Постиндустриализация войны, мир-системные проекции и притязания Китая на глобальное управление: размышления о некоторых мегатрендах ближайших десятилетий.

Постсоветский военный конфликт очень важен в истории человечества тем, что это затяжной военный конфликт с участием постиндустриальных экономик. Понятно, что ни Россия, ни Украина не могут считаться постиндустриальными и высокотехнологичными в полном смысле слова, но в этих странах доля постиндустриальной экономики все же существенна. А если учесть и фактор Запада, который фактически участвует в конфликте и фактор Китая, который поставляет технологии и компоненты для дронов участникам – вывод о постиндустриализации может быть принят с этими оговорками.

Долгое время в социальной философии считалось, что постиндустриализирующиеся общества характеризуются высоким уровнем потребления и низкой готовностью граждан воевать. Именно в этом плане конфликт на постсоветском пространстве важен, например, европейским политикам-ястребам. Они поставили задачу осуществить эту конверсию и повысить готовность граждан сытых обществ воевать за счет классического гипертрофирования «внешней угрозы», в лице России.

И даже если кардинально решить этот вопрос в ближайшие 5-10 лет не получится – массированнное применение дронов ставит вопрос о роботизированных альтернативах на войне. Жителям развитых экономик с обширным потреблением запрос на роботизацию армии очень сильно по вкусу. Можно даже сказать, что это демократический запрос, так как его искренне поддержит большинство граждан европейских стран. Спекуляции и манипуляции относительно «внешних угроз» работают на приглушение пацифизма в общественных настроениях и с этим в Брюсселе с трудом, но справляются.

И, с другой стороны – Китай, который не играет ни в какую демократию, но испытывает в чем-то схожие проблемы. Китайская армия начиная с 1960-х гг. пыталась утвердиться много раз, но значительных успехов не достигла. Болезненное поражение в войне с Вьетнамом (1979 г.) остановил китайский милитаризм на много десятилетий и поставил Поднебесную на путь экономического развития.

Недавний парад в Китае, посвященный 80-летию окончания Второй мировой войны показал потенциальную мощь роботизированной китайской армии. Китай, также как и западные демократии (но по другим причинам) не рассчитывает на значительное вовлечение населения в военные планы и стремится роботизировать армию.

Постсоветский военный конфликт в этой логике не совсем сторонних и не совсем наблюдателей (то есть Запада и Китая) выглядит как долгий полигон испытаний столь нужного всем им перехода на постиндустриализированную и роботизированную военную реальность.

Китай, между тем, видит возможности взять на себя стратегическую инициативу и заявляет амбиции на глобальное управление. В условиях краха регулирующих возможностей ООН технологический прогресс рискует быть поставлен на нужды войны в широком смысле этого слова. Война и конфликт диалектически и исторически – это источник развития, но огромной ценой прежде всего для живуших здесь и сейчас людей.

И самое опасное в том, что все это может продолжаться до тех пор, пока многочисленные акторы не договорятся между собой соблюдать правила игры, а до этого, похоже, очень и очень далеко. Не видно никаких реальных механизмов такого урегулирования.

Мир-системные проекции эпического бегства правительства из Непала после успешного госпереворота. Спойлер: глобальные выводы делать не следует, а задуматься всегда есть о чем.

Запад в нынешней своей политической форме для того, чтобы взять под свой контроль небольшое государство, расположенное между Китаем и Индией. При Б. Обаме, например, американцы этим явно попытались бы воспользоваться, а сейчас такие планы гораздо менее вероятны. Прежде всего, потому что политика Д. Трампа не предполагает распыление ресурсов на периферийные задачи. Поэтому разговоров про демократизацию Непала и прочую риторику прав человека сейчас относительно немного.

Прозападные силы к власти в Непале могут прийти только теоретически. Страна имеет прочные связи с Индией, но больше ориентируется на Китай в плане экономики и стратегического будущего. Именно эти две гигантские страны и определят политическое будущее Непала и выберут обновленный состав элит.

Сам кейс «революция зумеров из-за запретов соцсетей» показателен для, например, Грузии или Казахстана, но никак не для евразийских мега-стран с сильной централизованной властью и мощными инструментами подавления недовольства.

Трос, сброшенный с вертолета, за который зацепились члены правительства (уже бывшего) Непала, тем не менее важен не только символически. Китай, с его амбициями на глобальное управление постоянно прорабатывает и делится вариантами укрепления действующих политрежимов в незападных странах за счет ограничений интернета. Свои проекты на этот счет есть и в Москве, которая налаживает экспорт своих рецептов в другие страны.

В этом плане кейс Непала будет внимательно изучаться на предмет ошибок и коррекций. В нынешних условиях они только усилят наступление на глобальный интернет и его перевод в разряд суверенного. Это становится sine qua non (необходимым условием) выживания авторитарных и тоталитарных режимов. Впрочем, не только их. Ограничения интернета сейчас заметны и в Великобритании, и в других западных странах.

