В Болгарии прошли седьмые с апреля 2021 года парламентские выборы. Формирование стабильного правительства после них совсем не гарантировано – как и после шести предыдущих.

Уже стало привычным, что на первом месте оказывается проевропейская консервативная партия ГЕРБ экс-премьера Бойко Борисова (26,39%). Ее электорат достаточно стабилен, но коалиционный потенциал слаб. Поэтому за последние три года ей удалось договориться лишь один раз – в июне 2023 – апреле 2024 годов действовало правительство с участием ГЕРБ и крупнейшей либеральной партии «Продолжаем перемены» (ПП). Причем было достигнуто соглашение о том, что премьер назначается на ротационной основе – первые девять месяцев кабинет возглавляет представитель ПП, а следующий девять – ГЕРБ. Дальше стороны не заглядывали, обоснованно полагая, что полуторагодичная работа правительства уже будет успехом. Но когда настало время ротации, то разногласия привели к распаду кабинета и к очередным досрочным выборам.

В свою очередь, правительство без участия ГЕРБ, также оказывается неустойчивым. В 2021 году ПП сформировала четырехпартийный кабинет с участием социалистов, популистов из партии «Есть такой народ» - ЕТН) и правоцентристской коалиции, в последних составах парламента уже не представленной. Кабинет продержался около полугода и рухнул из-за выхода из его состава популистов.

Нельзя сказать, что болгарская политическая система статична – за три года постоянных внеочередных выборов в ней произошли изменения. Перед этими выборами распалась на две части одна из старейших партий страны – Движение за права и свободы (ДПС), представляющая интересы болгарских турок. Одну часть - «ДПС - Новое начало» - возглавил бизнесмен Деян Пеевский, недавно вступивший в партию, обвиняемый в коррупции и находящийся в связи с этим под американскими санкциями. Она получила 11,55% голосов. Во главе другой части – «Альянса за права и свободы», набравшего 7,48% - остался исторический лидер партии Ахмед Доган.

Следствием раскола ДПС стала активная мобилизация электората обоими соперниками – в результате явка на выборах выросла с 34,5 до почти 39%, несмотря на усталость избирателей от постоянных выборов.

Пророссийская партия «Возрождение» заняла третье место с 13,36% (это единственная партия, с которой Борисов демонстративно не хочет вступать в коалицию). ПП, с которой уже не ассоциируются перемены – второе с 14,2% (на пике популярности в ноябре 2021 года либералы получали около 25,5%). Социалисты получили 7,57%, популисты из ЕТН – 6,78%.

Некоторой интригой была численность партий, представленных в парламенте – за прохождение в него боролись еще две популистские партии. Недавно созданная партия МЕЧ («Мораль, единство, честь») смогла пройти с 4,59%. А прошедшая в прошлый состав парламента, но успевшая расколоться партия «Величие» получила 3,99% - ей совсем немного не хватило для преодоления 4%-ного барьера.

Такой фрагментированный состав парламента, наличие в нем популистов, раскол «турецкой» партии и печальный опыт кабинета с участием ГЕРБ и ПП не дают особых оснований для оптимизма в отношении будущей коалиции. Но при этом политическая система Болгарии продолжает функционировать. Пока нет коалиций, в стране функционируют «служебные» (технические) правительства, назначаемые президентом Руменом Радевым. Он является протеже социалистов, но позиции этой партии ослабели, и генерал Радев, в прошлом командующий болгарскими ВВС, является самостоятельным игроком, хотя и в рамках своих ограниченных конституционных полномочий.

Большинство членов таких правительств – беспартийные управленцы, хотя есть и небольшое число министров, входящих в состав партий. Стратегическими вопросами они заниматься не могут – нет ни времени, ни мандата избирателей. Но поддерживать функционирование государственных институтов и экономики – могут вполне, у них для этого есть и опыт, и полномочия. Поэтому большинство граждан в своей повседневной жизни даже не замечает отсутствия в стране стабильного правительства.

Алексей Макаркин

Парламентские выборы в Грузии привлекают к себе внимание не только как факт внутриполитического развития отдельно взятой страны. Их анализируют также в контексте «большой геополитики» на Южном Кавказе. И оснований для такого интереса более, чем достаточно. Долгие годы именно Грузия была одной из главных арен конфронтации между Россией и Западом, а статус Абхазии и Южной Осетии даже после эскалации украинского конфликта остается важной проблемой Евразии.

Между тем, было бы большим упрощенчеством рассматривать выбор Грузии только как определение западного или российского вектора. Рассмотрим в качестве весьма поучительного примера историю недавнего визита в Тбилиси премьер-министра Венгрии Виктора Орбана. Глава венгерского правительства – частый гость в Грузии. В октябре 2023 года он посещал Тбилиси. Тогда стороны заявили, что товарооборот между ними увеличился почти на четверть и составил 46,62 миллиона американских долларов.

Но не товарооборотом единым. Орбан стал первым лидером иностранного правительства, который еще до оглашения официальных итогов голосования на парламентских выборах в Грузии поздравил главу кабмина республики Ираклия Кобахидзе (а в его лице и правязую партию) с победой. И не просто поздравил, а анонсировал свой официальный визит в Тбилиси. И слово у него с делом не разошлось. Орбан приехал в Грузию на третий день после парламентских выборов.

Главные оппоненты «Грузинской мечты» в один голос утверждают: правящая партия поддерживается из Кремля, она- пророссийский проект. Президент Саломе Зурабишвили, заявившая о своей полной поддержке оппозиции, отказалась признать результаты парламентских выборов. «Это то же самое, что признать подчинение Грузии России», - резюмировала она. Но как этот имидж «мечтателей» вяжется с поддержкой Орбана? Венгрия – член НАТО (вошла вместе с Польшей и Чехией в Альянс в первой волне еще в 1999 год) и Евросоюза. Вряд ли Орбана можно рассматривать, как протеже Владимира Путина, при всем желании!

Но вот кем его точно можно назвать, так это «национал-атлантистом», поклонником прозападного выбора, но в его консервативном изводе. То есть в версии, в которой национализм, суверенитет и «традиционные ценности» уживаются со стратегическим взаимодействием с США, ЕС и НАТО. Во многом этот выбор сегодня продвигают и победители на грузинских парламентских выборах.

Для Обрана визит важен, как новая манифестация своего политического кредо, своей «самости» в западном политическом сообществе. Грузинской же правящей партии такая поддержка со стороны венгерского премьера важна и по внутренним причинам (сигнал оппонентам и колеблющимся, что кооперация с Западом не прекратится), и по внешним (стремление завоевать свое особое место на путях евро-атлантической интеграции).

Сергей Маркедонов

Отставка Михаила Шмакова с поста председателя ФНПР внешне прошла максимально комфортно – от перевода на вновь учрежденную должность президента до вручения ордена «За заслуги перед Отечеством» первой степени (выше – только крайне редко вручаемый орден Андрея Первозванного).

На самом деле комфорта мало. Сам формат внеочередного съезда (только в апреле на очередном съезде Шмаков был избран главой ФНПР в восьмой раз) свидетельствует о том, что речь идет не о плановой замене. И президент ФНПР – в отличие от председателя – не наделен конкретными полномочиями. И отставка прошла на фоне требований прокуратуры об изъятии объектов недвижимости – от советских здравниц до Дома Союзов (относительно последнего в августе арбитражный суд отверг апелляцию Московской федерации профсоюзов по поводу изъятия) – которые в 1990-е годы профсоюзы официально получили в собственность. А далее многие из них оказывались в собственности уже коммерческих структур.

Шмаков стал лидером ФНПР в 1993 году - в эпоху, когда власть была слаба и вынуждена договариваться - например, о том, что официальные профсоюзы будут лояльными. Но даже слабая власть могла сокрушить карьеру нелояльного деятеля. Предшественник Шмакова Игорь Клочков сделал ставку на Руцкого и Хасбулатова – и после их поражения вынужден был уйти, уступив место куда более осторожному функционеру. Этот опыт Шмаков не забывал в течение всей своей последующей карьеры.

Причем критерии лояльности со временем менялись. В 1990-е годы лояльность не исключала широкие возможности резкой публичной критики действий власти, которую легко можно было обвинять в антирабочей политике. Надо было только воздерживаться от сущностных действий, которые могли бы нанести реальный ущерб власти. Главным условием лояльности считался отказ в поддержке КПРФ, которая тогда была серьезной политической силой и реальной оппозицией. ФНПР при Шмакове правила игры соблюдала, воздерживаясь от любых совместных политических действий с коммунистами.

