BRIEF #Винокурова
Трамп как мечта российского политика среднего звена—2
А теперь давайте вспомним всеобщий восторг по поводу приезда Такера Карлсона – самого нашего парня из американских медиа и задумаемся: почему он и Трамп вызывают у российского лоялиста такой искренний приступ симпатии, который оказывается сильнее любой геополитики и сильнее любых рациональных аргументов о том, что не такие уж они и «наши»?
Все просто: любой российский политик среднего звена, конечно же, мечтает быть как Трамп, а не как он, Василий Петров сейчас. Быть несгибаемым, чтобы вражеская пуля – да прошла мимо, чтобы толпа сторонников не из числа бюджетников, чтобы комментарии в поддержку, только не закупленные нанятыми технологами, чтобы говорить, что «Я сделаю Россию снова великой», не боясь получить за это по голове от кураторов. Чтобы твое – именно твое фото было на первых полосах газет, от тебя не зависящих, только не с рассказом про твой дом в Монако, а с каким-нибудь: «Этот парень сможет все». Чтобы любой журналист помнил, как тебя зовут, не подглядывая в википедию, в конце концов.
То же самое с Такером Карлсоном: какой российский консервативный журналист не мечтает вот так: взять интервью у президента, фотографироваться на крыше, с которой видно город, да с растрепанными волосами, да бросая вызов собственному правительству, чтобы женщины обожали, а мужчины побаивались? Ну или хотя бы, чтобы можно было сказать очередному идиоту в студии, несущему поток сознания про ядерную войну, что он – идиот, пусть даже идиот, возлюбленный начальством?

BRIEF #Винокурова
Трамп как мечта российского политика среднего звена—3
Наконец, и российское общество при полном отсутствии собственной внутренней политики распластавшееся в удушливую жару на ковре, под которыми вяло идут византийские интриги, восторженно смотрит в замочную скважину за схваткой двух кандидатов в президенты на пост президента враждебной России страны. И, повторяя, «где родился, там и пригодился» - или что там еще выдумало начальство для нового флэшмоба, заказывает себе футболку с Трампом, чтобы ходить в ней хотя бы на даче.
Трамп – это воплощение нашей пронзительной русской тоски по настоящему. Без имитации, без экивоков на начальство, без советских передовиц и речевок на канцелярите.
Так что в этом плане, конечно же, Дональд – наш парень, а за своих мы болеем истово и искренне, так что не ищите, мистер Байден, тут спецслужб. У нас в России все – по любви.

BRIEF. #Винокурова
Энергопротесты на юге России: первые выводы — 1
Обеднение публичной общественной жизни России в последние годы во многом связано с посадками и отъездом значительной части протестных ЛОМов, практически полной солидаризации парламентских партий с властью и ужесточении законодательства, связанного с несистемной активностью, хотя главной причиной, разумеется, является СВО: пассионарии или ушли на фронт, или занялись противодействием.
На этом фоне серия протестов на юге России (Краснодар и Анапа в Краснодарском крае, Батайск в Ростовской области), разумеется, всколыхнула общественное мнение. Более того, в ряде ультрапатриоческих телеграм-каналов жителей, которые вышли на улицу, обвинили буквально в работе на украинское ЦИПСО. Отметим, что такая линия поведения никак не будет способствовать курсу на общественное единение, даже в публичном поле.
Между тем, протесты носят строго неорганизованный характер: у них нет лидеров, мы не видит в соцсетях никаких ярких выступлений одиночек в амплуа «гласа народа». Нет и реакции системных или несистемных политиков (кроме мэра Краснодара Евгения Наумова): к протестующим не подъехали депутаты, не присоединились активисты, вероятнее всего, опасаясь неприятностей за любое несанкционированное движение, даже если это движение направлено на снижение социального протеста, а не его разрастание.

BRIEF. #Винокурова
Энергопротесты на юге России: первые выводы — 2
Для разрастания протеста потенциала, впрочем, и нет: на стихийных митингах не звучат даже требования отставки чиновников муниципального уровня. Все понимают правила игры и риски.
Впрочем, это уже не первый раз, когда отсутствие навыков публичной политики в поле той же представительной власти (депутаты разных уровней, к примеру) приводит к тому, что в случае локального ЧП возникает стихийный протест, который хочется, конечно списать на иностранное вмешательство, но сделать это решительно невозможно.
Мы вчера писали о том, как мэра Краснодара Евгений Наумов, просто дав слово быть с протестующими до окончания ремонта электричества и своим нормальным поведением резко выделившись на фоне обычного чиновника, за несколько секунд превратился для толпы из антигероя в «своего парня», заслужив аплодисменты.
Когда в обществе отсутствуют институционализированные «свои парни», в том числе, которым по должности положено заниматься именно этим, народные герои и антигерои будут возникать так же стихийно, как и вспышки недовольства: людям все равно нужно, чтобы с ними говорили иначе, чем комментариями в официальных пабликах (когда, конечно, негативные комментарии просто не уничтожают).
Народные волны сейчас низки и не подходят для политического серфинга, поэтому у нынешних протестов нет потенциала.
Но в ситуации, когда не уделяется внимания той же политической экологии, берега постепенно становятся все резче, а волны могут внезапно набрать силу.