Суверенитизация интернета – это способ правящих элит продлить свое политическое доминирование еще на 15-30 лет (в разных странах по-разному). Однако все это осуществляется за счет накопления противоречий и нарастающего левого запроса на социальную справедливость, который хорошо миксуется, например, с радикализацией Ислама (не только в палестинско-ХАМАСовском варианте, но и в других).

Кое-где сильные государственные аппараты его смогут подавить путем ужесточения и цифровых концлагерей, а кое-где и это не поможет. На текущем этапе централизованные государственные образования, сформированные в период развитого Модерна, переигрывают постмодернистские сетевые структуры и соответствующие запросы масс. Но так будет не всегда. Пока же Непал смотрится одним из исключений из общего тренда...

По теме Шенгенских виз для россиян: разменная монета геополитической конфронтации, бюрократическая бессмыслица и пища для пропаганды разных лагерей.

Еврокомиссия к декабрю 2025 г. сформирует свои рекомендации странам по выдачи Шенгенских виз для россиян. Сам политический повод возник из-за того, что европейские политики (демагогической ориентации) заявили, что количество выданных виз россиянам стало расти и дошло до 0,5 млн виз в год.

В 2019 г. выдавали 8 млн виз, причем многие страны охотно давали долгосрочные. Сейчас уже почти никто не выдает туристические визы на год-два, а выдают краткосрочные. Таким образом, сокращение выдач, если судить по гражданам (а не по штуковизам) примерно в 10-15 раз. Но, скорее всего, сейчас еще больше сократят.

Нарративы европейских секьюритизаторов апеллируют спекуляциями про угрозы безопасности. По факту, в Евросоюз могут въезжать жители Молдовы, Грузии или некоторых стран Латинской Америки без всяких виз. Ситуация в Евросоюзе такова, что найти адептов, готовых за 50-500 евро совершать политические провокации (антиизраильские, антимусульманские и любые другие) найдется не мало и без россиян-туристов.

Среди российских туристов преобладает законопослушность, плюс приезжают люди с деньгами, но сейчас это никого не волнует в Брюсселе.

Тема Шенгена для россиян стала разменной монетой в условиях конфронтации. Нужно обмениваться недружественными шагами, вот и решили пусть в ход визовый вопрос. Показательно, что запрет (или резкие ограничения) выдачи виз россиянам обсуждаются в условиях когда Евросоюз по факту закупает российскую нефть (напрямую и через Индию), о чем недавно рассуждал Дональд Трамп.

Такие действия только усиливают разочарование в Западе среди 10-15% образованных россиян, которые хотят мирного сосуществования и взаимодействия культур. Сейчас это, по большому счету, никого не интересует. Слишком далеко зашла конфронтация.

Прогноз. Будут увеличены бюрократические препоны, количество стран, фактически, не выдающих туристические визы россиянам увеличится (сейчас это 11 стран), но полного запрета не будет.

Рекомендации будут такие: если есть родственники или собственность – выдавать визы можно, остальным – не рекомендовать или сократить количество слотов. Это германский, строгий подход, у Франции – совершенно иной, более либеральный. Вряд ли в этом вопросе Париж даст себя прогнуть Берлину, но в масштабах евробюрократии – вопрос копеечный.

Никакого геополитического эффекта от него, конечно, не будет. Причем не будет в любом случае, какое бы решение не приняли в Брюсселе. А количество россиян, отказывающихся от поездок в Европу по идейным соображениям – будет и дальше увеличиваться.

Таковы реалии секьюритизации. В Европе решили делать из России врага и останавливаться не собираются. Эти силы имеют преимущество в Евросоюзе, но не доминируют. Тем не менее, быстро и легко им свою повестку продавить не получится.

Ускользающий переговорный процесс, в результативность которого почти не верится. В. Зеленский заявил: Украина готова говорить о новых границах де-факто, если у Киева не будет сил, чтобы вернуться к этой теме в будущем.

Между тем заявления Дональда Трампа по теме напоминают бесконечное круговое движение. «Есть прогресс, готовимся к встречам» – «Я разочарован позицией Москвы» – «Я очень разочарован и введу ограничения» – затем нервный срыв «пусть убивают друг друга дальше» и потом «есть прогресс в переговорном процессе». И так снова и снова.

Кремль уже очень вяло реагирует на эти нарративы, так как они напоминают бесконечное «у попа была собака, он ее любил». Трамп медиа зависим и его синоптикальная модель позиционирования требует от него быть в центре внимания.

Зеленский же идет на вербальные уступки тогда, когда видит, что они все равно не будут реализованы Москвой. Сейчас он допускает границы де-факто, но через некоторое время может все это отрицать. Ни одна из сторон конфликта не собирается его завершать, такова реальность.