А в нулевые годы первомайские марши ФНПР вытеснили на глубокую информационную периферию аналогичные акции к тому времени уже слабеющей КПРФ. «Красный Первомай» был вытеснен профсоюзным деполитизированным празднованием, соответствовавшим доминирующей стилистике «Дня весны и труда». Одновременно даже вербальной критики становилось все меньше и меньше, а ее формулировки были все более аккуратными, размытыми. ФНПР в лице Шмакова приняла в 2011 году активное участие в создании ОНФ, подтвердив тем самым изменение понимания лояльности. Под ней стала пониматься уже не сложная система неофициальных договоренностей, а прямая публичная поддержка власти (впрочем, это было свойственно и многим другим институциям).

Но чем дальше, тем больше Шмаков выглядел фигурой из прошлого, времен торгов с властью, которые давно закончились. Сейчас время управленцев, которые даже не помышляют о торге, а интегрированы (в разных организационных формах) в вертикаль. Как мэры городов, превратившиеся из самостоятельных акторов региональной политики в участников «единой системы публичной власти». И перевод Шмакова на номинальную должность является подтверждением этой тенденции.

Алексей Макаркин

Правящая партия «Грузинская мечта» может занести себе в актив еще одно признание и поздравление. После Виктора Орбана в дело вступил еще один национал-атлантист, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Турецкий лидер обратился к главе кабмина Грузии Ираклию Кобахидзе со следующими словами: «Искренне поздравляю вас с победой партии «Грузинская мечта» под вашим руководством и с занятием первого места на парламентских выборах, состоявшихся 26 октября 2024 года. Надеюсь, что результаты выборов принесут успех народу Грузии и нашему региону».

Долгие годы своеобразной конвенциональной мудростью было описание грузинской внешней политики, как последовательного прозападного курса. Но с началом российской СВО на Украине официальный Тбилиси занял определенную дистанцию от США и их европейских союзников. При этом отношения с Россией так и остались в рамках «нормализации без пересечения «красных линий». На этом фоне стоит обратить особое внимание на двусторонние отношения Турции и Грузии. Долгое время они оставались в тени конфронтации между Россией и Западом на грузинской «геополитической площадке».

Между тем, важно понимать, что Турция, во-первых, важный экономический партнер Грузии. Ее роль во внешней торговле страны вообще нельзя недооценить. Во-вторых, в грузинской Концепции национальной безопасности Турецкая республика определена как «ведущий партнер» Тбилиси на Южном Кавказе. Анкара всегда последовательно поддерживала территориальную целостность Грузии, хотя в то же время сохраняла для себя некоторые «окна» на абхазском направлении, что грузинских партнеров Турции всегда нервировало. С Анкарой и Баку Тбилиси связывают многие транспортные и инфраструктурные проекты, это касается, как энергетики, так и железнодорожного сообщения. Три страны также вовлечены в активную кооперацию в военной сфере. И неслучайно поздравления Эрдогана последовали вскоре после того, как солидарность с «Грузинской мечтой» проявил Ильхам Алиев, политик, которого в Анкаре иначе, как «братом» не называют.

Но только региональными аспектами значение поздравления от Эрдогана не ограничиваются. Турецкий президент пытается показать высокий уровень своей автономии на международной арене. Его страна - союзник США и ЕС, член НАТО, кандидат (ставший, похоже «вечным», но тем не менее, на вступление в Евросоюз). У Эрдогана и личные связи с Штатами, и турецкие бизнес-интересы фокусируются во многом там же. Однако он не спешит солидаризироваться с Вашингтоном и Брюсселем, которые пытаются найти следы фальсификаций и нарушений в прошедших в Грузии парламентских выборах. Ему в отличие от Джо Байдена, Энтони Блинкена, Жозепа Борреля и Урсулы фон дер Ляйен все ясно. Для Эрдогана - Иванишвили, Кобахидзе, Гарибашвили- победители кампании, приоритетные партнеры для Анкары. Однако все это не ведет к его конфликту с США и с НАТО.

Сергей Маркедонов

Конституционный суд отменил сроки давности к требованиям об обращении коррупционного имущества в доход государства.

В решении суда сказано, что «коррупция – особенно опасное социальное явление. Она разрушает и угнетает сферу реализации публичной власти, расшатывает ее легитимность, подрывает веру граждан в законность и является существенным препятствием для развития страны». Упомянуто о «сложнейшем периоде трансформации», который Россия прошла с начала 90-х годов.

Сказано и о том, что «обращение в доход государства имущества и денежных средств, в отношении которых не была опровергнута презумпция незаконности происхождения либо же установлена незаконность происхождения» имеет своей целью «реализацию публичного интереса в сфере противодействия коррупции, а не восстановление положения участников гражданского оборота». И такая мера «направлена на восполнение нарушения принципов справедливости и равенства, защиту демократического строя». А раз так, то она не может нарушать конституционный запрет на придание обратной силы законам, вводящим ответственность и ухудшающим положение граждан.

Таким образом Конституционный суд вновь ограничил действие принципа обратной силы. До этого, в 2022 году, он посчитал, что в законе о запрете избрания для причастных к экстремистским организациям обратная сила допустима, ибо занятие выборных должностей сопряжено «с повышенными репутационными требованиями к носителям публичной (политической) власти, что обусловлено их прямым участием в принятии правовых актов (нормативных и индивидуальных) и ответственностью, с которой связано осуществление ими своих полномочий». Теперь этот принцип не распространяется на имущество коррупционеров.

Относительно сроков давности суд посчитал, что «достаточно непродолжительные сроки исковой давности могли бы препятствовать достижению неотвратимости неблагоприятных последствий для коррупционера, т.к. они не гарантируют учета возможности его противодействия установлению оснований для подачи антикоррупционного иска и его подаче». То есть коррупционеры препятствуют деятельности контролирующих органов, используя свои властные полномочия и связи. И вообще применение сроков исковой давности в данном случае «фактически реабилитирует неправомерно нажитый капитал и приводит к поощрению коррупции, подрывает веру граждан в законность, добро и справедливость».

Конечно, Конституционный суд постановил, что «обращение в доход государства имущества не должно применяться в отношении третьих лиц, не участвовавших в организации коррупционных схем, но вступавших в правоотношения с коррупционером и с подконтрольными ему или связанными с ним лицами, и не знавших об источнике происхождения такого имущества». То есть лицо, купившее завод, ранее приобретенный коррупционером, на первый взгляд, может чувствовать себя спокойно (разумеется, если оно не аффилировано с коррупционером).

Но возникает вопрос о том, как определить, знал ли такой приобретатель об источнике происхождения такого имущества. Например, коррупционер покупает завод в 2005 году, и в Интернете появляется статья о том, что сделал он это на нечестные нажитые деньги. Должно ли это было остановить добросовестного покупателя, которые купил этот завод, например, в 2020-м?

Суд в нынешних «конкретно-исторических условиях» посчитал, что законодатель может вообще воздержаться от установления сроков давности относительно имущества коррупционеров. Но если он его установит, то такой срок должен существенно превышать уже установленные (3 и 10 лет) сроки. При такой позиции суда срок вряд ли будет установлен.

Таким образом постановление суда дает возможность изъять имущество у собственника, который приобрел его, будучи депутатом или чиновником. В 90-е и нулевые годы бизнесмены охотно получали депутатские мандаты разных уровней, помогавшие им в лоббистской деятельности и дававшие неприкосновенность. Теперь приобретенные ими активы становятся токсичными – вне зависимости от сроков давности. То есть их не посадят (на уголовную ответственность сроки давности распространяются), но имущество вполне могут отобрать.

Алексей Макаркин

Кеми Баденох избрана новым лидером Консервативной партии Великобритании в ходе внутрипартийного голосования. Число избирателей, имеющих право голоса, составило 131 680, явка - 72,8%. Баденох получила 53 806 голосов, ее соперник Роберт Дженрик - 41 388. Баденох стала первым чернокожим лидером одной из основных политических партий Великобритании и четвертой (после Маргарет Тэтчер, Терезы Мэй и Лиз Трасс) женщиной-лидером Консервативной партии.

Олукеми Олуфунто Адегоке (в замужестве Баденох) родилась в 1980 году в Уимблдоне в семье уроженцев Нигерии, принадлежавших к числу квалифицированных мигрантов (мать — преподаватель физиологии, отец был врачом общей практики). Значительную часть детства и юности Кеми провела в Лагосе, где работал отец, и в США, где преподавала мать. В 16-летнем возрасте вернулась в Великобританию из-за ухудшения финансового положения семьи. Училась в колледже дополнительного профессионального образования в Лондоне, затем получила в университетах степени магистра по компьютерному инжинирингу и бакалавра права.

