QR-амортизация VS Социальные институты
Введение QR-кодов в общественном транспорте под большие вопросом. Спикер Госдумы В. Володин, который претендует на главный хайп по этой теме, и вовсе заявил о снятии законопроекта.
Сейчас несамостоятельные акторы в виде партий системной оппозиции («Новые люди») начинают бить себя пяткой в грудь и приписывать себе этот успех, что смотрится как комичная карликовость.
Реалии же таковы, что ряду акторов Системы удалось добиться смягчения, но Володину и многим депутатам Госдумы этого бы не удалось если бы их не поддержал силовой блок.
Ключевой вопрос – какую роль в этом смягчении QR-кодизации сыграл татарстанский эксперимент и социология? Очевидно, невысокую: вертикализированная Система склонна все меньше учитывать мнение общества. Это тренд.
Что дальше? А дальше рамочный характер QR-кодов будет обеспечен, а технократы в Системе начнут кропотливую работу по QR-кодизации всея Руси. Блицкрига не вышло, тактика поменяется, но стратегия останется прежней.
Никто тормозит не собирается, но это не быстрый процесс. Например, с электронным голосованием Система экспериментирует уже много лет, но, пожалуй, только в этом году его «вклад» очень сильно повлиял на результаты думских выборов в Москве.
Также, видимо, будет и с QR-кодами. Его негативные плоды обществу еще предстоит вкусить, только не сейчас, а через несколько лет. QR-коды институционализируются как инструмент властного контроля за обществом, а не только как антиковидная мера. Для противодействия этим планам Володин уже не поможет, тут нужны эффективно работающие социальные институты и выражение общественного мнения. А с этим структурные сложности.
Введение QR-кодов в общественном транспорте под большие вопросом. Спикер Госдумы В. Володин, который претендует на главный хайп по этой теме, и вовсе заявил о снятии законопроекта.
Сейчас несамостоятельные акторы в виде партий системной оппозиции («Новые люди») начинают бить себя пяткой в грудь и приписывать себе этот успех, что смотрится как комичная карликовость.
Реалии же таковы, что ряду акторов Системы удалось добиться смягчения, но Володину и многим депутатам Госдумы этого бы не удалось если бы их не поддержал силовой блок.
Ключевой вопрос – какую роль в этом смягчении QR-кодизации сыграл татарстанский эксперимент и социология? Очевидно, невысокую: вертикализированная Система склонна все меньше учитывать мнение общества. Это тренд.
Что дальше? А дальше рамочный характер QR-кодов будет обеспечен, а технократы в Системе начнут кропотливую работу по QR-кодизации всея Руси. Блицкрига не вышло, тактика поменяется, но стратегия останется прежней.
Никто тормозит не собирается, но это не быстрый процесс. Например, с электронным голосованием Система экспериментирует уже много лет, но, пожалуй, только в этом году его «вклад» очень сильно повлиял на результаты думских выборов в Москве.
Также, видимо, будет и с QR-кодами. Его негативные плоды обществу еще предстоит вкусить, только не сейчас, а через несколько лет. QR-коды институционализируются как инструмент властного контроля за обществом, а не только как антиковидная мера. Для противодействия этим планам Володин уже не поможет, тут нужны эффективно работающие социальные институты и выражение общественного мнения. А с этим структурные сложности.
Режим осажденной QR-крепости
Смягчение антиковидной жести со стороны вице-премьера Т. Голиковой – это результат осознания Системой деструктивных последствий фармлоббисткой пропаганды и их стремления нагнуть общество. «Политика» Гинзбургов полностью провалилась.
Голикова заявила о готовности признать иностранные вакцины, которые могут быть «легитимизированы» в России через процедуру тестирования, что, как уже отметили вдумчивые авторы, даст фармлоббистам не меньшую прибыль и возможность сохранения своего монопольного промысла.
При этом силовой блок четко дал понять, что не позволит QR-изаторам установить режим биовласти над их структурами: силовики сами будут контролировать этот процесс, а перед фармой отчитываться не будут. Фарму поставили на место, и они это проглотили.
Этот сигнал общество воспримет также в нужном для силовиков контексте, поэтому давление на QR-кодизацию продолжится, хотя можно говорить об определенном снятии социального напряжения.
Технократы и фармлоббисты в Системе сами посадили себя в режим осажденной крепости. Сейчас в Системе сформирована целая антикьюарная коалиция, которая подпитывается энергией социального несогласия, но имеет свои, более мощные и системные источники.
Фармлоббисты уже допустили существенную коррозию рейтингов власти, поэтому инициативу сейчас перехватили противники таких мер. Впрочем, в любом случае, результат от такой деятельности фармлоббистов для Системы почти целиком негативный, а потенциал восстановления общественного доверия слаб. Обида обществу нанесена сильная, а почти усыпленная гражданская активность – проснулась.
Смягчение антиковидной жести со стороны вице-премьера Т. Голиковой – это результат осознания Системой деструктивных последствий фармлоббисткой пропаганды и их стремления нагнуть общество. «Политика» Гинзбургов полностью провалилась.
Голикова заявила о готовности признать иностранные вакцины, которые могут быть «легитимизированы» в России через процедуру тестирования, что, как уже отметили вдумчивые авторы, даст фармлоббистам не меньшую прибыль и возможность сохранения своего монопольного промысла.
При этом силовой блок четко дал понять, что не позволит QR-изаторам установить режим биовласти над их структурами: силовики сами будут контролировать этот процесс, а перед фармой отчитываться не будут. Фарму поставили на место, и они это проглотили.
Этот сигнал общество воспримет также в нужном для силовиков контексте, поэтому давление на QR-кодизацию продолжится, хотя можно говорить об определенном снятии социального напряжения.
Технократы и фармлоббисты в Системе сами посадили себя в режим осажденной крепости. Сейчас в Системе сформирована целая антикьюарная коалиция, которая подпитывается энергией социального несогласия, но имеет свои, более мощные и системные источники.
Фармлоббисты уже допустили существенную коррозию рейтингов власти, поэтому инициативу сейчас перехватили противники таких мер. Впрочем, в любом случае, результат от такой деятельности фармлоббистов для Системы почти целиком негативный, а потенциал восстановления общественного доверия слаб. Обида обществу нанесена сильная, а почти усыпленная гражданская активность – проснулась.
Запрос на «козлов» отпущения & Сезон политических вольностей
Кейс с увольнением ответственного за проведение всероссийской переписи чиновника в «Росстате» им. Д. Оруэла навряд ли поменяет методологию работы статведомства, которое за последний год провело кропотливую работу по корректировке, например, методологии подсчета уровня бедности и индекса промышленного производства в стране c целью повышения «социального оптимизма».Очевидно, что увольнение – это результат возмущения общественности из-за некачественно проведенной работы, которая проецируется на правительство.
Статистика вещь важная, но не самая важная. Общество больше беспокоит кто будет отвечать за ошибки антиковидной политики и откровенное продавливание непопулярных (и далеко не всегда необходимых) решений. Запрос на «козла отпущения» и виновного в провалах антиковидной политики в обществе растет.
И еще. В условиях турбулентности Система больше чем обычно зависит от общественного мнения. Высоким уровень этой зависимости назвать никак нельзя, но сейчас он ситуативно выше чем обычно. Тем более, что противоборствующие лагери дают возможность общественности выразиться. Этот сезон общественно-политических вольностей может продлиться долго, но может быть жестко прекращен в любой момент.
Кейс с увольнением ответственного за проведение всероссийской переписи чиновника в «Росстате» им. Д. Оруэла навряд ли поменяет методологию работы статведомства, которое за последний год провело кропотливую работу по корректировке, например, методологии подсчета уровня бедности и индекса промышленного производства в стране c целью повышения «социального оптимизма».Очевидно, что увольнение – это результат возмущения общественности из-за некачественно проведенной работы, которая проецируется на правительство.
Статистика вещь важная, но не самая важная. Общество больше беспокоит кто будет отвечать за ошибки антиковидной политики и откровенное продавливание непопулярных (и далеко не всегда необходимых) решений. Запрос на «козла отпущения» и виновного в провалах антиковидной политики в обществе растет.
И еще. В условиях турбулентности Система больше чем обычно зависит от общественного мнения. Высоким уровень этой зависимости назвать никак нельзя, но сейчас он ситуативно выше чем обычно. Тем более, что противоборствующие лагери дают возможность общественности выразиться. Этот сезон общественно-политических вольностей может продлиться долго, но может быть жестко прекращен в любой момент.
Полиграф & Казарменное дисциплина
Дефицит пиара и достижений у губернаторов заставляет их изворачиваться и выдвигать причудливые инициативы, имеющие мало общего со здравым смыслом. Тем не менее, такие инициативы характеризуют процесс деволюции в органах регионального госуправления.
Так, губернатор Пермского края Д. Махонин недавно опубликовал указ, в котором рекомендуется главам муниципальных образований добровольно проходить «психофизиологические исследования» с применением полиграфа (детектора лжи). Отмечается, что эта мера рассматривается как антикоррупционная. Указ, в котором рекомендовано – это, конечно, оксюморон, но это не главное.
Тут нужно отметить ряд факторов:
1.У Махонина проблемы с муниципалитетами и, фактически, они составляют ему фронду. Вполне возможно, губернатор пытается элементарно припугнуть муниципальных чиновников. Тем более, что у пермского губернатора хронические проблемы еще и во взаимоотношениях с общественностью (негативная инерция недавнего пермского шутинга, повышение стоимости проезда в общественный транспорте и т.д.).
2.Структурной борьбы с коррупцией в обществе не происходит, хотя запрос на эффективную борьбу с коррупцией высок. В этом плане губернаторы все больше оперируют категориями дисциплинарных практик, а не законодательных норм. Такой параметр как презумпция невиновности уже считается необязательным, а стремление установить палочно-казарменную систему управления проявляется все отчетливее.
3.После принятия поправок в Конституцию губернаторы все чаще оперируют понятием указ, а не закон. Видимо в этом проявляется их автократический синдром, согласно которому закон – это не указ, а вот указ – это закон.
К указу Махонина или автократической «болезни» главы Коми Уйбы, который говорит местным жителям, что он для них «Путин» можно было бы относится с иронией, но автократизации губернаторского корпуса – это тенденция., которая позволяет понять, как губернаторы в будущем намерены управлять регионами.
Губернаторы полностью подчиняют себе местное самоуправление и общество в целом, а многочисленные законопроекты Клишаса – Крашенинникова дают им эту возможность. В результате руководители регионов, действительно, имеют потенциал превратиться в местных «Путиных», но вряд ли это понравится обществу, да и управляемости и рейтинга доверия Системе эта автократизация губернаторов-наместников не добавит. Но рейтинги тут дело вторичное, главное удержать контроль над регионами и подавлять недовольство и фронду.
