"Пользование дорогами должно оплачиваться, поскольку необходимо покрывать самые разные издержки: обслуживание, счета за электричество (например, освещение), устранение последствий аварий, будущие расширения и т.д. Кроме того, компания должна получать прибыль для своих акционеров. Можно предположить, что компания будет взимать фиксированную плату со всех пользователей — еженедельно или ежемесячно. Такая система уже существует: например, в Швейцарии за пользование национальной дорожной сетью (находящейся в государственной собственности) все моторизованные транспортные средства массой до 3,5 тонн платят ежегодный сбор в размере 40 швейцарских франков.
Однако такой способ взимания платы за проезд крайне неэффективен. Это всё равно что устанавливать одинаковую цену на все авиабилеты — независимо от колебаний спроса, сезонности или времени суток.
Применительно к теме оплаты пользования дорогами внимательный читатель сразу заметит упущенную возможность. Уличная компания могла бы взимать с пользователей динамическую плату, решая сразу две задачи: потенциально увеличивая доход, улучшая поток транспорта и повышая ценность пользовательского опыта. Используя уникальное динамическое ценообразование в зависимости от типа транспортного средства и конкретной дороги, можно управлять трафиком. Например, задача не допустить, чтобы 18-колёсные фуры проезжали рядом с начальной школой становится элементарной. Динамическое ценообразование следует применять и к уличной парковке: это позволит удерживать коэффициент заполнения близким к 100 процентам. В каждом квартале находилось бы одно-два свободных парковочных места — но по цене, чувствительной к изменению спроса.
На практике внедрить метод динамического ценообразования довольно просто. Здесь можно взять за образец систему оплаты за километраж для тяжёлых грузовиков в Бельгии. Там с грузовиков взимается плата за каждый километр на определённых дорогах — в основном на автомагистралях и других главных трассах. В нашем городе каждое транспортное средство должно быть оборудовано бортовым устройством (On-Board Unit, OBU), которое фиксирует время и местоположение автомобиля. На основе этих данных владелец дороги сможет устанавливать более высокую плату в часы пик, когда поток транспорта страдает из-за высокого спроса."
https://mises.in.ua/article/libertarian-road-management-pricing-and-street-design/

"Судя по описанию того, кто и кому должен, можно сделать вывод, что все долги являются внутренними для города. Владелец отеля должен мяснику, мясник — свиноводу и т. д. Город представляет собой замкнутую экономическую систему, в которой все необходимые товары и услуги производятся и потребляются на месте. Люди могут занимать деньги только у других жителей города.
В таких условиях накопление долга не имеет макроэкономических последствий. На каждого должника приходится кредитор с такой же суммой. Когда выдаётся заём, увеличение покупательной способности заёмщика компенсируется снижением покупательной способности у заимодавца. Проценты, выплачиваемые заёмщиком, становятся доходом кредитора. Если кто-то набрал слишком много долгов и не может их обслуживать, кредитор может обратить взыскание на залог, и тогда утрата актива у должника становится приобретением того же актива кредитором. Всё взаимно компенсируется. Общая покупательная способность внутри города лишь перераспределяется между жителями.
Предполагается, хотя прямо не говорится, что все залезли в долги, потому что их желаемый уровень потребления превышал доход, и они занимали деньги, чтобы сохранить привычный уровень жизни. Возможно, после периода чрезмерных трат им стало трудно обслуживать долг?
Но это невозможно. Если город — замкнутая экономическая система, то внутренний долг не может позволить всему городу потреблять больше, чем он производит — это могло бы случиться только в том случае, если бы жители брали в долг у внешних лиц. И хотя это не обязательно, в данном случае никто в городе не является чистым должником или чистым кредитором. Каждый занял и одолжил одинаковую сумму денег. Чистый кредитный баланс у всех равен нулю. Никто не увеличил своё потребление за счёт долгов.
Если предприниматели в городе привыкли работать в кредит и время от времени сводят все долги в ноль, чтобы избежать неудобств, связанных с лишними денежными переводами, это не говорит нам ровным счётом ничего о макроэкономической ситуации в городе. Наличие цепочки долгов вполне совместимо с процветающей экономикой. Поскольку чистый кредитный баланс у всех равен нулю, эти долги можно погасить в любой момент; или же предприниматели могут продолжать держать долги, выплачивая проценты из своего дохода. Суммарные процентные выплаты в городе тоже равны нулю, потому что получаемые проценты равны выплачиваемым."
https://mises.in.ua/article/misleading-brainteaser/

"Первоначальное предложение Ямасаки представляло собой сочетание идей Ле Корбюзье и собственных представлений о том, как можно улучшить жизнь людей с помощью архитектуры. Ямасаки многое заимствовал из нереализованного проекта Карбюзье «Сияющий город» (Ville Radieuse): ряды высотных домов, переплетённые «зелёной рекой» из насаждений и детских площадок. Самым важным было корбюзьевское стремление к экономии — разместить как можно больше квартир в одном здании.
Проект Ямасаки включал сочетание двухэтажных таунхаусов, зданий средней этажности и широко расставленных 11-этажных корпусов. Он внедрил новый тип лифта с «пропуском этажей» (skip-stop elevator), который останавливался только на каждом третьем этаже. Это позволяло освободить больше пространства под квартиры и, по его замыслу, способствовало социализации жителей, побуждая их чаще общаться. Коридоры были широкими, «улицеподобными» — чтобы имитировать что-то вроде рыночной площади внутри высоток.
Проект получил широкое одобрение. В статье журнала Architectural Forum под названием «Операция на трущобах в Сент-Луисе» предложение Ямасаки назвали «лучшим многоквартирным зданием года». Городские власти гордились высотками и заявляли, что у бывших жителей трущоб теперь будут великолепные виды на город, лучше, чем у самых богатых горожан. На месте загрязнённых трущоб должны были вырасти высокие современные здания, пропускающие свет и воздух.
Хотя проект Ямасаки был скорректирован властями Сент-Луиса (они отказались от малых зданий в пользу 33 высоток), Пруитт-Айго стал воплощением планов прогрессистов начала XX века о всесторонней государственной опеке. Но, как и другие программы такого сорта, обещания Пруитт-Айго оказались жизнеспособны лишь на бумаге, и утопические мечты начали рушиться ещё до того, как была построена первая высотка."
https://mises.in.ua/article/how-one-of-the-most-renowned-architects-in-history-accidentally-exposed-the-problems-of-central-planning/