Во время учебы ее однокурсниками были в основном студенты левых взглядов, но такое общение сделало ее более консервативной. Работая в IT-сфере, Баденох выступила в качестве хакера, взломав в 2008 году сайт одного из лидеров Лейбористской партии Харриет Харман и разместив на не информацию о ее переходе в ряды консерваторов (она призналась в этом через 10 лет, назвав свое поведение глупой шуткой). В 2017 году она была избрана депутатом, занимала ряд министерских постов в правительствах Бориса Джонсона, Лиз Трасс и Риши Сунака, в том числе министра по делам женщин и равноправия и министра предпринимательства и торговли.

Баденох – убежденная сторонница Brexit, социальный консерватор. Называет себя «гендерно-критической феминисткой», выступает против самоидентификации для трансгендеров. Противница критической расовой теории, она утверждает, что «не все культуры одинаково допустимы» и считает, что обсуждение имперской истории Британии должно включать и позитивные аспекты, а не только критику. Баденох, несмотря на свое африканское происхождение, выступает за ограничение иммиграции, исходя из того, что Британии нужны только квалифицированные специалисты, способные интегрироваться в общество (как ее родители). Иногда она делает эпатирующие заявления – например, что до 10% госслужащих «настолько плохи, что их следует посадить в тюрьму».

Проблемой партийных выборов является голосование активистов, которое может носить идеологический характер и расходиться с электоральным прагматизмом. В истории Консервативной партии такими примерами стало избрание слишком правых политиков, оказавшихся неудачными лидерами – Иена Дункан-Смита в 2001 году и Лиз Трасс в 2022 годах. И на нынешних выборах в финал вышли два идеологически правых и не слишком популярных политика.

По данным опроса, проведенного службой YouGov, только один из восьми британцев (12-13%) сейчас имеет благоприятное мнение о Баденох или Дженрике. 43% британцев заявили, что «не знают», что думают о Баденох, а 47% - о Дженрике. По сравнению с концом июля доля негативных оценок Баденох выросла с 37% до 45%, а Дженрика - с 27% до 40%.

Попытка продвижения более популярного кандидата-центриста, бывшего главы МИД Джеймса Клеверли, завершилась политтехнологическим провалом – часть его сторонников, намереваясь «выбить» из кампании популярную среди партийцев Баденох, стали голосовать за менее перспективного Дженрика, рассчитывая, что тот станет соперником Клеверли в финале выборов. В результате они помогли пройти в финал Дженрику, но их кандидат остался третьим.

Теперь Баденох столкнется с проблемами как политического позиционирования (пока она не предложила привлекательной для избирателей программы), так и формирования «теневого кабинета» в условиях, когда целый ряд влиятельных партийных лидеров-центристов (экс-премьер Сунак, Клеверли, бывший министр финансов Джереми Хант) не планируют в него входить. До парламентских выборов еще много времени, и «вкладываться» в поддержку Баденох они пока не хотят.

Алексей Макаркин

Второй тур президентских выборов в Молдове завершен. Интрига при подвелении итогов голосования сохранялась до последней минуты. После обработки порядка 92% бюллетеней лидировал экс-генпрокурор Александр Стояногло, но затем действующий президент Майя Санду стала стремительно наращивать преимущество. И в итоге стала победительницей.

Результат на табло, как говорил советский футбольный гуру Валерий Лобановский? Но молдавские выборы- тот случай, когда цифры, доли процентов не отражают всего драматизма, всех нюансов кампании. Что зафиксировал второй тур помимо успеха Санду? Во-первых, ее минимальный перевес, обеспеченный в значительной мере голосами Кишинева и зарубежной молдавской диаспоры, прежде всего из стран ЕС и США. Не уникальная ситуация. Так уже было и в первом туре, и при голосовании за поправки к Конституции, и в ходе кампании 2020 года. Здесь, конечно, тоже не стоит впадать в упрощенческие схемы. Диаспора диаспорой, но определенный электоральный ресурс у Санду имеется. Несмотря и на высокий антирейтинг и у нее лично, и у членов ее команды.

Во-вторых, раскол общества, а он был явлен дважды в течение всего двух недель, (социология подробнейшая!) предполагает разные варианты поведения. Можно попытаться «сшить» расколотый социум, втянуть в процесс госуправления хотя бы часть оппонентов. Но можно пойти и иным путем. Обвинить во всем внешние силы, «сетку Шора», что, собственно и уже и делалось. По оглашении итогов голосования Майя Санду выступила с примирительными обращениями к своему главному оппоненту. Но хватит ли слов двух-трех пиаровских акция? Ответ очевиден, нет, здесь нужна система мер по продвижению инклюзивного национального диалога вместо проведения съездов победителей.

В-третьих, Молдова- парламентская республика. И успехи, и неудачи 2024 года будут подтверждены или опровергнуты выборами в высший законодательный орган страны. Кампания-2025 фактически стартовала в ночь на 4 ноября 2024 года.

Сергей Маркедонов

В Боливии разгорелся конфликт между нынешним президентом Луисом Арсе и экс-президентом Эво Моралесом.

Долгое время они были союзниками. Арсе отвечал в правительстве Моралеса за экономику, и с его именем связано проведение рациональной экономической политики, контрастировавшей с популистским образом Моралеса. Когда после массовых протестов Моралес, пытавшийся переизбраться на четвертый срок, был вынужден покинуть страну в 2019 году, Арсе остался на его стороне. И, став кандидатом от партии Моралеса «Движение к социализму», выиграл президентские выборы 2020 года. У Арсе не было антирейтинга Моралеса, его не обвиняли в стремлении к диктатуре. Тогда как Моралес, выдвинувшись в 2019-м, пошел против итогов референдума 2016 года, когда население проголосовало против его очередного срока.

Однако Моралес, вернувшийся из эмиграции после победы Арсе, рассматривал его как местоблюстителя, который в 2025 году должен уступить ему свой пост. Арсе же исходил из того, что время Моралеса прошло. Его правительство состоит из деятелей «Движения к социализму», в основном не входивших в ближний круг Моралеса.

При этом Арсе учел печальный опыт президента Эквадора Ленина Морено, который, став преемником Рафаэля Корреа, круто повернул руль вправо и полностью утратил авторитет. Арсе продолжает курс Моралеса, но без Моралеса. Он, в отличие от большинства президентов Латинской Америки, поздравил с победой Николаса Мадуро.

Арсе дружит с Россией. В прошлом году Uranium One Group (входит в «Росатом») подписала с боливийской госкомпанией Yacimientos de Litio Bolivianos (YLB) рамочное соглашение о строительстве промышленного комплекса по добыче и производству лития. Впрочем, Арсе диверсифицирует литиевые интересы – другой проект в этой сфере чуть раньше получили китайцы - «дочка» крупнейшего в мире производителя автомобильных аккумуляторов CATL совместно с горнорудной компанией China Molybdenum.

В нынешнем году Арсе дважды посетил Россию. В первый раз летом, будучи почетным гостем на Петербургском экономическом форуме. Во второй – в октябре, посетив саммит БРИКС в Казани, где Боливия стала страной-партнером БРИКС. Бразилия, заблокировавшая предоставление этого статуса Венесуэле, не возражала против кандидатуры Боливии.

Плюс нынешним летом Арсе смог без особого труда подавить военный мятеж, организованный уволенным в отставку начальником Генштаба Хуаном Хосе Суньигой. После ареста военачальник вдруг заявил, что на мятеж его подговорил Арсе, чтобы самому стать спасителем демократии и повысить свою популярность. Но эксцентричному генералу мало кто поверил.

Однако с Моралесом Арсе справиться сложнее. Бывший президент сохраняет немалую популярность среди индейцев аймара. Он пользуется поддержкой немалой части партийцев – в результате «Движение к социализму» оказалось расколото на сторонников Моралеса и Арсе. Главное требование Моралеса – допустить его к выборам. Но здесь Арсе подстраховался – в 2023 году Многонациональный конституционный суд запретил Моралесу баллотироваться.

А нынешней осенью прокуратура обвинила Моралеса в изнасиловании. По ее версии, Моралес в 2015 году изнасиловал 15-летнюю девочку, забеременевшую от него, а родители несовершеннолетней «получали выгоду» от связи дочери с президентом. А только что к боливийской прокуратуре присоединилось правое правительство Аргентины – там также началось расследование по обвинению Моралеса в сексуальных преступлениях, совершенных во время его пребывания в эмиграции в 2019-2020 годах.

