Вот что делает с женщинами эмиграция и ненависть к своей стране...

Браво, худрук пермского театра-театра Борис Мильграм! Как грамотно сработано. Заказать спонсору ВСУ Александру Платоновичу Маноцкову «партитуру», заплатить ему больше миллиона из бюджетных денег, а затем написать на афише «композитор Александр Платонов»…
Кто же такой этот таинственный Платонов? Вот ведь загадка…

«Обновленная» Золотая маска в лице типа «патриотического» жюри сходу продемонстрировала свое истинное лицо, ничем не отличающееся от предыдущей … предыдущего… ну ладно, пусть будет тоже - лица. Премия - Курляндскому! Сверлокомпозитору ( кто в теме, тот поймет отсыл к «ёперному» сериалу Сверлийцы Электротеатра - образцу псевдоавангардного шарлатанства). И награжденный спектакль показателен - мильграмовский опус. Как человек, много лет наблюдающий за ЗМ, я усвоила: не дать Мильграму - не допустимо для людей с хорошими лицами. Как видим, не допустимо и теперь - у нынешнего жюри лица, как оказалось, тоже хорошие.
Ну и получили эти лица по мордасам! Курляндский от премии отказался. А как вы думали? Человек эмигрировал, однозначно высказался о политике России, его позиция прекрасно известна. Но вы - суете ему премию. Тем самым выказывая, очевидно, солидарность.
Ну что ж… поздравляю, господа. И дамы.
И вот, честное слово, - в данном случае Курляндский выглядит намного симпатичнее золотомасочных обновленцев. Он последователен в своей позиции, а вот они, это новое «жюри» косит под реформаторов, раздавая премии то ли по банальной безграмотности, то ли по адскому цинизму,

«Случаются спектакли, которые превращают стандартную миссию критика – написать рецензию – в невыполнимую. Потому что впечатление от «предмета критики» обезоруживает журналиста, не давая ему возможности «поверить алгеброй гармонию». С «Мадам Баттерфляй» в «Геликоне» как раз тот самый случай. После такого спектакля хочется говорить о любви и достоинстве, о противопоставлении цивилизаций, о гениальной музыке, о красоте, мироздании, космосе и черт его еще знает о чем. А не о мизансценах, балансе оркестра, высоте взятых певцами нот и изобретательности видеопроекций. Но – деваться некуда. И придется разобраться, почему в конце спектакля зрители хлюпали носами, терли глаза, суетливо надевали темные очки. И если бы это относились только к женской части публики – вполне себе маскулинные мужчины не могли, да и не хотели скрыть навернувшихся слез.»

Это фрагмент из моего отзыва на премьеру «Мадам Баттерфляй» в постановке Дмитрия Бертмана. Всем, кто любит Пуччини и хочет увидеть и услышать его оперу так, как она написана, советую пойти на этот спектакль.

https://www.mk.ru/culture/2024/06/29/v-gelikone-sostoyalas-premera-opery-madam-batterflyay-bertman-zastavil-zal-rydat.html

Может быть этим дать по 6 лет? каждому?

Антон Павлович Чехов
29 января 1860 Таганрог - 15 июля 1904 Badenweiler
…22 июля 1904 года состоялись похороны; отпевание - в Успенской церкви Новодевичьего монастыря.

Юрий Левитанский:
Шампанским наполнен бокал.
Июльская ночь на ущербе.
Прощай, Баденвейлер, ich sterbe!
И допит последний глоток.

Немецкий уснул городок.
Подумай, какая досада!
Лишь ветки вишневого сада
белеют в июльской ночи.

Колеблется пламя свечи.
Актриса известная плачет.
Не знаю, зачем она прячет
последние слезы свои.

К чему здесь сейчас соловьи!
Последние слезы горючи.
Шиповника стебли колючи.
Крыжовника иглы остры.

И будут рыдать три сестры
И многие сестры иные.
Немногие братья родные
и множество братьев иных.

...Немецкий уснул городок.
Но он уже скоро проснется.
Его это тоже коснется,
но только потом, и не так.

Зачем эти розы цветут!
Как все в этом мире похоже.
И на Новодевичьем тоже
такие же розы, как тут.

