Россияне & Иррациональное



В определенных сегментах российского социума растет интерес к различным гороскопам, предсказаниям, натальным картам и прочему вангизму: для сомневающихся нужно внимательно посмотреть на полки книжных магазинов и усмотреть какие неполитические шоу транслируются на российском ТВ в прайм-тайм.

Иррационализация – это объективное явление, которое, во многом, следствие примитивизации публичного дискурса, но имеет под собой и политэкономический базис. В случае дальнейшего ухудшения экономической ситуации в стране ландшафт иррациональной оккультности вырастет намного больше.

Британский историк античности Э.Р. Доддс в середине ХХ в. написал знаменитую книгу «Греки и иррациональное». Его заинтересовало то, как общество, которое произвело великих философов Сократа, Платона и Аристотеля через сто-двести лет после этого перешло к культивации восточных культов, анализу сновидений и всяческих гаданий.

Во многом этот переход связан с политэкономическими причинами: демократия и необходимость обозначать публично свои рациональные доводы были потеряны вследствие формирования империи Александра Македонского, а угасание экономических потенциалов греческих полисов произошло из-за формирования эллинистического мира в рамках которого материковая Греция уступала в экономическом плане птолемеевскому Египту, Антиохии и другим государствам.

В России интерес к оккультности сохранялся всегда, а закат Советского Союза совпал с торжеством «экстрасенсов» Кашпировских и Чумаков, которые заряжали воду и лечили разные болезни по телевизору. Сейчас цензурно-самоцензурные ограничения в масс-медиа и рост аполитичности вкупе с невысокой ценностью научного знания создают плацдармы для соответствующего неоренессанса.

Оккультизм, иррациональное в широком смысле слова, – это традиционное, точнее, архаическое или даже языческое начало культуры. В России оно уживалось и с традиционными конфессиями и советским атеизмом. В основе этого невозможность людей поменять свое настоящее и будущее рациональными инструментами, практиками и социальными технологиями. Речь не только о политических изменениях, но и о возможностях, например, изменить свою жизнь, улучшить ее качество и продолжительность, воспользоваться современной медициной, получить качественное образование, совершить путешествия и т.д.

Тенденция последних лет: все больше молодежи не хотят получать высшее образование и сразу пытаются пойти на работу, чтобы обеспечить себя и свою семью. Геополитическая конфронтация, возможно, внесла коррективы в эту интенцию в сторону большей популярности высшего профобразования среди абитуриентов мужского пола (и, соответственно, отсрочек для от призыва), но объективных исследований по этому поводу пока нет.

Вангизм и прочий оккультизм не представляет для властей серьезной проблемы. Считается: пусть лучше оккультизмом балуются нежели ведут целерациональные дискуссии о политэкономическом устройстве как во времена Перестройки.

Деградация публичной социогуманитарной экспертизы и замена ее византийскими политологами вполне себе освобождает пространство для новоязыческих настроений с которыми уже приходится считаться не только мыслящим в целерациональной парадигме современными и прогрессивным гражданами, но и, например, церкви, которая получила широкие возможности для расширения своего влияния, но вряд ли воспользовалась ими полностью.

А вот неовангисты, неокашпировские и прочие иррационалисты своих возможностей влиять на общественные настроения (и получать соответствующие подряды) могут и не упустить.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

О русских и россиянах в публичном дискурсе властей

Для российских властей до СВО характерным было развитие наднациональной идентичности («россияне»), но сейчас в публичном дискурсе официальной власти и инфраструктуры ее влияния более активно распространяется формулировка «русские».

Наднациональный концепт «россияне» оказался очень успешным в преодолении инерции парада суверенитетов и вообще - в конструировании постсоветской нации. Значительным фактором, подкрепляющим его действие, были успехи в международном спорте последних 10-15 лет. Но с началом СВО многое поменялось.

Согласно данным переписи 2022 г. (со всеми оговорками относительно достоверности ее результатов), русских в стране 74,6% – это на 1,7 млн чел. меньше, чем в 2010 г. (77,7%). Тренд на уменьшение русского населения несомненен (достаточно посмотреть на демографию «русских» регионов Центральной России), однако общее численное доминирование русских не вызывает никаких вопросов.

СВО – это событие, которое в смысловом плане, на уровне позиционирования власти, тесно сопряжено с русскостью (Русский мир, русский язык и культура), а не российскостью. Показательным тут является сюжет, когда в школах в нацреспубликах учителя обязывают детей учить песню «Я – русский» одного из пропагандистов от мира музыки. И в рамках этих уроков возникают резонные замечания: «но я татарин/башкир/бурят». А учителя все равно говорят, что «мы все русские». Это - не отдельные примеры, а тренд: в родной для меня Башкирии популярные у тюркоязычной аудитории певцы, поющие на татарском и башкирском, также заявляли, что в эти исторические моменты чувствуют себя русскими.

Отход от наднациональной идентичности и переход к национальной («русские») – во многом связан с текущей повесткой: это в Китае происходящее с уйгурами может быть обозначено как долгосрочная стратегия ассимиляции. Русский народ как ядро российского социума хочет уважения к себе, так как именно он несет главную нагрузку. Но причины замены «россиян» на «русских» - не в этом, а в политтехнологической увязке смыслов и целей геополитической конфронтации с моделью идентичности большинства.

Кстати, в период Российской империи (до 1917 г.) это уже было, причем, на уровне вектора политики: накладывание этой русскости на растущее национальное самосознание других этносов тогда формировало отчетливые очаги напряжения и привело к соответствующим результатам, впрочем, достаточно различным для каждого этноса той империи.

В советское время была предложена формулировка «советский народ». Все это имело относительный успех в рамках двойной идентичности (национальная/наднациональная), однако главным всегда оставалась этническая.

В случае необходимости, власти откорректируют дискурс и снова будут говорить о россиянах, объединённых русским языком и являющихся частью Русского мира. При этом, можно наблюдать как извне России идут попытки формирования соответствующих сепаратистских настроений. Их перспективы видятся как крайне незначительные в течение следующих 3-5 лет: в сверхцентрализованном государстве все нацэлиты зависимы от центра. Субьектность их, очевидно разная (самая высокая - в Татарстане и Чечне), однако зависимость/взаимозависимость с Центром очень высокая везде.

Сепаратизм обречен быть уделом маргиналов не только на уровне политического действия, но и на уровне реальных настроений. Нацменьшинства хотят, чтобы уважали их традиции и язык и давали им достаточно ресурсов. Но они же, очень показательно, готовы воевать за Русский мир.

При этом, есть и другие побочные эффекты русификации публичного дискурса: если он будет дальше активно/бездумно внедряться как элемент национальной гордости большинства – неизменными будут побочные эффекты в виде распространения русского национализма, причем, не только в формате «русских маршей». Власть в этом никак не заинтересована, да и социум - тоже.

Электроннные повестки & Логика долженствования


Заявляется: «законопроект «об электронных повестках» не вызовет панику и волну эмиграции — документ связан не с мобилизацией, а с воинским учетом». Даже кнопка «удалить учетную запись» в Госуслугах вновь вернулась, чтобы волнений и лишних телодвижений было меньше. Удалить свой аккаунт в Госуслугах можно, но от появления в электронном реестре получивших повестки в военкомат фамилий и имен это не спасет.

Отрицательная частичка «не» в фразе «не вызовет паники» подсознанием не воспринимается: опровержения властей носит дежурный характер и вряд ли вызовет доверие среди сомневающихся. Впрочем, власти дают понять, что это проблемы самих воспринимающих: сейчас не до психологического комфорта обывателей.

Новые волны эмиграции, действительно, проблематичны: для этого нет ни экономического, ни ресурсного потенциала у социума. Да и условия пребывания в Турции, Казахстане и других странах изменились. Даже в Аргентине не хотят видеть российских релокантов.

А вот насчет недопущения паники – это скорее желательное целеполагание. Власти хотят, чтобы ее не было, но гарантировать ничего не могут.