В ответ Моралес объявил голодовку, а его сторонники стали перекрывать дороги и демонстративно захватывать воинские части. И это действительно серьезная проблема для Арсе, в том числе и потому, что в Боливии силовой ответ на протесты с возможными человеческими жертвами – это выбор правых. Причем заканчивались эти истории в XXI веке для них плохо. 94-летний экс-президент Гонсало Санчес де Лосада живет в эмиграции в США, временный президент Жанин Аньес находится в тюрьме. Так что левый Арсе предельно осторожен, чтобы не пойти по их стопам.

Алексей Макаркин

Трамп 47-ой

Дональд Трамп стал не только 45-ым, но и 47-ым президентом США – во второй раз в истории США после неудачной попытки переизбраться бывший президент возвращается в Белый Дом – с другим порядковым номером.

Его победа весьма убедительна. При высокой явке (подождем окончательных цифр, чтобы сравнить ее с рекордными – пока – 155 млн избирателей в 2020 г.) он -впервые за три кампании победил и по голосам избирателей, возможно, превысив планку в 50% (в двух прошлых было чуть выше 46%). Он либо уже победил, либо близок к победе во всех колеблющихся штатах, что обеспечивает ему уверенное большинство голосов в коллегии выборщиков. Кроме того, республиканцы уже «отвоевали» 2 места в Сенате (и могут отвоевать еще 2), похоже, чуть увеличится и их большинство в Палате представителей, так что Трамп получит «трифесту» - контроль над Белым Домом и обеими палатами Конгресса.

Как бывает на высококонкурентных выборах, впечатляющая победа достигнута не тектоническими сдвигами в электоральных настроениях, а подвижками в несколько процентных пунктов: в колеблющихся штатах отрыв Трампа – от полутора до четырех пунктов – «на круг» чуть больше, чем предрекали опросы, но, похоже, на этот раз американские поллстеры сработали очень неплохо – резких расхождений их прогнозов с реальностью не видно. Харрис (по экзит-поллу CNN) проиграла голоса мужчин 44% : 54% (Байден в 2020 уступил лишь на один пункт), а вот в женском электорате Харрис выиграла с той же пропорцией (54% : 44%), тогда как Байден получил 56% женских голосов, т.е. «женский фактор» на Харрис не сработал. Вопреки прогнозам, афроамериканский избиратель от демократов не ушел: у Харрис -86% (у Байдена было 87%), а вот в латиноамериканском и азиатском электоратах Трамп «прибавил» 13 и 7 пунктов – это существенное ослабление традиционной базы поддержки демократов.

Обратим внимание еще на один фактор: на третьих подряд президентских выборах каждый четвертый (24-25%) избиратель голосовал «негативно», т.е. не столько за «своего» кандидата, сколько против его(ее) оппонента. Если сравнить их доли, то у избирателей Харрис «позитивная» мотивация голосования за нее была ниже, чем у Клинтон и Байдена в прошлых кампаниях (45% против 53% и 47% соответственно), соответственно, сильнее был «антитрамповский» мотив. А вот у Трампа «позитивный» мотив на всех трех выборах был практически одинаков (52-53%), зато по негативному голосованию избиратели Трампа отвергали Харрис почти столь же решительно как Клинтон 8 лет назад (36% и 39% соответственно, Байдена отвергало лишь 30%).

Причины успеха очевидны: неудовлетворенность избирателей экономикой при Байдене, своими доходами, непопулярная миграционная политика. Добавим к этому явный кризис лидерства в Демократической партии. Байден растерял слишком большую часть электоральной базы, Харрис сумела отыграть немало, но все же недостаточно, чтобы победить Трампа. К тому же республиканцы неплохо сделали «работу над ошибками»: не отговаривали своих избирателей голосовать по почте (как в 2020 г.), а, напротив, активно призывали к этому, весьма гибко и аккуратно высказывались по проблеме абортов (в отличие от промежуточных выборов 2022 г.).

Итак, в активе у Трампа: контроль над исполнительной и законодательной властью и второй – последний срок, когда можно действовать без оглядки на следующие выборы. Будет ли его политика радикальной? Поживем – увидим, но я почему-то не жду слишком уж большого радикализма.

Борис Макаренко

Победа Дональда Трампа вызвала быструю реакцию в мире.

Первым Трампа поздравил с победой президент Сальвадора Найиб Букеле. Демократическая администрация США игнорировала Букеле, считая его авторитарным деятелем, а сам он положительно отзывался о Трампе. У сальвадорского президента образ радикального противника абортов и крутого борца с преступностью – казалось бы, он легко найдет общий язык с Трампом. Но Букеле дружит с Китаем – именно китайцы реализуют престижные проекты его президентства – Национальную библиотеку (построена) и Национальный стадион (строится). И Трамп публично обвинял его в том, что он отправляет своих преступников в США. Так что Букеле надо было «отметиться», чтобы перебить негатив.

Из лидеров Латинской Америке победе Трампа больше всех, пожалуй, рад президент Аргентины Хавьер Милей. А опечален Лула, у которого выстроены отношения с демократами. В 2026 году Жаиру Болсонару баллотироваться запрещено, но Лула все равно подумывает выдвигаться на новый срок, чтобы не пустить к власти, как он выражается, троглодитов (байденовский «мусор» имеет аналогию). А теперь «троглодит» - то есть тот, на кого как на своего кандидата, укажет Болсонару – будет пользоваться максимальным расположением Трампа.

Большинство европейских элит опасается непредсказуемости Трампа. Интересно, что одним из первых его поздравил президент Франции Эммануэль Макрон, но поздравление получилось двусмысленным. В коротком тексте сказано о желании вместе работать, но «с вашими и моими убеждениями» (то есть убеждения разные). А после поздравления отдельно сообщил, что Франция вместе с Германией будет работать «над созданием более единой, более сильной, более суверенной Европы». Сотрудничая при этом с США, но «отстаивая наши интересы и ценности».

А вот кто в Европе действительно рад победе Трампа, так это Виктор Орбан. Он в этом году посещал Трампа в его флоридском поместье. С победой Трампа Орбан рассчитывает на то, что позиции Венгрии в Европе усилятся – а претензии Орбана далеко выходят за национальные рамки (он фактически сконструировал блок «Патриоты за Европу» в Европарламенте – третье по величине депутатское объединение). В следующем году парламентские выборы в Чехии – и Орбан рассчитывает на успех его коллеги по блоку Андрея Бабиша; в этом случае сложится неформальная коалиция трех из четырех стран Вышеградской группы. Недаром Орбан ликует, называя успех Трампа «очень нужной победой для всего мира».

Отдельная история с Великобританией, связанной с США узами атлантического партнерства. Из британских политиков у Трампа наилучшие отношения с Борисом Джонсоном, но тот даже не депутат. Зато в США на помощь Камале Харрис отправились активисты Лейбористской партии, что вызвало гнев республиканцев – так что стартовые условия для выстраивания отношений не лучшие. Но Кир Стармер все равно в числе первых европейских лидеров поздравил Трампа, причем без макроновской двусмысленности. Его надежды могут быть связаны с хорошим знакомством будущего вице-президента Джея Ди Вэнса и главы британского МИД Дэвида Лэмми (впрочем, Лэмми когда-то назвал Трампа «неонацистским социопатом» - но и Вэнс раньше отзывался о своем будущем начальнике весьма некомплиментарно).

Явно доволен Биньямин Нетаньяху, который как раз в день выборов в США уволил более умеренного министра обороны Иоава Галанта. Для демократов нынешнее израильское правительство было слишком правым и жестким, тогда как Трампа это не интересует. В трудном положении Тегеран, которому Трамп никогда не доверял, считая, что реформаторы являются лишь ширмой для КСИР (в его президентство санкции были введены против одного из лидеров реформаторов, Мохаммада Джавада Зарифа, тогда главы МИД, а сейчас вице-президента). Но его надежда – на миролюбие Трампа, который не любит войн и обожает сделки. Впрочем, не любые (обамовскую ядерную сделку он разорвал), а те, которые считает безусловно выгодными для Америки и себя. Причем себя и Америку Трамп, кажется, не разделяет.

Алексей Макаркин

Правящая коалиция в Германии рухнула. Внеочередные выборы состоятся весной.

Выборы все равно должны были пройти в 2025 году (только в сентябре), так что «светофорная» коалиция («красные» социал-демократы, «желтые» свободные демократы и зеленые) просуществовала почти до конца. Но особенность коалиций – это угроза для идентичности младших партнеров, которые по определению не могут реализовать свою предвыборную программу в полном объеме.

