Разгоревшийся конфликт вокруг депутата Госдумы из фракции ЕР, предпринимателя Андрея Палкина, которого в СМИ называют «самым богатым депутатом», постепенно приглушается: профильный комитет ГД ограничился осуждением депутата.
Палкин действительно дал основания для подозрений в конфликте интересов. В то же время, как правило, раскручивание подобных скандальных ситуаций происходит по инициативе Кремля и имеет политический подтекст. Сейчас речь идёт об инициативе «снизу», которая ставит в тупик федеральный центр, а федеральные органы власти перебрасывают жалобу между собой, никто не готов брать на себя ответственность за решение. В итоге скандал разошёлся по СМИ, но никаких практических негативных последствий для самого депутата пока не будет. А конфликт с губернатором, вероятно, будет предложено разрешить «по-тихому».
Палкин действительно дал основания для подозрений в конфликте интересов. В то же время, как правило, раскручивание подобных скандальных ситуаций происходит по инициативе Кремля и имеет политический подтекст. Сейчас речь идёт об инициативе «снизу», которая ставит в тупик федеральный центр, а федеральные органы власти перебрасывают жалобу между собой, никто не готов брать на себя ответственность за решение. В итоге скандал разошёлся по СМИ, но никаких практических негативных последствий для самого депутата пока не будет. А конфликт с губернатором, вероятно, будет предложено разрешить «по-тихому».
Оживленное обсуждение деталей выдвижения на новый срок Владимира Путина – «от рабочих» или «от молодежи», «от партии» или «самовыдвижение» - на самом деле политтехнологические подробности, значение которых не стоит переоценивать. При предопределенном победителе реальные интриги кампании не очень драматичны, но все же они есть. Обозначим несколько «интересных вопросов»:
1. С каким результатом и при какой явке победит Владимир Путин? «Слегка за 70%», как было у победителей выборов 2004 и 2008 гг., или «за 60%», как в 2012? Превысит ли явка 65%?
2. Кто займет второе место? С 1996 г. эта позиция надежно резервировалась за коммунистическим кандидатом, но сейчас по рейтингам В.Жириновский обходит Г.Зюганова. Неужели и на президентских выборах тенденция роста правого популизма возьмет верх над «советской ностальгией»?
3. Кто еще будет участвовать в гонке? Будут ли среди ее участников Григорий Явлинский и Ксения Собчак? Если да, то сколько наберет Собчак и даст ли ей этот результат перспективы дальнейшей карьеры в российской политике?
4. Действующему президенту трудно будет обойтись без «подведения итогов» текущего срока полномочий. Какова будет тональность этого «самоотчета»? Жанр избирательной кампании предполагает оптимизм, но слишком радужную картину даже лояльный избиратель после нескольких лет рецессии и падения доходов воспримет не без скепсиса.
5. И наконец – с какой программой, с каким мессиджем Владимир Путин обратится к российскому народу? Чего нам ждать от нового срока?
Борис Макаренко
1. С каким результатом и при какой явке победит Владимир Путин? «Слегка за 70%», как было у победителей выборов 2004 и 2008 гг., или «за 60%», как в 2012? Превысит ли явка 65%?
2. Кто займет второе место? С 1996 г. эта позиция надежно резервировалась за коммунистическим кандидатом, но сейчас по рейтингам В.Жириновский обходит Г.Зюганова. Неужели и на президентских выборах тенденция роста правого популизма возьмет верх над «советской ностальгией»?
3. Кто еще будет участвовать в гонке? Будут ли среди ее участников Григорий Явлинский и Ксения Собчак? Если да, то сколько наберет Собчак и даст ли ей этот результат перспективы дальнейшей карьеры в российской политике?
4. Действующему президенту трудно будет обойтись без «подведения итогов» текущего срока полномочий. Какова будет тональность этого «самоотчета»? Жанр избирательной кампании предполагает оптимизм, но слишком радужную картину даже лояльный избиратель после нескольких лет рецессии и падения доходов воспримет не без скепсиса.
5. И наконец – с какой программой, с каким мессиджем Владимир Путин обратится к российскому народу? Чего нам ждать от нового срока?
Борис Макаренко
Западные психологи и психиатры давно интересуются душевным состоянием Трампа. Ещё в ноябре 2016 года трое американских психиатров из крупнейших университетов (Стэнфордский, Калифорнийский, Гарвард) отправили Бараку Обаме открытое письмо, в котором выражали беспокойство по поводу психического состояния Трампа. Они обнаружили у него «симптомы душевной нестабильности», «комплекс превосходства», «импульсивность и чрезмерную реакцию на критику», «неспособность отличить нереальный мир от реального». С тех пор журналисты регулярно задают вопрос о душевном состоянии Трампа. Недавно «Вашингтон Пост» (14 ноября) выявил 1628 «ложных заявлений» с момента начала его легислатуры, достаточно часто утверждавшего прямо противоположное тому, что он с пеной у рта говорил накануне. Магги Хабермэн, корреспондент «Нью-Йорк Таймс», 28 ноября описывала Трампа как человека, живущего в постоянном отрицании реальности, неспособного признать свои ошибки, готового в любой момент придумать «альтернативную версию события» и развивать «конспирологические теории, не имеющие никаких оснований».
В статье, опубликованной на сайте «Psychology Today», два доктора психологии, Розмари Свод и Филип Зимбардо, обнаружили у Трампа явные симптомы «нарциссизма», «агрессивного поведения», «высокомерия», «зависти», «отсутствия эмпатии», «биполярный подход к миру», «чрезмерное бахвальство», призванное компенсировать комплекс неполноценности. Некоторые психологи даже писали, что он представляет собой «опасность для общества», ибо он реагирует на событие как «наркоман на адреналин», не думая о последствиях своих действий. Он всё время хочет привлечь к себе внимание и ведет себя инфантильно, постоянно вставляя «незрелые сексуальные замечания» или говоря о размере своего пениса. Некоторые профессора (например, Ланс Додс из Гарварда) называют Трампа «социопатом».
Почему же за такого политика проголосовали избиратели? Может быть дело в том, что когда для не вписавшихся в глобализацию людей (будь то южный евангелист из Алабамы или бывший промышленный рабочий из «ржавого пояса) возникает возможность выбора, то многие из них склоняются к экстремальным решениям. Как рабочие и безработные Германии – за «Альтернативу для Германии», получившую 12,5% голосов на выборах в бундестаг, голосовали примерно по 20% представителей этих категорий населения. Или как часть французских рабочих, которые когда-то голосовали за компартию, а сейчас – за мадам Ле Пен. Именно «экстремальность», противостояние политической элите становятся для этих избирателей преимуществом, так как способны вызвать сильные эмоции. В условиях жизненного тупика, ощущения аутсайдерности, неспособности и (или) нежелания вписаться в глобальные процессы становится востребован именно Трамп, а не более умеренные и аккуратные политики.
Игорь Бунин
В статье, опубликованной на сайте «Psychology Today», два доктора психологии, Розмари Свод и Филип Зимбардо, обнаружили у Трампа явные симптомы «нарциссизма», «агрессивного поведения», «высокомерия», «зависти», «отсутствия эмпатии», «биполярный подход к миру», «чрезмерное бахвальство», призванное компенсировать комплекс неполноценности. Некоторые психологи даже писали, что он представляет собой «опасность для общества», ибо он реагирует на событие как «наркоман на адреналин», не думая о последствиях своих действий. Он всё время хочет привлечь к себе внимание и ведет себя инфантильно, постоянно вставляя «незрелые сексуальные замечания» или говоря о размере своего пениса. Некоторые профессора (например, Ланс Додс из Гарварда) называют Трампа «социопатом».