"Логично, что государство захочет как-то разрушить это. Семья органично противостоит государству. У семей есть собственная структура, которая существует отдельно от государства и даже предшествует ему. Если государство сможет внедриться в семейную организацию и освободить родителей от ответственности за воспитание и образование детей, то дети фактически будут принадлежать государству. Более того, родители получат возможность искать индивидуальную идентичность вне рамок семейных обязанностей. В своей книге Тотальное государство Аурон Макинтайр отмечает, что:
…человеческая идентичность не является индивидуальной конструкцией; она формируется через зависимость и обязанности по отношению к окружающему сообществу. Человеческая идентичность не создаётся через набор абсолютных свобод или прав; она обретается в тех ограничениях, которые культура и обстоятельства накладывают на личность.
Быть родителем — это ограничение, пусть и очень значимое, но всё же ограничение. Однако если чья-то идентичность основана на чём-то другом — на чём-то, выходящем за пределы семьи, например, на безграничном стремлении к самореализации, — тогда передача собственных детей государству через систему образования кажется необходимым условием для достижения этого идеала.
Система — это то, что она делает, а то, что делает система образования, — это стремится отделить детей от родителей, чтобы внедрить набор убеждений, поддерживающих саму эту систему. Государство — это ревнивый бог, и оно поглотит любую сферу влияния, которая соперничает с ним, включая родительские роли. Родители не должны быть освобождены от своих обязанностей перед детьми. Закон о домашнем обучении в Иллинойсе — это всего лишь очередная попытка государства перенаправить здоровую взаимозависимость, присущую процветающим семьям и сообществам, практикующим домашнее обучение, на себя."
https://mises.in.ua/article/homeschooling-our-best-defense-against-state/

"С тех пор, как началось “возвращение Трампа”, меня одолевали сомнения. Я сомневаюсь в его экономических взглядах, но больше всего я не доверяю его характеру — экстравагантному нарциссизму, отсутствию честности и неспособности пережить ситуацию, когда приходится делить внимание с кем-то еще. Он никогда не мог удерживать рядом с собой хороших, сильных людей, потому что не мог терпеть похвалу другим.
На короткий миг в конце прошлого года и начале этого мне показалось что, может быть, на этот раз всё иначе, что Трамп изменился и эволюционировал. Ну, это была такая красивая теория. Теперь она опровергнута.
Больше всего я боялся, что демократы, акцентируя внимание на Илоне и повторяя “президент Маск” при каждом удобном случае, поставят Донни в условия, которых он психологически не сможет вынести. Это была хорошая ставка и эффективная тактика. Они уже сделали это с Вэнсом: весь свет софитов был направлен на него, а Трамп оставался в тени.
И это сработало. В результате, Вэнс почти исчез с арены событий, ну а Трамп уничтожил своё президентство. Извините. многим не понравится, что я это говорю. Но это так.
У Трампа был шанс, который бывает раз в поколение, и всё, что ему нужно было — это сидеть тихо и выигрывать. Позволить DOGE уничтожить глубинное государство, вытащить его на свет, разоблачить его. Позволить ему разрушить структуру управления несменяемого однопартийного государства, показать грязные деньги, захваченные агентства и украденное правосудие. Взять под контроль границы, вырвать DEI с корнем и сократить регулирующий аппарат. Вернуть школы.
Это был явный, очевидный путь к тому, чтобы снова сделать Америку великой, и союз между популистами Трампа, Силиконовой долиной и финансистами был невероятно мощным, был буквально командой мечты, готовой к лёгкой победе.
Но этому не суждено было реализоваться.
Истинная ценность DOGE заключалась даже не в экономии денег — это был всего лишь предлог. Истинная ценность заключалась в разоблачении скомпрометированного глубинного государства и коррупции с воровством, которые составляют 30-50% федерального государства — от USAID до NIH и «армии капрала Клинжера» (эксцентричный персонаж сериала MASH, носящий женскую одежду, чтобы доказать непригодность к службе, — прим.ред.). Настоящая цель фразы «скажи мне три вещи, которые ты сделал на этой неделе» заключалась не в увольнении неудачников, а в том, чтобы найти «спрятанные алмазы» — эффективных, полезных людей, спрятанных на нижних уровнях бюрократии, и вытащить их, чтобы они могли изменить ситуацию. Это было про нахождение новых союзников и друзей.
Настоящая победа была не в бюджете или конгрессе, а в обществе. Каждый день — новый заголовок, один страшнее другого. Никто даже не знает, на что Минфин тратит все эти деньги. никто это не проверял. Посмотрите на эту программу, а теперь — на эту. Это было великолепное представление, буквально по рецептам климатических плакс, которые засыпают всех своими сообщениями, пока не поменяют мнение людей. Два года ежедневной капели о федеральных нарушениях создали бы массовый сдвиг в обществе. Это уже происходило. Даже многие из моих «синих» друзей из «синих» штатов начали говорить: «подожди, это правда?» и «они на самом деле это делали?». Сердца и умы смягчались. Приливы менялись. Возникали беспрецедентные союзы, строилось доверие в погоне за общими целями."
https://mises.in.ua/article/doge-vs-trump/

