Новый законопроект об иноагентах создает условия для признания таковыми лиц, находящихся под иностранным «влиянием». В случае его принятия не надо будет доказывать наличие иностранного финансирования, а понятие «влияния» носит крайне расплывчатый характер. Под иностранным влиянием «понимается предоставление иностранным источником лицу поддержки и (или) оказание воздействия на лицо в том числе путем принуждения, убеждения и (или) иными способами». Таким образом количество способов оказания влияния является неопределенным
Иноагент, согласно этому законопроекту, не сможет заниматься образовательной, просветительской и воспитательной деятельностью с несовершеннолетними. Российское общество «детоцентрично» - и поэтому в большинстве своем одобрит такую меру. Как раньше оно одобрило «антимагнитский закон» о запрете иностранного усыновления (будучи искренне уверенным, что на Западе над российскими детьми всячески издеваются) и закон о запрете пропаганды ЛГБТ среди несовершеннолетних. На практике принятие последнего закона привело к запрету любой открытой публичной активности ЛГБТ, так как на мероприятии могут присутствовать дети и подростки. Более того, правоохранители могут сорвать любое даже закрытое мероприятие ЛГБТ, мотивируя это поступившим сигналом, что в помещении находятся несовершеннолетние.
В законопроекте «уточнены» виды иноагентской деятельности: это «политическая деятельность, целенаправленный сбор сведений в области военной или военно-технической деятельности РФ, распространение для неограниченного круга лиц сообщений и материалов и (или) участие в их подготовке, а также иные виды деятельности». Таким образом список не носит закрытого характера – иноагент может заниматься любыми видами деятельности, чтобы получить такой статус.
Впрочем, согласно законопроекту, иноагент получит право не маркировать сообщения в Интернете, которые носят личный, бытовой характер. Но при этом число иноагентов может сильно увеличиться за счет подпавших под иностранное «влияние». Также в единый реестр иноагентов могут быть включены их родственники, если будут признаны аффилированными с ними лицами (этот новый статус пока не использовался в России) и получать от них какую-либо финансовую или имущественную помощь.
Алексей Макаркин
Иноагент, согласно этому законопроекту, не сможет заниматься образовательной, просветительской и воспитательной деятельностью с несовершеннолетними. Российское общество «детоцентрично» - и поэтому в большинстве своем одобрит такую меру. Как раньше оно одобрило «антимагнитский закон» о запрете иностранного усыновления (будучи искренне уверенным, что на Западе над российскими детьми всячески издеваются) и закон о запрете пропаганды ЛГБТ среди несовершеннолетних. На практике принятие последнего закона привело к запрету любой открытой публичной активности ЛГБТ, так как на мероприятии могут присутствовать дети и подростки. Более того, правоохранители могут сорвать любое даже закрытое мероприятие ЛГБТ, мотивируя это поступившим сигналом, что в помещении находятся несовершеннолетние.
В законопроекте «уточнены» виды иноагентской деятельности: это «политическая деятельность, целенаправленный сбор сведений в области военной или военно-технической деятельности РФ, распространение для неограниченного круга лиц сообщений и материалов и (или) участие в их подготовке, а также иные виды деятельности». Таким образом список не носит закрытого характера – иноагент может заниматься любыми видами деятельности, чтобы получить такой статус.
Впрочем, согласно законопроекту, иноагент получит право не маркировать сообщения в Интернете, которые носят личный, бытовой характер. Но при этом число иноагентов может сильно увеличиться за счет подпавших под иностранное «влияние». Также в единый реестр иноагентов могут быть включены их родственники, если будут признаны аффилированными с ними лицами (этот новый статус пока не использовался в России) и получать от них какую-либо финансовую или имущественную помощь.
Алексей Макаркин
Второй тур президентских выборов во Франции завершился даже несколько удачнее для Эммануэля Макрона, чем ожидалось. Он сумел получить 58,5% голосов, увеличив свой отрыв от Марин Ле Пен до 17 п.п. Опросы после первого тура предсказывали, что этот отрыв составит 6-8 п.п. Видимо, сказалась резкая активизация кампании действующего президента между двумя турами. В частности, в ходе поездок по стране Макрону удалось несколько смягчить свой имидж высокомерного, оторванного от простых людей президента. Дала какие-то очки демонстрация Макроном готовности пойти на некоторые уступки по самому непопулярному пункту его программы – о повышении пенсионного возраста с 62 до 65 лет, а также рассчитанное на молодых левых избирателей акцентирование «зеленой повестки». Макрон выглядел убедительнее Ле Пен в ходе единственных теледебатов, когда он доказывал нереалистичность щедрых социально-экономических обещаний своей соперницы, опасность ее курса на подрыв европейской интеграции и ее зависимость от Москвы во внешней политике. Наконец, против Ле Пен сыграло негативное отношение многих французов к ее намерению запретить ношение хиджабов в общественных местах, включая улицы.
Результат второго тура вызвал вздох облегчения у политических элит ЕС. Приход к власти Ле Пен в ситуации невиданного за десятилетия военно-политического конфликта на континенте нанес бы сильнейший удар по единству Евросоюза и погрузил бы его в тяжелый внутренний кризис. Тем не менее, 12 с лишним миллионов голосов, полученных крайне правой Ле Пен – на 5 млн больше, чем в 2017 г., – это свидетельство серьезного поправения французского общества и большой личный успех лидера «Национального объединения». В этом смысле она имела основания назвать свой результат «блестящей победой». Макрону же на втором сроке президентства придется иметь дело не только с усилением крайне правых, но и с тем, что французское общество в целом глубоко расколото по идейно-политическим установкам, а база поддержки самого главы государства не слишком определенна. Судя по тому, что явка избирателей во втором туре (72%) составила не намного меньше, чем в первом (73,7%), значительная часть избирателей леворадикала Меланшона все-таки пришла на участки и проголосовала за Макрона – не из симпатии к нему, а из резкой антипатии к Ле Пен. Кстати, сам Макрон в своей победной речи признал острые общественные противоречия и тот факт, что многие избиратели отдали ему свои голоса, просто чтобы не допустить к власти национал-популистку Ле Пен. Макрон обещал воссоединить страну, в которой «так много сомнений и расколов». Он заявил, что извлек уроки из прошлых ошибок, и обещал новые методы работы, нацеленные на формирование консенсуса при проведении реформ. «Никто не будет оставлен на обочине дороги», – провозгласил Макрон.
Однако осознание проблемы не означает ее решения. Французские эксперты обращают внимание на то, что в обществе в результате либерально-рыночных реформ первого срока Макрона, затем пандемийных тягот и ограничений, а сейчас резкого роста стоимости жизни накоплен такой высокий градус напряжения и недовольства, который при первых неудачных действиях президента может вылиться в широкие общественные протесты. В них могут принять участие и леворадикальная молодежь, и профсоюзы, и низкодоходные сторонники Ле Пен, и разочаровавшиеся во всем абсентеисты. Некоторые лидеры движения «желтых жилетов» уже призывают людей выходить на улицы. А первым испытанием для Макрона станут парламентские выборы в середине июня. Жан-Люк Меланшон, набравший в первом туре 22% голосов, заявил, что его «Непокоренная Франция» получит в Национальном собрании так много мест, что он будет добиваться поста премьер-министра. Намерение вести «большую избирательную битву» анонсировала Ле Пен. На сколько мандатов сможет рассчитывать партия Макрона «Вперед, Республика!», сейчас трудно сказать, но едва ли ей удастся получить большинство. А значит, президенту придется вести сложные переговоры о политических союзах.
Александр Ивахник
Результат второго тура вызвал вздох облегчения у политических элит ЕС. Приход к власти Ле Пен в ситуации невиданного за десятилетия военно-политического конфликта на континенте нанес бы сильнейший удар по единству Евросоюза и погрузил бы его в тяжелый внутренний кризис. Тем не менее, 12 с лишним миллионов голосов, полученных крайне правой Ле Пен – на 5 млн больше, чем в 2017 г., – это свидетельство серьезного поправения французского общества и большой личный успех лидера «Национального объединения». В этом смысле она имела основания назвать свой результат «блестящей победой». Макрону же на втором сроке президентства придется иметь дело не только с усилением крайне правых, но и с тем, что французское общество в целом глубоко расколото по идейно-политическим установкам, а база поддержки самого главы государства не слишком определенна. Судя по тому, что явка избирателей во втором туре (72%) составила не намного меньше, чем в первом (73,7%), значительная часть избирателей леворадикала Меланшона все-таки пришла на участки и проголосовала за Макрона – не из симпатии к нему, а из резкой антипатии к Ле Пен. Кстати, сам Макрон в своей победной речи признал острые общественные противоречия и тот факт, что многие избиратели отдали ему свои голоса, просто чтобы не допустить к власти национал-популистку Ле Пен. Макрон обещал воссоединить страну, в которой «так много сомнений и расколов». Он заявил, что извлек уроки из прошлых ошибок, и обещал новые методы работы, нацеленные на формирование консенсуса при проведении реформ. «Никто не будет оставлен на обочине дороги», – провозгласил Макрон.
Однако осознание проблемы не означает ее решения. Французские эксперты обращают внимание на то, что в обществе в результате либерально-рыночных реформ первого срока Макрона, затем пандемийных тягот и ограничений, а сейчас резкого роста стоимости жизни накоплен такой высокий градус напряжения и недовольства, который при первых неудачных действиях президента может вылиться в широкие общественные протесты. В них могут принять участие и леворадикальная молодежь, и профсоюзы, и низкодоходные сторонники Ле Пен, и разочаровавшиеся во всем абсентеисты. Некоторые лидеры движения «желтых жилетов» уже призывают людей выходить на улицы. А первым испытанием для Макрона станут парламентские выборы в середине июня. Жан-Люк Меланшон, набравший в первом туре 22% голосов, заявил, что его «Непокоренная Франция» получит в Национальном собрании так много мест, что он будет добиваться поста премьер-министра. Намерение вести «большую избирательную битву» анонсировала Ле Пен. На сколько мандатов сможет рассчитывать партия Макрона «Вперед, Республика!», сейчас трудно сказать, но едва ли ей удастся получить большинство. А значит, президенту придется вести сложные переговоры о политических союзах.
Александр Ивахник
О том, что приднестровский конфликт может быть разморожен, говорят уже не первый год. После того, как в 2014 году изменился статус Крыма и началось противостояние в Донбассе, Приднестровье было в фокусе особого внимание. Резкое ухудшение отношений между двумя странами- гарантами урегулирования на Днестре Россией и Украиной повышало риски в этой «остывшей горячей точке» на пространстве бывшего Советского Союза. Но в феврале 2022 года возможностей для эскалации здесь стало больше.
25 апреля из Тирасполя пришли тревожные вести. В здание министерства госбезопасности непризнанной республики прогремели взрывы. Затем представители ведомства сообщили, что оно подверглось гранатометному обстрелу. Поводов для беспокойства более, чем достаточно. После того, как как приднестровское вооруженное противостояние завершилось подписанием 21 июля 1992 года Соглашения о принципах мирного урегулирования, Кишинев де-факто утратил свой суверенитет над территорией на левом и частично на правом берегу Днестра. В правобережной части ПМР контролирует город Бендеры, но при этом микрорайон Варница, расположенный в черте Бендер, находится под юрисдикцией Молдавии.
Однако после вступления в силу документа о прекращении огня Приднестровье неофициально считалось самым безопасным местом среди постсоветских конфликтных регионов. Попытки изменить здесь экономический статус-кво предпринимались. И не только со стороны Кишинева, но и со стороны Киева (непризнанная ПМР имеет общий участок границы с Украиной). Были и попытки молдавских властей апеллировать к миру с требованиями вывода российских миротворцев и ОГРВ (оперативную группу войск России). Но какие бы трудности ни вставали на пути к миру, на Днестре не было вооруженных инцидентов. Попытки расшатать стабильность были, но они обходились без стрельбы. И в этом контексте инцидент в Тирасполе- вещь очень неприятная.
Реальный переговорный процесс между конфликтующими сторонами по факту заморожен. Попыток выйти на компромиссные договоренности не предпринимается. При этом тесная взаимосвязь приднестровского конфликта с ситуацией на Украине автоматически повышает риски в этой части постсоветского пространства.
Стоит обратить внимание, что буквально за несколько часов до тираспольского инцидента заместитель главы МИД РФ Андрей Руденко констатировал: «Мы не видим никаких рисков в Приднестровье, наша позиция остается прежней: мы выступаем за мирное урегулирование приднестровской проблемы». В то же самое время за несколько дней исполняющий обязанности командующего войсками Центрального военного округа Рустам Миннекаев говорил о фактах притеснения русскоязычного населения на Днестре, а также о том, что одной из целей второй фазы российской операции на Украине будет выход к Приднестровью. Много эмоций и ситуация непроста. Крайне важно на данном этапе не допустить углубления военной эскалации, купировать риски безопасности. О всеобъемлющем политическом урегулировании, очевидно, говорить слишком рано. Главное – избежать «разморозки» застарелого конфликта.
