи от высших руководителей
9. Готовность брать под козырек и браться за решение заведомо невыполнимых приказов – это прямо отдельная тема. Не будем уходить в детали. Книга собственно об этом – не случайно слово «Сшибка» было вынесено в название романа и уже потом изменено по настоянию Твардовского.
10. И, конечно, главная мысль – о неблагодарности системы (и жизни вообще). Самоотдачу и жертвенность героя никто не оценил – пусть спасибо скажет, что не расстреляли. Плоды его работы перестали быть ценностью. И чем больше ты бьешь себя в грудь с вечным русским «За что боролись?», тем бОльшим маргиналом выглядишь в внезапно сменившейся эпохе, на которую у тебя тоже были масштабные планы.
Короче, интересная и полезная книга. Но устаревшая, конечно. Никаких параллелей с актуальной реальностью, если вы только не начнете притягивать за уши.
1. В момент попадания к читателю во второй половине 80-х книга воспринималась как обличающая сталинское руководство и административно-командную систему. Это все в книге умеючи вполне можно найти. Однако писал уже как-то на примере советских фильмов типа «Нас венчали не в церкви» и «Дублер начинает действовать» - при просмотре в разном возрасте и в разные исторические эпохи симпатизируешь разным героям-антагонистам – и находишь в фильмах их логику и их правду. То же самое и у Бека. В отношении главного героя есть и обличение, и воспевание, и сочувствие, и отторжение – какими глазами читать.
2. Собственно так написано не только о главном герое. Упоминания книг Ленина в середине 60-х наверняка считывались как демонстрация (или имитация) лояльности – а сегодняшними глазами выглядят вполне сдержанно и двусмысленно. Хрущевский роспуск министерств и разнообразные совнархозы – в этом можно прочесть и дыхание нового времени, и управленческую блажь.
3. Больше всех главный герой книги напоминает Бориса Ельцина. Особенно Ельцина из новой книги Коха. В отличие от Онисимова, не выпавшего из обоймы, а вернувшегося и воспринявшего возвращение как историческую и личную миссию.
4. У Бека много перекличек с ранним Солженицыным – тоже еще не одержимым своей историко-художественной миссией – от жизни элиты во «В круге первом» до начавшейся в 60-е рефлексии темы онкологии в «Раковом корпусе». Но 16-летняя разница в возрасте с Беком все же сказывается – у Бека больше концентрации на общей безысходности (от болезней героя до вообще всего), а в Солженицыне есть смутное предвкушение наступления более правильной жизни.
5. Два жанра советских литературы и кинематографа открывали завесу над табуированными в повестке темами. Детективы подменяли отсутствовавшую криминальную хронику, производственные сюжеты – политику, процесс управленческих решений, факт наличия в природе негативных новостей. Тем более что советские вожди действительно одновременно были и идеологами, и технократами. Просто из этого более памятны казусы вроде политики Хрущева в сельском хозяйстве – но масштаб одновременно вредного и полезного погружения начальников в детали производства сложно спроецировать на условных глав Минэка и Минпромторга XXI века.
6. Советское общество вовсе не выглядит изоляционистским. Уйдя из министерской должности на работу в посольство, герой обретает (вернее, возвращает из воспоминаний молодости) отсутствовавшее в базовой комплектации советского человека умение улыбаться незнакомцам и вести смолл-токи. Дипломат - искатель общего языка, а не ретранслятор позиции своей страны опустевшему залу.
7. Равно как и сословность общества подчеркивается не потреблением, а только подчеркнутой грубостью общения с подчиненными. Демонстративное потребление – это уже начнется ближе к 70-м.
8. Возможно, важнейшее качество героя, которое формирует всю его цельность, притягательность и отвратительность – это отсутствие склонности и возможности получения обратной связи относительно своей деятельности. Ее извлекают только из статистических сводок, инспекций подведомственных предприятий и негативной обратной связи от высших руководителей
9. Готовность брать под козырек и браться за решение заведомо невыполнимых приказов – это прямо отдельная тема. Не будем уходить в детали. Книга собственно об этом – не случайно слово «Сшибка» было вынесено в название романа и уже потом изменено по настоянию Твардовского.
10. И, конечно, главная мысль – о неблагодарности системы (и жизни вообще). Самоотдачу и жертвенность героя никто не оценил – пусть спасибо скажет, что не расстреляли. Плоды его работы перестали быть ценностью. И чем больше ты бьешь себя в грудь с вечным русским «За что боролись?», тем бОльшим маргиналом выглядишь в внезапно сменившейся эпохе, на которую у тебя тоже были масштабные планы.
Короче, интересная и полезная книга. Но устаревшая, конечно. Никаких параллелей с актуальной реальностью, если вы только не начнете притягивать за уши.