Второй год СВО: контуры общественно-политической конструкции



Власть методично создает монолитную конструкцию среди тех, кто получает бенефиты от государства. Это касается всех: владельцев крупного бизнеса, депутатов, деятелей шоу-бизнеса, чиновников и бюджетников. От них потребуется возрастающая активность в рамках поддержки геополитических инициатив руководства страны и общий вектор на лояльность. Уровень лояльность должен быть абсолютный, а дисциплина – военная. Приказы не обсуждаются, а выполняются. «Казус Пугачевой» не должен быть повторен: отсюда и проактивная работа в этом направлении.

В отношении остального большинства социума таких жестких мер пока не планируется. Нет смысла превращать лояльный социум в неудобную (для всех) казарму, по крайней мере сейчас, когда технологических и социально-технологических ресурсов для этого недостаточно. От большинства социума требуется (пока) демонстрацию общей/формальной лояльности при исключенности всякой публичной критики в адрес руководства страны и СВО. Это условие нынешнего как бы (условного) консенсуса аполитичного большинства и власти в эпоху СВО.

Cоциум ориентирован на то, чтобы жить как раньше и, в целом, согласен с этой конструкцией, но хотел бы избежать мобилизации и прочих тревожащих его повседневную аполитичность факторов: забот и трудностей у населения итак много. Власть дает понять, что прекрасно понимает это и условно готово соблюдать консенсус. Условно, так как могут вмешаться какие-то геополитические форс-мажоры и экстрафакторы.

Режим внутренней эмиграции, характеризующийся позицией социального недовольства значительной части социума (15-20%) поощряется: для властей лучше, чтобы такие (среди них много квалифицированных специалистов) оставались, а не уезжали. Экономическая польза от них есть, а политически они никакой опасности в атомизированном формате представлять не могут (в принципе).

В советское время люди жили так десятилетиями, а сейчас, в отличие от 1970-х гг. есть больше возможностей вести социальную жизнь и занятость (негосударственный сектор, фриланс и т.д.). В этом плане ситуация несопоставима не только с застойными годами, но и с Польшей или Венгрией в 1970-х гг., где возможности работать и жить в условиях умеренного государственного контроля было намного меньше чем в современной России.

Потенциал эмиграции сохраняется на уровне примерно 1% граждан (что немало). Для того, чтобы его снизить властям не нужна резкость, а нужна плановость и методичность. Другой очаг беспокойства: молодежь, среди которой недовольство выражено отчетливо: воспитательной политикой подрастающего поколения государство занялось активно.

У номенклатуры и связанной с ней клиентелой нет никаких альтернатив. Отключить себя от кормушки мало кто решится: привычки, сложившиеся десятилетиями, дают о себе знать. В этом плане формирование монолита происходит: потенциал перехода на новый уровень есть и усиление линейки требований к властной и околовластной части акторов будет. Остальное общество, как предполагается, будет в фарватере этого процесса: проще говоря, никуда не денется.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

Долги по зарплатам перед учителями из региональных бюджетов в марте 2022 г. выросли до 152 млн. руб.: сумма в масштабах страны незначительная, однако в федеральных масс-медиа активно разошлась информация о том, что задерживающим законные выплаты чиновникам может грозить уголовная ответственность. О роли учителей в эпоху СВО нужно порассуждать отдельно.

В контексте актуальных новостей речь идет, в основном, о Дагестане и Забайкальском крае. Однако, если посмотреть предшествующие СВО годы, можно увидеть, что такие проблемы случаются периодически: в сводках прошлых лет, связанных с задержками зарплат тот же Забайкальский и Алтайский края, Мурманская область и другие. В то же время показательно, что на этой волне в украинской пропаганде уже сформирован нарратив о том, что руководству страны скоро «нечем будет выплачивать бюджетникам зарплаты и пенсии, и т.д.». Понятно, что это не соответствует действительности, хотя бы потому, что деньги государство может напечатать.

Возвращаясь к учителям: нагрузка на них значительно выросла после начала СВО. Учителя привычны помогать государству проводить выборы различного уровня, за это в отношении них сформировано соответствующее мнение. А сейчас на их долю выпадает и усиление политизированной составляющей, и дело воспитания патриотизма и политлояльности подрастающего поколения россиян (а также их родителей, в том числе и через детей).

В то же время, многие учителя – такой же элемент российской социальности с присущей ей аполитизмом и атомизированностью. Многим из них, очевидно, «Уроки о важном» и прочие воспитательные компоненты не по душе. И многие жалуются на свои низкие зарплаты по принципу: «за такую зарплату - мне еще больше нагрузки, в том числе и воспитательной?». Действительно, во многих регионах зарплаты учителей ниже среднего по региону или чуть превышают их. Это же не привилегированное сословие, а простые бюджетники.

Ситуация высвечивает еще одну диспропорцию государства. Очевидно, что резкое повышение зарплат для педагогов может поменять ситуацию, но к этому ни региональные, ни федеральные бюджеты не готовы. В Госдуму внесены изменения в законопроект «Об образовании», которые предполагают «защиту чести и достоинства педагогического работника». Эти поправки внесла ЛДПР, и они, вполне возможно, не будут приняты. Но общий вектор политики власти будет именно таким: учителям «компенсируют» возросшую активность не столько деньгами, сколько полномочиями, а там - «крутитесь сами». Власть явно заинтересована в том, чтобы педагоги выполняли возложенные на них обязанности в полной мере и воспитывали подрастающее поколение как надо/как велено.
Будут ли педагоги – это делать или будут стараться сохранить в школах аполитичный «пузырь свободомыслия»? Думаю, будет разная картина, принуждение к «правильному» воспитанию будет возрастать, в столицах и мегаполисах - в меньшей степени.

Общий набор требований к педагогам будет возрастать. До прусского уровня социальных технологий, когда учитель методично и последовательно воспитывает настоящих патриотов, российская реальность явно не дотягивает, в том числе и из-за невысоких зарплат у бюджетников, однако общий вектор в ближайшие годы будет именно таким. Учителям все больше нужно будет соответствовать этому, а недостаток финансирования будет компенсирован отрицательной мотивацией, то есть угрозой потерять работу (а с ней и стабильность).

Если же патриотическая составляющая будет поставлена во главу угла – недофинансированные и недовольные учителя будут выполнять поставленные руководством задачи за счет снижения качества образовательного процесса. Плюс возрастет волюнтаризм учителей и их влияние на детей и родителей. Это неминуемо, со всеми вытекающими отсюда многогранными последствиями (вплоть до поборов). Но привилегированными учителя все равно не станут.

Антифейковая унификация дискурса & Трудящийся лоялизм: власти постулируют гражданам верить и надеяться


После принятия Госдумой закона, предусматривающего наказание вплоть до 15 лет лишения свободы за фейки и дискредитацию (до 7 лет лишения свободы) участников СВО, – тема становится табуированной для всех масс-медиа, находящихся внутри страны. Большинство, разумно, предпочтет обходить ее стороной.

Сами участники СВО получают хороший плацдарм для построения своей политической карьеры в будущем: ветеранов СВО критиковать публично будет запрещено. Это серьезный шаг в сторону того, что некоторые участники СВО станут политэлитой. До этого правящая номенклатура в пиджаках избегала таких шагов, но сейчас, похоже вынуждена потесниться. Точнее об этом можно судить по итогам регионального электорального цикла этого года и тому, сколько депутатов-участников СВО будет в заксобраниях 16 регионов, в которых в 2023 г. запланированы выборы.

Публичный дискурс в стране также будет значительно меняться. Конечно, доступ к альтернативным источникам информации, в том числе прозападным и украинским, остается и это значит, что полное единообразие в общественном мнении обеспечить не получится. Впрочем, властям (пока) достаточно того, что недовольные будут молчать (в тряпочку) или, как в советское время, выражать свою позицию на кухнях. О санкциях за потребление вражеского медиаконтента пока речь не идет.

Учитывая спокойное восприятие социумом цензуры и устоявшиеся привычки лукавого двоемыслия можно заключить: общество давно уже готово к таким стандартам. Публичный дискурс, таким образом, будет полностью пронизан официальной информацией и этого на нынешнем этапе вполне достаточно. Для нарушителей предусмотрены уголовные наказания и власть уже показала, что будет строго наказывать тех, кто не будет подчиняться.

