О третьем президенте Грузии Михаиле Саакашвили снова заговорили. В последние несколько лет такие разговоры ведутся, как правило, в формате криминальной хроники. Покинув пост главы государства, Саакашвили оставил и свою страну. Он пытался стать украинским политиком, но максимум того, чего он смог добиться на чужбине - это не некоторое занять пост губернатора Одесской области и советника по реформам. 29 сентября 2021 года экс-президент Грузии пытался вернуться на родину. Однако сделать это в формате «ста дней» Наполеона у него не получилось. Задержание, арест и уголовные преследования определили его личную повестку на годы вперед.

17 марта Тбилисский городской суд вынес новый приговор Саакашвили. На этот раз он получил 4, 5 года тюремного заключения за незаконное пересечение госграницы. Сам обвиняемый не участвовал в заседании суда, что не стало препятствием для широкого интереса к этому делу. На сегодняшний момент грузинский экс-президент отбывает шестилетний срок по различным обвинениям. Ранее его приговаривали по обвинению в растрате, злоупотреблении служебным положением и других неблаговидных деяниях. Нынешний мартовский приговор- четвертый по счету. Если никакие дополнительные «отягчающие обстоятельства» не вскроются Саакашвили будет находиться в местах лишения свободы вплоть до весны 2034 года. Срок немалый даже без новых приговоров и обвинений!

Впрочем, исключать ничего нельзя. Рассматривается, пожалуй, главное политическое дело экс-президента. Речь о разгоне протестных акций в ноябре 2007 года и введении ЧП, что по мнению оппонентов Саакашвили, обеспечило ему преимущество на вторых в его жизни выборах в январе 2008 года. И все годы правления «Грузинской мечты» призрак «бывших» вызывался посредством обращения, прежде всего, к истории 2007 года.

Таким образом, президент Грузии надежно «выключен из игры». Но все его попытки продвигать образ политзаключенного и едва ли не «кавказского Манделы» до сих пор не увенчались успехом. Власти делают из Саакашвили классического «козла отпущения», повесив на него все грехи и за войну, и за потерю территорий, и за социальную поляризацию. Он эдакий аналог «лихих 1990-х» в России, разве что персонифицированный. Но с поведением властей все более или менее ясно. Однако и оппозиция не спешит поднять свой флаг над этой, без всякого сомнения, трагической фигурой. От него успели устать еще до осени 2021 года. Как, впрочем, устал от него и Запад. ЕС готов отстаивать собственный «престиж» и настаивать на том, что выборы-2024 были несправедливыми. Но Брюссель не видит в Саакашвили того, на кого стоит сделать ставку. Поддерживать он будет митингующую молодежь, надеясь среди неизвестных персонажей найти «новое лицо грузинской демократии». В итоге судьбе Саакашвили сегодня не позавидуешь.

Сергей Маркедонов

Румыния: новые выборы без Джорджеску

В Румынии назначены новые президентские выборы. Предыдущие прошли в конце прошлого года, но их результаты были отменены Конституционным судом после того, как в первом туре большинство получил кандидат-аутсайдер Кэлин Джорджеску, понравившийся людям своим искренним имиджем, раскрученным в социальных сетях. И из опросов стало ясно, что во втором туре он побеждает либерального кандидата Елену Ласкони. Было объявлено, что Джорджеску нарушил законодательство о финансировании выборов, так как его интернет-кампания официально ничего не стоила, хотя затраты на подготовку, размещение и продвижение роликов явно имели место.

Недовольство отменой результатов румынских выборов выразили Джей Ди Вэнс и Илон Маск. Но и сейчас Конституционный суд отверг кандидатуры Кэлина Джорджеску и лидера представленной в парламенте партии «S.O.S. Румыния» Дианы Шошоакэ. Первый обвинен в восхвалении сторонников геноцида и военных преступников (Корнелиу Зеля Кодряну и Иона Антонеску) и публичном использовании нацистского приветствия, что представляет собой «прямую атаку на фундаментальные ценности демократического общества». Вторая – в том, что ее взгляды несовместимы с принципами демократии, а победа поставит под вопрос европейские обязательства Румынии (членство в ЕС и НАТО).

Теперь сторонников Джорджеску будет привлекать на свою сторону лидер парламентской партии «Альянс за союз румын» Джордже Симион. У него непростые отношения с Джорджеску – когда-то они были соратниками, потом разошлись, и Джорджеску до своего финишного рывка считался спойлером для Симиона. Теперь Симион всячески демонстрируют свою поддержку Джорджеску. Даже заявил, что с конституционных судей, не пустивших Джорджеску на выборы, надо снять шкуры на площади.

Впрочем, между кандидатами есть некоторое отличие. Симион не такой «отвязанный» политик, как Джорджеску. Он прибыл в Центральное избирательное бюро в сопровождении экс-премьера Польши Матеуша Моравецкого, принадлежащего к партии «Право и справедливость» Ярослава Качиньского. И его «Альянс за союз румын» входит в Европарламенте в Группу европейских консерваторов и реформистов, где ведущую роль играют партия Качиньского и «Братья Италии» Джорджи Мелони.

Впрочем, за электорат Джорджеску будет бороться и лидер прошедшей в прошлом году в парламент Партии молодых людей Ана-Мария Гаврилэ. Она менее известна, чем Симион, но надеется на то, что именно это будет ее плюсом. Симион все же «примелькался» в политической сфере – и это стало одной из причин того, что избиратели предпочли Джорджеску.

Для мейнстримной части румынского политического класса и Симион, и Гаврилэ неприемлемы. Мейнстрим предлагает четырех кандидатов. Правительственная коалиция из социал-демократов, национал-либералов и венгерской партии выдвинула единого кандидата – экс-председателя Сената Крина Антонеску, уходившего из политики, но сейчас вернувшегося в нее. Но вышедший из Социал-демократической партии ее бывший лидер и экс-премьер Виктор Понта также объявил о выдвижении и может отнять часть голосов сторонников СДП. Вновь выдвигается Елена Ласкони, но теперь на либеральном фланге с ней конкурирует более рейтинговый кандидат, мэр Бухареста Никушор Дан, критикующий партии, входившие в разные правительственные коалиции.

Компания AtlasIntel прогнозирует, что во второй тур могут выйти Симион и Дан, а там больше шансов на успех у бухарестского мэра. Но взлет Джорджеску (который в случае регистрации имел бы прекрасные шансы на победу и сейчас) демонстрирует, что в румынской политике могут быть неожиданности, связанные с запросом на обновление. И, в частности, с поиском «народного трибуна», способного отстаивать интересы «простого человека» и непохожего на политиков из ведущих партий.

Симион пока справляется с этой задачей хуже, что Джорджеску. Интрига заключается в том, поддержит ли его Джорджеску (тот взял паузу) и сможет ли Дан убедить провинциальных избирателей, что он принципиально отличается от политиков, которые уже многократно были у власти на общенациональном уровне.

Алексей Макаркин

Про Трампа и судей.

История взаимоотношений Дональд Трампа с судейским сообществом во время его второго срока напоминает марафон. Трамп принимает указы, радикально меняющие устоявшиеся правила – а судьи, ссылаясь на законы, приостанавливают их действие. В ответ трамписты призывают объявить этим судьям импичмпент.

История с окружным судьей Джеймсом Боасбергом на этом фоне отличается тем, что против него выступил лично Трамп, назвавший его «радикальным левым сумасшедшим», «нарушителем спокойствия и агитатором» и «нечестным». И Трамп лично потребовал объявить ему импичмент. Член палаты представителей Брэндон Гилл (республиканец от Техаса) уже заявил, что инициирует импичмент Боасберга. Ставки велики – Боасберг не позволил Трампу применить Закон об иностранных врагах 1798 года для быстрой депортации венесуэльских мигрантов, которых администрация назвала членами банд.

Закон этот входил в пакет четырех охранительных законов (Alien and Sedition Acts), принятых федералистским большинством Конгресса и подписанных президентом Джоном Адамсом. Три из этих законов сейчас не действуют, а четвертый был сохранен на случай военных действий – и применялся во время англо-американской войны 1812 года, Первой и Второй мировых войн. В мирное время он носил «спящий» характер, пока его не разбудил Трамп, договорившийся с сальвадорским президентом Найибом Букеле о депортации венесуэльцев в Сальвадор. Там их ждет гордость Букеле – огромная тюрьма для бандитов.

Масштаб ставок связан с приоритетностью мигрантской темы и для Трампа, и для его избирателей. Национальный опрос NBC News показывает, что внешнеполитический курс Трампа не одобряют 53% респондентов. Что еще более важно, большинство избирателей не одобряют первые результаты работы Трампа в экономике (54% не одобряют) и то, как он справляется с инфляцией и решает проблему стоимости жизни (55% не одобряют).