Сергей Маркедонов
25 апреля из Тирасполя пришли тревожные вести. В здание министерства госбезопасности непризнанной республики прогремели взрывы. Затем представители ведомства сообщили, что оно подверглось гранатометному обстрелу. Поводов для беспокойства более, чем достаточно. После того, как как приднестровское вооруженное противостояние завершилось подписанием 21 июля 1992 года Соглашения о принципах мирного урегулирования, Кишинев де-факто утратил свой суверенитет над территорией на левом и частично на правом берегу Днестра. В правобережной части ПМР контролирует город Бендеры, но при этом микрорайон Варница, расположенный в черте Бендер, находится под юрисдикцией Молдавии.
Однако после вступления в силу документа о прекращении огня Приднестровье неофициально считалось самым безопасным местом среди постсоветских конфликтных регионов. Попытки изменить здесь экономический статус-кво предпринимались. И не только со стороны Кишинева, но и со стороны Киева (непризнанная ПМР имеет общий участок границы с Украиной). Были и попытки молдавских властей апеллировать к миру с требованиями вывода российских миротворцев и ОГРВ (оперативную группу войск России). Но какие бы трудности ни вставали на пути к миру, на Днестре не было вооруженных инцидентов. Попытки расшатать стабильность были, но они обходились без стрельбы. И в этом контексте инцидент в Тирасполе- вещь очень неприятная.
Реальный переговорный процесс между конфликтующими сторонами по факту заморожен. Попыток выйти на компромиссные договоренности не предпринимается. При этом тесная взаимосвязь приднестровского конфликта с ситуацией на Украине автоматически повышает риски в этой части постсоветского пространства.
Стоит обратить внимание, что буквально за несколько часов до тираспольского инцидента заместитель главы МИД РФ Андрей Руденко констатировал: «Мы не видим никаких рисков в Приднестровье, наша позиция остается прежней: мы выступаем за мирное урегулирование приднестровской проблемы». В то же самое время за несколько дней исполняющий обязанности командующего войсками Центрального военного округа Рустам Миннекаев говорил о фактах притеснения русскоязычного населения на Днестре, а также о том, что одной из целей второй фазы российской операции на Украине будет выход к Приднестровью. Много эмоций и ситуация непроста. Крайне важно на данном этапе не допустить углубления военной эскалации, купировать риски безопасности. О всеобъемлющем политическом урегулировании, очевидно, говорить слишком рано. Главное – избежать «разморозки» застарелого конфликта.
Сергей Маркедонов
После воскресенья внимание мировых СМИ было приковано к победе Макрона на президентских выборах во Франции. Итоги парламентских выборов в маленькой, двухмиллионной Словении, естественно, оказались в тени. Между тем эти итоги крайне любопытны, они знаменуют крутой поворот в политической истории Словении. Победу одержала новая партия «Движение за свободу», а Словенская демократическая партия премьер-министра Янеза Янши потерпела очевидное поражение.
Национал-консерватор Янша – самый опытный словенский политик. Он занимал пост премьера сначала в 2004-2008 годах, затем в 2012-2013. Его второй срок был прерван коррупционным скандалом, в результате которого Янша был осужден. Тем не менее он удержался на авансцене политики, а в марте 2020 г. после отставки либерального правительства из-за проблем с коронавирусом Янша сумел сколотить парламентскую коалицию и вернулся к власти. На посту премьера он быстро вошел в ряд национал-популистских диссидентов ЕС, резко раздражавших Брюссель своим пренебрежением к верховенству права. Янша –близкий союзник и друг венгерского премьера Виктора Орбана. Премьер Словении стремился копировать авторитарный стиль правления Орбана. Он расставлял лоялистов на ключевые позиции в различных государственных институтах, покрывал сомнительные сделки госкомпаний, пытался ограничить самостоятельность судов.
Янша использовал ситуацию с пандемией для резкого ужесточения внутриполитического курса. Он предоставил полицейские полномочия армейским подразделениям, ограничил права экологических организаций на публичный протест. Резкое недовольство в Словении и в Брюсселе вызывало давление правительства Янши на свободу СМИ. Откровенной травле в твиттер-аккаунте самого Янши и в его пропагандистских ресурсах подвергались журналисты, критикующие действия властей. Активисты НКО и оппозиционные политики становились объектами целенаправленных кампаний клеветы.
Однако в отличие от Орбана у Янши не было прочного большинства в парламенте и полного доминирования в медиа, а недовольство в стране его курсом быстро росло и ширилось. И тогда на политическую сцену вышел 55-летний Роберт Голоб. Еще в конце прошлого года о нем в Словении почти никто не слышал. Он был главой компании, занимавшейся проектами по развитию солнечной энергетики. Когда государство установило контроль над компанией, Голоб лишился своего поста и в январе этого года возглавил маленькую Зеленую партию, а затем вместе с рядом других бывших бизнесменов преобразовал ее в леволиберальную партию «Движение свободы». Голоб сумел быстро позиционировать себя как главного соперника Янши на будущих выборах. Его партия подключилась к широким уличным протестам против попыток режима Янши подорвать демократические институты. В ходе избирательной кампании Голоб провозгласил выборы «референдумом о демократии» и обещал восстановить «нормальность». Также он призывал к развитию зеленой энергетики и обязался проводить внешнюю политику, «приверженную фундаментальным ценностям ЕС».
Кампания Голоба оказалась на удивление эффективной. Интерес к воскресным выборам был необычно высоким. Явка составила почти 70%, в то время как на выборах 2018 г. – всего 52%. «Движение за свободу» получило 34,5% голосов, а партия Янши – 23,6%. Кроме того, 4-процентный барьер преодолели входившая в коалицию Янши партия «Новая Словения», Социал-демократическая партия и партия «Левые». «Движение за свободу» будет иметь в парламенте 41 место из 90, а вместе с 12 мандатами двух левых партий – прочное большинство, и Голоб сможет спокойно сформировать коалиционное правительство. Первоочередные задачи будущего кабинета определены: отмена ряда законов, ограничивающих права гражданского общества, и отстранение ставленников Янши с постов в госинститутах и СМИ. А что будет дальше, сказать сложно. Главная проблема для Голоба и его соратников – отсутствие опыта в госуправлении и дефицит кадров. Многое будет зависеть от того, хватит ли у избирателей терпения дождаться, пока такой опыт будет наработан.
Александр Ивахник
Национал-консерватор Янша – самый опытный словенский политик. Он занимал пост премьера сначала в 2004-2008 годах, затем в 2012-2013. Его второй срок был прерван коррупционным скандалом, в результате которого Янша был осужден. Тем не менее он удержался на авансцене политики, а в марте 2020 г. после отставки либерального правительства из-за проблем с коронавирусом Янша сумел сколотить парламентскую коалицию и вернулся к власти. На посту премьера он быстро вошел в ряд национал-популистских диссидентов ЕС, резко раздражавших Брюссель своим пренебрежением к верховенству права. Янша –близкий союзник и друг венгерского премьера Виктора Орбана. Премьер Словении стремился копировать авторитарный стиль правления Орбана. Он расставлял лоялистов на ключевые позиции в различных государственных институтах, покрывал сомнительные сделки госкомпаний, пытался ограничить самостоятельность судов.
Янша использовал ситуацию с пандемией для резкого ужесточения внутриполитического курса. Он предоставил полицейские полномочия армейским подразделениям, ограничил права экологических организаций на публичный протест. Резкое недовольство в Словении и в Брюсселе вызывало давление правительства Янши на свободу СМИ. Откровенной травле в твиттер-аккаунте самого Янши и в его пропагандистских ресурсах подвергались журналисты, критикующие действия властей. Активисты НКО и оппозиционные политики становились объектами целенаправленных кампаний клеветы.
Однако в отличие от Орбана у Янши не было прочного большинства в парламенте и полного доминирования в медиа, а недовольство в стране его курсом быстро росло и ширилось. И тогда на политическую сцену вышел 55-летний Роберт Голоб. Еще в конце прошлого года о нем в Словении почти никто не слышал. Он был главой компании, занимавшейся проектами по развитию солнечной энергетики. Когда государство установило контроль над компанией, Голоб лишился своего поста и в январе этого года возглавил маленькую Зеленую партию, а затем вместе с рядом других бывших бизнесменов преобразовал ее в леволиберальную партию «Движение свободы». Голоб сумел быстро позиционировать себя как главного соперника Янши на будущих выборах. Его партия подключилась к широким уличным протестам против попыток режима Янши подорвать демократические институты. В ходе избирательной кампании Голоб провозгласил выборы «референдумом о демократии» и обещал восстановить «нормальность». Также он призывал к развитию зеленой энергетики и обязался проводить внешнюю политику, «приверженную фундаментальным ценностям ЕС».
Кампания Голоба оказалась на удивление эффективной. Интерес к воскресным выборам был необычно высоким. Явка составила почти 70%, в то время как на выборах 2018 г. – всего 52%. «Движение за свободу» получило 34,5% голосов, а партия Янши – 23,6%. Кроме того, 4-процентный барьер преодолели входившая в коалицию Янши партия «Новая Словения», Социал-демократическая партия и партия «Левые». «Движение за свободу» будет иметь в парламенте 41 место из 90, а вместе с 12 мандатами двух левых партий – прочное большинство, и Голоб сможет спокойно сформировать коалиционное правительство. Первоочередные задачи будущего кабинета определены: отмена ряда законов, ограничивающих права гражданского общества, и отстранение ставленников Янши с постов в госинститутах и СМИ. А что будет дальше, сказать сложно. Главная проблема для Голоба и его соратников – отсутствие опыта в госуправлении и дефицит кадров. Многое будет зависеть от того, хватит ли у избирателей терпения дождаться, пока такой опыт будет наработан.
Александр Ивахник
Массовыми протестами Армению не удивишь. Уличные акции – обязательный элемент армянской внутренней политики с момента обретения независимости в 1991 года. Однако оппозиционные митинги, анонсированные оппозицией в конце прошлой недели, требуют к себе пристального внимания. Начиная с понедельника 25 апреля противники власти объявили о бессрочных протестных акциях с целью защиты государственности Армении и Нагорного Карабаха (в Армении его называют Арцахом). Пафос митингов носит отчетливо антиправительственный характер. Их участники говорят о провальной политике власти в целом, Никола Пашиняна лично. Их клеймят, как предателей, носителей протурецких взглядов. Оппоненты власти предпринимают попытки распространить огонь протестов в регионы страны. Во многом ту же тактику в 2018 году использовал нынешний премьер Армении. В 2018 году акции, приведшие его к власти, назвали «бархатной революцией». Стоит ли ожидать ее римейка через четыре года?
Начнем с терминологии. Наверное, оппонентов Пашиняна корректнее называть контрреволюционерами. В особенности, если говорить о сторонниках блока «Армения», созданного экс-президентом Робертом Кочаряном. Он в отличие от других армянских политиков не был попутчиком или соратником Пашиняна. Фактически с первого дня после прихода его на премьерский пост Кочарян последовательно критиковал главного «революционера» республики. В 2022 году под знамена оппозиции пришли и те, кто раньше или поддерживал Никола Воваевича или был, как минимум, не против него. Ключевая причина- расхождение в вопросах внешней политики. С точки зрения критиков Пашиняна, он занимается «разбазариванием территорий» и «сдачей Арцаха».
Не пытаясь выступать в роли адвоката премьера, стоит заметить, что тот ведет свое отступление не в вакууме. Азербайджан, огласив свои «пять принципов мира», с каждым днем все поднимает ставки в политической игре вокруг карабахского урегулирования. Так президент Ильхам Алиев, выступая на Пятом съезде азербайджанцев мира (его уже называли в пресс «форумом победы»), заявил, что если официальный Ереван не примет проект Баку, то территориальную целостность Армении его страна признавать не будет. Добавим к этому имеющиеся проблемы с демаркацией и делимитацией, попытки азербайджанской стороны закрепиться на территориях областей Сюник и Гехаркуник. И получим крайне непростой выбор. Тем паче, что мировое сообщество однозначно на сторону Армении не становится.
Впрочем, у оппозиции тоже имеются непростые проблемы. Оснований для критики и негодования много. Допустим, все у критиков премьера получится и режим «бархатной революции» не устоит. Тут, конечно есть свои сомнения, так как Пашинян- мастер уличной борьбы, и скорее всего, он попытается вернуться в знакомую стихию и возглавить ее. Но предположим, отставка премьера- реальность. Означает ли это, что критики Пашиняна пересмотрят все трехсторонние заявления, подписанные также с участием Владимира Путина и Ильхама Алиева, а также заодно прекратят общение с Шарлем Мишелем и турецким спецпредставителем по нормализации отношений? Готовы ли они в таком случае взять на себя ответственность за возможную эскалацию? И если таковая случится, то как готовы себя вести, какие ресурсы привлечь? Вопросы, скорее риторические. Но вызовы вполне реальные!