BRIEF. #Винокурова.
В нашем опросе о целесообразности переименования улиц и площадей в соответствии с политической ситуацией произошел странный поворот: мы заметили самое масштабное нашествие в наш канал ботов за всю историю его существования, после чего поддержка переименования стала расти на глазах и составила 60%. Инцидент с ботами вынуждает нас поставить итоги опроса под сомнение, потому просто поделюсь своим мнением.
Поколение наших родителей и особенно бабушек и дедушек до сих пор назначают встречи «на Ногина», имея в виду станцию метро «Китай-город». Я за много лет так и не могу выучить, что моя подруга больше живет не на «Подбелке», то есть, станции метро «Улица Подбельского», а на станции «Бульвар Рокоссовского». Жители же «Войковской» уже, кажется, просто хотят, чтобы их оставили в покое и коммунисты, и монархисты: они просто живут в мире знакомых названий, не придавая им особого смысла.

Все, у кого есть друзья-жители северной столицы, знают, что с «город-герой» говорят только «Ленинград», хотя они давно живут в Санкт-Петербурге. Напротив, волгоградцы равнодушны к идее несколько раз в год называть их город «Сталинград» и отмечают, что лучше бы обратили внимание на ветхое жилье и проблему мусора.

BRIEF. #Винокурова.
Первый аспект топонимики и переименований — это именно неудобство местных жителей и бюрократия: возникает бардак с паспортами, местами рождения, адресом прописки и прочим. Выгодны переименования, прежде всего, производителям разных карт, табличек и прочего.

Второй аспект — это культура отмены. К слову сказать, она бушует в разных частях света. Например, в США дискутируют насчет переименования университетов в честь отцов-основателей страны, которые, как ни крути, были колонизаторами и рабовладельцами, то есть, жили в реалиях своего времени. Или о присвоении на Западе улицам, на которых находятся посольства России, имен оппонентов нынешней российской власти (которая, разумеется, отвечает взаимностью).

Если говорить о топонимике, как одном из проявлений культуры отмены (в данном случае — отмены Европы), то в целом, она лишь усиливает общемировой хаос, низвергая любые устоявшиеся ценности и явления в пользу актуального, которое сразу нарекается вечным.

Грубо говоря, политический переименования — это одно из следствий общемировой нестабильности, которое эту самую нестабильность лишь усиливает.

BRIEF. #Винокурова.
Наверное, если бы я занималась топонимикой в России, я бы как раз отказалась от ее политизации и отдала бы на откуп местным жителям. Согласитесь, те же однотипные улицы в дачных поселках звучат скучно: Садовая, Луговая, Цветочная, Центральная.

Было бы здорово, если бы вместо них в тех же СНТ появлялись уникальные улицы: Лунных Котов, Числа Пи, Бесконечной Вселенной, Адронного Коллайдера, Вороных Коней Бегущих В Туман, Алых Лилий, Первой Любви и так далее. Потому что чем меньше в повседневной жизни политической манифестации в каждом жесте — тем на самом деле спокойнее.

А именно спокойствие и культура принятия нам и нужны, чтобы пережить наши сложные времена.

BRIEF #Винокурова
Непубличная реакция политических кругов на бои в Курской области, где происходит попытка прорыва ВСУ на территорию России, более всего напоминает реакцию годичной давности на мятеж Евгения Пригожина, так как происходит в диапазоне от «Да не может такого быть» до «Ничего, сейчас без нас разберутся».

В публичном поле, очевидно, была выбрана линия «не нагнетать», что вызвало драматическое расхождение между вечерними новостями по телевизору и тем, что писали военкоры в телеграм-каналах.
Тут стоит отметить, что настроение кулуаров в последние месяцы сводилось к ожиданию начала хоть каких-то переговоров о чем-то и к нарративу «Возможно, это – последнее военное лето» (учитывая, что теперь снова идут разговоры о применении ТЯО, хотелось бы, чтобы это было хотя бы просто не последнее лето).

BRIEF #Винокурова
Вероятно, отсюда и проистекает полная информационная неготовность к произошедшему: от непонятной организации эвакуации до отсутствия публичной выработанной позиции. Как и в случае с мятежом Пригожина все ожидали выступления первого лица, но тот выступил в подчеркнуто рабочем порядке, опять же, явно не желая нагнетать обстановку.