Но в целом рейтинг одобрения политики Трампа несколько выше – ее не одобряют 51%, а одобряют 47%. Для такой спорной фигуры как Трамп, к тому же прямо сейчас ломающей многие привычные устои, это очень неплохой результат. «Вытягивает» рейтинг тема защиты границ и борьбы с миграцией – здесь Трампа поддерживают 55% респондентов. И вдруг палки в колеса Трампу ставит какой-то судья первой инстанции.

Но тут есть проблемы. Пока судей критиковали отдельные конгрессмены, то председатель Верховного суда Джон Робертс молчал. Но когда к критикам присоединился Трамп, он заговорил, работает корпоративная солидарность. «За более чем два столетия было установлено, что импичмент не является надлежащим ответом на разногласия по поводу судебного решения. Для этой цели существует обычный процесс рассмотрения апелляции», — сказал Робертс. Президента он не упомянул, но все поняли, о ком идет речь.

Ссориться с Робертсом Трамп не хочет. Формально в Верховном суде огромное большинство у консерваторов (6 к 3), но один из этих консерваторов – Робертс. Так что достаточно еще одного голоса, чтобы отменить решение Трампа. Прецедент уже есть: Верховный суд США разрешил выплату иностранной помощи на $2 млрд, которую заблокировал Трамп. Вместе с либералами и Робертсом за это решение голосовала протеже Трампа Эми Кони Барретт.

Да и Боасберг не похож на левого радикала – он респектабельный представитель элиты. Окружным судьей его назначил Барак Обама, но еще ранее в Верховный суд штата делегировал Джордж Буш-младший. И у него неплохие отношения с Робертсом, а в Йеле он изучал юриспруденцию вместе с консервативным судьей Бреттом Кавано (и к сведению конспирологов, был членом общества «Череп и кости»).

И, наконец, истории с импичментами судей – головная боль для спикера Палаты представителей Майка Джонсона. Обеспечить даже простое большинство в Палате для выдвижения обвинения крайне сложно, а в Сенате, где для импичмента требуются две трети голосов, ситуация совсем безнадежна. Зато такие пропагандистские ходы бьют по двухпартийному сотрудничеству, которое, несмотря на политическую поляризацию, в условиях нестабильного большинства все равно нужно для законодательной деятельности.

Алексей Макаркин

20 марта стал знаковым днем для футбольных болельщиков Кавказского региона. В одном из стыковых матчей Лиги наций сошлись старые соперники- сборные Армении и Грузии. Представители старшего поколения, помнящие игры советского чемпионата, наверняка хранят в памяти принципиальные поединки ереванского «Арарата» и тбилисского «Динамо». Оба знаменитых клуба имели в своих послужных списках и звание чемпиона СССР, и обладателя союзного кубка, не говоря уже о медалях более скромного достоинства.

Но и после 1991 года старый спор продолжился, теперь уже на уровне национальных сборных. Начиная с 2011 года, сборная Грузии не обыгрывала своего соперника-соседа. Но 20 марта 2025 года в Ереване нанесла крупное поражение армянской команде со счетом 3-0, то взяла верх на чужом поле. Одним из болельщиков, присутствовавших на игре на стадионе имени Вазгена Саркисяна, был премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе. Похоже, теперь понятие «футбольная дипломатия» заиграет новыми красками. Ранее это определение использовалось для описания процесса армяно-турецкой нормализации.

В случае же с нынешними отношениями между Грузией и Арменией речь идет не о нормализации, а о выведении кооперации на новый уровень. И «футбольная дипломатия» made in Georgia удачно вписывается в контекст обновленного грузинского внешнеполитического курса. Сегодня Тбилиси делает акцент на евразийском направлении. В январе 2025 года, то есть вскоре после своего переизбрания и купирования внутриполитического кризиса Ираклий Кобахидзе посетил Баку и Ереван. В феврале-марте глава грузинского кабмина побывал в Казахстане, Узбекистане и в Туркменистане. На фоне охлаждения отношений с Западом власти Грузии усиленно заботятся о диверсификации внешних связей, делая акцент на взаимодействии с непосредственными соседями, а также государствами Центральной Азии.

Это не означает ни полного разрыва с США, ЕС и особенно НАТО, ни признания некоей «новой нормальности» на абхазском и югоосетинском направлении. Но соседство, ранее остававшееся направлением второго плана, выходит для Тбилиси в число приоритетов. Тбилиси пытается предложить себя Еревану и Баку как партнер, равноудаленный в армяно-азербайджанском конфликте. И Армения с Азербайджаном, в свою очередь конкурируют за внимание грузинской стороны.

Ответный матч национальных сборных команд Армении и Грузии пройдет 23 марта в Тбилиси. Не исключено, что одним из болельщиков на трибунах стадиона «Динамо» станет армянский премьер-министр.

Сергей Маркедонов

Избрание нового президента Международного Олимпийского комитета (МОК) – наглядный пример особенностей электорального процесса в элитарном клубе.

МОК является таким элитарным клубом с самого основания, когда Пьер де Кубертен предложил механизм комплектования его членов, основанном на принципе кооптации: сами члены МОК избирают своих коллег. Причем изначально аристократический характер МОК способствовал тому, что представители элиты отбирали в свой клуб «социально близких». Сейчас ситуация несколько изменилась за счет как географического принципа, так и представительства спортсменов, влияние старой аристократии снизилось. Маркиз Самаранч и граф Рогге получили титулы уже в качестве президентов МОК, лорд Коу – первый барон в своем роду. Но все равно элитарный клуб никуда не исчез, просто несколько трансформировался.

В СССР долгое время критиковали такой «недемократический» подход, предлагая перейти к делегированию представителей от государств – членов МОК. Но в начале 1970-х годов пришли к выводу, что с небольшим клубом из нескольких десятков человек можно работать, лоббируя свои интересы. Кто-то может поддержать кандидатуру Москвы для проведения Олимпиады, исходя из гуманистических соображений, кто-то из политических, кого-то можно очаровать гостеприимством, а для кого-то ключевым фактором будет гарантированное финансирование Игр в стране с плановой экономикой – они же не знали, что Брежнев был в ужасе от расходов и подумывал об отказе от проведения Игр. И в СССР после голосования МОК за кандидатуру Москвы перестали ругать «клуб аристократов».

Выборы президента МОК отличаются тем, что большое влияние на мнение членов комитета может иметь уходящий глава, который после отставки получает почетный статус. Это не другой «элитарный клуб» - конклав кардиналов – на который папа не влияет, так как занимает свой пост пожизненно и не может определить преемника. После кончины понтифика близкие к нему кардиналы, наоборот, могут оказаться в уязвимом положении из-за претензий со стороны коллег. И даже отставка папы Бенедикта XVI мало что изменила, так как он отстранился от избирательного процесса.

В МОК кандидатуру Кирсти Ковентри активно продвигал Томас Бах. Для избрания надо было получить абсолютное большинство голосов от числа участников голосования (а не списочного состава). Всего в МОК 110 членов, имеющих право голоса, из них голосовали 97. Ковентри в первом же туре набрала 49 голосов – ровно столько, сколько было нужно для победы. Так что Баху надо было уговорить полсотни членов МОК, которые его хорошо знают и уважают. Плюс кандидат из Африки – следовательно, у африканских членов МОК был дополнительный стимул для голосования.

Тем более, что к Ковентри у членов МОК претензий нет. Она не только знаменитая спортсменка, но дважды избиралась членом исполкома МОК и не была вовлечена в какие-либо значимые конфликты. С ней не связываются какие-либо перемены, которых в элитарных клубах очень не любят. Ковентри уже довольно долго является министром молодежи, спорта, искусств и отдыха Зимбабве и неплохо уживается с президентом Эммерсоном Мнангагвой. Но и активности в противодействии оппозиции она не проявляет, для этого есть другие министры – так что претензий к ней не нашлось.

В клубах ценится то, что одни называют добрым нравом, а другие – конформизмом. Так, в отношении допуска российских спортсменов Ковентри придерживалась линии Баха (возможность нейтрального статуса при ряде условий), не отклоняясь от нее ни в сторону смягчения, ни ужесточения. «Среднюю» позицию она, видимо, будет занимать в этом вопросе и в дальнейшем.

