Белоруссия откроет окно в Арктику


Белоруссия все-таки попадет в Арктику. Через Мурманск. И поможет ей в этом тов. Чибис, прибывший в Минск с визитом.

Как обычно бывает в таких случаях, сторонами заявлен ворох всяких договоренностей/совместных проектов. Белорусы согласились поставить области более 30 МАЗов в этом году, а в следующем – еще 15 машин; обсудили возможность запуска прямых авиарейсов «Минск-Мурманск» и т.д. Но истинный гвоздь программы – это, конечно же, перевалка через Мурманский порт калийных удобрений белорусского производства и части экспортных товаров: после закрытия для РБ западных портов республике пришлось искать замену, резервируя объемы в Питере – а теперь еще и в Мурманске. В общем, годами тянулась официальная возня на тему «Белоруссия в Арктике», – тов. Лукашенко охаживал прежнего губера Поморья тов. Орлова, Постком Союзного государства ходил с проектом (мурманским, кстати, по своей географии) «Международный интернациональный культурно-технологический центр "Арктика-СГ"» и т.д. и т.п., – а как наметились проблемы вокруг экспортных тем, так сразу и пошла жизнь.

Но все это – расклад со стороны Белоруссии, а что у нас по Мурманску?

Тов. Чибис в последние дни активно набирает баллы – визит в Белоруссию, как ни крути, является по своему статусу международным, а сам мурманский «лорд Севера» общается напрямую не только с главой правительства РБ, но и с главой государства. Все это неминуемо пойдет во внутриполитический зачет (но, с другой стороны, не менее неминуемо обострит нездоровый интерес к тов. Чибису уровнем выше – уже как к потенциальному конкуренту, выходящему за региональные «флажки»). Соответственно, статус тов. Чибиса, и без того укрепившийся благодаря враждебному блоку НАТО, продолжит свой рост, служа очередной иллюстрацией того, как выйти на федеральный уровень, не покидая регионального.

#губеры #Мурманск #соседи

ТОРы: в поисках выхода


На ВЭФе обсудили интересную тему – как работают дальневосточные ТОРы и что с ними делать дальше. Для Арктики она тем более актуальна, что многие из дальневосточных наработок идут потом в АЗРФ, да и проблемы у ТОРов более-менее универсальны.

В целом, результаты работы ТОРов неоднозначны. С одной стороны, даже чисто с бухгалтерской точки зрения, они вышли для государства не то в ноль, не то в небольшой плюс – по итогам прошлого года налоговые поступления перекрыли прямые бюджетные затраты государства, включая выпадающие доходы по налогам и инфраструктурные вложения. Бонусом – вновь созданные рабочие места, новые предприятия и инвестиции (суммарно оцениваемые в 3,4 трлн рублей). Это неплохо.

С другой стороны, никаких особых прорывов благодаря им не достигнуто. В своей основе ТОРы работают в интересах крупных игроков и их конкретных проектов, которые таким образом снижают свои налоговые и прочие расходы. При этом экономика Дальнего Востока как была структурно слабой, деформированной, перекошенной в пользу экспорта (притом экспорта с низкой долей продукции высокого передела), так и осталась, а люди как бежали из региона, так и бегут.

Как и 20 лет назад, для перезапуска экономики макрорегион нуждается буквально во всем – в дешевых и длинных деньгах, модернизации производственной базы, квалифицированных кадрах, снижении административных рисков. Существующие ТОРы не решили эту проблему даже частично.

Любопытно было наблюдать, насколько широким был веер позиций, озвученных участниками ВЭФовской дискуссии. От «пора прекратить расширение ТОРов» до «давайте расширим их действие на весь Дальний Восток», от «продолжим донастройку и диверсификацию ТОРов» до «унифицируем все преференциальные режимы».

Не менее любопытно, что почти все сошлись в главном: государство должно дать гарантии частникам «настоящим образом», обеспечив неухудшение существенных условий для инвесторов на долгосроке и снизив свой контрольно-надзорный раж, особенно на инвестиционной стадии. Т.е. речь идет опять-таки о некоем «пакте о ненападении» со стороны государства (с которым последнее припозднилось примерно на 30-35 лет) – хотя бы в пределах «Дальневосточного экономического заповедника».

Хороший вопрос, а кто, собственно, может дать такие гарантии. Признавать устоявшуюся склонность даже не столько государства, сколько людей, облеченных властными полномочиями, к рейдерству и «дойке» бизнеса в частных интересах системе как-то не с руки. А в случае оформления таких гарантий не менее щекотливым станет вопрос о том, кто и как будет гарантировать их соблюдение.

#ДФО #деньги #стратегия

Алмазное эмбарго для Алросы


Режим санкций, выстраиваемый Вашингтоном вокруг России, продолжает консолидироваться. Теперь под прицелом – Алроса.