"Историки выдвинули множество различных объяснений. Одни утверждают, что это произошло в Британии из-за природных ресурсов — что у неё было больше угля, чем у других стран. Другие говорят, что тот факт, что Британия — остров, побудил её жителей строить большие флоты и стать морской державой.
Однако, если взглянуть на мир около 1700 года, ни один из этих факторов не был уникален для Британии. Китай обладал гораздо большими запасами угля, чем Британия. Более того, испанцы, голландцы и японцы развили морские возможности не хуже, а порой и лучше.
Так что же действительно было уникального в Британии около 1700 года? Прежде всего, это была единственная страна в мире, где действовало верховенство права. Это было единственное место, где обычный торговец мог подать в суд на аристократа и рассчитывать на справедливый процесс.
Существенные различия между Англией и Францией описал Вольтер, который жил в Англии во время своего изгнания в начале 1700-х годов. В «Письмах об английской нации» он отметил беспрецедентное сочетание религиозной терпимости, ограниченной монархии и уважения к торговцам, которое отличало английское общество.
Он объяснял, как свобода торговли и предпринимательства преодолевают вековые предрассудки:
Зайдите на Лондонскую фондовую биржу — место, более достойное, чем многие королевские дворы; вы увидите там представителей всех наций, собравшихся во благо человечества. Там еврей, магометанин и христианин торгуют друг с другом, как будто они одной веры, и называют “неверным” только банкрота… Если бы в Англии была лишь одна религия, возникла бы угроза тирании; если бы две — они бы перерезали друг другу глотки; но религий там тридцать, и все живут в мире и счастье.
Он отмечал, что англичане были уникальны в том, что сумели ограничить власть государства:
«Англичане — единственные люди на земле, которым удалось установить пределы власти королей, сопротивляясь им».
Он подчеркивал значение и уважение к торговле и коммерции:
«Во Франции торговец — ничто; в Англии торговец — человек значимый».
https://mises.in.ua/article/the-drivers-of-prosperity/

"Антимонопольное законодательство якобы существует для поддержания конкурентной рыночной экономики; однако на практике оно часто используется правительством как инструмент наказания за успех. Неудивительно, что законы об антимонопольной политике поддерживаются менее успешными компаниями против более сильных конкурентов. Кроме того, слова «контроль» и «власть» часто неправомерно употребляются в отношении бизнес-деятельности. Такие компании, как Google, Apple, Amazon, Meta и Microsoft, нередко представляются монополиями, обладающими контролем и властью. Однако это искажает суть того, что такое настоящая конкуренция. Стремление «уничтожить» конкурентов — это цель доминирования на рынке. Попытки помешать другим компаниям успешно заключать сделки с конкурентами — это вовсе не антиконкурентное поведение. Напротив, это яркий пример реальной конкуренции. Сила и контроль предполагают принуждение; но в случае Google и других «технологических монополий» они не могут заставить людей пользоваться их услугами. К сожалению, этот момент часто игнорируется стандартными учебниками экономики и экономистами, которые называют себя сторонниками «свободного рынка».
Пока государство не вмешивается, бизнес не может заставить потребителей делать что-либо; в конечном счёте успех определяют сами потребители. Как отмечал экономист Людвиг фон Мизес в своей книге Антикапиталистический менталитет, «капитаном является потребитель». Комментаторы часто упускают из виду тот факт, что частные компании не обязаны потребителям ничем, кроме того, что оговорено в договоре. Доминирующее положение любой компании проистекает из ценности продукта, который она предлагает, и это подтверждается добровольным выбором её товаров и услуг потребителями. Именно потребители сделали Google поисковиком номер один, а Apple — наиболее популярным производителем смартфонов. Чтобы было понятно: люди не пользуются сервисами Google, не покупают продукты Apple и не общаются в Facebook из любви или к этим компаниям. Точно так же Билл Гейтс никогда не заставлял никого использовать продукты Microsoft; Марк Цукерберг не принуждал людей заводить аккаунты в Facebook; Сундар Пичаи не заставлял пользователей использовать Google как поисковую систему."
https://mises.in.ua/article/why-true-free-market-advocates-oppose-antitrust-laws/

"Вместо того чтобы принимать слова Рэя и Иннеса на веру, я решил посмотреть, что на самом деле говорят историки и археологи, изучающие этот период, о табличках и экономике Месопотамии. Вот что я нашёл:
Насколько я могу судить, практически все историки этого периода утверждают, что в до-монетном Древнем Ближнем Востоке в качестве денег использовалось серебро, а не глиняные таблички. По поводу этого консенсуса Пауэлл пишет:
Деньги, разумеется, существовали в Древней Месопотамии. […] Употребление таких терминов, как «деньги», «валюта», «наличные» и т.> п. для обозначения серебра настолько повсеместно в литературе последних ста пятидесяти лет, что, если бы деньги не фигурировали в клинописных документах, пришлось бы сделать маловероятный вывод о том, что все, кто использовал этот термин, полностью неправильно поняли тексты.
Рамсторф даёт отличное обобщение археологических данных. Он также соглашается с подавляющим большинством историков этого периода, что деньгами было серебро. Господство «ломаного серебра» (обломков серебра) настолько очевидно в текстах и археологических находках, что Рамсторф задает вопрос, можно ли считать чеканку монет значительным денежным новшеством. В большинстве сделок как до, так и после появления монет серебро взвешивалось, а монеты в кладах существуют вместе с ломаным серебром. Таким образом, денежной единицей явно была мера веса серебра (например, шекель и мина).
Говоря о весе, Иалонго с соавторами показали, что куски серебра в кладах ломаного серебра соответствовали известным стандартам веса того времени и их кратным долям: «Результаты статистического анализа серебряного клада из Эблы (Сирия) убедительно указывают на то, что ломаное серебро в бронзовом веке Ближнего Востока изготавливалось и/или дробилось таким образом, чтобы соответствовать весовым системам, использовавшимся в торговых сетях, где оно обращалось».
Лиманс утверждал, что таблички оставались в собственности тех, кто их получал — они не использовались для передачи долгов. Бонус: некоторые переводы Лиманса показывают, что древние месопотамцы использовали серебро для расчёта прибыли.
Налоги не уплачивались табличками, и не уплачивались серебром. Налоги уплачивались в натуральной форме, особенно скотом и зерном. Шарлах писал: «передачи между провинцией и двором не были “бумажными” транзакциями… на самом деле перевозились огромные грузы». Это означает, что сторонники MMT ошибаются дважды: 1) в утверждении, что таблички использовались для уплаты налогов; и 2) в утверждении, что налоги создают спрос на деньги. Серебро использовалось как деньги, но налоги при Третьей династии Ура собирались в натуральной форме.
В десятках статей, которые я прочитал о глиняных табличках, я не нашёл ни одного упоминания о том, что таблички были деньгами — или вообще о том, что они обменивались."
https://mises.in.ua/article/mmt-wrong-about-history-origins-money/