С лордом Коу в МОК могли быть связаны перемены, которые нередко ведут к турбулентности, нежелательной для любого клуба. Поэтому он получил лишь 8 голосов. А на втором месте оказался Хуан Антонио Самаранч-младший (28 голосов), с которым связывали ностальгические воспоминания о «золотом веке» МОК при его отце (и лишь под конец президентства Самаранча-старшего вспыхнул громкий коррупционный скандал). Но ностальгия оказалась менее значимым фактором, чем текущий расклад сил.

Алексей Макаркин

С конца прошлой недели в армянских и российских СМИ активно обсуждается очередной «геополитический разворот» Никола Пашиняна. Правда, на этот раз речь идет о его намерении вернуться в российскую орбиту. С сайта на сайт из одного ТГ-канала на ка другой кочует новость о поручении премьера государственным ведомствам восстановить контакты с коллегами из РФ, а также возобновить участие в разных интеграционных проектах. Дополнительной остроты ситуации добавляет тот факт, что Никол Пашинян принял приглашение Владимира Путина посетить Москву в День Победы 9 мая и принять участие в церемонии парада на Красной площади.

Итак, Пашинян снова идет не на Запад, а на Север? Начнем ответ с небольшого источниковедческого анализа. На сайте армянского национального правительства в разделе «официальные новости» никакие распоряжения Пашиняна по темам, обозначенным выше, не упоминаются. «Раскрутка» инфоповода началась с публикации в известном в Армении издании «Грапарак». Эта газета не впервые публикует материалы с претензиями на сенсации. В 2023 году «Грапарак» опубликовал текст, в котором утверждалось, что именно Пашинян настоял на «самоликвидации» непризнанной НКР, роль Еревана была в этом вопросе решающей. Не исключено, что источники газеты не подвели ни тогда, ни сейчас.

Но можно ли на этом основании делать далеко идущие выводы? Не был бы так уверен. Пашинян даже тогда, когда активно продвигал прозападные тренды, старался не захлопывать полностью «русскую дверь». И для этого имелись резоны. Запад при всех своих обещаниях, так и не дал четких гарантий безопасности для Армении. И при всей критике в адрес России «здесь и сейчас» он не в состоянии ее заменить. Рейтинги Пашиняна далеки от уровня не то, что 2018, но и даже 2021 года, когда он смог выиграть парламентские выборы. И значит педалировать тему радикального разворота на Запад проблематично еще и по внутриполитическим соображениям. И самое главное. Точкой поворота в политике Пашиняна стал сентябрь 2022 года. Время тяжелое для Армении, но и, пожалуй, самое сложное для России за все время с начала проведения СВО. Многим в Ереване казалось, что Москва будет сворачивать свое присутствие на Кавказе. Но этого не случилось, хотя на каких-то позициях пришлось отступить. Конечно же, определенная прагматизация отношений России и США играет свою роль, не говоря уже об открывающихся возможностях (хотя не стал бы их переоценивать) на российско-грузинском направлении. Не хотел бы Пашинян и того, чтобы ценой его отдаления от Москвы стало бы укрепление связки между РФ и Азербайджаном.

Вся эта совокупность факторов снижает маневренность Еревана на внешнем контуре. Но это не значит, что Пашинян сделает некий «окончательный выбор» и навсегда порвет с Западом. Впрочем, для российско-армянских отношений было бы хорошо, если бы некоторые иллюзии, появившиеся в правительстве Армении 2, 5 года назад, были бы пересмотрены.

Сергей Маркедонов

События в Турции в очередной раз ставят вопрос об авторитаризме и модернизации.

Авторитарная модернизация вошла в моду под влиянием опыта «азиатских тигров». Республика Корея, Сингапур, Тайвань, Таиланд, Малайзия имели свои истории успеха, основанные на целесообразной экономической политике правящих элит. Но сейчас политическая модель, принятая в «тигриный» период, сохранилась лишь в Сингапуре – специфическом городе-государстве с британскими основами цивилистики, меритократией и образцовой борьбой с коррупцией.

Экономическая модернизация реализовывались в Турции в XXI веке со своими особенностями, среди которых реальная многопартийность с широким представительством оппозиции в парламенте и муниципалитетах, конкурентные выборы и честный подсчет голосов. То есть она была совсем не похожа на авторитарную модернизацию. Приход к власти Партии справедливости и развития (ПСР) Реджепа Тайипа Эрдогана был абсолютно честным. А длительное пребывание ее у власти объяснялось не только экономическими успехами и работой с сельским исламским электоратом, для которого авторитетом, несмотря на все реформы Ататюрка, является мулла, но и контрастом с предыдущим периодом с нестабильными правительственными коалициями, неэффективной экономической политикой и коррупцией.

Более того, Эрдоган прекратил вмешательство военных в турецкую политику, носившее временами жесткий (перевороты 1960 и 1980 годов), но чаще относительно мягкий характер, когда армейское руководство могло настоять на отставке правительства или роспуске исламистской партии. Попытка переворота 2016 года была предпринята уже только частью военного руководства и встретила столь сильное общественное сопротивление, что быстро провалилась. Таким образом Эрдоган выступал в качестве защитника демократии, что несвойственно авторитарной модернизации.

Однако в его режиме не просто существовали, но и со временем усиливались авторитарные черты – контроль за судами, медиа, университетами, аресты политических противников. Причем их усиление совпадало с уменьшением экономических успехов. Бурный рост, выведший Турцию в число новых индустриальных стран, привел к тому, что страна вышла на 17-е место в мире по ВВП и на 12-й – по ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности (ППС). Однако в 2018-2021 году турецкая экономика оказалась в кризисе, а когда стала выходить из него (и активный рост возобновился), то ее захлестнула инфляция, нанесшая удар по авторитету власти.

В 2023 году Эрдоган с немалым трудом выиграл президентские выборы. Теперь от участия в следующих выборах заблаговременно отстраняется главный конкурент, который оказался одновременно коррупционером, пособником террористов, да еще и лицом без высшего образования, которое он имел в течение более чем 30 лет. Сейчас Эрдоган играет на удержание власти, понимая, что его поражение будет началом серии антикоррупционных дел.

При этом он сталкивается не только с оппозицией, но и с бизнесом. В нынешнем году возбуждено уголовное дело против двоих руководителей Турецкой ассоциации промышленности и бизнеса (TÜSİAD). Один из них заявил, что Турция испытывает «кризис доверия и моральный упадок», другой критиковал задержания оппозиционеров. Обоих обвинили в «распространении дезинформации» и способствовании «нарушению общественного мира».

Глава крупнейшего промышленного конгломерата Турции Koc Holding Али Коч раскритиковал судебную систему Турции, намекнув, что правовая неопределенность препятствует иностранным инвестициям. А теперь уже бывший гендиректор холдинга Zorlu Джем Коксал был задержан за «препятствование осуществлению свободы убеждений, мысли и выражения мнений» - он отправил работникам внутреннее электронное письмо, в котором говорилось, что компания официально празднует только Ид аль-Фитр (Ураза-байрам) и Ид аль-Адха (Курбан-байрам), а не Рамадан, и что ее деятельность независима от религии.

Так что Турция при Эрдогане – это не пример авторитарной модернизации. А образец того, как затухающая модернизация сопровождается ростом авторитаризма.

Алексей Макаркин

Пятый президент Грузии Саломе Зурабишвили 24 марта начала турне по странам Балтии. В программе ее пребывания встречи с представителями истеблишмента трех республик, а также ведущими экспертами. Предполагается, что Зурабишвили выступит с докладом на пленарной сессии литовского парламента. Конечно, предполагаются интервью и пресс-конференции. Это события вызывает двойственные ощущения.

С одной стороны, влияние Зурабишвили не стоит переоценивать. И до парламентских выборов прошлого года полномочия президента были не слишком велики, а противостояние главы государства и правительства и вовсе делало ее слабой фигурой. Осенью 2024 года Зурабишвили попыталась сыграть роль «главного по оппозиции». И даже получила определенную внешнюю поддержку. Однако и иностранных ресурсов, и внутригрузинской популярности, достаточной для эффективного продвижения, у нее не оказалась. И к концу календарного года к слову «президент» добавилась приставка «экс». Зурабишвили вышла из внутриполитической грузинской игры.

С другой стороны, мы видим попытки оппозиции продолжить борьбу. На внутреннем контуре это проявляется в протестной активности, которая, правда, сжалась подобно «шагреневой коже». На внешнем периметре противники «Грузинской мечты» стремятся заручиться поддержкой тех сил, которые настаивают на досрочных выборах и де-факто демонтаже системы Бидзины Иванишвили. И в США, и в Евросоюзе такие группы влияния имеются. Поскольку же оппозиция позиционирует себя как силу, противостоящую не просто «диктатору Иванишвили», но и «руке Кремля», понятное дело, самые жесткие и последовательные критики Москвы оказываются ее союзниками.