Сергей Маркедонов
Начнем с терминологии. Наверное, оппонентов Пашиняна корректнее называть контрреволюционерами. В особенности, если говорить о сторонниках блока «Армения», созданного экс-президентом Робертом Кочаряном. Он в отличие от других армянских политиков не был попутчиком или соратником Пашиняна. Фактически с первого дня после прихода его на премьерский пост Кочарян последовательно критиковал главного «революционера» республики. В 2022 году под знамена оппозиции пришли и те, кто раньше или поддерживал Никола Воваевича или был, как минимум, не против него. Ключевая причина- расхождение в вопросах внешней политики. С точки зрения критиков Пашиняна, он занимается «разбазариванием территорий» и «сдачей Арцаха».
Не пытаясь выступать в роли адвоката премьера, стоит заметить, что тот ведет свое отступление не в вакууме. Азербайджан, огласив свои «пять принципов мира», с каждым днем все поднимает ставки в политической игре вокруг карабахского урегулирования. Так президент Ильхам Алиев, выступая на Пятом съезде азербайджанцев мира (его уже называли в пресс «форумом победы»), заявил, что если официальный Ереван не примет проект Баку, то территориальную целостность Армении его страна признавать не будет. Добавим к этому имеющиеся проблемы с демаркацией и делимитацией, попытки азербайджанской стороны закрепиться на территориях областей Сюник и Гехаркуник. И получим крайне непростой выбор. Тем паче, что мировое сообщество однозначно на сторону Армении не становится.
Впрочем, у оппозиции тоже имеются непростые проблемы. Оснований для критики и негодования много. Допустим, все у критиков премьера получится и режим «бархатной революции» не устоит. Тут, конечно есть свои сомнения, так как Пашинян- мастер уличной борьбы, и скорее всего, он попытается вернуться в знакомую стихию и возглавить ее. Но предположим, отставка премьера- реальность. Означает ли это, что критики Пашиняна пересмотрят все трехсторонние заявления, подписанные также с участием Владимира Путина и Ильхама Алиева, а также заодно прекратят общение с Шарлем Мишелем и турецким спецпредставителем по нормализации отношений? Готовы ли они в таком случае взять на себя ответственность за возможную эскалацию? И если таковая случится, то как готовы себя вести, какие ресурсы привлечь? Вопросы, скорее риторические. Но вызовы вполне реальные!
Сергей Маркедонов
Обмен Константина Ярошенко на Тревора Рида имеет несколько смыслов.
1. Идет холодная война, которой были свойственны подобные обмены. Отец Рида заявил: «Они прилетели в Турцию, <....> потом американский самолет встал рядом с российским и двоих заключенных одновременно провели мимо друг друга прямо как в кино». Кино – это конечно же не «Мертвый сезон» (вряд ли американец смотрел старый советский фильм) по отдаленным мотивам обмена Молодого на Винна, а спилберговский «Шпионский мост», где меняют Абеля на Пауэрса (в «Мертвом сезоне» тоже фигурирует американский летчик – намек на Пауэрса – а не коммерсант-разведчик Винн).
2. Стороны не хотят доводить конфликт до крайности. Обмен – это конечно же не разрядка, но демонстрация того, что они могут общаться друг с другом в условиях, когда в публичном пространстве усилились страхи ядерной войны. Прошлогодняя женевская встреча Путина с Байденом была совсем в другую эпоху и большинство ее результатов (например, «зеленая повестка» и сотрудничество в сфере кибербезопасности) утратили актуальность. Но возможность позитивных жестов, о которых шла речь еще того, остается, хотя и ограниченная (в формат обмена – по крайней мере, на сегодняшний момент - не был включен Виктор Бут, куда более знаковая фигура, чем Ярошенко).
3. Турция выступает в качестве страны, где происходит обмен, так как у Эрдогана есть отношения и с Россией, и с США. Но Турция не будет выступать в качестве посредника в российско-американских отношениях в целом. Все же она входит в состав НАТО, так что связана союзническими обязательствами с одной из сторон. Другое дело, что в конкретных вопросах, вписывающихся в логику российско-западного противостояния, Эрдоган может оказывать «добрые услуги» - как в случае с обменом, так и очень трудными российско-украинскими переговорами. С учетом своего опыта договоренностей по Сирии, Ливии и Южному Кавказу.
Алексей Макаркин
1. Идет холодная война, которой были свойственны подобные обмены. Отец Рида заявил: «Они прилетели в Турцию, <....> потом американский самолет встал рядом с российским и двоих заключенных одновременно провели мимо друг друга прямо как в кино». Кино – это конечно же не «Мертвый сезон» (вряд ли американец смотрел старый советский фильм) по отдаленным мотивам обмена Молодого на Винна, а спилберговский «Шпионский мост», где меняют Абеля на Пауэрса (в «Мертвом сезоне» тоже фигурирует американский летчик – намек на Пауэрса – а не коммерсант-разведчик Винн).
2. Стороны не хотят доводить конфликт до крайности. Обмен – это конечно же не разрядка, но демонстрация того, что они могут общаться друг с другом в условиях, когда в публичном пространстве усилились страхи ядерной войны. Прошлогодняя женевская встреча Путина с Байденом была совсем в другую эпоху и большинство ее результатов (например, «зеленая повестка» и сотрудничество в сфере кибербезопасности) утратили актуальность. Но возможность позитивных жестов, о которых шла речь еще того, остается, хотя и ограниченная (в формат обмена – по крайней мере, на сегодняшний момент - не был включен Виктор Бут, куда более знаковая фигура, чем Ярошенко).
3. Турция выступает в качестве страны, где происходит обмен, так как у Эрдогана есть отношения и с Россией, и с США. Но Турция не будет выступать в качестве посредника в российско-американских отношениях в целом. Все же она входит в состав НАТО, так что связана союзническими обязательствами с одной из сторон. Другое дело, что в конкретных вопросах, вписывающихся в логику российско-западного противостояния, Эрдоган может оказывать «добрые услуги» - как в случае с обменом, так и очень трудными российско-украинскими переговорами. С учетом своего опыта договоренностей по Сирии, Ливии и Южному Кавказу.
Алексей Макаркин
В «прошлой жизни» антиваксеры подвергались российским официозом резкой критике. Задачей было достижение коллективного иммунитета, а антиваксерская агитация этому препятствовала – особенно если учесть, что к ряду аргументов противников вакцинации прислушивались и более умеренно настроенные по отношению к современной медицине граждане. Но еще до начала специальной военной операции отношение официоза к антиваксерам стало если не теплеть, то выглядеть более спокойным – особенно на фоне отказа от законопроектов о введении QR-кодов, которые были главным раздражителем для антиваксеров в конце прошлого года. Среди антиваксеров уже тогда было немало не просто лоялистов, но и сторонников максимального ужесточения внешнеполитического курса – и ссориться с ними не хотелось.
Сейчас же «вакцинная» тема ушла из публичной повестки, про пандемию почти не вспоминают, хотя врачи и предупреждают, что она может вернуться. Раскол на ваксеров и антиваксеров потерял актуальность – и теперь Мария Шукшина, радующаяся отмене спектакля в электротеатре Станиславский с Юлией Ауг, вполне в патриотическом доминирующем тренде. «Благодарю вас всех за неравнодушие, активную позицию и патриотизм! Впереди ещё много работы в этой информационной войне. Но мы победим!», - обращается она к своим сторонникам по этому и другим «смежным» поводам.
А Дмитрий Медведев упомянул, что «ватиканский прелат архиепископ Карло Мария Вигано прямо раскрыл роль НАТО в науськивании киевского режима против Донбасса, разоблачил он и табуированную на Западе тему поддержки неонацистских формирований на Украине начиная с 2014 года». Ватиканский дипломат с многолетним стажем, архиепископ Вигано еще в 2016 году был отправлен в отставку и сейчас является решительным критиком папы Франциска. Крайний консерватор, радикальный противник католического модернизма, он также стал одним из главных авторитетов для католиков-антиваксеров (по его мнению, «модернизм и Covid-19 являются частью одного бренда»). Но теперь союзников не выбирают.
Алексей Макаркин
Сейчас же «вакцинная» тема ушла из публичной повестки, про пандемию почти не вспоминают, хотя врачи и предупреждают, что она может вернуться. Раскол на ваксеров и антиваксеров потерял актуальность – и теперь Мария Шукшина, радующаяся отмене спектакля в электротеатре Станиславский с Юлией Ауг, вполне в патриотическом доминирующем тренде. «Благодарю вас всех за неравнодушие, активную позицию и патриотизм! Впереди ещё много работы в этой информационной войне. Но мы победим!», - обращается она к своим сторонникам по этому и другим «смежным» поводам.
А Дмитрий Медведев упомянул, что «ватиканский прелат архиепископ Карло Мария Вигано прямо раскрыл роль НАТО в науськивании киевского режима против Донбасса, разоблачил он и табуированную на Западе тему поддержки неонацистских формирований на Украине начиная с 2014 года». Ватиканский дипломат с многолетним стажем, архиепископ Вигано еще в 2016 году был отправлен в отставку и сейчас является решительным критиком папы Франциска. Крайний консерватор, радикальный противник католического модернизма, он также стал одним из главных авторитетов для католиков-антиваксеров (по его мнению, «модернизм и Covid-19 являются частью одного бренда»). Но теперь союзников не выбирают.
Алексей Макаркин
В отношениях между Грузией и Украиной возник новый информационный скандал. На платформе YouTube были размещены две аудиозаписи. Предполагают, что это беседы Бидзины Иванишвили и российского бизнесмена Владимира Евтушенкова. Основная тема разговора- попытка обхода санкций, введенных против «капитанов» бизнеса из России. И хотя Иванишвили еще с января 2021 года заявил о своем уходе из большой политики, он является главной фигурой, принимающей решения в Грузии.
Понятное дело, оппозиция попыталась воспользоваться этой историей в своих целях. «Единое национальное движение» уже не первый год проталкивает идею о том, что «Грузинская мечта» и ее отец-основатель попросту сдают национальные интересы и подыгрывают России. Этот дискурс не получает широкого одобрения. Но конфликт на Украине помогает его продвижению. И украинские власти готовы «националам» в этом помогать. Так Давид Арахамия председатель пропрезидентской партии «Слуга народа», в Верховной раде призвал Евросоюз и США рассмотреть вопрос о персональных санкциях против Иванишвили. Чтобы адекватно оценить политический вес Арахамии, стоит добавить, что он также возглавляет украинскую делегацию на переговорах с Россией. В своем обращении он сравнил Иванишвили с Януковичем и обвинил «грузинского Дэн Сяопина» в стремлении поссорить грузин и украинцев.
Эта искра между Киевом и Тбилиси вспыхнула в условиях, когда дрова для политического «костра» уже были собраны. С началом российской военной операции представители официальных структур Грузии и Украины не раз жестко выступили друг против друга. И история с якобы секретными переговорами Иванишвили и Евтушенкова только добавила остроты конфликту. Означает ли это геополитический разворот Грузии в сторону России? Не думаю, что некоторые бизнес-схемы (если они действительно обсуждались или имели место) это подразумевают. Скорее, речь о другом. Для «Грузинской мечты» политическое украинофильство тесно связано с личностью Михаила Саакашвили. И не столько Россию готовы поддержать «мечтатели», сколько боятся и не хотят «реванша бывших». Добавим к этому их нежелание превращать территорию собственной страны в очередной полигон второй «холодной войны», дивиденды здесь весьма сомнительны.
Сергей Маркедонов
Понятное дело, оппозиция попыталась воспользоваться этой историей в своих целях. «Единое национальное движение» уже не первый год проталкивает идею о том, что «Грузинская мечта» и ее отец-основатель попросту сдают национальные интересы и подыгрывают России. Этот дискурс не получает широкого одобрения. Но конфликт на Украине помогает его продвижению. И украинские власти готовы «националам» в этом помогать. Так Давид Арахамия председатель пропрезидентской партии «Слуга народа», в Верховной раде призвал Евросоюз и США рассмотреть вопрос о персональных санкциях против Иванишвили. Чтобы адекватно оценить политический вес Арахамии, стоит добавить, что он также возглавляет украинскую делегацию на переговорах с Россией. В своем обращении он сравнил Иванишвили с Януковичем и обвинил «грузинского Дэн Сяопина» в стремлении поссорить грузин и украинцев.