"Следовательно, если государство увеличивает доходы от налогов быстрее, чем расходы, это якобы означает, что оно оказывает «услугу» своим гражданам — оно, дескать, приносит им прибыль. Напротив, если оно тратит больше, чем собирает, — создаёт убытки. То есть, чем больше конфискация, тем лучше для налогоплательщика? Какой в этом смысл? Вниз — это вверх, а вверх — это вниз.
Нас призывают радоваться тому, что государство взимает налоги и что-то строит на эти деньги — ведь рост активов считается прибылью, а не расточительством. Государственный школьный округ, построивший школу за 50 миллионов долларов, улучшает своё финансовое положение. Производит ли эта школа хоть какую-то ценность — вопрос не ставится. В правительственной бухгалтерии затраты как таковые считаются благом.2 Конечно, в обслуживании бизнесом потребителя все происходит не так, но в случае с государством мы попадаем в зазеркалье.
Разница между государством и бизнесом — это разница между налогообложением и голосованием долларом. Школьный округ получает налоги вне зависимости от созданной ценности. После того как избиратели одобрили выпуск облигаций, счёт подлежит оплате — при помощи длинной и сильной руки государства. Предпринимателю же приходится каждый день выходить к потребителю с товаром в руках и надеяться, что он что-то продаст. Потребитель может зайти в магазин, а может легко пройти мимо. А налогоплательщик? Ну, пусть попробует.
Если государство — это народ, а я часть народа, разве я не должен учитывать изменения чистых активов местного школьного округа в своём финансовом портфеле? Ведь местные школы — это мои школы (если верить лозунгу), значит ли это, что изменения в их активах влияют на моё финансовое положение? Разве я не должен фиксировать это в своей личной бухгалтерии?
Более того, разве я не должен иметь возможность продать свою долю в этом якобы общественном благе и использовать вырученные средства в своих интересах? Да, должен. Но, как я понял из своего детства в округе Аллегейни (юго-запад Пенсильвании), табличка с надписью «Проход запрещён. Собственность округа Аллегейни» касается не только тех, кто живёт за его пределами; она означает, что даже налогоплательщики округа не имеют прав на эту собственность."
https://mises.in.ua/article/government-property-not-really-public-property/

"Чтобы оценить масштаб этого эффекта, рассмотрим следующую таблицу. Предположим, что компания ожидает чистую прибыль в размере $1,000 в год в обозримом будущем. Сколько стоит такая компания? Мы можем применить нашу формулу: если процентные ставки составляют 20 процентов, то компания стоит $5,000 — не впечатляюще. Но если ставки ниже, стоимость компании резко возрастает: при ставке 2 процента стоимость компании составит $50,000 — в десять раз больше, чем при ставке 20 процентов. Обратите внимание, что в компании, в её деятельности или в прибыли ($1,000 в год) ничего не изменилось. Когда процентные ставки стремятся к нулю, ценность компании взлетает в небеса. При ставке в одну десятую процента компания будет стоить приличный миллион долларов; при ставке в одну тысячную процента — уже $100 миллионов, настоящее состояние.
Важно отметить, что ситуация с «почти нулевыми процентными ставками» — это не гипотеза. Федеральная резервная система США часто устанавливала ставку «федеральных фондов» ниже, чем ставка Тейлора, а в период с 2009 по 2016 год эти ставки фактически были равны нулю. Это действительно происходило. Используя нашу «хитрую формулу», мы можем показать, насколько цены активов зависят от процентных ставок — и это выглядит довольно тревожно. Один из способов для компаний поднять цену своих акций — выпускать более качественные и дешёвые товары и увеличивать ежегодную прибыль. Другой способ, по-американски, — позволить прибыли стагнировать, но с помощью лоббизма и кумовства добиваться от правительства искусственно низких процентных ставок.
Американская промышленность «подсела» на разрушительный наркотик искусственно низких процентных ставок. Либо США продолжат эту разрушительную политику, поддерживая зомби-компании, либо растущие дефициты вызовут скачок ставок и лавинообразные банкротства. Любой из этих двух вариантов пугает. Но теперь вы понимаете суть проблемы, потому что освоили «тот самый хитрый трюк».
https://mises.in.ua/article/how-interest-rates-set-asset-prices-one-weird-trick/

"Благие намерения Мансы Мусы, возможно, были первым в истории случаем провалившейся внешней помощи. Известный как «Повелитель рудников Вангара», Манса Муса I правил империей Мали между 1312 и 1337 годами. Торговля золотом, солью, медью и слоновой костью сделала Мансу Мусу самым богатым человеком в истории человечества.
Будучи практикующим мусульманином, Манса Муса решил совершить хадж в Мекку в 1324 году. Считается, что его караван насчитывал 8000 воинов и приближённых (по другим данным — до 60 000), 12 000 рабов с 48 000 фунтами золота и 100 верблюдов, несущих по 300 фунтов золота каждый. Для усиления зрелищности ещё 500 слуг шли впереди каравана с посохами из чистого золота весом от 6 до 10,5 фунтов каждый. В сумме, согласно оценкам, он перевёз с одного конца Африканского континента на другой около 38 тонн золота — это эквивалент сегодняшних золотых резервов центрального банка Малайзии, больше, чем хранят в своих хранилищах такие страны, как Перу, Венгрия или Катар.
По пути Манса Муса остановился в Каире на три месяца. Каждый день он раздавал золотые слитки бедным, учёным и местным чиновникам. Его посланники обходили базары, расплачиваясь золотом по завышенной цене. Арабский историк аль-Макризи (1364–1442) писал, что дары Мансы Мусы «поражали глаз своим великолепием и роскошью». Но радость длилась недолго. Поток золота, наводнивший улицы Каира, оказался столь велик, что ценность местного золотого динара упала на 20 процентов, и городу потребовалось около 12 лет, чтобы оправиться от инфляционного давления, вызванного этим обесцениванием."
https://mises.in.ua/article/5-historic-examples-of-foreign-aid-efforts-gone-wrong/