Страны Балтии в этом контексте- благодарная аудитория для Зурабишвили и ее соратников. Латвия, Литва и Эстония еще в начале марта ввели порцию санкций против грузинских правительственных чиновников. Больше всех постаралась Литва (74 имени в «черном списке»). Неслучайно, поэтому Зурабишвили получит трибуну именно в Сейме Литвы.

Но будет ли большой эффект от перфоманса грузинского экс-президента? Опыт со Светланой Тихановской и российскими «релокантами» показывает, что эффективность такой «турне-политики» не слишком велика. Баталии внутри страны выигрываются, прежде всего, голосами и поддержкой тех людей, кто является гражданами страны имярек. Симпатии прибалтийских элит могут сыграть свою роль, но эта роль не будет критически важной для победы оппозиции и поражения правящих партий. Тем паче, что внутри ЕС по «грузинскому вопросу» есть разногласия, как есть они и внутри НАТО. Тот же премьер Венгрии Виктор Орбан или его словацкий коллега Роберт Фицо показывают себя сторонниками «Грузинской мечты». Почти синхронно с визитом Зурабишвили глава МИД Венгрии Петер Сийярто в Будапеште провел переговоры с министром иностранных дел Грузии Макой Бочоришвили. У госпожи министра также насыщенная программа, она выступит с лекцией в Венгерской дипломатической академии. Как видим, монополии на «европейские ценности» и «волю» Запада у Вильнюса, Риги и Таллина нет.

Сергей Маркедонов

В современном мире происходит быстрая трансформация консерваторов – они становятся бунтарями. И речь идет не только о трампизме.

В Европе появилось понятие «суверенистов», к которым относится и традиционалист Виктор Орбан, и ультраправая АдГ, и стремящееся к центру «Национальное объединение» Марин Ле Пен, и пришедший из левого лагеря Роберт Фицо. Их нередко называют популистами, но к таким партиям переходит немалая часть консервативного электората, недовольного размыванием идентичности у правоцентристских политических сил.

Если раньше договоренности право- и левоцентристов о создании «больших» правительственных коалиций достаточно спокойно воспринимались консервативными избирателями, то сейчас происходит отток от правоцентристов к крайне правым в Австрии, а в последние недели – и в Германии. Результаты опроса института INSA для газеты Bild показывают, что сейчас за ХДС/ХСС проголосовали бы 27% избирателей, а за АдГ – 23% (на февральских выборах в бундестаг АдГ получила на 7,8 пунктов меньше, чем ХДС/ХСС).

Меняется и сам консерватор. Из поборника стабильности он превращается в бунтаря, заимствующего неприязнь к элитам у левых сил. Это неудивительно, так как, с точки зрения консерватора, элиты предали государство и средний класс («нормальных людей», «трудолюбивых налогоплательщиков») и разрушили привычную стабильность. А раз так, то происходит бунт. Еще недавно консервативные католики защищали своих иерархов и клириков от обвинений в морально-нравственных прегрешениях. Теперь же они все чаще требуют морального очищения, наказания виновных в сокрытии таких фактов, вплоть до папы Римского. И связывают нравственную распущенность с распространившимся в церкви либерализмом. Само требование вернуться к устоям в их устах становится антиэлитным бунтом.

Пока либералы возмущались дискриминацией женщин и различных меньшинств, консерваторы активно обсуждали тему педофилии, связывая ее со злоупотреблениями элит. Эта тема неслучайна, так как любые родители опасаются, что их ребенок станет жертвой преступника (вспомним, как в советское время детей учили не слушать незнакомцев). Теория заговора QAnon широко распространилась по Интернету, оказывая влияния на настроения ядра республиканского электората, для немалой части которого Обама-Клинтоны-Байден-Харрис стали не просто идеологическими противниками, но и символами сатанизма.

Еще полтора десятилетия назад прокурор Акоста, будущий министр труда в правительстве Трампа, мог заключать сделку с Эпштейном – сейчас любого такого республиканца однопартийцы немедленно предадут анафеме. В ходе предвыборной кампании Трамп обещал раскрыть секретные материалы по «педофильскому» делу Эпштейна – и когда выяснилось, что ничего нового в них нет, это привело к гневу в рядах крайне правых.

Бунт консерваторов связан с потерей ими уверенности, ощущением, что почва уходит из-под ног, а в глобальном мире становится жить все менее уютно. Либералом может оказаться не только журналист или профессор (этим консерваторы уже давно не доверяют), но и церковный иерарх, и глава концерна, и коронованная особа. Деиндустриализация лишает привычной работы и образа жизни – сейчас в Европе может стимулироваться новая индустриализация посредством развития ВПК, но для этого нужно время. Бурные перемены в морально-нравственной сфере раздражают не только консерваторов, но и часть умеренных либералов. Увеличивающаяся инокультурная миграция ведет к росту опасений за личную безопасность, ощущению незащищенности.

Пандемия усилила ощущение незащищенности, в том числе у малого бизнеса, которому невозможно было перейти на удаленку. Усилившаяся после пандемии инфляция и невысокие темпы роста ведут к ощущению экономического тупика не только на макро-, но и на микроуровне, в рамках своих домохозяйств.

И в целом у консерваторов складывается ощущение, что они, привыкшие ощущать себя опорой общества и «моральным большинством», оказываются в меньшинстве. А их привычная норма в разных сферах, от политической до религиозной, перестает быть таковой. Вот солидные люди и превращаются в бунтарей.

Алексей Макаркин

В Государственной думе прошел ежегодный отчет правительства.

Главное содержание отчета – развитие экономики. Вопрос о том, что экономика не рухнула, уже не обсуждается, так как является общепризнанным фактом. Более того, расширяются возможности для проведения более активной социальной политики. Один пример: в прошлом году появилась возможность вновь индексировать страховые пенсии работающим пенсионерам – их в России более чем 7,5 млн человек.

Ключевое слово при характеристике текущей ситуации в экономике – рост. В прошлом году рост ВВП составил 4,1%. За два года рост превысил европейский почти в шесть раз. По итогам 2024 года ВВП впервые преодолел отметку в 200 трлн рублей в номинальном выражении, увеличившись с 2020 года практически вдвое. Рост промышленного производства составил 4,6% во многом благодаря обрабатывающему сектору, где выпуск увеличился на 8,5%. Рост реальных доходов населения составил почти 8,5 %, а уровень безработицы снизился до исторического минимума. Локомотив роста - внутренний спрос, как инвестиционный, так и потребительский.

Так что речь идет об различных аспектах реализации задач развития, о которых подробно говорил премьер-министр. Наибольшее внимание граждане всегда обращают на социальное развитие, как оно непосредственно связано с их жизнью. В его рамках реализуются национальные проекты на основе созданной правительством системы управления, позволяющей контролировать их практически в режиме онлайн. Результатом стало своевременное выполнение проектов. Во всех регионах открываются современные школы и больницы, строятся новые качественные дороги, возводится социальная инфраструктура, включая детские площадки и парки.

Но не менее важно и технологическое развитие страны, обеспечивающее конкурентоспособность экономики. Здесь Михаил Мишустин привел многочисленные примеры целенаправленной политики правительства в этой сфере. Уже привычное конкурентное преимущество – цифровизация, внедряемая во все сферы экономики. IT-отрасль за шесть лет стала одной из самых быстрорастущих в российской экономике, увеличив свой вклад в ВВП почти в два раза.

Но речь идет как о текущей промышленной политике, так и об инвестициях в будущее. В рамках федерального проекта «Профессионалитет» при участии бизнеса уже 370 кластеров готовят учеников по 24 востребованным направлениям. Открыто свыше 700 учебно-производственных комплексов в 68 регионах для старшеклассников, приобретающих навыки по рабочим специальностям. Еще на шесть лет продлена программа «Приоритет-2030», в рамках которой готовятся специалисты для каждого российского региона. Создается сеть из 40 кампусов мирового уровня, один из них уже действует на базе Бауманского университета.

Высокие технологии при этом внедряются не только в промышленность, но и в социальные отрасли, создавая новое качество жизни. Например, для всех граждан России расширяются возможности пройти высокотехнологичное лечение. Практически все новорожденные проходят расширенный неонатальный скрининг на 40 патологий - сегодня в стране показатель младенческой смертности самый низкий за всю историю России и СССР. Немалое внимание уделяется профилактике – число россиян, прошедших в прошлом году профилактические осмотры, увеличилось почти в полтора раза по сравнению с 2019 годом.

