Экспедиция в Дарго (1845 г.) дорого обошлась царскому командованию: погибли 3 генерала, 186 офицеров и около 4000 нижних чинов.
План, разработанный Николаем I, оказался практически не нереализованным, за исключением проникновения в столицу Шамиля, которую, впрочем, он сам и оставил. Положение самого Воронцова оказалось драматическим: он был готов на любые жертвы ради выполнения императорской воли, убедил себя и окружающих в необходимости этого похода, возглавил 12-тысячный отряд и разделил с ним все, выпавшие на его долю испытания.
По мере продвижения вглубь гор, неся большие потери людей, Воронцов понял, что воевать с горцами привычными методами бесполезно. Поход обернулся большим, непоправимым ущербом для России, заключавшимся в огромных потерях в живой силе, и самое главное в моральном отношении, а Воронцову принес награду. От царя он получил княжеский титул, в 1856 г. его произвели в генерал-фельдмаршалы.
В глубине души новоиспеченный князь понимал, что его победа над Шамилем была иллюзией. «Никто не мог бы поверить, – писал он, – что Шамиль способен отважиться на такое серьезное предприятие – пробить брешь в русской защите. Никто не мог поверить, что имам способен произвести военный призыв – это точно генеральская обязанность – ожидать и быть готовым к наихудшему... Теперь мы должны следовать меньше наступательной системе, а больше – систематической войне, которая, несмотря на внешнее спокойствие, будет более уверенно улучшать наше положение».
Огромные потери в даргинской экспедиции явились следствием излишней амбициозности М. Воронцова, который, хотя и сделал выводы из полученного урока, но так и не признал поражения в Дарго. Оно стало символом одного из самых крупных провалов российского командования в стратегии и тактике.
А в памяти кавказских народов это событие осталось как яркая победа в истории Кавказской войны над имперским противником. В честь нее 13 июня 1994 г. в местечке Даьрг1ан дукъ (Даргинский хребет), что в Веденском районе, была воздвигнута стела.
План, разработанный Николаем I, оказался практически не нереализованным, за исключением проникновения в столицу Шамиля, которую, впрочем, он сам и оставил. Положение самого Воронцова оказалось драматическим: он был готов на любые жертвы ради выполнения императорской воли, убедил себя и окружающих в необходимости этого похода, возглавил 12-тысячный отряд и разделил с ним все, выпавшие на его долю испытания.
По мере продвижения вглубь гор, неся большие потери людей, Воронцов понял, что воевать с горцами привычными методами бесполезно. Поход обернулся большим, непоправимым ущербом для России, заключавшимся в огромных потерях в живой силе, и самое главное в моральном отношении, а Воронцову принес награду. От царя он получил княжеский титул, в 1856 г. его произвели в генерал-фельдмаршалы.
В глубине души новоиспеченный князь понимал, что его победа над Шамилем была иллюзией. «Никто не мог бы поверить, – писал он, – что Шамиль способен отважиться на такое серьезное предприятие – пробить брешь в русской защите. Никто не мог поверить, что имам способен произвести военный призыв – это точно генеральская обязанность – ожидать и быть готовым к наихудшему... Теперь мы должны следовать меньше наступательной системе, а больше – систематической войне, которая, несмотря на внешнее спокойствие, будет более уверенно улучшать наше положение».
Огромные потери в даргинской экспедиции явились следствием излишней амбициозности М. Воронцова, который, хотя и сделал выводы из полученного урока, но так и не признал поражения в Дарго. Оно стало символом одного из самых крупных провалов российского командования в стратегии и тактике.
А в памяти кавказских народов это событие осталось как яркая победа в истории Кавказской войны над имперским противником. В честь нее 13 июня 1994 г. в местечке Даьрг1ан дукъ (Даргинский хребет), что в Веденском районе, была воздвигнута стела.