Почему же за такого политика проголосовали избиратели? Может быть дело в том, что когда для не вписавшихся в глобализацию людей (будь то южный евангелист из Алабамы или бывший промышленный рабочий из «ржавого пояса) возникает возможность выбора, то многие из них склоняются к экстремальным решениям. Как рабочие и безработные Германии – за «Альтернативу для Германии», получившую 12,5% голосов на выборах в бундестаг, голосовали примерно по 20% представителей этих категорий населения. Или как часть французских рабочих, которые когда-то голосовали за компартию, а сейчас – за мадам Ле Пен. Именно «экстремальность», противостояние политической элите становятся для этих избирателей преимуществом, так как способны вызвать сильные эмоции. В условиях жизненного тупика, ощущения аутсайдерности, неспособности и (или) нежелания вписаться в глобальные процессы становится востребован именно Трамп, а не более умеренные и аккуратные политики.
Игорь Бунин
Присуждение Людмиле Алексеевой Государственной премии в очередной раз демонстрирует диссонанс между политическими решениями и телевизионной повесткой. Решения новые – повестка старая. Телеаудитория разогрета против врага внешнего и внутреннего. Правозащитники для постоянных зрителей ток-шоу и поклонников Киселева – это враги народа. Наши спортсмены абсолютно безупречны, профессор Макларен и другие представители мирового спортивного движения – агенты мирового империализма и сообщники предателя Родченкова, а даже разговоры об выступлении российских олимпийцев под нейтральным флагом – позор для страны. Телеаудитория готова предать анафеме всякого, кто выскажет отличную от ура-патриотической точку зрения в отношении Великой Отечественной войны. А любое неругательное обсуждение проблем нетрадиционной сексуальной ориентации приравнивается к подрыву всего самого святого, что есть в отечественной истории и культуре.
И вдруг выясняется, что Алексеевой – символу правозащитного движения в России – президент вручает премию (а до этого еще и встретился с ней, поздравив с юбилеем). В защиту «уренгойского мальчика» высказываются чиновники высокого ранга, быстро сворачивая уже развернувшуюся кампанию травли. В Большом театре – премьера «Нуреева», а российские спортсмены собираются выступить на зимних Олимпийских играх под нейтральным флагом с благословения Владимира Путина. Телеаудитории есть от чего прийти в глубокое недоумение, сочетающееся с сильным раздражением. Телепропаганда, ориентированная на имитацию мобилизационного общества (настоящая мобилизация по многим причинам невозможна) становится все более контрпродуктивной в условиях, когда даже такая имитация все менее нужна.
Алексей Макаркин
И вдруг выясняется, что Алексеевой – символу правозащитного движения в России – президент вручает премию (а до этого еще и встретился с ней, поздравив с юбилеем). В защиту «уренгойского мальчика» высказываются чиновники высокого ранга, быстро сворачивая уже развернувшуюся кампанию травли. В Большом театре – премьера «Нуреева», а российские спортсмены собираются выступить на зимних Олимпийских играх под нейтральным флагом с благословения Владимира Путина. Телеаудитории есть от чего прийти в глубокое недоумение, сочетающееся с сильным раздражением. Телепропаганда, ориентированная на имитацию мобилизационного общества (настоящая мобилизация по многим причинам невозможна) становится все более контрпродуктивной в условиях, когда даже такая имитация все менее нужна.
Алексей Макаркин
Врио губернатора Приморского края Тарасенко интересен, прежде всего, тем, что сразу после назначения он принялся привлекать в свое правительство представителей едва ли не всех ключевых групп влияния в регионе. Печальная судьба ждала только тех, кто был слишком близок к Миклушевскому: так, Усольцев, едва оставив пост первого вице-губернатора, уже стал «жертвой» уголовного дела. Вряд ли будет укрепляться и группа бывшего мэра Владивостока Николаева: он вызывает слишком однозначные ассоциации, и ни Кремль, ни губернатор на это не пойдут. Зато у остальных все прекрасно. Среди новых вице-губернаторов есть теперь бывшая «правая рука» экс-губернатора Дарькина Костенко (именно он занял место Усольцева, который в свое время вытеснял его самого), бывший заместитель экс-губернатора Наздратенко Дубинин (которому уже за 70), примыкавший к команде экс-мэра Владивостока Пушкарева Межонов (некоторое время исполнявший обязанности мэра и ранее руководивший организацией «Справедливой России»). Недавно распространились слухи, что в правительство края может вернуться сам Дарькин, хотя ему выгоднее развивать свой бизнес, у которого, как представляется, расширяются горизонты. Не так уж плохи дела у Пушкарева: находясь в СИЗО, он, наконец, отказался от поста мэра, возможно, получив некие гарантии. Появляются в краевой власти и «внешние» люди, например, работавшие с самим Тарасенко в «Росморпорте», а также и иные «варяги», в т.ч. связанные, как полагают, с вице-премьером и полпредом Трутневым.
Трудно сказать, будет ли работоспособной «очень большая» коалиция Тарасенко, созданная в результате «механической» консолидации всех недовольных Миклушевским «старых» элит: во внутриэлитных отношениях установлен баланс, но аппетиты разных групп влияния могут вырасти и вступить в новый конфликт между собой.
Интересным следствием политики Тарасенко уже стала беспрецедентная для России последних лет конкуренция на пост главы Владивостока. В борьбе участвуют фактический преемник Пушкарева – и.о. мэра Литвинов, входивший в окружение Дарькина краевой депутат Чемерис, активный бизнесмен «новой волны» и тоже краевой депутат Богданенко и еще не один десяток людей меньшего калибра. Правда, Богданенко и Чемерис при Миклушевском неудачно выступили на федеральных праймериз «Единой России» в прошлом году. Богданенко не прошел сам, а Чемерис поддерживал проигравшего депутата Глубоковскую, уступившую как раз сестре бывшего мэра Николаева. Зато теперь все ключевые игроки ведут заметные публичные кампании, что для процедуры отбора сити-менеджера тоже нетипично. Возможно, в итоге мэром останется более опытный в городских вопросах Литвинов, но в этом случае ему, вероятно, тоже придется поработать над уступками и созданием коалиции. Но многое еще будет зависеть от игроков с правом «решающего голоса» – Тарасенко и Трутнева: к концу недели и общий расклад, и их приоритеты должны проясниться.
Трудно сказать, будет ли работоспособной «очень большая» коалиция Тарасенко, созданная в результате «механической» консолидации всех недовольных Миклушевским «старых» элит: во внутриэлитных отношениях установлен баланс, но аппетиты разных групп влияния могут вырасти и вступить в новый конфликт между собой.
Интересным следствием политики Тарасенко уже стала беспрецедентная для России последних лет конкуренция на пост главы Владивостока. В борьбе участвуют фактический преемник Пушкарева – и.о. мэра Литвинов, входивший в окружение Дарькина краевой депутат Чемерис, активный бизнесмен «новой волны» и тоже краевой депутат Богданенко и еще не один десяток людей меньшего калибра. Правда, Богданенко и Чемерис при Миклушевском неудачно выступили на федеральных праймериз «Единой России» в прошлом году. Богданенко не прошел сам, а Чемерис поддерживал проигравшего депутата Глубоковскую, уступившую как раз сестре бывшего мэра Николаева. Зато теперь все ключевые игроки ведут заметные публичные кампании, что для процедуры отбора сити-менеджера тоже нетипично. Возможно, в итоге мэром останется более опытный в городских вопросах Литвинов, но в этом случае ему, вероятно, тоже придется поработать над уступками и созданием коалиции. Но многое еще будет зависеть от игроков с правом «решающего голоса» – Тарасенко и Трутнева: к концу недели и общий расклад, и их приоритеты должны проясниться.