На основе современных подходов активно формируется комфортная городская среда. За счет грантов, предоставленных победителям Всероссийского конкурса лучших проектов, возведено более 900 объектов. Причем нередко возможности проявить себя предоставляется молодым командам, которые предлагают нетривиальные решения при создании новых набережных, обустройстве парков и бульваров, в том числе в небольших российских городах.

Неудивительно, что работа правительства была в очередной раз благожелательно оценена депутатами – и когда Михаил Мишустин в нынешнем месяце встречался с представителями всех парламентских фракций, и в ходе пленарного заседания Думы, на котором он выступил с отчетом.

Алексей Макаркин

«Должны ли мы продолжить карабахское движение или нет? Я уже говорил прежде, как это движение раньше препятствовало становлению государства и государственности». С таким призывом к соотечественникам обратился премьер-министр Армении во время парламентского часа!

Никола Пашиняна, как политика, есть за что критиковать. Однако ему не откажешь в определенной последовательности. Конечно, речь идет не о последовательности исследователя, историка или специалиста по другим общественным наукам. Но трудно не согласиться с тем, что политик Пашинян весьма настойчив в продвижении (и, если угодно, навязывании) своей повестки. Конечно, если мы говорим о последовательности политика, а не историка или специалиста по другим общественным наукам.

Многие критики Пашиняна при случае любят напомнить ему фразу «Арцах - это Армения и точка!» И действительно, после того, как «бархатная революция» вознесла действующего премьера на политический Олимп республики он не единожды прибегал к патриотической риторике. Но верно и то, что Пашинян не родился премьером, его карьера проходила периоды взлетов и падений, в которые он не раз комментировал сюжеты армянской внутренней и внешней политики, включая и карабахский вопрос. И до 2018 года Пашинян не раз говорил о Карабахе не как о большой победе армянства, а скорее, как об обременении. Конечно, до 2018 года многие его оценки не были столь прямыми, как сейчас. И тем не менее… Они были!

О психологии Пашиняна-политика еще напишут книги, надеюсь не подверженные сиюминутной конъюнктуре. Но нельзя не увидеть, что в его действиях тактика, борьба за эффектный пиар всегда занимали важное место. Можно было с помощью карабахской карты бить «бывших» за уступки, он это делал. Сегодня можно, используя тот же инструмент, позиционировать себя, как главного поборника мира? И Пашинян, не сомневаясь, критикует своих соотечественников за приверженность «старой идее», которая не помогла, а напротив, создала проблемы.

В канун парламентских выборов (даже не важно, пройдут ли они в срок или досрочно) Пашинян пытается представить себя, как единственного гаранта мира для Армении. Оправдывая любые уступки Баку и Анкаре. Его базовый тезис примерно таков: если не мир, завтра не будет и Армении. Что уж о Карабахе думать! В условиях военно-политического поражения и общественной фрустрации с его концепцией трудно спорить, какие бы сомнения она ни вызывала. И заметим, обоснованные сомнения! Но от многих неприятных вопросов, как и от рефлексии по поводу всей постсоветской армянской государственности не уйти ни «нынешним», ни «бывшим». Беда в том, что солидарной ответственности не хочет никто!

Сергей Маркедонов

Как уходит СССР.

ВЦИОМ провел очередной мониторинговый опрос об итогах перестройки. Число тех, кто считает, что перестройка принесла России больше хорошего или больше плохого, за последние два десятилетия относительно стабильно. Сейчас 23% считают, что больше хорошего, а 61%, что больше плохого.

Увеличивается число тех, кто считает, что они или их семья выиграли в результате «демократических и рыночных реформ», если «принимать во внимание все их последствия». В 1999 году таких было 12% (проигравших – 88%). Сейчас – 31% (проигравших – 35%; притом, что 29% затрудняются ответить, а 5% на вопрос не ответили). В возрастных категориях оценки распределились достаточно ровно – даже среди самым старших (поколения оттепели, то есть родившихся до 1947 года) есть три сопоставимые по численности группы – выигравшие (28%), проигравшие (35%) и затрудняющиеся ответить (35%).

И сокращается число считающих, что было бы лучше, если в стране все оставалось так, как было до перестройки. В 2000 году таких было больше половины (54%), в 2010-м – уже 41%, сейчас – 37%. Среди зумеров (с 2001 г.р.) вернуться в СССР хотят 18%, младших миллениалов (1992-2000 г.р.) – 27%. Но даже среди поколения оттепели таких 47% (не хотят – 39%). Так что советские люди помнят не только вкус пломбира, но и дефицит и связанные с ним очереди. Скорее они были бы согласны на модифицированный СССР – с мелкой частной собственностью и без жесткого идеологического контроля. А образ СССР среди большинства молодежи еще менее привлекателен – тем более, что многие аргументы людей, ностальгирующих по СССР (такие как «жили небогато, но достойно»), им непонятны.

Для младших миллениалов и зумеров в перестройке было больше хорошего, хотя разрыв и небольшой – 37 к 34% у обеих возрастных групп. То есть люди, не заставшие перестройку, значительно выше ценят те возможности, которые получили в результате их поколения – а перестроечной и постперестроечной турбулентности они не видели. И у этих категорий велика неосведомленность о перестройке – соответственно, 17 и 11%.

Негатив усиливается у старших миллениалов (1982-1991 г.р.) – 29 к 52%. Перестройку они не помнят, но 1990-е годы, которые переживали вместе с родителями (если сами и не осознавая происходящее, то чувствуя их эмоции), воспринимают как ее непосредственный результат. И у всех следующих поколений негатив превышает 70%. Причем интересно, что настроения так называемого «реформенного поколения» (1968-1981 г.р.) мало отличаются от оценок более старших возрастов. Казалось бы, среди него было существенно меньше потерявших деньги и статус – вкладами в сберкассах они еще не обзавелись, карьеру сделать не успели. Зато в этой среде немало тех, кто не просто вынужденно адаптировался, но и добился материальных результатов, которые составляли мечту родителей (машина, дача, поездки за границу).

Видимо, дело прежде всего в ощущении фрустрации, которая есть и у немалого числа россиян с достаточно высокими доходами. Чувством, что личный успех ущербен на фоне распада страны. Пересмотром системы ценностей, когда патриотические книги из советской школьной программы приобретают значимость (и читаются сейчас, так как в школе их просто «проходили»), а тогдашние музыкальные, книжные или кинематографические увлечения нередко воспринимаются с разочарованием. Или, по крайней мере, их ценность резко уменьшается.

И многие из представителей старших поколений, которые по здравому размышлению приходят к выводу, что они, в конечном счете, как минимум, не проиграли («трудно было, но потом выправилось»), на эмоциональном уровне продолжают негативно относиться к перестройке. Не только потому, что вспоминают собственные испытания, но и в связи с тем, что хотя и не проиграли, но первоначальную жизненную траекторию реализовать не удалось. Люди были вынуждены менять род занятий, часто вынужденно отказываясь от советской нормы, что профессия – это на всю жизнь. И потому что с болью воспринимают судьбу СССР, в который они не хотят возвращаться, но с которым себя идентифицируют.

Алексей Макаркин

В последнее воскресенье марта в муниципалитете Гюмри, «северной столице» Армении состоялись выборы. Формально - событие местного масштаба. Но по своему значению эта электоральная кампания выходят за рамки отдельно взятого муниципалитета. Здесь сложились сразу несколько факторов.

Во-первых, Армения живет в состоянии приближающихся парламентских выборов. Согласно «расписанию», они намечены на 2026 год. Но что и когда в республике проходило в точном соответствии с графиком. Вспомним выборы в Национальное собрание в 2018 и 2021 гг. Эти кампании (две кряду) стали следствием сначала «бархатной революции», а затем поражения во второй карабахской войне и масштабного внутриполитического кризиса. Словом, Армении и ее гражданам не привыкать к досрочным голосованиям. Тем паче, что социологические опросы сегодня фиксируют снижение популярности правящей партии и лично премьера Никола Пашиняна. Правда, их спасает еще более низкий уровень общественной поддержки оппозиции.

Во-вторых, в Гюмри правящий «Гражданский договор» уже уступал оппозиции. Осенью 2021 года оппозиционный блок Баласаняна обыгрывал его. С той поры, конечно, много воды утекло. Баласанян покинул свой пост, против него и ряда членов его семьи возбуждены уголовные дела, власти попытались организовать серию санационных мер в отношении городской власти.