"Я вовсе не пытаюсь отрицать существование зла… так как человеку дана свобода воли, понятие «гармония» не обязательно означает систему, из которой зло полностью исключено; ведь свобода воли предполагает возможность ошибки, а ошибка — это и есть зло.
Социальная гармония, как и всё, что связано с человеком, относительна; зло является необходимой частью механизма, созданного для преодоления ошибок, невежества и несправедливости, приводя в действие два великих закона нашей природы: ответственность и солидарность.
Поскольку нищета (бедность) — это реальный факт, следует ли её существование приписывать естественным законам, управляющим социальным порядком? Или, наоборот, человеческим учреждениям, которые, возможно, противоречат этим законам? Или, наконец, самим жертвам, которые своими ошибками и заблуждениями должны были навлечь на себя столь суровое наказание?
Конкуренция в современном обществе далека от своей естественной роли. Наши законы подавляют её как минимум в той же мере, в какой её поощряют. Чтобы ответить на вопрос, является ли неравенство результатом наличия или отсутствия конкуренции, достаточно посмотреть, кто те люди, которые блистают на публике своими скандальными богатствами, — и мы убедимся, что неравенство, поскольку оно искусственно и несправедливо, основано на завоеваниях, монополиях, ограничениях, привилегированных позициях, высоких государственных должностях и влиянии, административных сделках, займах из государственных фондов — со всем этим конкуренция не имеет ничего общего."
https://mises.in.ua/article/is-competition-the-enemy-of-cooperation-here-s-what-bastiat-thought/

"Фиатная инфляция оказывает глубокое влияние на корпоративное финансирование. Она делает обязательства (кредиты) дешевле, чем они были бы на свободном рынке. Это побуждает предпринимателей финансировать свои проекты в большей степени за счёт кредитов, а не за счёт собственного капитала (средств, внесённых владельцами фирмы).
В естественной системе производства денег банки предоставляли бы кредиты только как финансовые посредники. То есть они могли бы выдавать только те суммы денег, которые либо накопили сами, либо которые другие люди сберегли и затем одолжили банкам. Банкиры, разумеется, были бы свободны предоставлять кредиты на любых условиях (процентные ставки, обеспечение, срок), которые они сочтут подходящими. Но для них было бы самоубийственным предлагать лучшие условия, чем те, которые предоставили их собственные кредиторы. Например, если банк получает кредит под 5 процентов, для него было бы самоубийственно выдавать этот же кредит под 4 процента. Следовательно, на свободном рынке прибыльное банковское дело ограничено довольно узкими рамками, которые, в свою очередь, определяются сберегателями. Невозможно, чтобы банк оставался в деле, предлагая условия лучше, чем те, которые готовы принять самые щедрые сберегатели.
Однако банки с частичным резервированием могут делать именно это. Поскольку они могут выпускать дополнительные банкноты практически бесплатно, они могут предоставлять кредиты по ставкам, которые ниже тех, которые были бы на свободном рынке. В результате получатели кредитов будут финансировать некоторые проекты за счёт долгов, которые иначе они бы финансировали из собственных средств или вообще не начинали бы. Бумажные деньги оказывают такой же эффект, но в значительно большем масштабе. Производитель бумажных денег может предоставлять кредиты практически в любом объёме и на любых условиях. В последние несколько лет Банк Японии предоставлял кредиты под 0 процентов, а сейчас в некоторых случаях даже платит людям за то, что они берут его кредиты.
Очевидно, что немногие компании могут позволить себе отказаться от таких предложений. Конкуренция в большинстве отраслей крайне жёсткая, и фирмы вынуждены использовать наиболее выгодные условия, иначе они потеряют «конкурентное преимущество», которое может быть решающим для получения прибыли или даже для простого выживания. Следовательно, фиатная инфляция делает бизнес более зависимым от банков, чем он был бы в противном случае. Это создаёт бОльшую иерархию и концентрирует власть в руках централизованых структур больше, чем это было бы на свободном рынке. Предприниматель, работающий с 10 процентами собственного капитала и 90 процентами долгов, на самом деле уже не является предпринимателем. Его кредиторы (обычно банкиры) — это настоящие предприниматели, принимающие все ключевые решения. Он всего лишь более или менее хорошо оплачиваемый исполнительный директор — менеджер."
https://mises.in.ua/article/how-inflation-destroys-civilization/

"Набор солнечных панелей, проданный мне Sunnova, стоил около 20 000 долларов. По моим оценкам, он позволял экономить от 80 до 120 долларов в месяц на счётах за электричество. Пусть это будет 1200 долларов в год. Это 6-процентная доходность на инвестиции. Неплохо, но и не особенно впечатляюще — особенно учитывая существенные первоначальные затраты и тот факт, что панели со временем изнашиваются. Но с учётом федеральных и региональных субсидий установка солнечных панелей становилась очевидным решением.

На тот момент федеральное правительство предлагало налоговый кредит в размере 30% стоимости панелей. Фактически это снижало цену с 20 000 до 14 000 долларов. Доходность при экономии в 1200 долларов в год вырастала до 8,6%. Затем вступала в силу субсидия штата.

Некоторые штаты практикуют так называемое «нет-метеринг» — когда энергокомпании обязаны платить владельцам солнечных панелей за электричество, которое они подают обратно в сеть. С этой системой связано множество сложностей и проблем, которые здесь можно опустить. В моём случае штат Нью-Джерси требовал от производителей энергии «покупать» солнечную генерацию. Каждая дополнительная тысяча киловатт, выработанная моими панелями (внимание: для моего же личного потребления), давала мне возможность создать так называемый SREC (Сертификат на возобновляемую солнечную энергию), который можно было продать на бирже.

Цена на SREC колебалась от примерно 200 до 240 долларов за штуку, а мои панели генерировали 2–3 сертификата в год. Это давало примерно 500 долларов в год в виде дополнительных прямых выплат мне как владельцу солнечной установки, и моя доходность поднималась до 12% — совсем неплохо. Поэтому я, как и тысячи других, купил солнечные панели.