Но происходящее означает гораздо больше: вопрос о целях и задачах СВО, как и сроках продолжительности, – становится неактуальным. Власть постулирует населению надеяться и ждать, а руководство страны, когда потребуется, скажет, как и когда будет обеспечена победа и в чем, конкретно, она выражается. Альтернативных мнений быть не может в принципе.

В условиях рутинизации восприятия СВО властям нужна новая энергия для консолидации социума. Нельзя допустить, чтобы эффект консолидации уровня конца февраля – марта 2022 г. снизил свою эффективность, а в условиях длительного геополитического противостояния и аполитичности масс – это выглядит как очень вероятное развитие событий.

Отсюда и корректировки: по сути, власть требует от социума полной/возрастающей лояльности объясняя это необходимостью избежать разрушения российской государственности. Это новый мотивирующий фактор. Его уже ввели в оборот, но он не означает, что будет применен режим «вставай страна огромная». Атомизированный социум к этому не готов и власти это прекрасно понимают. Поэтому и осуществляется подготовка к режиму возрастающей, но постепенной и частичной (на уровне структур и институтов) мобилизации.

От социума же требуется не удивляться и спокойно реагировать на издержки этого процесса, а также не совершать резких движений (как после начала частичной мобилизации). Планируется, что все будет плавно и постепенно, но экстрафакторы и форс-мажоры очень вероятны.

Недавняя встреча главы государства с коллективом авиационного завода в Улан-Удэ показала, что власть будет оказывать повышенное внимание трудящимся (в советском понимании этого слова). Показательно, что на встрече были реальные производственники, а не хорошо подготовленные специалисты другого спектра. Бюджетники, работники крупных промышленных предприятий, аграрии и прочие будут получать повышенное внимание руководства как часть структуры лоялизма. А вот средний класс в европейском смысле слова, в лучшем случае, может рассчитывать на то, что его оставят в покое и не будут третировать. В том числе и угрозами наказания в отношении уехавших (этого стало намного меньше в последнее время). Также будет возрастать внимание руководства страны к нацреспубликам по понятным причинам.

Без кавычек: не изгои / не мобилизация - диалектика сигналов & реакций


Показательно, что инфоповоды о рассылке повесток в военкоматы в десятках регионах страны синхронно совпадают с заявлениями пресс-секретаря президента Д. Пескова и других деятелей о том, что из «уехавших россиян не нужно делать изгоев».

Сообщается, что частичную мобилизацию в прежнем виде проводить не планируется, однако в региональных пабликах в соцсетях масса информации о том, что многие получают повестки для уточнения данных и, возможно, понимания готовности того или иного военнообязанного стать добровольцем.

Информационная кампания по стигматизации/дискредитации уехавших россиян пока завершена, и она дала свои результаты. Завершение кампании связано с тем, что количество уезжающих из страны в первые месяцы 2023 г. кратно снизилось: вопрос стал гораздо менее актуальным и было отдано указание не муссировать эту тему и не третировать аполитичный социум сверх необходимости.

Между тем, социология сдвинулась от нейтрально-индифферентного отношения в сторону нейтрально-негативного по отношению к уехавшим. Сдвиги не кардинальные, но сторонники осуждения увеличились.

В то же время пределы такого формирования общественного мнения очевидны: убедить пенсионеров и жителей региональной глубинки в том, что уехавшие мужчины призывного возраста суть «предатели» и их точно «нельзя поздравлять с 23 февраля» – можно. Но наиболее образованная и экономически активная часть социума (среди которых преобладают квалифицированные специалисты и предприниматели) – настроена нейтрально или даже сочувственно. Эта часть социума, скорее, придерживается позиции, что «у каждого своя судьба»: атомизированное мышление, в рамках которого, до соседа нет дела, а также сформированный постсоветский индивидуализм дают о себе знать.

В отношении кадрового пополнения вооруженных сил власти, похоже, решили применить иную тактику. Добровольцы нужны, и даже очень, а балласт нежелающих/недовольных, но аполитичных нужно отсечь и не трогать их. В противном случае побочные эффекты слишком значительны.

Это позволит сохранить относительное общественное спокойствие и социум (особенно в мегаполисах и столицах) согласится с таким вектором. Вопрос лишь в том хватит ли у власти ресурсов и социальных технологий для реализации этого, претендующего на деликатность, сценария. И не обойдется ли без форс-мажоров: вероятность их возникновения сохраняется и тогда уже точно будет не до деликатности.

Размышления о кейсе Wildberries: атомизированная беспрофсоюзность & сетевой протест



Успех забастовки сотрудников Wildberries, действительно, есть, однако экстраполировать эти выводы на весь социум в нынешних реалиях невозможно.

Профсоюзов в стране, де-факто, нет: и никакой силы, способной организовать протест по поводу нарушения трудовых прав или условий делового сотрудничества – тоже. Еще 4-5 лет назад какая-нибудь системная партия или депутат Госдумы могли бы заниматься жалобами сотрудников Wildberries, но сейчас партии стараются не лезть даже в такие дела, очень отдаленно касающиеся авторитета власти.

Последний раз в России масштабный трудовой конфликт был в декабре 2022 г. в Сахалинской области. Более 1,5 тыс. рабочих Киринского месторождения «бунтовали» из-за долгов по зарплате. После вмешательства губернатора выплаты работягам были осуществлены. Конфликт в Wildberries принципиально иной: он касается не индустриальной структуры (добыча природных ресурсов), а сетевой, которая относится к постиндустриальной экономике.

Забастовка оказалась успешной из-за нескольких факторов:

1.Прямолинейно-наглая, вызывающее-самодурская (автократическая) политика руководства компании. Резко ужесточили требования и начали собирать штрафы. Это, как если бы ГИБДДшник вышел на проспект города и начал останавливать и штрафовать все автомобили подряд. Такая «целеустремленность» в применении репрессивных механизмов и непопулярных мер, конечно же, признак скудоумия и жадности. Когда они возникают? Когда субъект управления уверен в своей безнаказанности и в том, что его подчиненные не смогут ничего сделать в ответ. К сожалению, в России на уровне многих социальных институтов (не только политических) формируется такая конструкция.

2.Сформированная сеть акторов, подвергнувшихся убыткам. У Wildberries сформирована целая сеть своих контрагентов, которых, видимо, посчитали за крепостных. Поскольку негатив/убытки коснулся одновременно тысяч таких контрагентов они смогли быстро самоорганизоваться и действовать относительно синхронно. Иными словами, у них уже была сформированная сеть, которая позволила действовать консолидировано. Ничего подобного в случае, например, забастовки инженеров на промышленном предприятии или в случае повышения налогов для малого бизнеса – не будет. В России нет даже цеховой солидарности (последние очаги ее ликвидируются/исчезают в здравоохранении, журналистском и научном сообществе). Некоторое исключение - трудовые мигранты, организованные по принципу землячества принципу. Атомизированно-беспрофсоюзный социум, лишенный какой-то поддержки политической оппозиции, просто не готов к массовому выражению несогласия.

Во Франции сейчас масштабные протесты в связи с повышением пенсионного возраста. На улицах Парижа, действительно, неделями не вывозиться мусор. Повышение пенсионного возраста формирует серьезный кризис: его поддерживает и оппозиция, и профсоюзы: поэтому это движение имеет хоть какие-то перспективы. Правящие силы во Франции идут напролом, но это их риск, который может обернуться поражением на следующих выборах. В России же иные настроения и факторы.

Фатализм и подданичество проявляются все активнее. А значит неполитизированные акторы (типа владельцев Wildberries, хозяев управляющих компаний в сфере ЖКХ, автостраховщики и т.д.) будут все больше поджимать простых жителей и пытаться получить с них больше денег.

Отсутствие сопротивление формирует большую наглость и жадность. В случае с Wildberries – сопротивление было оказано, но аналогичные притеснения – это не казус, а тенденция: структура концентрации богатств у верхушки делает невозможным иное. В атомизированно-разделенном социуме все эти очаги трудового сопротивления не опасны властям, хотя и не очень приятны, так как добавляет головной боли, но вряд ли рассматриваются как угроза.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

О концептуальных основаниях визита Си Цзиньпина в Россию

Гаагское заявление МУС, конечно же, было сделано с учетом готовящегося визита китайского лидера в Россию. В.Путин и Си Цзиньпин в разных положениях, но оба заинтересованы в этом визите. Пропаганда внутри стран получила достаточно топлива для позиционирования события в нужном для суверенных правителей ключе.