Да, в гунибском деле без обмана не обошлось. Причем дважды. 24 августа Барятинский официально объявляет о покорении Чечни и Дагестана за исключением одного Шамиля, которому он, наместник обещает беспрепятственный выезд в Мекку со своей семьей и сподвижниками и в целях предотвращения бесполезного кровопролития предлагает сложить оружие. «Если же Шамиль, – заявлял Барятинский, – до вечера завтрашнего дня не воспользуется великодушным решением императора всероссийского, то все бедственные последствия его личного упорства падут на его голову и лишат его навсегда объявленных ему мною милостей».
До вечера завтрашнего дня.
Однако ультиматум до «вечера завтрашнего дня», то есть до вечера 25 августа, царские войска не соблюли. Перед рассветом 25-го числа, с помощью лестниц, веревок, крючьев, охотники, а за ним батальон апшеронцев взобрались на гору. Так войска Его Императорского Величества, не дожидаясь окончания временного перемирия, не сдержали обещания своего главнокомандующего.
Взобравшись на Гуниб, солдаты столкнулись со сторожевым постом, расчет с которым был недолгим и жестоким, только три уцелевших горца успели вскочить в караульскую башню. Расстреляв все свои заряды, они с обнаженными кинжалами выпрыгнули из башни и бросились на солдат, рубя направо и налево… Это были мулла и два мальчика - 13 и 17 лет.
«Проколотые насквозь, вертясь, как на вертеле, на трехгранном острие штыков, они все еще про¬должали колоть и убивать, и много русских голов положили кругом, пока не испустили свой отчаянный дух. Сторожевой пост, взятый апшеронским батальоном, был самый дальний от Гунибского аула, и никто не мог подать ему помощь. Другие батальоны в это время тоже лезли со всех сторон на приступ».
До вечера завтрашнего дня.
Однако ультиматум до «вечера завтрашнего дня», то есть до вечера 25 августа, царские войска не соблюли. Перед рассветом 25-го числа, с помощью лестниц, веревок, крючьев, охотники, а за ним батальон апшеронцев взобрались на гору. Так войска Его Императорского Величества, не дожидаясь окончания временного перемирия, не сдержали обещания своего главнокомандующего.
Взобравшись на Гуниб, солдаты столкнулись со сторожевым постом, расчет с которым был недолгим и жестоким, только три уцелевших горца успели вскочить в караульскую башню. Расстреляв все свои заряды, они с обнаженными кинжалами выпрыгнули из башни и бросились на солдат, рубя направо и налево… Это были мулла и два мальчика - 13 и 17 лет.
«Проколотые насквозь, вертясь, как на вертеле, на трехгранном острие штыков, они все еще про¬должали колоть и убивать, и много русских голов положили кругом, пока не испустили свой отчаянный дух. Сторожевой пост, взятый апшеронским батальоном, был самый дальний от Гунибского аула, и никто не мог подать ему помощь. Другие батальоны в это время тоже лезли со всех сторон на приступ».
Гуниб 25 августа 1859 года – последняя боевая страница в жизни Шамиля. Впереди новые испытания, возможно более суровые и болезненные, чем прежде, размышления о пережитом, думы о будущем и… триумф имама на российской земле, о чем прекрасно сказал поэт Муртазали Дугричилов:
Потόм, изливаясь чернилом и потом,
Разломленный наскоро мир сей худой
Монаршею милостью, пленом почетным
Назвать поспешит летописарь штабной.
Но если бывает почетным плененье,
Тогда и победы постыдные есть!
И вот народилось, взошло поколенье
Честящих такую никчемную честь.
Россия, Россия, сироты свободы
В таком же почетном плену у тебя!
…Бегут в безысходность бесславные годы,
Все глубже в былое меня торопя.
Пытаюсь, забывшись в погоне нескорой,
Вступив, как Ахилл – с черепахою в спор,
Взойти на запятки кареты, в которой
Шамиль покоряет российский простор.
