Forwarded from Кремлёвский безБашенник
🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук (Телеграм-канал Scriptorium)
Итоги-2021 (Часть 2)
8. Протест без субъекта. После, фактического устранения несистемной оппозиции и перевода ее остатков в состояние диссидентов, политический протест в стране имеет крайне ограниченные перспективы, вплоть до конца 2023 г., когда В.Путин, скорее всего, объявит о своем выдвижении на новый срок. Протест обезглавлен: субьекта, готового координировать гражданскую активность, даже в горизонтально-сетевом формате нет. Неполитический протест, учитывая массив социально-экономических проблем в регионах, будет, но его Система научилась локализовывать и банально замалчивать, не придавать огласке.
9. «Рецепт» Уйбы. Симптоматично высказывание главы Коми В.Уйбы, который заявил на встрече с жителями одного из сел, что для них он – «Путин» и жалобы писать в Москву «не надо». Это лучше всяких законов Клишаса – Крашенинникова иллюстрирует суть и миссию регионального госуправления: губернаторы получают широкие полномочия и их главная задача - сделать так, чтобы жалоб с «их» территорий было как можно меньше.
10. Структурирование «вольнодумства». Система не имеет опции либерализации и раскручивания гаек. Именно поэтому в уходящем году был включен режим лоялизации в масс-медиа и переформатирования в ведущих вузах: «вольнодумству» есть всякие пределы, знаете ли.
11. Стяжка между де-юре и де-факто. Постпоправочная законодательная работа усиливает роль указов и нивелирует значимость демократических и правовых норм. Буквальное (а не лукавое) прочтение Конституции СССР и рефлексия по ее поводу усилила в режиме гласности развал СССР. Полагаю, поэтому Система с этой целью корректирует не только практики (с явным акцентом на дисциплинарные), но и правовые нормы.
12. Будет ли покой у молчаливого большинства? Возможно, в своих разборках ресурсным акторам Системы будет не до молчаливого большинства и простолюдинов с их скудеющими накоплениями. Фобии про ужесточение фискального контроля по принципу «люди – новая нефть» имеют место быть, но Система, скорее всего, не будет допускать резкости, хотя вектор на ужесточение не вызывает сомнений. Покоя, конечно, не будет, но и резкого роста антипопулярных решений Система также попытается избежать. История с QR-кодами показала, что глубинный народ категорически не хочет, чтобы государство вмешивалось в повседневные стратегии граждан (в том числе и в их переводы с карты на карту). «Олимпийские боги» будут бороться за ресурсы между собой, а стричь «овец», вполне возможно, им будет некогда, хотя региональные элиты все равно будут «щипать» глубинный народ.
13. Экосистемное недовольство. «Яндекс» и экосистемы – это значимый субъект. «Яндекс» вообще способен, условно говоря, формировать свои списки «запрещенных организаций» (типа «ОВД-Инфо») и регулировать выдачу регионального контента по своим алгоритмам. В то же время, недовольство прекариата (таксисты, курьеры и т.д.) «Яндексом» растет: их нормы прибыли, также как и шахтеров, будут сужаться, а профсоюзов нормальных у нас нет. Поэтому объектами недовольства будут не только Система и логика агломерационного опустошения региональных периферий, но и экосистемы, сулящие стране масштабный уровень монополизма, который для общества не несет ничего хорошего.
14. Империя наоборот? Фиксируется нарастающий уровень мигрантофобии. Тезис «Россия – империя наоборот» в контексте планов разрешить гражданам Узбекистана обрабатывать гектары российской земли кажется необходимым для понимания процессов. Мигранты устраивают крупный бизнес и Систему, так как видятся ей лояльно-подконтрольными, но это обманчивое мнение.
P.S. Поздравляю редакцию и читателей «Кремлевского безБашенника» с Новым годом и выражаю благодарность за приглашение стать колумнистом этого медиаресурса. Канал ведет экспертный диалог и рассматривает процессы с разных позиций, что есть социальная ценность. Всем желаю здоровья, уважительных и интересных диалогов и дискуссий. Тезис Вольтера «Осмельтесь мыслить самостоятельно», по-прежнему актуален.
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук (Телеграм-канал Scriptorium)
Итоги-2021 (Часть 2)
8. Протест без субъекта. После, фактического устранения несистемной оппозиции и перевода ее остатков в состояние диссидентов, политический протест в стране имеет крайне ограниченные перспективы, вплоть до конца 2023 г., когда В.Путин, скорее всего, объявит о своем выдвижении на новый срок. Протест обезглавлен: субьекта, готового координировать гражданскую активность, даже в горизонтально-сетевом формате нет. Неполитический протест, учитывая массив социально-экономических проблем в регионах, будет, но его Система научилась локализовывать и банально замалчивать, не придавать огласке.
9. «Рецепт» Уйбы. Симптоматично высказывание главы Коми В.Уйбы, который заявил на встрече с жителями одного из сел, что для них он – «Путин» и жалобы писать в Москву «не надо». Это лучше всяких законов Клишаса – Крашенинникова иллюстрирует суть и миссию регионального госуправления: губернаторы получают широкие полномочия и их главная задача - сделать так, чтобы жалоб с «их» территорий было как можно меньше.
10. Структурирование «вольнодумства». Система не имеет опции либерализации и раскручивания гаек. Именно поэтому в уходящем году был включен режим лоялизации в масс-медиа и переформатирования в ведущих вузах: «вольнодумству» есть всякие пределы, знаете ли.
11. Стяжка между де-юре и де-факто. Постпоправочная законодательная работа усиливает роль указов и нивелирует значимость демократических и правовых норм. Буквальное (а не лукавое) прочтение Конституции СССР и рефлексия по ее поводу усилила в режиме гласности развал СССР. Полагаю, поэтому Система с этой целью корректирует не только практики (с явным акцентом на дисциплинарные), но и правовые нормы.
12. Будет ли покой у молчаливого большинства? Возможно, в своих разборках ресурсным акторам Системы будет не до молчаливого большинства и простолюдинов с их скудеющими накоплениями. Фобии про ужесточение фискального контроля по принципу «люди – новая нефть» имеют место быть, но Система, скорее всего, не будет допускать резкости, хотя вектор на ужесточение не вызывает сомнений. Покоя, конечно, не будет, но и резкого роста антипопулярных решений Система также попытается избежать. История с QR-кодами показала, что глубинный народ категорически не хочет, чтобы государство вмешивалось в повседневные стратегии граждан (в том числе и в их переводы с карты на карту). «Олимпийские боги» будут бороться за ресурсы между собой, а стричь «овец», вполне возможно, им будет некогда, хотя региональные элиты все равно будут «щипать» глубинный народ.
13. Экосистемное недовольство. «Яндекс» и экосистемы – это значимый субъект. «Яндекс» вообще способен, условно говоря, формировать свои списки «запрещенных организаций» (типа «ОВД-Инфо») и регулировать выдачу регионального контента по своим алгоритмам. В то же время, недовольство прекариата (таксисты, курьеры и т.д.) «Яндексом» растет: их нормы прибыли, также как и шахтеров, будут сужаться, а профсоюзов нормальных у нас нет. Поэтому объектами недовольства будут не только Система и логика агломерационного опустошения региональных периферий, но и экосистемы, сулящие стране масштабный уровень монополизма, который для общества не несет ничего хорошего.
14. Империя наоборот? Фиксируется нарастающий уровень мигрантофобии. Тезис «Россия – империя наоборот» в контексте планов разрешить гражданам Узбекистана обрабатывать гектары российской земли кажется необходимым для понимания процессов. Мигранты устраивают крупный бизнес и Систему, так как видятся ей лояльно-подконтрольными, но это обманчивое мнение.
P.S. Поздравляю редакцию и читателей «Кремлевского безБашенника» с Новым годом и выражаю благодарность за приглашение стать колумнистом этого медиаресурса. Канал ведет экспертный диалог и рассматривает процессы с разных позиций, что есть социальная ценность. Всем желаю здоровья, уважительных и интересных диалогов и дискуссий. Тезис Вольтера «Осмельтесь мыслить самостоятельно», по-прежнему актуален.
Forwarded from Чисто для фиксации
Коллега Михайличенко верно отмечает, что следующий 2022 год может стать для России годом «идеального шторма», когда вполне возможно, что сойдётся вместе внутренний и внешний деструктив. Попасть в этот «шторм» не пожелаешь и врагу, поэтому власти в своих словах и поступках должны быть особенно аккуратны.
В новейшей истории России уже бывали «структурные» кризисы (1998, 2008, 2015-16), которые имели «внешние» причины, но ещё никогда за эти 30 лет страна не проходила испытание «внешним» кризисом в период значительного люфта внутренней стабильности Системы и в связи с этим попыток коррекции «на ходу» ее отдельных ключевых элементов. И хочется верить, что печальные уроки 1991 года, когда в похожих внешних и внутренних условиях «идеального шторма» не выдержал СССР, нынешними обитателями Кремля хорошо изучены и на их основе подготовлено сразу несколько вариантов реагирования на «мультипликацию» тех или иных деструктивных факторов, которые выделяет коллега Михайличенко.
В новейшей истории России уже бывали «структурные» кризисы (1998, 2008, 2015-16), которые имели «внешние» причины, но ещё никогда за эти 30 лет страна не проходила испытание «внешним» кризисом в период значительного люфта внутренней стабильности Системы и в связи с этим попыток коррекции «на ходу» ее отдельных ключевых элементов. И хочется верить, что печальные уроки 1991 года, когда в похожих внешних и внутренних условиях «идеального шторма» не выдержал СССР, нынешними обитателями Кремля хорошо изучены и на их основе подготовлено сразу несколько вариантов реагирования на «мультипликацию» тех или иных деструктивных факторов, которые выделяет коллега Михайличенко.
«Мемориал» & точки геополитической уязвимости
В решении о ликвидации правозащитной организации – иноагента «Мемориал», действительно, трудно прослеживаются законы формальной логики, хотя политический смысл, очевидно, есть.
Несистемная оппозиция – это, образно говоря, желчный пузырь. Его удаление началось в 2020 г. и завершилось в начале 2021 г. После этой операции Системному Организму нельзя ничего острого. Отсюда и режим ограничений, цензурирования и переструктурирования общественно-политических процессов, который уже развивается по собственной логике.
Между тем, ситуация диагностирует новые точки уязвимости Системы, которыми коллективный Запад будет активно пользоваться. Это не только А. Навальный, «Мемориал», но и пытки во ФСИН или, даже, якутские пожары.
В концепцию президента США Д. Байдена о климатическом кризисе отнюдь не вписываются пожары в Якутии. На это Система ему отвечает: не твое дело, у вас тоже в Калифорнии пожары бывают. Общество пока поддерживает российскую власть в этом вопросе. А, между тем, коллективный Запад активно формирует в мире принцип глобальной ответственности всех стран, в том числе и России, за экологию. Поэтому факторы давления на Россию по экологической повестке будут усиливаться.