Эта искра между Киевом и Тбилиси вспыхнула в условиях, когда дрова для политического «костра» уже были собраны. С началом российской военной операции представители официальных структур Грузии и Украины не раз жестко выступили друг против друга. И история с якобы секретными переговорами Иванишвили и Евтушенкова только добавила остроты конфликту. Означает ли это геополитический разворот Грузии в сторону России? Не думаю, что некоторые бизнес-схемы (если они действительно обсуждались или имели место) это подразумевают. Скорее, речь о другом. Для «Грузинской мечты» политическое украинофильство тесно связано с личностью Михаила Саакашвили. И не столько Россию готовы поддержать «мечтатели», сколько боятся и не хотят «реванша бывших». Добавим к этому их нежелание превращать территорию собственной страны в очередной полигон второй «холодной войны», дивиденды здесь весьма сомнительны.
Сергей Маркедонов
В отличие от Китая, где по-прежнему в крупнейших городах вводятся локдауны при первых случаях заражения COVID-19, Европа считает, что критическая фаза пандемии закончилась. После вспышки инфекций в начале года с более заразным, но менее опасным штаммом омикрон сейчас в Европе наблюдается значительный спад заражений, госпитализаций и смертей. В среду Еврокомиссия представила документ, в котором констатируется окончание чрезвычайной ситуации с коронавирусом. «Мы вступаем в новую фазу пандемии, когда мы переходим от режима чрезвычайной ситуации к более устойчивому управлению COVID-19», – объявила на пресс-конференции в Брюсселе глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. При этом она отметила: «Всё же мы должны оставаться бдительными. Цифры инфекции пока остаются высокими в ЕС». На той же пресс-конференции еврокомиссар по вопросам здравоохранения Стелла Кириакидес сообщила, что за два с лишним года от 60 до 80% населения ЕС переболели коронавирусом. По данным агентства ЕС по здравоохранению, зафиксированные случаи охватывают 30% европейцев, но если к ним добавить заражения, прошедшие мимо учета, то общее число заражений можно оценить в 350 млн, т.е. 77% населения ЕС.
В представленном документе Еврокомиссия рекомендует странам ЕС отказаться от массового тестирования, при котором люди с симптомами коронавируса и люди, контактировавшие с ними, в обязательном порядке должны пройти тест. Вместо этого должно проводиться адресное диагностическое тестирование, которое призвано обеспечить надежные оценки эпидемиологических тенденций. С этой целью должны быть определены приоритетные группы для тестирования, включая тех, кто проживает в районе эпидемических вспышек, тех, кто подвержен риску тяжелого течения коронавируса, и медицинский персонал. Документ ЕК также предлагает создать систему надзора за коронавирусом, аналогичную той, которая используется для мониторинга сезонного гриппа, когда ограниченное число отобранных медицинских учреждений собирают соответствующие данные и обмениваются ими. При этом мониторинг распространения новых, более опасных вариантов COVID-19, напротив, должен быть усилен. «Риск того, что ситуация может быстро измениться с появлением нового штамма коронавируса, является реальным», – отметила Кириакидес. В этой связи ЕК рекомендует правительствам стран ЕС иметь готовые планы для возвращения к режиму чрезвычайных мер.
Еврокомиссия также призывает правительства продолжать кампанию по вакцинации еще не привитых людей, особенно школьников младших классов, среди которых уровень вакцинации сейчас ниже 15%. Кроме того, ЕК готовит стратегию развития нового поколения вакцин, которые должны подходить для различных штаммов коронавируса и иметь длительное воздействие. Наконец, ЕК готова поддержать разработку новых лекарств от COVID-19. Первые антикоронавирусные препараты, разработанные компаниями Pfizer и Merck, получили одобрение для использования в ЕС, но их применение до сих пор было ограниченным из-за высокой цены и проблем с получением рецептов.
Александр Ивахник
В представленном документе Еврокомиссия рекомендует странам ЕС отказаться от массового тестирования, при котором люди с симптомами коронавируса и люди, контактировавшие с ними, в обязательном порядке должны пройти тест. Вместо этого должно проводиться адресное диагностическое тестирование, которое призвано обеспечить надежные оценки эпидемиологических тенденций. С этой целью должны быть определены приоритетные группы для тестирования, включая тех, кто проживает в районе эпидемических вспышек, тех, кто подвержен риску тяжелого течения коронавируса, и медицинский персонал. Документ ЕК также предлагает создать систему надзора за коронавирусом, аналогичную той, которая используется для мониторинга сезонного гриппа, когда ограниченное число отобранных медицинских учреждений собирают соответствующие данные и обмениваются ими. При этом мониторинг распространения новых, более опасных вариантов COVID-19, напротив, должен быть усилен. «Риск того, что ситуация может быстро измениться с появлением нового штамма коронавируса, является реальным», – отметила Кириакидес. В этой связи ЕК рекомендует правительствам стран ЕС иметь готовые планы для возвращения к режиму чрезвычайных мер.
Еврокомиссия также призывает правительства продолжать кампанию по вакцинации еще не привитых людей, особенно школьников младших классов, среди которых уровень вакцинации сейчас ниже 15%. Кроме того, ЕК готовит стратегию развития нового поколения вакцин, которые должны подходить для различных штаммов коронавируса и иметь длительное воздействие. Наконец, ЕК готова поддержать разработку новых лекарств от COVID-19. Первые антикоронавирусные препараты, разработанные компаниями Pfizer и Merck, получили одобрение для использования в ЕС, но их применение до сих пор было ограниченным из-за высокой цены и проблем с получением рецептов.
Александр Ивахник
Месяц назад казалось, что соглашение о реанимации иранской ядерной сделки – Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) – вот-вот будет подписано. Целый год в Вене шли сложные переговоры, в которых участвовали представители Британии, Франции, Германии, России, Китая, Ирана и США при координирующей роли ЕС. В результате был согласован 27-страничный документ, в котором прописаны все детали возвращения США в СВПД с отменой антииранских нефтяных и финансовых санкций и возвращения Ирана к строгим ограничениям его ядерной программы, предусмотренным сделкой 2015 года. Между Ираном и США оставался лишь один неурегулированный вопрос, который не имеет отношения к остальным участникам переговоров. Тегеран требует удаления элитного Корпуса стражей исламской революции (КСИР) из американского списка иностранных террористических организаций. КСИР был внесен в этот список в 2019 году в рамках кампании «максимального давления» на Иран, провозглашенной президентом Трампом. Это был первый случай, когда в ряду «террористических организаций» оказался официальный компонент вооруженных сил иностранного государства.
Вашингтон утверждает, что вопрос о статусе КСИР не имеет прямой связи с соглашением о возвращении к условиям СВПД и должен рассматриваться отдельно. Госдеп выражал готовность удалить КСИР из списка террористических организаций в обмен на шаги Ирана по снижению угроз безопасности на Ближнем Востоке и обязательство воздерживаться от атак на американских граждан, находящихся в регионе. Тегеран настаивал, что вопросы о статусе КСИР и о подписании соглашения по ядерной программе неразделимы. В конце марта переговорщики от Ирана и США вроде бы делали намеки на возможность компромисса. Но в Тегеране такая возможность была решительно отметена людьми из окружения аятоллы Хаменеи. А в Вашингтоне администрация Байдена столкнулась с растущим политическим сопротивлением намерению избавить КСИР от террористического ярлыка, причем в рядах обеих партий. Значительное число сенаторов-республиканцев и ряд видных сенаторов от Демократической партии призывают Белый дом не поддаваться. Сложившаяся ситуация тупика противоречит не только изначальному стремлению участников СВПД держать Иран в жестких рамках ядерных ограничений, но и прагматическим интересам Ирана и США, связанным с планировавшимся снятием нефтяных санкций. Для Ирана это означало бы резкое увеличение доходов казны, а для США – заметный рост предложения на мировом нефтяном рынке, что должно было привести к снижению цен и сокращению зависимости Запада от поставок из России. Но в данном случае принципы перевесили прагматику.
В итоге на данный момент перспективы возобновления переговоров в Вене не просматриваются, и финальное подписание соглашения о возвращении к СВПД оказывается под большим вопросом. Между тем Иран продолжает активно работать над своей ядерной программой и уже достиг уровней обогащения урана гораздо выше тех, которые были у него до сделки 2015 года. Конечно, для создания ядерной боеголовки нужно не только обогащение урана, но и другие технологии. Но время для получения иранской теократией оружия массового поражения неуклонно сжимается.
Александр Ивахник
Вашингтон утверждает, что вопрос о статусе КСИР не имеет прямой связи с соглашением о возвращении к условиям СВПД и должен рассматриваться отдельно. Госдеп выражал готовность удалить КСИР из списка террористических организаций в обмен на шаги Ирана по снижению угроз безопасности на Ближнем Востоке и обязательство воздерживаться от атак на американских граждан, находящихся в регионе. Тегеран настаивал, что вопросы о статусе КСИР и о подписании соглашения по ядерной программе неразделимы. В конце марта переговорщики от Ирана и США вроде бы делали намеки на возможность компромисса. Но в Тегеране такая возможность была решительно отметена людьми из окружения аятоллы Хаменеи. А в Вашингтоне администрация Байдена столкнулась с растущим политическим сопротивлением намерению избавить КСИР от террористического ярлыка, причем в рядах обеих партий. Значительное число сенаторов-республиканцев и ряд видных сенаторов от Демократической партии призывают Белый дом не поддаваться. Сложившаяся ситуация тупика противоречит не только изначальному стремлению участников СВПД держать Иран в жестких рамках ядерных ограничений, но и прагматическим интересам Ирана и США, связанным с планировавшимся снятием нефтяных санкций. Для Ирана это означало бы резкое увеличение доходов казны, а для США – заметный рост предложения на мировом нефтяном рынке, что должно было привести к снижению цен и сокращению зависимости Запада от поставок из России. Но в данном случае принципы перевесили прагматику.
В итоге на данный момент перспективы возобновления переговоров в Вене не просматриваются, и финальное подписание соглашения о возвращении к СВПД оказывается под большим вопросом. Между тем Иран продолжает активно работать над своей ядерной программой и уже достиг уровней обогащения урана гораздо выше тех, которые были у него до сделки 2015 года. Конечно, для создания ядерной боеголовки нужно не только обогащение урана, но и другие технологии. Но время для получения иранской теократией оружия массового поражения неуклонно сжимается.
Александр Ивахник
Неожиданное заявление Сергея Лаврова о возможном еврейском происхождении Адольфа Гитлера стало настолько скандальным, что возникло даже предположение о том, что российский министр иностранных дел неудачно импровизировал в интервью итальянскому медиа. Но Лавров слишком опытный дипломат для неудачных импровизаций. Тем более, что после резких протестов израильских политиков российский МИД не только не захотел хоть как-то смягчить ситуацию, но выступил с развернутым заявлением, в котором упомянул о болезненной теме юденратов – вынужденного еврейского коллаборационизма. А только что в Москву прибыли для переговоров представители ХАМАС – а в прошлом месяце Лавров провел телефонные переговоры с главой политбюро ХАМАСа Исмаилом Ханией. Такие контакты происходят регулярно – но раньше они уравновешивались формальными и неформальными переговорами с представителями Израиля. Теперь же очевиден перекос – особенно на фоне неудачной попытки премьер-министра Израиля Нафтали Беннета выступить посредником между Россией и Украиной.
Вопрос в том, когда начался этот перекос. И здесь можно вспомнить заявление российского и сирийского руководства о начале 24 января совместного воздушного патрулирования вблизи границы с Израилем. Это событие стало важным символическим моментом – в течение долгого времени Россия не мешает израильским ВВС наносить удары по иранским объектам на сирийской территории, однако это делается на основе неформальных договоренностей, достигнутых в период, когда премьером Израиля был Беньямин Нетаньяху. Совместное патрулирование не отменило этих договоренностей, но поставило под серьезное сомнение их будущее. Так что проблемы начались еще минимум за месяц до 24 февраля, но затем они обострились.
В украинском вопросе Израиль проявляет известную осторожность, не желая провоцировать разрыв договоренностей с Россией. Но в то же время Израиль является стратегическим партнером США и принадлежит к «коллективному Западу», который в настоящее время возродился и отмобилизовался. Соответственно, правительство Беннета отправило украинским силам каски и бронежилеты. Еще более важным явилось присоединение Израиля к созданию военной международной коалиции в поддержку Украины, созданной 26 апреля на базе Рамштайн на встрече под руководством министра обороны США Ллойда Остина. Через несколько дней после этого и было сделано заявление Лаврова, вызвавшее предсказуемо негативную реакцию в Израиле.
Примечательно, что в эту коалицию вошла и Япония – и сегодня Россия ввела санкции в отношении японского премьер-министра и других государственных деятелей этой страны. Правда, Япония еще ранее ввела санкции в отношении России, а та прекратила и без того уже давно формальное обсуждение вопроса о заключении мирного договора. Так что отношения с Японией испорчены существенно больше, чем с Израилем – отсюда и полный политический разрыв. Но у этих историй есть и нечто общее – позитивные индивидуальные отношения со странами Запада (а Япония, несмотря на географию, принадлежит к политическому Западу) в нынешней ситуации выстраивать не получается. И в результате рвется множество связей, которые еще недавно были стабильными и казались незыблемыми. При этом своей сколько-нибудь представительной коалиции России создать не удается – в этом отличие от предыдущей холодной войны, когда существовал Варшавский договор.