Я тоже уеду туда,
к тем розам, к березе и к вербе.
Ich sterbe,
ich sterbe,
ich sterbe -
и это уже навсегда.

…«Я обязан Чехову многим, обязан его прекрасной душе, которая молодила меня, которая давала и всем, кто с ним сходился, это чувство чего-то живого, прямого, благородного и вместе с тем здравомысленного. Меньше всего думалось, что это писатель, что это талант. Все это даже забывалось, и являлся человек во всем обаянии его ума, искренности и независимости. В Чехове было что-то новое, как будто совсем из другой жизни, из другой атмосферы...
В прошлом марте он говорил, что хотел бы поехать на войну. «Там интересно». Он сложил свою голову в той постоянной войне, которая называется жизнью и в которой он одержал несколько прекрасных побед, и эти победы увенчают его нетленным венком на «жизнь вечную».
Лечивший его врач, доктор Шверер, телеграфировавший нам о последних днях его жизни, говорит, что он переносил свою болезнь, как герой, и с изумительным хладнокровием ожидал смерти».
(Алексей Сергеевич Суворин)

«Антон Павлович тихо, покойно отошел в другой мир. В начале ночи он проснулся и первый раз в жизни сам попросил послать за доктором. Я вспомнила, что в этом же отеле жили знакомые русские студенты - два брата, и вот одного я попросила сбегать за доктором, сама пошла колоть лед, чтобы положить на сердце умирающему. Я слышу, как сейчас, среди давящей тишины июльской душной ночи звук удаляющихся шагов по скрипучему песку... Пришел доктор, велел дать шампанского. Антон Павлович сел и как-то значительно, громко сказал доктору по-немецки: “Ich sterbe...” (Я умираю). Потом взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: “Давно я не пил шампанского...”, покойно выпил все до дна, тихо лег на левый бок и вскоре умолкнул навсегда...»
(Ольга Леонардовна Книппер-Чехова)

«...На похоронах присутствовало масса народу. Улица на 2-3 версты была покрыта толпой народа. Из административных деятелей никого положительно не было. Я был один, ни губернатора, ни вице-губернатора, ни обер-полицмейстера, ни предводителя дворянства - никого не было, как будто хоронили человека специально знакомого толпе, молодежи, профессорам. Ввиду летнего времени мало было и артистов, и я лишь видел 5-6 человек, между ними был Шаляпин и Южин. Это отсутствие сочувствия со стороны административной производило странное впечатление. Тут кроется какое-то недоразумение. Я нарочно не надел мундира, не желая быть особенно заметным, но для приличия все-таки надел цилиндр и, оказалось, был один в таком головном уборе. Толпа была одета бедно и просто».
Из Дневника В.А.Теляковского

«Среди моря венков и скорбных посвящений я разглядел надпись "На могилу такого писателя, как Ты, венок должен возложить каждый читатель". Я подошел к матери Чехова и без слов поцеловал ее руку. Она сказала усталым, слабым голосом: "Вот горе-то у нас какое... Нет Антоши"».
(Александр Куприн, запись в дневнике в день похорон А.П.Чехова)

«Что за человек был Чехов! Теперь я читаю его письма. Их шесть томов, я прочел четыре и думаю: как ужасно, что осталось только два! Когда они будут прочитаны, он умрет, и мое общение с ним кончится. Какой человек!»
(Сергей Рахманинов)

Мои итоги музыкального сезона:

«Золотая маска»: что-то про кондитера и монпансье

Театральный фестиваль «Золотая маска», бодро приступивший к обновлению идей, форматов и личного состава, провел награждение номинантов. Интрига заключалась в том, что номинантов определял еще старый экспертный совет – тот самый, чьи идеи, форматы и личный состав подверглись принципиальной критике за ангажированность и апологию чуждых жанров, стилей и гражданских позиций. А вот жюри было уже новым. И его члены, казалось бы, должны были бы обладать новым взглядом на явления музыкального искусства, так сказать в свете новых решений съезда. Имеется в виду съезд СТД. Но, видимо на нервной почве, музыкальное жюри под председательством Вячеслава Стародубцева присудило премию за лучшую работу композитора … Дмитрию Курляндскому, который в первые же дни после начала СВО покинул страну и неоднократно выступал с осуждением внешней и внутренней политики России.