Однако интрига на выборах-2024 сохранялась до последнего дня. В борьбе за места депутатов в Совете старейшин (городском парламенте) Гюмри (именно они выбирают мэра города) сошлись 9 политических объединений (6 партий и 3 блока). По данным ЦИК республики правящая партия во главе с и.о. мэра Сариком Минасяном взяла верх, получив 36, 80% голосов. Но есть нюансы! Список Компартии Армении во главе с Варданом Гукасяном занял второе место (20,71%), а альянс «Наш город» (его возглавляет депутат Мартун Григорян) получил 15, 85% голосов избирателей. Всего в Совет старейшин прошли 5 политических сил (помимо вышеуказанных в него также войдут партия бизнесмена и телевизионного продюсера Рубена Мхитаряна «Моя сильная община», и «Мать Армения»).

И теперь многое зависит от того, сумеют ли те, кто не принадлежит к партии Пашиняна объединиться и договориться о выдвижении консолидированной фигуры мэра «северной столицы Армении». Рубен Мхитаряна выразил готовность поддержать Вардана Гукасяна. Но не все так просто, чтобы трактовать итоги голосования, как однозначный провал Пашиняна и его команды. Вспомним выборы в Совет старейшин Еревана и борьбу за кресло городского головы главного муниципалитета. Интрига была, варианты имелись. Но в итоге верх взял кандидат от «партии власти». В любом случае мы видим, как страна постепенно входит в главную общенациональную кампанию!

Сергей Маркедонов

В Сирии сформировано новое правительство.

Ахмед аш-Шараа обеспечил себе контроль за всеми ветвями власти. Он без выборов стал президентом на ближайшие пять лет. Назначает треть депутатов, а две трети избирает назначенный им комитет. Формирует Конституционный суд. Также в марте упразднен пост премьер-министра – Мухаммед аль-Башир стал министром энергетики. В системе власти нет никакого противовеса президенту, а слухи о том, что новым премьером станет деятель, независимый от аш-Шараа, оказались беспочвенными.

В этих условиях аш-Шараа счел возможным распустить переходное правительство, состоявшее в основном из его соратников, и сформировать новый кабинет, большинство министров которого не связаны с ХТШ (признанной террористической и запрещенной в России). Это так называемое технократическое правительство, но в отсутствии премьер-министра все члены кабинета зависимы от президента.

Аш-Шараа сохранил непосредственный контроль над ключевыми министерствами – МИД, МВД, Минобороны, Минюстом. Пост министра юстиции покинул Шади аль-Ваиси, который, будучи исламским судьей в Идлибе, выносил женщинам смертные приговоры за прелюбодеяние. Его сменил Мадхар аль-Вайс, ближайший соратник аш-Шараа в те годы, когда он был известен как аль-Джулани. Руководивший в том же Идлибе высшим судебным советом и внедрявший те же принципы, которыми руководствовался аль-Ваиси.

Аш-Шараа сформировал «витринное» правительство, состав которого можно представить и западным, и восточным (Турции и Саудовской Аравии) партнерам. Из 23 министров 19 – арабы-сунниты, но четыре места выделены меньшинствам. Министром сельского хозяйства назначен друз, министром транспорта – алавит (занимавший этот же пост при Асаде в 2006-2011 годах), министром социальных дел и труда – христианка (она же единственная женщина в правительстве). Министр образования – курд, вошедший в кабинет министров в личном качестве и не представляющий курдские Сирийские демократические силы (СДС).

Из представителей меньшинств обращает на себя внимание Хинд Кабават, долгое время жившая в Канаде. Ранее она работала в американском Институте мира (который сейчас разгоняют Дональд Трамп и Илон Маск), Центре мировых религий, дипломатии и разрешения конфликтов университета Джорджа Мейсона и в женевском офисе Сирийской комиссии по переговорам. Но в отличие от многих сирийских политиков и общественных деятелей, бывших при режиме Башара Асада в эмиграции, она нашла общий язык с аш-Шараа и участвовала в подготовке Конференции по национальному диалогу, прошедшей в феврале. Теперь она представляет в правительстве христианскую общину.

Администрация Трампа в рамках многочисленных урезаний прекратила и основную часть финансирования организации «Белые каски», которая вызывает сильнейшее неприятие в России. Только в ноябре Мария Захарова заявила, что «Белые каски» на средства американских и британских налогоплательщиков продолжают заниматься в Сирии подрывной деятельностью. Теперь глава этой организации Раед аль-Салех назначен министром по борьбе со стихийными бедствиями и реагированию на чрезвычайные ситуации.

Кроме желания пойти навстречу партнерам, аш-Шараа заинтересован в том, чтобы показать большинству сирийских мусульман, что новые власти не будут продвигать ваххабизм. Еще в Идлибе аш-Шараа и его сторонники демонстрировали уважение к распространенному в Сирии шафиитскому мазхабу. Теперь принадлежащий к нему исламский юрист и богослов Мухаммед Абу аль-Хайр Шюкри назначен министром вакуфов. Он проповедовал в дамасской мечети имама аш-Шафии как раз в те годы, когда ее посещал молодой аш-Шараа и совсем недавно рассказывал о том, как тот получал исламское образование.

Кстати, верховным муфтием Сирии официально назначен также шафиитский богослов и критик салафитов Усама ар-Рифаи, находившийся в оппозиции Асаду и провозглашенный муфтием еще в Идлибе. Ар-Рифаи был известен связями с «Братьями-мусульманами» (организация признана террористической и запрещена в России). А это уже может сильно напрячь правительство Египта, где эта организация является главным «внутренним врагом».

Алексей Макаркин

Лишение Марин Ле Пен права баллотироваться на выборах 2027 года происходит в условиях, когда она является реальным кандидатом на победу.

Это уникальная ситуация для Франции. Там раньше судили и приговаривали экс-президентов (Жака Ширака и Николя Саркози), но они уже не претендовали на переизбрание. Ширак по возрасту, Саркози в силу невысокого рейтинга. Судили и приговаривали экс-министров, которые не были кандидатами в президенты. В данном же случае речь идет о лидере гонки – мартовский опрос социологического института Ifop дает ей 34-37% (в зависимости от набора соперников).

Но более важно даже другое. В апреле 2024 года Ifop попытался спрогнозировать результаты второго тура выборов с участием Ле Пен, «номера два» в ее партии Жордана Барделла и двоих макроновских премьер-министров – Эдуара Филиппа и Габриэля Атталя. Выяснилось, что Ле Пен выигрывает у Филиппа в соотношении 51% к 49%, а у Атталя – 53% к 47%. Барделла также побеждает Атталя – 51% к 49%, а в случае соперничества с Филиппом их шансы равны. Но главное в этих опросах – что и у Ле Пен, и у Барделла есть реальный шанс на победу во втором туре. Хотя и не безусловный. Страх многих умеренных избирателей перед фамилией Ле Пен, сыгравший сдерживающую роль в 2017 и даже в 2022 годах, ушел в историю.

И выборы могут преподнести сюрпризы – во Франции такое случалось не раз. Самый яркий пример - в 2002 году Жан-Мари Ле Пен, опередив премьера-социалиста Лионеля Жоспена, неожиданно вышел во второй тур, где, правда, разгромно проиграл шедшему на второй срок Жаку Шираку. И тут появляется самый кошмарный для французского политического мейнстрима сценарий выборов-2027. Если выдвигается слабый центристский кандидат, остающийся по итогам выборов на третьем или даже четвертом месте. А первые два занимают кандидаты от Национального объединения и леворадикальной «Непокоренной Франции».

Социологи из Ifop год назад «спроектировали» второй тур: Ле Пен против Жан-Люка Меланшона. Оказалось, что в этом случае средний класс массово переходит к Ле Пен с тем, чтобы любой ценой избежать победы Меланшона, которого французские буржуа считают опасным революционером. «Республиканская мобилизация», которая неоднократно останавливала Ле Пен (в том числе на парламентских выборах прошлого года) в этом случае полностью рассыпается, и Ле Пен получает почти две трети голосов. То же самое, понятно, относится и к Барделла.

Но у Барделла нет такого политического опыта, как у Ле Пен, что может проявиться в ходе жесткой избирательной кампании, где ему придется полемизировать с ведущими политическими деятелями Франции. И он слишком молод – в этом году ему исполняется 30 лет, и не имеет высшего образования – бросил университет, чтобы уйти в политику. Эти факторы могут повлиять на мнение колеблющихся избирателей – разумеется, если во второй тур выходит не Меланшон.