Вероятность новых волн мобилизации оценивается не из-за заявлений властей, а ситуации в зоне СВО. Однако никакого решения нет: в этом плане срочное принятие Госдумой законопроекта об электронных повестках – это необходимость быть готовым к любому варианту развития событий.

Ставка будет сделана на добровольцев. Для многих выплаты, льготы и привилегии от статуса ветерана боевых действий – привлекательны. В этом плане сейчас вновь развернется соцсоревнование среди регионов по работе с добровольцами, но вряд ли оно способно обеспечить искомые значения.

Общество однозначно воспримет все происходящее как усиление контроля и новых ограничений: цифровизация ковида и попытка сделать обязательным вакцинацию вызвала значительную панику и здесь эффекты могут быть сопоставимы или даже большими.

Показательно, что власти даже не рассматривают возможность добровольного отказа части граждан от призыва в армию. Например, посредством альтернативной службы или легального взноса в 1-2 млн руб.
Эта практика была бы востребована среди небольшого сегмента граждан, но сейчас социуму транслируют классические паттерны долженствования развитого модерна («долг Родине»). Воспринять их может региональная периферия (малые и средние города, а также сельская местность), но не образованные слои с доходами от средних и выше средних в мегаполисах и столицах.

При этом именно эти образованные сегменты крайне необходимы для будущего хоть сколько-нибудь модернизационной (а не архаичной) России каким бы оно не было, однако с этим мало кто считается. Власть не в том ритме, чтобы придумывать сложные конфигурации и гибкие механизмы: сейчас действуют линейная логика упрощения и доминирования.

(Нео)сословия & Цифровой Левиафан: вероятность, а не реальность


В Китае уже несколько лет действует система социального кредита, которая, по сути, ранжирует массу подданных на разные категории в зависимости от «законопослушности», «честности» и «потребительского поведения». Единственным моральным регулятором этих качеств является государство, точнее, правящий класс. Граждане с низким рейтингом имеют значительные проблемы при трудоустройстве и даже могут быть лишены возможности покупать билеты на транспорт.

Российское государство также идет по пути формирования мегамашины, в которой лазейки и возможность ухода в сторону уменьшаются, но не будут исключены полностью. Весь ход российской истории показывает: возможности ухода от государственного контроля остаются всегда.

Сейчас уже созданы институциональные предпосылки для усиления давления верхов на низы: этому почти ничего не препятствует. Одним из последних работающих механизмов сдержек и противовесов является право простых россиян жаловаться на власти вышестоящим, вплоть до Сузерена. Это элемент, позволяющий сдерживать произвол элементов властной вертикали на местах (мэры, губернаторы и т.д.). Недавно один депутат Госдумы предложил наказывать россиян, злоупотребляющих правом на подачу жалоб в государственные органы. Это простой и непосвященный депутат, однако такая мысль приходит в голову не одному ему, но и многим губернаторам, мэрам городов и другим представителям номенклатуры.

Императрица Екатерина II получила значительное одобрение дворянского сословия за счет запрета на жалобы крепостным: в нынешних условиях эта модель, анахроничная даже для XVIII в., не будет в полном виде реализована, однако низшие и средние элементы Вертикали предпримут немало действий для ограничений «гражданской активности» в виде различных жалоб. «Дворники»-пиарщики, стирающие жалобные комментарии под постами в соцсетях и телеграм-каналах губернаторов – это лишь часть явления. Губернаторы получают нагоняи сверху за значительное количество жалоб со стороны граждан. И знающие реалии губернской жизни не дадут соврать: такие жалобы все больше бесят и раздражают губернаторов и мэров.

Учитывая социально-экономические расклады эффективной политики или заливания деньгами проблем вряд ли стоит ждать. Следовательно, будут действия, направленные на уменьшение количества самих жалоб. Российский социум далек до варианта китайского социального контракта и цифровой концлагеризации: эти примеры можно использовать для сравнения, но не для внятной и объективной аналитики.

Работающий как жесткий и многоуровневый механизм государство-Левиафан еще нужно выстроить. Это пытались сделать и Петр Великий, и Николай I, и Сталин. Но никогда продолжения у этих государственных проектов не было, а успех во всех случаях был либо сомнительным, либо временным. Более того, за весь постсоветский период в таком государстве-мегамашине не было никакой необходимости. Подавляющее большинство было оставлено в покое, а верхушка получала львиную долю рентного пирога. Но сейчас рентный пирог уменьшается и «люди – вторая нефть» – это уже не неудачное выражение, а нечто большее.

Речь пока, по-прежнему, не идет о том, что государство будет вмешиваться во все: пузыри свободомыслия и структуры оставленности в покое остаются, но ситуация с цифровизацией призыва может иметь и другие преломления. Все условия для ужесточения, например, фискального контроля давно уже есть, но нет политической воли и целесообразности. Однако ситуация может поменяться и тогда правящий класс быстро самоорганизуется в привилегированное (нео)сословие, которое будет заинтересовано в жестком и постоянном контроле над всеми остальными. Геополитическая конфронтация подталкивает к этому, как, кстати, несколькими годами ранее и ковид. Впрочем, история все расставит по своим местам: вопрос лишь когда...

Рефлексия о цифровизации воинского учета: скорость, а не содержание


Все-таки самое важное в законопроекте (который очень скоро станет законом) о воинском учете – это скорость его принятия. Не содержание, а именно беспрецедентная скорость.

Очевидно, что в законе масса возможностей для усиления государственного контроля над социумом, вплоть до «закрепощения» и «кодификации податного сословия». В изворотливых и «изящных» формулировках нет недостатка, но они мало что дают. Тренд на усиление контроля государства за обществом уже устойчиво реализуется последние годы, причем не только в России и Китае, но и на Западе. Однако в случае России важно, кто будет главным оператором этого процесса.

Ковидные годы открыли возможности для усиления контроля фармакратов над социумом, однако силовики достаточно быстро и эффективно разбили эти планы, в том числе и за счет результативных действий внутри Вертикали, а также сформированного негативного мнения об обязательной вакцинации (чипирование, цифровой концлагерь и т.д.).

Сейчас закон усиливает роль вооруженных сил, но на этом фоне заявления главы Минцифры М. Шадаева о том, что цифровой реестр в полном объёме заработает не ранее осеннего призыва, не стоит рассматривать просто как попытку смягчения негатива от закона. Нет, похоже, правительство действительно не видит смысла спешить и предупреждает о рисках.

Скорее всего, спешка с принятием законопроекта вызвана тем, что он согласован на самом верху, но против него выступали/выступают слишком серьезные силы. Федеральное правительство не самая влиятельная из этих структур. Неслучайно, например, сенатор Клишас заявил о больших вопросах в связи с правоприменением норм, описанных в законопроекте. Принятие этого закона отдает одним структурам очень серьезные преимущества в контроле над социумом и этот процесс еще не завершен.

С общественным восприятием происходящего все понятно. Для смягчения негативного восприятия закона о цифровом воинском учете очень помогает атомизация социума, а также фатализм. Однако негативные эффекты с, преимущественно, отложенным действием, все равно будут преобладать.

Атомизированная реакция «меня это не касается/ не коснется» – самая удобная, но нет смысла ее критиковать: это данность. Как и данностью является то, что подавляющее большинство военнообязанных в стране не имели и раньше возможности и ресурсов для того чтобы скрываться от ока государства.

Фатализм и скрытое недовольство в отношении происходящего – наиболее объяснимая реакция молчаливого большинства. «Будь что будет» и «как они задолбали». Наибольший негатив (в том числе и на уровне самооценки) получают представители среднего класса с доходами отдаленно напоминающие европейские и выше. Среди них много людей т.н. свободных профессий (полузабытый термин из царского, сословного общества). Эти категории граждан еще могут себе позволить уезжать, но таковых все меньше( около 10%). С ними государство все меньше считается.


При этом фатализм общественных настроений может конвертироваться в нечто более опасное, такое в истории России было не раз. А в целом же этот законопроект переводит отношения государства и общества в плоскость презумпции взаимной виновности и недоверия. Эффект консолидации социума и власти в условиях геополитической конфронтации будет подвергаться коррозии, но государство будет всячески демонстрировать то, что он есть.