Потόм, изливаясь чернилом и потом,
Разломленный наскоро мир сей худой
Монаршею милостью, пленом почетным
Назвать поспешит летописарь штабной.
Но если бывает почетным плененье,
Тогда и победы постыдные есть!
И вот народилось, взошло поколенье
Честящих такую никчемную честь.
Россия, Россия, сироты свободы
В таком же почетном плену у тебя!
…Бегут в безысходность бесславные годы,
Все глубже в былое меня торопя.
Пытаюсь, забывшись в погоне нескорой,
Вступив, как Ахилл – с черепахою в спор,
Взойти на запятки кареты, в которой
Шамиль покоряет российский простор.
Имам Шамиль пытался придать своим вооруженным силам стройность и порядок, вводя подразделения. Введение знаков отличия говорит о незаурядном уме и таланте имама Шамиля, подобное никогда не практиковалось на Кавказе, ни до него, ни после окончания его правления.
Помимо должностных знаков в имамате существовали награды, служившие идее газавата – священной войны и вручались за воинскую доблесть и храбрость, проявленные в сражениях. Проявивших храбрость, награждали согласно закону имама серебряным наградным знаком. Орденами награждались и русские солдаты, перебежавшие к Шамилю. Непременным признаком всех орденов считалась выполненная в технике гравировка с применением черни надпись – «Кто думает о последствиях, тот не герой» – встречавшаяся на наибольшем количестве зна¬ков. Надпись объясняется так - в бою, когда необходимо сражаться с врагом, думать о чем-нибудь постороннем, в том числе и о последствиях, не рекомендуется. Некоторые знаки имеют даты, по которым можно иметь представление о времени награждения.
Оригинальным явлением в наградной системе имама Шамиля следует считать своеобразные награды за…трусость. Возможно, их было немного, но на основании сохранившихся сведений факт этот имел место. За малодушие, проявленное в сражении, Шамиль приказывал прикреплять позорный знак, представлявший собой кусок войлока или материи. Войлочным «знаком» обшивался правый рукав «награжденного» или же лоскут материи нашивался на его спину.
Наградные знаки изготовлялись местными ювелирами. Орденами могли награждать не только сам Шамиль как глава государства, но и некоторые его наибы. Практика награждения соответствовала духу и характеру поистине общенародного образования – «государства юридически равноправных и свободных граждан, в котором каждый мог отличиться только в меру своих личных заслуг, а не по факту своего происхождения».
Помимо должностных знаков в имамате существовали награды, служившие идее газавата – священной войны и вручались за воинскую доблесть и храбрость, проявленные в сражениях. Проявивших храбрость, награждали согласно закону имама серебряным наградным знаком. Орденами награждались и русские солдаты, перебежавшие к Шамилю. Непременным признаком всех орденов считалась выполненная в технике гравировка с применением черни надпись – «Кто думает о последствиях, тот не герой» – встречавшаяся на наибольшем количестве зна¬ков. Надпись объясняется так - в бою, когда необходимо сражаться с врагом, думать о чем-нибудь постороннем, в том числе и о последствиях, не рекомендуется. Некоторые знаки имеют даты, по которым можно иметь представление о времени награждения.
Оригинальным явлением в наградной системе имама Шамиля следует считать своеобразные награды за…трусость. Возможно, их было немного, но на основании сохранившихся сведений факт этот имел место. За малодушие, проявленное в сражении, Шамиль приказывал прикреплять позорный знак, представлявший собой кусок войлока или материи. Войлочным «знаком» обшивался правый рукав «награжденного» или же лоскут материи нашивался на его спину.
Наградные знаки изготовлялись местными ювелирами. Орденами могли награждать не только сам Шамиль как глава государства, но и некоторые его наибы. Практика награждения соответствовала духу и характеру поистине общенародного образования – «государства юридически равноправных и свободных граждан, в котором каждый мог отличиться только в меру своих личных заслуг, а не по факту своего происхождения».