Дефицит пиара и достижений у губернаторов заставляет их изворачиваться и выдвигать причудливые инициативы, имеющие мало общего со здравым смыслом. Тем не менее, такие инициативы характеризуют процесс деволюции в органах регионального госуправления.
Так, губернатор Пермского края Д. Махонин недавно опубликовал указ, в котором рекомендуется главам муниципальных образований добровольно проходить «психофизиологические исследования» с применением полиграфа (детектора лжи). Отмечается, что эта мера рассматривается как антикоррупционная. Указ, в котором рекомендовано – это, конечно, оксюморон, но это не главное.
Тут нужно отметить ряд факторов:
1.У Махонина проблемы с муниципалитетами и, фактически, они составляют ему фронду. Вполне возможно, губернатор пытается элементарно припугнуть муниципальных чиновников. Тем более, что у пермского губернатора хронические проблемы еще и во взаимоотношениях с общественностью (негативная инерция недавнего пермского шутинга, повышение стоимости проезда в общественный транспорте и т.д.).
2.Структурной борьбы с коррупцией в обществе не происходит, хотя запрос на эффективную борьбу с коррупцией высок. В этом плане губернаторы все больше оперируют категориями дисциплинарных практик, а не законодательных норм. Такой параметр как презумпция невиновности уже считается необязательным, а стремление установить палочно-казарменную систему управления проявляется все отчетливее.
3.После принятия поправок в Конституцию губернаторы все чаще оперируют понятием указ, а не закон. Видимо в этом проявляется их автократический синдром, согласно которому закон – это не указ, а вот указ – это закон.
К указу Махонина или автократической «болезни» главы Коми Уйбы, который говорит местным жителям, что он для них «Путин» можно было бы относится с иронией, но автократизации губернаторского корпуса – это тенденция., которая позволяет понять, как губернаторы в будущем намерены управлять регионами.
Губернаторы полностью подчиняют себе местное самоуправление и общество в целом, а многочисленные законопроекты Клишаса – Крашенинникова дают им эту возможность. В результате руководители регионов, действительно, имеют потенциал превратиться в местных «Путиных», но вряд ли это понравится обществу, да и управляемости и рейтинга доверия Системе эта автократизация губернаторов-наместников не добавит. Но рейтинги тут дело вторичное, главное удержать контроль над регионами и подавлять недовольство и фронду.
Zемства & Вертикаль: диалектика аракчеевщины
Принятие очередного законопроекта Клишаса – Крашенинникова («О полномочиях мэра»), фактически, уничтожает местное самоуправление и позволяет де-юре, губернаторам командовать мэрами городов как обычными министрами региональных правительств.
Создается юридическая платформа для укрупнения муниципалитетов, которая фиксирует происходящую социально-экономическую деградацию региональной периферии и ухода оттуда администраций.
Муниципальные депутаты сильно мешали, например, мэру Москвы проводить его политику и актуализировали инструменты общественного контроля. После вступления в силу законопроекта мэр столицы или любой губернатор может перекроить или упразднить неудобные ему муниципалитеты и, соответственно, мундепов и, снизить, тем самым, контроль за деятельностью своей администрации со стороны общества.
«Клуб Регионов» справедливо замечает, что этот законопроект – это еще один этап закручивания гаек, а его принятия означает завершение дискуссии относительно выдвижения В. Путина на новый срок в 2024 г.
Между тем, осмысление происходящего требует и исторической канвы. Местное самоуправление – это горизонтальный и наименее бюрократизированный уровень власти, который исторически противостоит Вертикали.
Для губернаторов активное гражданское общество и местное самоуправление – это источник постоянных проблем. Ситуация имеет прямые исторические аналогии: в пореформенный период (1860-1870-е гг.) возникло Земство, которое показало свою эффективность в социальной политике. Земство было делом энтузиастов и сформировало патриотичную интеллигенцию. А вот губернаторами земские учреждения рассматривалось как нежелательный источник «вольнодумства» и предвестник революционной смуты.
В современной России период муниципальной вольницы де-факто закончен: наиболее характерными в этом плане были «реформы муниципального управления», которые несколько лет назад подорвали возможности местных элит влиять на ситуацию в Ярославской и Московской областях.
В модель губернатор-варяга, поставленного на регион, местное самоуправление не вписывается. Автократ-Командир отвечает за все, но и командует всем. Ему местное самоуправление не нужно, оно ему только мешает. Кстати, в эпоху парада суверенитетов (1990-е гг.) региональные Тяжеловесы-Автократы также уничтожали местное самоуправление.
При этом у Системы нет оперативных механизмов решения локальных проблем с опорой на гражданское мнение (махинации с тарифами ЖКХ, раздельный сбор мусора, наименование улиц, проблема бродячих животных и т.д.). Видимо, все эти и другие вопросы Система собирается решать самостоятельно, без диалога с обществом. Это значит, что будет больше коррупции, волюнтаризма, непопулярных решений и социального напряжения.
Сейчас, по сути, у глубинного народа остается один механизм достучаться до вершин вертикали: жалобы/обращения/челобитные. Система вооружает региональных чиновников дополнительным инструментарием и они, обязательно, без всяких сомнений, будут закупоривать и этот инструмент обратной связи.
В перспективе 3-5 лет страну ждет больше проявлений региональной аракчеевщины по принципу: «Жаловаться на меня можно только Богу и Царю, Бог – высоко, Царь – далеко. Жалобы принимаю Я».
Уходит возможность нормального, цивилизованного диалога общества и власти на основе правовых институтов. Казарменное управление требует винтиков и послушных индивидов, а не активных граждан. Но социальное недовольство все равно будет, только уже в виде стихийных сходов и акций протеста, которые назовут «бунтами».
Принятие очередного законопроекта Клишаса – Крашенинникова («О полномочиях мэра»), фактически, уничтожает местное самоуправление и позволяет де-юре, губернаторам командовать мэрами городов как обычными министрами региональных правительств.
Создается юридическая платформа для укрупнения муниципалитетов, которая фиксирует происходящую социально-экономическую деградацию региональной периферии и ухода оттуда администраций.
Муниципальные депутаты сильно мешали, например, мэру Москвы проводить его политику и актуализировали инструменты общественного контроля. После вступления в силу законопроекта мэр столицы или любой губернатор может перекроить или упразднить неудобные ему муниципалитеты и, соответственно, мундепов и, снизить, тем самым, контроль за деятельностью своей администрации со стороны общества.
«Клуб Регионов» справедливо замечает, что этот законопроект – это еще один этап закручивания гаек, а его принятия означает завершение дискуссии относительно выдвижения В. Путина на новый срок в 2024 г.
Между тем, осмысление происходящего требует и исторической канвы. Местное самоуправление – это горизонтальный и наименее бюрократизированный уровень власти, который исторически противостоит Вертикали.
Для губернаторов активное гражданское общество и местное самоуправление – это источник постоянных проблем. Ситуация имеет прямые исторические аналогии: в пореформенный период (1860-1870-е гг.) возникло Земство, которое показало свою эффективность в социальной политике. Земство было делом энтузиастов и сформировало патриотичную интеллигенцию. А вот губернаторами земские учреждения рассматривалось как нежелательный источник «вольнодумства» и предвестник революционной смуты.
В современной России период муниципальной вольницы де-факто закончен: наиболее характерными в этом плане были «реформы муниципального управления», которые несколько лет назад подорвали возможности местных элит влиять на ситуацию в Ярославской и Московской областях.
В модель губернатор-варяга, поставленного на регион, местное самоуправление не вписывается. Автократ-Командир отвечает за все, но и командует всем. Ему местное самоуправление не нужно, оно ему только мешает. Кстати, в эпоху парада суверенитетов (1990-е гг.) региональные Тяжеловесы-Автократы также уничтожали местное самоуправление.
При этом у Системы нет оперативных механизмов решения локальных проблем с опорой на гражданское мнение (махинации с тарифами ЖКХ, раздельный сбор мусора, наименование улиц, проблема бродячих животных и т.д.). Видимо, все эти и другие вопросы Система собирается решать самостоятельно, без диалога с обществом. Это значит, что будет больше коррупции, волюнтаризма, непопулярных решений и социального напряжения.
Сейчас, по сути, у глубинного народа остается один механизм достучаться до вершин вертикали: жалобы/обращения/челобитные. Система вооружает региональных чиновников дополнительным инструментарием и они, обязательно, без всяких сомнений, будут закупоривать и этот инструмент обратной связи.
В перспективе 3-5 лет страну ждет больше проявлений региональной аракчеевщины по принципу: «Жаловаться на меня можно только Богу и Царю, Бог – высоко, Царь – далеко. Жалобы принимаю Я».
Уходит возможность нормального, цивилизованного диалога общества и власти на основе правовых институтов. Казарменное управление требует винтиков и послушных индивидов, а не активных граждан. Но социальное недовольство все равно будет, только уже в виде стихийных сходов и акций протеста, которые назовут «бунтами».
Гибкая «политтехнологичность» & Стратегия запугивания
Система продолжает свой «политтехнологический» подход к антиковидной политике. Региональные администрации восприняли заявление президента о том, что введение QR-кодов в общественном транспорте в преддверии Нового года создаст гражданам много проблем как шаг в сторону временной «либерализации» антиковидной политики.
Целый ряд регионов отменяет QR-коды в общественных местах, как и ранее анонсированные жесткие меры (Белгородская, Камчатская, Тюменская, Владимирская области и др.). На этом фоне абсолютным аутсайдером выглядит губернатор Забайкальского край А. Осипов, который неделю назад предложил «оцеплять кварталы» и вакцинировать всех подряд. Причем такой статус Осипова определен не в силу его антигуманных методов (на это в Системе мало кто обращает внимание), а в силу того, что губернатор не попал в такт с руководством страны. Перед Новым годом получена установка дать спокойно людям отпраздновать, а не раздражать утомленное население.
При этом сам подход вносит дополнительное недоверие антиковидной политике. У вирусов нет выходных и новый год они не празднуют. Система же ослабляет QR-вожжи временно с тем, чтобы в 2022 г. с новой силой возобновить свою QR-кампанию. Конечно, можно подогнать цифры заболеваемости и сказать, что ситуация стабилизировалась, однако доверие официальной статистике в обществе подорвано. В итоге получается «политтехнологическая» гибкость, которую правильно было бы назвать другим словом.
QR-давление в 2022 г. продолжится, причем, как это следует из текущих заявлений фармократов, создающих свою субвертикаль власти, они будут активнее продавливать штрафы для не вакцинированных.
Это такая стратегия запугивания, которая множит общественное недовольство и обиду. Даже если она даст какой-то эффект и увеличит количество вакцинированных (что сомнительно), долгосрочный осадок все равно будет подрывать рейтинг доверия власти.