И еще один немаловажный момент. Марин Ле Пен прошла через десятилетия бойкотов в отношении ее семьи. И нет никакой гарантии, что придя к власти, она не начнет крушить укоренившиеся французские институты, которые всегда были для нее чужими и враждебными. Тем более, что есть актуальный заокеанский пример, когда Дональд Трамп мстит своим противникам, стремительно меняя привычные правила игры. У Барделла обид существенно меньше – он принадлежит уже к новому поколению лидеров крайне правых и никогда не работал с Жан-Мари Ле Пеном.

Алексей Макаркин

Президентские выборы в Абхазии, которые на протяжении нескольких месяцев держали в напряжении и саму республику, и всех тех, для кого положение дел в ней – не пустой звук, можно считать завершившимися. 2 апреля в Сухуми вновь избранный президент Бадра Гунба официально вступил в должность. В инаугурация главы республики приняли участие многие высокие гостей из Москвы, среди которых особо стоит выделить нового «куратора» Абхазии Сергея Кириенко, первого заместителя главы администрации президента РФ.

Очередной внутриполитический кризис можно считать завершенным. В постсоветской истории Абхазии их было немало. Но этот значительно отличался от предыдущих. Во-первых, предшественник Бадры Гунбы Аслан Бжания досрочно покинул свой пост в результате массовых протестов. Сие не ново. Новизна здесь в том, что после отставки оппозиция не выиграла. Она имела шансы на успех, электоральный потенциал Адгура Ардзинбы, главного оппонента Гунбы был (да и остается в обозримой перспективе) значительным. Можно спорить о том, какого качества эта политическая команда, но процент рядовых избирателей достаточно велик. И этот факт любой оппонент оппозиции примет во внимание вне зависимости от личных симпатий-антипатий.

Гунба сохранил прежнюю власть? Его критики пеняют вновь избранному президенту на поддержку Москвы. Отсюда следует, во-вторых. Россия действительно не следовала принципу keep off, который после кампании-2004 вроде бы утвердился в ее подходах полуофициально. Симпатии к Гунбе были недвусмысленно продемонстрированы. Но отличия от подходов двадцатилетней давности тоже надо видеть. Здесь стоит обратить внимание и на внятные предложения команде одного из фаворитов кампании (избранного во втором туре президентом) в спектре от инфраструктурных проектов до повышения качества госсервисов, и на большую публичную активность «кураторов» из Москвы в принципе. Речь шла не только о геополитических форпостах, но и создании комфортной среды в Абхазии. Новая повестка, о необходимости которой так долго говорили? Скорее, заявка на нее, время покажет. Но заметим, что и сам Гунба, и российские высокие представители говорили о работе над ошибками, исправлении тех инициатив, которые во многом и стали триггерами кризиса.

Опять же, время покажет, что и как учли, а что оставили без внимания. Возвращаясь к нашему вопросу выше? Гунба и сохранил власть, и дистанцировался от предшественника. В ходе кампании он говорил о себе, как о самостоятельном политике, а не о «продолжателе дела» прежнего президента. Впрочем, фанфары отгремели. Теперь впереди нелегкий труд. Важно преодолеть общественный раскол, стать президентом всех жителей республики, а не только своих избирателей, найти новую постконфликтную повестку.

Сергей Маркедонов

В начале 2025 года многие наблюдатели поспешили сделать вывод о внутриполитической стабилизации в Грузии. В самом деле, оппозиция не смогла создать критическую массу недовольства правящей партией «Грузинская мечта». И уличный протест, и чиновничья фронда не достигли высоких показателей. Парламент приступил к работе, а высшие правительственные чиновники помимо работы на внутреннем контуре стали постепенно продвигать и международные контакты старого нового кабмина.

Между тем, недовольство «Грузинской мечтой» никуда не делось. Опять же, и внутри страны, и вовне. Протесты и шествия, хотя и в меньшем объеме, чем в конце 2024 года, продолжаются. Экс-президент Саломе Зурабишвили продвигает идею создания объединенной платформы против «партии власти». Уголовные дела против Михаила Саакашвили и участников протестных акций активно обсуждаются.

На этом фоне стоит обратить внимание на заявление председателя комитета грузинского парламента Грузии по внешним связям Николоза Самхарадзе. В своем интервью румынскому изданию «Adevarul» он заявил, что решение проблем Абхазии и Южной Осетии следует искать посредством «демилитаризации» этих республик, то есть вывода российских войск с их территорий. Самхарадзе также подчеркнул, что в его стране нет никаких объединений или политиков, кто был бы связан с РФ. В общем, парафраз известной мысли об отсутствии друзей и наличии интересов.

Встает вопрос, а как все это соотносится с работой той же парламентской комисии по расследованию деятельности экс-президента Михаила Саакашвили? Напомню, что эта структура была создана в феврале 2025 года. Главные темы расследования- причины «пятидневной войны» 2008 года, коррупция, нарушения гражданских прав, давление на бизнес. В конце марта исполнительный секретарь правящей партии Мамука Мдинарадзе представил некоторые итоги работы комиссии. В фокусе всеобщего внимания оказался следующий вывод: приказ о начале военных действий в Южной Осетии был отдан в 23-45 7 августа. И отдан именно Саакашвили, что подтвердил и бывший начальник грузинского Генштаба Заза Гогава. Вывод, мягко говоря, подрывающий гипотезу об «имперской агрессии России».

И после этого заявления о том, что уход РФ из Абхазии и Южной Осетии- благо для урегулирования конфликтов и для будущего Грузии в целом. Между тем, противоречия здесь кажущиеся. Для «Грузинской мечты» расследование 08-08-08 - это важный инструмент делегитимации режима Саакашвили, а через него и нынешней оппозиции (где, конечно, не сплошь поклонники экс-президента, но немалая их часть). Из признания ключевой ответственности «националов» не следует, что «мечтатели» готовы согласиться с «новой геополитической реальностью». Или, напротив, готовы отказаться от евро-атлантического выбора. Их цель иная - показать авантюризм и политическую безответственность Саакашвили. «Мечтатели» показывают, что, не будучи реально готовым к противостоянию с Россией, он втянул страну в войну и проиграл. Из этого, конечно, не следует, что нынешняя власть готова признать Грузию в границах 2008, а не 1989 года.

Сергей Маркедонов

Эволюция образа Владимира Жириновского.

Перед президентскими выборами 2008 года ВЦИОМ провел опрос об отношении к Жириновскому. На тот момент лидеру ЛДПР доверяли 19% респондентов, не доверяли – 69%. Жириновский тогда вызывал у респондентов отрицательные эмоции значительно чаще, чем положительные. Наиболее характерное чувство, которое с ним ассоциировались, это недоверие (29%). Нередко он вызывал антипатию (14%), осуждение (10%), скепсис (8%). Среди позитивных эмоций были характерны симпатия и уважение (по 11%), надежда (7%).

Опрос 2008 года показывал, что Жириновский на тот момент оставался одним из «аллергенов» для большинства электората. Образ лидера ЛДПР вызывал недоверие респондентов. Впрочем, это его мало волновало. Значительно более важным для Жириновского был не антирейтинг, а рейтинг среди сторонников. Именно их поддержка каждый раз обеспечивала ЛДПР прохождение в Думу и опровергала негативные прогнозы в отношении политических перспектив партии и ее лидера.

Прошло восемь лет. В 2016 году ВЦИОМ вновь провел опрос по поводу личности и политической деятельности Жириновского, который дал совершенно иные результаты. На тот момент имя Жириновского вызывало чаще положительные (48%) или нейтральные (49%) ассоциации, тогда как доля отрицательных характеристик была существенно ниже (27%). Жириновского называли правдорубом – 16%, умным человеком – 9%, в то же время отмечали, что он крайне эмоционален – 10% и часто вызывает улыбку – 25%. В эмоциональном восприятии его личности у россиян позитивные чувства (68%) преобладали над негативными (44%). К Жириновскому питали прежде всего уважение (25%) и симпатию (22%). Из спектра негативных эмоций чаще всего проявлялись недоверие (18%) – но его стало существенно меньше.

В опросе 2016 года не было прямого вопроса о доверии. Но если посмотреть цифры опроса ВЦИОМ о доверии к политикам 2019 года (когда задавался закрытый вопрос, то есть прямо назывались их фамилии) то видно, что ему доверяли 35-37%, не доверяли 55-58%. То есть популярность выросла, но рейтинг все равно оставался в минусе, хотя уже не со столь значительным разрывом.

Такая ситуация могла быть связана с «крымским» эффектом. Присоединение Крыма повысило симпатии к Жириновскому, который всегда подчеркивал приверженность имперским ценностям и настаивал на максимально жестком внешнеполитическом курсе. Отсюда и бурный рост позитивных оценок. В то же время доверие к Жириновскому как к действующему политику отставало от этого позитива, он все равно воспринимался многими как шоумен. Хотя перемены ощущались и здесь. Жириновский переставал выглядеть экзотической фигурой, его риторика все более соответствовала мейнстриму.