Рамзан Кадыров снова продемонстрировал быструю политическую реакцию. Он одним из первых российских политиков отреагировал на заявления заместителя министра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Украины Георгия Туки. По мнению украинского чиновника, задачей его страны должно стать «раздробление России на части». Глава Чечни назвал подобные планы несбыточными, выразив при этом надежду на то, что российский и украинский народ обретут былое «братство».
Выступление Кадырова знаменательно по нескольким причинам. Оно важно в символическом контексте. Глава региона, который еще в начале 2000-х годов воспринимался, как синоним нестабильности и уязвимости России, теперь выступает в роли глашатая ее единства и целостности. Любопытная деталь. Тот же Тука в одном из своих интервью в июне 2017 года констатировал: «…С точки зрения своего государства они очень удачно завершили Вторую чеченскую войну. Слепили из Рамзана Кадырова образ “нового лидера чеченской нации”. Провозгласили сплошную амнистию. И в результате – они достигли мира».
Но дело не только в символах. Кадыров показывает, что внешняя политика России, несмотря на его статус регионального лидера, для него крайне важна. И он готов «сметь свое суждение иметь» по широкому спектру проблем от Украины и до Мьянмы. При этом обозначая свой внешнеполитический интерес, глава Чечни отправляет сигналы и внутриполитическим адресатам. После объявления Владимира Путина об участии в выборах, Кадыров демонстрирует свою готовность отстаивать курс президента России и собственную незаменимость в этом качестве.
В то же самое время, какими бы провокационными ни были по сути выводы украинского чиновника, и сколь бы ни отличалась в лучшую сторону ситуация внутри регионов РФ от той, что была в начале 1990-х годов, самоуспокаиваться не стоит. И выстраивая эффективный пиар, следует не упускать из виду как проблемы социально-экономического развития того же Северного Кавказа, так и вопросы национальной политики и государственно-конфессиональных отношений.
Сергей Маркедонов
Выступление Кадырова знаменательно по нескольким причинам. Оно важно в символическом контексте. Глава региона, который еще в начале 2000-х годов воспринимался, как синоним нестабильности и уязвимости России, теперь выступает в роли глашатая ее единства и целостности. Любопытная деталь. Тот же Тука в одном из своих интервью в июне 2017 года констатировал: «…С точки зрения своего государства они очень удачно завершили Вторую чеченскую войну. Слепили из Рамзана Кадырова образ “нового лидера чеченской нации”. Провозгласили сплошную амнистию. И в результате – они достигли мира».
Но дело не только в символах. Кадыров показывает, что внешняя политика России, несмотря на его статус регионального лидера, для него крайне важна. И он готов «сметь свое суждение иметь» по широкому спектру проблем от Украины и до Мьянмы. При этом обозначая свой внешнеполитический интерес, глава Чечни отправляет сигналы и внутриполитическим адресатам. После объявления Владимира Путина об участии в выборах, Кадыров демонстрирует свою готовность отстаивать курс президента России и собственную незаменимость в этом качестве.
В то же самое время, какими бы провокационными ни были по сути выводы украинского чиновника, и сколь бы ни отличалась в лучшую сторону ситуация внутри регионов РФ от той, что была в начале 1990-х годов, самоуспокаиваться не стоит. И выстраивая эффективный пиар, следует не упускать из виду как проблемы социально-экономического развития того же Северного Кавказа, так и вопросы национальной политики и государственно-конфессиональных отношений.
Сергей Маркедонов
Итак, военная операция по разгрому запрещенного в России ИГИЛ завершена, объявлено о возвращении домой большей части наших военных. До полной нормализации ситуации в Сирии еще далеко, но есть повод подвести промежуточные итоги. Что удалось, и чего не удалось России достичь своей сирийской операцией.
Удалось:
- Внести немалый вклад в разгром ИГИЛ. «Обмен любезностями» с французами и другими участниками борьбы с ИГИЛ не красит никого из тех, кто оспаривает лавры победы. Враг был общим, он разгромлен, но уполз в подполье и еще долго будет о себе напоминать. Так что надо не «делить победу», а думать, как совместными усилиями не допустить новой вспышки.
- Укрепить у власти режим Башара Асада. О его немедленном свержении и уходе вслух не говорят сейчас самые лютые его недоброжелатели ни на Западе, ни в арабском мире.
- Создать свой «трек» сирийского урегулирования («астанинский формат»), шире – выстроить новую систему связей в арабском и мусульманском мире, которая делает Россию авторитетным «игроком» в этом регионе.
- Получить военно-воздушную и военно-морскую базы на сирийской земле.
Не удалось же – по большому счету – только одно. Операция в Сирии не способствовала (во всяком случае на сегодняшний день) восстановлению доверия между Россией и Западом. Упоминавшийся «обмен любезностями» о том, кто победил ИГИЛ, показывает, что враг был общий, но союзниками мы так и не стали. И все прочие проблемы России с Западом столь же остры, как и до начала операции. И еще: боюсь, что ни нам, и никому другому не удастся найти быстрый путь к мирному урегулировванию внутрисирийской ситуации.
Борис Макаренко
Удалось:
- Внести немалый вклад в разгром ИГИЛ. «Обмен любезностями» с французами и другими участниками борьбы с ИГИЛ не красит никого из тех, кто оспаривает лавры победы. Враг был общим, он разгромлен, но уполз в подполье и еще долго будет о себе напоминать. Так что надо не «делить победу», а думать, как совместными усилиями не допустить новой вспышки.
- Укрепить у власти режим Башара Асада. О его немедленном свержении и уходе вслух не говорят сейчас самые лютые его недоброжелатели ни на Западе, ни в арабском мире.
- Создать свой «трек» сирийского урегулирования («астанинский формат»), шире – выстроить новую систему связей в арабском и мусульманском мире, которая делает Россию авторитетным «игроком» в этом регионе.
- Получить военно-воздушную и военно-морскую базы на сирийской земле.
Не удалось же – по большому счету – только одно. Операция в Сирии не способствовала (во всяком случае на сегодняшний день) восстановлению доверия между Россией и Западом. Упоминавшийся «обмен любезностями» о том, кто победил ИГИЛ, показывает, что враг был общий, но союзниками мы так и не стали. И все прочие проблемы России с Западом столь же остры, как и до начала операции. И еще: боюсь, что ни нам, и никому другому не удастся найти быстрый путь к мирному урегулировванию внутрисирийской ситуации.
Борис Макаренко
Единогласное голосование спортсменов по поводу участия в Олимпийских играх под нейтральным флагом – следствие идеального сочетания интересов и лояльности. До самого последнего времени они в этом вопросе расходились – лояльность заставляла говорить о позоре выступления без российских флага и гимна, интересы же побуждали надеяться на участие с перспективой получения наград (особенно важных для тех спортсменов, у которых не будет другого шанса из-за скорого завершения карьеры). Когда Кремль заявил о возможности участия, противоречие исчезло.
Критика в адрес такого решения спортсменов, конечно, есть и будет – но не получая постоянной подпитки от телевидения, она как массовое явление быстро сойдет на нет. Тем более, что до Игр еще есть время, чтобы привыкнуть к тому, что за наших можно болеть без флага и гимна. Противоположная позиция – продолжать осуждение «зажравшихся звезд» - будет маргинальной и, тем более, не влияющей на электоральное поведение. Другого кандидата, кроме Владимира Путина, у консерваторов нет.