Алексей Макаркин
Вопрос в том, когда начался этот перекос. И здесь можно вспомнить заявление российского и сирийского руководства о начале 24 января совместного воздушного патрулирования вблизи границы с Израилем. Это событие стало важным символическим моментом – в течение долгого времени Россия не мешает израильским ВВС наносить удары по иранским объектам на сирийской территории, однако это делается на основе неформальных договоренностей, достигнутых в период, когда премьером Израиля был Беньямин Нетаньяху. Совместное патрулирование не отменило этих договоренностей, но поставило под серьезное сомнение их будущее. Так что проблемы начались еще минимум за месяц до 24 февраля, но затем они обострились.
В украинском вопросе Израиль проявляет известную осторожность, не желая провоцировать разрыв договоренностей с Россией. Но в то же время Израиль является стратегическим партнером США и принадлежит к «коллективному Западу», который в настоящее время возродился и отмобилизовался. Соответственно, правительство Беннета отправило украинским силам каски и бронежилеты. Еще более важным явилось присоединение Израиля к созданию военной международной коалиции в поддержку Украины, созданной 26 апреля на базе Рамштайн на встрече под руководством министра обороны США Ллойда Остина. Через несколько дней после этого и было сделано заявление Лаврова, вызвавшее предсказуемо негативную реакцию в Израиле.
Примечательно, что в эту коалицию вошла и Япония – и сегодня Россия ввела санкции в отношении японского премьер-министра и других государственных деятелей этой страны. Правда, Япония еще ранее ввела санкции в отношении России, а та прекратила и без того уже давно формальное обсуждение вопроса о заключении мирного договора. Так что отношения с Японией испорчены существенно больше, чем с Израилем – отсюда и полный политический разрыв. Но у этих историй есть и нечто общее – позитивные индивидуальные отношения со странами Запада (а Япония, несмотря на географию, принадлежит к политическому Западу) в нынешней ситуации выстраивать не получается. И в результате рвется множество связей, которые еще недавно были стабильными и казались незыблемыми. При этом своей сколько-нибудь представительной коалиции России создать не удается – в этом отличие от предыдущей холодной войны, когда существовал Варшавский договор.
Алексей Макаркин
Заявления папы Римского Франциска в связи с Украиной и отношениями с Русской православной церковью (РПЦ) «обрастают» различными интерпретациями. Попробуем разобраться.
1. Для Святого Престола приоритетными являются интересы его паствы. Поэтому его внешнеполитические заявления обычно весьма осторожны. В нынешней ситуации можно вспомнить события двадцатилетней давности, когда в куда менее острой ситуации Ватикан объявил о создании на территории России четырех епархий, не получив на это санкции РПЦ. По закону он не должен был этого делать (Россия – государство светское, господствующей церкви нет), но не только РПЦ, но и российская власть тогда посчитали, что были нарушены неформальные правила. В результате один епископ и четверо священников были лишены виз. Напряжение существовало вплоть до окончания понтификата Иоанна Павла II – отношения стали улучшаться лишь при Бенедикте XVI, в том числе после замены главы российских католиков. Вместо Тадеуша Кондрусевича им стал Паоло Пецци, что было позитивно встречено священноначалием РПЦ. Подвергать церковно-государственные отношения новым рискам в Ватикане не хотят.
2. Ватикан после Второго Ватиканского собора всегда выступает за мир и диалог. Опыт понтификата Пия XII, когда руководство католической церкви встало на начальной стадии холодной войны однозначно на сторону Запада, сменился внешнеполитическим курсом Иоанна XXIII и Павла VI, которые отказались от поддержки США в противостоянии с СССР. Позиция Ватикана по отношению к восточному блоку ужесточилась при «польском папе» Иоанне Павле II, но степень ужесточения не стоит преувеличивать. Главным ватиканским дипломатом в этот период был активный участник восточной политики Павла VI, кардинал Агостино Казароли. А сам папа не игнорировал Войцеха Ярузельского, несмотря на понятное негативное отношение к его режиму.
3. Отношения между РПЦ и Ватиканом осложняются после отмены предполагавшейся встречи папы Франциска и патриарха Кирилла в Иерусалиме и публичных комментариев папы относительно его разговора с Кириллом. Иного сейчас быть и не могло. На сегодняшний момент встреча за пределами России была бы выгодна именно Кириллу и стала бы его дипломатическим успехом на фоне острого конфликта внутри православного мира. В то же время Франциск оказался бы под огнем критики как в мировых СМИ, так и в Украине за неизбежные дипломатические формулировки по итогам разговора. Встреча же на территории России неприемлема уже для Кирилла, так как визит папы в Москву, который неизбежно носил бы не только миротворческий, но и пастырский характер (нельзя отказать папе в возможности встретиться с его паствой), немыслим не только для фундаменталистов, но и для большинства консерваторов внутри РПЦ. При этом в Ватикане, видимо, исходят из того, что неформальные правила в отношениях с российским государством нарушены не были – а, значит, интересы паствы не поставлены под удар.
Алексей Макаркин
1. Для Святого Престола приоритетными являются интересы его паствы. Поэтому его внешнеполитические заявления обычно весьма осторожны. В нынешней ситуации можно вспомнить события двадцатилетней давности, когда в куда менее острой ситуации Ватикан объявил о создании на территории России четырех епархий, не получив на это санкции РПЦ. По закону он не должен был этого делать (Россия – государство светское, господствующей церкви нет), но не только РПЦ, но и российская власть тогда посчитали, что были нарушены неформальные правила. В результате один епископ и четверо священников были лишены виз. Напряжение существовало вплоть до окончания понтификата Иоанна Павла II – отношения стали улучшаться лишь при Бенедикте XVI, в том числе после замены главы российских католиков. Вместо Тадеуша Кондрусевича им стал Паоло Пецци, что было позитивно встречено священноначалием РПЦ. Подвергать церковно-государственные отношения новым рискам в Ватикане не хотят.
2. Ватикан после Второго Ватиканского собора всегда выступает за мир и диалог. Опыт понтификата Пия XII, когда руководство католической церкви встало на начальной стадии холодной войны однозначно на сторону Запада, сменился внешнеполитическим курсом Иоанна XXIII и Павла VI, которые отказались от поддержки США в противостоянии с СССР. Позиция Ватикана по отношению к восточному блоку ужесточилась при «польском папе» Иоанне Павле II, но степень ужесточения не стоит преувеличивать. Главным ватиканским дипломатом в этот период был активный участник восточной политики Павла VI, кардинал Агостино Казароли. А сам папа не игнорировал Войцеха Ярузельского, несмотря на понятное негативное отношение к его режиму.
3. Отношения между РПЦ и Ватиканом осложняются после отмены предполагавшейся встречи папы Франциска и патриарха Кирилла в Иерусалиме и публичных комментариев папы относительно его разговора с Кириллом. Иного сейчас быть и не могло. На сегодняшний момент встреча за пределами России была бы выгодна именно Кириллу и стала бы его дипломатическим успехом на фоне острого конфликта внутри православного мира. В то же время Франциск оказался бы под огнем критики как в мировых СМИ, так и в Украине за неизбежные дипломатические формулировки по итогам разговора. Встреча же на территории России неприемлема уже для Кирилла, так как визит папы в Москву, который неизбежно носил бы не только миротворческий, но и пастырский характер (нельзя отказать папе в возможности встретиться с его паствой), немыслим не только для фундаменталистов, но и для большинства консерваторов внутри РПЦ. При этом в Ватикане, видимо, исходят из того, что неформальные правила в отношениях с российским государством нарушены не были – а, значит, интересы паствы не поставлены под удар.
Алексей Макаркин
Перед июньскими парламентскими выборами французские левые партии довольно неожиданно создали широкий альянс, цель которого – не дать партии президента Макрона «Вперед, Республика!» получить большинство в Национальном собрании и воспрепятствовать осуществлению его либерально-рыночной программы. Естественно, инициатором альянса выступил леворадикал Жан-Люк Меланшон, который в первом туре президентских выборов получил 22% голосов, а после второго тура призвал французов избрать его премьер-министром. Кроме партии Меланшона «Непокоренная Франция» в альянс вошли «Зеленые», Компартия Франции и даже Соцпартия, которая до 2017 г. в течение пяти лет была правящей. Однако результаты этих трех партий в первом туре президентских выборов оказались столь слабыми (кандидат «Зеленых» набрал 4,6% голосов, кандидаты социалистов и коммунистов – менее 2%), что их руководство пошло на переговоры с Меланшоном и после некоторых колебаний согласилось на объединение сил. На выборы четыре левые партии пойдут под знаменем «Социального и экологического народного союза» с общей платформой и единым списком кандидатов по всем 577 одномандатным округам.
При согласовании общей платформы участникам переговоров легче было договориться по социально-экономическим вопросам. В число электоральных обещаний были включены снижение пенсионного возраста с 62 до 60 лет (в противовес намерению Макрона поднять этот возраст до 65 лет), повысить минимум зарплаты до 1400 евро, ограничить цены на основные продукты и проводить активную зеленую политику. Учитывая давний евроскептицизм Меланшона, «Зеленым» и социалистам с их традиционными проевропейскими позициями гораздо сложнее было согласовать общую политику в отношении ЕС. В конце концов, была принята компромиссная формулировка о возможности «временно отступать» от правил ЕС по вопросам бюджета и конкуренции, если они мешают осуществлению национальных проектов. Впрочем, и эта формулировка вызвала озабоченность среди евродепутатов и оппозицию прежних тяжеловесов Соцпартии, включая экс-президента Франсуа Олланда. Однако нынешние лидеры социалистов считают, что идя на выборы в одиночку, можно растерять и те 25 мандатов, которые у них есть в Национальном собрании, а по условиям межпартийного соглашения их кандидаты пойдут в 70 избирательных округах и в статусе младшего партнера популярной «Непокоренной Франции» могут расширить свое представительство. Кандидаты «Зеленых» получили 100 округов, а коммунисты – 50. Соответственно, партия Меланшона выставит своих кандидатов в 357 округах.
5 мая было объявлено, что партия Макрона «Вперед, Республика!» меняет свое название на «Возрождение» и будет выступать на выборах в союзе с двумя другими центристскими партиями – традиционным партнером MoDem и новой партией «Горизонты», которую создал бывший премьер-министр при Макроне Эдуар Филипп. Согласно свежему опросу Harris Interactive, в первом туре парламентских выборов левый альянс Меланшона и центристский союз Макрона могут получить по 33% голосов, остальные распределятся между крайне правыми популистами и правыми «Республиканцами». На крайне правом фланге Марин Ле Пен отказалась блокироваться с партией «Реконкиста» Эрика Земмура. Однако цифры опросов мало о чем говорят. Особенность парламентских выборов во Франции состоит в том, что во второй тур проходят кандидаты, занявшие в округе первое и второе места или набравшие более 12,5% голосов от всех зарегистрированных избирателей. А поскольку по общему правилу явка бывает низкой (в 2017 г. – 48,7%), то преимущество получают уже действующие депутаты. Французские эксперты считают, что партии левого альянса, особенно «Непокоренная Франция», могут существенно увеличить число своих мандатов в парламенте, но Макрону и его центристским союзникам все же удастся удержать большинство.
Александр Ивахник
При согласовании общей платформы участникам переговоров легче было договориться по социально-экономическим вопросам. В число электоральных обещаний были включены снижение пенсионного возраста с 62 до 60 лет (в противовес намерению Макрона поднять этот возраст до 65 лет), повысить минимум зарплаты до 1400 евро, ограничить цены на основные продукты и проводить активную зеленую политику. Учитывая давний евроскептицизм Меланшона, «Зеленым» и социалистам с их традиционными проевропейскими позициями гораздо сложнее было согласовать общую политику в отношении ЕС. В конце концов, была принята компромиссная формулировка о возможности «временно отступать» от правил ЕС по вопросам бюджета и конкуренции, если они мешают осуществлению национальных проектов. Впрочем, и эта формулировка вызвала озабоченность среди евродепутатов и оппозицию прежних тяжеловесов Соцпартии, включая экс-президента Франсуа Олланда. Однако нынешние лидеры социалистов считают, что идя на выборы в одиночку, можно растерять и те 25 мандатов, которые у них есть в Национальном собрании, а по условиям межпартийного соглашения их кандидаты пойдут в 70 избирательных округах и в статусе младшего партнера популярной «Непокоренной Франции» могут расширить свое представительство. Кандидаты «Зеленых» получили 100 округов, а коммунисты – 50. Соответственно, партия Меланшона выставит своих кандидатов в 357 округах.