Релоканты & Сила государева контроля


Работа по возвращению в лоно государства релокантов, которых пропаганда называет то уклонистами, то беглыми, будет усиливаться в любом случае. Дело не только в том, что эти люди нужны государству в виде послушных тел и квалифицированных кадров. Дело в том, что нужно показывать всем остальным – силу государева контроля. И не способствовать формированию либеральных соблазнов.

Это в режиме мягкого авторитаризма, который с каждым годом последние 5-10 лет, становился все более жестким, выезд из страны был свободным. Сейчас ситуация меняется. Конечно, уехавшие – это и налоги, и потребление, которое продолжает функционировать в скукоженном виде в стране: негативный экономический эффект от отсутствия релокантов в пределах государства есть, однако по поводу него беспокоится правительство, но не остальные органы власти. По сути, этот фактор не принимается в качестве ключевого.

Важно показать всему остальному обществу, что «беглые» помучались по Турциям-Казахстанам да и вернулись в родное лоно. Это будет демонстрировать силу государства. Молчаливое большинство, мыслящее фатально и не имеющее возможностей для таких действий в значительной своей части даже одобрит такую политику. Ибо молчаливое большинство нуждается в подтверждении правильности своего социального поведения и плохо относится к свободолюбию некоторых.

При этом сейчас информационно-психологическое давление на уехавших прекратилось: в этом нет необходимости. Авиабилеты в Стамбул и другие заграничные направления не дорожают. Общество приближает к ситуации, когда в его структурах просто нет тех, кто способен уехать. В этом плане нищета диссидентского дискурса, который призывает бежать из страны всех подряд работает против него же самого: он выглядит оторванным от реалий. Для массового отъезда из страны просто нет условий.

Ну а уехавшие беспокоятся по поводу своего имущества, думают как развестись с женами и переоформить всю собственность на родителей или жену. Это очень показательные кейсы, которые показывают, что институту оформленного государством брака в ближайшее время может быть нанесен значительный урон. Гражданский брак без всякой регистрации в этих условиях многим кажется более привлекательной практикой. И таких последствий которые не очевидны сейчас, но массово проявятся очень скоро будет еще много.

Но если государство решило показать свою силу всем остальным – дальнейшие меры по ужесточению и производству послушных тел (в формулировке философа М. Фуко) продолжится с возрастающей интенсивностью. Начать этот процесс гораздо сложнее чем остановить…

Вассерманизированный «креатив» & Интенция околовластных деятелей


«Законопроект», который предложил сегодня депутат Госдумы от «Справедливой России – За Правду» А. Вассерман нужен не сам по себе, а для того, чтобы перебить неблагоприятную повестку. Этот депутат выдвинул законопроект согласно которому граждане, хранящие наличные в рублях и валюте в сумме свыше 1 млн руб., должны сообщить налоговикам, а также объяснить источник происхождения средств. В противном случае конфискация и штраф.

Отчасти эта медийная инициатива связана с 25-летним уголовным сроком оппозиционному политику В. Кара-Мурзе: российский социум не любит и не хочет репрессий, тем более таких. Отчасти предложение Вассермана связано с заявлением-тестирующим вбросом по поводу рассылки электронных повесток в Москве уже в ближайшее время.

Ну а то что депутат Госдумы предлагает ограничить гражданами возможности хранения наличности на сумму до 1 млн руб. говорит явно о том, зачем все-таки нужны административные партии в этих условиях. Для того, чтобы производить такой вот токсичный информационный мусор, который будет заполнять информационное пространство и давать жвачку для мозгов политизированной части социума (10-15% социума).

К тому же уже становится своеобразной забавой пугать социум всякой ерундой: про оставленность в покое никто не думает. Многие небогатые россияне, у которых дома не то, что миллион, но и 50 тыс. рублей не найдется – все это воспримут индифферентно, либо со скрытым удовлетворением. Ибо нечего богатеть всяким «буржуинам».

Парадигмальным является политтехнологический принцип управления повесткой и общественными настроениями, а рейтинги/антирейтинг не важны – итак все лояльны: на этот счет и ТВ вещает, и византийские социологи работают исправно. Несогласные молчат и дальше будут молчать и этого пока властям достаточно.

Всерьез «законопроект» Вассермана никто рассматривать не будет, но тут важна сама интенция. Околовластные группы все больше убеждаются в мысли: никакой частной собственности и гражданских прав для податного сословия быть не может. Значит можно давить и дальше и продавливать новые непопулярные законы, правила и поборы. Тут вспоминается самурайская поговорка. Крестьяне – это кунжутный орех: чем больше давишь, тем больше масла.

Все это может усилить волну вассерманизированного креатива, направленного уже на реальные ограничения, запреты, лишения и прочие конфискации. Это вопрос не завтрашнего дня, но, вполне вероятно, после завтрашнего. Общество к этому постепенно подготавливают, возможно, даже не произвольно и не целенаправленно. Но таковы издержки властного доминирования.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

О перспективах усиления давления госвласти на социум

Появление закона о цифровом реестре учета военнослужащих и электронных повестках окажет несомненное влияние на динамику отношений социума и госвласти, которое может быть гораздо большим, нежели пенсионная реформа. За последние пять лет социум получил несколько мощных ударов: пенсионная реформа (2018 г.), попытки ввести массовое вакцинирование для россиян (2021 г.), частичная мобилизация (осень 2022 г.) и закон о цифровом реестре военнообязанных (2023 г.).

С момента пенсионной реформы прошло уже почти пять лет, однако социум, по-прежнему, считает ее серьезной несправедливостью. Также социум уверен: обязательной вакцинации быть не должно и сейчас, когда эволюция коронавируса привела к гораздо меньшей его опасности, большинство только укоренилось в своей правоте. В этом случае социуму удалось отстоять свой интерес, но намерения властей были достаточно решительны. Все это, как и происходящее сейчас, оседает глубоко в подсознании социума. Прямой реакции нет, но есть потенциал отложенного действия и накопление скрытого недовольства.

Сейчас социум в таком состоянии, что он не может рассчитывать ни на какой общественный договор с властями, которые сами достаточно невнятно понимают, что будет через 2-3 месяца или полгода. У социума субъектности давно нет. Атомизированному и аполитичному обществу фатально отведена роль молчаливой податливой массы, от которой требуется уже не только внешняя поддержка власти. Эта конфигурация не может не приводить к усилению многоуровневого давления властей на социум. Причем, тут можно говорить как о магистральной линии, обозначенной курсом руководства, так и о побочных/сопутствующих эффектах в виде самодурства местных властей или наглого произвола в коммерческих интересах отдельных представителей.

Ситуация в сфере ЖКХ и того, что там творится – очень симптоматичный пример. Количество жалоб за 2022 г. выросло в 1,5 раза, а положение усугубляется. Косвенные эффекты - в том, что наделенные властью и влиянием акторы (чиновники, депутаты, аффилированные предприниматели, решалы) будут усиливать давление на социум с целью извлечения прибыли и сокращения возможностей в широком смысле слова. Речь не только о ЖКХ, но о всем спектре вопросов, где есть экономический интерес (подряды, инфраструктурные проекты, налогооблажение и т.д.). А механизмы обратной связи и жалоб в вышестоящие инстанции будут работать все хуже. Те же региональные чиновники и заинтересованы в том, чтобы эти механизмы работали все хуже.

Принятие закона о цифровом учете военнообязанных и открытой возможности для прямого поражения неподчиняющихся граждан/подданных в правах ведет к тому, что значительная часть военнообязанных захочет выйти из-под контроля власти, вплоть до фиктивных разводов и переоформлении собственности на жен. Власти все это заметят, зафиксируют и будут думать, как дальше подзакрутить. В этих условиях властям остается только одно: менять социум. Целенаправленными, побочными или пульсирующими эффектами, но преобразовать, переплавлять социум и его представления. И общество, похоже, все это чувствует, но хочет продлить инерцию уходящей жизни как можно дольше.