И это только с учётом двух субсидий. В зависимости от времени, места и условий покупки существует десятки других форм субсидирования солнечных панелей. Что подводит нас к банкротству Sunnova и общему состоянию солнечной энергетики в США."
https://mises.in.ua/article/sunnova-bankruptcy-signals-tough-times-for-solar/

• Дезинформация / мисинформация: На первый взгляд, это означает ложную или вводящую в заблуждение информацию, которая может нанести вред гражданам. Но в «рабоязе» под личиной этого, казалось бы, невинного смысла скрывается нечто иное: это информация, которую некоторые считают неудобной или нежелательной, и потому стремятся подвергнуть цензуре или изгнать из публичного пространства.
• Ультраправые: На первый взгляд, это политические позиции, граничащие с безумием, патологией и иррациональностью, склонные к насилию и угнетению, связанные с нацизмом, превосходством белых и другими сомнительными движениями. В «рабоязе» термин сохраняет эти коннотации, но применяется произвольно — к любой позиции, которая нарушает официальную повестку политического истеблишмента.
• Ксенофобия: Обычно это означает тотальное неприятие или предвзятость по отношению к иностранцам. Но в «рабоязе» ксенофобом называют любого, кто подчёркивает ценность национальных связей или идентичности, защищает идею того, что иммигранты должны адаптироваться к культуре страны, в которую они приехали, или выражает несогласие с политикой открытых границ.
• Хейтспич: На первый взгляд, это высказывания, направленные против определённых групп в обществе с использованием злобной риторики и оскорблений, с целью представить эти группы как заведомо отвратительные. В «рабоязе» же под «хейтспичем» понимается любая резко сформулированная критика в адрес охраняемых групп или их поведения и взглядов. Таким образом, напряжённый политический дискурс приравнивается к хейтспичу, особенно если он угрожает господствующей идеологии.
• Толерантность: На первый взгляд, это готовность мирно терпеть людей, поведение или мнения, которые кажутся отталкивающими или оскорбительными. В «рабоязе» же толерантность означает безусловное восхваление любого возможного образа жизни, притупление способности к критическому мышлению. Поэтому словесное выражение неодобрения или критики какого-либо образа жизни, ранее допустимое в рамках свободы слова, теперь клеймится как нетерпимость.
• Безопасный онлайн-опыт: На первый взгляд, это означает интернет, защищённый от порнографии, крайнего насилия и детской эксплуатации. В «рабоязе» же это означает интернет, очищенный от политических высказываний, способных нарушить официально одобренную повестку.
• Равенство в здравоохранении: на первый взгляд, это означает систему здравоохранения, расширяющую доступ людей к возможностям улучшить своё здоровье. В «рабоязе» же это публично маскируется под это невинное значение, но на деле означает распространение сети бионаблюдения и принудительной вакцинации на всё большее количество стран.
• Цифровая включённость: на первый взгляд, это означает предоставление всё большему числу граждан доступа к цифровым технологиям, дающим больше возможностей. В «рабоязе» это значение сохраняется для невнимательной публики, но в действительности речь идёт о создании международной сети цифровой цензуры и финансового контроля, закреплённой государственно управляемым «цифровым кошельком идентичности».
• Экологическая устойчивость: на первый взгляд, это означает достижение стабильных, позитивных отношений между природой и человеческой цивилизацией. В «рабоязе» же этот лозунг используется как прикрытие, за которым скрывается демонизация экономического производства и индустриализации, а также приоритизация «чистоты природы» и сокращения выбросов углерода над любыми возможными достижениями, которые могут дать современное сельское хозяйство, промышленность, авиаперелёты или автомобильный транспорт.
• Трансфобия: на первый взгляд, это означает ненависть к людям, испытывающим ту или иную форму путаницы в отношении своей гендерной или сексуальной идентичности. Но в «рабоязе» трансфобией называют любую позицию, приписывающую биологии социальную значимость или отвергающую идею, что гендерная дисфория или неуверенность в сексуальной идентичности должны автоматически и без критики подтверждаться и закрепляться юридически и социально.

• Теоретик заговора: естественное толкование этого термина — человек, выстраивающий надуманные связи между событиями, пытаясь доказать неправдоподобные заговоры, направленные на продвижение тайных зловещих планов. Но в «рабоязе» «теоретиком заговора» называют любого, кто выдвигает правдоподобную, основанную на доказательствах гипотезу о том, что влиятельные силы сотрудничают с целью реализации вредных проектов за счёт общества. Так, людей, утверждающих, что крупные фармацевтические компании и государство действовали сообща для навязывания принудительной вакцинации населению — что является бесспорным фактом — будут без раздумий называть «теоретиками заговора».
https://mises.in.ua/article/a-translation-guide-to-progressive-slavespeak/

"Похоже, что управленческое мышление послевоенной эпохи возвращается — наступает новая эра технократов и экспертов. Обоснование всегда одно и то же: чрезвычайная ситуация. Будь то глобальное потепление или искусственный интеллект, нам говорят, что для решения этих проблем необходимо больше государственной власти и больше власти экспертов.
Но в последние 300 лет человечество решало свои величайшие задачи противоположным образом. Удвоение уровня жизни и выход миллиардов людей из нищеты были достигнуты не благодаря централизованным планам экспертных комитетов, а благодаря свободе обычных людей открывать новые способы улучшения своей жизни.
Менеджериализм делает фундаментальную ошибку: он предполагает, что средства и цели решения социальных проблем уже известны, и остаётся лишь правильно их реализовать. Но на самом деле данные всегда неполные, а ответы не носят исключительно технический характер — они открываются, а не проектируются. И в этом процессе централизованное планирование становится скорее препятствием, чем решением.
Роль правительства — не в том, чтобы обеспечить заранее определённые социальные результаты, а в том, чтобы поддерживать верховенство закона и позволить людям самим решать, даже если результаты будут несовершенными. Как выразился Адам Смит:
Чтобы привести государство от самой крайней дикости к наивысшей степени процветания, нужно совсем немного: мир, умеренные налоги и терпимое правосудие — всё остальное обеспечивается естественным ходом вещей.
Технократическое мышление с этим не согласно. Оно исходит из предположения, что если людям предоставить свободу, они могут не достичь «оптимальных» результатов, определённых экономистами и социальными учёными, а потому их нужно направлять или даже принуждать к совершенству.
Но эта иллюзия опасна. Как писал Уильям Истерли в книге Тирания экспертов:
«Технократическая иллюзия состоит в том, что бедность возникает из-за нехватки экспертизы, тогда как на самом деле бедность — это результат нехватки прав».
Когда общество забывает об этом, оно рискует обменять свободу на технический контроль."
https://mises.in.ua/article/should-economists-rule-the-world/