Знамя горцев было обязательным участником военных походов, сражений. В российской историографии знамя обычно упоминается как значок. Имел ли Шамиль свое собственное знамя? Если судить по воспоминаниям современников их было у него на протяжении двадцатипятилетней борьбы несколько.
Единого государственного знамени имамата не было, а знамена выполняли функцию воинского символа, знака отличия. У каждого наиба, правившего на определенной территории, было свое знамя, а уж как оно должно было выглядеть и из чего изготовлено, решал сам наиб на свой вкус. Кроме личного значка наиба, у некоторых их было даже несколько, следует учитывать и флаги подчиненных ему отрядов из его вилайата. Большинство наибских знамен, сохранившихся по сей день в собраниях музеев, скромной отделки, некоторые с металлическими навершиями. Они были захвачены в боях, подобраны на полях сражений, отбиты в стычках. Почти все они выполнены из простой материи, исписанные или расшитые аппликацией. Встречаются знамена двухконечной формы, реже – трехконечной.
Единого государственного знамени имамата не было, а знамена выполняли функцию воинского символа, знака отличия. У каждого наиба, правившего на определенной территории, было свое знамя, а уж как оно должно было выглядеть и из чего изготовлено, решал сам наиб на свой вкус. Кроме личного значка наиба, у некоторых их было даже несколько, следует учитывать и флаги подчиненных ему отрядов из его вилайата. Большинство наибских знамен, сохранившихся по сей день в собраниях музеев, скромной отделки, некоторые с металлическими навершиями. Они были захвачены в боях, подобраны на полях сражений, отбиты в стычках. Почти все они выполнены из простой материи, исписанные или расшитые аппликацией. Встречаются знамена двухконечной формы, реже – трехконечной.
Как называются такие действия:
Нападение на соседнюю страну
Убийства и пытки миллионов людей.
И когда побеждают в войне, то обезглавливают героев и предводителей этого народа, выставляют их головы на обозрение. И потом сдают их черепа в музей.И глумясь над мертвым противником, как бы стирая его личность, придают ему номер. И потом называют себя центром мировой культуры.
Череп № 5942 шейх Мусса Аль-Деркауи
В этот день два года назад Франция вернула черепа 24 алжирцев, обезглавленных во время борьбы с французскими колонизаторами более 170 лет назад.
Так Франция вернула. А когда Россия вернёт череп Хаджи- Мурада???
Нападение на соседнюю страну
Убийства и пытки миллионов людей.
И когда побеждают в войне, то обезглавливают героев и предводителей этого народа, выставляют их головы на обозрение. И потом сдают их черепа в музей.И глумясь над мертвым противником, как бы стирая его личность, придают ему номер. И потом называют себя центром мировой культуры.
Череп № 5942 шейх Мусса Аль-Деркауи
В этот день два года назад Франция вернула черепа 24 алжирцев, обезглавленных во время борьбы с французскими колонизаторами более 170 лет назад.
Так Франция вернула. А когда Россия вернёт череп Хаджи- Мурада???
В 1839–1840 гг. в мусульманском мире произошло серьезное противостояние между султаном Махмудом II и египетским пашой Мухаммадом-Али. Кризис, в разрешении которого включились европейские державы, закончился в июне 1841 г. Новости о произошедшем, не без искажения, докатились до Кавказа, египетский паша получил здесь необыкновенную популярность. Вскоре на Кавказе появились «агенты» Мухаммада-Али с письменными и устными посланиями паши. В одном из них говорилось:
«От Мехмет-Али-Паши ко всем ученым и важным лицам дагестанским. Ныне мои силы обращены против России, а потому, назначив Шамиль-Эфенди вашим шахом, которому послал я две печати, предписываю вам иметь к нему полное повиновение – быть моими помощниками в этом предприятии, обещаю, что скоро к вам прибудет часть моего войска…».