И здесь обращает на себя внимание другое – с каким энтузиазмом и оперативностью региональные администрации отменяют QR-коды, хотя бы и временно. Это лучше всяких отзывов заксобраний, «одобряющих федеральный законопроект о QR-кодах», говорит об отношении губернаторов к QR-планам технократов Системы.
Система продолжает свой «политтехнологический» подход к антиковидной политике. Региональные администрации восприняли заявление президента о том, что введение QR-кодов в общественном транспорте в преддверии Нового года создаст гражданам много проблем как шаг в сторону временной «либерализации» антиковидной политики.
Целый ряд регионов отменяет QR-коды в общественных местах, как и ранее анонсированные жесткие меры (Белгородская, Камчатская, Тюменская, Владимирская области и др.). На этом фоне абсолютным аутсайдером выглядит губернатор Забайкальского край А. Осипов, который неделю назад предложил «оцеплять кварталы» и вакцинировать всех подряд. Причем такой статус Осипова определен не в силу его антигуманных методов (на это в Системе мало кто обращает внимание), а в силу того, что губернатор не попал в такт с руководством страны. Перед Новым годом получена установка дать спокойно людям отпраздновать, а не раздражать утомленное население.
При этом сам подход вносит дополнительное недоверие антиковидной политике. У вирусов нет выходных и новый год они не празднуют. Система же ослабляет QR-вожжи временно с тем, чтобы в 2022 г. с новой силой возобновить свою QR-кампанию. Конечно, можно подогнать цифры заболеваемости и сказать, что ситуация стабилизировалась, однако доверие официальной статистике в обществе подорвано. В итоге получается «политтехнологическая» гибкость, которую правильно было бы назвать другим словом.
QR-давление в 2022 г. продолжится, причем, как это следует из текущих заявлений фармократов, создающих свою субвертикаль власти, они будут активнее продавливать штрафы для не вакцинированных.
Это такая стратегия запугивания, которая множит общественное недовольство и обиду. Даже если она даст какой-то эффект и увеличит количество вакцинированных (что сомнительно), долгосрочный осадок все равно будет подрывать рейтинг доверия власти.
И здесь обращает на себя внимание другое – с каким энтузиазмом и оперативностью региональные администрации отменяют QR-коды, хотя бы и временно. Это лучше всяких отзывов заксобраний, «одобряющих федеральный законопроект о QR-кодах», говорит об отношении губернаторов к QR-планам технократов Системы.
Фармакратия: опыт властно-управленческого становления
Помимо цифровизации, уходящий год характеризовался становлением нового властно-управленческого феномена – фармократии. Воспользовавшись пандемией, фарм-лоббисты попытались резко усилить свой ресурсный и властный потенциал.
Фармакратия – это властно-управленческий феномен ковидной эпохи, который характеризуется стремлением ряда акторов воспользоваться пандемийной повесткой и усилить свое влияние как центра принятия решений и распределения ресурсов.
В 2020 г. в региональных министерствах и департаментах здравоохранения поменялся 21 министр/руководитель департамента. На место ушедших пришли ставленники федерального минздрава, многие из Москвы. Позднее, премьер М. Мишустин, фактически, ограничил право губернаторов самостоятельно выбирать министров здравоохранения в регионах. Почему? Потому, что на здравоохранение начали выделяться огромные деньги из федерального бюджета, доковидные планы оптимизации были свернуты и фармократы начали комплектацию своей субвертикали.
Споры об обязательной вакцинации и внесение вакцины от ковида в перечень национального календаря прививок также преследовали цель увеличить бюджетное финансирование фармы и это, в значительной степени, в уходящем году им удалось.
Фармакраты выдвинули своих публичных спикеров, типа А. Гинзбурга, которые зомбировали общество и жестко продвигали тезис о необходимости вакцинации. От такой пропаганды в обществе усиливается социальная тревога и недоверие властям в целом, но фармократы этот параметры склонны рассматривать как второстепенный. Между тем, он усиливает процессы аномии в обществе.
Фармакраты продавливали в этом году обязательную вакцинацию и QR-кодизацию, несмотря на очевидную непопулярность обоих решений. Характерно, что общество отреагировало лукавой вакцинацией и покупкой левых сертификатов вакцинированных. Фармакраты не продемонстрировали эффективных инструментов борьбы с этим широко распространенным и незаконным феноменом, которая также негативно сказался на котировках власти.
Антирейтинг фармакратов резко вырос и соответствующие аттестации их санитарных стратегий, которые нередко сравнивают с фашизмом – тому свидетельство.
Фармакраты также наткнулись на неприятие своей позиции со стороны силовиков. Фактически, они попытались отнять часть экстренных полномочий у силовиков, в котором, последние, естественно не заинтересованы. И это, на сегодня, составляет главный нерв внутрисистемной борьбы за власть и ресурсы.
P.S. Философ М. Фуко в своей знаменитой книге «Надзирать и наказывать» описывает дисциплинарные практики на основе четырех институтов – армия, тюрьма, образовательный класс и больница. С первыми двумя дисциплинарными институтами в Системе все «в порядке» – субвертикали построены, а построением третьего, фармократического, Система активно занималась в последние два года. Образование пока отстает, но и туда дисциплинарные практики и технологии «формирования патриотизма» скоро придут.
Помимо цифровизации, уходящий год характеризовался становлением нового властно-управленческого феномена – фармократии. Воспользовавшись пандемией, фарм-лоббисты попытались резко усилить свой ресурсный и властный потенциал.
Фармакратия – это властно-управленческий феномен ковидной эпохи, который характеризуется стремлением ряда акторов воспользоваться пандемийной повесткой и усилить свое влияние как центра принятия решений и распределения ресурсов.
В 2020 г. в региональных министерствах и департаментах здравоохранения поменялся 21 министр/руководитель департамента. На место ушедших пришли ставленники федерального минздрава, многие из Москвы. Позднее, премьер М. Мишустин, фактически, ограничил право губернаторов самостоятельно выбирать министров здравоохранения в регионах. Почему? Потому, что на здравоохранение начали выделяться огромные деньги из федерального бюджета, доковидные планы оптимизации были свернуты и фармократы начали комплектацию своей субвертикали.
Споры об обязательной вакцинации и внесение вакцины от ковида в перечень национального календаря прививок также преследовали цель увеличить бюджетное финансирование фармы и это, в значительной степени, в уходящем году им удалось.
Фармакраты выдвинули своих публичных спикеров, типа А. Гинзбурга, которые зомбировали общество и жестко продвигали тезис о необходимости вакцинации. От такой пропаганды в обществе усиливается социальная тревога и недоверие властям в целом, но фармократы этот параметры склонны рассматривать как второстепенный. Между тем, он усиливает процессы аномии в обществе.
Фармакраты продавливали в этом году обязательную вакцинацию и QR-кодизацию, несмотря на очевидную непопулярность обоих решений. Характерно, что общество отреагировало лукавой вакцинацией и покупкой левых сертификатов вакцинированных. Фармакраты не продемонстрировали эффективных инструментов борьбы с этим широко распространенным и незаконным феноменом, которая также негативно сказался на котировках власти.
Антирейтинг фармакратов резко вырос и соответствующие аттестации их санитарных стратегий, которые нередко сравнивают с фашизмом – тому свидетельство.
Фармакраты также наткнулись на неприятие своей позиции со стороны силовиков. Фактически, они попытались отнять часть экстренных полномочий у силовиков, в котором, последние, естественно не заинтересованы. И это, на сегодня, составляет главный нерв внутрисистемной борьбы за власть и ресурсы.
P.S. Философ М. Фуко в своей знаменитой книге «Надзирать и наказывать» описывает дисциплинарные практики на основе четырех институтов – армия, тюрьма, образовательный класс и больница. С первыми двумя дисциплинарными институтами в Системе все «в порядке» – субвертикали построены, а построением третьего, фармократического, Система активно занималась в последние два года. Образование пока отстает, но и туда дисциплинарные практики и технологии «формирования патриотизма» скоро придут.
«Академические» вести & Сигналы Системы
Задержан ректор Казанского федерального университета И. Гафуров и эта тема тут же политизируется. Задержание никак не связано с чисткой либеральных ректоров и проректоров, которая наблюдается в ряде московских вузов: Гафурова местные характеризуют как автократа или даже этнократа, а никак не либерала.
По разным версиям причиной задержания являются подозрения в убийстве (еще в 1990-е гг.), либо коррупционные дела: инсайдеры говорят, что фактуры на Гафурова достаточно. Однако эта тема вписывается в контекст отношений Москвы (Центра) и Казани (региона).
Ректор крупного федерального вуза – это фигура, занимающая важную позицию в татарстанской номенклатуре власти. Гафуров был назначен ректором еще при М. Шаймиеве, однако сейчас – это, безусловно, удар по президенту (пока еще) республики Татарстан Р. Минниханову.
Возможно это сигнал Системы: если Казань его не усвоит «воспитательная» работа продолжится. Как бы ни закончились расследования Гафуров уже, фактически, не ректор. Теперь татарстанскому руководству нужно будет согласовывать с Москвой на эту должность нового человека и это становится объектом переговорного процесса, как и номинальный статус «президента» республики, за которой татарстанские элиты цепляются и, по-прежнему, «угрожают» референдумом.
При этом социология показывает: большинство жителей Татарстана хотят сохранения статуса президента республики, хотя после принятия федерального закона о региональной власти это уже юридически невозможно.
В целом же ректорские (и не только) «зачистки» продолжаются, но главное все-таки иное. Антикоррупционные и прочие чистки будут постоянными: Системе нужны громкие кейсы, поэтому чистки - неизбежны.
Задержан ректор Казанского федерального университета И. Гафуров и эта тема тут же политизируется. Задержание никак не связано с чисткой либеральных ректоров и проректоров, которая наблюдается в ряде московских вузов: Гафурова местные характеризуют как автократа или даже этнократа, а никак не либерала.
По разным версиям причиной задержания являются подозрения в убийстве (еще в 1990-е гг.), либо коррупционные дела: инсайдеры говорят, что фактуры на Гафурова достаточно. Однако эта тема вписывается в контекст отношений Москвы (Центра) и Казани (региона).
Ректор крупного федерального вуза – это фигура, занимающая важную позицию в татарстанской номенклатуре власти. Гафуров был назначен ректором еще при М. Шаймиеве, однако сейчас – это, безусловно, удар по президенту (пока еще) республики Татарстан Р. Минниханову.
Возможно это сигнал Системы: если Казань его не усвоит «воспитательная» работа продолжится. Как бы ни закончились расследования Гафуров уже, фактически, не ректор. Теперь татарстанскому руководству нужно будет согласовывать с Москвой на эту должность нового человека и это становится объектом переговорного процесса, как и номинальный статус «президента» республики, за которой татарстанские элиты цепляются и, по-прежнему, «угрожают» референдумом.