5 мая было объявлено, что партия Макрона «Вперед, Республика!» меняет свое название на «Возрождение» и будет выступать на выборах в союзе с двумя другими центристскими партиями – традиционным партнером MoDem и новой партией «Горизонты», которую создал бывший премьер-министр при Макроне Эдуар Филипп. Согласно свежему опросу Harris Interactive, в первом туре парламентских выборов левый альянс Меланшона и центристский союз Макрона могут получить по 33% голосов, остальные распределятся между крайне правыми популистами и правыми «Республиканцами». На крайне правом фланге Марин Ле Пен отказалась блокироваться с партией «Реконкиста» Эрика Земмура. Однако цифры опросов мало о чем говорят. Особенность парламентских выборов во Франции состоит в том, что во второй тур проходят кандидаты, занявшие в округе первое и второе места или набравшие более 12,5% голосов от всех зарегистрированных избирателей. А поскольку по общему правилу явка бывает низкой (в 2017 г. – 48,7%), то преимущество получают уже действующие депутаты. Французские эксперты считают, что партии левого альянса, особенно «Непокоренная Франция», могут существенно увеличить число своих мандатов в парламенте, но Макрону и его центристским союзникам все же удастся удержать большинство.
Александр Ивахник
К субботе закончилось подведение итогов местных выборов в Британии, проходивших 5 мая. Переизбиралась треть муниципальных советов в Англии и все советы в Шотландии и Уэльсе. Борис Джонсон и его соратники в кабинете тори ждали этих выборов с большой тревогой, поскольку это было первое широкое голосование после возникновения громкого скандала с проведением вечеринок в правительственных зданиях в период строгих коронавирусных локдаунов. Скандал нанес сильнейший удар по репутации премьера, который к тому же был оштрафован полицией за нарушение закона в связи с одной из вечеринок. Кроме того, на настроения британцев всё более сильное воздействие оказывает непривычно высокий рост цен на продукты питания и топливо.
В общем и целом, Консервативная партия понесла существенные потери. В Англии в ходе выборов она утратила большинство в 10 муниципальных советах из 45, находившихся под ее контролем, и потеряла более 340 мест советников. Лейбористы к 60 подконтрольным советам добавили пять. Наибольших успехов на выборах добилась центристская Партия либеральных демократов, которая в последние годы терпела много поражений. Эта партия будет контролировать 16 муниципальных советов вместо 13, а число ее советников достигло 711, увеличившись на 191. Заметно продвинулась Партия зеленых, которая контроля в советах не имеет, но количество своих советников нарастила вдвое. В Шотландии и Уэльсе партия тори выступила крайне неудачно. В Шотландии триумфатором стала правящая Шотландская национальная партия, выступающая за независимость региона, а консерваторы впервые за шесть лет уступили второе место лейбористам. В Уэльсе тори утратили контроль над единственным советом, где имели большинство. По подсчетам BBC, основанным на результатах 5 мая, если бы голосовала вся Британия, то лейбористы получили бы 35% голосов, консерваторы – 30%, либеральные демократы – 19%, другие партии – 16%. BBC также спроецировала результат 5 мая на гипотетические парламентские выборы. Получилось, что лейбористы имели бы в Палате общин 291 место, тори – 253 места, либеральные демократы – 31, остальные партии – 75.
Самым болезненным ударом для Консервативной партии стала утрата контроля в трех партийных цитаделях в Лондоне – районах Уондсворт, Барнет и, конечно, Вестминстер, где расположены парламент и правительство. Большинство в этих муниципальных советах, как и почти во всех лондонских советах, получили лейбористы. Кроме того, лейбористы перехватили контроль у тори в ряде городов южного побережья. Либеральные демократы, в свою очередь, получили большинство в лондонском Гринвиче, в Халле на северо-западе Англии и во многих городах юга страны, которые традиционно были бастионами консерваторов.
Однако утешением для тори послужило то, что они сумели сохранить влияние в депрессивных промышленных районах центральной и северной Англии. Здесь избиратели многие десятилетия ориентировались на лейбористов, но на парламентских выборах 2019 года проголосовали за консерваторов, надеясь на благотворный эффект брексита. Без возвращения популярности в этих районах лейбористы не смогут рассчитывать на убедительную победу на парламентских выборах. Так что в целом результаты местных выборов 5 мая стали для консерваторов поражением, но не разгромом. И, соответственно, противники Джонсона внутри парламентской фракции тори едва ли сейчас попытаются организовать голосование по вотуму недоверия своему лидеру. К этому не располагает и крайне напряженная международная ситуация, которую Джонсон старается использовать для укрепления своих внутрипартийных позиций.
Александр Ивахник
В общем и целом, Консервативная партия понесла существенные потери. В Англии в ходе выборов она утратила большинство в 10 муниципальных советах из 45, находившихся под ее контролем, и потеряла более 340 мест советников. Лейбористы к 60 подконтрольным советам добавили пять. Наибольших успехов на выборах добилась центристская Партия либеральных демократов, которая в последние годы терпела много поражений. Эта партия будет контролировать 16 муниципальных советов вместо 13, а число ее советников достигло 711, увеличившись на 191. Заметно продвинулась Партия зеленых, которая контроля в советах не имеет, но количество своих советников нарастила вдвое. В Шотландии и Уэльсе партия тори выступила крайне неудачно. В Шотландии триумфатором стала правящая Шотландская национальная партия, выступающая за независимость региона, а консерваторы впервые за шесть лет уступили второе место лейбористам. В Уэльсе тори утратили контроль над единственным советом, где имели большинство. По подсчетам BBC, основанным на результатах 5 мая, если бы голосовала вся Британия, то лейбористы получили бы 35% голосов, консерваторы – 30%, либеральные демократы – 19%, другие партии – 16%. BBC также спроецировала результат 5 мая на гипотетические парламентские выборы. Получилось, что лейбористы имели бы в Палате общин 291 место, тори – 253 места, либеральные демократы – 31, остальные партии – 75.
Самым болезненным ударом для Консервативной партии стала утрата контроля в трех партийных цитаделях в Лондоне – районах Уондсворт, Барнет и, конечно, Вестминстер, где расположены парламент и правительство. Большинство в этих муниципальных советах, как и почти во всех лондонских советах, получили лейбористы. Кроме того, лейбористы перехватили контроль у тори в ряде городов южного побережья. Либеральные демократы, в свою очередь, получили большинство в лондонском Гринвиче, в Халле на северо-западе Англии и во многих городах юга страны, которые традиционно были бастионами консерваторов.
Однако утешением для тори послужило то, что они сумели сохранить влияние в депрессивных промышленных районах центральной и северной Англии. Здесь избиратели многие десятилетия ориентировались на лейбористов, но на парламентских выборах 2019 года проголосовали за консерваторов, надеясь на благотворный эффект брексита. Без возвращения популярности в этих районах лейбористы не смогут рассчитывать на убедительную победу на парламентских выборах. Так что в целом результаты местных выборов 5 мая стали для консерваторов поражением, но не разгромом. И, соответственно, противники Джонсона внутри парламентской фракции тори едва ли сейчас попытаются организовать голосование по вотуму недоверия своему лидеру. К этому не располагает и крайне напряженная международная ситуация, которую Джонсон старается использовать для укрепления своих внутрипартийных позиций.
Александр Ивахник
Массовая отставка губернаторов не стала сенсацией. Такие события происходят каждой весной. Единственное отличие – обычно это растянутый во времени процесс, когда за неделю уходят один-два губернатора. Сейчас решение носит «пакетный» характер – в условиях спецоперации нет времени на относительно длительную замену губернаторов и презентацию их преемников.
Напомним, что в 2018 году три инкумбента (губернаторы Хабаровского края и Владимирской области, глава Хакасии) после пенсионной реформы проиграли выборы – и с тех пор любое серьезное сомнение в победе действующего руководителя региона является основанием для его замены. Назначается врио главы региона, к которому у избирателей еще нет претензий – и такой новый человек выигрывает выборы.
Сейчас ситуация более противоречивая, чем в 2018-м. С одной стороны, рейтинги всех властных институтов выросли вслед за президентским после начала спецоперации. Казалось бы, это повышает шансы действующих глав регионов, так что можно было бы обойтись без отставок. С другой стороны, на региональных выборах ключевой будет местная социально-экономическая проблематика – а вот здесь оснований для оптимизма очень мало с учетом нерадостных макроэкономических прогнозов. Поэтому автоматического голосования за губернаторов не будет – тем более, что все партии парламентской оппозиции находятся в рамках «патриотического консенсуса», а, значит, голосование за них нельзя будет назвать «предательским». Здесь недостаточно популярный губернатор может оказаться крайним.
История с отставками губернаторов имеет еще одно измерение. Некоторое время назад в экспертном сообществе стал активно обсуждаться вопрос о возможности отмены прямых губернаторских выборов и переносе голосования в региональные парламенты (по закону это возможно, такая практика есть в 10 субъектах Федерации). Если бы этот проект был реализован, то в массовой отставке не было бы необходимости. Но за 10 лет, прошедших со времени восстановления прямых выборов глав регионов, такая практика укоренилась, избиратели привыкли к своему праву голосовать (и воспринимают его в большинстве своем позитивно). Поэтому замена ряда действующих губернаторов на более электорально перспективных политиков повышает вероятность сохранения прямых выборов.
Алексей Макаркин
Напомним, что в 2018 году три инкумбента (губернаторы Хабаровского края и Владимирской области, глава Хакасии) после пенсионной реформы проиграли выборы – и с тех пор любое серьезное сомнение в победе действующего руководителя региона является основанием для его замены. Назначается врио главы региона, к которому у избирателей еще нет претензий – и такой новый человек выигрывает выборы.
Сейчас ситуация более противоречивая, чем в 2018-м. С одной стороны, рейтинги всех властных институтов выросли вслед за президентским после начала спецоперации. Казалось бы, это повышает шансы действующих глав регионов, так что можно было бы обойтись без отставок. С другой стороны, на региональных выборах ключевой будет местная социально-экономическая проблематика – а вот здесь оснований для оптимизма очень мало с учетом нерадостных макроэкономических прогнозов. Поэтому автоматического голосования за губернаторов не будет – тем более, что все партии парламентской оппозиции находятся в рамках «патриотического консенсуса», а, значит, голосование за них нельзя будет назвать «предательским». Здесь недостаточно популярный губернатор может оказаться крайним.
История с отставками губернаторов имеет еще одно измерение. Некоторое время назад в экспертном сообществе стал активно обсуждаться вопрос о возможности отмены прямых губернаторских выборов и переносе голосования в региональные парламенты (по закону это возможно, такая практика есть в 10 субъектах Федерации). Если бы этот проект был реализован, то в массовой отставке не было бы необходимости. Но за 10 лет, прошедших со времени восстановления прямых выборов глав регионов, такая практика укоренилась, избиратели привыкли к своему праву голосовать (и воспринимают его в большинстве своем позитивно). Поэтому замена ряда действующих губернаторов на более электорально перспективных политиков повышает вероятность сохранения прямых выборов.
Алексей Макаркин
Новые врио глав регионов.
1. Только в одном случае из пяти (Саратовская область – регион влияния Вячеслава Володина) – сработал фактор преемственности. Новым врио назначен вице-губернатор, председатель регионального правительства Роман Бусаргин, который всю свою карьеру сделал в этом субъекте Федерации.
2. В одном случае – перемещение по горизонтали с повышением – премьер Калмыкии Юрий Зайцев стал главой Марий Эл. Но «исторически» Зайцев – федеральный менеджер, гендиректор «МРСК Северного Кавказа» с очень непростыми отношениями с дагестанскими элитами и с неплохими связями с Рамзаном Кадыровым (видимо, этот его опыт и привел к откомандированию в Калмыкию).
3. В двух случаях назначены сотрудники АП с региональным опытом в прошлом. На Томскую область – Владимир Мазур, много лет назад работавший в мэрии Томска, но уже в 2007 году выбывший из томской политической элиты. Затем в Тюменской области вошедший в команду Владимира Якушева (как вице-губернатор и мэр Тобольска), а потом перемещенный вице-губернатором в Калужскую область. На Кировскую область – Александр Соколов, уроженец Костромы, работавший в Москве в молодежных структурах, а затем на несколько лет возвращавшийся в Костромскую область в качестве вице-губернатора.
4. Наконец, пятое назначение – в Рязанскую область – федерального чиновника с саратовским бэкграундом. Павел Малков в Саратовской области был главой Комитета по информатизации в ранге министра регионального правительства и недолго исполнял обязанности вице-премьера. В 2012 году переехал в Москву, где работал в МЭР, а с 2018-го руководил Росстатом.
Таким образом федеральный центр подтвердил в очередной раз свою роль доминирующего актора в региональной политике. Преемственность в управлении регионом остается исключением, подтверждающим правило. Губернаторы рассматривают свое руководство регионом как очередной этап в своей карьере, когда у них появляется возможность продемонстрировать свои управленческие качества. Ситуация похожа на дореволюционную Россию – с той разницей, что там губернаторы назначались, а сейчас проходят через прямые выборы с явным фаворитом.