Дальнейшее взаимное отчуждение общества и власти, которое и позволяло существовать подавляющему большинству в режиме аполитичной оставленности в покое, далее невозможно. Социум лоялен властям, но сейчас создаются условия, когда от внешней лояльности нужно приступить к полной или возрастающей. Несогласные пока еще могут помолчать, но вместо свобод и возможностей ухода от конфликта с государством создаются условия для интенсивной регуляции и полноформатного подчинения. Но и для властей риски возрастают: один, пусть даже внешне незначительный, срыв может выступить экстрафактором. Такая конструкция пока не сформирована, но почти все условия для ее легализации уже есть.

Собачья жизнь & Симптомы социальной деградации


Резонансный и трагичный случай гибели ребенка, которого загрызла стая беспризорных собак в Оренбурге показывает и вектор реагирования властей на такие проблемы.

Таких случаев, к сожалению, немало в разных частях страны: жалобы есть в большинстве регионов, а иногда, к сожалению, случаются и трагедии. Мэр города Оренбурга на стихийном сходе прямо предложил отлавливать таких собак, держать их несколько недель и, если их никто не забрал, – умертвлять.

Настрадавшееся от таких животных жители российской периферии в своем большинстве поддерживают жесткие действия, вплоть до отстрела животных. Им не до гуманизма: в рамках пирамиды потребностей А. Маслоу они думают о безопасности и выживании себя и своих детей.

В Москве принципиально иная ситуация: бездомных собак намного меньше, а власти могут организовывать питомники и взаимодействовать с зооактивистами, а не отмахиваться от них.

Ну а на региональной периферии предлагается простое и дешевое решение – отлавливать и убивать собак. Самое печальное, что нельзя сказать, что тот же мэр Оренбурга проводит антинародную политику: совсем наоборот, озвучиваемые им высказывания поддерживаются большинством, а гуманизм откладывается в сторону. В итоге: страдают и люди, и собаки. Возвращение на уровне социальных представлений и практик к реалиям 1990-х гг. идет стремительно.

Такова цена за отсутствие эффективного, неполитического/гражданского контроля за деятельностью обычных муниципальных чиновников. Расходы на содержание бездомных собак по всей стране в последние годы были достаточно значительны (хотя и не покрывали половины требуемых сумм для муниципалитетов). Но кто из зооактивистов может проконтролировать как эти средства расходуются. Или все верят, что средства доходят по назначению…

Еще пример: объявленные тендеры на отстрел бродячих животных в регионах в последние годы часто оказывались не проведенными, так как такая непривлекательная и сомнительная с моральной точки зрения работа вызывала соответствующую реакцию у потенциальных подрядчиков.. Однако еще 1-2 года такой динамики и за эту работу люди на периферии возьмутся, причем охотно: выживать-то нужно.

Учитывая уровень коррупции средств на нормальное содержание животных в неволе более-менее хватает только в залитой деньгами Москве. Да и то со значительными оговорками. В остальных локациях вероятно жесткое упрощение во имя безопасности.

По мере ухудшения экономической ситуации в атомизированном социуме с ограниченном потенциалом эмпатии вопросы защиты животных будут беспокоить все меньше людей: в основном образованных граждан с доходами выше среднего и молодежь. Для подавляющего большинства же будет режим выживания и демагогически оформленных и жестких решений, эффективность которых практически всегда лишь кажущаяся и временная.

Потенциал для этики ненасилия в этих условиях еще больше сокращается. Очень скоро, на уровне массовых представлений, социум может решить, что этика ненасилия или гуманизм – это позиция слабаков и недоумков. Это может иметь очень серьезные последствие, касающиеся всего спектра социальных отношений и формирования убеждений у подрастающего поколения.

Философия служения & Северо-евразийский стандарт



Россия исторически была пространством ограниченной свободы и сейчас говорить о невозможности китайского варианта тотального подчинения социума власти нет оснований.

На протяжении истории России возможности обретения личных свобод связывались с бегством, уходом на окраины из-под ока государево контроля. Это работало почти всегда, хотя и вызвало желание государства навести порядок.

В Московии элиты выбрали византийско-ордынскую модель служения Сюзерену, которая не предполагает личную свободу, но сулит власть над подданными и огромные возможности обогащения для верхушки.

Альтернативный проект – Новгородская и Псковская республики был гораздо ближе к Западной Европе ментально и социально-экономически. Эти государственные проекты предполагали развитый городской класс и возможность сменить князя (как наемного менеджера).

Карательный поход Ивана Грозного на Новгород (1569-1570 гг.) закончился утопленной в крови республиканской вольницей. Автократ мыслил не только о новых территориях и построении централизованного государства, но и испытывал ощущение экзистенциальной невозможности терпеть такое свободомыслие в рамках одного социокультурного пространства.

С тех пор Россия оформилась как централизованная цивилизация служения, а не свободы. Это в Скандинавии со средневековых времен считалось престижным работать на себя, а не на господина. Это во Фландрии образовывалось городское сословие, которое смогло противопоставить себя местным феодалам и сформировать договорные отношения со знатью.

Всплеск свободолюбия для России дало Просвещение и заграничные походы 1813-1814 гг. Дворяне насмотрелись как живут простые крестьяне в Европе и сформировала декабристское движение, а затем появились и другие формы сопротивления императорскому правлению. Далее были попытки создать земства, но их губернаторы не принимали и мирились с ними очень нехотя. Все это привело к революциям и новому государственному проекту, в котором, впрочем, со свободами были не меньшие сложности.

Нынешние же элиты, по инерции, скучают по Европам и Америкам, но для них вполне приемлемой оказывается и Дубай, а также Пекин и Шанхай, в которых, если иметь много денег, можно чувствовать себя превосходно, не думать ни о каких гражданских правах и местном самоуправлении.

Китайская модель жесткого структурирования социума, вплоть до формирования представлений, ценностей, норм и желаний с помощью нейтросетей, а также рейтингования подданных и т.д. – вполне себе воспринимается в качестве рабочего проекта управления обществом со стороны нынешней номенклатуры.

Альтернативные проекты будет выдвигать релоцировавшийся русскоязычный мир и в нем содержится значительный интеллектуальный потенциал для развития западноевропейских представлений и столь необходимой модернизации. Но пока отчетливо побеждает другой, исторически более распространенный, северо-евразийский стандарт, в котором гражданская свобода минимизирована, а служение и обязанности податного сословия поставлены во главу угла.

Критерии совершенства социума & Матрица для самоанализа


В социальной философии выделяют 4 модели анализа общества, каждая из которых имеет свои критерии совершенства. Эти модели полезно использовать для самоанализа и формирования собственных оценок состояния того или иного социума в конкретный хронологический период.

1.Натуралистическая модель. Судьба наций определяется борьбой за жизненное пространство и ресурсы. Богатство народов определяется не уровнем производства, а владением ресурсами. Критерии совершенства: природные ресурсы, территория, рост народонаселения и продолжительность жизни.

2.Духовная модель. Объясняет социум, обнаруживая в нем высшее духовное начало. Общество – это устремленность к Абсолюту или Сверхцели. Критерии совершенства: уровень религиозности, сплоченности нации (Соборность) и ее подчинение единой цели (крестовый поход, борьба с неверными, мировая революция, имперские завоевания или мягкое, ненасильственное, расширение своего геополитического влияния и т.д.).

3.Деятельностная модель. Источник прогресса в деятельности самого общества, трудолюбии и инновациях и модернизации, а не в природных ресурсах или религиозной вере. Критерии совершенства: уровень производства, инновационные технологии, параметры экономического роста и динамика ВВП, которые определяют уровень жизни граждан.

4.Феноменологическая модель. Социальная реальность творится здесь и сейчас, а ее ход зависит от множества факторов. Нет универсальных механизмов выстраивания социума: общественный процесс слишком сложен. Это не пластинка, которая проигрывает одну и ту же мелодию, а постоянная импровизация. Критерий совершенства: способность человека и общества мыслить самостоятельно и свободно, без цензуры и самоцензуры. В обществе развиваются навыки критического мышления и творчества, а также независимые от власти социальные институты.