Западники обещают новое ограничение – как ожидается, в течение нескольких недель страны «большой семерки» примут запрет на покупку российских алмазов.

Это абсолютно не новая идея: элементом западной политики является системное снижение способности РФ получать инвалюту, которая может быть конвертирована в стратегический импорт и важные заказы за рубежом, а алмазы – не ключевой, но заметный источник валютных поступлений (по британским подсчетам, Алроса получает порядка 4 млрд долларов в год за счет экспорта). Прошлой весной «алмазный запрет» ввели США, в мае этого года – Британия. ЕС уже давно находится на «низком старте» с аналогичным пакетом санкций. До поры усилия евробюрократии блокировала Бельгия, заинтересованная в сохранении доступа алмазных бирж Антверпена к российскому сырью, но сопротивление не может быть вечным.

«Семерка» не решила ряд технических проблем, связанных с обеспечением реальной эффективности эмбарго. Если обойтись формальным запретом на продажу алмазов из РФ на западном рынке (а это прежде всего, опять же, Антверпен), это просто перенаправит поток «камушков» на Дубай, Мумбаи и Рамат-Ган. Поэтому «семерка» хочет блокировать в том числе и перепродажу российских алмазов через эти центры.

Тут у них есть некоторые технические сложности.

Современная торговля алмазами опирается на так называемый Кимберлийский процесс – международную схему сертификации, позволяющую зафиксировать страну происхождения. Но торговля алмазами – это, скажем так, весьма хитрая штука. У алмазов есть широкое техническое применение, но это прежде всего предмет элитного потребления, а где фигурируют элиты, там возникают и методы обхода правил.

Западные ЛПР про все это знают и держат в уме. Для надежного определения страны происхождения нужны приборы, но их пока нет – обещают к следующему году. Есть желание загнать индустрию в блокчейн и усилить методы сертификации, но, по понятным причинам, алмазное лобби решительно сопротивляется, напирая на свою «консервативность». Поэтому пока акцент будет делаться на системы аудита.

Для Алросы это не так чтобы хорошие новости. Вроде бы, с одной стороны, пока ничего непреодолимого нет, как нет и самого запрета (он будет практически реализован, скорее всего, с начала следующего года). Да и новые блоки, наверное, можно будет обойти. Но с другой стороны, задачи выгнать российские алмазы с рынка у Запада нет: он хочет, чтобы они доставались западному покупателю как можно дешевле, а Россия получала за них как можно меньше. Не исключено, что именно так и получится.

#деньги #санкции

Инфляция съест атомный флот?


У истории с финансированием ледоколов есть еще одно измерение. И связано оно с курсом/реальной покупательной способностью рубля.

«Американские горки» с национальной валютой не идут стране на пользу в долгосроке. Рубль обесценивается, а цены растут. Причем не только на импорт, но и на все, что производится внутри страны.

Не будем рассуждать о причинах этого роста. Поговорим о последствиях для строительства тех же ледоколов.

Ледоколы дорожают.

Так, по прикидкам, два крайних УАЛа проекта 22220 могут вырасти в цене вдвое. А «Лидер» вообще удорожится на 70 миллиардов, до почти 200 млрд рублей (при уходе вправо на два года). И это не самые смелые оценки, надо сказать.

Да, срезанные государственные деньги еще можно вернуть в соответствующие статьи расходов, бюджет сверстан, но не принят, почти весь процесс впереди. Но кто компенсирует дельту между заложенными параметрами финансирования ледоколов и рыночной ценой узлов, энергии и труда, которые необходимо вложить в их строительство на протяжении предстоящих лет? А это, в первом приближении, – десятки дополнительных миллиардов.

Повторимся. Без ледоколов нет миллионов тонн на СМП. Без ледоколов нет круглогодичной навигации, про которую нам прожужжали все уши. Без ледоколов нет Арктики.

#деньги #ледоколы #СМП

Резервируем связь?


С пакетом интересных инициатив вышла группа товарищей из АНО «Цифровая экономика». В нацпроект по экономике АНО предлагает включить меры по улучшению связи в Арктической зоне.

История с дальневосточным телеком-кризисом не прошла даром: авторы считают, что имеет смысл разработать проект по модернизации системы заполярной связи сразу по нескольким направлениям: ВОЛС, коротковолновой радиосвязи и спутниковой связи.

Так, предлагается воссоздать КВ-радиоцентры, которые ранее были успешно ликвидированы. В свою очередь, ВОЛС можно было бы дополнительно разветвить путем прокладки береговых отводов от подводной магистрали «Полярный экспресс», которая будет планов достроена к 2026 году.

Как видим, проблема неразвитости и, главное, уязвимости телекоммуникационной инфраструктуры АЗРФ вполне понятна многим и на разных уровнях. Отрадно, что есть подвижки в сторону ее решения. Но печально, что приходится действовать по принципу – «сначала калечим, а потом лечим».