Алексей Макаркин
1. Только в одном случае из пяти (Саратовская область – регион влияния Вячеслава Володина) – сработал фактор преемственности. Новым врио назначен вице-губернатор, председатель регионального правительства Роман Бусаргин, который всю свою карьеру сделал в этом субъекте Федерации.
2. В одном случае – перемещение по горизонтали с повышением – премьер Калмыкии Юрий Зайцев стал главой Марий Эл. Но «исторически» Зайцев – федеральный менеджер, гендиректор «МРСК Северного Кавказа» с очень непростыми отношениями с дагестанскими элитами и с неплохими связями с Рамзаном Кадыровым (видимо, этот его опыт и привел к откомандированию в Калмыкию).
3. В двух случаях назначены сотрудники АП с региональным опытом в прошлом. На Томскую область – Владимир Мазур, много лет назад работавший в мэрии Томска, но уже в 2007 году выбывший из томской политической элиты. Затем в Тюменской области вошедший в команду Владимира Якушева (как вице-губернатор и мэр Тобольска), а потом перемещенный вице-губернатором в Калужскую область. На Кировскую область – Александр Соколов, уроженец Костромы, работавший в Москве в молодежных структурах, а затем на несколько лет возвращавшийся в Костромскую область в качестве вице-губернатора.
4. Наконец, пятое назначение – в Рязанскую область – федерального чиновника с саратовским бэкграундом. Павел Малков в Саратовской области был главой Комитета по информатизации в ранге министра регионального правительства и недолго исполнял обязанности вице-премьера. В 2012 году переехал в Москву, где работал в МЭР, а с 2018-го руководил Росстатом.
Таким образом федеральный центр подтвердил в очередной раз свою роль доминирующего актора в региональной политике. Преемственность в управлении регионом остается исключением, подтверждающим правило. Губернаторы рассматривают свое руководство регионом как очередной этап в своей карьере, когда у них появляется возможность продемонстрировать свои управленческие качества. Ситуация похожа на дореволюционную Россию – с той разницей, что там губернаторы назначались, а сейчас проходят через прямые выборы с явным фаворитом.
Алексей Макаркин
В Южной Осетии сменилась власть. Во втором туре выборов Анатолий Бибилов, возглавлявший республику на протяжении последних пяти лет, уступил своему более молодому оппоненту Алану Гаглоеву. Уже в первом туре Гаглоев создал хороший задел, прежде всего, эмоционально-психологический для развития успеха. Он опередил действующего на тот момент президента. 8 мая победитель избирательной гонки получил 54, 2 % голосов. Итоги выборов показывают, что Бибилов, несмотря на поражение, сохраняет определенный ресурс электоральной поддержки. Теперь уже экс-президент набрал 43,3 %. Он поздравил победителя выборов и пожелал ему успешной работы.
Южная Осетия снова доказала, что внутри республики сохраняется пространство конкурентной политики. В выборах присутствует интрига, со стопроцентной точностью назвать имя победителя было невозможно. После ухода с президентского поста Эдуарда Кокойты в 2011 году никто из его последователей не оставался «у руля» на второй срок. Пять лет назад Анатолий Бибилов выиграл выборы у Леонида Тибилова, сегодня к власти пришел Алан Гаглоев.
Но политиков и экспертов в не меньшей, если не в большей степени интересует геополитическое измерение кампании. Анатолий Бибилов делал ставку на «объединительную идею», последовательно продвигая проект проведения референдума и вхождения Южной Осетии в состав России. Понятное дело, если бы все это реализовалось, это создало бы дополнительную напряженность в российско-грузинских отношениях и добавило бы остроты к конфронтации между Москвой и Западом. Алан Гаглоев разделяет пророссийский консенсус югоосетинских политиков. Но еще в ходе кампании он демонстрировал большую осторожность, говоря о перспективах возможного изменения статуса своей республики. Он заявлял о необходимости теснейшей интеграции с Россией, но без радикальной корректировки щепетильных формально-правовых сюжетов. Москва, которая не любит сюрпризов и нарушений «стабильности», в целом была заинтересована в победе Бибилова. Однако с Гаглоевым Кремль уже выразил готовность работать. В нынешних условиях его «минимализм» и понимание общих непростых международных контекстов может быть даже более полезным для России, чем «максимализм» покидающего свой пост югоосетинского лидера.
Сергей Маркедонов
Южная Осетия снова доказала, что внутри республики сохраняется пространство конкурентной политики. В выборах присутствует интрига, со стопроцентной точностью назвать имя победителя было невозможно. После ухода с президентского поста Эдуарда Кокойты в 2011 году никто из его последователей не оставался «у руля» на второй срок. Пять лет назад Анатолий Бибилов выиграл выборы у Леонида Тибилова, сегодня к власти пришел Алан Гаглоев.
Но политиков и экспертов в не меньшей, если не в большей степени интересует геополитическое измерение кампании. Анатолий Бибилов делал ставку на «объединительную идею», последовательно продвигая проект проведения референдума и вхождения Южной Осетии в состав России. Понятное дело, если бы все это реализовалось, это создало бы дополнительную напряженность в российско-грузинских отношениях и добавило бы остроты к конфронтации между Москвой и Западом. Алан Гаглоев разделяет пророссийский консенсус югоосетинских политиков. Но еще в ходе кампании он демонстрировал большую осторожность, говоря о перспективах возможного изменения статуса своей республики. Он заявлял о необходимости теснейшей интеграции с Россией, но без радикальной корректировки щепетильных формально-правовых сюжетов. Москва, которая не любит сюрпризов и нарушений «стабильности», в целом была заинтересована в победе Бибилова. Однако с Гаглоевым Кремль уже выразил готовность работать. В нынешних условиях его «минимализм» и понимание общих непростых международных контекстов может быть даже более полезным для России, чем «максимализм» покидающего свой пост югоосетинского лидера.
Сергей Маркедонов
Четыре года назад - в такой же солнечный майский день - ушел от нас Игорь Михайлович Бунин. Сколько всего вспомнилось, когда стоял сегодня утром перед его могильным памятником на Ваганьковском... При всем своем неистребимом оптимизме, он с немалой тревогой смотрел на то, что в последние годы его жизни происходило в России. Оказался прав, к сожалению.
Он учил нас никогда не опускать руки и надеяться на лучшее. Игорь, мы следуем твоему завету и помним тебя!
Борис Макаренко
Он учил нас никогда не опускать руки и надеяться на лучшее. Игорь, мы следуем твоему завету и помним тебя!
Борис Макаренко
Результаты состоявшихся 5 мая выборов в Ассамблею Северной Ирландии вновь резко напрягли отношения между Британией и ЕС. Главным итогом выборов стало то, что больше всего мест в Ассамблее (27 из 90) впервые получила общеирландская партия Шинн Фейн. До этого первыми партиями Ольстера всегда являлись пробританские юнионистские партии, с 2007 г. таковой выступала Демократическая юнионистская партия (ДЮП). На этот раз ДЮП получила 25 мест в Ассамблее, потеряв 3 места. Долгосрочной целью Шинн Фейн является объединение Ольстера с Республикой Ирландия, но сейчас речь об этом не идет. В соответствии с правилами разделения власти между региональными партиями, зафиксированными в Соглашении Страстной пятницы 1998 г., победившая на выборах партия – в данном случае Шинн Фейн – должна получить пост первого министра правительства, а пришедшая второй партия, т.е. ДЮП, пост заместителя первого министра. Лидер местного подразделения Шинн Фейн Мишель О'Нил, претендующая на главный пост, заявила, что она нацелена на политику сотрудничества со всеми партиями.
Однако ДЮП отказывается занять пост заместителя первого министра, а без этого правительство не может быть создано. Лидер ДЮП Джеффри Дональдсон в качестве предварительного условия для этого требует от Лондона предпринять практические шаги по полной отмене таможенных проверок британских товаров в ольстерских портах, которые предусматривает протокол по Северной Ирландии, являющийся частью Соглашения о выходе Британии из ЕС. Дональдсона и его соратников не смущает, что все другие партии, избранные в Ассамблею, в целом поддерживают протокол, настаивая лишь на облегчении проверок. Похоже, лидеры ДЮП решили идти ва-банк, заявив в среду о готовности заблокировать избрание спикера Ассамблеи, что сделает невозможной ее работу.
Лондон уже более года требует от Брюсселя пересмотра условий протокола, чтобы убрать большинство таможенных барьеров. Еврокомиссия выражала готовность идти на серьезные процедурные уступки, но в рамках существующего протокола. С тех пор шли тяжелые переговоры, приостановленные перед выборами в Ассамблею. Сейчас шантаж со стороны ДЮП подстегнул в Лондоне настроения в пользу односторонних действий. В телефонном разговоре с премьером Ирландии Микалом Мартином 10 мая Борис Джонсон заявил, что Еврокомиссия не предприняла необходимых шагов для разрешения экономических и политических проблем в регионе. Он подчеркнул, что протокол «не является жизнеспособным в его нынешнем виде», и пригрозил: если решения не будут найдены в ходе переговоров, Лондон «предпримет меры для защиты мира и политической стабильности» в Ольстере. По данным из правительственных источников, глава британского МИД Лиз Трасс поручила подготовить законопроект, который будет предусматривать отказ от важнейших частей протокола, в частности, освобождение от таможенных проверок британских товаров, предназначенных для использования в Ольстере, и выведение протокола из-под юрисдикции Суда ЕС. По слухам, Трасс объявит об этих планах уже на следующей неделе.
Естественно, эти новости вызвали в ЕС резко негативную реакцию. Вице-президент Еврокомиссии Шефчович в специальном заявлении подчеркнул, что «протокол как краеугольный камень Соглашения о выходе из ЕС имеет статус международного договора и его перезаключение не является вариантом». Канцлер Германии Шольц заявил, что односторонние шаги по разрушению протокола будут иметь тяжелые последствия. Премьер Бельгии Де Кроо прямо предупредил, что односторонние действия Лондона могут в конечном итоге привести к торговой войне между ЕС и Британией. К хору критиков присоединился и президент Байден, гордящийся своими ирландскими корнями. Белый дом призвал стороны продолжать диалог, чтобы успешно разрешить противоречия.
Возможно, нынешние заявления Лондона направлены на то, чтобы умиротворить ситуацию в Ольстере и побудить Брюссель к новым уступкам, а до принятия и реализации будущего закона дело не дойдет. Однако ясно, что ЕС не готов идти на принципиальный пересмотр протокола. В целом ситуация крайне мало предсказуема.
Александр Ивахник
Однако ДЮП отказывается занять пост заместителя первого министра, а без этого правительство не может быть создано. Лидер ДЮП Джеффри Дональдсон в качестве предварительного условия для этого требует от Лондона предпринять практические шаги по полной отмене таможенных проверок британских товаров в ольстерских портах, которые предусматривает протокол по Северной Ирландии, являющийся частью Соглашения о выходе Британии из ЕС. Дональдсона и его соратников не смущает, что все другие партии, избранные в Ассамблею, в целом поддерживают протокол, настаивая лишь на облегчении проверок. Похоже, лидеры ДЮП решили идти ва-банк, заявив в среду о готовности заблокировать избрание спикера Ассамблеи, что сделает невозможной ее работу.
Лондон уже более года требует от Брюсселя пересмотра условий протокола, чтобы убрать большинство таможенных барьеров. Еврокомиссия выражала готовность идти на серьезные процедурные уступки, но в рамках существующего протокола. С тех пор шли тяжелые переговоры, приостановленные перед выборами в Ассамблею. Сейчас шантаж со стороны ДЮП подстегнул в Лондоне настроения в пользу односторонних действий. В телефонном разговоре с премьером Ирландии Микалом Мартином 10 мая Борис Джонсон заявил, что Еврокомиссия не предприняла необходимых шагов для разрешения экономических и политических проблем в регионе. Он подчеркнул, что протокол «не является жизнеспособным в его нынешнем виде», и пригрозил: если решения не будут найдены в ходе переговоров, Лондон «предпримет меры для защиты мира и политической стабильности» в Ольстере. По данным из правительственных источников, глава британского МИД Лиз Трасс поручила подготовить законопроект, который будет предусматривать отказ от важнейших частей протокола, в частности, освобождение от таможенных проверок британских товаров, предназначенных для использования в Ольстере, и выведение протокола из-под юрисдикции Суда ЕС. По слухам, Трасс объявит об этих планах уже на следующей неделе.
Естественно, эти новости вызвали в ЕС резко негативную реакцию. Вице-президент Еврокомиссии Шефчович в специальном заявлении подчеркнул, что «протокол как краеугольный камень Соглашения о выходе из ЕС имеет статус международного договора и его перезаключение не является вариантом». Канцлер Германии Шольц заявил, что односторонние шаги по разрушению протокола будут иметь тяжелые последствия. Премьер Бельгии Де Кроо прямо предупредил, что односторонние действия Лондона могут в конечном итоге привести к торговой войне между ЕС и Британией. К хору критиков присоединился и президент Байден, гордящийся своими ирландскими корнями. Белый дом призвал стороны продолжать диалог, чтобы успешно разрешить противоречия.