В отношении российского общества к пыткам в тюрьмах и репутации ФСИН – все гораздо хуже для Системы. Прямых бенефициаров в высших эшелонах власти от пыток в тюрьмах (особенно по неполитическим делам) не прослеживается, но поднятая нобелевским лауреатом Д. Муратовым тема прозвучала во всем мире и нанесла имиджевый урон российской власти. Недавно хакеры поставили ультиматум и пригрозили слить в интернет базу данных садистов и вымогателей, если пытки не прекратиться. Сетевые структуры гражданского общества претендуют на субьектность и готовы защищать права граждан, которые предполагают иммунитет от дисциплинарного садизма. Это очень интересный кейс, требующий внимательного анализа. В Белоруссии IT-шники уже осознали себя как политический класс, который, правда, эмигрировал из страны.
Ликвидация «Мемориала» - отражает стремлением поляризировать отношения со всеми в стране и мире по принципу: есть подконтрольные/лояльные нам, а остальные – враги. Такая черно-белая оптика выгодна Системе, так как позволяет хоть как-то пытаться легитимизировать ее действия. Ведь любой факт поддержки/симпатий со стороны акторов коллективным Запада того же «Мемориала» чреват реакцией Системы по принципу: «вот, что и требовалось доказать. Это настоящие иноагенты и враги России». До такой риторики, судя по всему, нам осталось немного.
В решении о ликвидации правозащитной организации – иноагента «Мемориал», действительно, трудно прослеживаются законы формальной логики, хотя политический смысл, очевидно, есть.
Несистемная оппозиция – это, образно говоря, желчный пузырь. Его удаление началось в 2020 г. и завершилось в начале 2021 г. После этой операции Системному Организму нельзя ничего острого. Отсюда и режим ограничений, цензурирования и переструктурирования общественно-политических процессов, который уже развивается по собственной логике.
Между тем, ситуация диагностирует новые точки уязвимости Системы, которыми коллективный Запад будет активно пользоваться. Это не только А. Навальный, «Мемориал», но и пытки во ФСИН или, даже, якутские пожары.
В концепцию президента США Д. Байдена о климатическом кризисе отнюдь не вписываются пожары в Якутии. На это Система ему отвечает: не твое дело, у вас тоже в Калифорнии пожары бывают. Общество пока поддерживает российскую власть в этом вопросе. А, между тем, коллективный Запад активно формирует в мире принцип глобальной ответственности всех стран, в том числе и России, за экологию. Поэтому факторы давления на Россию по экологической повестке будут усиливаться.
В отношении российского общества к пыткам в тюрьмах и репутации ФСИН – все гораздо хуже для Системы. Прямых бенефициаров в высших эшелонах власти от пыток в тюрьмах (особенно по неполитическим делам) не прослеживается, но поднятая нобелевским лауреатом Д. Муратовым тема прозвучала во всем мире и нанесла имиджевый урон российской власти. Недавно хакеры поставили ультиматум и пригрозили слить в интернет базу данных садистов и вымогателей, если пытки не прекратиться. Сетевые структуры гражданского общества претендуют на субьектность и готовы защищать права граждан, которые предполагают иммунитет от дисциплинарного садизма. Это очень интересный кейс, требующий внимательного анализа. В Белоруссии IT-шники уже осознали себя как политический класс, который, правда, эмигрировал из страны.
Ликвидация «Мемориала» - отражает стремлением поляризировать отношения со всеми в стране и мире по принципу: есть подконтрольные/лояльные нам, а остальные – враги. Такая черно-белая оптика выгодна Системе, так как позволяет хоть как-то пытаться легитимизировать ее действия. Ведь любой факт поддержки/симпатий со стороны акторов коллективным Запада того же «Мемориала» чреват реакцией Системы по принципу: «вот, что и требовалось доказать. Это настоящие иноагенты и враги России». До такой риторики, судя по всему, нам осталось немного.
С наступающим Новым годом! Всем желаем здоровья (физического, духовного, интеллектуального), счастья и развития! Пишем для тех, кто мыслит самостоятельно и готов вести диалог.
Подборка каналов, взаимодействию с которыми благодарны:
https://t.iss.one/russica2
https://t.iss.one/kremlebezBashennik
https://t.iss.one/tolk_tolk
https://t.iss.one/plutovstvo007
https://t.iss.one/clubrf
https://t.iss.one/nakanuneru
https://t.iss.one/dumayem
https://t.iss.one/EbuldinSkySpez
https://t.iss.one/politforum
P.S.В следующем году рекомендуем обратиться к сложным, но очень интересным, текстам политического философа ХХ в. Ханны Арендт. В ее книгах (Банальность зла, Люди в темные времена, Истоки тоталитаризма, Vita Activa, или о деятельной жизни и др.) не только качественный анализ трагичных процессов ХХ в., но и способ их избежать.
Подборка каналов, взаимодействию с которыми благодарны:
https://t.iss.one/russica2
https://t.iss.one/kremlebezBashennik
https://t.iss.one/tolk_tolk
https://t.iss.one/plutovstvo007
https://t.iss.one/clubrf
https://t.iss.one/nakanuneru
https://t.iss.one/dumayem
https://t.iss.one/EbuldinSkySpez
https://t.iss.one/politforum
P.S.В следующем году рекомендуем обратиться к сложным, но очень интересным, текстам политического философа ХХ в. Ханны Арендт. В ее книгах (Банальность зла, Люди в темные времена, Истоки тоталитаризма, Vita Activa, или о деятельной жизни и др.) не только качественный анализ трагичных процессов ХХ в., но и способ их избежать.
«Степные бунты» & Рефлексия Системы
Казахстанские протесты требует учета ряда факторов:
1.Транзит в этой стране не завершен, а намеченный сценарий не устраивает ряд значимых акторов.
2.Экономическая политика Казахстана, также как и экономическая политика российского государства, множит структурные противоречия, поэтому любые неполитические проблемы могут очень быстро политизироваться и приводить к дестабилизации.
3.В казахском обществе масса проблем, возрастающий уровень бедности, а также высокий уровень синафобии. Китайский капитал все активнее заходит в страну и это долгосрочный риск поляризации по линии «элиты – общество». Элиты и их проплаченные «политологи» пытаются отрицать эти проблемы, но на бытовом уровне они очевидны. При этом социологию в Казахстане провести очень непросто, что симптоматично.
4.В Казахстане, также как и в Киргизии, есть народные трибуны и профессиональные бузотеры, которые могут быстро поднять протестную волну. В России с этим гораздо сложнее: проактивная работа по нейтрализации потенциального протеста проведена Системой достаточно жестко.
5.Анализ кейсов прошлого года в российских регионах показывает, что после нейтрализации несистемной оппозиции Система категорически не готова допускать распространение протестных очагов по всей стране одновременно, а локализовывать протест уже научились. Собственно, казахстанские власти сейчас заняты именно локализацией протеста, чтобы он не охватил всю страну. Выпуск пара недовольства и дубинки полицейских – это логичная и естественная реакция на каскад социально-экономических проблем, которые в Казахстане будут накапливаться и усиливать националистические настроения и соответствующую антирусскую и антикитайскую риторику.
6.Для руководства Казахстана главный риск сейчас не в масштабе протестов, а в участие в них ключевых акторов республиканской Системы. Есть отчетливые противоречия по линии «Библиотека» – Акорда – Парламент. «Библиотеке» Н. Назарбаева до последнего времени удавалось выдерживать баланс, но, очевидно, потенциал регуляции со стороны Елбасы уменьшается.
7.Структурные противоречия и кризис власти в Казахстане начнется тогда, когда политическая элита присоединится к этим протестам, а кризис в отношениях общества и власти – дело привычное для всех стран Евразийского экономического союза.
8.Текущие казахские протесты, также как и белорусские образца 2020 г., поляризуют настроения элит в российской Системе: охранители говорят о невозможности никаких послаблений, а сислибы настаивают на тупиковости дальнейшего закручивания гаек. И каждый (по-своему) прав, но общий пазл не складывается. И в этом контексте траектория казахстанского транзита, его реализация и неминуемые издержки для российской Системы очень важны не только в геополитическом плане, но и как попытка выработать приемлемый алгоритм собственного транзита.
P.S.Казахский экстрафактор путает украинские планы Системы и в этом его значимость, а, возможно, и природа.
Казахстанские протесты требует учета ряда факторов:
1.Транзит в этой стране не завершен, а намеченный сценарий не устраивает ряд значимых акторов.
2.Экономическая политика Казахстана, также как и экономическая политика российского государства, множит структурные противоречия, поэтому любые неполитические проблемы могут очень быстро политизироваться и приводить к дестабилизации.
3.В казахском обществе масса проблем, возрастающий уровень бедности, а также высокий уровень синафобии. Китайский капитал все активнее заходит в страну и это долгосрочный риск поляризации по линии «элиты – общество». Элиты и их проплаченные «политологи» пытаются отрицать эти проблемы, но на бытовом уровне они очевидны. При этом социологию в Казахстане провести очень непросто, что симптоматично.
4.В Казахстане, также как и в Киргизии, есть народные трибуны и профессиональные бузотеры, которые могут быстро поднять протестную волну. В России с этим гораздо сложнее: проактивная работа по нейтрализации потенциального протеста проведена Системой достаточно жестко.
5.Анализ кейсов прошлого года в российских регионах показывает, что после нейтрализации несистемной оппозиции Система категорически не готова допускать распространение протестных очагов по всей стране одновременно, а локализовывать протест уже научились. Собственно, казахстанские власти сейчас заняты именно локализацией протеста, чтобы он не охватил всю страну. Выпуск пара недовольства и дубинки полицейских – это логичная и естественная реакция на каскад социально-экономических проблем, которые в Казахстане будут накапливаться и усиливать националистические настроения и соответствующую антирусскую и антикитайскую риторику.
6.Для руководства Казахстана главный риск сейчас не в масштабе протестов, а в участие в них ключевых акторов республиканской Системы. Есть отчетливые противоречия по линии «Библиотека» – Акорда – Парламент. «Библиотеке» Н. Назарбаева до последнего времени удавалось выдерживать баланс, но, очевидно, потенциал регуляции со стороны Елбасы уменьшается.
7.Структурные противоречия и кризис власти в Казахстане начнется тогда, когда политическая элита присоединится к этим протестам, а кризис в отношениях общества и власти – дело привычное для всех стран Евразийского экономического союза.