Критика в адрес такого решения спортсменов, конечно, есть и будет – но не получая постоянной подпитки от телевидения, она как массовое явление быстро сойдет на нет. Тем более, что до Игр еще есть время, чтобы привыкнуть к тому, что за наших можно болеть без флага и гимна. Противоположная позиция – продолжать осуждение «зажравшихся звезд» - будет маргинальной и, тем более, не влияющей на электоральное поведение. Другого кандидата, кроме Владимира Путина, у консерваторов нет.
В асимметричных отношениях Абхазии и России появляется интересная интрига. 5 декабря в МИД России прошло обсуждение проекта Соглашения об урегулировании вопросов двойного гражданства. Планируется, что в течение полугода оно будет доработано и принято.
На первый взгляд, данный сюжет выглядит обычной рутинной работой. Москва выстраивает отношения с Абхазией, как с независимым государством, а Грузия обвиняет Россию в укреплении «оккупационного режима» на ее «исконной территории». Между тем, проблема двойного гражданства - один из значительных узлов противоречий между Москвой и Сухуми. Абхазская сторона, рассматривающая Россию, как гаранта собственной безопасности и экономического восстановления, выступает против либерализации внутреннего рынка недвижимости и предоставления гражданам РФ второго абхазского гражданства. В сохранении этих барьеров власти частично признанной республики видят возможность для сохранения доминирования абхазской этнической элиты, главного бенефициара победы в конфликте над Грузией. И новое Соглашение о вопросах гражданства, по оценкам представителей абхазской президентской администрации не предусматривает каких-либо существенных подвижек на данном направлении.
Непраздный вопрос, как долго Москва готова терпеть это положение дел. Думается, что попытки как-то ослабить имеющиеся препоны российская сторона предпримет. Но не будет излишне переживать. Москва опасается слома имеющегося статус-кво, и для нее стабильность важнее, чем принципиальность в тех вопросах, которые прямо не влияют на имидж руководства страны. Во многом на абхазском направлении Россия проводит курс, зарекомендовавший себя в северокавказских республиках. Лояльность местных элит и стабильность остаются неизменными приоритетами, даже если это допускает определенный управленческий партикуляризм.
Сергей Маркедонов
На первый взгляд, данный сюжет выглядит обычной рутинной работой. Москва выстраивает отношения с Абхазией, как с независимым государством, а Грузия обвиняет Россию в укреплении «оккупационного режима» на ее «исконной территории». Между тем, проблема двойного гражданства - один из значительных узлов противоречий между Москвой и Сухуми. Абхазская сторона, рассматривающая Россию, как гаранта собственной безопасности и экономического восстановления, выступает против либерализации внутреннего рынка недвижимости и предоставления гражданам РФ второго абхазского гражданства. В сохранении этих барьеров власти частично признанной республики видят возможность для сохранения доминирования абхазской этнической элиты, главного бенефициара победы в конфликте над Грузией. И новое Соглашение о вопросах гражданства, по оценкам представителей абхазской президентской администрации не предусматривает каких-либо существенных подвижек на данном направлении.
Непраздный вопрос, как долго Москва готова терпеть это положение дел. Думается, что попытки как-то ослабить имеющиеся препоны российская сторона предпримет. Но не будет излишне переживать. Москва опасается слома имеющегося статус-кво, и для нее стабильность важнее, чем принципиальность в тех вопросах, которые прямо не влияют на имидж руководства страны. Во многом на абхазском направлении Россия проводит курс, зарекомендовавший себя в северокавказских республиках. Лояльность местных элит и стабильность остаются неизменными приоритетами, даже если это допускает определенный управленческий партикуляризм.
Сергей Маркедонов
Следователи выяснили, что авиакомпания «ВИМ-Авиа» в течение последних двух лет своего существования фактически была финансовой пирамидой. Ее руководители скрывали убытки и фальсифицировали бухгалтерскую отчетность для того, чтобы получать банковские кредиты и вводить в заблуждение контролеров из Росавиации. Только когда выяснилось, что дальше пирамида функционировать не может, компания рухнула.
Совсем недавно государство было вынуждено санировать банки «Открытие» и БИН. В тех случаях речь шла о системообразующих институтах – поэтому их нельзя было бросить. К частным авиакомпаниям это не относится – можно вспомнить пример «Трансаэро». Для государства в этих случаях политически значимой задачей является перевозка пассажиров обанкротившейся компании с тем, чтобы они не «зависли» в других странах – и не более того. Сколько на российском рынке в различных отраслях респектабельных компаний с «двойным дном» - большой вопрос, ответ на который дается в каждом конкретном случае. Обычно с запозданием.
Алексей Макаркин
Совсем недавно государство было вынуждено санировать банки «Открытие» и БИН. В тех случаях речь шла о системообразующих институтах – поэтому их нельзя было бросить. К частным авиакомпаниям это не относится – можно вспомнить пример «Трансаэро». Для государства в этих случаях политически значимой задачей является перевозка пассажиров обанкротившейся компании с тем, чтобы они не «зависли» в других странах – и не более того. Сколько на российском рынке в различных отраслях респектабельных компаний с «двойным дном» - большой вопрос, ответ на который дается в каждом конкретном случае. Обычно с запозданием.
Алексей Макаркин
Нервная и глубоко символичная кампания по довыборам сенатора от Алабамы сегодня не завершилась. Ультраконсервативный республиканский кандидат от республиканцев Рой Мур, обвиненный в педофилии, но не снявший свою кандидатуру, отказывается признать поражение. Он отстал от своего демократического соперника на полтора процента (48,4% против 49,9%), но требует пересчета голосов. Правда твиттер Дональда Трампа уже поздравил демократа Дага Джонса с победой.
Уже ясно, как достигнута победа: небывалая мобилизация афроамериканского электората за Джонса (больше голосов, чем за Обаму), сомнения республиканцев, а главное – 1,7% голосов, «вписанных» за третьего кандидата: это республиканцы, не решившиеся проголосовать за педофила – а этих голосов бы хватило, чтобы догнать Джонса.
Это - поражение Республиканской партии, большинство которой в Сенате сократилось до одного-единственного голоса. Это – поражение Дональда Трампа, который в последний момент все же лично поддержал Мура. Это – поражение ультраконсервативного крыла республиканцев, идеологом которого является Стив Бэннон, главный «мотор» кампании Мура. И это – победа здравого смысла над популизмом.
Теперь нет сомнений, что избирательные кампании 2018 г. пройдут под сильным моральным эффектом от того, что сегодня случилось в Алабаме.
Борис Макаренко
Уже ясно, как достигнута победа: небывалая мобилизация афроамериканского электората за Джонса (больше голосов, чем за Обаму), сомнения республиканцев, а главное – 1,7% голосов, «вписанных» за третьего кандидата: это республиканцы, не решившиеся проголосовать за педофила – а этих голосов бы хватило, чтобы догнать Джонса.
Это - поражение Республиканской партии, большинство которой в Сенате сократилось до одного-единственного голоса. Это – поражение Дональда Трампа, который в последний момент все же лично поддержал Мура. Это – поражение ультраконсервативного крыла республиканцев, идеологом которого является Стив Бэннон, главный «мотор» кампании Мура. И это – победа здравого смысла над популизмом.
Теперь нет сомнений, что избирательные кампании 2018 г. пройдут под сильным моральным эффектом от того, что сегодня случилось в Алабаме.