"Неправильно и преступно посягать на собственность или личность другого человека, даже если агрессор Робин Гуд или страдает от голода, или делает это для спасения своих родственников, или защищается от нападения третьих лиц. Во многих из этих случаев и экстремальных ситуаций мы можем понимать мотивы и сочувствовать им. Впоследствии мы можем смягчить вину, если преступник предстанет перед судом для наказания, но мы не можем уйти от решения, что эта агрессия все равно является преступным деянием и жертва имеет полное право дать отпор, если потребуется, с применением насилия. Короче говоря, А совершает агрессию против Б, потому что С угрожает агрессией или совершает агрессию против А. Можно понять «более высокую» виновность С во всей этой процедуре; но все равно необходимо обозначить эту агрессию как преступный акт, который Б имеет право отразить насилием.
Конкретнее: если Джонс обнаружит, что Смит совершает кражу его собственности, он имеет право дать ему отпор и попытаться поймать его; но он не имеет права давать ему отпор, взрывая здание и убивая невинных людей, или ловить его, поливая пулеметным огнем ни в чем не повинную толпу. Если он это делает, он является таким же (или даже большим) преступником-агрессором, как и Смит.
Применение к проблемам войны и мира уже становится очевидным. Ведь если в узком смысле война — это конфликт между государствами, то в более широком смысле мы можем определить ее как вспышку открытого насилия между людьми или группами людей. Если Смит и группа его приспешников нападают на Джонса, а Джонс и его телохранители преследуют банду Смита до их логова, мы можем поддержать Джонса в его стремлении; и мы, и другие члены общества, заинтересованные в отражении агрессии, можем внести финансовый или личный вклад в дело Джонса. Но Джонс не имеет права, как и Смит, совершать агрессию против кого-либо еще в ходе своей «справедливой войны»: красть чужую собственность, чтобы финансировать свое преследование, принудительно рекрутировать других в свой отряд с помощью насилия или убивать других в ходе своей борьбы за захват шайки Смита. Если Джонс совершит любой из этих поступков, он станет преступником в той же мере, что и Смит, и к нему тоже будут применены любые санкции, направленные против преступности. На самом деле, если преступлением Смита была кража, а Джонс использовал принудительный призыв, чтобы поймать его, или убивал других в погоне за ним, Джонс становится большим преступником, чем Смит, поскольку такие преступления против другого человека, как обращение в рабство и убийство, несомненно, гораздо хуже кражи. (Ведь если кража наносит ущерб продолжению личности другого человека, то порабощение наносит ущерб самой личности, а убийство ее уничтожает.)"
https://mises.in.ua/article/war-peace-and-state/

"Среди либертарианских принципов приверженность миру занимает особое место. От классических либералов, осуждавших имперские авантюры, до современных либертарианцев, выступавших против войн во Вьетнаме и Ираке, движение последовательно позиционировало себя как голос против военной машины. Эта позиция естественным образом вытекает из наших основных убеждений: если инициирование насилия против мирных людей аморально, то война — высшее проявление организованного насилия — должна считаться одним из величайших зол.
Однако внутри либертарианского антивоенного движения начали происходить странные вещи. В своём достойном похвалы стремлении выступить против конфликта некоторые начали использовать аргументы, которые, похоже, противоречат другим фундаментальным либертарианским принципам. Те самые мыслители, которые мгновенно отвергли бы коллективистскую логику в экономике или социальной политике, иногда неожиданно прибегают к подобной логике при обсуждении войны. Те, кто обычно настаивает на индивидуальной ответственности и тщательном анализе вопроса «кто что сделал и кому», внезапно начинают говорить обобщённо: считают убитых, сравнивают разрушения и заявляют о моральной эквивалентности всех сторон конфликта.
Это эссе — критика внутри самой либертарианской традиции. Цель не в том, чтобы ослабить нашу антивоенную позицию, а в том, чтобы укрепить её, обеспечив согласованность аргументов с нашими глубочайшими принципами. Ведь если мы откажемся от методологической строгости в своём неприятии войны, мы рискуем подорвать сами философские основания, которые делают либертарианский голос уникальным и ценным в дебатах о войне и мире.
Конкретная проблема заключается в следующем: часть современной ротбардианской антивоенной риторики отошла от методологического индивидуализма (принципа, согласно которому действуют только отдельные индивиды и только они несут моральную ответственность) в сторону макроагрегатного, морально симметричного языка, который рассматривает все стороны конфликта как равнозначные, сосредотачиваясь исключительно на коллективных последствиях (число жертв, разрушения), а не на индивидуальном действии и ответственности.
Этот сдвиг представляет собой любопытную параллель с кейнсианской макрологикой, которую либертарианцы отвергают в экономике. Я предлагаю относиться с осторожностью к антивоенным аргументам, которые в значительной степени опираются на суммарные данные о смертях, игнорируя при этом ключевое различие между теми, кто начал применять силу, и теми, кто действовал в целях защиты. Австрийские экономисты критикуют ВВП и совокупный спрос за то, что они скрывают индивидуальные выборы и рыночные процессы 1. Здесь мы имеем подобную картину. Центральный вопрос, таким образом, заключается в том, проникла ли эта методологическая ошибка — столь ясно обозначенная в экономическом анализе — в некоторые современные ротбардианские этические интерпретации войны.
В следующих разделах мы рассмотрим базовые антивоенные взгляды Мюррея Ротбарда и то, как ясность его принципов может теряться на практике; проанализируем переход от индивидуалистского анализа к агрегатной моральной симметрии; объясним, почему сглаживание различий между агрессией и самообороной является ошибкой; выделим последовательные подходы таких мыслителей, как Уолтер Блок, Людвиг фон Мизес и Фридрих Хайек; и применим эти идеи к современному конфликту в качестве тематического исследования. Во всём тексте сохраняется тон конструктивной критики: это либертарианское переосмысление антивоенной логики, которое подчёркивает агентность, контекст и роль инициаторов насилия, не уступая ни дюйма приверженности миру."
https://mises.in.ua/article/did-methodological-individualism/