В данном случае в самом уязвимом положении оказались свободные демократы. Если рейтинги всех коалиционных партий снизились, но у СДПГ и Зеленых есть немалый запас прочности, то СвДП как наименее популярный участник коалиции оказалась в полупроходной зоне. Опросы дают ей от 3 до 4,5% от всех избирателей при 5%-ном барьере. В СвДП помнят результаты выборов 2013 года, когда Ангела Меркель фактически «удушила в объятьях» свободных демократов, входивших в ее правительство. Разочарованные избиратели отказали партии в доверии, и она с 4,8% голосов впервые не прошла в бундестаг. А Меркель спокойно создала «большую коалицию» с социал-демократами.

Поэтому сейчас каждый за себя. СвДП потребовала сократить бюрократические барьеры для бизнеса, снизить налоги, уменьшить ненужные, по ее мнению, расходы и замедлить переход к углеродно-нейтральной экономике. В случае несогласия других правительственных партий лидер СвДП и по совместительству министр финансов Кристиан Линднер предложил назначить внеочередные выборы. Понятно, что речь, по сути, шла о предвыборном демарше СвДП – партия фактически предложила своим партнерам принять ее программу (причем явно в ущерб социал-демократам и зеленым) или распустить коалицию. Первое было невозможно, значит, оставалось второе.

В ответ канцлер Олаф Шольц просто уволил Линднера, обвинив его в подрыве коалиции и сотрудничестве с бизнес-лоббистами. СДПГ также начинает кампанию, в которой нет ограничений на критику в адрес бывших партнеров, которых Шольцу надо представить в как можно менее презентабельном виде. Так как без СвДП большинства у коалиции нет, то после рождественских каникул его ожидает вотум недоверия и выборы в марте.

Перед выборами электоральная ситуация следующая. На первом месте ХДС/ХСС – 31-34%. На втором, с большим отрывом, «Альтернатива для Германии» - 16-19%. Далее социал-демократы – 15-16%, Зеленые – 9-11%, Альянс Сары Вагенкнехт – 6-9%. СвДП, как уже отмечалось, в полупроходной зоне, а Левые с 2,5-4% имеют еще больше шансов не пройти в следующий состав бундестага, чем свободные демократы.

Если эта же тенденция сохранится, то в качестве одного из вероятных сценариев вырисовывается «черно-зеленая» коалиция (ХДС-Зеленые), о возможности которой размышляла еще Меркель. Но есть проблема – если при Меркель ХДС сдвинулся к центру, то после нее – довольно сильно вправо. И вопрос, насколько будут совместимы христианские демократы и экологисты. Если для первых приоритетна поддержка слабеющей немецкой промышленности, то для вторых по определению наиболее важна экологическая проблематика. Другой вариант – привычная со времен Меркель «большая» черно-красная коалиция (ХДС-СДПГ).

Алексей Макаркин

О праздновании юбилея Владимира Жириновского.

1. Президентским указом сформирована комиссия по празднованию 80-летия Владимира Жириновского в 2026 году. Председатель комиссии – Вячеслав Володин как спикер Госдумы. Жириновский был ее депутатом всех созывов, а в 2000-2011 годах – еще и вице-спикером. Заместитель председателя – Леонид Слуцкий как преемник Жириновского в партии. Он должен повести ее на думские выборы 2026 года, которые пройдут через несколько месяцев после юбилея (Жириновский родился 25 апреля).

2. Из родственников Жириновского в состав комиссии включен зять (муж его внебрачной дочери) – Аркадий Боцан-Харченко, сын российского посла в Сербии. Он был вице-губернатором Владимирской области при губернаторе от ЛДПР Владимире Сипягине. Сейчас он официально возглавляет группу по сохранению наследия Жириновского центрального аппарата ЛДПР и полностью лоялен Слуцкому. Проблемные родственники Жириновского в комиссию, разумеется, не включены.

3. К юбилею ожидается выход фильма «Жириновский. Взлет» режиссера Александра Баранова. Если все будет так, как планируется, то его покажут и в кино, и на телевидении (в комиссию включены главы ведущих каналов). Маловероятно, что фильм войдет в число наиболее успешных в кинотеатрах (зрители идут в кино в том числе и для того, чтобы отдохнуть от политики), а вот на телевидении он может иметь успех среди постоянных зрителей политических ток-шоу.

4. В Интернете за Жириновским закрепилась слава «политического пророка», что повышает интерес к его личности. Разумеется, конкретные его «пророчества» могли не сбываться, но дело в другом. Тренд, который представлял Жириновский, связанный не столько с ностальгией по СССР (это исторически сфера КПРФ), сколько с фрустрацией и стремлением к геополитическому реваншу, очень быстро перестал быть периферийным. И Жириновский успешно выражал эмоцию – первоначально немалой части «низов» (что проявилось уже в 1993 году), а затем и значительной части «верхов». Жириновский в своей эпатажной манере высказывал суждения, которые не звучали на политкорректном официальном уровне, но все чаще высказывались неофициально. Начав с аккумулирования голосов националистического электората (для его фактической нейтрализации), Жириновский закончил в рамках нового мейнстрима и нового же понимания политкорректности. Неудивительно, что современное российское государство воздает ему почести.

5. Празднование юбилея Жириновского должно повысить интерес к ЛДПР, что выгодно для нее перед выборами в условиях, когда ресурс Жириновского остается для партии одним из главных. ЛДПР до сих пор воспринимается избирателями как «партия Жириновского», а не Слуцкого. Опрос ВЦИОМ о «политике 2023 года» показал, что покойного Жириновского назвали 2% респондентов (пятое-десятое места в рейтинге, выше только Владимир Путин, Михаил Мишустин, Сергей Лавров и Сергей Шойгу). Слуцкого в списке названных нет – как нет и других представителей парламентской оппозиции, включая Геннадия Зюганова. По Жириновскому ностальгируют как по яркому и запоминающемуся политическому шоумену, которые три десятка лет своей харизмой и энергетикой «вытягивал» свою партию на каждых думских выборах.

Алексей Макаркин

Сигэру Исиба вновь избран премьер-министром Японии, хотя правящая коалиция потеряла большинство.

В Японии премьера выбирают на заседаниях обеих палат парламента. В первом туре кандидату надо получить абсолютное большинство, во втором – относительное. В палате советников у Исибы проблем не было – там у Либерально-демократической партии (ЛДП) есть абсолютное большинство. А вот в палате представителей все было сложнее.

Абсолютное большинство в палате представителей составляет 233 места. В прошлом составе парламента у ЛДП было абсолютное большинство – 247 мест, но по традиции она формировала коалицию с буддистской партией «Комэйто» (32 места). Теперь же у ЛДП 197 мест, а у «Комэйто» - 24. До большинства не хватает 12 мандатов. В первом туре лидер ЛДП и действующий премьер Исиба, как и ожидалось, получил 221 голос, так что если бы во втором вся оппозиция объединилась, то она смогла бы провести своего премьера.

Крупнейшие японские газеты по результатам внеочередных выборов в нижнюю палату предложили Исибе уйти в отставку. Ведь только придя на пост премьера, он инициировал досрочные выборы, в результате которых его партия потеряла абсолютное большинство. Но Исиба не ушел. Вторые подряд выборы председателя еще более ослабили бы ЛДП. И никто не знает, сколько мандатов партия получила, если бы выборы, как и планировалось, состоялись бы в следующем году. Вполне возможно, что даже меньше, так как кредит доверия премьеру бы исчерпался, а результатов деятельности, которые можно было бы предъявить избирателю, у правительства еще не было бы.

И, главное, на кого менять Исибу? Его главная соперница на внутрипартийных выборах Санаэ Такаити придерживается отчетливо правых взглядов – ей было бы непросто консолидировать партию. Самый молодой кандидат, 43-летний Синдзиро Коидзуми, руководил прошедшей избирательной кампанией и принял на себя ответственность за ее исход (у сына самого популярного японского премьера XXI века Дзюнъитиро Коидзуми еще все впереди). А больше реальных конкурентоспособных кандидатов не видно.

А оппозиция представляет собой конгломерат идейно различных партий, конкурирующих между собой. Главная оппозиционная политическая сила, Конституционно-демократическая партия (КДП), добилась на выборах успеха, увеличив свое представительство на 52 мандата. Но ее 148 мест куда дальше от абсолютного большинства, чем 221 место правящей коалиции. Любая попытка сколотить большинство без ЛДП и «Комэйто» была возможна в том случае, если бы в правительстве КДП оказались идейные конкуренты – правые из Демократической партии для народа и Партии инноваций, левые либералы из партии Рэйва Синсэнгуми, а также коммунисты.