В приветственных заявлениях лидеров было очень много китайско-церемониально-уважительного, византийского. Китай пытается брать на себя миссию нормализации ситуации в Украине, а также сдерживания России по ядерному вопросу. По этому поводу, действительно, аффилированные с российской властью лица говорят все меньше, но совсем прекратить не могут (а как иначе на Гаагу реагировать?). Посыл Китая Западу: мы ладим с Россией (пропагандисты в Украине и другие недруги называют это вассальной зависимостью, что явно преждевременно) и используем это на благо всеобщей, неделимой безопасности и мира, но без жвачки (дружбы).

Размежевание торгово-экономических цепочек между США и Китаем началось за несколько лет до ковида, а сейчас продолжается. Китай, мыслящий на десятилетия вперед, понимает, что не вписывается в технологически-модернистские планы Запада в качестве равного партнера и готовится к новой холодно-технологической войне. Именно в этом контексте Россия, отдаляющаяся от Запада, ему подходит как никогда ранее. Китаю нужна Россия в нынешнем виде как пространство сбыта продукции и не только. Отношения США и Китая – это глобальный мир-системный фактор, который показывает, что Вашингтон не склонен отдавать инициативу Китаю в вопросах политического урегулирования ситуации в Украине.

Заявление Си Цзиньпина по поводу того, что российский народ поддержит очередное переизбрание В. Путина, плохо соотносится с дипломатическим этикетом, однако резкое прочтение («дал ярлык на княжение») не позволяет понять специфики заявления. На мой взгляд, сказанное Си означает: российский лидер при любом исходе СВО сможет сохранить свою власть и поддержку граждан (или, в формулировках realpolitik, контроль над страной). Следовательно, значимость СВО китайскими глазами видится как менее высокая, нежели считают в Кремле. Проще говоря: Пекин считает, что Кремль может быстро завершить СВО: вопрос лишь в приемлемых условиях. И Китай, таким образом, дает понять, что завершение СВО в ближайшие месяцы для него выгоднее чем ее продолжение.

Пекином заявлено, что план мирного урегулирования предполагает уважение (признание) принципа суверенитета национальных государств. Это, как нам объявили, ООН-центричный мир, мир демократий суверенных государств, а не американское доминирование. То есть – это многополярное, но, если быть реалистами, биполярное мироустройство, к которому Китай и идет. Китай мыслит более длительными циклами, чем российское руководство. И именно поэтому я бы не ждал краткосрочных итогов визита, но средне- и особенно долгосрочные последствия обязательно будут. Причем, на мой взгляд, не очень выигрышные для России. Имея испорченные отношения с Западом, потенциал глобальной геополитической субьектности реализовать намного сложнее. Но такое ограниченное и однобокое положение России Китай может использовать ради собственной выгоды.

И еще: важнейшим индикатором реальной динамики в российско-китайских отношениях остается Арктика: тактические интересы стран совпадают, но стратегически и парадигмально сейчас Россия и «приарктический» Китай стоят на совершенно разных позициях в этом вопросе. Если будут корректировки со стороны Москвы – это будет очень показательно, но пока их нет, и я бы не ждал их в ближайшие полгода.

Мир-системные выводы ув. Толкователя о том, что Россия станет младшим партнером Китая абсолютно верные, но актуально также посмотреть на индикаторы этого партнерства. Переговоры в Москве показали, что российское руководство старается избежать этого.
Ядерный фактор. Глава России и министр обороны, в контексте визита Си, заявили о рисках ядерного столкновения после информации о поставках Украине снарядов с ураном. Эти снаряды не ядерное оружие, но российское руководство использовало эту тему и опровергло, таким образом, циркулирующий в масс-медиа мнение «фактор Китая сдерживает/страхует российское руководство от ядерной эскалации». Демонстративно было показано что это не так. Однако китайцы давно уже знают на что российское руководство способно, а на что – нет.
Мир-системная стратегия. Ресурсы России Китай рассматривает как акселератор своего роста, который поможет ему в середине следующего столетия претендовать на мировое доминирование. Поскольку США будут стараться всячески этого не допустить значимость России для Китая в ближайшие 5-7 лет будет высокой, а затем, так или иначе, снижаться, а зависимость России от Китая в таком случае, наоборот, будет возрастать.
Геополитика. Китаю крайне выгодна изоляция России от Запада. Еще два-три года назад российские пропагандисты вещали про то, что России отведена роль «держателя золотой акции», которая будет разруливать отношения Пекина и Вашингтона. Это, как и любой другой пропагандистский треп, давно уже выкинуто на помойку истории. В условиях, когда Россия не может маневрировать – Китай будет планомерно усиливать свое влияние на Россию. Никаких глобальных маневров в Азиатско-Тихоокеанском регионе (используя противоречия Индии и Китая) или альянса с Турции в Евразии не получится.
Интервенция китайского капитала в Россию. Тут нужно смотреть на опыт Центральной Азии. Китай предпочитает договариваться с элитами, но старается всю работу выполнять руками китайских рабочих. Уровень синафобии в Центральной Азии очень высок, а на заводах Казахстана, например, часты конфликты с китайцами, которые работают на некоторых из них (местные элиты стараются всячески минимизировать информацию на сей счет). В России, до последнего времени, силовики предъявляли очень жесткие требования к китайскому капиталу, особенно, в национальных республиках России, однако сейчас, вполне возможно, планка требований будет снижена.
Экономика. Товарооборот между странами увеличился за прошлый год почти на треть (ок. 190 млрд $): для Китая увеличиваются возможности сбыта своих товаров, а Россия экспортирует сырье. Китай, так или иначе, вынужден будет соответствовать трендам нового технологического уклада и зеленой энергетики. Но тренд этот долгосрочный: он не означает неготовности брать ресурсы России со значительным дисконтом. Китаю нужны рынки сбыта своих товаров, а рынок западных стран намного (примерно в восемь раз) обширнее.
Общество и повседневность. В ближайшие годы толпы китайских туристов снова приедут в Россию и мы увидим вагоны «Сапсанов», курсирующих между Москвой и Санкт-Петербургом, которые полностью будут состоять из ханьцев. Оказаться в таком вагоне – очень поучительно. Также нужно ждать постепенного возрастания потребности российского общества в изучении китайского языка. В Казахстане, например, китайцы аккуратно протаскивают свои сериалы на ТВ, а институты Конфуция работают активно. Восточная часть России ментально уже готова к этому, Урало-Поволжье пока нет. Но главное, что российская номенклатура к этому готова.
Гражданские свободы. Стремительный разрыв России с западными гражданскими институциями и правовыми нормами только на руку Китаю. Поднебесной нужна устойчивая автократия в России с минимальным гражданскими свободами и пассивными, но исполнительными массами. Кстати, политика нулевой терпимости Китая к ковиду полностью провалилась: в ее основе была автократическая воля/хотелка Правителя, а не внятный аналитический расчет. Видимо, сейчас, Си Цзиньпин с нескрываемым удовольствием наблюдает за тем, как в России сформировалась подданническая политическая культура.
https://t.iss.one/tolk_tolk/15405

Молдавский эксперимент & Размывание постсоветского пространства


Происходящее в Молдавии во многом может быть интерпретировано как реализация стратегии схожей по целям, но отличной по методам достижения от стратегии Кремля в отношении Украины за последние десять-пятнадцать лет.

Парламент Молдавии принял, а прозападная глава государства Майя Санду подписала закон, который банально переименовывает молдавский язык в румынский. С гордостью было заявлено, что теперь Молдавия говорит на официальном языке Евросоюза (румынском).

Молдавия в последние годы постепенно дрейфует в сторону того, чтобы стать частью Румынии. Только с этим никто в Бухаресте не торопится: прагматично ждут, когда пророссийски настроенные граждане (а это в основном люди старшего и пенсионного возраста) отойдут в мир иной. Молодежь, в основном, ориентирована на Евросоюз. Об этом говорит и динамика желающих получить румынский паспорт среди граждан Молдавии.

По сути, сейчас Запад проводит достаточно серьезный эксперимент по смене идентичности и языка у целой страны. Население Молдовы – 2,6 млн чел., но многие не говорят на молдавском/румынском языке, а говорят на русском. Плюс многие уехали и работают гастарбайтерами в Европе и только номинально числятся в качестве граждан республики.