Долгое время идеологи российского государства оперировали критериями натуралистической (огромная территория и ресурсы) модели, а также пытались использовать элементы деятельностной (знаменитый тезис «Россия войдет в пятерку крупнейших экономик мира»).

Однако в нынешних условиях руководство страны может санкционировать и культивировать скорее т.н. духовную модель с идеологией единения и сплочения с целью противостояния внешнему врагу. Для остальных моделей в современном российском государстве просто нет условий.

P.S. Наложение статистических данных текущего социально-экономического развития России и другой фактуры на описанные критерии совершенства очень познавательно с точки зрения самостоятельной рефлексии и выводов.

В поисках шаткого баланса: прямые выплаты населению & выпадающие доходы от кормушек верхушки


Прямые выплаты населению – один из значимых и мало задействованных ресурсов сохранения лояльности российского социума, дальнейшее переформатирование которого не вызывает сомнений. Власти, скорее всего, вынуждены будут применять этот ресурс даже несмотря на угрозы разгона инфляции.

Прямые выплаты населению (многодетным семьям, инвалидам, малоимущим и т.д.) гораздо более эффективны с точки зрения формирования лояльности нежели социальные программы, особенно региональные. От последних на уровне регионов (не считая столицу и нескольких регионов нефтегазового севера) много пиара, но все меньше эффекта.

В ковидные годы власть ограниченно применяла инструмент прямых выплат населению и вся инфраструктура для него создана. Деньги просто выплачиваются через казначейства. Минус в том, что этот инструмент делает необходимым дебюрократизацию России, а на это сейчас никто не пойдет.

Сильный и даже разросшийся бюрократический аппарат, наряду с силовым ресурсом, – абсолютно необходимы действующему руководству страны для удержания высокой и постоянно повышающейся управляемости обществом.

Показательно, что с начала СВО разговоры о сокращении кадров среди муниципальных и региональных госслужащих сошли на нет. Наоборот, от чиновников разного уровня требуется интенсивная работа по активному вмешательству в частную жизнь граждан с точки зрения и патриотического воспитания (не только детей, но и их родителей) и общему обеспечению лояльности граждан.

Помимо масштабных выплат участникам СВО власти сейчас активно платят детские: в рамках стимулирования рождаемости и поддержания приемлемого уровня жизни для семей с детьми.

Это лишь косвенно влияет на разгон инфляции, гораздо меньше чем курс рубля к доллару. Очевидно, что дальнейшая девальвация рубля не вызывает сомнений и власти в дальнейшем будут относится к этому явлению как к неминуемому, а, кое-где, и сознательно провоцировать девальвацию рубля (как несколько недель назад). Выплаты гражданам будут, а что на них можно будет купить – это не проблема властей.

В условиях, когда 1% граждан России контролирует примерно половину национальных богатств власть уже проводит политику по аккуратному/плавному изъятию средств у крупняка: это и косвенные налоги с предприятий, это и добровольные взносы, это и неформальная помощь на нужды СВО и другие вещи.

При этом элита, хоть региональная, хоть федеральная, так или иначе, будет пытаться компенсировать выпадающие доходы за счет подданных. Самые протестные в российском социуме уже отнюдь не образованный средний класс (он очень тонок), а бедные: при этом механизмов их защиты от произвола всяких региональных околовластных акторов (типа собственников управляющих компаний в ЖКХ) – нет. И создавать их не планируется.

И это значит, что руководство страны будет пытаться выравнять социальную структуру социума за счет экстренной/усиливающейся поддержки бедных и многодетных, а богатые и лояльные властям будут пытаться компенсировать потери за счет безмолвствующего большинства.

В этой конфигурации очень трудно найти баланс, а перекосы вероятны. Такая конфигурация страхует государства от резкого обнищания его подданных, но делает постепенный рост бедности неминуемым. Плюс истощается и без того малочисленный средний класс. Верхушка же численно расширяться вряд ли будет, жирок ей также придется сбросить, но не сразу, а постепенно. Про экономический рост говорить также не приходится.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

Об информационных жвачках для мозгов общественного сознания и формирующейся конструкции

Депутаты Госдумы почти каждую неделю выдвигают несуразные инициативы: то А.Вассерман предложит запретить хранение наличности дома в сумме свыше 1 млн руб., то С.Хамзаев предложит исключить английский язык из обязательной школьной программы. Обсуждать эти инициативы по существу (в том числе и критически) – только способствовать распространению этих дискурсов. Однако изучить сам феномен нужно.

Понятно, что многие из этих инициатив - банальная информационная «вата», с помощью которой перебивают другую, в том числе и негативную повестку. Также это можно назвать информационной жвачкой, жевать которую (без особой пользы для общественного организма) всем и предлагается. Причем, достаточно навязчиво.

Российская партийная система давно уже существует в положении, когда социальная поддержка от ее инициатив не столь важна. То есть, партии элементарно не борются за свой электорат и рейтинг (действительно, зачем это делать?), а выполняют административные задачи в качестве придатков политсистемы. Это касается и партий, и депутатов, и других акторов системы.

В этих условиях депутаты не стесняются кошмарить простых граждан инициативами по принципу: ограничить, запретить и отнять. Это - следствие безразличия к рейтингам и реальному мнению граждан. Происходящее - это не только пренебрежение к праву собственности, но и к элементарным гражданским свободам. Это становится способом консолидации номенклатуры.

Режим отчуждения общества от власти позволяет социуму не обращать внимания на такие инициативы. Но, если реакция все-таки есть, она примерно такая: сообщить, что предпринимающие такие инициативы депутаты - «ненормальные» или, мягко говоря, «обнаглели». Для массового сознания это является удобным способом объяснения происходящего. Наличие таких инициатив от депутатов косвенно свидетельствует о том, что после закона об электронных повестках власти уже не обращают внимание на этот консенсус в условиях СВО. Он не то, чтобы заканчивается, - скорее, бетонируется ограниченными возможностями для действий социума и страхом перед репрессиями. Эта конфигурация значительно отличается от того, что было еще год назад, и в рамках нее уже не стоит беспокоиться о том, чтобы лишний раз не будоражить общественное мнение антипопулярным и тревожным законодательным фоном.

Обратите внимание: каких-то разрешительных или расширяющих возможности граждан инициатив от депутатов Госдумы - крайне мало. Время разрешенного к собиранию валежника, действительно, прошло. Валежник собирать разрешили, а на большее рассчитывать не стоит.

Токсично-страшилочный контент, как и архаические призывы отказаться от изучения в школе английского языка, нуждаются в минимизации, только если мыслить в парадигме доковидно-СВОшных реалий. Сейчас же иная парадигма, которую я бы сформировал так: социум должен быть готов к самому худшему и тем самым он будет удовлетворен тем, что пока еще имеет.

Иными словами: довольствоваться нужно именно тем, что есть сейчас, или - пока еще есть. Собственно, социум, в своей массе так и делает и в будущее особо смотреть не хочет не из-за приписываемой ему близорукости, а из-за того, что мало в нем видит привлекательного. Ну а страшилки от депутатов органично дополняют эту распространенную точку зрения.

Поминки по олигархам: рефлексия очередного фейка (в кавычках или без)



Очередной слив частных разговоров российских околовластных олигархов, которые очень едко критикуют руководство страны, уже объявлен фейком. Это выгодно и самим фигурантам разговора, и руководству страны. Однако это не снижает ни волну обсуждений на этот счет, ни внутриэлитные разборки, которые уже имеют медийное выражение.

Любые появления таких инфоповодов будут использованы для увеличения влияния и ресурсных возможностей силовиков. Конечно же такие инфоповоды могут начать (или уже начали) производить искусно и искусственно. Сам по себе формат таких разговоров – важный инструмент давления и околовластная элита просто не знает, как защититься от него.