После выступления президента идея «Не нагнетайте, разберутся», очевидно, стала доминирующей в лоялистском медиапространстве. Разумеется, нежелание российских элит брать на себя хоть какую-то ответственность и совершать любые действия, если не поступает прямых указаний – это важная национальная традиция и скрепа, однако очевидно, что в экстренных ситуациях она оборачивается существенными минусами.

Во-первых, идея не нагнетать не подразумевает отсутствия эмпатии, однако в публичном поле оборачивается именно этим. Жители Курской области как ранее жители Белгородской, очевидно, не воспримут мысли, что в их собственных жизнях сейчас не происходит ничего экстраординарного, за что они бы не заслуживали, как минимум, коллективного сочувствия и поддержки, а не сухого «ОНФ окажет помощь в установленном порядке», от чего веет бюрократической нежитью на фоне разрушения обычных жизней обычных людей. Очевидно, что для жителей приграничных зон надо строить отдельные коммуникации, на что пока у политического истеблишмента нет то ли сил, то ли желания.

Во-вторых, издержки такой коммуникации на среднем уровне приводят к тому, что российская власть сейчас пропускает довольно важный ход: атака на старые территории России эмоционально воспринимается даже теми россиянами, кто не поддерживает решения двухгодичной давности, и, если бы у кого-то хватило личной эмпатии и даже личной вовлеченности в происходящее, чтобы этот нерв поймать, это могло бы привести к сплочению вокруг флага даже тех, кто сплачиваться совершенно не хотел.

Завершим на очевидном. Сытым московским гостиным действительно можно сказать «потерпите» и, даже если кто-то с этим внутренне не согласен, то, во-первых, все равно будет молчать, во-вторых, все равно будет терпеть. Но люди, которых сейчас вывозят в эвакуцию, вероятно, хотели бы получить чуть более конкретный ответ на вопрос, так до каких конкретно пор надо будет терпеть.

BRIEF #Винокурова
Погиб военкор Евгений Поддубный, он работал в зоне боевых действий в Курской области: еще сегодня по ВГТРК шли его репортажи, а последнее сообщение в своем телеграм-канале как раз о ситуации на месте он написал в половину восьмого вечера.
Через два часа пришли новости.
Поддубный работал во многих «горячих точках». Позволю рассказать о нем две личные истории.
Когда говорят о военкорах с большим стажем, воображение рисует огромного мужчину с суровым лицом и не менее суровым характером. Однако Поддубный еще в 2014 году, когда моя знакомая журналистка оппозиционного издания попала на Донбасс, впервые пытаясь написать что-то о войне, отнесся к ней почти по-отечески нежно, объясняя ей азы техники безопасности, прикрывая спину и просто включившись с первых же часов в помощь по эвакуации детского дома из-под обстрела в Краснодоне. Ее взгляды его не волновали, он помог коллеге по-мужски, не пытаясь ее переучить или переубедить. И просто по-мужски включился в помощь детям, хотя это, разумеется, не входило в его обязанности.
Я сама почти не сталкивалась с ним по работе и знала по другой стороне его жизни. Несмотря на свой жесткий график, Поддубный все годы находил окна в своем расписании и приезжал на вокзал, чтобы с волонтерами фонда «Доктор Лиза» кормить бездомных – то есть, самых отверженных из отверженных.
Поддубный жил, как верил. Он поддерживал спецоперацию не ради наград или карьеры – у него все это уже было, и не ради того, чтобы выслужиться перед начальством.
Редакция BRIEF выражает глубокие соболезнования родным и близким Евгения Поддубного.

BRIEF. #Винокурова
Проблема «Росмолодежи» никогда не заключалась в личности руководителя, кто бы это место не занимал: Василий Якеменко, Сергей Поспелов, Сергей Белоконев, Александр Бугаев или Ксения Разуваева.
Каждый раз агентство сталкивалось с одной и той же проблемой: если в руководство приходили люди активные, они быстро терялись на фоне необходимости отчитываться за деньги. Если приходили «молодые технократы», они не могли создать даже идеи, под которую надо отчитываться, и уж тем более, идеи «на развитие молодежи», под которые выделяли госфинансирование никогда не имели ничего особо общего с реальной молодежью, а идеи, затрагивающие реальную молодежь, никогда не имели ничего общего с выделением подотчетных средств.
Сейчас вектор очевиден: Росмолодежь должна будет активно включиться в медийную поддержку тезиса «российская молодежь поддерживает СВО и традиционные ценности», и следующий руководитель, кем бы он ни был, будет продвигать набор проектов именно под эту идею.
Человека, который честно скажет, что российской молодежи важнее сохранить YouТube, чем фотографироваться на фоне стенда «Молодая семья родила восьмерых» все равно не назначат.