Тем не менее, все происходит в логике размывания постсоветского пространства и мягкого формирования иной идентичности. Такая политика оказывается эффективной тогда, когда есть мягкая сила и привлекательная цель (Евросоюз). Даже если эта цель будет мифической или труднодостижимой (спор об этом лучше вынести за скобки) – это усиливает интенцию и готовность масс двигаться по этому пути.

Такая стратегия требует терпения, планомерных действий и ресурсов, которые должны доходить до масс (а не оседать в карманах кураторов) и позволяет избежать крови. Впрочем, по отношению к Молдове процесс не завершен: различные варианты событий, в том числе кровавые, также, к сожалению, не исключены.

В историческом масштабе само понятие «постсоветское пространство» не может быть устойчивым и долгосрочным. Это переходное состояние, обозначающее либо цивилизованный развод бывших республик СССР, либо краткосрочное состояние и новую имперская сборку. Происходящие сейчас процессы говорят, скорее, об окончательном распаде постсоветского пространства.

Очевидно, что сам концепт постсоветского пространства в нынешних условиях размывается и работает только с точки зрения парадигмы осмысления процессов Кремля, который считает эту территорию своей зоной влияния. Невозможность пересмотреть этот подход даже ради реализации адекватной текущим реалиям траектории имперскости – серьезный геополитический ограничитель.

Впрочем, российские власти в ближайшем будущем вряд ли будут постулировать имперскую риторику и амбиции открыто. Сейчас заявляется, что на кон поставлен вопрос сохранения российской государственности.

Ну а постсоветское пространство, по факту, сохраняется в шагреневом (уменьшающемся) формате: страны Центральной Азии, Белоруссия, Армения и Азербайджан. С поправкой на то, что в Центральной Азии возрастает роль Китая, которому концепты постсоветского пространства не близки стратегически, но допустимы тактически, как временное средство сохранения влияния России на эти страны. Аналогичное касается и Азербайджана, в котором велика роль Турции. Молдова же, при условии сохранении прозападного курса еще хотя бы 1-2 года, окончательно разорвет с постсоветскостью.

После визита Си: арктические ледники & китайские барыши


Объявленное по итогам визита Си Цзиньпина в Москву решение о создании совместного, российско-китайского, рабочего органа по развитию Северного морского пути может иметь очень серьезные последствия, но пока это, скорее, декларация намерений.

Интересы, а главное, подходы России и Китая к Арктике – диаметрально противоположные. Россия настаивает на том, что дела Арктики должны решать прежде всего 8 стран-участниц Арктического Совета, а Китай – выступает за интернационализацию региона и объявляет себя приарктическим государством. США, также выступают за интернационализацию Арктики: подход у них с Китаем схожий, но взаимных противоречий – масса.

Россия считает Северный морской путь, который может приносить через 5-8 лет огромную прибыль, своим: текущий объём перевозок – 34 млн т в год может быть кратно умножен. Но Россия хочет контролировать всю эту акваторию, укреплять портовую инфраструктуру и заставить платить за ее использование китайцев, японцев, корейцев и европейцев. У Китая же самый внушительный ледокольный флот и глобальные перспективы.

Северный морской путь – это потенциальная альтернатива Суэцкому каналу, которая существенно сокращает путь доставки товаров из Европы в Азию и наоборот. Интерес к нему несомненен.

Северный морской путь позиционируется как мощный геополитический козырь России и он, действительно, может быть таковым. Но для этого нужно, чтобы у России были более-менее нормальные отношения хотя бы с Европой, которая обменивалась бы грузами со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Сейчас этого нет и усугубляя противоречия на этом треке США играют в свою игру.

США, после 24 февраля 2022 г., фактически, заблокировали председательство и сам факт членства России в Арктическом Совете. Вашингтон ведет дело к изоляции Москвы в этом регионе. С учетом того, что Россия контролирует большую часть акватории и территории Арктики – изоляция не может быть полной, но парализовано взаимодействие со странами Северной Европы и свернута вся повестка развития.

У России в Арктике просто нет союзников и, как следствие, Пекин ждет, что Москва пойдет на встречу ему в этом вопросе. Естественно на условиях, выгодных Китаю. Руководство России готово обсуждать этот вопрос, но уступок пока никаких делать не собирается.

Если же Россия пойдет Китаю на существенные уступки в арктическом вопросе, прежде всего в вопросе Северного морского пути, – это будет очень значительным показателем состояния отношений двух стран. Пока же продемонстрирована готовность потенциально делать такие уступки, но не более того. Тем не менее, вероятность уступок в ближайшие годы становится все более и высокой. Скорее всего, российское руководство, рано или поздно, вынуждено будет разыграть этот козырь: вполне возможно, что это произойдет в течении этого или следующего года.

«Созданные нейросетью» & Паразиты наоборот


«Созданный нейросетью» 32-х минутный телефонный разговор и последовавшие невнятные комментарии-оправдания продюсера И. Пригожина уже стали артефактом общественного сознания, который окажет дисциплинирующее воздействие на т.н. околовластную элиту. Хотя элитой эти люди вряд ли могут считаться в силу, хотя бы, своего скудоумия. Это люди из 1990-х гг.: ушлые, хитрые, волевые, но с крайне ограниченным пониманием исторических закономерностей.

Они ведь не просто с пафосом матерятся: они мыслят этими вульгарными категориями. Им очень далеко до синергии, диалектики и системного анализа: они могут понять только кто кого поимеет. Впрочем, в этом конкретном случае – этого достаточно.

Вирусность распространение ролика не оставляет властям возможности не реагировать на этот «феномен». Проще говоря, речь идет о дисциплинировании всех т.н. околовластных элит, которым долгое время позволяли кормление, а они не стали истинными патриотами и не проявили должной лояльности.

Такие «элиты» просто не вписываются в новую конфигурацию власти и тип социальности эпохи геополитической конфронтации, который медленно и со сложностями, но формируется. Власть неоднократно давала сигнал всем с ней связанным продемонстрировать полную и абсолютную лояльность: учителя в провинциальных школах поняли это гораздо лучше господина И. Пригожина.

«Герои» сегодняшнего дня еще плохо поняли, что у них нет никакого права на «кухонные разговоры». Это вот у какого-нибудь тихо помалкивающего недовольного айтишника или мелкого предпринимателя в Мытищах или в Саратове, не получающего от властей ничего, возможно, есть какое-то право поругать власть на кухне (не в соцсетях), а у И. Пригожина или Ф. Ахмедова – нет. Тут нельзя недооценивать и эмоциональное отношение к такому трепу на самом верху.

Привыкшие к разнузданности и легким деньгам такие околовластные деятели никогда не были ни субьектными, ни образованными: это не было их виной, но теперь стало их бедой.

В этих условиях силовая власть может посмотреть на них как паразитов (букв. с древнегреческого «находящиеся у хлеба»). Только паразитов на древнегреческих симпозиумах (банкетах) нанимали (за еду) для того, чтобы издеваться над ними и забавляться во время трапез. А эти «созданные нейтросетью» сами считают возможным поносить власть: этого терпеть никто не будет.

Последствий от этого «созданного нейросетью» разговора может быть очень много. В буквальном смысле он может открыть ящик Пандоры: это может стать целым направлением информационных атак на российские элиты, как идут атаки на западных политиков пранкерами.

Поэтому действующая власть постарается свернуть эту тему как можно быстрее, но дисциплинирующее воздействие по поводу того, что трепаться нельзя все, так или иначе, связанные с властью деятели воспримут. Для их собственного самосохранения, но некоторым все равно не поможет.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

О внутренней эмиграции в России

Начало СВО и проведение частичной мобилизации привели к значительному оттоку граждан из страны. Однако сейчас он, по сути, остановился, и даже есть признаки возвращения значительной части уехавших. Показательно: пропаганда прекратила информационно-психологические атаки на уехавших.

Социология несогласия с происходящим (в широком смысле этого слова) характеризуется примерно 20-25%: это те, кто считает, что ситуация в стране движется по неверному пути. Далеко не все из них политизированы, но многие потенциально - часть феномена внутренней эмиграции.

Термин «внутренняя эмиграция» в 2023 году в России характеризует мышление и социальное поведение россиян, неготовых впитывать паттерны подданнической политической культуры, а также высказывать свое публичное отношение к политическому курсу руководства страны при внутреннем несогласии с ним.