Олигархи, не готовые скидываться на нужды фронта, – потенциальный объект для репрессий и конфискаций. Тут все просто и даже линейно. Российскому социуму, как известно, олигархов не жалко. Атомизированное мышление склонно продуцировать ресентимент не только на США и западные страны, но и на доморощенных олигархов, которых массы обвиняют в выводе капиталов из страны и даже ее распродаже.

Фактор СВО и готовность/неготовность олигархов скидываться на нее – важный, но не самый сущностный момент. Меняется весь ландшафт, в котором олигархи как класс уже не выживут: тут нужна историческая аналогия.

Устойчивость советской конструкции «номенклатура – народ» основывалась на том, что номенклатура жила намного (в разы) лучше, чем простые трудящиеся. Нынешний разрыв в уровне жизни/возможностях олигархов и простых россиян стократно больший. Советская номенклатура имела атрибуты отличия (авто с мигалками, свой характерный стиль одежды, спецпайки), но кричащая роскошь была под табу и отрыв от простого народа был намного более меньшим.

Олигархи не вписываются в новую конфигурацию не только из-за нежелания поддерживать спецоперирование. Они не вписываются туда в принципе (как и, кстати, средний класс в европейском понимании этого слова).

Массовое сознание поддержит или не будет возражать против следующих тезисов. «Олигархов нужно устранить так как их активы нужны для затыкания дыр бюджетов (повышенные налоги)». «Их нужно прижать чтобы меньше денег утекало из страны». Внимание силовиков имеет и другие, сопутствующие эффекты, но то, что олигархи раздражают простой народ - несомненно. Это также будет использовано против них.

Отсюда и фатальный вывод фейковой (не важно в кавычках или без) аудиозаписи: разговор звучит как констатация неминуемого. При этом структура сверхбогатой концентрации богатств все равно сохранится: никаких условий для ее изменения пока в стране нет. Просто владеть этим богатством будут несколько иные, более патриотичные (хоть в кавычках, хоть без) и осторожные акторы.

«Собачий» федерализм & ментальность российской глубинки



Правительство поддержало законопроект, наделяющий регионы правом умерщвлять бродячих собак: значимость готовящегося к принятию законопроекта гораздо больше чем кажется на первый взгляд.

В любые сложные времена центр делегирует полномочия регионам (депрессивные 1990-е гг., ковидные годы и т.д.). Центр давно уже проводит политику концентрации в своих руках ценных активов и делегирования регионам пассива и проблемных вопросов. Это лишь отчасти связано с необходимостью перераспределять средства из одних регионов другим: на этом основана вся централизаторская конструкция российского государства, которая остается такой скрепоносной со времен Ивана Грозного.

Законопроект, скорее всего, будет принят: против власти окажется настроенными еще несколько процентов населения страны (зоозащитники и симпатизанты), но в условиях жестко закрученных гаек – это считается лишь сопутствующей сложностью, которую можно преодолеть.

Региональные власти прекрасно знают социологию и непопулярность решений об умерщвлении бездомных собак. Поэтому есть основания полагать, что таким репрессивным механизмом по отношению к братьям нашим меньшим будут пользоваться умеренно.

Но социология по этому поводу разная: этим и обусловлено делегирования регионам права на убийство бродячих животных. В Забайкальском крае, Якутии, Оренбургской области и многих других регионах страны, где периодически от стай собак гибнут люди, думают о своей безопасности и безопасности своих детей. А государство им этого предоставить
не может, но и возможность самоорганизоваться и самим решать вопросы местного самоуправления тоже не отдает.

В этом плане законопроект даст региональным и муниципальным властям право решать вопрос жестко. Конечно, вряд ли это будет эффективно, но у того, у кого есть молоток любая проблема, как известно, кажется гвоздем.

Зоозащитникам тоже, к сожалению, может не поздоровиться, но региональные администрации, которые решаться на применение таких практик, как правило, не ресурсные и могут настроить против себя не только зоозащитников, но и нейтральных граждан. В этом плане местным властям жестить не особо с руки, но и других способов реагирования у них нет.

В целом же практика применения этого жесткого закона покажет усиливающееся социально-экономическое и ментальное неравенство регионов. В столицах такой закон будет восприниматься как крайне несправедливый и не уместный: применять его не будут. А вот в регионах – другие стандарты, нормы и представления. Проще говоря, кто-то ментально готов перейти к жесткости 40-50 летней давности, а кто-то хочет остаться частью цивилизованного социума ХХI в.

В этом плане российская социальность все больше походит на Индию, в которой 10% граждан живут по европейским стандартам, а все остальные в средневеково-кастовом строе.

Глубинная Россия слишком разная и то, что ее в Москве плохо понимают – давно уже не новость. В любой период социально-экономических неурядиц разность между богатым Центром и бедными регионами страны усиливается. В этом плане федерализм эпохи спецоперирования абсолютно оправдан, но, к сожалению, будет сопровождаться наделением полномочий регионов, преимущественно по решению непопулярных вопросов. К ресурсному пирогу ни региональную власть, ни, тем более простых граждан, не допустят.

Т.н. рассерженные патриоты & Аполитичное большинство


Власть пока полностью контролирует общественно-политическое поле, но т.н. рассерженные патриоты могут доставлять в среднесрочной перспективе серьезные сложности, а в случае поддержки со стороны силового ресурса – это может быть решающим экстрафактором смуты. Но этот вариант совсем не обязательно реализуется: у властей есть механизмы для нейтрализации.

Общественные настроения в России позволяют говорить о каких-то протопартиях типа условных патриотов, условных пацифистов и безусловно аполитичного и атомизированного большинства. Везде на общественные настроения влияют левые и правые идеи, но сейчас они, скорее, производные от вышеперечисленных базовых установок.

Значение либеральных идей чувствуется только сегментарно (образованная часть социума в столицах и мегаполисах), что, учитывая давление на них в последнее время объяснимо, при этом есть платформа для актуализации либератарианства. Когда депутаты Госдумы говорят о том, что жители Брянской или Белгородской области должны сами защищать границы они, возможно, неосознанно и косвенно, но очень эффективно, стимулируют развитие либертарианских настроений в обществе.

Один из самых известных политических философов ХХ в. Ханна Арендт считала: насилие – это последний инструмент политики, в том смысле, что его применяют в последнюю очередь. Насилие и силовой ресурс – это реалии российской политики, которые начали оформляться задолго до СВО и даже Крыма.

Сейчас же создаются предпосылки для того, чтобы патриоты усиливали свое влияние. Самый простой способ сохранить сбалансированную систему госуправления – это постепенная интеграция этих условных СВО-неосиловиков в органы власти и управления. Отчасти это происходит, но весьма осторожно и на уровне, скорее, символов и знамен, а не реальных субьектов.

При этом СВО-неосиловики, вполне возможно, сами будут обладать навыками самоорганизации и здесь различные аналогии с афганцами 1990-х и их влиянием на общественную жизнь вполне уместны.

Силовая парадигма в российском политике будет сохраняться, а это открывает хоть рассерженным, хоть нет, новые возможности. Т.н. рассерженные патриоты используются в качестве пугалки для власти диссидентами, однако пока, похоже, это остается лишь нарративом.

В качестве рассерженных патриоты могут оформится только после наступления кульминации СВО и, причем, если посчитают, что итоги военных действий неудовлетворительны. До подведения итогов еще очень далеко, но даже если нет – рычаги все равно у власти (в том числе и возможности трактовок и формирования мнений).

В случае необходимости противопоставить рассержанным патриотов условных пацифистов и что-то отдаленное напоминающее либералов-созидателей можно будет сделать. Несмотря на их полный разгром, социологические условия для их реабилитации, причем достаточно быстрой, есть. Собственно, именно поэтому такие проекты как «Яблоко» еще существуют в полуживом, но все же функционирующем состоянии. Однако то же «Яблоко» на глубокой периферии и это, скорее, говорит в пользу того, что их услуги (а это именно услуги) не понадобятся.