BRIEF. #Винокурова
Одним из самых ярких высказываний о событиях в Курской области, где происходит вторжение ВСУ, стал пост политика-иноагента Льва Шлосберга о «партии чужой крови», в котором он формулирует простой принцип: «политик перестает быть политиком своей страны, если начинает желать смерти ее гражданам».
Этот текст, появившийся почти одновременно с заявлением «Форума свободной России» (признан нежелательной организацией о поддержке действий ВСУ знаменует, наверное, последний водораздел между двумя группами несогласных, точнее даже не водораздел, а стену.
В эти дни мне пишут многие люди, которые не испытывают ни малейшего восторга по поводу власти в стране, но воспринимают нападение на Курскую область, как нападение лично на себя, на свою страну и на своих граждан. И вот уже мой знакомый скептик скидывает волонтерам денег на устройство эвакуированных, еще одна знакомая антивоенная девушка теперь волонтерит вместе с военкорами, сдержанный друг выясняет, чем помочь медикам Курска, а некоторые эмигранты готовы едва ли не стоять в Вильнюсе с пикетами против эмигрантской же оппозиции, чтобы те прекратили говорить от имени русских за рубежом ту дичь, которую несут сейчас.

BRIEF. #Винокурова
Начнем с проблемы попроще, то есть, с денег. Совершенно непонятно, зачем тому же коллективному Западу после произошедшего выделять хоть какое-то финансирование проектам релокантом, оказывающим прямую поддержку украинцам, так как их влияние в стране теперь и правда стало нулевым: борьба за умеренных россиян этой стороной проиграна вчистую. Скажем еще более прямо: между борьбой за своих граждан и влияние на них и собственным удобством «партия чужой крови» выбрала собственное удобство и комфорт, сохранение грантов, приставные стулья в каких-нибудь европейских комиссиях и обязательные селфи «я и мировая элитка».
Те, кто после нападения на Курскую область, определился, что свои – это граждане России, обнаруживают в эти дни, что условный знакомый военкор сейчас ближе по взглядам, чем уехавший друг, и уже спокойно скидывает деньги на медицину, параллельно уточняя у знакомых военных, скоро ли враг будет отброшен к государственной границе.
Эта вторая часть российских несогласных пока видится главными проигравшими, так как одновременно рискует нарваться на проклятия и санкции от белых пальто в поддержку ВСУ со стороны уехавших, а также на клеймо иноагента и санкции со стороны родной страны просто за что-нибудь.
Как показывает историческая практика, на длинной дистанции, напротив, именно умеренная позиция оказывается самой выигрышной, так как когда заканчивается период больших потрясений, востребованы люди, которые не успели в означенный период натворить максимум непоправимых поступков и при этом выбирали лояльность живым людям, а не лозунгам, несущим краткосрочные бонусы.
Тем, кто доживет, жить будет интересно. Но пока надо дожить.

BRIEF. #Винокурова
Перестать воевать с оставшимися

Пятница уже давно превратилась для политических кругов в «черный день».
День, когда ты знаешь, что ни в чем не виноват, может быть, виноват, но тебя в любую секунду лишат гражданских прав, без возможности оправдаться или защититься.

Утро любого дня начинается с вопроса «А что еще ограничили»? Днем тратишь силы не на рабочие задачи, а на уточнение наличия маркировки всех иноагентов и нежелательных.
Потом – классический ответ доброжелателям, которым не нравится твой очередной текст, и на этом основании они уже записывают тебя во враги России.

События в Курской области, очевидно, спровоцировали пересборку оставшихся людей, нелояльных власти и ее запретительной политике, так как в данной ситуации действительно пришлось определяться: ты за ВСУ и оккупационные комендатуры, или за своих граждан.

Хорошо, ты за своих граждан. Но ты по-прежнему не принимаешь моду на доносительство, бесконечные ограничения, не считаешь депутатов Госдумы богами, про которых нельзя сказать лишнего слова, наконец, просто хочешь добиваться справедливости. Наконец, тебе интересно, что на самом деле происходит в Курской области и кому там нужна помощь.
Любой из этих тезисов может стать сейчас поводом для признания тебя иноагентом.

Что сейчас надо делать?

Все очень просто: принять политическое решение прекратить воевать с теми, кто остался в стране. Остановить бесконечное давление, доносительство, поиск внутреннего врага, поток запретительных законов.
Дать возможность оставшимся людям строить самим себе страну не по методичке из 80-х, а по образу и подобию того, во что они действительно верят. Прекратить стрелять по своим. Снять позорные статусы иноагентов с тех, кому попросту таким образом отомстили (все политические круги в курсе, кому и как таким образом просто мстили).

Стать страной, гражданами, а не коммунальной квартирой, в которой с соседями сводят счеты куда жестче, чем с теми, кто стреляет по мирным гражданам Курской области.

И прекратить воевать с оставшимися. Мы — все остались.