Аполитичное "болото" характеризуется, как минимум, 50-60% населения страны, но это - не внутренняя эмиграция в чистом виде. В демократических странах со сменяемой властью больше возможностей для интереса к политике, но также есть свое аполитичное большинство. Термин «внутренняя эмиграция» нужно применять именно к тем, кто занимался/готов был заниматься политикой и проявлять гражданскую активность еще несколько лет назад, но сейчас этого делать не будут. К внутренней эмиграции, полагаю, стоит относить небольшой сегмент 5-7% граждан, которые готовы были заниматься политикой и активно высказывать свою позицию еще 3-5 лет назад, но сейчас этого делать не станут.

Индикаторы этого феномена:
1. Угасание интереса к политике в социуме. На второй год СВО российский социум устойчиво снижает свое внимание к геополитике и политике. Это чувствует на себе и сегмент политических Телеграм-каналов, который постепенно демонстрирует признаки оттока аудитории. Общество не чувствует себя бенефициаром политического процесса, считает, что сделать ничего не может (или полагает, что все идет правильно) и, как следствие, идет дистанцирование от политики. Это видно и по региональным отделениям парламентских и непарламентских партий, которые в последний год активно избавлялись от своего протестного и контрэлитного (в масштабах регионов) актива.
2. Снижение гражданской активности в соцсетях. Многие провластные акторы ушли из признанных в России экстремистской сети Facebook, и общее внимание к политическим текстам в ней снижается: в значительной степени эта площадка сохраняется для эмигрировавших за границу россиян. Для проповедующих внутреннюю эмиграцию важны не соцсети, а дневники. Представители поколения, прошедшего сталинские годы, вряд ли бы пользовались соцсетями активно для выражения своей позиции. И сейчас многие предпочитают воздерживаться от политических постов в соцсетях, особенно, критической направленности. Проявляется работа механизмов цензуры и самоцензуры, в том числе - и в дискурсе политологов в соцсетях и Телеграм-каналах.
3. Уменьшение активности неполитических гражданских организаций. Речь идет об экологах и других активистах. Нынешняя ситуация создает условия, когда любая форма гражданской активности будет поставлена под контроль. Недовольны, например, медики зарплатами (как недавно во Владимирской области). Губернатор тут же заявляет: за этим стоит «чей-то интерес», то есть врачи - лишь пешки, а то, что они могут быть недовольны своим материальным положением, глава региона предпочитает «не замечать».

На дворе - не 1970-е: мобильность социума намного выше времен брежневского застоя, но многие не хотят уезжать и предпочитают внутреннюю эмиграцию. Для государства этот вариант развития событий - вполне себе подходящий. Это может быть одной из граней нового консенсуса общества и власти: «Ты сидишь тихо, починяешь примус, ну а «Большой брат» тебя не трогает». Но баланс этот - шаткий: в ситуацию могут вмешаться обстоятельства непреодолимой силы.

Коллективный И. Пригожин: страховка от тотальности или исчезающая фигура


Наговоривший много/лишнего продюсер И. Пригожин – дал очень хорошую пищу для размышления аналитикам. Можно сопоставить этот созданный «нейросетью телефонный разговор» с недавним и нашумевшим многочасовом интервью актера О. Кучере и понять: эта околоэлита всячески будет сопротивляться тоталиризации власти.

Такого Пригожина можно заставить повторять различные идеологемы и тезисы пропаганды. Он их с удовольствием (точнее – с выражением), как артист, будет воспроизводить. Если его посадить (как Кучеру) на многочасовое интервью – противоречия и нестыковки полезут сами собой. Он их, в силу своего далеко не системного мышления, просто не способен скрыть/осознать. Но все эти нестыковки заметны только думающим, а большинству социума на это наплевать.

Сам же И. Пригожин искренне считает, что он играет свои социальные роли, а в своей частной жизни может быть любым. Самое важное, что подавляющее большинство бенефициаров своего околовластного положения думают то же самое. Они вряд ли признаются в этом публично, но всеми силами будут против репрессий в адрес самого Пригожина.

Тут нет никакой эмпатии, т.н. элита также атомизирована, как и весь социум. Но у ее представителей есть понимание, что в случае жесткого наказания – следующими могут быть они. Именно поэтому такие как И. Пригожин, в какой-то степени, страхуют государственную машину от дальнейших чисток и переформатирования элит. Действующий политический режим не может себе позволить резкую смену номенклатуры, но постепенная – неизбежна.

Страховка в виде коллективного И. Пригожина/О. Кучеры – это очень сильная, инерционная страховка, но и она может быть преодолена. Речь не идет о сталинских репрессиях, но условия для переформатирования элит и формирования готовых на демонстрацию большей идейности, преданности (и меньшей болтливости и т.д.) вызревают.

Преимущество в нынешней конфигурации власти будут иметь осторожное люди, которые делают все тихо, аккуратно и т.д. Те, кто не болеют нарциссизмом, не желают тысяч лайков в соцсетях, могут обойтись без демонстрации своей роскоши и тихо наслаждаются своим влиянием/благосостоянием.

Это модель не из мира постмодерна. Ей в лучшем виде соответствовал бы серый кардинал брежневского Политбюро М. Суслов, в чистом виде аскет, ограничивавший себя во всем (в том числе и из-за болезни). Время сусловых давно уже прошло и номенклатуре будет очень сложно соответствовать этому формату, но дальнейшие донастройки в эту сторону неизбежны.

Новый раунд дискурсивной игры: резонансы политического монолога Лукашенко


Озвученное 31 марта 2023 г. послание главы Белоруссии А. Лукашенко народу и парламенту – значимый исторический источник и образчик мастерства публичного политического монолога. Однако за блеском исполнения и внушительностью формулировок остается сухой остаток: насколько действенным окажется этот перформанс? Ответ на этот вопрос не содержит в себе много оптимизма в масштабах геополитической конфронтации, а вот для укрепления своих позиций в белорусском обществе Лукашенко кое-что сделал.

Все выступление построено на варьировании ракурсами и выражении собственной точки зрения на ситуацию. В выступлении количественно и на уровне смыслов преобладает то, что на Западе называют «нарративы Кремля», но к ним же глава Белоруссии дополняет свои комментарии и оценки.

Ключевые тезисы выступления согласованы, однако само выступление содержит в себе живые нотки, которые выражают искреннюю позицию главы Белоруссии. Живость выступления обеспечивается за счет смелых (но не подкрепленных фактами) оценок потерь сторон конфликта, заявлений про какие-то договоренности между военных и прочих откровений в формате «сообщу вам инсайд». Лукашенко отстаивает точку зрения о том, что никто воевать не хочет и это будет очень широко обсуждаться разными сторонами. Прежде всего в Украине.

В свете объявленных решений о грядущем размещении российского тактического ядерного оружия в Белоруссии положение Лукашенко становится еще более сложным. Во внешнеполитическом контуре (после смерти экс-главы МИД Белоруссии В. Макея) его инструментальные возможности сократились, однако выходов к пекинскому двору он не утратил. При этом Лукашенко, впервые за долгие годы, дал понять о своих возможностях вести диалог с Западом. Он давно уже не маркграф (сюзерен пограничных территорий), который пытается выстраивать отношения и с теми и другими. Однако в условиях СВО Лукашенко вновь хотел бы стать таким маркграфом, с которым готовы говорить на Западе. Для него это крайне важно.

Глава Белоруссии и ранее заявлял, что не собирается умирать в должности президента и всячески намекал, что не цепляется за власть. Между тем, время идет и Лукашенко по-прежнему возглавляет Белоруссию. Его замена на более пророссийского ставленника обсуждается много лет, однако ситуация не меняется.

Нынешние заявления на этот счет, скорее всего, даются для граждан Белоруссии и призваны показать узловое значение текущего момента. В нем Лукашенко выполняет поддерживаемую подавляющим большинством граждан Белоруссии роль – отстаивает мир, предлагает переговоры или, хотя бы, перемирие. Это усиливает лояльность к нему среди граждан Белоруссии.