Но главная устойчивость конструкции не в этом, а в аполитичном большинстве. Аполитичное болото в виде большинства граждан/населения конформистски и нейтрально-индифферентно относится ко всему. Это и есть главный, стратегический, пластичный и самый надежный союзник власти. Пластичный в том смысле, что его можно формировать по-разному и относительно легко менять его настроения.

Это аполитичное большинство примет любую картинку и набор идеологем, лишь бы его поменьше трогали и беспокоили. И уж, конечно же, это социальное большинство не хочет никакого рассерженно-патриотического применения силы внутри социума. Ну а возрастающие силовые потенциалы власти могут быть направлены на управление этим большинством: мягким оно вряд ли будет.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

О социологии долженствования и усилении ментальных различий в России в эпоху СВО

Иноагент Левада-Центр опубликовал социологические данные о готовности граждан ежемесячно отдавать 1-2 тыс. руб. на нужды армии и повышение выплат бойцам, участвующим в СВО.

Инициатива вызвала полярное отношение российского социума. О своей готовности платить 1-2 тыс. руб. ежемесячно заявили 44%, при этом 51% не готовы отдавать и такие средства. Наименьшая готовность выплачивать деньги на эти нужды - в Москве (31%) и городах с населением выше 500 тыс. чел. (38%). Наибольшая готовность платить - в городах численностью до 100 тыс. жителей (52%) и сельской местности (50%).

Эти цифры отчетливо показывают, кто является опорой власти в широком смысле этого слова. В сельской местности по всей стране проживает около 37 млн. чел., а малых и средних городах (численность до 100 тыс. чел.) - еще около 20 млн чел. В этих локациях фиксируется преобладание структур долженствования: «государство говорит "надо" – значит, надо». Это означает, что люди, живущие там, готовы к ситуации, когда государство будет требовать от них больше, и считают это оправданным. В условиях атомизации социума говорить о том, что это - в чистом виде общинность, коллективизм, не стоит, однако приоритетную роль государства во всех процессах в этих локациях мало кто оспаривает.

Отсюда выводы:

1. В условиях СВО, когда выплаты от контрактников (в том числе - и погибших) пошли в сельскую местность и на региональную периферию, ее жители получили не только средства, но и почувствовали свою необходимость для государства. В эпоху СВО происходит весьма специфическое, но все-таки - выравнивание некоторых диспропорций централизованного государства, когда все деньги и ресурсы стекаются в центре.

2. СВО, как и прежние ковидные годы, усиливает различие (в том числе - и ментальное) между столичными агломерациями и регионами. В столицах больше всего людей с доходами выше среднего, однако именно они не готовы ничего платить. Готовность служить в армии среди этих столичных сегментов также ниже, чем в регионах. При этом, если спросить тех же москвичей о том, согласны ли они, например, скидываться по 1-2 тыс. руб. на питомники для собак и кошек, цифры готовности могут быть гораздо выше.

3. Москвичи, похоже, в своей массе просто пытаются жить так, как будто никакой СВО нет. И тратиться они на эти нужды не готовы. В этом плане логично, что московские власти создают условия для включения режима магнита для жителей соседних регионов, которым выгоднее записываться в добровольцы на СВО в столице.

4. Потенциал замещающего наемничества в России пока невысок. Например, схема, когда нежелающий служить в армии добровольно и официально отдает государству несколько миллионов рублей, на которые власть нанимает добровольца из региональной периферии, похоже, имеет ограниченный потенциал действия, который, на мой взгляд, не превышает нескольких сот тысяч человек по всей стране. Однако, пока рано делать окончательные выводы на сей счет. И, скорее всего, власть на это не пойдет.

5. Этатистски мыслящие и зависимые от государства небогатые граждане в регионах – это главная опора поддержки власти. Их потребности относительно скромны, а массовость и лояльность они создают. Поэтому потенциал прямых выплат бедному населению в регионах остается важным инструментом политики властей. В случае необходимости, они задействуют его активнее, но пока об этом речь не идет. И без этого лояльность и готовность жертвовать собой и своими ресурсами высока.

6. В российском обществе формируется картина, похожая на Индию, в которой есть образованное и похожее на европейцев по уровню и стилю жизни меньшинство, и есть все остальные, которые живут в архаике. В России концентрация такого образованного и относительно обеспеченного населения происходит в столицах и мегаполисах, а остальная Россия живет несколько иной жизнью. Власть демонстрирует готовность сохранять эту конструкцию.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

О значимости Центральной Азии для российского руководства в условиях геополитической конфронтации

Все руководители пяти республик Центральной Азии (Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан и Таджикистан) прибыли на Парад Победы в Москву. Похоже, у них другого выбора и не было: не только из-за позиции Москвы, но и из-за позиции Пекина. В прошлом году никого из руководителей этих, как и других зарубежных государств, на Параде Победы не было, но тогда была несколько иная диспозиция. На повестке были санкции, риски контрсанкций, политическая элита Центральной Азии думала о том, как бы деликатно обойти ситуацию. Все это есть и сейчас, но в мае 2023 года уже нет возможности отсидеться, переждать и отойти в сторону и отказаться от настойчивого приглашения из Москвы.

Помимо символического значения празднования Дня Победы на Красной Площади, у каждого из глав республик Центральной Азии могут быть свои мотивы для визита в Москву: Казахстан имеет значительный экономический потенциал, но зависимость от России достаточно велика. «Нейтральный» Туркменистан может продавать газ либо в Китай (во многом в счет уплаты долга за построенный газопровод), либо через Каспий с учетом интересов Москвы и Ирана. Главе Узбекистана нужно переизбраться на новый срок, руководителю Киргизии нужны российские деньги, а президенту Таджикистана важно пристраивать своих мигрантов в российскую экономику и, вероятно, в очередной раз заручиться одобрением по поводу передачи власти своему сыну.

Однако мотивы каждого в отдельности – дело второстепенное. Главное - то, что Пекин и Москва решили демонстрировать всему миру свой стратегический альянс. Такой альянс двух соседей не оставляет руководству республик Центральной Азии никаких возможностей «увильнуть» и сыграть в многовекторность. Влияние Турции на Центральную Азию переоценено: амбиции интегрировать тюркские народы в общность есть, но реализация - умеренная. Фактическое влияние США на процессы Центральной Азии слишком незначительное: деньги Вашингтон в этот регион вкладывать не готов, а нравоучениями про демократию и права человека местных автократов типа Рахмона или Мирзиеева можно раздражать и пугать, но поставить на западную сторону не получится.

В октябре 2022 года тот же глава полуфеодального Таджикистана Э.Рахмон настойчиво, даже с раздражением, публично попросил главу России не относиться к республикам Центральной Азии как к республикам бывшего СССР, то есть как к своим подданным. А остальные лидеры стран региона сидели и молчали, одобряя, конечно же, такой подход. Но в 2023 году реальность поменялась. Москва и Пекин демонстрируют альянс, а республики Центральной Азии – его неотъемлемая часть: им просто некуда деваться. Таджикскому князьку или киргизскому наместнику роль слуги двух господ привычна уже давно, однако и мощным в экономическом плане Казахстану и Узбекистану придется подчиняться этим реалиям, хотя, конечно, не сразу и не полностью. А Туркменистан останется нейтральным только стилистически, но никак не фактически.

Амбивалентность вредительства & Диверсанты


Информационные разборки и как бы правдоподобные отчеты о сформированности общественного мнения по поводу природы лесных пожаров в Свердловской области симптоматичны с точки зрения мотивов оправдания провалов чиновников и коррупции.

Много информационных материалов о том, что причина пожаров в деятельности украинских диверсантов. Более того, даже утверждается, что 70% жителей региона склонны полагать таким образом. В ответ летит волна негатива в адрес губернатора Свердловской области, а также Курганской и Тюменской областей. Тема очень болезненна так как тут пересекаются интересы региональной власти и МЧС, а полпред (бывший федеральный министр) В. Якушев выглядит в этой истории достаточно нелепо.