Даже в случае, если бы такую фантастическую коалицию каким-то чудом удалось бы сформировать, она была бы недолговечной. В 1993 году, когда ЛДП находилась в системном кризисе и проиграла выборы, без нее удалось создать правительство из восьми партий (причем без коммунистов). Но уже в следующем году коалиция развалилась, и ЛДП вернулась в правительство.

Так что во втором туре кандидат в премьеры от КДП получил лишь 160 голосов – немногим больше, чем численность его фракции. Это обеспечило Исибе победу – за него проголосовал все те же 221 депутат. Теперь ЛДП и «Комэйто» сформируют правительство меньшинства, которому при голосованиях придется опираться на поддержку правых оппозиционных партий – Партии инноваций (21 мандат) и Демократической партии для народа (11 мандатов).

Вхождение в коалицию с ЛДП для них политически проигрышно – на следующих же выборах разгневанные избиратели «прокатили» бы таких беспринципных миноритариев. Но конкретные договоренности, связанные с частичной реализацией своих программных положений (например, в налоговой сфере) вполне возможны. Только такое правительство меньшинства по определению весьма неустойчиво – не исключено поэтому, что Японию через некоторое время ждут новые досрочные выборы.

Алексей Макаркин

Про Трампа и телескоп

Причины второй победы Дональда Трампа активно обсуждаются и еще будут обсуждаться. И один из триггеров связан с восприятием истории и современности. Мощная волна «иконоборчества» в сфере политики памяти вызывает противодействие. Причин неприятие такой волны есть не только у пресловутых малообразованных провинциалов, но и у людей, совершенно на них не похожих.

В связи с этим примечательна история с космическим телескопом «Джеймс Уэбб», активно обсуждавшаяся в американском научном сообществе в 2021 году, перед его запуском. Это один из самых масштабных научных проектов в истории космических исследований. Его подготовка шла долгие годы, и еще в 2002 году НАСА приняла решение назвать телескоп в честь Джеймса Уэбба, своего, пожалуй, самого известного директора, руководившего лунной программой «Аполлон».

В 2002 году это решение не вызвало существенных споров – заслуги Уэбба были очевидны. Однако спустя пару десятилетий ситуация изменилась настолько, что журнал Science даже после окончания скандальной истории демонстративно называет его JWST (неформально расшифровывая как Just Wonderful Space Telescope - «просто замечательный космический телескоп»).

Что же натворил Уэбб? В конечном счете выяснилось, что ничего.

Вначале Уэбба в Интернете обвинили в преследовании ЛГБТ-людей (движение запрещено в России) во время работы в Госдепартаменте и НАСА. Но астрофизик Хаким Олусейи на досуге попытался разобраться в этой истории и пришел к выводу, что приведенные доказательства ошибочны – никаких подобных решений Уэбб не принимал. Зато получил известность действиями в защиту афроамериканцев от дискриминации.

Однако история на этом не закончилась. Четверо ученых во главе с Чандой Прескод-Вайнштейн, совмещающей астрономические и гендерные исследования, опубликовали программную статью с требованием все переименовать телескоп, так как Уэбб «молчаливо соглашался с гомофобной политикой правительства». Позднее Прескод-Вайнштейн сказала, что нельзя увековечивать память ни одного государственного лидера той эпохи, включая Джона Кеннеди.

НАСА провело исследование и на основе изученных документов (было просмотрено 50 тысяч страниц!) пришло к заключению о правоте доктора Олусейи. Телескоп остался с прежним именем. Уэббу посмертно повезло, а Олусейи несколько меньше. Перед его новым академическим назначением была распространена анонимная информация о том, что он занимался домогательствами. Расследование его оправдало, должность он получил, но нервы ученому потрепали сильно и осадок остался. «Революционеры превратились в прокуроров», - резюмировал Олусейи.

И доктор Олусейи, и доктор Прескод-Вайнштейн принадлежат к афро-американской общине (а Олусейи еще и президентом Национального общества чернокожих физиков). Но у них разные подходы к тому, стоит ли полностью пересматривать историю США. Олусейи сочувствовали известные астрофизики, но далеко не все из них были готовы выступить в его защиту (поддержать Прескод-Вайнштейн куда безопаснее с точки зрения имиджа). Но голосование – дело тайное. И пожилой инженер, уважающий Уэбба, и молодой ученый, потихоньку сочувствующий Олуйсеи, вполне могли склониться, как минимум, в сторону отказа го лосовать за Харрис, с победой которой связывался триумф «революционных прокуроров».

Понятно, что история с телескопом носит локальный характер. Но таких историй немало (вспомним хотя бы инвективы в адрес рабовладельцев Вашингтона и Джефферсона) – и в совокупности они создают кумулятивный эффект. В любой революции есть люди, которые хотели бы остановиться (в Великой Французской – на временах Мирабо, Лафайета и Барнава, в российской – на мартовской демократической эйфории 1917 года) и не идти дальше. Но если во времена великих революций такие мечты обычно утопичны, то сейчас революция по своему типу далека от классической, она происходит скорее в умах людей и лишь изредка на площадях, где «иконоборцы» сносят очередной памятник. А раз так, то избирательные бюллетени, бесполезные во времена великих революций, сейчас имеют значение.

Алексей Макаркин

Вечером 11 ноября из Абхазии пришли тревожные новости. Представители оппозиции заблокировали мосты, ведущие в столицу республики. На следующий день под председательством президента Аслана Бжания прошло экстренное заседание Совбеза. Социальные сети, информагентства, телеграм-каналы запестрели предположениями о новом внутриполитическом кризисе в Абхазии. Насколько серьезны подобные опасения? И можно ли ожидать ухудшения отношений между Москвой и Сухумом? Ведь подобные версии оказываются всякий раз востребованными, когда в республике случаются протестные акции. А происходят они нередко.

Еще в школе нас учат различать причины и поводы. У властей и у оппозиционеров в Абхазии разные объяснительные модели. Критики власти говорят, что поводом к перекрытию мостов (уже 12 ноября они были разблокированы) стало задержание пяти человек, участвовавших в собрании общественности Гудаутского района. Провластные спикеры считают, что оппозиционеры ведут себя деструктивно, провоцируя народ республики на недовольство.

Но причины этого намного глубже. Абхазия стоит перед нелегкой дилеммой: открыться российскому экономическому присутствию, но оказаться под более сильным влиянием Москвы или продолжить свой курс на «самость» и «особость», но продолжить стагнировать. У абхазского движения за самоопределение непростая история, прошлое и сегодня напоминает о себе едва ли не каждый день. Вплоть до лета 2024 года активно обсуждался закон об апартаментах (что открывало для россиян возможность для строителсьства отелей в республике, без отчуждения ради них земельной собственности), но он был отозван из парламента под давлением общественности.

7 октября в Народном собрании Абхазии обсуждали Соглашения с Россией об инвестициях. Ряд депутатов выступили против одобрения данного проекта. По их мнению, власти форсировали заключение данного документа без достаточной проработки с участием представителей депутатского корпуса. При этом Минэкономики Абхазии на своем сайте 30 октября сообщило о подписании Соглашения с правительством РФ. Этот проект предполагает осуществление российскими юридическими лицами инвестпроектов на территории Абхазии. 15 ноября документ планируется рассмотреть на сессии парламента. И, не исключено, дискуссия о целесообразности реализации инвестинициативы будет продолжена.

Люди, плохо знакомые с абхазской спецификой, видят в протестах проявления антироссийской позиции. Вероятно, полагая, что любой протест равен «цветной революции», а значит и «геополитическому развороту». Между тем Абхазия привычна к спорам и жарким дискуссиям, а смена власти посредством протеста здесь происходила не единожды. Но это не приводило к «вестернизации» республики. В конце октября в республике Фондом развития евразийского сотрудничества было проведено специальное исследование по теме «Российско-абхазское союзничество: мифы и реалии» Согласно опросу, 93% респондентов считают РФ главным союзником Абхазии. Тем паче, что других союзников, которые поспешили бы признать республику и стать гарантами ее безопасности и экономического развития, на горизонте не видно. Видимо, стоит разделять разные логические ряды, понимая, что свобода и дискуссия вовсе не означает автоматического отказа от пророссийского выбора.

Сергей Маркедонов

Команда верных.

Политическая часть команды Дональда Трампа в целом сформирована. Главным критерием выбора кандидатов в ее состав является доверие со стороны избранного президента.

В течение своего первого президентского срока Трамп неоднократно ощущал себя обманутым. Он пришел в политику не просто из бизнеса, а непосредственно из бизнеса (то есть не занимая ранее никакой выборной должности) и из бизнеса семейного, в котором является единоличным хозяином без всякой современной корпоративной культуры из учебников. Он привык к жесткой иерархии, полной лояльности подчиненных – и исходит из того, что государством надо управлять именно так.