Борис Макаренко
Врио губернатора Усс очень серьезно работает над тем, чтобы избавиться от приставки врио. Впечатляет уже то, что ему удалось собрать вместе трех крупнейших олигархов, имеющих интересы в Красноярском крае, - Потанина, Дерипаску и Мельниченко, подписав с ними меморандум. Почему же этим игрокам, некоторые из которых в прошлом конфликтовали между собой, удалось найти общий язык? Думается, что речь идет о формировании коалиции, стремящейся сохранить в регионе политический и экономический статус-кво. Разумеется, заявленные в меморандуме 584 миллиарда рублей инвестиций – это пиар, и такие деньги в регион никто вкладывать не собирается. Между «обещанными» и «реальными» инвестициями в России вообще огромная пропасть. Участники коалиции не имеют ни свободных средств, ни коммерческого интереса к масштабному инвестированию. Более того, все эти компании, получив активы в регионе в силу известных стечений давних обстоятельств, прекрасно известны своим, мягко говоря, невнимательным отношением и к экологии, и к социальной политике, стремлением минимизировать издержки, выжать максимум из старых советских месторождений и оборудования. Маловероятно, что с ними сегодня произошло чудесное преображение.
Ирония судьбы состоит и в том, что Усс в далекие уже годы, создавая блок «Наши», набирал политические очки как раз за счет публичной борьбы с «колонизаторами» из Москвы, выкачивающими прибыли из региона. Но теперь сложилась новая конфигурация сил. Судя по всему, участники коалиции заинтересованы, прежде всего, в том, чтобы Кремль не передумал и не поменял Усса на какого-то другого человека после президентских выборов и уже непосредственно под осенние выборы губернатора. Не секрет, что многим Усс представлялся в роли «временщика», поскольку в Кремле не удалось согласовать назначение «молодого технократа» или какой-то иной подобной фигуры. Но для части красноярских элит и ряда столичных ФПГ Усс – это фигура удобная и предсказуемая. Примечательно, однако, что в коалицию не вступили те компании, которые, в самом деле, заняты реализацией в Красноярском крае крупных новых проектов, а это – нефтяники, «Роснефть» и «Газпром нефть». Но им, вероятно, и не столь важно, кто будет главой региона.
В политическом смысле нынешняя коалиция Усса – это коалиция против кадровых перемен, возникшая в результате объединения усилий старых местных элит и пустивших в крае корни столичных ФПГ. Могли ли гипотетические кадровые перемены изменить край к лучшему – вопрос открытый: «новички» и «варяги» бывают разными, и пример Толоконского в Красноярске энтузиазма не вызывает. Но вряд ли можно отрицать, что в политической сфере Красноярского края ситуация застойная и уже не первый год: ярких политиков все меньше, публичная сфера все примитивнее. И образ края, как территории развития давно потускнел, а лет 15-20 назад Красноярский край считали одним из локомотивов роста всей страны и политическим плацдармом федерального значения. Кто и когда придаст развитию региона действительно новый импульс, - это тоже вопрос не сегодняшнего дня и, видимо, не этого политического цикла.
Ирония судьбы состоит и в том, что Усс в далекие уже годы, создавая блок «Наши», набирал политические очки как раз за счет публичной борьбы с «колонизаторами» из Москвы, выкачивающими прибыли из региона. Но теперь сложилась новая конфигурация сил. Судя по всему, участники коалиции заинтересованы, прежде всего, в том, чтобы Кремль не передумал и не поменял Усса на какого-то другого человека после президентских выборов и уже непосредственно под осенние выборы губернатора. Не секрет, что многим Усс представлялся в роли «временщика», поскольку в Кремле не удалось согласовать назначение «молодого технократа» или какой-то иной подобной фигуры. Но для части красноярских элит и ряда столичных ФПГ Усс – это фигура удобная и предсказуемая. Примечательно, однако, что в коалицию не вступили те компании, которые, в самом деле, заняты реализацией в Красноярском крае крупных новых проектов, а это – нефтяники, «Роснефть» и «Газпром нефть». Но им, вероятно, и не столь важно, кто будет главой региона.
В политическом смысле нынешняя коалиция Усса – это коалиция против кадровых перемен, возникшая в результате объединения усилий старых местных элит и пустивших в крае корни столичных ФПГ. Могли ли гипотетические кадровые перемены изменить край к лучшему – вопрос открытый: «новички» и «варяги» бывают разными, и пример Толоконского в Красноярске энтузиазма не вызывает. Но вряд ли можно отрицать, что в политической сфере Красноярского края ситуация застойная и уже не первый год: ярких политиков все меньше, публичная сфера все примитивнее. И образ края, как территории развития давно потускнел, а лет 15-20 назад Красноярский край считали одним из локомотивов роста всей страны и политическим плацдармом федерального значения. Кто и когда придаст развитию региона действительно новый импульс, - это тоже вопрос не сегодняшнего дня и, видимо, не этого политического цикла.
В Сети появилась информация об отказе российского лыжника Никиты Крюкова от участия в Олимпийских играх. Его позиция противопоставляется решению других спортсменов участвовать в Играх под нейтральным флагом. Крюков выглядит патриотом, его товарищи по сборной – в лучшем случае приспособленцами, в худшем – предателями.
Однако надо учесть, что 20 декабря дело Крюкова будет рассматриваться комиссией МОК под руководством Дениса Освальда. Сам Крюков заявил, что «на чудо уже надеяться не приходится. Кто уже ездил к Освальду, рассказывал, как там все происходит, что тебе дают только последнее слово и далее зачитывают приговор. Таким образом, шансы Крюкова попасть на Игры и до его отказа были минимальными.
Однако надо учесть, что 20 декабря дело Крюкова будет рассматриваться комиссией МОК под руководством Дениса Освальда. Сам Крюков заявил, что «на чудо уже надеяться не приходится. Кто уже ездил к Освальду, рассказывал, как там все происходит, что тебе дают только последнее слово и далее зачитывают приговор. Таким образом, шансы Крюкова попасть на Игры и до его отказа были минимальными.
Решение Путина баллотироваться как самовыдвиженец фактически исключает один из сценариев трансформации властной конструкции после четвертого срока. А именно - китайский вариант коллективного руководства, в котором партия – структура, в рамках которой идет подковерная борьба при демонстративном внешнем единстве.
Однако не только решение Путина баллотироваться не от партии говорит о том, что партийной рамки по-китайски не будет. Есть ряд особенностей китайской модели. Во-первых, несмотря на усиление Си Цзиньпина, он все равно не может позиционировать себя иначе, как первый среди равных. И Дэн Сяопин как основатель этой конструкции, постепенно отходивший от текущего руководства, но решавший основные кадровые вопросы. И во-вторых (о чем часто забывают), Дэн Сяопин никогда не был единоличным лидером Китая, рядом с ним были Чэнь Юнь, Ян Шанькунь и ряд других влиятельных партийных ветеранов. Коллективное руководство возникло как реакция на единоличный режим Мао Цзэдуна, а не было «сконструировано» Дэном перед уходом.
Другой теоретический сценарий трансформации власти после четвертого срока – иранский. Избираемый, но несменяемый рахбар – духовно-политический вождь и гарант стабильности системы (есть и другие «гарантийные» институты, но рахбар, которым сейчас является аятолла Хаменеи – главный). И реальная публичная политическая конкуренция, президентские выборы, на которых соперничают представители различных политических групп. Президент баллотируется на два срока, второй срок ему по негласным правилам обеспечен, но после его ухода результат президентских выборов предсказать трудно. Кто мог предположить, что в 2005 году Ахмадинежад победит Хашеми-Рафсанджани? Беспартийный режим (вначале партия была, но еще при Хомейни ее распустили) при наличии реальных партий. Рамкой является идеология – все политики признают принципы исламской республики.