Про качество номинированной музыки промолчу – нужно иметь слишком специфические музыкальные предпочтения, чтобы считать подобный опус «лучшей театральной музыкой» в России. Курляндский, в отличие от севших в лужу судей, изящно воспользовался ситуацией, публично от премии отказавшись и назвав ее «гримасой системы, уничтожающей театр». Так что золотомасочным обновленцам придется дальше как-то с этой гримасой жить.

Полностью в МК по ссылке:

https://www.mk.ru/culture/2024/07/27/v-muzykalnom-teatre-minuvshego-sezona-mnogo-plakali-i-gromko.html

Александр Гельевич точно подбирает слова для постановки диагнозов нашему обществу.
На самом деле - ненависть, презрение, брезгливость к «своему» встречаю у многих.

Надо еще найти термин для другого распространенного диагноза: априорный восторг перед «несвоим». Симптомы: срывающийся от восхищения голос при произнесении слова «европейский», неконтролируемое выделение слюны при упоминании Каннского фестиваля, слезы умиления при прослушивании американского гимна и пр. Может быть, назвать эту болезнь «вау-синдром»?

Есть интересный термин (в психиатрии и в политических науках) - ойкофобия. Он означает беспричинное чувство глубокой ненависти ко всему своему - к своему дому, к своей культуре, к своей семье, к своему народу, к своему государству и, в конце концов, к самому себе. В психиатрических формах ойкофобия может доходить до ненависти к обычным вещам, до припадков ужаса от привычных бытовых приборов, до спонтанных вспышек гнева в отношении близких людей и т.д.
В политике ойкофобия часто присуща либералам и левым, для которых любовь к дому, к близким, патриотизм, приверженность традициям, вообще всякая устойчивая идентичность заведомо окрашены в черные тона и полемически определяются как «фашизм». В предельных случаях этих левых и либеральных идеологий ойкофобия выражается в культивации стратегии трансгрессии, выхода за все рамки и границы, опрокидывании всех норм и правил. В культуре постмодернизма эта черта является доминирующей - теперь трансгрессивность, в свою очередь, становится нормой, а соблюдение традиций и правил, напротив, порицается.
Макрон давно говорил, что для него Франция не родина, а отель, временная стоянка. Отсюда и эстетика открытия Олимпиады 2024 - это чистая трансгрессия, опирающаяся на экстремальные версии ойкофобии. Также структурирован психо-политический профиль большинства глобалистов, прогрессистов и сторонников Демпартии США.
Ойкофобия повально присуща и российским либералам, а также некоторым новым течениям российских левых, ориентированных на троцкистское прочтение марксизма и отвергающих советский патриотизм.
Новые исследования показывают, что ойкофобия в своих основах есть психическая патология, либо врожденная, либо приобретенная в результате психологических травм (часто детских).
Вывод: либералов надо лечить.

На третий год Великой Отечественной войны в августе 1943 года состоялась Курская битва, после которой стратегическая инициатива перешла к Красной армии.

На третий год СВО в августе 2024 года враг зашел на территорию РФ и терроризирует Курскую область.

Может быть, виновата семиотика? Может быть, надо назвать СВО войной? Российскую армию - Красной? Линию сопрокосновения - фронтом? Мир - тылом?

Давно молчу. Это не случайно, не потому, что нет времени, что нечего сказать, а потому что трудно найти слова, чтобы произнести - что именно я начинаю постепенно понимать.

А сегодня прочитала стихи Анны Долгаревой, которая нашла эти слова. Да еще и в поэтической форме. И ее словами делюсь.

«И пока их железом да запорожской грязью кормили,
И пока молодые старались не обоссаться,
В высоких кабинетах договаривались о мире
И снятии санкций.

И пока отступали от Харькова, бросая технику и гражданских,
Веря, что эти жертвы не будут напрасными,
И пока спецназ в окруженье не чаял подмоги дождаться,
Красные линии были недостаточно красными.

Деконструкция героизма.
Смерть холодна и фригидна.
Но все, что нужно от жизни -
Чтобы было не стыдно.»

Анна Долгарева