8.Текущие казахские протесты, также как и белорусские образца 2020 г., поляризуют настроения элит в российской Системе: охранители говорят о невозможности никаких послаблений, а сислибы настаивают на тупиковости дальнейшего закручивания гаек. И каждый (по-своему) прав, но общий пазл не складывается. И в этом контексте траектория казахстанского транзита, его реализация и неминуемые издержки для российской Системы очень важны не только в геополитическом плане, но и как попытка выработать приемлемый алгоритм собственного транзита.
P.S.Казахский экстрафактор путает украинские планы Системы и в этом его значимость, а, возможно, и природа.
Про красные линии & геополитику постсоветского пространства
Зафиксируем: все страны-участницы Евразийского экономического союза (Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия) за последние два года побывали в зоне сильнейшей турбулентности. Казахстан оставался последним оплотом стабильности, однако теперь это уже не так.
Элиты Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана страстно мечтают избежать казахстанского сценария и, собственно, поэтому не горят желанием вступить в ЕАЭС, хотя, в той или иной степени, входят в зону влияния России. США обозначили им свои красные линии, и они их соблюдают.
Уступки, на которые идут власти Казахстана подчеркивают не только их слабость, но и являются фактом признания накопившихся противоречий. Текущую ситуацию можно забетонировать и подавить волну протестов по белорусскому сценарию, но тогда Н. Назарбаев и К.-Ж. Токаев будут фигурами, похожими на А. Лукашенко.
Назарбаев вряд ли на это пойдет, тем более, что для него есть возможность отступления: для Запада он, в отличие от Лукашенко, не persona non grata и Елбасы этим может воспользоваться. Есть еще вариант отъезда из страны, но пока силовики поддерживают казахстанскую власть – этот сценарий не основной.
Полная стабилизация в ближайшее время в Казахстане – маловероятна, а отставка правительства - ничего не даст. Даже если силовики справятся, структуры протеста начнут конструировать межэтнические противоречия и провокации в адрес России и русскоязычного меньшинства. Тем более, что эту тему в угоду думских раскладов стороны в прошлом году изрядно разогрели в симулякративном формате. А сейчас это может стать не симулякром, а фактором реального давления на Россию и русский мир.
В этой ситуации российская Система получает массу проблем и лишь один, хотя и неочевидный, плюс: открывается окно возможностей для легитимизации дальнейших атак на иноагентов и структуры несогласия внутри российского общества. Впрочем, этот плюс сомнительный: общество итак индифферентно к этому относилось и не особо возражало против закручивания гаек.
Российский социум изнеможён ковидокризисом и социально-экономическими проблемами и желает быть оставленным в покое. Мобилизация такого общества против внешнего врага (хоть в кавычках, хоть без) невозможна. А вот для Системы казахстанский экстрафактор – это серьёзная головная боль.
Фактически, Д. Байден и коллективный Запад дает понять: если не будет умиротворения по Украине и в целом не снизится милитаристская риторика, подбрюшные приветы (Кавказ, центральнозиатские мигранты, Афганистан, пантюркизм и т.д.) могут быть повторены.
Зафиксируем: все страны-участницы Евразийского экономического союза (Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия) за последние два года побывали в зоне сильнейшей турбулентности. Казахстан оставался последним оплотом стабильности, однако теперь это уже не так.
Элиты Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана страстно мечтают избежать казахстанского сценария и, собственно, поэтому не горят желанием вступить в ЕАЭС, хотя, в той или иной степени, входят в зону влияния России. США обозначили им свои красные линии, и они их соблюдают.
Уступки, на которые идут власти Казахстана подчеркивают не только их слабость, но и являются фактом признания накопившихся противоречий. Текущую ситуацию можно забетонировать и подавить волну протестов по белорусскому сценарию, но тогда Н. Назарбаев и К.-Ж. Токаев будут фигурами, похожими на А. Лукашенко.
Назарбаев вряд ли на это пойдет, тем более, что для него есть возможность отступления: для Запада он, в отличие от Лукашенко, не persona non grata и Елбасы этим может воспользоваться. Есть еще вариант отъезда из страны, но пока силовики поддерживают казахстанскую власть – этот сценарий не основной.
Полная стабилизация в ближайшее время в Казахстане – маловероятна, а отставка правительства - ничего не даст. Даже если силовики справятся, структуры протеста начнут конструировать межэтнические противоречия и провокации в адрес России и русскоязычного меньшинства. Тем более, что эту тему в угоду думских раскладов стороны в прошлом году изрядно разогрели в симулякративном формате. А сейчас это может стать не симулякром, а фактором реального давления на Россию и русский мир.
В этой ситуации российская Система получает массу проблем и лишь один, хотя и неочевидный, плюс: открывается окно возможностей для легитимизации дальнейших атак на иноагентов и структуры несогласия внутри российского общества. Впрочем, этот плюс сомнительный: общество итак индифферентно к этому относилось и не особо возражало против закручивания гаек.
Российский социум изнеможён ковидокризисом и социально-экономическими проблемами и желает быть оставленным в покое. Мобилизация такого общества против внешнего врага (хоть в кавычках, хоть без) невозможна. А вот для Системы казахстанский экстрафактор – это серьёзная головная боль.
Фактически, Д. Байден и коллективный Запад дает понять: если не будет умиротворения по Украине и в целом не снизится милитаристская риторика, подбрюшные приветы (Кавказ, центральнозиатские мигранты, Афганистан, пантюркизм и т.д.) могут быть повторены.
Метаморфозы казахстанской нелинейности
По сути, относительно стабильный Казахстан превратился в нестабильную Киргизию. Для Киргизии перевороты, акции протеста и революции – дело привычное и регулярное, а для Казахстана пока еще не совсем. Большая политика вернулась в Казахстан и сейчас, так или иначе, мы будем наблюдать процесс раскручивания гаек, снятия цензуры в СМИ, реабилитацию выборов и т.д.
Масштаб протестов таков, что коллективный козел отпущения в виде отставки правительства, – это слишком мало для казахстанского общества, которое продолжает стремительно беднеть.
Идеологемы о внешнем влиянии и руке коллективного Запада сейчас совершенно контрпродуктивны и вызывают дополнительное раздражение в казахстанском обществе. Вне всякой геополитики люди понимают свое бедственное положение и поэтому выходят на улицу. Это доминирующий фактор, а геополитические игры и реконфигурации для общественных настроений в Казахстане вторичны, хотя и имеют фундаментальное значение для отношений России с коллективным Западом.
Чем больше пророссийские ресурсы будут транслировать идеологемы о вмешательстве Запада в дела Казахстана и множить соответствующую пропаганду – тем выше будет уровень антироссийских настроений в самом Казахстане.
Силовики – последняя сдерживающая опора казахского режима власти, однако они, в отличие от Белоруссии, не готовы жестко подавлять протесты, а вчерашняя «профилактика» не возымела эффекта.
Силовики ведут себя по-разному: монолита власти в Казахстане, фактически, нет, а есть незавершенный транзит, который уже превратился в разбалансированный механизм.
Казахстан вступает в длительный период турбулентности, в которой события будут разворачиваться нелинейно. Ожидаемый обществом вариант событий – это досрочные выборы (президентские, парламентские, возвращение выборов акимов). Масштаб уступок казахстанской Системы будет возрастать, белорусское бетонирование – абсолютно контрпродуктивно.
По сути, относительно стабильный Казахстан превратился в нестабильную Киргизию. Для Киргизии перевороты, акции протеста и революции – дело привычное и регулярное, а для Казахстана пока еще не совсем. Большая политика вернулась в Казахстан и сейчас, так или иначе, мы будем наблюдать процесс раскручивания гаек, снятия цензуры в СМИ, реабилитацию выборов и т.д.
Масштаб протестов таков, что коллективный козел отпущения в виде отставки правительства, – это слишком мало для казахстанского общества, которое продолжает стремительно беднеть.
Идеологемы о внешнем влиянии и руке коллективного Запада сейчас совершенно контрпродуктивны и вызывают дополнительное раздражение в казахстанском обществе. Вне всякой геополитики люди понимают свое бедственное положение и поэтому выходят на улицу. Это доминирующий фактор, а геополитические игры и реконфигурации для общественных настроений в Казахстане вторичны, хотя и имеют фундаментальное значение для отношений России с коллективным Западом.
Чем больше пророссийские ресурсы будут транслировать идеологемы о вмешательстве Запада в дела Казахстана и множить соответствующую пропаганду – тем выше будет уровень антироссийских настроений в самом Казахстане.
Силовики – последняя сдерживающая опора казахского режима власти, однако они, в отличие от Белоруссии, не готовы жестко подавлять протесты, а вчерашняя «профилактика» не возымела эффекта.
Силовики ведут себя по-разному: монолита власти в Казахстане, фактически, нет, а есть незавершенный транзит, который уже превратился в разбалансированный механизм.
Казахстан вступает в длительный период турбулентности, в которой события будут разворачиваться нелинейно. Ожидаемый обществом вариант событий – это досрочные выборы (президентские, парламентские, возвращение выборов акимов). Масштаб уступок казахстанской Системы будет возрастать, белорусское бетонирование – абсолютно контрпродуктивно.
Ерлан Карин: «протестный» госсекретарь
Недавнее назначение Госсекретарем Казахстана Ерлана Карина не устраивает российскую Систему, но именно его называют одним из главных бенефициаров протестов. Карин относится к роду из младшего жуза, который исторически чувствует себя ущемлённым.
Глава государства К.-Ж. Токаев пытается этим назначением нащупать внутриэлитный баланс и снизить социальное напряжение.
Далее последуют попытки избавиться от наследия Н. Назарбаева, который логичнее всего подходит на роль «козла отпущения» и причины всех бед.
Элиты Казахстана затеяли переформатирование сфер влияния, геополитическим итогом которого будет не только рост казахского национализма, но и усиление прокитайского и прозападного векторов. Среди элит такие настроения давно уже считается как более перспективные.
Требование выхода из Евразийского экономического союза и давление на этнических русских в Казахстане очень скоро могут стать базовыми факторами общественных настроений.
Против реализации всех этих планов - один фундаментальный фактор - российская Система.
Недавнее назначение Госсекретарем Казахстана Ерлана Карина не устраивает российскую Систему, но именно его называют одним из главных бенефициаров протестов. Карин относится к роду из младшего жуза, который исторически чувствует себя ущемлённым.
Глава государства К.-Ж. Токаев пытается этим назначением нащупать внутриэлитный баланс и снизить социальное напряжение.
Далее последуют попытки избавиться от наследия Н. Назарбаева, который логичнее всего подходит на роль «козла отпущения» и причины всех бед.
Элиты Казахстана затеяли переформатирование сфер влияния, геополитическим итогом которого будет не только рост казахского национализма, но и усиление прокитайского и прозападного векторов. Среди элит такие настроения давно уже считается как более перспективные.
Требование выхода из Евразийского экономического союза и давление на этнических русских в Казахстане очень скоро могут стать базовыми факторами общественных настроений.