В другом письме, «имаму дагестанских народов Шамилю» и «улемам и старшинам чеченским и всем дагестанским» следовало указание о том, что, когда его войска прибудут в Грузию, всем горцам необходимо собраться в верховьях Терека…». Об этом и многом другом из истории внешней политики имамата на курсе "Эпоха имама Шамиля".
«От Мехмет-Али-Паши ко всем ученым и важным лицам дагестанским. Ныне мои силы обращены против России, а потому, назначив Шамиль-Эфенди вашим шахом, которому послал я две печати, предписываю вам иметь к нему полное повиновение – быть моими помощниками в этом предприятии, обещаю, что скоро к вам прибудет часть моего войска…».
В другом письме, «имаму дагестанских народов Шамилю» и «улемам и старшинам чеченским и всем дагестанским» следовало указание о том, что, когда его войска прибудут в Грузию, всем горцам необходимо собраться в верховьях Терека…». Об этом и многом другом из истории внешней политики имамата на курсе "Эпоха имама Шамиля".
В марте-апреле 1848 г. российским властям стало известно о покупке горцами пороха в Персии, в это же время персидский правитель Мохаммед-шах отправил Шамилю послание, в котором выражал «свои симпатии ведущейся почтенным руководителем войне и предлагая помощь, какую Персия может себе позволить».
15 сентября 1848 г. Шамиль послал ответное письмо, в котором звучали довольно резкие нотки:
«Ты уже практически оставил войну и довольствуешься тем, что живешь в мире, даже не думая о будущем государства. Такая война в данный момент очень нужна, и ты знаешь о том, что тот, кто ведет правую и всеобщую войну, тот получит высокое назначение… Просто потому, что Всевышний дарует тебе помощь в виде изобилия еды и силы. Так это или нет, твое сердце не должно покидать память о Господе. В таком случае, обнажи свои мечи и следуй командам Всевышнего. Разве ты не видишь, в соответствии с указаниями Всемогущего Аллаха, говорящего священные слова о том, что ты предназначен для внедрения поучительного наказания для доказательства божественных слов…».
Однако письмо уже не нашло адресата – к этому времени шах скончался.
15 сентября 1848 г. Шамиль послал ответное письмо, в котором звучали довольно резкие нотки:
«Ты уже практически оставил войну и довольствуешься тем, что живешь в мире, даже не думая о будущем государства. Такая война в данный момент очень нужна, и ты знаешь о том, что тот, кто ведет правую и всеобщую войну, тот получит высокое назначение… Просто потому, что Всевышний дарует тебе помощь в виде изобилия еды и силы. Так это или нет, твое сердце не должно покидать память о Господе. В таком случае, обнажи свои мечи и следуй командам Всевышнего. Разве ты не видишь, в соответствии с указаниями Всемогущего Аллаха, говорящего священные слова о том, что ты предназначен для внедрения поучительного наказания для доказательства божественных слов…».
Однако письмо уже не нашло адресата – к этому времени шах скончался.
Из книги английского автора John Ussher Путешествие из Лондона в Персеполис. 1865 г.
Царское командование с беспокойством наблюдало за действиями и ростом влияния наиба. Оно понимало, что Ахвердил Мухаммад - уже не прежний вспыльчивый и горячий «хунзахский абрек», а видный военачальник и администратор, авторитет для горцев. 29 января 1841 г. Е.А. Головин отправляет секретное предписание П.Х. Граббе, в котором предлагает выделить 2 тысячи рублей серебром «на истребление Ахверды Магомы, а исполнение дела сего... возложить на генерал-майора Ольшевского», нового начальника левого фланга Кавказской линии. «Нет сомнения, – писал Головин, – что через уничтожение этого предприимчивого сподвижника Шамиля мы избавились бы от одного из самых опаснейших его орудий, и успокоение Чечни было бы тогда делом гораздо менее затруднительным».