При этом социология показывает: большинство жителей Татарстана хотят сохранения статуса президента республики, хотя после принятия федерального закона о региональной власти это уже юридически невозможно.
В целом же ректорские (и не только) «зачистки» продолжаются, но главное все-таки иное. Антикоррупционные и прочие чистки будут постоянными: Системе нужны громкие кейсы, поэтому чистки - неизбежны.
Ничего антипопулярного & Коллективная психотерапия
Социология показывает, что интерес общества к традиционным пресс-конференциям главы государства в последние годы снижается. Это для Системы не новость, а фактор, требующий дополнительных усилий и ресурсов для фокусировки общественного внимания на этом ритуально-византийском формате мероприятия.
Именно поэтому на пресс-конференции будет звучать и председатель правительства, и министры, которым глава государства будет поручать решить насущные проблемы граждан. Тем самым, Система покажет «инструмент прямой демократии». Вернее, его симулякр.
В целом, уровень ожиданий общества от власти снижается: Система приучает россиян надеется на себя, что очень медленно, но верно, работает на сворачивание патерналистских настроений и снижает уровень общественных запросов к власти.
Нынешняя пресс-конференция В. Путина проходит на фоне невысоких рейтингов власти и это значит, что ничего антипопулярного глава государства не скажет, но и интересного будет немного.
«Глубинный народ» рассматривается Системой как целевая аудитория формата пресс-конференции, поэтому логика смягчения/доработок QR-кодизации обязательно будет. В российском обществе нет запроса на геополитическую конфронтацию, но «за державу по-прежнему обидно». Опираясь на эти социологические параметры президент и будет формулировать хлёсткие геополитические смыслы.
Для Системы значимо, чтобы сеанс коллективной психотерапии прошел успешно и каждый слушающий обтекаемых формулировок услышал то, что хочет услышать.
Социология показывает, что интерес общества к традиционным пресс-конференциям главы государства в последние годы снижается. Это для Системы не новость, а фактор, требующий дополнительных усилий и ресурсов для фокусировки общественного внимания на этом ритуально-византийском формате мероприятия.
Именно поэтому на пресс-конференции будет звучать и председатель правительства, и министры, которым глава государства будет поручать решить насущные проблемы граждан. Тем самым, Система покажет «инструмент прямой демократии». Вернее, его симулякр.
В целом, уровень ожиданий общества от власти снижается: Система приучает россиян надеется на себя, что очень медленно, но верно, работает на сворачивание патерналистских настроений и снижает уровень общественных запросов к власти.
Нынешняя пресс-конференция В. Путина проходит на фоне невысоких рейтингов власти и это значит, что ничего антипопулярного глава государства не скажет, но и интересного будет немного.
«Глубинный народ» рассматривается Системой как целевая аудитория формата пресс-конференции, поэтому логика смягчения/доработок QR-кодизации обязательно будет. В российском обществе нет запроса на геополитическую конфронтацию, но «за державу по-прежнему обидно». Опираясь на эти социологические параметры президент и будет формулировать хлёсткие геополитические смыслы.
Для Системы значимо, чтобы сеанс коллективной психотерапии прошел успешно и каждый слушающий обтекаемых формулировок услышал то, что хочет услышать.
Тезис: «пресс-конференция президента - это единственный санкционированный митинг в стране» очень ёмкий, симптоматичный.
Хотя, строго говоря, это не митинг, а санкционированная подача челобитных, которая пока не запрещена.
Закупорка коммуникативных сосудов, связывающих власть и общество, отчётлива видна сейчас, равно как и на пресс-конференциях губернаторов, которые они, нередко, проводят для галочки.
Тезис главы государства о том, что Россию невозможно победить, но можно разрушить изнутри - открывает широкое поле для идентификации этих агентов распада. У правящего класса - это иноагенты и несистемная оппозиция, а у глубинного народа - технократы, фармократы и олигархи.
Ну а саму формулу Система использует для усиления репрессий и цензуры.
https://t.iss.one/Ohranitel/3376
Хотя, строго говоря, это не митинг, а санкционированная подача челобитных, которая пока не запрещена.
Закупорка коммуникативных сосудов, связывающих власть и общество, отчётлива видна сейчас, равно как и на пресс-конференциях губернаторов, которые они, нередко, проводят для галочки.
Тезис главы государства о том, что Россию невозможно победить, но можно разрушить изнутри - открывает широкое поле для идентификации этих агентов распада. У правящего класса - это иноагенты и несистемная оппозиция, а у глубинного народа - технократы, фармократы и олигархи.
Ну а саму формулу Система использует для усиления репрессий и цензуры.
https://t.iss.one/Ohranitel/3376
Telegram
Дремучий охранитель
Потому что это единственный санкционированный митинг в стране. И способ достучаться до властей. Остальные способы ликвидированы заботливыми технократами и растерянными силовиками.
Технократы посчитали, что их интернет-проекты - исчерпывающий инструмент…
Технократы посчитали, что их интернет-проекты - исчерпывающий инструмент…
Дилеммы Монолитного согласия & «воображаемые Ходорковские»
Система в своем текущем состоянии не имеет опции либерализации и будет усиливать свои репрессивные потенциалы, структурировать внутриэлитные отношения и дисциплинировать общество. Тезис В. Путина о возможности разрушить Россию изнутри, фактически, объявляет все внутриэлитные конфликты с участием сислибов, технократов-фармократов, охранителей и т.д. – вне закона.
Кстати, именно поэтому вопрос о QR-кодах не был освещен на вчерашней пресс-конференции. У охранителей и технократов разные позиции по этому вопросу и глава государства не захотел поддерживать (пусть даже и косвенно) какую-то из позиций и предпочел остаться над схваткой.
Система в автоматическом режиме работает, скорее, на саморазрушение, что требует оперативной коррекции, которая может быть только силовой, но будет ли она эффективной?
Жесткий антикоррупционный тренд этого года, помимо всего прочего, действительно несколько снизил уровень внутриэлитной фронды во многих регионах, однако не остановил ее. Дальнейшая логика силового структурирования предполагает экстраполяцию этого подхода уже на федеральный уровень.
В этом контексте расширение списков иноагентов, устранение нежелательных общественных организаций и даже атаки на псевдо-оппозиционную КПРФ – это проактивная зачистка акторов несогласия. Сами по себе эти акторы не представляют угроз для Системы, однако после того как начнется большой федеральный репрессивный цикл, у объектов воздействия резко вырастит потребность апеллировать к обществу и массиву социального недовольства (как это в свое время сделал Ходорковский), что чревато дальнейшей разбалансировкой. Список потенциальных и воображаемых Ходорковских достаточно широк, и они сами прекрасно понимают, какая участь их может постигнуть.
Для того, чтобы не дать им апеллировать к обществу («баламутить народ»), собственно, и проводится проактивная работа по зачистке несогласных. Формируется единообразный ландшафт молчаливого, дисциплинированного общества.
Иными словами, вся эта зачистка несистемной оппозиции, усиление цензуры и иноагентский дискурс – это предварительное блюдо не транзита, который сейчас невозможен, а состояния кульминации Системы. Провозглашаемое в качестве главной цели – состояние монолита Системы, тем не менее, крайне труднодостижимое.
Без сомнения, силовики получат сверхординарные возможности и, скорее всего, усилят свои атаки на сислибов, однако у тех остается внешнеполитическая опция и коммуникация с истеблишментом США. Поэтому вероятная самоизоляция Системы, в ближайшие годы, это удар не только по позициям сислибов, которые с охранителями вряд ли договорятся, но и по всей экономике страны.
Это означает, что внутрисистемные разборки, скорее всего, продолжатся, хотя Субьект твердой рукой попытается их остановить. Это также означает, что общество, в результате воздействия жесткой руки, лишится остатков своей субьектности, но высокий уровень социального недовольства все равно будет искать способы выхода в общественно-политическую сферу.
Обществу отводится роль простых и молчаливых зрителей, имеющих ограниченную возможность наблюдать за разборками олимпийских богов, которые должны завершится монолитным согласием, но «воображаемые Ходорковские» и коллективный Запад имеют совершенно иные планы.
Система в своем текущем состоянии не имеет опции либерализации и будет усиливать свои репрессивные потенциалы, структурировать внутриэлитные отношения и дисциплинировать общество. Тезис В. Путина о возможности разрушить Россию изнутри, фактически, объявляет все внутриэлитные конфликты с участием сислибов, технократов-фармократов, охранителей и т.д. – вне закона.
Кстати, именно поэтому вопрос о QR-кодах не был освещен на вчерашней пресс-конференции. У охранителей и технократов разные позиции по этому вопросу и глава государства не захотел поддерживать (пусть даже и косвенно) какую-то из позиций и предпочел остаться над схваткой.
Система в автоматическом режиме работает, скорее, на саморазрушение, что требует оперативной коррекции, которая может быть только силовой, но будет ли она эффективной?
Жесткий антикоррупционный тренд этого года, помимо всего прочего, действительно несколько снизил уровень внутриэлитной фронды во многих регионах, однако не остановил ее. Дальнейшая логика силового структурирования предполагает экстраполяцию этого подхода уже на федеральный уровень.
В этом контексте расширение списков иноагентов, устранение нежелательных общественных организаций и даже атаки на псевдо-оппозиционную КПРФ – это проактивная зачистка акторов несогласия. Сами по себе эти акторы не представляют угроз для Системы, однако после того как начнется большой федеральный репрессивный цикл, у объектов воздействия резко вырастит потребность апеллировать к обществу и массиву социального недовольства (как это в свое время сделал Ходорковский), что чревато дальнейшей разбалансировкой. Список потенциальных и воображаемых Ходорковских достаточно широк, и они сами прекрасно понимают, какая участь их может постигнуть.
Для того, чтобы не дать им апеллировать к обществу («баламутить народ»), собственно, и проводится проактивная работа по зачистке несогласных. Формируется единообразный ландшафт молчаливого, дисциплинированного общества.
Иными словами, вся эта зачистка несистемной оппозиции, усиление цензуры и иноагентский дискурс – это предварительное блюдо не транзита, который сейчас невозможен, а состояния кульминации Системы. Провозглашаемое в качестве главной цели – состояние монолита Системы, тем не менее, крайне труднодостижимое.
Без сомнения, силовики получат сверхординарные возможности и, скорее всего, усилят свои атаки на сислибов, однако у тех остается внешнеполитическая опция и коммуникация с истеблишментом США. Поэтому вероятная самоизоляция Системы, в ближайшие годы, это удар не только по позициям сислибов, которые с охранителями вряд ли договорятся, но и по всей экономике страны.