Лукашенко не является (и никогда не являлся) фигурой, способной обеспечить мир или перемирие в такой масштабной геополитической конфронтации, но выражение такой позиции – имеет значение для Лукашенко лично. Он не может показать своего расхождения с генеральной линией Кремля, но всячески пытается продемонстрировать свой особый, более миролюбивый взгляд. Где-то это удается отчетливо, причем, в ряде моментов это нужно не только для Лукашенко…

Для Кремля же он выполнил тактическую, но значимую задачу, во всех подробностях, эмоционально и красочно предупредил о рисках эскалации в случае отсутствия перемирия или достижения мира в ближайшие месяцы. Эти тезисы будут активно обсуждаться в западных масс-медиа в ближайшие дни и тут открывается очередной раунд дискурсивной игры с различными возможностями.

Оставленность в покое социума & Условности договоренностей с властью


Социум сейчас в состоянии восстановления от стрессов 2022 г. и ему пока не нужны какие-то позитивные мотиваторы: достаточно, чтобы граждан оставили в покое на какое-то время и не подвергали новым стрессам. Такое состояние не может продлиться очень долго, но пока оно есть и фиксирует ситуативный баланс.

Чем дольше продолжается геополитическая конфронтация – тем больше социум становится аполитичным и уходит в свои внутренние проблемы. Снижается внимание к СВО, уменьшается готовность обсуждать проблемы военных действий в соцсетях или даже среди знакомых и близких. Табу на тему нет, многие по-прежнему обсуждают ее в своем кругу, но чувствуется все меньше желания и энтузиазма у знакомых и близких разговаривать об этом.

Дело не только в возможных наказаниях за дискредитацию. Во многом это следствие невысокого уровня ожиданий от военных действий: устоявшимся является мнение о том, что спецоперация либо затянется, либо ее завершение не принесет качественных улучшений. Социум уже ментально готов к длительному геополитическому противостоянию.

В этих условиях обозначать повышенные требования к властям разного уровня граждане также не готовы. Этим отлично пользуются муниципальные и региональные власти, которые списывают локальные проблемы и свои недоработки на то, что сейчас первостепенными являются совершенно иные вопросы. Тут также планка ожиданий граждан снижается: социум готов терпеть/потерпеть/перетерпеть.

Власти заинтересованы в сохранении общего аполитичного настроя социума. Плавную, но методичную, работу по воспитанию патриотизма среди подрастающего поколения и молодежи (школы и университеты) они ведут, недовольные из числа образованных граждан уходят во внутреннюю эмиграцию, а подавляющее большинство аполитично/лояльно властям.

Такая конструкция полностью устраивает власть: она позволяет формировать в социуме любые настроения. Например, начать поиск врагов/симпатизантов Украине среди простых россиян, обвинить некоторых из них в терактах и поджогах, усилить репрессии и т.д. Власти могут стимулировать доносы на соседей за то, что они что-то критичное говорят про руководство страны или высказывают симпатии в адрес Украине. Все это сделать можно, но это даст обратный эффект и только усилит тревожности социума и напряжение среди граждан. И, похоже, власти не собираются это делать.


Показательно: в плане формирования общественного мнения относительно уехавших россиян были достигнуты определенные успехи, однако общий аполитичный настрой социума остался непоколебим. А аполитичность – это страховка от запроса на репрессии: его в российском социуме нет. В отношении уехавших общество стало чуть более негативно настроено, но не более того. Вот и сейчас нет никакого смысла искать пятую колонну и врагов государства внутри российского социума.

Социум если и беспокоит плавная северо-ирландизация российских территорий (различные теракты и ЧП), то очень опосредованно, в фоновом режиме. Других проблем достаточно, а атомизированность и механизмы психологической защиты позволяют не замечать/не придавать значение этой теме.

Аполитичное большинство просто пассивно реагирует на все происходящее и хочет социального покоя: власти также стараются это обеспечить. Это и есть контуры нынешнего общественного консенсуса: договора тут не может быть (слишком многое зависит от внешних факторов), но, можно сказать, стороны условились соблюдать эти ориентиры. Или, точнее, как бы соблюдать эти ориентиры. Картина для российского социума исторически довольно привычная.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

Контуры социально-философской диагностики российского социума

Экономика. Происходит падение ВВП, экономный уровень потребления, значительная инфляция и постепенное, но устойчивое, снижение качества жизни (с 2014 г.). Текущая ситуация, как и кризисы предыдущих лет (ковидный, посткрымский), чревата дальнейшим усилением экономического неравенства. Инфляция тревожит всех, а верхушка обеспокоена еще и поиском сокращающейся кормовой базы. Поддержка мобилизованных несколько амортизирует неравенство, но не способна поколебать тренд. Ситуацию может улучшить увеличение прямых выплат населению: в отношении семей с детьми это уже действует, но про «вертолетные» деньги говорить не приходится: инфляция и без того значительная. Ощущение социальной несправедливости высокое, хотя СВО способствует некоторому вымыванию этих настроений.
Политика и управление. Реальная политическая жизнь, которая существовала еще 4-5 лет назад, сейчас фактически прекращена: индикатором тут было уничтожение несистемной оппозиции в начале 2021 г. Власть стремится к тому, чтобы превратить всю внутреннюю политику в иерархическое управление, но оставить при этом все атрибуты политического процесса (партии, выборы и т.д.). Публичной политики все меньше, но внутриэлитно борьба группировок продолжается. Социум видит только отголоски этого процесса.
Восприятие геополитики. Сформирован очень высокий уровень антизападных настроений. Соцопросы показывают, что к Китаю россияне относятся очень хорошо, но, если копнуть глубже (фокус-группы), синафобия и страхи превращения России в сырьевой придаток Поднебесной очень высоки. Формирующаяся изоляция России от Запада только частью социума воспринимается как проблема: подавляющее большинство россиян не имеют загранпаспортов, многие думают, что в Европе скоро будет продовольственный кризис и, вообще, крах. А Россию считают самодостаточной.
Культура и искусство. Социум мыслит этатистски – государство должно определять все: направления творчества, тематику фильмов, смыслы художественных романов и т.д. Патриотическое воспитание, использование культуры и образования в качестве инструментов для такой политики одобрено социумом. Направлений творчества, способствующих развитию свободомыслия и абстрактного мышления, все меньше. Культура и искусство выполняют идеологические функции государства.
Модернизация. Догоняющая модернизация свелась к необходимости заимствовать лучшие технологические достижения у Запада, созданию своих аналогов или покупке их у Китая. Про опережающее развитие речи нет.
Эмоциональное состояние. Базовое настроение – оставленность в покое. Аполитичность, атомизированность, усталость от ковидных лет и эпохи СВО не позволяют говорить о высоком мобилизационном потенциале социума в широком смысле слова. Значительный отток населения: уехавшие и оставшиеся все больше будут отличаться друг от друга.
Идейные настроения. Социум может впитывать и воспроизводить базовые идеологемы власти, но, прежде всего, для того, чтобы быть оставленным в покое. От стандартов общества потребления не осталось и следа, но и идеологизированным социум не стал. Левые настроения сильны, но они накладываются на правый этатизм. Концепты традиционных ценностей вкупе с имперскостью работают на подчеркивание особости России как цивилизации: многим это нравится.
Образ будущего. Внятный образ отсутствует. Большинство считает: будет примерно то, что есть (возможно, с некоторыми ухудшениями). Подавляющее большинство граждан живут одним днем.
Общий вывод: российский социум принял социальную иерархию и свою полную зависимость от правящего класса. Он готов быть таким, каким угодно властям в настоящий момент, принимать различные настроения, без образа будущего и какого-либо обозначения своих интересов. Преобладает социальный фатализм: будь, что будет. Пустоты в образе будущего заполняют диссиденты, а власть будет делать все, чтобы нейтрализовать их влияние, но вряд ли предложит что-то интересное взамен.

Ув. Толкователь обращается к творчеству одного из самых недооцененных социальных философов Александру Ахиезеру, который видел рецепт сохранения России в конструкции, сочетающей архаизм низов с деспотизмом верхов.

Однако вряд ли можно говорить о разочаровании верхов и низов друг другом: это взаимное отчуждение, которое носит многовековой и устоявшийся характер. В этом плане ситуация в современной России мало изменилась со времен правления Ивана Грозного и опричнины.

Во Франции или Фландрии XIV-XVI вв. также знать не считала крестьян и формирующееся бюргерское сословие за своих: большего уважения были достойны феодалы из Британии, с которыми воевали, но оппонентов нужно было уважать и относиться к ним как к людям, а не как к скоту.