"Это меняющееся соотношение между уровнем благосостояния и рождаемостью уже заметно в Европе. В течение многих лет более богатые европейские страны, как правило, имели более низкие показатели рождаемости, чем бедные. Эта закономерность начала ослабевать примерно в 2017 году, а к 2021 году полностью изменилась на противоположную.
Это изменение вписывается в более широкий исторический контекст. До промышленной революции более состоятельные семьи, как правило, имели больше детей. Представление о том, что процветание ведёт к сокращению числа детей, — это относительно недавняя идея. Сейчас же во многих развитых странах эта тенденция ослабевает или даже разворачивается вспять. Влияние благосостояния на рождаемость вновь меняется. Богатство и размер семьи больше не тянут в противоположные стороны.
Этот сдвиг также ставит под сомнение давние представления о взаимосвязи между доходами женщин и рождаемостью. Много лет экономисты считали, что рост заработков женщин снижает их склонность заводить детей, поскольку возрастает упущенная выгода от ухода с работы. Но во многих странах это предположение больше не подтверждается.
В ряде стран с высоким уровнем доходов рост заработков женщин теперь ассоциируется с большей рождаемостью. Исследования в Италии и Нидерландах показывают, что пары, где оба партнёра хорошо зарабатывают, с большей вероятностью заводят детей, тогда как среди малоимущих пар рождаемость самая низкая. Подобные результаты были получены и в Швеции. В Норвегии женщины с высокими доходами также теперь чаще имеют больше детей.
Эта тенденция не ограничивается Европой. В Соединённых Штатах обеспеченные семьи также начинают рожать больше детей, чем бедные, что противоположно картине прошлых десятилетий. Исследование, охватывающее семь стран — включая США, Великобританию, Германию и Австралию — показало, что в каждом случае более высокий доход у мужчин и женщин увеличивает вероятность рождения ребёнка.
Этот растущий массив данных ставит под сомнение распространённое мнение о том, что процветание приводит к снижению рождаемости."
https://mises.in.ua/article/no-prosperity-doesnt-cause-population/

"По всем остальным параметрам анархо-коммунизм варьируется от озорства до абсурда. В философском плане это кредо — тотальная атака на индивидуальность и разум. Стремление человека к частной собственности, стремление к самосовершенствованию, специализации, накоплению прибыли и дохода отвергаются всеми ветвями коммунизма. Вместо этого все должны жить в коммунах, деля все свое скудное имущество с собратьями и стараясь не обгонять братьев по коммуне. В основе всех форм коммунизма, принудительного или добровольного, лежит глубокая ненависть к индивидуальному мастерству, отрицание природного или интеллектуального превосходства одних людей над другими и желание низвести каждого человека до уровня общинного муравейника. Во имя фальшивого «гуманизма» иррациональный и глубоко антигуманный эгалитаризм означает лишение каждого человека его особой и драгоценной человечности.
Более того, анархо-коммунизм презирает разум и его следствия: долгосрочные цели, продуманность, упорный труд и индивидуальные достижения; вместо этого он превозносит иррациональные чувства, прихоти и капризы — и все это во имя «свободы». «Свобода» анархо-коммуниста не имеет ничего общего с подлинно либертарианским отсутствием межличностных вторжений или посягательств; вместо этого «свобода» означает порабощение неразумием, необдуманной прихотью и детским капризом. В социальном и философском плане анархо-коммунизм — это беда.
С экономической точки зрения анархо-коммунизм — это абсурд. Анархо-коммунист стремится упразднить деньги, цены и занятость и предлагает вести современную экономику исключительно за счет автоматического учета «потребностей» в некоей центральной базе данных. Ни один человек, имеющий хоть малейшее представление об экономической теории, не может ни на секунду останавливаться на этой теории. Пятьдесят лет назад Людвиг фон Мизес показал полную неработоспособность сколь-нибудь сложной плановой безденежной экономики. Он показал, что для рационального размещения всех наших редких ресурсов — труда, земли и капитальных благ — в тех сферах и областях, где они наиболее востребованы потребителями и где они могут работать с наибольшей эффективностью, необходимы денежные цены. Социалисты признали правоту Мизеса и тщетно пытались найти способ создать рациональную систему рыночных цен в контексте социалистической плановой экономики.
Русские, опробовав коммунистическую, безденежную экономику в своем «военном коммунизме» вскоре после большевистской революции, с ужасом увидели, что российская экономика движется к катастрофе. Даже Сталин не пытался ее возродить, а после Второй мировой войны в странах Восточной Европы произошел полный отказ от этого коммунистического идеала и стремительное движение к свободным рынкам, системе свободных цен, проверке через прибыли и убытки и поощрению потребительского изобилия. Не случайно в коммунистических странах именно экономисты возглавили движение от коммунизма, социализма и централизованного планирования к свободным рынкам. Быть невеждой в экономической теории — не преступление; в конце концов, это специализированная дисциплина, которую большинство людей считают «мрачной наукой». Но совершенно безответственно иметь громкое мнение по экономическим вопросам, оставаясь в этом состоянии невежества. Тем не менее подобное агрессивное невежество присуще учениям анархо-коммунизма.
То же самое можно сказать и о широко распространенном убеждении, которого придерживаются многие новые левые и все анархо-коммунисты, что больше нет необходимости беспокоиться об экономике и производстве, потому что мы якобы живем в мире «постредкости», где такие проблемы не возникают. Но хотя наше состояние редкости явно превосходит состояние пещерного человека, мы все еще живем в мире повсеместной экономической редкости. Как узнать, когда мир достигнет «постредкости»? Когда все товары и услуги, которые можно пожелать, станут настолько сверхизбыточными, что цены на них упадут до нуля; короче говоря, когда будет возможно приобретать все товары и услуги, как в Эдемском саду, без усилий, без работы, без использования каких-либо редких ресурсов."