В число «предателей» попал практически весь первоначальный состав его команды, начиная с вице-президента Майка Пенса – поэтому Джей Ди Вэнс был выбран, исходя из веры Трампа в то, что в трудную минуту он безусловно окажется на его стороне. И так как Республиканская партия в течение всего первого срока президентства Трампа становилась все более трампистской, то любой «предатель» тут же лишался политического будущего.

Ярким примером стала судьба сенатора от Алабамы Джеффа Сешнса, которого он сделал министром юстиции. Когда Трамп обвинил его в недостаточной лояльности и уволил, то Сешнс попытался вновь стать сенатором в своем штате, где до этого избирался четырежды. И был разгромлен на праймериз футбольным тренером Томми Тубервиллем, которого поддержал Трамп. Единственным шансом спасти свою карьеру для опытнейших политиков стало встраивание в команду Трампа и демонстрация безусловной верности – как это произошло с его соперниками в 2016 году Марко Рубио (будущим госсекретарем) и Тэдом Крузом.

Во время первого срока Трамп сделал ставку на многозвездных генералов и разочаровался во всех – кроме, пожалуй, Майкла Флинна, единственного из этих военачальников, который стал неприемлемым для истеблишмента (и даже Трамп не может сейчас вернуть его во власть – он все-таки не самодержец). Теперь он ставит на офицеров – полковника Майкла Уолтца, подполковника Тулси Габбард, майора Пита Хегсета. И его совершенно не волнует, что позиции по международным проблемам Уолтца (как и Рубио), с одной стороны, и Габбард, с другой, были не просто различными, а прямо противоположными. И что у Хегсета нет даже минимального управленческого опыта. Главное – что он (пока) им доверяет. А если перестанет доверять, то может быстро уволить.

Хегсет нужен Трампу для «чистки» в армии, назначения лояльных военачальников, для чего надо уволить нелояльных. Есть препятствие – члены Комитета начальников штабов (КНШ) недавно назначены Джо Байденом сроком на четыре года. В принципе, президент и министр обороны могут добиться отставки начальников штабов, как это произошло в 1964 году с пламенным антикоммунистом генералом ВВС Кертисом Лемеем. Но почти тотальный разгон КНШ предпринимал, кажется, только литературный герой – президент Лимен из романа «Семь дней в мае» о попытке военного переворота в США.

Конгрессмен Метт Гетц – аутсайдер в собственной фракции, свергнувший с поста спикера респектабельного Кевина Маккарти и до сих пор являющийся фигурантом расследования этической комиссии Палаты представителей. Но именно такой министр юстиции нужен Трампу – безусловно защищающий интересы президента, несмотря на мнение юридической корпорации, и готовый уволить любого недостаточно лояльного прокурора.

Назначенцы Трампа (кроме Уолтца) должны быть утверждены сенатом, где у республиканцев сейчас 53 места – следовательно, провалить кандидатуру можно, если к консолидированно голосующим демократам присоединятся четверо республиканцев (при равенстве решающий голос будет у вице-президента Вэнса). Трамп рассчитывает на то, что его однопартийцы будут бояться проголосовать против из-за опасения прослыть «предателями» в глазах трамповского электората и республиканского актива. Но, с другой стороны, у сенаторов тоже есть своя самость. Их не прельщает перспектива превращения палаты в машину для голосования, и они могут попробовать провалить одного-двух трамповских назначенцев. Главные кандидаты здесь – Габбард и Гетц.

Алексей Макаркин

После завершения парламентской кампании в Грузии споров о развороте внешнеполитического курса официального Тбилиси не только не убавилось, а лишь прибавилось. Хотя, если внимательно следить за оценками победителей, представляющих партию «Грузинская мечта», то ничего подобного не происходит. Премьер-министр Ираклий Кобахидзе заявляет о невозможности форсировать восстановление дипотношений с РФ из-за «оккупации 10% территории страны». Он же ставит цель- объединиться с ЕС вместе с абхазами и южными осетинами к 2030 году.

Но мы живем в мире представлений, и порой они становятся важнее самой реальности. И все же, стоит обратить внимание на участие главы кабмина Грузии в саммите Европейского политического сообщества. Тут многое примечательно. И то, что на этот раз форум прошел в Будапеште, а венгерский премьер Виктор Орбан был не только первым европейским лидером, признавшим легитимность парламентских выборов в Грузии, но и посетившим эту кавказскую страну буквально на третий день после подведения итогов голосования. И в столице Венгрии Кобахидзе снова озвучил весь знакомый нам набор проевропейских слоганов.

Стоило бы иметь в виду, что всего лишь 4 месяца назад в Бленхеймском дворце (родовом имении герцогов Мальборо) в Великобритании была принята Декларация саммита Европейского политического сообщества (ЕПС). К этому документу присоединилась и Грузия. Более того, в Декларацию было включено грузинское предложение об усилении региональных связей между странами Черного и Каспийского морей. Если это последовательность, то явно не пророссийская.

В Будапеште же в ноябре 2024 года Кобахидзе провел встречу с Шарлем Мишелем, подчеркнув готовность к любой дискуссии и лично с ним, и с представителями высшей иерархии Евросоюза. Грузинская элита, будь она трижды против иноагентов и представителей нетрадиционных меньшинств, сегодня настроена на продолжение политики европейской интеграции. Нравится нам это или нет. Да, эта часть политикума может рассматриваться, как условные евроскептики. Так их единомышленники присутствуют и в Европарламенте, и в национальных парламентах разных стран ЕС, не говоря уже о законодательных органах разных субъектов разных федераций или муниципалитетов. Делать на этом основании выводы об их лояльности Кремлю вряд ли целесообразно.

«Грузинская мечта» позиционирует себя, как прагматическая сила. И неплохо было бы взаимодействовать именно с таким партнером из стратегически важной соседней страны. Опасно другое. Фантазировать и формировать завышенные ожидания, не обладая для этого ни серьезными доказательствами, ни основаниями.

Сергей Маркедонов

Китай остается красным.

Вопрос о возможности эволюции Китая в сторону демократии интересовал экспертов до прихода к власти Си Цзиньпина, который не только свернул всякие несбыточные мечтания о либерализации, но и усилил государственный контроль в экономике. Но и до Си позиция партии и государства (в Китае они едины) носила недвусмысленный характер – даже рыночные реформы не должны поколебать доминирования КПК.

При этом обоснование таких реформ можно найти в партийно-государственной истории. Писал же Мао Цзэдун в статье «О демократической диктатуре народа» от 1949 года, что «в Китае на нынешнем этапе народ составляют рабочий класс, крестьянство, городская мелкая буржуазия и национальная буржуазия». И за пределами народа остаются лишь помещики и «бюрократическая буржуазия» (то есть связанная с режимом Чан Кайши). Так что можно вернуться к истокам, причем в формате, определенным Мао в той же статье: что «национальная буржуазия <…> не должна занимать ведущее положение в государственной власти».

Правда, Мао писал и о том, что национальную буржуазию надо перевоспитывать одновременно с национализацией частных предприятий, но так ведь командные высоты в китайской экономике и после реформ Дэн Сяопина остались в руках государства. А полное огосударствление экономики можно отнести к ошибкам Мао. Говорил же Дэн Сяопин, что заслуги и ошибки Мао находятся в соотношении 70 к 30. Так что ошибок немало, но заслуги перевешивают.

И через массу кинофильмов, сериалов, книг проводится одна мысль – именно КПК во главе с Мао объединила Китай. Слабеющую династию Цин и сменивших ее военачальников унижали иностранцы. Чан Кайши объединил страну сугубо формально и неэффективно, сочетая подавление народных масс, терпимость к коррупции центральных и местных деятелей и обращение за помощью к Западу. И только КПК смогла возглавить объединительный процесс на подлинно национальной и социально справедливой, «народной» основе и довести его до конца в 1949 году (когда Мао писал свою статью). В этом основа легитимности КПК как доминирующей политической силы.

В этом и главный смысл «программного» фильма «Великое дело основания государства» о событиях 1946-1949 годов (в английском варианте короче - The Founding of a Republic), вышедшего на экраны 15 лет назад (то есть еще до прихода к власти Си), ставшего самым кассовым китайским фильмом 2009 года и имевшего два приквела – о создании партии и армии.