Это означает, что внутрисистемные разборки, скорее всего, продолжатся, хотя Субьект твердой рукой попытается их остановить. Это также означает, что общество, в результате воздействия жесткой руки, лишится остатков своей субьектности, но высокий уровень социального недовольства все равно будет искать способы выхода в общественно-политическую сферу.
Обществу отводится роль простых и молчаливых зрителей, имеющих ограниченную возможность наблюдать за разборками олимпийских богов, которые должны завершится монолитным согласием, но «воображаемые Ходорковские» и коллективный Запад имеют совершенно иные планы.
Рефлексия Союзного распада: политики & ученые
В год тридцатилетия распада СССР М. Горбачев вновь публично высказался о том, что Союз можно было бы сохранить и заявил о том, что американцы строят новую империю. В высказываниях Горбачева по-прежнему сквозит обида на Б. Ельцина и нежелание быть козлом отпущения, которая ему исторически уже давно уготована.
Нынешние высказывания экс-президента СССР органично вписываются в текущий геополитический контекст конфронтации с коллективным Западом, иначе они бы не были столь широко распространены в российских СМИ. А этот контекст предполагает отношение к СССР как к имперской сверхценности. О причинах распада СССР лучше слушать не политиков (среди них бывших не бывает) а ученых, причем даже не политологов, а географов.
Ст. научный сотрудник Института географии РАН Владимир Каганский:
Советский Союз не выдержал публичной рефлексии, провозглашения правды о том, чем он был (Перестройка и гласность). В каком-то смысле эта революция с огромными многосоттысячными митингами была, в частности, революцией читателей, людей, которые жаждали не хлеба и колбасы, а правды. И вот эта страшная правда была сказана, точнее, небольшая ее часть.
В Советском Союзе печатались документы, называемые законами и конституциями, которые не предусматривались к воплощению. И вдруг оказалось, что можно прочесть Конституцию СССР буквально, а там есть право республик на самоопределение вплоть до отделения. То есть попытка легитимизации Советского Союза тоже была фактором (распада).
СССР мог делать все, что угодно, в любой части, но не мог проводить единую государственную политику. Например, нельзя было (и специалисты это знали) доводить до такого уровня милитаризации, иначе это погубит экономику, окружающую среду, жизненный уровень. Но центральная власть была настолько слаба, что не могла отказаться ни от гонки вооружений, ни от идеологии. Это была не сила Советского Союза, а его слабость.
Если пространство централизовано до такой степени, что территориям этого государственного образования ставятся задачи сугубо извне, центр не только силы и денег, но и смыслополагания сосредоточен в центре, то это, конечно, структурная империя.
Мы наблюдаем, несомненно, некоторую аналогию между концом СССР и современной эпохой. Советский Союз, особенно в последний период его существования, управлялся бесконечными программами, вроде продовольственной, космической, какой угодно еще программы. Следили за выполнением показателей, за рекомендациями. Сейчас, примерно с 2003–2004 гг., особенно после 2014-го, страна управляется какими-то программами, которые имеют целью не содержательные результаты, а исполнение определенных показателей. К этому же идут и статистика ковида, и статистика выборов – достижение определенных показателей, которые регламентирует центр, а не регионы. То есть центр как тогда, так и сейчас, отрывается от реальной жизни страны.
Россия живет в колебательном режиме централизация – децентрализация. В конце концов, и Смутное время, и Гражданская война, и 90-е годы ХХ в. – это была децентрализация, которая тоже наступила достаточно внезапно. Конец 80-х – 90-е ХХ в., Смутное время и Гражданская война представляются ситуацией очень слабого, не определяющегося имперского или федерального центра, распад страны на десятки, даже сотни почти автономных территорий.
P.S.Колебательный режим, безусловно, рано или поздно, приведет к децентрализации и чем более эффективно будут решаться социальные проблемы, тем больше будет возможностей сохранить и укрепить целостность России, которая большинством населения страны воспринимается как безусловная ценность.
P.P.S.Полная версия интервью с ученым опубликована иноагентом «Радио Свобода».
В год тридцатилетия распада СССР М. Горбачев вновь публично высказался о том, что Союз можно было бы сохранить и заявил о том, что американцы строят новую империю. В высказываниях Горбачева по-прежнему сквозит обида на Б. Ельцина и нежелание быть козлом отпущения, которая ему исторически уже давно уготована.
Нынешние высказывания экс-президента СССР органично вписываются в текущий геополитический контекст конфронтации с коллективным Западом, иначе они бы не были столь широко распространены в российских СМИ. А этот контекст предполагает отношение к СССР как к имперской сверхценности. О причинах распада СССР лучше слушать не политиков (среди них бывших не бывает) а ученых, причем даже не политологов, а географов.
Ст. научный сотрудник Института географии РАН Владимир Каганский:
Советский Союз не выдержал публичной рефлексии, провозглашения правды о том, чем он был (Перестройка и гласность). В каком-то смысле эта революция с огромными многосоттысячными митингами была, в частности, революцией читателей, людей, которые жаждали не хлеба и колбасы, а правды. И вот эта страшная правда была сказана, точнее, небольшая ее часть.
В Советском Союзе печатались документы, называемые законами и конституциями, которые не предусматривались к воплощению. И вдруг оказалось, что можно прочесть Конституцию СССР буквально, а там есть право республик на самоопределение вплоть до отделения. То есть попытка легитимизации Советского Союза тоже была фактором (распада).
СССР мог делать все, что угодно, в любой части, но не мог проводить единую государственную политику. Например, нельзя было (и специалисты это знали) доводить до такого уровня милитаризации, иначе это погубит экономику, окружающую среду, жизненный уровень. Но центральная власть была настолько слаба, что не могла отказаться ни от гонки вооружений, ни от идеологии. Это была не сила Советского Союза, а его слабость.
Если пространство централизовано до такой степени, что территориям этого государственного образования ставятся задачи сугубо извне, центр не только силы и денег, но и смыслополагания сосредоточен в центре, то это, конечно, структурная империя.
Мы наблюдаем, несомненно, некоторую аналогию между концом СССР и современной эпохой. Советский Союз, особенно в последний период его существования, управлялся бесконечными программами, вроде продовольственной, космической, какой угодно еще программы. Следили за выполнением показателей, за рекомендациями. Сейчас, примерно с 2003–2004 гг., особенно после 2014-го, страна управляется какими-то программами, которые имеют целью не содержательные результаты, а исполнение определенных показателей. К этому же идут и статистика ковида, и статистика выборов – достижение определенных показателей, которые регламентирует центр, а не регионы. То есть центр как тогда, так и сейчас, отрывается от реальной жизни страны.
Россия живет в колебательном режиме централизация – децентрализация. В конце концов, и Смутное время, и Гражданская война, и 90-е годы ХХ в. – это была децентрализация, которая тоже наступила достаточно внезапно. Конец 80-х – 90-е ХХ в., Смутное время и Гражданская война представляются ситуацией очень слабого, не определяющегося имперского или федерального центра, распад страны на десятки, даже сотни почти автономных территорий.
P.S.Колебательный режим, безусловно, рано или поздно, приведет к децентрализации и чем более эффективно будут решаться социальные проблемы, тем больше будет возможностей сохранить и укрепить целостность России, которая большинством населения страны воспринимается как безусловная ценность.
P.P.S.Полная версия интервью с ученым опубликована иноагентом «Радио Свобода».
Транзитная жвачка для мозгов коллективного Запада
Сценарий транзит власти в России в 2024 г. не имеет, собственно, опции осуществления этого самого транзита. С высокой долей вероятности В. Путин пойдет на новый президентский срок.
Однако для снижения геополитической напряженности Система в ближайший год будет активно муссировать эту тему, создавать иллюзию вероятности транзита и «прорабатывать сценарии». Также это необходимо для снижение социального напряжения внутри российского общества.
Здесь аналогия со строительством в Сибири новых мегаполисов по инициативе министра обороны С. Шойгу вполне уместна: многие сразу же отметили, что это предвыборная идеологема политтехнологов «Единой России», но все акторы Системы и подконтрольные медийные ресурсы всерьез обсуждали/пережевывали эту тему. Аналогичную транзитную жвачку для мозгов Система подготовила и для коллективного Запада и для структур социального недовольства внутри российского общества.
Сценарий транзит власти в России в 2024 г. не имеет, собственно, опции осуществления этого самого транзита. С высокой долей вероятности В. Путин пойдет на новый президентский срок.
Однако для снижения геополитической напряженности Система в ближайший год будет активно муссировать эту тему, создавать иллюзию вероятности транзита и «прорабатывать сценарии». Также это необходимо для снижение социального напряжения внутри российского общества.
Здесь аналогия со строительством в Сибири новых мегаполисов по инициативе министра обороны С. Шойгу вполне уместна: многие сразу же отметили, что это предвыборная идеологема политтехнологов «Единой России», но все акторы Системы и подконтрольные медийные ресурсы всерьез обсуждали/пережевывали эту тему. Аналогичную транзитную жвачку для мозгов Система подготовила и для коллективного Запада и для структур социального недовольства внутри российского общества.
Forwarded from Кремлёвский безБашенник
🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук (Телеграм-канал Scriptorium)
Итоги-2021 (Часть 1)
Конец второго года ковидной «эры» с акцентом на процессы и события, которые показались мне симптоматичными и могут проявиться в последующие годы более интенсивно и масштабно:
1. Мультипликация кризисов. Российская социальность в состоянии накопления сущностных проблем и наложения посткрымского кризиса на ковидный кризис. Следующий экономический кризис, который также не за горами, мультиплицирует и без того множащиеся проблемы российской социальности.
2. Государство и общество в процессе трансформации. Столь необходимые для развития синергия, уникальность и многообразие упрощаются, утрамбовываются и редуцируются до простых программ и управленческих решений (цензура, ограничения, исключения, стигматизация, формирующая социология, статданные по формулам Д.Оруэлла, банальная демагогия и т.д.). Дискурс об инвестициях пропадает и на его место приходят сводки о задержаниях чиновников и предпринимателей, которые лакируются пиаром региональных и федеральных властей по поводу повышения качества их социальной политики.
3. Распределитель благ и ресурсов как главный механизм Системы все отчетливее превращается в сверхцентрализованный концентратор. Все деньги, которые центр дает на инфраструктурные проекты регионов, контролируют федералы и короли госзаказа, а регионалам Система «предложила» масштабный антикоррупционный тренд, который снизил их аппетиты и повысил их управленческую дисциплину. Как работает распределитель - показали думские выборы: перед ними государство осуществило пенсионерам и еще ряду категорий граждан разовые выплаты (дольку «благодати»), а сибирякам, например, предложили жвачку для мозгов в виде идеологемы о строительстве новых городов. Очевидная нереализуемость таких планов была понятна сразу же, однако тема активно муссировалась всю вторую половину года. Давать обществу политтехнологическую жвачку для мозгов, а не калорийную пищу – симптоматично. Просящие как цыгане на пресс-конференции главы государства региональные журналисты – это тоже симптом. Симптом закупорки сосудов: достучаться до Распределителя становится все сложнее. «Цыганский» федерализм не является таковым.