Против реализации всех этих планов - один фундаментальный фактор - российская Система.
Полноценный президент & Ландшафт турбулентности
Вступление президента Казахстана К.-Ж. Токаева в должность главы Совета безопасности, которую ранее занимал Н. Назарбаев, – это завершение «двоевластия» в режиме Акорда – Библиотека и формальное окончание транзита. Казахстанская Система может быть переформатирована, но монолитной она не будет, в том числе и из-за интересов внешних акторов.
Ставка К.-Ж. Токаева сейчас делается на быстрое умиротворение и нейтрализацию протеста. Глава государства (теперь уже в полном смысле этого слова) посылает сигнал обществу: мы избавили вас от надоевшего всем Назарбаева, поменяли правительство, обещаем социально-экономические уступки и декоративные политические реформы, но дальнейшее «бузотерство» и протест – нужно прекратить. Сам же Назарбаев вполне может уехать «на лечение» за рубеж, ведь оставаться в стране для него и его семьи - небезопасно.
Для российской Системы – это не самый оптимальный вариант развития событий, но и не самый плохой. Токаев – более прокитайский и не такой советский человек как Назарбаев. В то же время, Токаев формально согласован как преемник Назарбаева в Москве. Это, все-таки, не С. Жапаров (глава Киргизии), которого к власти привела революционная толпа, а его позднее Система признала (также как и Н. Пашиняна в Армении). Токаев – конвенциональная фигура, который, тем не менее, ориентируется на плавный дрейф Казахстана в сторону Китая и безусловно выступает за многовекторность.
Хватит ли у правящих элит Казахстана сил остановить массив недовольства – ключевой вопрос, от ответа на который будет зависеть фон диалога США и России по стратегической безопасности.
Вступление президента Казахстана К.-Ж. Токаева в должность главы Совета безопасности, которую ранее занимал Н. Назарбаев, – это завершение «двоевластия» в режиме Акорда – Библиотека и формальное окончание транзита. Казахстанская Система может быть переформатирована, но монолитной она не будет, в том числе и из-за интересов внешних акторов.
Ставка К.-Ж. Токаева сейчас делается на быстрое умиротворение и нейтрализацию протеста. Глава государства (теперь уже в полном смысле этого слова) посылает сигнал обществу: мы избавили вас от надоевшего всем Назарбаева, поменяли правительство, обещаем социально-экономические уступки и декоративные политические реформы, но дальнейшее «бузотерство» и протест – нужно прекратить. Сам же Назарбаев вполне может уехать «на лечение» за рубеж, ведь оставаться в стране для него и его семьи - небезопасно.
Для российской Системы – это не самый оптимальный вариант развития событий, но и не самый плохой. Токаев – более прокитайский и не такой советский человек как Назарбаев. В то же время, Токаев формально согласован как преемник Назарбаева в Москве. Это, все-таки, не С. Жапаров (глава Киргизии), которого к власти привела революционная толпа, а его позднее Система признала (также как и Н. Пашиняна в Армении). Токаев – конвенциональная фигура, который, тем не менее, ориентируется на плавный дрейф Казахстана в сторону Китая и безусловно выступает за многовекторность.
Хватит ли у правящих элит Казахстана сил остановить массив недовольства – ключевой вопрос, от ответа на который будет зависеть фон диалога США и России по стратегической безопасности.
Без Интернета, но с ОДКБ
Отключение интернета по всему Казахстану превращает страну в средневековое поле битвы и усиливает жестокость и озлобленность как со стороны протестующих, так и со стороны силовиков. Эта новаторская (по масштабам) «политтехнология» отключения может быть использована в других странах и в других обстоятельствах. Сейчас в столице Казахстана интернет появился и в центральных районах относительно спокойно, но регионы пылают.
Президент К.-Ж. Токаев обратился к странам ОДКБ с просьбой о военной помощи и она уже оказывается (прежде всего в Алматы). Видимо, действующий глава государства не уверен в способности казахстанских силовиков стабилизировать ситуацию.
Сценарий с вмешательством ОДКБ очень скоро может быть маркирован как аналог пражской весны 1968 г. Этот сценарий чреват серьезными проблемами для самого Токаева и для легитимности его режима, а также усилением русофобии.
Видимо, других вариантов у Токаева просто не остается: общество не воспринимает уступки казахстанских властей, а протесты и беспорядки продолжаются. Риски дальнейшей дестабилизации, вплоть до резкого усиления русофобии и вероятности гражданской войны возрастают. Казахстан стремительно превращается в failed state.
Отключение интернета по всему Казахстану превращает страну в средневековое поле битвы и усиливает жестокость и озлобленность как со стороны протестующих, так и со стороны силовиков. Эта новаторская (по масштабам) «политтехнология» отключения может быть использована в других странах и в других обстоятельствах. Сейчас в столице Казахстана интернет появился и в центральных районах относительно спокойно, но регионы пылают.
Президент К.-Ж. Токаев обратился к странам ОДКБ с просьбой о военной помощи и она уже оказывается (прежде всего в Алматы). Видимо, действующий глава государства не уверен в способности казахстанских силовиков стабилизировать ситуацию.
Сценарий с вмешательством ОДКБ очень скоро может быть маркирован как аналог пражской весны 1968 г. Этот сценарий чреват серьезными проблемами для самого Токаева и для легитимности его режима, а также усилением русофобии.
Видимо, других вариантов у Токаева просто не остается: общество не воспринимает уступки казахстанских властей, а протесты и беспорядки продолжаются. Риски дальнейшей дестабилизации, вплоть до резкого усиления русофобии и вероятности гражданской войны возрастают. Казахстан стремительно превращается в failed state.
Forwarded from Кремлёвский безБашенник
🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук (Телеграм-канал Scriptorium)
Казахстанские бунты и ввод войск ОДКБ в эту страну воспринимаются различно в российском обществе, но сегмент сочувствующих протесту достаточно велик.
Недавние события в Шиесе, Екатеринбурге, на Куштау, протесты в Хабаровске и Белоруссии 2020 г., а теперь - и в Казахстане, имеют одну общую черту: все они вызывают не только сочувствие, но и симпатии широких слоев российского общества к несогласным и протестующим. Все эти события привлекают повышенное внимание социума, в отличие, например, от выборов в Госдуму.
Базовым принципом восприятия процессов в России и, шире, на постсоветском пространстве, давно уже является не законность, а представления (порой весьма специфические) о справедливости. Протест, несогласие, а в случае Казахстана и бунты, – это реакция общества на высочайший уровень социально-экономического неравенства и постоянно множащиеся непопулярные решения властей. Если бы у простых людей в Казахстане была бы надежда на то, что курс власти изменится – они бы не стали так отчаянно бунтовать, но такой надежды нет, какие бы послабления не обещали К.Ж.-Токаев и его администрация. Общество понимает: для удержания власти Токаев готов пойти на временные послабления и дать реформенную жвачку и симулякры изменений казахстанскому социуму, но общество уверено, что курс власти не поменяется.
По сути, казахстанские власти этому могут противопоставить только одну ценность – безопасность, но и она не является гарантированной. Люди, которые живут в условиях постоянного повышения цен, не чувствуют себя безопасными экзистенциально. Плюс неэффективная антиковидная политика дает о себе знать. Стремительно беднеющее население не воспринимает никакой стабильности – идеологемы казахстанских политиков бесконечно устарели. Высокий уровень социально-экономического расслоения не дает гарантии безопасности никому: обеспеченные владельцы бутиков в Алма-Ате это уже ощутили на себе, да и Нурсултан Назарбаев и его семья - тоже.
В России типологически схожие общественные настроения. Конечно, их можно подменить парадигмой имперскости и придать ей советское обрамление. Это актуально с точки зрения стратегии руководства страны, но уже не имеет мобилизующего эффекта в обществе. По тем же «справедливым» причинам: бенефициарами успешной имперской политики является абсолютное меньшинство российского общества, а нагрузка за ее просчеты ложится на широкие слои общества. Имперское ядро в социуме, как некий пассионарный класс, поддерживающий расширение сферы влияния России на постсоветском пространстве, сокращается. Это ядро отчетливо показало признаки кристаллизации после Крымской весны, но сейчас также подвержено коррозии и растворению в массе социально-экономических проблем.
Казахстанские бунты, даже если их получится подавить быстро, будут иметь серьезные последствия, причем, не только для геополитики, но и для российской социальности. Очаги симпатий казахстанским протестующим и бунтарям (это разные понятия, обозначающие разные категорий людей) четко фиксируются в Якутии, Татарстане, Башкирии, Чувашии и на Северном Кавказе. Национальные меньшинства сохраняют свою сплоченность даже в условиях атомизированного общества, где каждый сам за себя. И этот фактор Система учитывает как приоритетный.
После Пражской весны 1968 г. коммунистический режим в этой стране просуществовал еще более двадцати лет, однако рейтинг власти всегда оставался низким, а антирусские настроения росли.
Введение войск ОДКБ в Казахстан, вполне возможно, ограничит планы элит этой страны развивать многовекторность, но тогда мы увидим провоцирование межнациональных проблем и стигматизацию русских. Элиты Казахстана не отпустят свой главный инструмент – национализм, с помощью которого они будут пытаться всеми возможными способами развивать многовекторность даже в условиях жесткого протектората России.
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук (Телеграм-канал Scriptorium)
Казахстанские бунты и ввод войск ОДКБ в эту страну воспринимаются различно в российском обществе, но сегмент сочувствующих протесту достаточно велик.
Недавние события в Шиесе, Екатеринбурге, на Куштау, протесты в Хабаровске и Белоруссии 2020 г., а теперь - и в Казахстане, имеют одну общую черту: все они вызывают не только сочувствие, но и симпатии широких слоев российского общества к несогласным и протестующим. Все эти события привлекают повышенное внимание социума, в отличие, например, от выборов в Госдуму.
Базовым принципом восприятия процессов в России и, шире, на постсоветском пространстве, давно уже является не законность, а представления (порой весьма специфические) о справедливости. Протест, несогласие, а в случае Казахстана и бунты, – это реакция общества на высочайший уровень социально-экономического неравенства и постоянно множащиеся непопулярные решения властей. Если бы у простых людей в Казахстане была бы надежда на то, что курс власти изменится – они бы не стали так отчаянно бунтовать, но такой надежды нет, какие бы послабления не обещали К.Ж.-Токаев и его администрация. Общество понимает: для удержания власти Токаев готов пойти на временные послабления и дать реформенную жвачку и симулякры изменений казахстанскому социуму, но общество уверено, что курс власти не поменяется.