Но в России нет идеологии, которая могла бы объединить политический класс – к тому же основанной на таком сильном и эмоционально воспринимаемом иранцами факторе как религия. Российское общество – куда более светское, а попытки церкви сформулировать свою повестку приводят к одиозным казусам типа «ритуальных убийств». Поэтому и иранская модель, больше напоминающая теократию, в России не работает. Надо будет искать что-нибудь свое, как часто бывает, промежуточное.
Однако не только решение Путина баллотироваться не от партии говорит о том, что партийной рамки по-китайски не будет. Есть ряд особенностей китайской модели. Во-первых, несмотря на усиление Си Цзиньпина, он все равно не может позиционировать себя иначе, как первый среди равных. И Дэн Сяопин как основатель этой конструкции, постепенно отходивший от текущего руководства, но решавший основные кадровые вопросы. И во-вторых (о чем часто забывают), Дэн Сяопин никогда не был единоличным лидером Китая, рядом с ним были Чэнь Юнь, Ян Шанькунь и ряд других влиятельных партийных ветеранов. Коллективное руководство возникло как реакция на единоличный режим Мао Цзэдуна, а не было «сконструировано» Дэном перед уходом.
Другой теоретический сценарий трансформации власти после четвертого срока – иранский. Избираемый, но несменяемый рахбар – духовно-политический вождь и гарант стабильности системы (есть и другие «гарантийные» институты, но рахбар, которым сейчас является аятолла Хаменеи – главный). И реальная публичная политическая конкуренция, президентские выборы, на которых соперничают представители различных политических групп. Президент баллотируется на два срока, второй срок ему по негласным правилам обеспечен, но после его ухода результат президентских выборов предсказать трудно. Кто мог предположить, что в 2005 году Ахмадинежад победит Хашеми-Рафсанджани? Беспартийный режим (вначале партия была, но еще при Хомейни ее распустили) при наличии реальных партий. Рамкой является идеология – все политики признают принципы исламской республики.
Но в России нет идеологии, которая могла бы объединить политический класс – к тому же основанной на таком сильном и эмоционально воспринимаемом иранцами факторе как религия. Российское общество – куда более светское, а попытки церкви сформулировать свою повестку приводят к одиозным казусам типа «ритуальных убийств». Поэтому и иранская модель, больше напоминающая теократию, в России не работает. Надо будет искать что-нибудь свое, как часто бывает, промежуточное.
О пресс-конференции Путина:
1. Спокойная тональность пресс-конференции, исключая отдельные эпизоды. Видимо, в такой тональности будет выдержана и президентская кампания.
2. Есть случаи, когда вопросы важнее ответов (оппозиционеры Татьяна Фельгенгауэр, Ксения Собчак, но и лоялист Александр Гамов про медицину).
3. Навальный – это Саакашвили. Для Путина Саакашвили полностью неприемлем, для него он не существует как человек. С Навальным, конечно, ситуация иная, но само сравнение показательно. Разрешать Навальному войти в электоральное пространство Путин не намерен, так как воспринимает его в качестве дестабилизирующего фактора (как и русских националистов, например).
4. Ксения Собчак для власти приемлема – ее электорат ограничен, она может несколько повысить явку, увеличить интерес к скучной кампании и не отнять голоса у Путина.
5. Наивный публичный лоббизм востребован все меньше – не случайно, что главным лоббистом оказался рыбный предприниматель под видом журналиста.
6. О ненаивном лоббизме – Сечин в случае с Самотлором получил желаемое, но в суд над Улюкаевым он вполне мог бы прийти. Система балансов в действии.
7. Путин в очередной раз подчеркивает, что является светским политиком. Он разошелся с официальной церковной позицией по абортам, а до этого выяснилось, что президент не соблюдает пост. В общем, это соответствует представлению о должном и его, и общества. Плясать в храме не надо, но и расшибать лоб – тоже.
Алексей Макаркин
1. Спокойная тональность пресс-конференции, исключая отдельные эпизоды. Видимо, в такой тональности будет выдержана и президентская кампания.
2. Есть случаи, когда вопросы важнее ответов (оппозиционеры Татьяна Фельгенгауэр, Ксения Собчак, но и лоялист Александр Гамов про медицину).
3. Навальный – это Саакашвили. Для Путина Саакашвили полностью неприемлем, для него он не существует как человек. С Навальным, конечно, ситуация иная, но само сравнение показательно. Разрешать Навальному войти в электоральное пространство Путин не намерен, так как воспринимает его в качестве дестабилизирующего фактора (как и русских националистов, например).
4. Ксения Собчак для власти приемлема – ее электорат ограничен, она может несколько повысить явку, увеличить интерес к скучной кампании и не отнять голоса у Путина.
5. Наивный публичный лоббизм востребован все меньше – не случайно, что главным лоббистом оказался рыбный предприниматель под видом журналиста.
6. О ненаивном лоббизме – Сечин в случае с Самотлором получил желаемое, но в суд над Улюкаевым он вполне мог бы прийти. Система балансов в действии.
7. Путин в очередной раз подчеркивает, что является светским политиком. Он разошелся с официальной церковной позицией по абортам, а до этого выяснилось, что президент не соблюдает пост. В общем, это соответствует представлению о должном и его, и общества. Плясать в храме не надо, но и расшибать лоб – тоже.
Алексей Макаркин
В связи с комментариями Путина в отношении Саакашвили и его деятельности на ниве украинской политики уместно разобраться, в чем в действительности секрет определенной популярности и востребованности грузинского экс-президента среди украинских граждан? Популярности, не позволяющей официальному Киеву депортировать, экстрадировать или просто арестовать и подвергнуть суду Саакашвили, не опасаясь при этом массовых протестных акций?
Думается, лучшим ответом на этот вопрос является понимание той среды, в которой экс-президент Грузии пытается разворачивать свое новое наступление. Украина сегодня во многом напоминает Грузинское государство начала нулевых годов. Потеря территорий, неразрешенный конфликт, коррупция, слабая до предела власть и приватизация функций государственного насилия. В этой среде растет запрос на «сильную руку» и политика, готового «навести порядок» и преодолеть унижение.
Среди действующих украинских политиков нет тех, кто не дискредитировал бы себя связями с олигархическими группировками и непопулярными решениями. При этом в условиях продолжающегося конфликта в Донбассе практически нет возможностей предложить альтернативу нынешнему прозападному курсу в виде условного «пророссийского» предложения. В этом контексте «варяг» Саакашвили многими видится, как спаситель, а его действия в Грузии в 2003-2012 гг. не анализируются предметно, массовым сознанием они принимаются на веру, как пример успешного антикризисного управления. Совокупность обозначенных факторов заставляют украинцев не просто «терпеть» Саакашвили, но видеть в нем «последний шанс». И это несет в себе значительный риск, ибо завышенные ожидания при склонности экс-президента Грузии к авантюрам (чего стоит только атака на Цхинвали в августе 2008 года!) повышает уровень непредсказуемости на Украине и вокруг нее. Однако ответственность за эти риски с экс-грузинским президентом по праву несут и украинские власти, приведшие к выбору между ним и собой.
Сергей Маркедонов
Думается, лучшим ответом на этот вопрос является понимание той среды, в которой экс-президент Грузии пытается разворачивать свое новое наступление. Украина сегодня во многом напоминает Грузинское государство начала нулевых годов. Потеря территорий, неразрешенный конфликт, коррупция, слабая до предела власть и приватизация функций государственного насилия. В этой среде растет запрос на «сильную руку» и политика, готового «навести порядок» и преодолеть унижение.