Но возникает вопрос, что делать с демократией. Ответ на него также дается в фильме, в котором подробно сравнивается опыт Чан Кайши и Мао Цзэдуна. Чан имитирует демократические институты, прикрывая ими диктатуру. И даже когда речь шла о действительно конкурентных выборах вице-президента, на которых кандидат Чана потерпел поражение, то на самом деле это следствие верхушечной борьбы за власть. И сам Чан, практикующий тайные убийства и не способный справиться с коррупцией даже в собственной семье, в конце концов остается в одиночестве. Что не совсем так – на Тайване он вовсе не был одинок.

И на контрасте Мао не только показан без каких-либо даже маленьких извинительных слабостей, но и как душевный, близкий к простому народу вождь. И, одновременно, готовый к диалогу. Он и с Чаном изначально пытается договориться и даже идет на уступки, да тот изначально ведет двойную игру. И вообще задача Мао – собрать мощную демократическую коалицию (разумеется, на своих условиях, то есть при главенстве компартии). Он привлекает на свою сторону интеллигентскую Демократическую лигу (ДЛ), а затем и отколовшийся от партии Чана Революционный комитет Гоминьдана (РКГ), лидер которого Ли Цзишэнь смущенно признается Мао, что когда-то убивал коммунистов – и Мао протягивает ему руку. А затем он лично встречает на вокзале поезд с вдовой Сунь Ятсена, которую включают в руководство страны.

И спрашивается, какая еще нужна демократия, если Мао и КПК уже учредили ее в 1949 году? Кстати, и ДЛ, и РКГ продолжают существовать как сателлиты КПК, признающие ее руководящую роль – так что в Китае с многопартийностью формально все в порядке.

Алексей Макаркин

Про царей Трампа.

В США есть неформальное понятие «царь» (czar). Заимствовано оно из российской истории и обозначает чиновников с широкими полномочиями, занимающимися приоритетными для администрации политически значимыми задачами. Первые цари появились при Франклине Рузвельте во время Второй мировой войны, когда в чрезвычайных условиях требовалась более гибкая управленческая система, быстро реагирующая на новые вызовы. Появились цари, которые занимались ценами, военным производством, перевозками для армии и т.д.

Война закончилась, государственное вмешательство в экономику сократилось, а цари остались. Социальным приоритетом для Гарри Трумэна было жилищное строительство – и он назначает в эту сферу царя. Джимми Картер борется с энергетическим кризисом – и тут же оказывается востребован царь. И так далее.

Джо Байден назначил царей по борьбе с ковидом и защите границы. Причем с границей получилась необычная история. Царем (в качестве спецпомощника президента) считалась экс-посол в Мексике Роберта Джейкобсон, но вскоре она ушла в отставку, а преемника ей не назначили. Вопросами границы было поручено заниматься вице-президенту Камале Харрис, которую республиканцы охотно прозвали «пограничным царем», активно критикуя при этом за нелегальную миграцию. Хотя вице-президенты царями в США никогда не были.

Пока Трамп решил назначить двух царей - в сфере защиты границы и энергетики. Ожидается предельно жесткая антимиграционная политика (ограничителем могут выступить лишь суды) и снятие экологических ограничений в области энергетики. «Я хочу закрыть границу и хочу бурить, бурить, бурить», — сказал Трамп еще в 2023 году.

Царем границы станет Томас Хоман, имеющий многолетний опыт работы в иммиграционной сфере (начинал патрульным на границе). Интересно, что его карьере способствовал Барак Обама назначивший его заместителем директора Иммиграционной и пограничной службы, курировавшим выдворение мигрантов. Здесь ему принадлежало «ноу-хау» - для более эффективного выдворения он предложил разлучать родителей с детьми.

Для демократов Хоман стал пугалом, символом бездушия, для республиканцев – героем, спасающим страну от чужаков. При Трампе он некоторое время исполнял обязанности главы службы, но большинства за его кандидатуру не набиралось, либеральные сенаторы-республиканцы не решались за него проголосовать, и в 2018 году он ушел на пенсию. И ранее аполитичный профессионал (Обама даже вручил ему награду за выдающееся руководство) стал активным республиканцем и одним из ораторов на съезде 2024 года, выдвинувшим Трампа в президенты.

Неясно, как официально будет называться должность Хомана, но полномочия от Трампа он, похоже, получит. И нынешнее республиканское большинство в Сенате вряд ли завернет его кандидатуру, если ее надо будет утверждать – сильно сдвинувшаяся вправо партия на стороне Хомана (а у либеральных республиканцев хватает возможных кандидатов на «заваливание» - Гетц, Кеннеди, Габбард).

Царем энергии будет Даг Бергам, который станет совмещать посты министра внутренних дел (в США он отвечает за природные ресурсы) и главы Национального совета по энергетике. Сейчас он занимает пост губернатора Северной Дакоты, ранее сделал успешную карьеру в бизнесе. Бергама считали одним из вероятных кандидатов на пост вице-президента, но в результате он получил назначение в правительство. Задача Бергама - курировать вопросы отмены актов в области климата, отказа от субсидий на экологически чистую энергию и увеличения добычи нефти и газа в стране. Цель совета — рост частных инвестиций без оглядки на мнение экологов.

Кстати, единомышленник Бергама Крис Райт назначен руководителем «смежного» министерства энергетики. Большую часть жизни он проработал в индустриях сланцевой нефти и газа, сейчас возглавляет компанию по технологическим решениям в энергетике Liberty Energy (занимается оказанием услуг по гидроразрыву пласта в нефтегазовой отрасли в Колорадо). Так что в Америке будут «бурить, бурить, бурить» - и добиваться тем самым снижения нефтяных цен.

Алексей Макаркин

Президент Абхазии Аслан Бжания сложил свои полномочия. На своем внеочередном заседании республиканский парламент принял его отставку. За постановление по этому вопросу проголосовали 28 депутатов, против – 1, а 2 бюллетеня были испорчены. Абхазию жду внеочередные выборы. Хочется добавить, очередные внеочередные. И в 2014, и в 2020 году полномочия предыдущих глав республики завершались до их официального истечения.

Отставка Бжании стала частью «пакета» соглашений между властями и оппозицией. Вместе с президентом свой пост покидает премьер-министр Александр Анкваб, а исполнять обязанности главы республики будет вплоть до выборов вице-президент Бадра Гунба. Абхазский внутриполитический кризис завершен? В нем есть победители и побежденные?

Оппозиция трактует отставку Бжании, как свой успех. Но такой вывод не кажется безупречным. Ключевые министры продолжают работу, не исключено, что и сам президент прощается, но не уходит. Суровых ограничителей для его участия в предстоящих выборах нет, а ресурсом определенной поддержки он обладает, несмотря на кризисные явления в абхазской политике. Значит власть смогла победить, обеспечив минимум уступок? Тоже не факт. Абхазская улица как затихает, так может и снова пробудиться, если ее лидеры посчитают, что договоренности не выполняются.

Но самое главное даже не в условиях политического «пакета». Системные проблемы остаются. И самая важная из них- источник средств и ресурсов для развития, а также создание постконфликтной повестки для Абхазии. С этой проблемой пока что не справился абхазский политикум в целом. Мы говорим власть и оппозиция. Но хочу напомнить, сколь тонкой в Абхазии бывает грань между этими понятиями. Фронтмен нынешних протестов Адгур Ардзинба в 2015-2020 гг. работал вице-премьером и министром экономики Абхазии, был даже зампредом российско-абхазской межправительственной комиссии по социально-экономическому сотрудничеству. Другой видный оппозиционер Кан Кварчия в недавнем прошлом исполнял обязанности мэра Сухума. И, напротив, и Аслан Бжания, и Александр Анкваб побывали оппонентами властей, последний даже был вынужден некоторое время провести за пределами республики, поддерживая своих единомышленников дистанционно.

Экс-президента Рауля Хаджимбу оппозиция в свое время жестко критиковала за продвижение договора с РФ о союзничестве и стратегическом партнерстве, а затем уже он сам в статусе отставника оппонировал властям по поводу законопроекта об апарт-отелях. И не потому, что те и другие против сотрудничества с Россией. Конкуренции внешнеполитических проектов в Абхазии нет (разве что противостоящие друг другу силы инструментально обвиняют друг друга в антироссийских поползновениях). Абхазский политикум стремится сохранить особенности своей республики. Это касается не только властной системы, но и экологии, имущества, вопросов собственности. Т.н. «проклятие 18%» (когда во времена поздней Абхазской АССР «титульная нация» не составляла в ней большинства) до сих пор остается незаживающей травмой. Любые травмы надо лечить, спору нет. Вопрос лишь в качестве медицинской помощи и в наличии-отсутствии пресловутой «побочки».

Сергей Маркедонов