4. Разборки небожителей. Значимые акторы Системы пребывают в состоянии разборок олимпийских богов при сохранении мета-позиции Гаранта. В эти разборки «простым смертным» вмешиваться не позволят. Падшие в этой борьбе обязательно захотят апеллировать к общественному недовольству (ощущение социальной несправедливости в той или иной степени испытывают 70-80% граждан). Для того, чтобы не дать актуализировать этот потенциал, идет проактивная зачистка структур социального несогласия. А то, что системные Ходорковские, рано или поздно, появятся и будут апеллировать к масштабному недовольству в режиме демагогии – сомнений мало.
5. «Средний» (в кавычках) класс. Экономическая модель и огосударствление всего не оставляет перспектив для развития среднего класса, но усиливает потенциал административно-зависимых, которые и делают результат на думских и прочих выборах.
6.Пульс «инвестклимата». Трагедия на шахте «Листвяжная» в Кемеровской области привела к тому, что СК возбудил уголовное дело в отношении собственников предприятия. Полагаю, это чревато лишением собственников их активов, также как и вину за протесты на Куштау в Башкирии Система возложила на собственников этих активов и спросила с них, любителей швейцарских красот, достаточно строго. Для инвестиций сейчас времена холодные.
7. Фармократия. Отчетливо проявились планы фармы составить свою субвертикаль. Фармократия – это властно-управленческий феномен ковидной эпохи, который характеризуется стремлением ряда акторов воспользоваться пандемийной повесткой и усилить свое влияние как центра принятия решений и распределения ресурсов. Эти планы нашли свой отпор со стороны силовиков и общества: коррекция произошла, но интенция сохраняется.
(Продолжение следует)
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук (Телеграм-канал Scriptorium)
Итоги-2021 (Часть 1)
Конец второго года ковидной «эры» с акцентом на процессы и события, которые показались мне симптоматичными и могут проявиться в последующие годы более интенсивно и масштабно:
1. Мультипликация кризисов. Российская социальность в состоянии накопления сущностных проблем и наложения посткрымского кризиса на ковидный кризис. Следующий экономический кризис, который также не за горами, мультиплицирует и без того множащиеся проблемы российской социальности.
2. Государство и общество в процессе трансформации. Столь необходимые для развития синергия, уникальность и многообразие упрощаются, утрамбовываются и редуцируются до простых программ и управленческих решений (цензура, ограничения, исключения, стигматизация, формирующая социология, статданные по формулам Д.Оруэлла, банальная демагогия и т.д.). Дискурс об инвестициях пропадает и на его место приходят сводки о задержаниях чиновников и предпринимателей, которые лакируются пиаром региональных и федеральных властей по поводу повышения качества их социальной политики.
3. Распределитель благ и ресурсов как главный механизм Системы все отчетливее превращается в сверхцентрализованный концентратор. Все деньги, которые центр дает на инфраструктурные проекты регионов, контролируют федералы и короли госзаказа, а регионалам Система «предложила» масштабный антикоррупционный тренд, который снизил их аппетиты и повысил их управленческую дисциплину. Как работает распределитель - показали думские выборы: перед ними государство осуществило пенсионерам и еще ряду категорий граждан разовые выплаты (дольку «благодати»), а сибирякам, например, предложили жвачку для мозгов в виде идеологемы о строительстве новых городов. Очевидная нереализуемость таких планов была понятна сразу же, однако тема активно муссировалась всю вторую половину года. Давать обществу политтехнологическую жвачку для мозгов, а не калорийную пищу – симптоматично. Просящие как цыгане на пресс-конференции главы государства региональные журналисты – это тоже симптом. Симптом закупорки сосудов: достучаться до Распределителя становится все сложнее. «Цыганский» федерализм не является таковым.
4. Разборки небожителей. Значимые акторы Системы пребывают в состоянии разборок олимпийских богов при сохранении мета-позиции Гаранта. В эти разборки «простым смертным» вмешиваться не позволят. Падшие в этой борьбе обязательно захотят апеллировать к общественному недовольству (ощущение социальной несправедливости в той или иной степени испытывают 70-80% граждан). Для того, чтобы не дать актуализировать этот потенциал, идет проактивная зачистка структур социального несогласия. А то, что системные Ходорковские, рано или поздно, появятся и будут апеллировать к масштабному недовольству в режиме демагогии – сомнений мало.
5. «Средний» (в кавычках) класс. Экономическая модель и огосударствление всего не оставляет перспектив для развития среднего класса, но усиливает потенциал административно-зависимых, которые и делают результат на думских и прочих выборах.
6.Пульс «инвестклимата». Трагедия на шахте «Листвяжная» в Кемеровской области привела к тому, что СК возбудил уголовное дело в отношении собственников предприятия. Полагаю, это чревато лишением собственников их активов, также как и вину за протесты на Куштау в Башкирии Система возложила на собственников этих активов и спросила с них, любителей швейцарских красот, достаточно строго. Для инвестиций сейчас времена холодные.
7. Фармократия. Отчетливо проявились планы фармы составить свою субвертикаль. Фармократия – это властно-управленческий феномен ковидной эпохи, который характеризуется стремлением ряда акторов воспользоваться пандемийной повесткой и усилить свое влияние как центра принятия решений и распределения ресурсов. Эти планы нашли свой отпор со стороны силовиков и общества: коррекция произошла, но интенция сохраняется.
(Продолжение следует)
Forwarded from Кремлёвский безБашенник
🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук (Телеграм-канал Scriptorium)
Итоги-2021 (Часть 2)
8. Протест без субъекта. После, фактического устранения несистемной оппозиции и перевода ее остатков в состояние диссидентов, политический протест в стране имеет крайне ограниченные перспективы, вплоть до конца 2023 г., когда В.Путин, скорее всего, объявит о своем выдвижении на новый срок. Протест обезглавлен: субьекта, готового координировать гражданскую активность, даже в горизонтально-сетевом формате нет. Неполитический протест, учитывая массив социально-экономических проблем в регионах, будет, но его Система научилась локализовывать и банально замалчивать, не придавать огласке.
9. «Рецепт» Уйбы. Симптоматично высказывание главы Коми В.Уйбы, который заявил на встрече с жителями одного из сел, что для них он – «Путин» и жалобы писать в Москву «не надо». Это лучше всяких законов Клишаса – Крашенинникова иллюстрирует суть и миссию регионального госуправления: губернаторы получают широкие полномочия и их главная задача - сделать так, чтобы жалоб с «их» территорий было как можно меньше.
10. Структурирование «вольнодумства». Система не имеет опции либерализации и раскручивания гаек. Именно поэтому в уходящем году был включен режим лоялизации в масс-медиа и переформатирования в ведущих вузах: «вольнодумству» есть всякие пределы, знаете ли.
11. Стяжка между де-юре и де-факто. Постпоправочная законодательная работа усиливает роль указов и нивелирует значимость демократических и правовых норм. Буквальное (а не лукавое) прочтение Конституции СССР и рефлексия по ее поводу усилила в режиме гласности развал СССР. Полагаю, поэтому Система с этой целью корректирует не только практики (с явным акцентом на дисциплинарные), но и правовые нормы.
12. Будет ли покой у молчаливого большинства? Возможно, в своих разборках ресурсным акторам Системы будет не до молчаливого большинства и простолюдинов с их скудеющими накоплениями. Фобии про ужесточение фискального контроля по принципу «люди – новая нефть» имеют место быть, но Система, скорее всего, не будет допускать резкости, хотя вектор на ужесточение не вызывает сомнений. Покоя, конечно, не будет, но и резкого роста антипопулярных решений Система также попытается избежать. История с QR-кодами показала, что глубинный народ категорически не хочет, чтобы государство вмешивалось в повседневные стратегии граждан (в том числе и в их переводы с карты на карту). «Олимпийские боги» будут бороться за ресурсы между собой, а стричь «овец», вполне возможно, им будет некогда, хотя региональные элиты все равно будут «щипать» глубинный народ.
13. Экосистемное недовольство. «Яндекс» и экосистемы – это значимый субъект. «Яндекс» вообще способен, условно говоря, формировать свои списки «запрещенных организаций» (типа «ОВД-Инфо») и регулировать выдачу регионального контента по своим алгоритмам. В то же время, недовольство прекариата (таксисты, курьеры и т.д.) «Яндексом» растет: их нормы прибыли, также как и шахтеров, будут сужаться, а профсоюзов нормальных у нас нет. Поэтому объектами недовольства будут не только Система и логика агломерационного опустошения региональных периферий, но и экосистемы, сулящие стране масштабный уровень монополизма, который для общества не несет ничего хорошего.
14. Империя наоборот? Фиксируется нарастающий уровень мигрантофобии. Тезис «Россия – империя наоборот» в контексте планов разрешить гражданам Узбекистана обрабатывать гектары российской земли кажется необходимым для понимания процессов. Мигранты устраивают крупный бизнес и Систему, так как видятся ей лояльно-подконтрольными, но это обманчивое мнение.
P.S. Поздравляю редакцию и читателей «Кремлевского безБашенника» с Новым годом и выражаю благодарность за приглашение стать колумнистом этого медиаресурса. Канал ведет экспертный диалог и рассматривает процессы с разных позиций, что есть социальная ценность. Всем желаю здоровья, уважительных и интересных диалогов и дискуссий. Тезис Вольтера «Осмельтесь мыслить самостоятельно», по-прежнему актуален.
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук (Телеграм-канал Scriptorium)
Итоги-2021 (Часть 2)
8. Протест без субъекта. После, фактического устранения несистемной оппозиции и перевода ее остатков в состояние диссидентов, политический протест в стране имеет крайне ограниченные перспективы, вплоть до конца 2023 г., когда В.Путин, скорее всего, объявит о своем выдвижении на новый срок. Протест обезглавлен: субьекта, готового координировать гражданскую активность, даже в горизонтально-сетевом формате нет. Неполитический протест, учитывая массив социально-экономических проблем в регионах, будет, но его Система научилась локализовывать и банально замалчивать, не придавать огласке.
9. «Рецепт» Уйбы. Симптоматично высказывание главы Коми В.Уйбы, который заявил на встрече с жителями одного из сел, что для них он – «Путин» и жалобы писать в Москву «не надо». Это лучше всяких законов Клишаса – Крашенинникова иллюстрирует суть и миссию регионального госуправления: губернаторы получают широкие полномочия и их главная задача - сделать так, чтобы жалоб с «их» территорий было как можно меньше.