Среди действующих украинских политиков нет тех, кто не дискредитировал бы себя связями с олигархическими группировками и непопулярными решениями. При этом в условиях продолжающегося конфликта в Донбассе практически нет возможностей предложить альтернативу нынешнему прозападному курсу в виде условного «пророссийского» предложения. В этом контексте «варяг» Саакашвили многими видится, как спаситель, а его действия в Грузии в 2003-2012 гг. не анализируются предметно, массовым сознанием они принимаются на веру, как пример успешного антикризисного управления. Совокупность обозначенных факторов заставляют украинцев не просто «терпеть» Саакашвили, но видеть в нем «последний шанс». И это несет в себе значительный риск, ибо завышенные ожидания при склонности экс-президента Грузии к авантюрам (чего стоит только атака на Цхинвали в августе 2008 года!) повышает уровень непредсказуемости на Украине и вокруг нее. Однако ответственность за эти риски с экс-грузинским президентом по праву несут и украинские власти, приведшие к выбору между ним и собой.
Сергей Маркедонов
Тот факт, что Путин идет как самовыдвиженец – не стоит рассматривать как попытку возвращения к образу надпартийного лидера, национального лидера, который теперь готов снова взять на себя функцию политического арбитра. Это имеет совсем другую природу: все системное партийное поле становится более гоногенным, грань между партией власти и системной оппозицией стирается. Консолидация пропутинского поля достигла такой степени, что все системные партии вместе взятые стали одной единой путинской партией власти. Самовыдвижение – удар как по «Единой России», которая теряет в таком случае свою исключительность, так и по той декоративной конкуренции, которая имела место.
Одновременно радикализируется отношение президента к критикам власти: сравнение Навального с Саакашвили – яркий пример общего негативного отношения Путина к институту реальной оппозиции. Завуалированное ранее и неприличное презрение к оппонентам на сегодня приобретает более легитимные, институционализированные формы. При этом впервые за многие годы Кремль в принципе демонстрирует пренебрежение ко всем оппонентам Путина, назвав оппозицию незрелой и зацепив самолюбие ЛДПР и КПРФ. Владимир Путин поставил себя вне рамок традиционной конкурентной демократии, выше «системы» и перестал стесняться статуса безальтернативного лидера. С такой психологией пренебрегать приличиями в политических темах будет проще.
Татьяна Становая
Одновременно радикализируется отношение президента к критикам власти: сравнение Навального с Саакашвили – яркий пример общего негативного отношения Путина к институту реальной оппозиции. Завуалированное ранее и неприличное презрение к оппонентам на сегодня приобретает более легитимные, институционализированные формы. При этом впервые за многие годы Кремль в принципе демонстрирует пренебрежение ко всем оппонентам Путина, назвав оппозицию незрелой и зацепив самолюбие ЛДПР и КПРФ. Владимир Путин поставил себя вне рамок традиционной конкурентной демократии, выше «системы» и перестал стесняться статуса безальтернативного лидера. С такой психологией пренебрегать приличиями в политических темах будет проще.
Татьяна Становая
В Германии политический класс ищет выхода из тупика, созданного провалом формирования коалиции христианских демократов с «зелеными» и либералами. Из обсуждающихся вариантов одного не хочет никто: новых выборов, на которых ультраправая «Альтернатива для Германии» может набрать еще больше голосов на критике недееспособности правящего истеблишмента – и правого, и левого.
«Большая коалиция» ХДС с социал-демократами - тоже очень трудный вариант. СДПГ после своего поражения ищет новую идентичность, и одна из главных ее составляющих – «новая европейская политика», созвучная скорее идеям Э.Макрона, чем Ангелы Меркель. И, разумеется, социал-демократы не хотят нести ответственность за действия правительства, в котором доминируют правоцентристы – именно это стало причиной спада их популярности перед недавними выборами. Поэтому заслуживает интереса недавно возникший вариант, получивший прозвище «ко-ко»: коалиция + кооперация (т.е. сотрудничество). «Куриное название» - не от хорошей жизни, оно показывает вынужденный характер союза не вполне доверяющих друг другу партий. Напомним, в Хорватии некоторое время назад у власти стояла коалиция «Кукареку» не нашлось другого общего знамени, кроме названия загребского ресторана с «куриной кухней», в котором лидеры партий «ударили по рукам».
Суть «ко-ко» в том, что социал-демократы обязуются поддерживать в правительстве те решения, с которыми согласны, а в случаях противоречий выносить проекты на голосование бундестага. По сути это – замаскированное правительство меньшинства. Вариант неудобный и для Германии непривычный, но к нему принуждает наличие в парламенте сразу двух «нерукопожатных» партий – «Альтернативы для Германии» и «Левых», в сумме имеющих 22% мандатов. Партии, не входящие в правительство или (как СДПГ) действующие по принципу «ко-ко», не допустят вотума недоверия кабинету во главе с Меркель, чтобы не доставлять радости «нерукопожатным», но и прямой ответственности за его решения постараются избежать. Итак, правый популизм в Германии не победил, но вынудил политический мейнстрим на такие вот «куриные решения». Впрочем, и у этого варианта много критиков, так что посмотрим, что получится.
Борис Макаренко
«Большая коалиция» ХДС с социал-демократами - тоже очень трудный вариант. СДПГ после своего поражения ищет новую идентичность, и одна из главных ее составляющих – «новая европейская политика», созвучная скорее идеям Э.Макрона, чем Ангелы Меркель. И, разумеется, социал-демократы не хотят нести ответственность за действия правительства, в котором доминируют правоцентристы – именно это стало причиной спада их популярности перед недавними выборами. Поэтому заслуживает интереса недавно возникший вариант, получивший прозвище «ко-ко»: коалиция + кооперация (т.е. сотрудничество). «Куриное название» - не от хорошей жизни, оно показывает вынужденный характер союза не вполне доверяющих друг другу партий. Напомним, в Хорватии некоторое время назад у власти стояла коалиция «Кукареку» не нашлось другого общего знамени, кроме названия загребского ресторана с «куриной кухней», в котором лидеры партий «ударили по рукам».
Суть «ко-ко» в том, что социал-демократы обязуются поддерживать в правительстве те решения, с которыми согласны, а в случаях противоречий выносить проекты на голосование бундестага. По сути это – замаскированное правительство меньшинства. Вариант неудобный и для Германии непривычный, но к нему принуждает наличие в парламенте сразу двух «нерукопожатных» партий – «Альтернативы для Германии» и «Левых», в сумме имеющих 22% мандатов. Партии, не входящие в правительство или (как СДПГ) действующие по принципу «ко-ко», не допустят вотума недоверия кабинету во главе с Меркель, чтобы не доставлять радости «нерукопожатным», но и прямой ответственности за его решения постараются избежать. Итак, правый популизм в Германии не победил, но вынудил политический мейнстрим на такие вот «куриные решения». Впрочем, и у этого варианта много критиков, так что посмотрим, что получится.
Борис Макаренко
О деле Улюкаева.
1. Если ход процесса был неприятен для Сечина, то не в связи с тем, что были планы убрать его из элиты. Задача была другой – чтобы в России не было даже намека на «человека номер 2». Задача выполнена, перевыполнять ее никто не собирался. Оправдательный приговор Улюкаеву в связи с этим был невозможен – в этом случае надо было бы возбуждать дело против Сечина. Кроме того, он стал бы ударом не только по Сечину, но и по ФСБ, что невозможно вдвойне. А так баланс соблюден.