Свалить все на украинских диверсантов (хоть в кавычках, хоть без) самое простое решение, но, похоже, система власти в стране пока не готова к таким однозначным упрощениям в стиле 1930-х гг. Придумавшие такие «концепты» пиарщики, конечно же, наносят непоправимый ущерб системе госуправления так как подсказывают самое простое (и антиэффективное) решение: валить все на врагов. И самое важное, что общество (пока) не готово удовлетворяться такими версиями: иначе социология была бы реальной, а не рисованной.

Впрочем, тут важно не только реальное положение дел, но и интенция. А околовластные обслуживающие информационные и политтехнологические круги вряд ли тут ошибаются: они интуитивно чувствуют, что это будет работать: дешево и сердито. Спустя какое-то, возможно, непродолжительное время, тема вредителей государства, врагов отечества и диверсантов заиграет не только политическими коннотациями, но и экономическими и хозяйственными. Нынешняя же попытка признана неудачной и неуместной.

Пока российская социальная реальности относительно далека до реалий 1930-х гг. Пока сохраняется способность разных уровней системы власти расставлять акценты, а не сваливать все в одну, очень простую кучу – врагов и вредителей. Плюс есть относительно развитый информационный ландшафт, который, более-менее, позволяет разобраться в природе происходящего.

Однако меньше всего заинтересованы в институционализации парадигмы вредителей и диверсантов те самые несиловые чиновники среднего и регионального уровня. Ведь с них есть что взять, а значит, их шансы самим стать вредителями и раскулаченными агентами Госдепа гораздо выше чем у простых подданных.

Впрочем, эта бюрократия не мыслит корпоративно и долгосрочно: несиловая административная элита также атомизирована, а желание спасти собственную пятую точку в опасной ситуации перевешивает долгосрочные интересы. В том числе и поэтому поэтому масштабные выявления расхителей государственной собственности, прежде всего, из числа чиновников возможны/вероятны.

Конституционные «аномалии» & Плавная идеологизация социума



Министр юстиции К. Чуйченко заявил, что Конституция «ни одной страны мира» не включает в себя запрет на государственную идеологию: таким образом дается понять, что в основном законе есть «аномальная норма», а по факту, все равно, госидеология будет.

Идеологизация российского социума и власти давно уже происходит. В рамках поправок в Конституцию 2020 г. решено было обойтись без прямой коррекции, хотя в основном законе и появились статьи о традиционных ценностях, Боге, русском языке и браке как союзе мужчин и женщин и т.д. Но на изменении статьи 13, в которой содержится норма про идеологическое многообразие и недопустимость установления какой-либо идеологии в качестве государственной, не пошли. Условия 2020 г. кардинально отличаются от реалий 2023 г. тогда это не требовалось, а сейчас требуется.

Происходит интенсивное вмешательство государства во все сферы жизни общества, которые ранее не предполагали интервенций госвласти. Театры, книги, музыка, а не только артикуляция политический позиций в публичном пространстве, становятся объектом пристального внимания государства. Этот процесс можно оправдать только за счет идеологизации социума и борьбы с т.н. «антиценностями» и «деструктивными ценностями».

Экономические перспективы страны таковы, что россияне не могут рассчитывать на воскрешение стандартов общества потребления с сытым обывательством и активным потреблением. Следовательно, тезис про рост благосостояния граждан будет иметь все меньше перспектив для реализации. Заместить его можно чем-то идейным, например, патриотизмом, метафизическими отсылками к духовности или значимости Русского мира.

Российский социум остается де-идеологизированным и индифферентным к фанатичному следованию каких-либо идей. Это обьяснимо ведь пассионарность социума невысока.

Это даже не Иран с отчетливо навязанными концептами шиитского Ислама, которые упаковываются в волю к власти местной светско-религиозной верхушки. Это и не идеи Чучхе в Северной Корее, которые доводят до зубрежки и выхолащивают все интеллектуальное вокруг. Но это уже и не Россия образца 2018 г. или 2019 г.

В условиях сохраняющегося информационного многообразия в прямолинейном виде идеологизация социума невозможна. Поэтому выбран плавный вариант, когда все (без исключения) ключевые институты власти и управления участвуют в производстве идеологизированного сознания масс.

Медленно, но верно это будет работать на формирование парадигмы лояльного (и, что очень важно, безальтернативного) мышления, в рамках которого, социум просто не сможет генерировать альтернативную точку зрения и соответствующую повестку. При этом во власти форсировать этот процесс никто не собирается.

После митингов несистемной оппозиции 2021 г. и краткосрочных протестов против начала СВО в феврале – марте 2022 г. можно выделить только одну активную попытку масс в социуме выразить свое несогласие: это реакция части общества на объявление частичной мобилизации осенью 2022 г. и отъезд из страны. Но и этот потенциал активного реагирования сейчас уже выхолощен.

Социум погружен в статичное состояние, в котором его зависимость от государства постоянно увеличивается. В рамках этой конструкции стоит ожидать дальнейшей стерилизации социального негатива и плавной, но системной, работы по усилению идеологического обволакивания социума. Линейно на непрекрытую идеологизацию аполитичный социум может отреагировать болезненно, а на плавные и косвенные действия уже не может.

Образы будущего доминирования: дискуссии про идеологизацию



В продолжение предыдущего поста. Анализ вероятных сценариев будущего правления в стране определяется сейчас двумя факторами: СВО и проходящей дискуссией среди элит о контурах идеологизации государства и социума.

Эта внутриэлитная дискуссия про пентабазисы, предложение главы СК А. Бастрыкина возродить уваровскую триаду («Православие. Самодержавие. Народность.») времен Николая I или идеи о переплавленном в горнилах СВО социуме, выглядят как фоновая и второстепенная, но это не так. Сейчас определяется стилистика доминирования политического режима, который потребует от социума и простых подданных существенного переформатирования. При этом сам политический режим имеет отчетливые черты персоналистского, но активно создается вся инфраструктура для его пролонгации и возможности передачи власти преемнику в любой момент, когда это потребуется.

Это не значит, что будет трансфер в ближайшие годы, но все условия для его возможной реализации в любой момент создаются. Это деятельность на долгосрочную перспективу: номенклатура усиленно работает над тем, чтобы закрепить свое доминирование на десятилетия. Получится или нет – вопрос открытый, но то, что идеологизация госвласти и общества будет – сомнений нет.

Партия сторонников сохранения прежней аполитичной конструкции социума представлена относительно слабо среди политноменклатуры. Доминирует мнение: политический режим не будет устойчивым, а власть передаваемой, без идеологизации. Номенклатура всерьез выстраивает политконструкцию, которая означает переход от персоналистского режима к корпоративному. Для этого перехода нужны ценности и идеология, разделяемая большинством, а не только высокий рейтинг Правителя.

Еще 3-4 года назад (до поправок в Конституцию 2020 г., разгона несистемной оппозиции и СВО) в стране была конструкция, которая не предполагала приоритетную значимость идеологии. Допускался некоторый плюрализм взглядов, хотя, в основном, тех взглядов, которые легитимизировали действующую власть. Некоторое исключение составляла несистемная оппозиция, но и то были ее попытки интеграции в структуру властно-управленческих отношений, например, ее расследования использовались для борьбы кланов между собой.

Прежняя конструкция была направлена на поддержание состояние аполитичности населения и отчуждения общества от политики. Идеология в нем не играла существенной роли: она эклектична и аморфна, состоит, как правило, из набора идеологем (порой внутренне противоречивых) и не претендует на обоснование необходимости тотальной трансформацию общества.

Сейчас же идеологизация коснулась (или в скором времени) коснётся всех социальных институтов и, как следствие, аполитичность и индифферентность отдельных граждан будут восприниматься как свидетельство неосознанности (в советском понимании этого слова) или прямой нелояльности. Появится термин инакомыслящие, то есть те, кто выражает хоть какое-то сомнение официальному общественно-политическому языку. Со всеми вытекающими, в том числе и репрессивными, последствиями.

Грядущая идеологизация потребует от социума не только формальной лояльности, но и нечто большего. Правильнее сказать, потребуется постоянно возрастающая готовность быть встроенным в систему идеологически-властных практик каждого подданного/гражданина.