10. Структурирование «вольнодумства». Система не имеет опции либерализации и раскручивания гаек. Именно поэтому в уходящем году был включен режим лоялизации в масс-медиа и переформатирования в ведущих вузах: «вольнодумству» есть всякие пределы, знаете ли.
11. Стяжка между де-юре и де-факто. Постпоправочная законодательная работа усиливает роль указов и нивелирует значимость демократических и правовых норм. Буквальное (а не лукавое) прочтение Конституции СССР и рефлексия по ее поводу усилила в режиме гласности развал СССР. Полагаю, поэтому Система с этой целью корректирует не только практики (с явным акцентом на дисциплинарные), но и правовые нормы.
12. Будет ли покой у молчаливого большинства? Возможно, в своих разборках ресурсным акторам Системы будет не до молчаливого большинства и простолюдинов с их скудеющими накоплениями. Фобии про ужесточение фискального контроля по принципу «люди – новая нефть» имеют место быть, но Система, скорее всего, не будет допускать резкости, хотя вектор на ужесточение не вызывает сомнений. Покоя, конечно, не будет, но и резкого роста антипопулярных решений Система также попытается избежать. История с QR-кодами показала, что глубинный народ категорически не хочет, чтобы государство вмешивалось в повседневные стратегии граждан (в том числе и в их переводы с карты на карту). «Олимпийские боги» будут бороться за ресурсы между собой, а стричь «овец», вполне возможно, им будет некогда, хотя региональные элиты все равно будут «щипать» глубинный народ.
13. Экосистемное недовольство. «Яндекс» и экосистемы – это значимый субъект. «Яндекс» вообще способен, условно говоря, формировать свои списки «запрещенных организаций» (типа «ОВД-Инфо») и регулировать выдачу регионального контента по своим алгоритмам. В то же время, недовольство прекариата (таксисты, курьеры и т.д.) «Яндексом» растет: их нормы прибыли, также как и шахтеров, будут сужаться, а профсоюзов нормальных у нас нет. Поэтому объектами недовольства будут не только Система и логика агломерационного опустошения региональных периферий, но и экосистемы, сулящие стране масштабный уровень монополизма, который для общества не несет ничего хорошего.
14. Империя наоборот? Фиксируется нарастающий уровень мигрантофобии. Тезис «Россия – империя наоборот» в контексте планов разрешить гражданам Узбекистана обрабатывать гектары российской земли кажется необходимым для понимания процессов. Мигранты устраивают крупный бизнес и Систему, так как видятся ей лояльно-подконтрольными, но это обманчивое мнение.
P.S. Поздравляю редакцию и читателей «Кремлевского безБашенника» с Новым годом и выражаю благодарность за приглашение стать колумнистом этого медиаресурса. Канал ведет экспертный диалог и рассматривает процессы с разных позиций, что есть социальная ценность. Всем желаю здоровья, уважительных и интересных диалогов и дискуссий. Тезис Вольтера «Осмельтесь мыслить самостоятельно», по-прежнему актуален.
Forwarded from Чисто для фиксации
Коллега Михайличенко верно отмечает, что следующий 2022 год может стать для России годом «идеального шторма», когда вполне возможно, что сойдётся вместе внутренний и внешний деструктив. Попасть в этот «шторм» не пожелаешь и врагу, поэтому власти в своих словах и поступках должны быть особенно аккуратны.
В новейшей истории России уже бывали «структурные» кризисы (1998, 2008, 2015-16), которые имели «внешние» причины, но ещё никогда за эти 30 лет страна не проходила испытание «внешним» кризисом в период значительного люфта внутренней стабильности Системы и в связи с этим попыток коррекции «на ходу» ее отдельных ключевых элементов. И хочется верить, что печальные уроки 1991 года, когда в похожих внешних и внутренних условиях «идеального шторма» не выдержал СССР, нынешними обитателями Кремля хорошо изучены и на их основе подготовлено сразу несколько вариантов реагирования на «мультипликацию» тех или иных деструктивных факторов, которые выделяет коллега Михайличенко.
В новейшей истории России уже бывали «структурные» кризисы (1998, 2008, 2015-16), которые имели «внешние» причины, но ещё никогда за эти 30 лет страна не проходила испытание «внешним» кризисом в период значительного люфта внутренней стабильности Системы и в связи с этим попыток коррекции «на ходу» ее отдельных ключевых элементов. И хочется верить, что печальные уроки 1991 года, когда в похожих внешних и внутренних условиях «идеального шторма» не выдержал СССР, нынешними обитателями Кремля хорошо изучены и на их основе подготовлено сразу несколько вариантов реагирования на «мультипликацию» тех или иных деструктивных факторов, которые выделяет коллега Михайличенко.
«Мемориал» & точки геополитической уязвимости
В решении о ликвидации правозащитной организации – иноагента «Мемориал», действительно, трудно прослеживаются законы формальной логики, хотя политический смысл, очевидно, есть.
Несистемная оппозиция – это, образно говоря, желчный пузырь. Его удаление началось в 2020 г. и завершилось в начале 2021 г. После этой операции Системному Организму нельзя ничего острого. Отсюда и режим ограничений, цензурирования и переструктурирования общественно-политических процессов, который уже развивается по собственной логике.
Между тем, ситуация диагностирует новые точки уязвимости Системы, которыми коллективный Запад будет активно пользоваться. Это не только А. Навальный, «Мемориал», но и пытки во ФСИН или, даже, якутские пожары.
В концепцию президента США Д. Байдена о климатическом кризисе отнюдь не вписываются пожары в Якутии. На это Система ему отвечает: не твое дело, у вас тоже в Калифорнии пожары бывают. Общество пока поддерживает российскую власть в этом вопросе. А, между тем, коллективный Запад активно формирует в мире принцип глобальной ответственности всех стран, в том числе и России, за экологию. Поэтому факторы давления на Россию по экологической повестке будут усиливаться.
В отношении российского общества к пыткам в тюрьмах и репутации ФСИН – все гораздо хуже для Системы. Прямых бенефициаров в высших эшелонах власти от пыток в тюрьмах (особенно по неполитическим делам) не прослеживается, но поднятая нобелевским лауреатом Д. Муратовым тема прозвучала во всем мире и нанесла имиджевый урон российской власти. Недавно хакеры поставили ультиматум и пригрозили слить в интернет базу данных садистов и вымогателей, если пытки не прекратиться. Сетевые структуры гражданского общества претендуют на субьектность и готовы защищать права граждан, которые предполагают иммунитет от дисциплинарного садизма. Это очень интересный кейс, требующий внимательного анализа. В Белоруссии IT-шники уже осознали себя как политический класс, который, правда, эмигрировал из страны.
Ликвидация «Мемориала» - отражает стремлением поляризировать отношения со всеми в стране и мире по принципу: есть подконтрольные/лояльные нам, а остальные – враги. Такая черно-белая оптика выгодна Системе, так как позволяет хоть как-то пытаться легитимизировать ее действия. Ведь любой факт поддержки/симпатий со стороны акторов коллективным Запада того же «Мемориала» чреват реакцией Системы по принципу: «вот, что и требовалось доказать. Это настоящие иноагенты и враги России». До такой риторики, судя по всему, нам осталось немного.
В решении о ликвидации правозащитной организации – иноагента «Мемориал», действительно, трудно прослеживаются законы формальной логики, хотя политический смысл, очевидно, есть.
Несистемная оппозиция – это, образно говоря, желчный пузырь. Его удаление началось в 2020 г. и завершилось в начале 2021 г. После этой операции Системному Организму нельзя ничего острого. Отсюда и режим ограничений, цензурирования и переструктурирования общественно-политических процессов, который уже развивается по собственной логике.
Между тем, ситуация диагностирует новые точки уязвимости Системы, которыми коллективный Запад будет активно пользоваться. Это не только А. Навальный, «Мемориал», но и пытки во ФСИН или, даже, якутские пожары.
В концепцию президента США Д. Байдена о климатическом кризисе отнюдь не вписываются пожары в Якутии. На это Система ему отвечает: не твое дело, у вас тоже в Калифорнии пожары бывают. Общество пока поддерживает российскую власть в этом вопросе. А, между тем, коллективный Запад активно формирует в мире принцип глобальной ответственности всех стран, в том числе и России, за экологию. Поэтому факторы давления на Россию по экологической повестке будут усиливаться.
В отношении российского общества к пыткам в тюрьмах и репутации ФСИН – все гораздо хуже для Системы. Прямых бенефициаров в высших эшелонах власти от пыток в тюрьмах (особенно по неполитическим делам) не прослеживается, но поднятая нобелевским лауреатом Д. Муратовым тема прозвучала во всем мире и нанесла имиджевый урон российской власти. Недавно хакеры поставили ультиматум и пригрозили слить в интернет базу данных садистов и вымогателей, если пытки не прекратиться. Сетевые структуры гражданского общества претендуют на субьектность и готовы защищать права граждан, которые предполагают иммунитет от дисциплинарного садизма. Это очень интересный кейс, требующий внимательного анализа. В Белоруссии IT-шники уже осознали себя как политический класс, который, правда, эмигрировал из страны.
Ликвидация «Мемориала» - отражает стремлением поляризировать отношения со всеми в стране и мире по принципу: есть подконтрольные/лояльные нам, а остальные – враги. Такая черно-белая оптика выгодна Системе, так как позволяет хоть как-то пытаться легитимизировать ее действия. Ведь любой факт поддержки/симпатий со стороны акторов коллективным Запада того же «Мемориала» чреват реакцией Системы по принципу: «вот, что и требовалось доказать. Это настоящие иноагенты и враги России». До такой риторики, судя по всему, нам осталось немного.
С наступающим Новым годом! Всем желаем здоровья (физического, духовного, интеллектуального), счастья и развития! Пишем для тех, кто мыслит самостоятельно и готов вести диалог.
Подборка каналов, взаимодействию с которыми благодарны:
https://t.iss.one/russica2
https://t.iss.one/kremlebezBashennik
https://t.iss.one/tolk_tolk
https://t.iss.one/plutovstvo007
https://t.iss.one/clubrf
https://t.iss.one/nakanuneru
https://t.iss.one/dumayem
https://t.iss.one/EbuldinSkySpez
https://t.iss.one/politforum
P.S.В следующем году рекомендуем обратиться к сложным, но очень интересным, текстам политического философа ХХ в. Ханны Арендт. В ее книгах (Банальность зла, Люди в темные времена, Истоки тоталитаризма, Vita Activa, или о деятельной жизни и др.) не только качественный анализ трагичных процессов ХХ в., но и способ их избежать.