Между тем бюргерское сословие в насыщенной городами Западной Европе формировалось и третье сословие заявило о себе во время нескольких революций Нового времени (Нидерланды, Великобритания, Франция). В Нидерландах (самой урбанизированной части Европы в это время) помогли географические условия: многочисленные реки и каналы не давали феодалам собирать подати с купцов путем перегороженных дорог: это усилило городское сословие и способствовало развитию ремесел и торговли.

Правление Наполеона Бонапарта во Франции – это, по сути, реставрация монархизма и откат от требований революции, но с важными оговорками: император продолжил работу по созданию условий для развития третьего сословия, то есть среднего класса в нынешнем европейском понимании слова, дал ему возможности социального лифта.

В истории России, действительно, только в советский период предпринималась попытка выравнять диспропорции и уменьшить привилегии для правящего класса, однако в условиях бесправия граждан все это привело к формированию номенклатуры, то есть нового правящего класса.

Изменение государственных проектов и революции приводят к обновлению элит, но структурно ничего не меняется: бояре, дворяне, номенклатура, нынешний правящий класс – все жестко доминируют над всеми остальными.

В нынешней России большинство хотело бы чтобы государство платило им пенсии, социальные пособия (рентный пирог) и поменьше бы вмешивалось в их жизнь. Искусство жить вне государства – наиболее развито у окраинных жителей империи (Дальний Восток) и предполагает самоорганизацию. Все эти навыки не утрачены и российским социумом, но, в значительной степени, корректируются атомизмом и недоверием друг к другу. Поэтому, гаражная экономика и промыслы возможны, а вот на какую-то декларацию общественно-политической активности граждане не готовы. Охранительство и высшая ее стадия – опричнина в этом плане, действительно, скрепляют общественную конструкцию, сохраняют ее, но не дают обществу развития.

Идти против государства и порядков правящего класса подавляющее большинство не готово. Для этого нет социологических условий (развитый и образованный средний класс, наличие развитой/развивающейся экономики, позволяющей обществу получать доходы вне зависимости от воли государства).

А если нет социологических условий – социум обречен на принятие доминирующего положения правящего класса. Идеологические концепты, обосновывающие эту конструкцию, особо не нужны: Ахиезер прав, у подавляющего большинства такая иерархия глубоко в подсознании. Социум живет с царем в голове.

И без индийских каст российский социум приходит к схожему состоянию: есть привилегированный класс, т.н. элита, которая служит Государю, не обладает свободой, но имеет власть и богатства. И есть все остальные, которые также не имеют привилегий и ресурсов, но могут быть оставленными в покое (то есть иметь частичку свобод).

Впрочем, с оставленностью в покое стало намного сложнее: то ковид, то спецоперация. И вот этот фактор может вызвать, в исторической перспективе, нечто большее чем социальное беспокойство. Поэтому и нужно его, как можно быстрее прекратить. Но тут вмешивается фактор Запада: крайнее укрепление суверенитета чревато его обратным состоянием - такова диалектика исторического развития.


https://t.iss.one/tolk_tolk/15540

Добавлю к посту ув. Дмитрия Михайличенко и к своему посту, что всю эту конструкцию (архаичные низы и деспотичные верхи) скрепляет сакральная фигура царя (генсека, президента).
https://t.iss.one/Scriptirum/1500

Недавно писал о некоторых мыслях князя Сухово-Кобылина, первого гегельянца в России. Он был ярым западником, германофилом (свой род Романовых он тоже вёл от тевтонского рыцаря). Ратовал за аристократическую республику.
Но при этом признавал, что без царя – всё равно никуда. Что все эти чиновничьи рыла (он так их называл), доисторическое тёмное крестьянство разнесут страну в клочья. И считал, что России вдобавок сильно повезло, что царь – немец, и вообще немецкий элемент – это дополнительный элемент для «квашни России». Немцы жестоки, бессердечны – но кто-то и должен тут быть без сердца, потому что Россия думает сердцем, а не головой. Сразу вспомнились пиарщики Ельцина, которые главным лозунгом его предвыборной кампании как раз выбрали русский тип мысли: «Выбирай сердцем» (а не головой).

Византийская политконъюнктура & Общечеловеческие ценности


Предложение руководителя партии «Справедливая России – За Правду» С. Миронова снять мораторий на смертную казнь в стране – это политическая конъюнктура в чистом виде, но условия для реабилитации этого крайне репрессивного механизма могут начать вызревать.

Желание сформировать резонансный ответ на убийство одного военкора в Санкт-Петербурге и прочие конъюнктурные соображения тут преобладают. Но из кураторов внутренней политики никто Миронова одергивать не собирается: такие жесткие заявления создают соответствующий фон и вектор ожиданий социума и, главное, среди политизированного сегмента.

Сейчас никто смертную казнь в стране разрешать не собирается: этот кейс будет использован для очередного тестирования общественного мнения, не более того. В этом плане властям он не очень-то нужен, как и сам замер общественного мнения: в случае необходимости можно сформировать любое мнение или, по крайней мере, сделать вид, что сформировали. Но и особой помехи и необходимость запрещать такие ходы никто не видит: пусть вещают партийные деятели и создают жвачку для переживания в общественном мнении.

Однако промахиваются и мимо те, кто оценивает такие предложения в рамках оси «уверенность власти в своих силах – растерянность и необходимость реагировать». Ни то, ни другого нет, но есть прагматичный расчет и Белоруссия, которая, как обычно, идет в таких вопросах впереди.

Объективно, влияние несистемной оппозиции и диссидентов на внутриполитические процессы и общественное мнение сохраняется. Многие несистемщики уже в тюрьме и полагают, что нужно пересидеть персоналистский политрежим, а потом им будет открыта дорога к власти. Однако введение смертной казни, например, за госизмену или экстремизм, может поменять такие настроения среди ярых противников режима. Это, по сути, один из инструментов давления на них.

Но мотивов отказа от возвращения смертной казни гораздо больше даже с точки зрения политического прагматизма: эти причины слишком понятны.

В Белоруссии с 25 марта этого года вступили в силу поправки в кодекс об уголовной ответственности, предусматривающие смертную казнь для чиновников и военнослужащих за госизмену. Пока ни одного случае вынесения приговора не было, но подготовка к этой практике уже идет достаточно давно.

Сугубо прагматичная, в духе макиавеллизма, политологическая экспертиза этой инициативы абсолютно недостаточна. В таких случаях лучше всего понимаешь, что нужно оставаться на гуманитарных основаниях и смотреть на ситуацию с общечеловеческих ценностей, а не выступать как византийский политолог, который сморщиться, но прокомментирует все что угодно, в нужной тональности. Это прямой путь к расчеловечиванию.

P.S. К сожалению, для современной России сейчас вновь становится актуальной знаменитая дискуссия двух европейских интеллектуалов второй половины ХХ в.: писателей и философов Артура Кестлера и Альбера Камю. В этих текстах мыслители со всей остротой поставили вопрос о необходимости запрета на смертную казнь. Их тексты изданы в одной книге на русском языке под названием Размышления о смертной казни.

Суверенно-деградирующий рубль & Призывные законопроекты


Резкая девальвация суверенного рубля по отношению к доллару, евро, а теперь еще и к китайскому юаню, накладывается на новость о возвращенный в Госдуму на рассмотрение сюжет про повестки призывникам. Согласно законопроекту предполагается, что теперь повестки призывникам будут рассылаться заказными письмами: в случае неполучения повестки призывники должны будут лично являться в военкоматы в течении двух недель после начала призыва. Про рассылку повесток с помощью госуслуг конкретики нет и, скорее всего, этот вопрос (пока) педалироваться не будет.

В этих условиях итак истощенный эмиграционный потенциал граждан призывного возраста из страны резко снижается по экономическим причинам: никакое закрытие границ не требуется, у людей не будет денег на релокацию.

Законопроект еще не принят и в нем речь идет о призывниках, а не мобилизованных, однако все это подогревает тревожные слухи о новых волнах мобилизации. Вся инфраструктура для этого готова, но знающие ситуации упорно говорят о работе через предприятия, а не повестки, врученные/отправленные на домашний адрес.

Понятно, что никакого решения у высшего руководства на счет мобилизации нет и многое будет зависеть от хода военных действий. Также отмечается, что пока идет весенний призыв (до 15 июля) никакой волны мобилизации ждать не стоит, если, опять-таки, не будет резких изменений в зоне СВО.