По сути, казахстанские власти этому могут противопоставить только одну ценность – безопасность, но и она не является гарантированной. Люди, которые живут в условиях постоянного повышения цен, не чувствуют себя безопасными экзистенциально. Плюс неэффективная антиковидная политика дает о себе знать. Стремительно беднеющее население не воспринимает никакой стабильности – идеологемы казахстанских политиков бесконечно устарели. Высокий уровень социально-экономического расслоения не дает гарантии безопасности никому: обеспеченные владельцы бутиков в Алма-Ате это уже ощутили на себе, да и Нурсултан Назарбаев и его семья - тоже.
В России типологически схожие общественные настроения. Конечно, их можно подменить парадигмой имперскости и придать ей советское обрамление. Это актуально с точки зрения стратегии руководства страны, но уже не имеет мобилизующего эффекта в обществе. По тем же «справедливым» причинам: бенефициарами успешной имперской политики является абсолютное меньшинство российского общества, а нагрузка за ее просчеты ложится на широкие слои общества. Имперское ядро в социуме, как некий пассионарный класс, поддерживающий расширение сферы влияния России на постсоветском пространстве, сокращается. Это ядро отчетливо показало признаки кристаллизации после Крымской весны, но сейчас также подвержено коррозии и растворению в массе социально-экономических проблем.
Казахстанские бунты, даже если их получится подавить быстро, будут иметь серьезные последствия, причем, не только для геополитики, но и для российской социальности. Очаги симпатий казахстанским протестующим и бунтарям (это разные понятия, обозначающие разные категорий людей) четко фиксируются в Якутии, Татарстане, Башкирии, Чувашии и на Северном Кавказе. Национальные меньшинства сохраняют свою сплоченность даже в условиях атомизированного общества, где каждый сам за себя. И этот фактор Система учитывает как приоритетный.
После Пражской весны 1968 г. коммунистический режим в этой стране просуществовал еще более двадцати лет, однако рейтинг власти всегда оставался низким, а антирусские настроения росли.
Введение войск ОДКБ в Казахстан, вполне возможно, ограничит планы элит этой страны развивать многовекторность, но тогда мы увидим провоцирование межнациональных проблем и стигматизацию русских. Элиты Казахстана не отпустят свой главный инструмент – национализм, с помощью которого они будут пытаться всеми возможными способами развивать многовекторность даже в условиях жесткого протектората России.
Средневековая война всех против всех & Националистическая мобилизация
Казахстан в течении недели трансформировался в средневековый failed state, а на его территории началась война всех против всех, суть которой и состав действующих лиц в России мало кто понимает.
Манипуляции с интернетом уже, фактически, превратили страну в средневековый оазис междоусобной борьбы кланов, которые слишком слабы для того, чтобы обуздать народный гнев. Через 10-15 лет такой вариант выключения «интернет-рубильника» вряд ли будет возможным, так как сеть станет более глобальной и неподконтрольной автократам стран второго и третьего мира, хотя Китай может этому помешать.
Чем более жесткой сейчас предстает бункерная риторика президента К.-Ж. Токаева, который грозит уничтожать всех тех, кто не сложит оружие, – тем меньше шансов у власти сохранить легитимность и обеспечить стабильность.
Насилие – это самый последний и самый неэффективный инструмент политики, который применяется в самом крайнем случае, когда все остальное уже не действует. У Токаева сейчас даже этот инструмент в ограниченном количестве, так как значительный сегмент силовиков лоялен не ему, а Назарбаеву. Поэтому он пытается достать ещё один - поддержку Китая.
Парадигма осмысления событий в контексте противостояния Назарбаева и Токаева не является полной. В дело вступила третья сила – народный гнев и ни одна из сторон пока не может обуздать энергию социального ресентимента и использовать его в свою пользу. Это чревато кристаллизацией новых лидеров и центров принятия решения, а ОДКБ вмешиваться в эту средневековую анархию – контпродуктивно.
В марте 2019 г. Токаев был назначен президентом Казахстана (избрание в июне этого же года – сугубо формально) и с тех пор внутриэлитные разборки в руководстве республики продолжались перманентно, а слабеющему Назарбаеву с каждым разом становилось все сложнее их регулировать.
Прижизненного и мирного транзита в постсоветской Центральной Азии не было ни одного. Относительно успешными являются транзиты в Туркменистане и Узбекистане, но в обоих случаях они связаны с физическими смертями предыдущих руководителей (при этом вокруг туркменистанского транзита было много слухов про дворцовый переворот). В Узбекистане Ш. Мирзиееву за несколько лет после смерти И. Каримова удалось мягко устранить своих конкурентов и обеспечить относительную преемственность.
Ничего подобного в Казахстане нет и не будет. Слухи (именно слухи) о смерти Н. Назарбаева уже запоздали. Назарбаев жив и именно поэтому Токаев молчит про него. Это молчание подчеркивает, что как бы хозяин страны (Назарбаев) и как бы президент (Токаев) оба нелегитимны и токсичны.
Страна погрузилась в пучину средневековых разборок, с неизбежной феодальной децентрализацией, в которой власть возьмут на себя либо акиматы, либо националисты и криминал на местах: сборка страны после такой войнушки будет долгой, а власть в стране никогда не будет прежней.
Собрать страну может помочь национальная мобилизация и поиск внешнего врага. Здесь вариантов всего два: антирусский и антикитайский, либо и тот, и другой вместе. Уровень синафобии в казахском обществе высок и этот фактор еще проявит себя.
Поэтому ОДКБ вмешиваться в эти средневековые войнушки не стоит. Принцип древнекитайской философии увей (недеяние) самый перспективный.
Желание показать твердую руку евразийской/постсоветской интеграции чревато экспортом казахстанской нестабильности далеко за пределы территории этой страны.
Казахстан в течении недели трансформировался в средневековый failed state, а на его территории началась война всех против всех, суть которой и состав действующих лиц в России мало кто понимает.
Манипуляции с интернетом уже, фактически, превратили страну в средневековый оазис междоусобной борьбы кланов, которые слишком слабы для того, чтобы обуздать народный гнев. Через 10-15 лет такой вариант выключения «интернет-рубильника» вряд ли будет возможным, так как сеть станет более глобальной и неподконтрольной автократам стран второго и третьего мира, хотя Китай может этому помешать.
Чем более жесткой сейчас предстает бункерная риторика президента К.-Ж. Токаева, который грозит уничтожать всех тех, кто не сложит оружие, – тем меньше шансов у власти сохранить легитимность и обеспечить стабильность.
Насилие – это самый последний и самый неэффективный инструмент политики, который применяется в самом крайнем случае, когда все остальное уже не действует. У Токаева сейчас даже этот инструмент в ограниченном количестве, так как значительный сегмент силовиков лоялен не ему, а Назарбаеву. Поэтому он пытается достать ещё один - поддержку Китая.
Парадигма осмысления событий в контексте противостояния Назарбаева и Токаева не является полной. В дело вступила третья сила – народный гнев и ни одна из сторон пока не может обуздать энергию социального ресентимента и использовать его в свою пользу. Это чревато кристаллизацией новых лидеров и центров принятия решения, а ОДКБ вмешиваться в эту средневековую анархию – контпродуктивно.
В марте 2019 г. Токаев был назначен президентом Казахстана (избрание в июне этого же года – сугубо формально) и с тех пор внутриэлитные разборки в руководстве республики продолжались перманентно, а слабеющему Назарбаеву с каждым разом становилось все сложнее их регулировать.
Прижизненного и мирного транзита в постсоветской Центральной Азии не было ни одного. Относительно успешными являются транзиты в Туркменистане и Узбекистане, но в обоих случаях они связаны с физическими смертями предыдущих руководителей (при этом вокруг туркменистанского транзита было много слухов про дворцовый переворот). В Узбекистане Ш. Мирзиееву за несколько лет после смерти И. Каримова удалось мягко устранить своих конкурентов и обеспечить относительную преемственность.
Ничего подобного в Казахстане нет и не будет. Слухи (именно слухи) о смерти Н. Назарбаева уже запоздали. Назарбаев жив и именно поэтому Токаев молчит про него. Это молчание подчеркивает, что как бы хозяин страны (Назарбаев) и как бы президент (Токаев) оба нелегитимны и токсичны.
Страна погрузилась в пучину средневековых разборок, с неизбежной феодальной децентрализацией, в которой власть возьмут на себя либо акиматы, либо националисты и криминал на местах: сборка страны после такой войнушки будет долгой, а власть в стране никогда не будет прежней.
Собрать страну может помочь национальная мобилизация и поиск внешнего врага. Здесь вариантов всего два: антирусский и антикитайский, либо и тот, и другой вместе. Уровень синафобии в казахском обществе высок и этот фактор еще проявит себя.
Поэтому ОДКБ вмешиваться в эти средневековые войнушки не стоит. Принцип древнекитайской философии увей (недеяние) самый перспективный.
Желание показать твердую руку евразийской/постсоветской интеграции чревато экспортом казахстанской нестабильности далеко за пределы территории этой страны.
Полезные ископаемые & Лакомый кусок
В Казахстане, действительно, очень много урана, нефти и других ресурсов, но самый лакомый кусок – это активы Семьи Назарбаева, которая за тридцать лет елбасинского правления сконцентрировала в своих руках огромные богатства. Какой процент от ВВП страны составляют эти сверхбогатства определить сложно, но он явно немаленький.
Собственно, поэтому евразийские коллеги и активно работают с семьей Назарбаева. За свою безопасность Назарбаев и его окружение заплатят очень дорого и тут нет никаких сомнений. Тем более, что далеко не всем эта безопасность гарантирована.
Собственно, ввод войск ОДКБ на территорию Казахстана стоит рассматривать в том числе и в этом аспекте.
При этом в назначенную цену не входит сохранение символического наследия Назарбаева: Нур-Султаном столица называться не будет и все связанное с тотемным для клана Назарбаева Барысом, в том числе и хоккейный клуб, будет зачищено.
При этом Система уже дала понять, что и К.-Ж. Токаев ее не устраивает, так как его осцилляция между Москвой и Пекином, рано или поздно, приведет к усилению влияния Китая и ослаблению влияния России. Экономические потенциалы слишком неравны и фактор времени играет не в пользу России. Зато в пользу Москвы играет фактор синафобии и нежелания Казахстана стать чем-то подобным Синьзцянь-Уйгурской колонии Пекина.
Вариант с полной заменой элит, досрочными и честными выборами президента республики – в Системе явно не рассматривают, так как он приведет к власти в стране не пророссийское, а прозападное или протурецкое руководство.
В Казахстане, действительно, очень много урана, нефти и других ресурсов, но самый лакомый кусок – это активы Семьи Назарбаева, которая за тридцать лет елбасинского правления сконцентрировала в своих руках огромные богатства. Какой процент от ВВП страны составляют эти сверхбогатства определить сложно, но он явно немаленький.