2. Мягкий (условный) приговор был невозможен в связи с началом избирательной кампании. Избиратели хотели бы реального срока как доказательства борьбы с коррупцией. Большинство населения рассматривает процесс именно в этом контексте, и не слишком отличает Улюкаева от Сердюкова (вывод которого из-под удара стал для населения самым большим антикоррупционным разочарованием последних лет). По данным ВЦИОМ, 57% россиян считали в августе Улюкаева виновным и лишь 7% - невиновным. Причем из тех, кто внимательно следил за процессом, в виновности были уверены 79%. А особенно внимательно следили за процессом пенсионеры – 88% - то есть ядерный путинский электорат.
3. Различие между Сердюковым и Улюкаевым состоит в том, что первый дисциплинированно выполнял все указания власти и принимал на себя ответственность за крайне непопулярную военную реформу (офицеры проклинали «Табуреткина» и не шли в своих проклятьях дальше). Улюкаев после присоединения Крыма (которое не согласовывали с экономблоком) и введения санкций четко давал понять, что ответственность за будущее экономики при таких «вводных» нести не собирается. И давал подчеркнуто пессимистичные прогнозы – особенно на контрасте с оптимистом Орешкиным.
4. Есть психологический момент. Для людей, знающих Улюкаева и сочувствующих ему, 8 лет – это трагедия; есть серьезное ощущение, что он может не пережить этот срок. Для правоохранительной же системы и политической власти 8 лет – это минимальное наказание по данной статье. Таким образом, если одни считают приговор жестоким, то другие исходят из того, что по закону «можно было бы и больше».
5. У президента есть право помилования. Это тоже надо учитывать. Хотя в ближайшее время это неактуально.
Алексей Макаркин
1. Если ход процесса был неприятен для Сечина, то не в связи с тем, что были планы убрать его из элиты. Задача была другой – чтобы в России не было даже намека на «человека номер 2». Задача выполнена, перевыполнять ее никто не собирался. Оправдательный приговор Улюкаеву в связи с этим был невозможен – в этом случае надо было бы возбуждать дело против Сечина. Кроме того, он стал бы ударом не только по Сечину, но и по ФСБ, что невозможно вдвойне. А так баланс соблюден.
2. Мягкий (условный) приговор был невозможен в связи с началом избирательной кампании. Избиратели хотели бы реального срока как доказательства борьбы с коррупцией. Большинство населения рассматривает процесс именно в этом контексте, и не слишком отличает Улюкаева от Сердюкова (вывод которого из-под удара стал для населения самым большим антикоррупционным разочарованием последних лет). По данным ВЦИОМ, 57% россиян считали в августе Улюкаева виновным и лишь 7% - невиновным. Причем из тех, кто внимательно следил за процессом, в виновности были уверены 79%. А особенно внимательно следили за процессом пенсионеры – 88% - то есть ядерный путинский электорат.
3. Различие между Сердюковым и Улюкаевым состоит в том, что первый дисциплинированно выполнял все указания власти и принимал на себя ответственность за крайне непопулярную военную реформу (офицеры проклинали «Табуреткина» и не шли в своих проклятьях дальше). Улюкаев после присоединения Крыма (которое не согласовывали с экономблоком) и введения санкций четко давал понять, что ответственность за будущее экономики при таких «вводных» нести не собирается. И давал подчеркнуто пессимистичные прогнозы – особенно на контрасте с оптимистом Орешкиным.
4. Есть психологический момент. Для людей, знающих Улюкаева и сочувствующих ему, 8 лет – это трагедия; есть серьезное ощущение, что он может не пережить этот срок. Для правоохранительной же системы и политической власти 8 лет – это минимальное наказание по данной статье. Таким образом, если одни считают приговор жестоким, то другие исходят из того, что по закону «можно было бы и больше».
5. У президента есть право помилования. Это тоже надо учитывать. Хотя в ближайшее время это неактуально.
Алексей Макаркин
Только огласили приговор грустному человеку Улюкаеву, делавшему грустные прогнозы, как пришла грустная новость. Росстат сообщил, что промышленное производство в ноябре в годовом выражении снизилось на 3,6% по сравнению с нулевым ростом в октябре. Это рекордный обвал не просто за все время нынешнего кризиса, но даже с октября 2009 года, когда российскую экономику трясло из-за масштабных колебаний нефтяных цен.
Похоже, что речь идет не о случайности, а о закономерности. В полной мере сохраняется фактор «нефтяной иглы». Подросшие цены на нефть не могут обеспечить рост, так как, во-первых, они подросли ненамного (62-63 доллара за баррель – это не 120-140 долларов в «золотые нулевые» перед падением 2008-го). А во-вторых, действующие ограничения ОПЕК сдерживают добычу нефти – и, следовательно, рост. Несырьевой же сектор сталкивается со своими проблемами. Государство сокращает расходы, стремясь хотя бы частично решить проблему бюджетного дефицита. Как следствие, снижаются реальные доходы населения и, следовательно, спрос на товары и услуги. И у предприятий нет средств на то, чтобы модернизировать оборудование. Так что если добыча полезных ископаемых уменьшилась на 1%, то обрабатывающие отрасли «упали» на 4,7%.
Так что, возможно, властям придется обращаться к Улюкаеву за новыми прогнозами. Его пессимистичные предсказания оказываются реалистичными.
Алексей Макаркин
Похоже, что речь идет не о случайности, а о закономерности. В полной мере сохраняется фактор «нефтяной иглы». Подросшие цены на нефть не могут обеспечить рост, так как, во-первых, они подросли ненамного (62-63 доллара за баррель – это не 120-140 долларов в «золотые нулевые» перед падением 2008-го). А во-вторых, действующие ограничения ОПЕК сдерживают добычу нефти – и, следовательно, рост. Несырьевой же сектор сталкивается со своими проблемами. Государство сокращает расходы, стремясь хотя бы частично решить проблему бюджетного дефицита. Как следствие, снижаются реальные доходы населения и, следовательно, спрос на товары и услуги. И у предприятий нет средств на то, чтобы модернизировать оборудование. Так что если добыча полезных ископаемых уменьшилась на 1%, то обрабатывающие отрасли «упали» на 4,7%.
Так что, возможно, властям придется обращаться к Улюкаеву за новыми прогнозами. Его пессимистичные предсказания оказываются реалистичными.
Алексей Макаркин
Заявление Роснефти в Арбитражный суд Башкирии об аресте активов АФК «Система» в качестве обеспечительной меры по ранее поданному новому иску о взыскании 131,6 млрд руб. (активы, которыми был обеспечен прежний иск, не покрывают ущерба по второму иску) говорит о том, что Роснефть будет максимально наращивать давление на «Систему», угрожая последней гораздо более разрушительными потерями в случае отказа от «сделки».
В то же время «Роснефть» проигрывает информационную войну: в публичном пространстве и юридическое, и отраслевое сообщества не находят требования «Роснефти» обоснованными. На отношение к процессу может оказать влияние и приговор министру Алексею Улюкаеву: это воспринимается рынком как победа Сечина, доказавшего свою эффективность в отстаивании интересов корпорации в судах. Владимир Путин, как и в деле Улюкаева, не торопится заниматься внятную позицию.
В то же время «Роснефть» проигрывает информационную войну: в публичном пространстве и юридическое, и отраслевое сообщества не находят требования «Роснефти» обоснованными. На отношение к процессу может оказать влияние и приговор министру Алексею Улюкаеву: это воспринимается рынком как победа Сечина, доказавшего свою эффективность в отстаивании интересов корпорации в судах. Владимир Путин, как и в деле Улюкаева, не торопится заниматься внятную позицию.