Китай же смотрит на это со стороны и тоже никуда не торопится. Трамп не может (и не сможет) принудить Пекин к изменению своей политики по отношению к конфликту на постсоветском пространстве. Часть ТикТока Трамп получил, но Пекин, по-прежнему хочет Тайвань и предпосылок к изменению позиции нет.

Повышение налогов в России лучше всего остального показывает реальные прогнозы относительно пролонгации конфликта. Дистанцирование США от конфликта во многом мнимое. Столкнуть европейцев с Россией в логике американского истеблешмента допустимо и даже желательно, но ослабление контроля над Евросоюзом – принципиально недопустимо. Поэтому вряд ли стоит принимать риторику Трампа и его тезисы про дистанцирование США от конфликта – как истинную. Скорее, Трампу выгодно чтобы так думали во всем мире. В том числе и потому, что Трамп-миротворец – провалился. Не потому что он слаб. Нет, Трамп не слаб, но самонадеянность он явно проявил и платит за это утратой политического капитала и падением рейтингов.

Ув. Толкователь анализирует труды и высказывания Дмитрия Травина и соглашается с его мнением о том, что Россия – полупериферия Запада. Это давно известный тезис, но интереснее другое, а может ли Россия стать полупериферией Китая, причем не конъюнктурно, а в историческом масштабе?

1.Западная цивилизация накладывает отпечаток на весь мир уже пять веков и это исторический факт. Идеи, технологии и практики, сгенерированные на Западе, доходят с искажениями до всего мира, не только до России. В этом выражается и накопленная Западом мягкая сила и привлекательность (а для кого-то отвратительность) его модуса существования. Впервые за несколько веков в технологическом плане появилась альтернатива – Китай. В XIV-XV вв. в Китае династии Мин сложились предпосылки промышленной революции, но из-за политико-консервативных причин элиты их решили подавить и это привело к тому, что Китай в XIX в. стал колониальным failed state. Сейчас правящие в Пекине элиты не собираются давать США и другим западным странам такого преимущества.

2.В эпоху секьюритизации и геополитической конфронтации мягкая сила стремительно утрачивает свое значение. Преимущества получают государства, которые никогда не ставили на такую мягкую силу. Тот же Китай. У Поднебесной явные проблемы с мягкой силой, зато хорошо отлаженные механизмы скупки национальных элит в странах периферии и полупериферии.

3.Россия, в моем понимании не-Западная страна, которая долгие столетия формирует свою национальную идентичность на противостоянии Западу или желании его догнать и перегнать или подружиться с ним, а затем снова вступить в конфронтацию. Словом, что-то доказать этому Западу. В этом плане, действительно, цикличность очень значительная. Вопрос лишь в том, сколько длится будут различные фазы этого цикличного процесса.

4.Миропорядок, который хочет сформировать Китай, предполагает нивелирование мягкой силы, постоянные военные и прочие конфликты вокруг Поднебесной, но не вовлечение Пекина в них напрямую. В этом миропорядке каждый за себя и нет никаких объединяющих правил. Китай – не доминатор, но самый авторитетный актор, который может выступать в роли ситуативного арбитра и разводящего. А варвары пусть бьются друг с другом. Нынешняя Россия в такую систему вписывается вполне. Тем более, что США не хочет больше (при Д. Трампе) пытаться играть в роль арбитра и ресурсов для этого недостаточно. Про ООН как регулирующую организацию и говорить нечего.

5.Относительно прозападности или европейскости России полагаю, что даже в нынешнем виде она привлекательнее для социума больше чем ханьскость, с его идеями социального рейтингования. Все так, но есть несколько ограничителей. Во-первых, общество не спрашивают, а во-вторых, этой дихотомии (Запад VS Восток) противопоставляется цивилизационная особость и национальная центрированность. А это, в глазах большинства общества, гораздо привлекательнее.

Выводы. В экономическом, и, особенно, технологическом плане Россия может (и, скорее, уже стала) полупериферией Китая. В плане суверенитета и международных конфликтов – нет, и не станет, тем более в условиях нарастания конфликтности в мир-системе.

Разворот ко всему китайскому, как в 1990-е гг. ко всему западному, скорее, происходит вынужденно. Без соответствующих карго-культов, только в практичном, я бы сказал, утилитарном аспекте. Элиты сейчас строят национально-ориентированное общество, так как видят в этом свою устойчивость и способ пролонгации своей власти.

И еще один момент. Я бы не стал недооценивать важность политической конъюнктуры. За 20-30 лет она способна выветрить очень многое из прозападного (или считающимся таковым, но уже ставшим общечеловеческим), что еще остается в российском социуме.


https://t.iss.one/tolk_tolk/25882