Собственно, поэтому евразийские коллеги и активно работают с семьей Назарбаева. За свою безопасность Назарбаев и его окружение заплатят очень дорого и тут нет никаких сомнений. Тем более, что далеко не всем эта безопасность гарантирована.
Собственно, ввод войск ОДКБ на территорию Казахстана стоит рассматривать в том числе и в этом аспекте.
При этом в назначенную цену не входит сохранение символического наследия Назарбаева: Нур-Султаном столица называться не будет и все связанное с тотемным для клана Назарбаева Барысом, в том числе и хоккейный клуб, будет зачищено.
При этом Система уже дала понять, что и К.-Ж. Токаев ее не устраивает, так как его осцилляция между Москвой и Пекином, рано или поздно, приведет к усилению влияния Китая и ослаблению влияния России. Экономические потенциалы слишком неравны и фактор времени играет не в пользу России. Зато в пользу Москвы играет фактор синафобии и нежелания Казахстана стать чем-то подобным Синьзцянь-Уйгурской колонии Пекина.
Вариант с полной заменой элит, досрочными и честными выборами президента республики – в Системе явно не рассматривают, так как он приведет к власти в стране не пророссийское, а прозападное или протурецкое руководство.
Stasis & Вертикальный «порядок»
Показательно, что Система и ее основные публичные акторы (в том числе и масс-медиа) не отрицают, а наоборот, подчеркивают угрозу экстраполяции казахстанских событий на Россию и другие постсоветские страны, входящие в сферу влияния Москвы.
При этом в российском обществе нет такого молодежного бугра как в Казахстане, да и атомизация россиян не позволяет говорить о кланово-жузовых принципах интеграции, которые сыграли значимую роль в масштабных протестах и вооруженном противостоянии. Протестный потенциал российского общества если не подорван, то атомизирован и локализован.
Тем не менее, энергию казахстанской войны всех против всех, или стасиса, Система будет использовать для наведения порядка в России и за ее пределами понятными и давно известными средствами.
Стасис (στάσις)– это широкое понятие древнегреческой философии, которое Аристотель и другие мыслители использовали для обозначения внутриполисных смут, не имеющих нормальных вариантов разрешения. Стасис — это слово, одновременно обозначающее гражданскую войну и неизменность (отсюда — «статический»). Стасис — это нечто динамичное и удивительно стабильное одновременно. В случае стасиса конфликт — это не способ решения противостояния, но то, что позволяет его поддерживать. Это постоянное противостояние, которое консервирует текущее положение вещей.
Собственно, логикой консервации текущего положения вещей и характеризуются действия Системы на внешнем контуре (онлайн-саммит ОДКБ) и, по-видимому, будут характеризоваться на внутреннем. Попытки включить в состав ОДКБ Узбекистан вряд ли увенчаются успехом, хотя А. Лукашенко (скорее всего, по согласованию с Москвой) публично обозначил соответствующие сигналы.
Система с ее умеренно-консервативным вектором будет усиленно работать на консервацию противоречий между обществом и государством, хотя правильно проведенная рефлексия по поводу казахского нового года говорит о необходимость эффективной борьбы с коррупцией и усиление общественного контроля за чиновниками. Но таким путем Система точно не пойдет.
В Казахстане нет выборов глав регионов (акимов). В России после 2018 г., когда в трех регионах (Хабаровский край, Владимирская область и Хакасия) на волне протестного голосования победили технические кандидаты, региональные выборы превращаются в номинальную и малоинтересную процедуру. А после реализации законов Клишаса и Крашенинникова и, фактически, отмены муниципальных выборов автократичность губернаторов еще более усилится и они, как казахские коллеги, будут активнее игнорировать общественное мнение.
Закупорка сосудов, осуществляющих взаимодействие российской власти с обществом, продолжится. В этом и во многих других аспектах консервативно-сдерживающий курс и наведение вертикального «порядка» выглядит, действительно, как неминуемый, но структурные противоречия он не уничтожает, а лишь подавляет и консервирует. Такой вертикальный порядок устойчивым быть не может.
Показательно, что Система и ее основные публичные акторы (в том числе и масс-медиа) не отрицают, а наоборот, подчеркивают угрозу экстраполяции казахстанских событий на Россию и другие постсоветские страны, входящие в сферу влияния Москвы.
При этом в российском обществе нет такого молодежного бугра как в Казахстане, да и атомизация россиян не позволяет говорить о кланово-жузовых принципах интеграции, которые сыграли значимую роль в масштабных протестах и вооруженном противостоянии. Протестный потенциал российского общества если не подорван, то атомизирован и локализован.
Тем не менее, энергию казахстанской войны всех против всех, или стасиса, Система будет использовать для наведения порядка в России и за ее пределами понятными и давно известными средствами.
Стасис (στάσις)– это широкое понятие древнегреческой философии, которое Аристотель и другие мыслители использовали для обозначения внутриполисных смут, не имеющих нормальных вариантов разрешения. Стасис — это слово, одновременно обозначающее гражданскую войну и неизменность (отсюда — «статический»). Стасис — это нечто динамичное и удивительно стабильное одновременно. В случае стасиса конфликт — это не способ решения противостояния, но то, что позволяет его поддерживать. Это постоянное противостояние, которое консервирует текущее положение вещей.
Собственно, логикой консервации текущего положения вещей и характеризуются действия Системы на внешнем контуре (онлайн-саммит ОДКБ) и, по-видимому, будут характеризоваться на внутреннем. Попытки включить в состав ОДКБ Узбекистан вряд ли увенчаются успехом, хотя А. Лукашенко (скорее всего, по согласованию с Москвой) публично обозначил соответствующие сигналы.
Система с ее умеренно-консервативным вектором будет усиленно работать на консервацию противоречий между обществом и государством, хотя правильно проведенная рефлексия по поводу казахского нового года говорит о необходимость эффективной борьбы с коррупцией и усиление общественного контроля за чиновниками. Но таким путем Система точно не пойдет.
В Казахстане нет выборов глав регионов (акимов). В России после 2018 г., когда в трех регионах (Хабаровский край, Владимирская область и Хакасия) на волне протестного голосования победили технические кандидаты, региональные выборы превращаются в номинальную и малоинтересную процедуру. А после реализации законов Клишаса и Крашенинникова и, фактически, отмены муниципальных выборов автократичность губернаторов еще более усилится и они, как казахские коллеги, будут активнее игнорировать общественное мнение.
Закупорка сосудов, осуществляющих взаимодействие российской власти с обществом, продолжится. В этом и во многих других аспектах консервативно-сдерживающий курс и наведение вертикального «порядка» выглядит, действительно, как неминуемый, но структурные противоречия он не уничтожает, а лишь подавляет и консервирует. Такой вертикальный порядок устойчивым быть не может.
Конечно, ув. Толкователь, безусловно прав, говоря, что Система извлекла уроки из опыта распада СССР и сейчас имеет значительный запас прочности, в том числе и ресурсный.
Но вертикальный порядок и автократическая закупорка сосудов на уровне губернаторов и на уровне федерального центра – это устойчивое движение в сторону дисфункциональности, а контуры гармоничной федерализации не просматриваются. Не могут проблемы благоустройства периферии, например, Рязанской области или Хакасии эффективно решатся в высоких кабинетах Москвы. Это структурная проблема: люди мигрируют вслед за ресурсами в Московию и несколько других точек притяжения (Краснодарский край, нефтяной север, Санкт-Петербург), но проблемы это не решает.
Для устойчивости Системе нужно гармонизировать свои отношения с обществом, но с этим сложности.
Геронтократическое часть Системы уже плохо понимает энергию живого социума и склонна интерпретировать его запросы как аномальные.
Фактор В. Путина, безусловно, ключевой, но можно сказать и иначе. Устойчивость Системы будет зависеть от ее способности функционировать в открытом, а не закрытом режиме. Ведь любые закрытые системы гораздо более уязвимее открытых.
https://t.iss.one/tolk_tolk/11135
Но вертикальный порядок и автократическая закупорка сосудов на уровне губернаторов и на уровне федерального центра – это устойчивое движение в сторону дисфункциональности, а контуры гармоничной федерализации не просматриваются. Не могут проблемы благоустройства периферии, например, Рязанской области или Хакасии эффективно решатся в высоких кабинетах Москвы. Это структурная проблема: люди мигрируют вслед за ресурсами в Московию и несколько других точек притяжения (Краснодарский край, нефтяной север, Санкт-Петербург), но проблемы это не решает.
Для устойчивости Системе нужно гармонизировать свои отношения с обществом, но с этим сложности.
Геронтократическое часть Системы уже плохо понимает энергию живого социума и склонна интерпретировать его запросы как аномальные.
Фактор В. Путина, безусловно, ключевой, но можно сказать и иначе. Устойчивость Системы будет зависеть от ее способности функционировать в открытом, а не закрытом режиме. Ведь любые закрытые системы гораздо более уязвимее открытых.
https://t.iss.one/tolk_tolk/11135
Telegram
Толкователь
Согласен с уважаемым Дмитрием Михайличенко по констатации положения в России (и в целом в постСССР). Но не согласен с выводом, что такая система не может быть устойчивой.
https://t.iss.one/Scriptirum/1223
Она выдержала страшные 90-е (заодно и с рейтингом власти…
https://t.iss.one/Scriptirum/1223
Она выдержала страшные 90-е (заодно и с рейтингом власти…
Непреодолимая воля к замкам & Золотым туалетам
Новым председателем правительства Казахстана стал человек из окружения Назарбаева. Это означает, что Назарбаеву и его Семье будут даны гарантии безопасности, но всю вину за многочисленные провалы будут валить на Елбасы (как на Б. Ельцина), а курс власти (в том числе и коррупция) продолжится.
Конечно же, назарбаевским придется немного поделиться нажитым, но худшего для них в виде экспроприации, похоже, удалось избежать. Российская Система выполнила роль стабилизатора и теперь прокитайский вектор К.-Ж. Токаева будет откорректирован.
Желание золотых туалетов и страстная воля к покупке замков в Швейцарии за счет продажи ресурсов страны и обнищания населения, а также стремление к китайским инвестициям (и щедрым откатам) среди элит Казахстана непреодолимо.
К.-Ж. Токаев твердо заявляет гарантии западным инвесторам, однако, строго говоря, без назарбаевского клана он их дать не может. Собственно, поэтому во главе правительства будет человек от Назарбаева.
Таким образом, казахстанский стасис прошел статично-динамично. Ни одного сущностного фактора разрешить не удалось, но пар выпустили. С многочисленными жертвами и слегка обновленной властью.
Новым председателем правительства Казахстана стал человек из окружения Назарбаева. Это означает, что Назарбаеву и его Семье будут даны гарантии безопасности, но всю вину за многочисленные провалы будут валить на Елбасы (как на Б. Ельцина), а курс власти (в том числе и коррупция) продолжится.