Возможно, нынешние заявления Лондона направлены на то, чтобы умиротворить ситуацию в Ольстере и побудить Брюссель к новым уступкам, а до принятия и реализации будущего закона дело не дойдет. Однако ясно, что ЕС не готов идти на принципиальный пересмотр протокола. В целом ситуация крайне мало предсказуема.
Александр Ивахник
С того момента, как Россия начала свою специальную военную операцию на Украине, о Грузии стали писать, как о стране-бунтаре среди постсоветских государств- союзников НАТО и ЕС. Официальный Тбилиси не присоединился к антироссийским санкциям и дал понять, что не заинтересован в открытии «второго фронта» в Абхазии и в Южной Осетии. Однако все это не означало какого-то «геополитического разворота».
10 мая премьер-министр Ираклий Гарибашвили, не жалевший красок для критики Михаила Саакашвили и тех, кто призывал скорее присоединиться к «сдерживанию» Москвы, передал вторую часть опросника Еврокомиссии по членству в ЕС представителю «единой Европы» в Тбилиси Карлу Харцелю. К слову сказать, этот политик сделал немало для установления компромисса между правящей партией «Грузинская мечта» и оппозицией в контексте урегулирования парламентского кризиса 2020-2021 гг. Возвращаясь к опроснику, стоит сказать: этот документ содержит 2300 вопросов относительно планов по реформированию страны на пути ее продвижения к евроинтеграции. По словам главы МИД Грузии Ильи Дарчиашвили (занял министерский пост недавно, 4 апреля 2022 года), усилия грузинского кабмина отражают неизменное намерение получить статус кандидата на вступление в ЕС.
Грузия последовательно реализует курс на сближение с коллективным Западом. Но если Михаил Саакашвили делал в свое время акценты на вступление в НАТО, то правящая с 2012 года «Грузинская мечта», не отрицая такого приоритета, как евро-атлантическая солидарность, фокусируется на развитии связей с ЕС. И на этом направлении власти могут назвать такие шаги, как подписание Ассоциации с Брюсселем и достижение безвизового Шенгена. Через сотрудничество с Западом грузинские политики ожидают и решения проблем «территориальной целостности», и выгод для социально-экономического развития. Из своеобразного «трио лидеров» в рамках проекта «Восточное партнерство» (Грузия-Молдавия-Украина) именно Тбилиси отличается наиболее высоким уровнем торговой либерализации в отношениях с ЕС. Этого нельзя сказать о проблеме «ценностей». Грузинский социум, настроенный в целом консервативно, крайне осторожно относится к нормам, продвигаемым Брюсселем. В конце прошлого года порядка 45% респондентов заявили, что Евросоюз «вредит» национальным традициям Грузии. Показатель, который на 15% превысил оценки предыдущих лет.
Впрочем, не следует видеть в европейских поисках Грузии одну лишь геополитику. Как и украинский вопрос, а ранее в 2019-2020 гг. российский, вопрос о ЕС отражает и внутриполитические борения в стране. Правящая партия заинтересована в минимизации влияния сторонников экс-президента Саакашвили. И здесь ей важно показать, что, отметая радикальные позиции «националов» по отношению к противостоянию Москвы и Киева, стратегический выбор Грузии будет сохранен. Актуализируя европейскую повестку, кабинет Гарибашвили, среди прочего, думает и о сохранении определенного уровня общественной поддержки. Избиратель партии не рвется к открытию антироссийского «второго фронта», но в массе своей он нацелен на сближение с ЕС.
Сергей Маркедонов
10 мая премьер-министр Ираклий Гарибашвили, не жалевший красок для критики Михаила Саакашвили и тех, кто призывал скорее присоединиться к «сдерживанию» Москвы, передал вторую часть опросника Еврокомиссии по членству в ЕС представителю «единой Европы» в Тбилиси Карлу Харцелю. К слову сказать, этот политик сделал немало для установления компромисса между правящей партией «Грузинская мечта» и оппозицией в контексте урегулирования парламентского кризиса 2020-2021 гг. Возвращаясь к опроснику, стоит сказать: этот документ содержит 2300 вопросов относительно планов по реформированию страны на пути ее продвижения к евроинтеграции. По словам главы МИД Грузии Ильи Дарчиашвили (занял министерский пост недавно, 4 апреля 2022 года), усилия грузинского кабмина отражают неизменное намерение получить статус кандидата на вступление в ЕС.
Грузия последовательно реализует курс на сближение с коллективным Западом. Но если Михаил Саакашвили делал в свое время акценты на вступление в НАТО, то правящая с 2012 года «Грузинская мечта», не отрицая такого приоритета, как евро-атлантическая солидарность, фокусируется на развитии связей с ЕС. И на этом направлении власти могут назвать такие шаги, как подписание Ассоциации с Брюсселем и достижение безвизового Шенгена. Через сотрудничество с Западом грузинские политики ожидают и решения проблем «территориальной целостности», и выгод для социально-экономического развития. Из своеобразного «трио лидеров» в рамках проекта «Восточное партнерство» (Грузия-Молдавия-Украина) именно Тбилиси отличается наиболее высоким уровнем торговой либерализации в отношениях с ЕС. Этого нельзя сказать о проблеме «ценностей». Грузинский социум, настроенный в целом консервативно, крайне осторожно относится к нормам, продвигаемым Брюсселем. В конце прошлого года порядка 45% респондентов заявили, что Евросоюз «вредит» национальным традициям Грузии. Показатель, который на 15% превысил оценки предыдущих лет.
Впрочем, не следует видеть в европейских поисках Грузии одну лишь геополитику. Как и украинский вопрос, а ранее в 2019-2020 гг. российский, вопрос о ЕС отражает и внутриполитические борения в стране. Правящая партия заинтересована в минимизации влияния сторонников экс-президента Саакашвили. И здесь ей важно показать, что, отметая радикальные позиции «националов» по отношению к противостоянию Москвы и Киева, стратегический выбор Грузии будет сохранен. Актуализируя европейскую повестку, кабинет Гарибашвили, среди прочего, думает и о сохранении определенного уровня общественной поддержки. Избиратель партии не рвется к открытию антироссийского «второго фронта», но в массе своей он нацелен на сближение с ЕС.
Сергей Маркедонов
История с громким политическим скандалом в Испании по поводу кибершпионажа в отношении лидеров каталонского сепаратистского движения нашла свое продолжение. Напомним, 18 апреля канадская компания по кибербезопасности The Citizen Lab сообщила, что в телефоны 63 видных деятелей движения за независимость, включая законодателей, политиков и юристов, была внедрена шпионская программа Pegasus, которая производится израильской фирмой NSO Group. В число прослушиваемых входил и нынешний глава регионального правительства Пере Арагонес, представляющий партию «Республиканские левые Каталонии». Поднялся большой шум. Арагонес выразил уверенность, что программу Pegasus использовал подчиняющийся Минобороны Национальный разведцентр (НРЦ). Он потребовал от Мадрида срочного, полного и независимого расследования и пригрозил левому правительству меньшинства социалиста Педро Санчеса прекращением поддержки в Конгрессе депутатов и приостановкой переговоров по разрешению каталонского кризиса. Требования Арагонеса поддержали левопопулистские партнеры Санчеса по правительственной коалиции – партия Podemos.
Соцпартия поначалу заняла осторожную позицию. На прошлой неделе она объединилась в Конгрессе депутатов с правыми партиями, чтобы заблокировать проведение специального парламентского расследования. Тем не менее, стало известно, что в ходе закрытых слушаний в комитете по безопасности глава НРЦ Пас Эстебан подтвердила проведение ее центром электронной слежки за 18 членами каталонского движения за независимость, но подчеркнула, что для этого была получена судебная санкция. Одновременно ситуация с кибершпионажем в Испании расцветилась новыми красками. 2 мая правительство сообщило, что рабочие телефоны премьера Санчеса и министра обороны Маргариты Роблес также подвергались воздействию шпионской программы Pegasus в мае и июне 2021 года. В то время между Испанией и Марокко возник острый дипломатический кризис из-за проблем с незаконной миграцией. В связи с этим возникли предположения, что заказчиком прослушки были власти Марокко, но Мадрид этого не подтвердил.
Так или иначе, 10 мая правительство объявило об отставке Эстебан, которая возглавила Национальный разведцентр в июле 2019 года и была первой женщиной на этом посту. Глава Минобороны Роблес отметила, что в работе НРЦ были недостатки, например, то, что обнаружение прослушки телефонов членов кабинета заняло год. По ее словам, замена главы центра послужит его модернизации. Однако в политических кругах страны увольнение главы НРЦ было воспринято как шаг Санчеса навстречу требованиям «Республиканских левых Каталонии» и Podemos, как предложение мира Пере Арагонесу.
Правда, скандал пока не иссяк. Арагонес заявил в региональном парламенте, что отставка Эстебан не дает оснований говорить о разрешении кризиса, поскольку не было дано полных объяснений случившегося и гарантий неповторения подобного в будущем. Впрочем, испанские эксперты отмечают, что позиция Арагонеса смягчилась, а его жесткая риторика рассчитана на электоральную базу партии. Кроме того, у Мадрида еще есть поле для маневра. В частности, Роблес отметила, что если будет санкция суда, то разведданные с описанием слежки за каталонскими политиками могут быть рассекречены. С другой стороны, правая испанская оппозиция обвиняет Санчеса в том, что, уволив Эстебан, он пошел на слишком большие уступки сепаратистам. Новый лидер консервативной Народной партии Альберто Нуньес Фейхоо заявил, что Санчес «снова ослабляет государственные институты, пытаясь обеспечить свое политическое выживание». Свежие опросы показывают рост рейтинга Народной партии и крайне правой партии Vox, которые в случае проведения сейчас досрочных выборов могли бы получить небольшое большинство в Конгрессе депутатов. И этот фактор является сдерживающим для правящих каталонских политиков, положение которых резко осложнилось бы в случае утраты власти Санчесом.
Александр Ивахник
Соцпартия поначалу заняла осторожную позицию. На прошлой неделе она объединилась в Конгрессе депутатов с правыми партиями, чтобы заблокировать проведение специального парламентского расследования. Тем не менее, стало известно, что в ходе закрытых слушаний в комитете по безопасности глава НРЦ Пас Эстебан подтвердила проведение ее центром электронной слежки за 18 членами каталонского движения за независимость, но подчеркнула, что для этого была получена судебная санкция. Одновременно ситуация с кибершпионажем в Испании расцветилась новыми красками. 2 мая правительство сообщило, что рабочие телефоны премьера Санчеса и министра обороны Маргариты Роблес также подвергались воздействию шпионской программы Pegasus в мае и июне 2021 года. В то время между Испанией и Марокко возник острый дипломатический кризис из-за проблем с незаконной миграцией. В связи с этим возникли предположения, что заказчиком прослушки были власти Марокко, но Мадрид этого не подтвердил.
Так или иначе, 10 мая правительство объявило об отставке Эстебан, которая возглавила Национальный разведцентр в июле 2019 года и была первой женщиной на этом посту. Глава Минобороны Роблес отметила, что в работе НРЦ были недостатки, например, то, что обнаружение прослушки телефонов членов кабинета заняло год. По ее словам, замена главы центра послужит его модернизации. Однако в политических кругах страны увольнение главы НРЦ было воспринято как шаг Санчеса навстречу требованиям «Республиканских левых Каталонии» и Podemos, как предложение мира Пере Арагонесу.
Правда, скандал пока не иссяк. Арагонес заявил в региональном парламенте, что отставка Эстебан не дает оснований говорить о разрешении кризиса, поскольку не было дано полных объяснений случившегося и гарантий неповторения подобного в будущем. Впрочем, испанские эксперты отмечают, что позиция Арагонеса смягчилась, а его жесткая риторика рассчитана на электоральную базу партии. Кроме того, у Мадрида еще есть поле для маневра. В частности, Роблес отметила, что если будет санкция суда, то разведданные с описанием слежки за каталонскими политиками могут быть рассекречены. С другой стороны, правая испанская оппозиция обвиняет Санчеса в том, что, уволив Эстебан, он пошел на слишком большие уступки сепаратистам. Новый лидер консервативной Народной партии Альберто Нуньес Фейхоо заявил, что Санчес «снова ослабляет государственные институты, пытаясь обеспечить свое политическое выживание». Свежие опросы показывают рост рейтинга Народной партии и крайне правой партии Vox, которые в случае проведения сейчас досрочных выборов могли бы получить небольшое большинство в Конгрессе депутатов. И этот фактор является сдерживающим для правящих каталонских политиков, положение которых резко осложнилось бы в случае утраты власти Санчесом.
Александр Ивахник