В 2022 году доверие к Жириновскому резко выросло после начала СВО. В февральских опросах ему доверяли 28-29% - меньше, чем в 2019-м, но все равно значительно больше, чем в 2008-м. Но уже в начале марта – 34%, еще через неделю – 39%, а к середине марта достигло 45%. При этом никаких изменений в состоянии здоровья тяжело больного к тому времени Жириновского за это время не происходило – единственной причиной стремительного роста симпатий к лидеру ЛДПР стала СВО. Ощущение правоты России сочеталось у респондентов с представлением о правоте Жириновского как политика. Кстати, у Геннадия Зюганова такого «подскока» не произошло – требование предельно жесткого внешнеполитического курса связывалось не с советскими коммунистами, а с лидером ЛДПР.

Опрос ВЦИОМ, проведенный в конце апреля 2022-го – то есть после смерти Жириновского – подтвердил эту тенденцию. О доверии ему заявили 60% респондентов, безусловное доверие выразил каждый пятый (19%). Опрос, проведенный в марте 2025 года, показал «закрепление» этой тенденции – теперь Жириновскому доверяют 66% (безусловно – 23%). Жириновский выглядит не только патриотом, но и пророком, предсказавшим СВО задолго до ее начала. Образ не только положителен, но и предельно масштабен, чего не было при его жизни. Теперь он воспринимается как самостоятельный политик (56%), а не как зависимая политическая фигура (18%) или артист, шоумен (17%).

Алексей Макаркин

Конституционный суд Республики Корея 4 апреля единогласно поддержал импичмент президента Юн Сок Ёля, немедленно лишив его должности.

Решение было принято через 122 дня после того, как Национальная ассамблея приняла предложение об импичменте Юна в связи с его попыткой 3 декабря прошлого года ввести военное положение и фактически совершить переворот. Бывшему президенту осталось только выразить сожаление в связи с тем, что не оправдал ожиданий народа. Теперь Юна ждет уголовный процесс, который начнется 14 апреля.

Согласно законодательству, новые президентские выборы должны состояться не позднее, чем через 60 дней после решения Конституционного суда – скорее всего 3 июня. Наилучшие шансы на победу у непримиримого противника Юн Сок Ёля, лидера Демократической партии «Тобуро» Ли Чжэ Мёна. Он значительно опережает своих возможных конкурентов от правящей партии «Сила народа».

К тому же если демократам надо только официально оформить выдвижение кандидата, то «Силе народа» на старте скоротечной кампании еще предстоит определиться с тем, кто составит конкуренцию Ли. Своего кандидата «Сила народа» будет определять на праймериз, половина голосов на которых будет принадлежать членам партии, а половина определяться по результатам опросов сторонников партии и неопределившихся избирателей.

По последним опросам наиболее популярным кандидатом в этой партии является министр труда Ким Мун Су. В 1970-1980-е годы он придерживался левых взглядов и неоднократно арестовывался при военных диктатурах за участие в профсоюзном движении, но после краха социализма в СССР и ряде других стран, эволюционировал вправо. Но и такой необычный для правых кандидат отстает от Ли по самому благоприятному для него мартовскому опросу на 6 пунктов (а по другим разрыв составляет от 9 до 25 пунктов).

При этом поддержка Ли имеет тенденцию к росту. Тем более, что 25 марта апелляционный суд оправдал ему по одному из коррупционных обвинений, выдвигавшихся против него (по другому обвинению он был оправдан еще в ноябре прошлого года). Впрочем, антикоррупционные расследования против него продолжаются, что может стать проблемой в случае избрания президентом. Но, в любом случае, недоказанные провинности Ли менее значимы с точки зрения большинства общества, чем вполне очевидные деяния Юна, пославшего военных разгонять парламент.

Решение Конституционного суда интересно и в контексте расстановки сил в самом суде. По состоянию на начало декабря, в нем было четверо либеральных и двое консервативных судей при трех вакансиях. Минимальное большинство для вынесения решения – пять голосов; это означало, что консерваторы теоретически могли заблокировать импичмент. Поэтому Демократическая партия «Тобуро» настаивала на назначении троих судей по рекомендации парламента: среди кандидатов были два либерала и один консерватор.

Премьер-министр Хан Док Су, вступивший в исполнение обязанностей президента после импичмента Юну, отказался назначать судей. Тогда 27 декабря парламент объявил импичмент и ему (причем простым большинством, исходя из того, что отстраняет не президента, а премьера), и новый и.о. президента и и.о. премьера, первый вице-премьер Чхве Сан Мок, назначил двух судей – либерала и консерватора.

Так что суду пришлось одновременно разбираться с двумя импичментами. 24 марта семью голосами против одного он отклонил импичмент Хан Док Су, посчитав, что достаточных оснований не было – его сразу же восстановили в должностях премьера и и.о. президента. Отстаивала импичмент лишь только что назначенная либеральная судья. При этом шестеро судей сочли, что сама процедура импичмента простым большинством голосов парламентариев в этом случае была допустима - но эта позиция важна лишь как прецедент.

А вот решение об увольнении президента Юна было единогласным, вне зависимости от политических симпатий судей. В рамках демократической Конституции, которую призван защищать суд, оправданий для переворота найти было невозможно. Да и консерваторы даже при желании (которого явно не было) все равно не могли спасти Юна при новом раскладе сил в суде.

Алексей Макаркин

Парламентские выборы, главная кампания пятилетия в Армении запланирована на 2026 год. И хотя история этой страны не просто наполнена, а переполнена досрочными голосованиями, предпосылок для ускоренного старта избирательной гонки «здесь и сейчас» не просматривается. И тем не менее выборная тема, в армянских медиа сегодня- ведущая. Поводом для этого стали недавно прошедшие выборы в двух общинах республики- Гюмри и Паракаре. И даже не кампании сами по себе, а их результаты.

Но сначала ответим на вопрос, в чем важность именно этих муниципалитетов. Гюмри - это «северная столица» Армении, второй по числу избирателей город. К тому же именно отсюда в апреле 2018 года Никол Пашинян начал свое «хождение во власть». Паракар- не столица, но близок к столице, географически он примыкает к Еревану, а в политическом плане итоги там – слепок выборов в главном городе страны.

Пара слов об особенностях муниципальных кампаний в Армении. Они проходят, как и выборы в Национальное собрание по пропорциональной системе, хотя на практике избиратель ориентируется на «головы» партсписков. Уже после определения итогов партии и блоки- победители избирают мэра города.

Формально правящая партия «Гражданский договор» выиграла электоральную гонку в Гюмри. Но есть нюанс, так как совокупно оппозиция собрала больше мандатов. Однако на выработку общего решения ее лидерам потребовалось неделя. И несмотря на административный прессинг со стороны властей оппоненты Никола Пашиняна пришли к решению выдвинуть единого мэра, им может стать лидер списка Компартии Вардан Гукасян, хотя его идеологическая приверженность идеям Маркса-Ленина у многих избирателей вызывает сомнения.

Паракар – другая история. Там победа оппозиционного выдвиженца Владимира (Володи) Григоряна не вызывает сомнение. Он выиграл у представителя правящей партии Людвига Гюльназаряна со значительным перевесом.

Таким образом, правящая партия может потерять две общины. И в плане эмоциональном, не только политическом это выглядит, как поражение Никола Пашиняна. Остроты ситуации добавляет снижение рейтинга и лично у главы кабмина, и у его правительства, и у «партии власти» в целом. Значит «эра Никола» идет к закату?

Не будем спешить. При любом отношении к личности Пашиняна надо признать. Он умеет собираться и мобилизовывать своих сторонников в трудных ситуациях. Так было и в 2018, и в 2021 гг. Потеря популярности? Так она автоматически не ведет к приросту популярности на оппозиционном фланге, достаточно обратиться к данным социологии. За «Гражданский договор» по-прежнему голосуют многие. И как фактор политики он никуда не исчезнет и в 2026 году, и после. Как не исчез после серии неудач «коллективный Саакашвили» в Грузии.

В любом случае, и у власти, и у оппозиции появляется «домашнее задание» к кампании-2026. Для первой важно учесть собственные провалы, перестать почивать на лаврах «бархатной революции», тем паче, что это событие с каждым годом оценивается не так, как 7,6 или 5лет назад. Для второй нужны новые лидеры и новые идеи. И, возможно, вовлечение толковых «муниципалов» в общенациональную политику.

Сергей Маркедонов