Конечно же, назарбаевским придется немного поделиться нажитым, но худшего для них в виде экспроприации, похоже, удалось избежать. Российская Система выполнила роль стабилизатора и теперь прокитайский вектор К.-Ж. Токаева будет откорректирован.
Желание золотых туалетов и страстная воля к покупке замков в Швейцарии за счет продажи ресурсов страны и обнищания населения, а также стремление к китайским инвестициям (и щедрым откатам) среди элит Казахстана непреодолимо.
К.-Ж. Токаев твердо заявляет гарантии западным инвесторам, однако, строго говоря, без назарбаевского клана он их дать не может. Собственно, поэтому во главе правительства будет человек от Назарбаева.
Таким образом, казахстанский стасис прошел статично-динамично. Ни одного сущностного фактора разрешить не удалось, но пар выпустили. С многочисленными жертвами и слегка обновленной властью.
Концентратор ресурсов & Логика Систем
Казахстанская парадигма интересна, прежде всего, тем, что наглядно показывает, как работают властно-управленческие механизмы концентрации ресурсов в подобных государствах.
Президент Казахстана К.-Ж. Токаев недавно заявил: появившиеся при Н. Назарбаеве богатые люди должны на системной основе помогать народу. Тут слово «системной» явно лишнее, а слово «народ» вполне можно заменить словом «номенклатура» или «правящий класс». Так будет точнее.
Для системной помощи существует принципы налогообложения и прозрачные, регулярно действующие, законодательные механизмы, системная борьба с коррупцией, но все это плохо работает в Казахстане, Узбекистане и других, более крупных, государствах, которые стремительно движутся в сторону центральноазиатских подходов.
Фактически, Токаев говорит: назарбаевский коцентратор ресурсов барахлит, пора создавать новый концентратор. По сути, он ничем не будет отличаться от назарбаевского, но учитывая недавно завершившийся кровавый статис людям нужно дать некоторые послабления. Поэтому концентратор будет, чуть-чуть, работать как распределитель, чего при позднем Назарбаеве практически не наблюдалось.
Казахстан как глубокая периферия мир-системы и, по сути, колония из которой вывозят ресурсы не может быть ни демократичной, ни правовой. В этом не заинтересованы не только руководство Китая и России, но и, как многие уже поняли, и Запада.
Ту узкую прослойку образованных граждан Казахстана, которые осмысляют реальность не в жузово-традиционной призме, ждут серьезные разочарования и эмигрантские настроения.
В России распределитель ресурсов и углеводородной благодати работает примерно схожим образом. Только российская конфигурация власти основывается не на жузовых и клано-родственных связях, а на более устойчивых и гибких финансово-прагматичных механизмах.
По итогам текущего момента можно говорить о том, что Россия победила в Казахстане и продемонстрировала способность сохранять свою сферу влияния, прежде всего, за счет силового ресурса.
В то же время назначения К.-Ж. Токаева в правительство, в том числе и присутствие в нем в качестве министра информации русофоба А. Умарова показывает, что Казахстан при новом как бы Елбасы не откажется от многовекторности.
А эта многовекторность нужна для того, чтобы пополнять токаевский концентратор. Поэтому, рано или поздно, К.-Ж. Токаев станет больше прокитайским, чем пророссийским. Хотя бы потому, что Китай готов больше вкладывать в эту страну.
Пропорции будут меняться в сторону Поднебесной, а не Третьего Рима. Ну а Турция будет играть в Казахстане роль своеобразного спойлера, который будет цепляться за Центральную Азию и наводить там пантюркистский шум.
Казахстанская парадигма интересна, прежде всего, тем, что наглядно показывает, как работают властно-управленческие механизмы концентрации ресурсов в подобных государствах.
Президент Казахстана К.-Ж. Токаев недавно заявил: появившиеся при Н. Назарбаеве богатые люди должны на системной основе помогать народу. Тут слово «системной» явно лишнее, а слово «народ» вполне можно заменить словом «номенклатура» или «правящий класс». Так будет точнее.
Для системной помощи существует принципы налогообложения и прозрачные, регулярно действующие, законодательные механизмы, системная борьба с коррупцией, но все это плохо работает в Казахстане, Узбекистане и других, более крупных, государствах, которые стремительно движутся в сторону центральноазиатских подходов.
Фактически, Токаев говорит: назарбаевский коцентратор ресурсов барахлит, пора создавать новый концентратор. По сути, он ничем не будет отличаться от назарбаевского, но учитывая недавно завершившийся кровавый статис людям нужно дать некоторые послабления. Поэтому концентратор будет, чуть-чуть, работать как распределитель, чего при позднем Назарбаеве практически не наблюдалось.
Казахстан как глубокая периферия мир-системы и, по сути, колония из которой вывозят ресурсы не может быть ни демократичной, ни правовой. В этом не заинтересованы не только руководство Китая и России, но и, как многие уже поняли, и Запада.
Ту узкую прослойку образованных граждан Казахстана, которые осмысляют реальность не в жузово-традиционной призме, ждут серьезные разочарования и эмигрантские настроения.
В России распределитель ресурсов и углеводородной благодати работает примерно схожим образом. Только российская конфигурация власти основывается не на жузовых и клано-родственных связях, а на более устойчивых и гибких финансово-прагматичных механизмах.
По итогам текущего момента можно говорить о том, что Россия победила в Казахстане и продемонстрировала способность сохранять свою сферу влияния, прежде всего, за счет силового ресурса.
В то же время назначения К.-Ж. Токаева в правительство, в том числе и присутствие в нем в качестве министра информации русофоба А. Умарова показывает, что Казахстан при новом как бы Елбасы не откажется от многовекторности.
А эта многовекторность нужна для того, чтобы пополнять токаевский концентратор. Поэтому, рано или поздно, К.-Ж. Токаев станет больше прокитайским, чем пророссийским. Хотя бы потому, что Китай готов больше вкладывать в эту страну.
Пропорции будут меняться в сторону Поднебесной, а не Третьего Рима. Ну а Турция будет играть в Казахстане роль своеобразного спойлера, который будет цепляться за Центральную Азию и наводить там пантюркистский шум.
Снегоуборочные дискурс & Тающие рейтинги доверия
Плохое качество уборки снега в большинстве мегаполисов и крупных городах страны быстро превращается из управленческой в общественно-политическую проблему и, несомненно, влияет на рейтинги эффективности власти. Для того, чтобы это понять никаких центров управления регионами и АНО «Диалог» не нужно.
Снегоуборочные дискурс и жалобы на плохую работу администраций муниципалитета есть в соцсетях всех (без исключения) мегаполисов и крупных городах Урало-Поволжья, Сибири и Дальнего Востока. Снег не тает, а вот рейтинги доверия региональным и муниципальным властям уменьшаются.
В малых и средних городах жители уже привыкли к пониженному уровню комфорта и свыклись с тем, что снег там убирают только по праздникам и перед приездом губернатора, а вот в мегаполисах и крупных городах – еще не совсем привыкли и возмущаются.
На уровне обыденного сознания люди понимают невозможность муниципалитетов эффективно выполнять даже свои элементарные функции. Неубранные от снега городские улицы – это отчетливый признак деградации городских пространств, управление которым характеризуется, прежде всего, недофинансированием из центра, а также высоким уровнем коррупции на уровне муниципалитетов.
Для губернаторов все проще: есть кому выдавать нагоняй и публично пороть мэров, чем руководители регионов охотно и занимаются, но вот для руководителя Санкт-Петербурга все сложнее. В Северной столице администрация традиционно делает ставку на переменчивую погоду и на «само растает», но в этом году губернатор ( он же как бы и мэр) получил мощный котрэлитный удар в виде «рикошета от лопаты Беглова» и жалоб знаменитых петербуржцев, которые уже дошли до главы государства.
Снегоуборчная тематика будет набирать обороты вплоть до конца марта, когда сугробы снега вырастут до гигантских размеров. Собственно, это и есть реальный результат «эффективности» деятельности мэров-хозяйственников.
В правовом государстве ситуация вызвала бы массу исков пострадавших от неубранных улиц и сосулек граждан, но у нас иные «ментальные представления» и особая политическая культура.
Плохое качество уборки снега в большинстве мегаполисов и крупных городах страны быстро превращается из управленческой в общественно-политическую проблему и, несомненно, влияет на рейтинги эффективности власти. Для того, чтобы это понять никаких центров управления регионами и АНО «Диалог» не нужно.
Снегоуборочные дискурс и жалобы на плохую работу администраций муниципалитета есть в соцсетях всех (без исключения) мегаполисов и крупных городах Урало-Поволжья, Сибири и Дальнего Востока. Снег не тает, а вот рейтинги доверия региональным и муниципальным властям уменьшаются.
В малых и средних городах жители уже привыкли к пониженному уровню комфорта и свыклись с тем, что снег там убирают только по праздникам и перед приездом губернатора, а вот в мегаполисах и крупных городах – еще не совсем привыкли и возмущаются.
На уровне обыденного сознания люди понимают невозможность муниципалитетов эффективно выполнять даже свои элементарные функции. Неубранные от снега городские улицы – это отчетливый признак деградации городских пространств, управление которым характеризуется, прежде всего, недофинансированием из центра, а также высоким уровнем коррупции на уровне муниципалитетов.
Для губернаторов все проще: есть кому выдавать нагоняй и публично пороть мэров, чем руководители регионов охотно и занимаются, но вот для руководителя Санкт-Петербурга все сложнее. В Северной столице администрация традиционно делает ставку на переменчивую погоду и на «само растает», но в этом году губернатор ( он же как бы и мэр) получил мощный котрэлитный удар в виде «рикошета от лопаты Беглова» и жалоб знаменитых петербуржцев, которые уже дошли до главы государства.
Снегоуборчная тематика будет набирать обороты вплоть до конца марта, когда сугробы снега вырастут до гигантских размеров. Собственно, это и есть реальный результат «эффективности» деятельности мэров-хозяйственников.
В правовом государстве ситуация вызвала бы массу исков пострадавших от неубранных улиц и сосулек граждан, но у нас иные «ментальные представления» и особая политическая культура.
QR-кодизация & Нерв противостояния
Заявление «Единой России» о необходимости отложить рассмотрение законопроекта о QR-кодах во втором чтении в Госдуме имеет целый ряд причин:
1.Система осознала, что линейное и грубое давление фармакратии на изнеможденный социум негативно влияет на рейтинг доверия властям, что, на фоне геополитической конфронтации с США, чревато мультипликацией антирейтингов.
2.До В. Путина дошли, мягко говоря, перегибы антиковидной политики и его охлаждение к практике QR-кодов фиксировалось еще в конце прошлого года. Польза сомнительна, а риски очевидны: в этих условиях лучше перенести и отменить, чем продавливать.