Между тем, девальвация рубля делает ограниченным и без того невысокие перспективы отъезда из страны граждан: это в сентябре-октябре (курс доллара был в районе 55-57 они могли уезжать, а сейчас, когда доллар в районе 82-83 немногие себе позволить такое. Длительное пребывание за границей в нынешних условиях мало кто себе может позволить: социологически речь должна идти, в лучшем случае, о 2-3% взрослого населения страны.

Более важно другое: деградирующий рубль – это средство разгона инфляции до огромных размеров и у властей крайне ограниченные ресурсы для коррекции: по мере развития ситуации это будет все более и более очевидно.

Частичная мобилизация осенью прошлого года и массовый отъезд граждан за границу – очень серьезный фактор сопротивления социума, который власти учли. Урон для экономики нанесен серьезный, однако с экономическим фактором считаются все меньше. В дальнейшем граждане могут быть поставлены в более сложные условия если у руководства страны будет сформировано мнение о том, что масштабных протестов не будет. А их, скорее всего, не будет.

Но видно, что в этом вопросе власти не хотят продавливать социум и пытаются избежать стресс-шокового сценария. Важным индикатором тут будет усиленная работа региональных администраций по работе с добровольцами и формированию соответствующих батальонов. Скорее всего, в ближайшие месяцы нужно ожидать усиление акцентов в этом направлении. Успешность этой работы опять-таки является своеобразной, хотя и не стопроцентной, страховкой от отказа от новых волн мобилизации.

Россияне & Иррациональное



В определенных сегментах российского социума растет интерес к различным гороскопам, предсказаниям, натальным картам и прочему вангизму: для сомневающихся нужно внимательно посмотреть на полки книжных магазинов и усмотреть какие неполитические шоу транслируются на российском ТВ в прайм-тайм.

Иррационализация – это объективное явление, которое, во многом, следствие примитивизации публичного дискурса, но имеет под собой и политэкономический базис. В случае дальнейшего ухудшения экономической ситуации в стране ландшафт иррациональной оккультности вырастет намного больше.

Британский историк античности Э.Р. Доддс в середине ХХ в. написал знаменитую книгу «Греки и иррациональное». Его заинтересовало то, как общество, которое произвело великих философов Сократа, Платона и Аристотеля через сто-двести лет после этого перешло к культивации восточных культов, анализу сновидений и всяческих гаданий.

Во многом этот переход связан с политэкономическими причинами: демократия и необходимость обозначать публично свои рациональные доводы были потеряны вследствие формирования империи Александра Македонского, а угасание экономических потенциалов греческих полисов произошло из-за формирования эллинистического мира в рамках которого материковая Греция уступала в экономическом плане птолемеевскому Египту, Антиохии и другим государствам.

В России интерес к оккультности сохранялся всегда, а закат Советского Союза совпал с торжеством «экстрасенсов» Кашпировских и Чумаков, которые заряжали воду и лечили разные болезни по телевизору. Сейчас цензурно-самоцензурные ограничения в масс-медиа и рост аполитичности вкупе с невысокой ценностью научного знания создают плацдармы для соответствующего неоренессанса.

Оккультизм, иррациональное в широком смысле слова, – это традиционное, точнее, архаическое или даже языческое начало культуры. В России оно уживалось и с традиционными конфессиями и советским атеизмом. В основе этого невозможность людей поменять свое настоящее и будущее рациональными инструментами, практиками и социальными технологиями. Речь не только о политических изменениях, но и о возможностях, например, изменить свою жизнь, улучшить ее качество и продолжительность, воспользоваться современной медициной, получить качественное образование, совершить путешествия и т.д.

Тенденция последних лет: все больше молодежи не хотят получать высшее образование и сразу пытаются пойти на работу, чтобы обеспечить себя и свою семью. Геополитическая конфронтация, возможно, внесла коррективы в эту интенцию в сторону большей популярности высшего профобразования среди абитуриентов мужского пола (и, соответственно, отсрочек для от призыва), но объективных исследований по этому поводу пока нет.

Вангизм и прочий оккультизм не представляет для властей серьезной проблемы. Считается: пусть лучше оккультизмом балуются нежели ведут целерациональные дискуссии о политэкономическом устройстве как во времена Перестройки.

Деградация публичной социогуманитарной экспертизы и замена ее византийскими политологами вполне себе освобождает пространство для новоязыческих настроений с которыми уже приходится считаться не только мыслящим в целерациональной парадигме современными и прогрессивным гражданами, но и, например, церкви, которая получила широкие возможности для расширения своего влияния, но вряд ли воспользовалась ими полностью.

А вот неовангисты, неокашпировские и прочие иррационалисты своих возможностей влиять на общественные настроения (и получать соответствующие подряды) могут и не упустить.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

О русских и россиянах в публичном дискурсе властей

Для российских властей до СВО характерным было развитие наднациональной идентичности («россияне»), но сейчас в публичном дискурсе официальной власти и инфраструктуры ее влияния более активно распространяется формулировка «русские».

Наднациональный концепт «россияне» оказался очень успешным в преодолении инерции парада суверенитетов и вообще - в конструировании постсоветской нации. Значительным фактором, подкрепляющим его действие, были успехи в международном спорте последних 10-15 лет. Но с началом СВО многое поменялось.

Согласно данным переписи 2022 г. (со всеми оговорками относительно достоверности ее результатов), русских в стране 74,6% – это на 1,7 млн чел. меньше, чем в 2010 г. (77,7%). Тренд на уменьшение русского населения несомненен (достаточно посмотреть на демографию «русских» регионов Центральной России), однако общее численное доминирование русских не вызывает никаких вопросов.

СВО – это событие, которое в смысловом плане, на уровне позиционирования власти, тесно сопряжено с русскостью (Русский мир, русский язык и культура), а не российскостью. Показательным тут является сюжет, когда в школах в нацреспубликах учителя обязывают детей учить песню «Я – русский» одного из пропагандистов от мира музыки. И в рамках этих уроков возникают резонные замечания: «но я татарин/башкир/бурят». А учителя все равно говорят, что «мы все русские». Это - не отдельные примеры, а тренд: в родной для меня Башкирии популярные у тюркоязычной аудитории певцы, поющие на татарском и башкирском, также заявляли, что в эти исторические моменты чувствуют себя русскими.

Отход от наднациональной идентичности и переход к национальной («русские») – во многом связан с текущей повесткой: это в Китае происходящее с уйгурами может быть обозначено как долгосрочная стратегия ассимиляции. Русский народ как ядро российского социума хочет уважения к себе, так как именно он несет главную нагрузку. Но причины замены «россиян» на «русских» - не в этом, а в политтехнологической увязке смыслов и целей геополитической конфронтации с моделью идентичности большинства.

Кстати, в период Российской империи (до 1917 г.) это уже было, причем, на уровне вектора политики: накладывание этой русскости на растущее национальное самосознание других этносов тогда формировало отчетливые очаги напряжения и привело к соответствующим результатам, впрочем, достаточно различным для каждого этноса той империи.

В советское время была предложена формулировка «советский народ». Все это имело относительный успех в рамках двойной идентичности (национальная/наднациональная), однако главным всегда оставалась этническая.

В случае необходимости, власти откорректируют дискурс и снова будут говорить о россиянах, объединённых русским языком и являющихся частью Русского мира. При этом, можно наблюдать как извне России идут попытки формирования соответствующих сепаратистских настроений. Их перспективы видятся как крайне незначительные в течение следующих 3-5 лет: в сверхцентрализованном государстве все нацэлиты зависимы от центра. Субьектность их, очевидно разная (самая высокая - в Татарстане и Чечне), однако зависимость/взаимозависимость с Центром очень высокая везде.

Сепаратизм обречен быть уделом маргиналов не только на уровне политического действия, но и на уровне реальных настроений. Нацменьшинства хотят, чтобы уважали их традиции и язык и давали им достаточно ресурсов. Но они же, очень показательно, готовы воевать за Русский мир.

При этом, есть и другие побочные эффекты русификации публичного дискурса: если он будет дальше активно/бездумно внедряться как элемент национальной гордости большинства – неизменными будут побочные эффекты в виде распространения русского национализма, причем, не только в формате «русских маршей». Власть в этом никак не заинтересована, да и социум - тоже.