Подборка каналов, взаимодействию с которыми благодарны:
https://t.iss.one/russica2
https://t.iss.one/kremlebezBashennik
https://t.iss.one/tolk_tolk
https://t.iss.one/plutovstvo007
https://t.iss.one/clubrf
https://t.iss.one/nakanuneru
https://t.iss.one/dumayem
https://t.iss.one/EbuldinSkySpez
https://t.iss.one/politforum
P.S.В следующем году рекомендуем обратиться к сложным, но очень интересным, текстам политического философа ХХ в. Ханны Арендт. В ее книгах (Банальность зла, Люди в темные времена, Истоки тоталитаризма, Vita Activa, или о деятельной жизни и др.) не только качественный анализ трагичных процессов ХХ в., но и способ их избежать.
«Степные бунты» & Рефлексия Системы
Казахстанские протесты требует учета ряда факторов:
1.Транзит в этой стране не завершен, а намеченный сценарий не устраивает ряд значимых акторов.
2.Экономическая политика Казахстана, также как и экономическая политика российского государства, множит структурные противоречия, поэтому любые неполитические проблемы могут очень быстро политизироваться и приводить к дестабилизации.
3.В казахском обществе масса проблем, возрастающий уровень бедности, а также высокий уровень синафобии. Китайский капитал все активнее заходит в страну и это долгосрочный риск поляризации по линии «элиты – общество». Элиты и их проплаченные «политологи» пытаются отрицать эти проблемы, но на бытовом уровне они очевидны. При этом социологию в Казахстане провести очень непросто, что симптоматично.
4.В Казахстане, также как и в Киргизии, есть народные трибуны и профессиональные бузотеры, которые могут быстро поднять протестную волну. В России с этим гораздо сложнее: проактивная работа по нейтрализации потенциального протеста проведена Системой достаточно жестко.
5.Анализ кейсов прошлого года в российских регионах показывает, что после нейтрализации несистемной оппозиции Система категорически не готова допускать распространение протестных очагов по всей стране одновременно, а локализовывать протест уже научились. Собственно, казахстанские власти сейчас заняты именно локализацией протеста, чтобы он не охватил всю страну. Выпуск пара недовольства и дубинки полицейских – это логичная и естественная реакция на каскад социально-экономических проблем, которые в Казахстане будут накапливаться и усиливать националистические настроения и соответствующую антирусскую и антикитайскую риторику.
6.Для руководства Казахстана главный риск сейчас не в масштабе протестов, а в участие в них ключевых акторов республиканской Системы. Есть отчетливые противоречия по линии «Библиотека» – Акорда – Парламент. «Библиотеке» Н. Назарбаева до последнего времени удавалось выдерживать баланс, но, очевидно, потенциал регуляции со стороны Елбасы уменьшается.
7.Структурные противоречия и кризис власти в Казахстане начнется тогда, когда политическая элита присоединится к этим протестам, а кризис в отношениях общества и власти – дело привычное для всех стран Евразийского экономического союза.
8.Текущие казахские протесты, также как и белорусские образца 2020 г., поляризуют настроения элит в российской Системе: охранители говорят о невозможности никаких послаблений, а сислибы настаивают на тупиковости дальнейшего закручивания гаек. И каждый (по-своему) прав, но общий пазл не складывается. И в этом контексте траектория казахстанского транзита, его реализация и неминуемые издержки для российской Системы очень важны не только в геополитическом плане, но и как попытка выработать приемлемый алгоритм собственного транзита.
P.S.Казахский экстрафактор путает украинские планы Системы и в этом его значимость, а, возможно, и природа.
Казахстанские протесты требует учета ряда факторов:
1.Транзит в этой стране не завершен, а намеченный сценарий не устраивает ряд значимых акторов.
2.Экономическая политика Казахстана, также как и экономическая политика российского государства, множит структурные противоречия, поэтому любые неполитические проблемы могут очень быстро политизироваться и приводить к дестабилизации.
3.В казахском обществе масса проблем, возрастающий уровень бедности, а также высокий уровень синафобии. Китайский капитал все активнее заходит в страну и это долгосрочный риск поляризации по линии «элиты – общество». Элиты и их проплаченные «политологи» пытаются отрицать эти проблемы, но на бытовом уровне они очевидны. При этом социологию в Казахстане провести очень непросто, что симптоматично.
4.В Казахстане, также как и в Киргизии, есть народные трибуны и профессиональные бузотеры, которые могут быстро поднять протестную волну. В России с этим гораздо сложнее: проактивная работа по нейтрализации потенциального протеста проведена Системой достаточно жестко.
5.Анализ кейсов прошлого года в российских регионах показывает, что после нейтрализации несистемной оппозиции Система категорически не готова допускать распространение протестных очагов по всей стране одновременно, а локализовывать протест уже научились. Собственно, казахстанские власти сейчас заняты именно локализацией протеста, чтобы он не охватил всю страну. Выпуск пара недовольства и дубинки полицейских – это логичная и естественная реакция на каскад социально-экономических проблем, которые в Казахстане будут накапливаться и усиливать националистические настроения и соответствующую антирусскую и антикитайскую риторику.
6.Для руководства Казахстана главный риск сейчас не в масштабе протестов, а в участие в них ключевых акторов республиканской Системы. Есть отчетливые противоречия по линии «Библиотека» – Акорда – Парламент. «Библиотеке» Н. Назарбаева до последнего времени удавалось выдерживать баланс, но, очевидно, потенциал регуляции со стороны Елбасы уменьшается.
7.Структурные противоречия и кризис власти в Казахстане начнется тогда, когда политическая элита присоединится к этим протестам, а кризис в отношениях общества и власти – дело привычное для всех стран Евразийского экономического союза.
8.Текущие казахские протесты, также как и белорусские образца 2020 г., поляризуют настроения элит в российской Системе: охранители говорят о невозможности никаких послаблений, а сислибы настаивают на тупиковости дальнейшего закручивания гаек. И каждый (по-своему) прав, но общий пазл не складывается. И в этом контексте траектория казахстанского транзита, его реализация и неминуемые издержки для российской Системы очень важны не только в геополитическом плане, но и как попытка выработать приемлемый алгоритм собственного транзита.
P.S.Казахский экстрафактор путает украинские планы Системы и в этом его значимость, а, возможно, и природа.
Про красные линии & геополитику постсоветского пространства
Зафиксируем: все страны-участницы Евразийского экономического союза (Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия) за последние два года побывали в зоне сильнейшей турбулентности. Казахстан оставался последним оплотом стабильности, однако теперь это уже не так.
Элиты Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана страстно мечтают избежать казахстанского сценария и, собственно, поэтому не горят желанием вступить в ЕАЭС, хотя, в той или иной степени, входят в зону влияния России. США обозначили им свои красные линии, и они их соблюдают.
Уступки, на которые идут власти Казахстана подчеркивают не только их слабость, но и являются фактом признания накопившихся противоречий. Текущую ситуацию можно забетонировать и подавить волну протестов по белорусскому сценарию, но тогда Н. Назарбаев и К.-Ж. Токаев будут фигурами, похожими на А. Лукашенко.
Назарбаев вряд ли на это пойдет, тем более, что для него есть возможность отступления: для Запада он, в отличие от Лукашенко, не persona non grata и Елбасы этим может воспользоваться. Есть еще вариант отъезда из страны, но пока силовики поддерживают казахстанскую власть – этот сценарий не основной.
Полная стабилизация в ближайшее время в Казахстане – маловероятна, а отставка правительства - ничего не даст. Даже если силовики справятся, структуры протеста начнут конструировать межэтнические противоречия и провокации в адрес России и русскоязычного меньшинства. Тем более, что эту тему в угоду думских раскладов стороны в прошлом году изрядно разогрели в симулякративном формате. А сейчас это может стать не симулякром, а фактором реального давления на Россию и русский мир.
В этой ситуации российская Система получает массу проблем и лишь один, хотя и неочевидный, плюс: открывается окно возможностей для легитимизации дальнейших атак на иноагентов и структуры несогласия внутри российского общества. Впрочем, этот плюс сомнительный: общество итак индифферентно к этому относилось и не особо возражало против закручивания гаек.
Российский социум изнеможён ковидокризисом и социально-экономическими проблемами и желает быть оставленным в покое. Мобилизация такого общества против внешнего врага (хоть в кавычках, хоть без) невозможна. А вот для Системы казахстанский экстрафактор – это серьёзная головная боль.
Фактически, Д. Байден и коллективный Запад дает понять: если не будет умиротворения по Украине и в целом не снизится милитаристская риторика, подбрюшные приветы (Кавказ, центральнозиатские мигранты, Афганистан, пантюркизм и т.д.) могут быть повторены.
Зафиксируем: все страны-участницы Евразийского экономического союза (Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия) за последние два года побывали в зоне сильнейшей турбулентности. Казахстан оставался последним оплотом стабильности, однако теперь это уже не так.
Элиты Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана страстно мечтают избежать казахстанского сценария и, собственно, поэтому не горят желанием вступить в ЕАЭС, хотя, в той или иной степени, входят в зону влияния России. США обозначили им свои красные линии, и они их соблюдают.
Уступки, на которые идут власти Казахстана подчеркивают не только их слабость, но и являются фактом признания накопившихся противоречий. Текущую ситуацию можно забетонировать и подавить волну протестов по белорусскому сценарию, но тогда Н. Назарбаев и К.-Ж. Токаев будут фигурами, похожими на А. Лукашенко.
Назарбаев вряд ли на это пойдет, тем более, что для него есть возможность отступления: для Запада он, в отличие от Лукашенко, не persona non grata и Елбасы этим может воспользоваться. Есть еще вариант отъезда из страны, но пока силовики поддерживают казахстанскую власть – этот сценарий не основной.
Полная стабилизация в ближайшее время в Казахстане – маловероятна, а отставка правительства - ничего не даст. Даже если силовики справятся, структуры протеста начнут конструировать межэтнические противоречия и провокации в адрес России и русскоязычного меньшинства. Тем более, что эту тему в угоду думских раскладов стороны в прошлом году изрядно разогрели в симулякративном формате. А сейчас это может стать не симулякром, а фактором реального давления на Россию и русский мир.
В этой ситуации российская Система получает массу проблем и лишь один, хотя и неочевидный, плюс: открывается окно возможностей для легитимизации дальнейших атак на иноагентов и структуры несогласия внутри российского общества. Впрочем, этот плюс сомнительный: общество итак индифферентно к этому относилось и не особо возражало против закручивания гаек.
Российский социум изнеможён ковидокризисом и социально-экономическими проблемами и желает быть оставленным в покое. Мобилизация такого общества против внешнего врага (хоть в кавычках, хоть без) невозможна. А вот для Системы казахстанский экстрафактор – это серьёзная головная боль.
Фактически, Д. Байден и коллективный Запад дает понять: если не будет умиротворения по Украине и в целом не снизится милитаристская риторика, подбрюшные приветы (Кавказ, центральнозиатские мигранты, Афганистан, пантюркизм и т.д.) могут быть повторены.