3.Сертифицирует ли Система отложенную в долгий ящик QR-кодизацию как победу гражданского общества? Единства трактовок здесь не будет, но выступающие против QR-кодов силовики не будут препятствовать распространению именно этой версии.
4.А вот фармакраты предложат свою версию и будут говорить о том, что в условиях распространение штамма омикрон QR-коды и практика ее внедрения трудно реализуемая технологически. К тому же эта мера готовилась против штамма дельта, а не штамма омикрон. Но тут встает другой вопрос, характеризующий горизонты планирования руководителей российской системы здравоохранения. По сути, они не способны не только прогнозировать процессы в перспективе 3-6 месяцев. Ни о каком стратегическом видении речь не идет. Еще буквально несколько дней назад министр здравоохранения М. Мурашко заявлял о необходимости всех привыкать к QR-кодам.
5.Технократический блок Системы попал в трудную ситуацию: имея все рычаги власти он не смог реализовать QR-блицкриг, и, фактически, вынужден признать свое поражение. Аппаратно такие вещи не забываются.
6.Система, учитывая ее рейтинги доверия, в любом случае будет усиливать контроль государства над обществом. Сейчас этот процесс идет, скорее, по логике полицейского государства, а не по логике цифрового контроля. Технологически – это не взаимоисключающие процессы, но вопрос в том, кто будет рулить процессом. После утраты влияния системных либералов, нерв внутрисистемных противостояний смещается в сторону «полемики» технократов и силовиков.
Заявление «Единой России» о необходимости отложить рассмотрение законопроекта о QR-кодах во втором чтении в Госдуме имеет целый ряд причин:
1.Система осознала, что линейное и грубое давление фармакратии на изнеможденный социум негативно влияет на рейтинг доверия властям, что, на фоне геополитической конфронтации с США, чревато мультипликацией антирейтингов.
2.До В. Путина дошли, мягко говоря, перегибы антиковидной политики и его охлаждение к практике QR-кодов фиксировалось еще в конце прошлого года. Польза сомнительна, а риски очевидны: в этих условиях лучше перенести и отменить, чем продавливать.
3.Сертифицирует ли Система отложенную в долгий ящик QR-кодизацию как победу гражданского общества? Единства трактовок здесь не будет, но выступающие против QR-кодов силовики не будут препятствовать распространению именно этой версии.
4.А вот фармакраты предложат свою версию и будут говорить о том, что в условиях распространение штамма омикрон QR-коды и практика ее внедрения трудно реализуемая технологически. К тому же эта мера готовилась против штамма дельта, а не штамма омикрон. Но тут встает другой вопрос, характеризующий горизонты планирования руководителей российской системы здравоохранения. По сути, они не способны не только прогнозировать процессы в перспективе 3-6 месяцев. Ни о каком стратегическом видении речь не идет. Еще буквально несколько дней назад министр здравоохранения М. Мурашко заявлял о необходимости всех привыкать к QR-кодам.
5.Технократический блок Системы попал в трудную ситуацию: имея все рычаги власти он не смог реализовать QR-блицкриг, и, фактически, вынужден признать свое поражение. Аппаратно такие вещи не забываются.
6.Система, учитывая ее рейтинги доверия, в любом случае будет усиливать контроль государства над обществом. Сейчас этот процесс идет, скорее, по логике полицейского государства, а не по логике цифрового контроля. Технологически – это не взаимоисключающие процессы, но вопрос в том, кто будет рулить процессом. После утраты влияния системных либералов, нерв внутрисистемных противостояний смещается в сторону «полемики» технократов и силовиков.
Нарастающая индифферентность & Имперская пропаганда
Российский социум в состоянии нарастающей индифферентности ко всему и это не позволяет Системе мобилизовывать общество ни на антиковидную, ни, тем более, на антизападной проблематику.
Очевидно, что стилистика конфронтации с Западом в ближайшее время продолжится и для ее хоть какой-то легитимизации внутри российского общества транслируется вычурная имперская пропаганда. Однако общество к ней совершенно не восприимчиво, вот и приходится пропагандистам типа вице-спикера Госдумы Толстого говорить все более броские несуразности про финнов, которые «приползут» и попросятся вновь в состав Российской Империи.
Имперский фон и соответствующие настроения нужны Системе для того чтобы хоть как-то легитимизировать непопулярную в обществе тему конфронтации с Западом и Украиной, которая, очевидно, будет продолжена.
Общество понимает, что не является даже потенциальным бенефициаром имперской политики России, а возможные просчеты обязательно скажутся на социально-экономическом положении всего общества.
В этом плане смягчение антиковидной политики в виде отложения в долгий ящик законопроекта о QR-кодах, действительно, вполне может быть интерпретировано как нежелание создавать избыточное напряжение в социуме на фоне противостояния с США. Как такая политика сочетается с распространением в стране омикрон штамма – совершенно не объяснено, а имеющиеся в масс-медиа смыслы неудовлетворительны.
Политизированное восприятие ковида никуда не ушло, а все антиковидные меры Система вынуждена принимать на основе командно-административных мер и фармакратической жесткости.
Никакой синергии общества и власти нет, однако на фоне обострения отношений с США Системе в какой-то (очень ограниченной мере) понадобилась поддержка граждан. Вполне возможно, на послании президента в феврале бедные и пенсионеры получат небольшую долю «социальной благодати» в виде разовых выплат, или каких-то других мер поддержки. Это хоть как-то позволяет амортизировать имеющийся глубинный негатив и в ближайшие годы власти будут пользоваться этим чаще.
Российский социум в состоянии нарастающей индифферентности ко всему и это не позволяет Системе мобилизовывать общество ни на антиковидную, ни, тем более, на антизападной проблематику.
Очевидно, что стилистика конфронтации с Западом в ближайшее время продолжится и для ее хоть какой-то легитимизации внутри российского общества транслируется вычурная имперская пропаганда. Однако общество к ней совершенно не восприимчиво, вот и приходится пропагандистам типа вице-спикера Госдумы Толстого говорить все более броские несуразности про финнов, которые «приползут» и попросятся вновь в состав Российской Империи.
Имперский фон и соответствующие настроения нужны Системе для того чтобы хоть как-то легитимизировать непопулярную в обществе тему конфронтации с Западом и Украиной, которая, очевидно, будет продолжена.
Общество понимает, что не является даже потенциальным бенефициаром имперской политики России, а возможные просчеты обязательно скажутся на социально-экономическом положении всего общества.
В этом плане смягчение антиковидной политики в виде отложения в долгий ящик законопроекта о QR-кодах, действительно, вполне может быть интерпретировано как нежелание создавать избыточное напряжение в социуме на фоне противостояния с США. Как такая политика сочетается с распространением в стране омикрон штамма – совершенно не объяснено, а имеющиеся в масс-медиа смыслы неудовлетворительны.
Политизированное восприятие ковида никуда не ушло, а все антиковидные меры Система вынуждена принимать на основе командно-административных мер и фармакратической жесткости.
Никакой синергии общества и власти нет, однако на фоне обострения отношений с США Системе в какой-то (очень ограниченной мере) понадобилась поддержка граждан. Вполне возможно, на послании президента в феврале бедные и пенсионеры получат небольшую долю «социальной благодати» в виде разовых выплат, или каких-то других мер поддержки. Это хоть как-то позволяет амортизировать имеющийся глубинный негатив и в ближайшие годы власти будут пользоваться этим чаще.
Видеобращение казахстанского пенсионера
Что означает видеообращение Н. Назарбаева к подданным казахстанского султаната? Это означает, что султан в стране новый, а старый с раскладом сил как бы (ключевое слово) согласен. Назарбаев ритуально заявляет, что никаких конфликтов у него с действующим главой государства К.-Ж. Токаевым нет, при этом двухнедельное молчание Елбасы никак не объяснено.
Ну а про сотни погибших людей и беспорядки все сказали официальные власти – это происки террористов. Характерно, что Назарбаев публично не стал жестко осуждать этих «террористов».
Все эти две недели, когда молчал Назарбаев, шел торг и стороны достигли какого-то баланса при посредничестве Москвы. Назарбаев остается в Казахстане, дает ритуальные месседжи о преемственности власти, а административные и прочие элиты прекращают фронду.
К.-Ж. Токаеву важно показать преемственность с Н. Назарбаевым, а токсичность фигуры и его антирейтинг рассматриваются как второстепенный фактор. Это в демократических странах можно было бы говорить о приоритетности рейтинга доверия и отношении общества к политику, а в Казахстане ключевым является – готовность местных баев и кланов присягнуть новому руководству. Своим заявлением Назарбаев вынужденно легитимизирует этот сценарий.
Назарбаев в своем обращении подчеркивает, что он является «пенсионером», который находится на заслуженном отдыхе. Так вот этот пенсионер, тем не менее, остается фигурой казахстанской политики, а Семья оскорблена и ее ресентимент проявит себя еще не раз. Но пока казахстанский стасис завершен.
Последим насколько охотно будет Н.Назарбаев одобрять курс К.-Ж. Токаева и его инициативы. Это будет хорошим индикатором внутриэлитных раскладов в Казахстане.
Что означает видеообращение Н. Назарбаева к подданным казахстанского султаната? Это означает, что султан в стране новый, а старый с раскладом сил как бы (ключевое слово) согласен. Назарбаев ритуально заявляет, что никаких конфликтов у него с действующим главой государства К.-Ж. Токаевым нет, при этом двухнедельное молчание Елбасы никак не объяснено.
Ну а про сотни погибших людей и беспорядки все сказали официальные власти – это происки террористов. Характерно, что Назарбаев публично не стал жестко осуждать этих «террористов».
Все эти две недели, когда молчал Назарбаев, шел торг и стороны достигли какого-то баланса при посредничестве Москвы. Назарбаев остается в Казахстане, дает ритуальные месседжи о преемственности власти, а административные и прочие элиты прекращают фронду.
К.-Ж. Токаеву важно показать преемственность с Н. Назарбаевым, а токсичность фигуры и его антирейтинг рассматриваются как второстепенный фактор. Это в демократических странах можно было бы говорить о приоритетности рейтинга доверия и отношении общества к политику, а в Казахстане ключевым является – готовность местных баев и кланов присягнуть новому руководству. Своим заявлением Назарбаев вынужденно легитимизирует этот сценарий.
Назарбаев в своем обращении подчеркивает, что он является «пенсионером», который находится на заслуженном отдыхе. Так вот этот пенсионер, тем не менее, остается фигурой казахстанской политики, а Семья оскорблена и ее ресентимент проявит себя еще не раз. Но пока казахстанский стасис завершен.
Последим насколько охотно будет Н.Назарбаев одобрять курс К.-Ж. Токаева и его инициативы. Это будет хорошим индикатором внутриэлитных раскладов в Казахстане.