В то же время, «подвижки» не значит «решения». Во-первых, это только предложения, а сами дополнения к нацпроекту еще предстоит принять. Во-вторых, на все про все потребуется порядка 60 млрд бюджетных рублей. Как теперь заведено, также предусматривается серьезное внебюджетное финансирование. Открытым остается вопрос, в какой реальной сумме будут заложены деньги, и будут ли вообще – на фоне тихого арктического секвестра такие вопросы отнюдь не являются праздными.

#арктикабезопасность #связь #деньги

Кто хочет стать миллионером?


РИА Новости выкатили рейтинг регионов по интересному показателю: за сколько лет работник, получающий медианную по своему субъекту зарплату, накопит миллион, откладывая по 10% от ежемесячных зарплатных отчислений.

Лидером стала Чукотка – там условный работник сможет отложить миллион рублей за 5 лет и 4 месяца. Второе место – за ЯНАО, где временной порог вхождения в касту миллионеров составляет 5 лет и 11 месяцев, на третьем разместилась приполярная Магаданская область с показателем 6 лет и 1 месяц. Четвертое место заняла Москва (6 лет и 5 месяцев), пятое – НАО (6 лет 10 месяцев).

Шестое и седьмое места – за Камчаткой и Сахалином соответственно. На восьмом месте расположился ХМАО, на девятом – Якутия. Претендующий (в теории и мечтах тов. Беглова) на звание арктической столицы России Питер замыкает первую десятку лидеров.

Не менее активно, но более результативно претендующая на то же звание Мурманская область заняла 11 место (чуть больше 8 лет), частично заполярный Красноярский край оказался на 14-м месте (9+ лет), Коми – на 16-м, Архангельская область – на 20-м, Карелия – на 22-м, показав худший результат в АЗРФ. Кстати, медианный работник из Карелии один в один соответствует своему среднероссийскому коллеге по исследуемому показателю: что тому, что другому для вхождения в «клуб миллионеров» понадобится 10,2 года.

Пара комментариев.

- Отметим, что этот рейтинг интересен хотя бы тем, что использует данные по медианной, а не средней, как это распространено, зарплате. Это гораздо более информативно и честно.

- Составители рейтинга уверяют, что в целых 20 регионах страны работник, откладывающий на свой первый миллион, способен уложиться в 10-летний срок. Два года назад таких регионов было всего четыре. У многих есть соблазн подать это так, что «мы стали более лучше одеваться», но при этом забывается, что за последние два года рубль пережил несколько болезненных девальваций, укравших часть его стоимости и удешевивших этот самый миллион.

- Первые места традиционно за Северами и столицами, да плюс немного Дальнего Востока. В целом, появление устойчивой зарплатной конкуренции Москве и Петербургу в других субъектах – это прекрасный тренд, который, надеемся, будет лишь углубляться. Ибо, как ни крути, в капиталистической экономике доход является мощнейшим мотивирующим фактором, способным менять демографическую картину регионов.

#деньги

Проекты маленькие, риски – большие


Текущая ситуация во свей своей сложности является вызовом не только для крупных, но и – и даже в большей степени – небольших северных игроков.

Показательный кейс – «Архангельск СПГ».

Проект впервые показали в 2019 году. Тогда предполагалось, что первая очередь планируемого завода при благоприятном инвестиционном решении будет запущена к концу 2022-го.

Далее геополитический фактор внес свои коррективы, и проект поехал вправо. Согласно недавно заявленным планам, проектирование завода должно начаться в 2024 году, тогда же должна пройти и госэкспертиза. Первая очередь теперь может появиться к 2026 года, вторая – к 2028 году.

Отметим, речь идет о достаточно скромном проекте с мощностью до 160 тыс. тонн СПГ в год – совсем немного на фоне гигантов типа «уникального комплекса» и «Арктик СПГ-2».

Все это неплохо иллюстрирует поговорку «пока толстый сохнет, худой сдохнет». Пока наши арктические мейджоры пытаются ответить на вызовы, связанные с финансированием, сбытом, логистикой, технологиями и оборудованием, проекты масштабом поменьше, по факту, просто теряют перспективы реализации.

Что с этим делать, как поддержать «середняков», пока непонятно. И беда тут прежде всего в том, что если о сложностях больших игроков знают и в отрасли, и в Москве, и вообще везде, то о «гномах» никто толком и не говорит. Как итог, проблема не решается, поскольку она даже не отрефлексирована.

#газ #деньги #санкции

Алмазный стресс


С 1 марта сего года ЕС ввел полный запрет на поставку на европейские рынки российских алмазов (о подготовке европейцев к этому шагу мы писали ранее). До этого, с 1 января, в силу вступило решение евровластей о блокировке прямых поставок алмазов из России.

Несмотря на попытку растянуть удовольствие ввести ограничительные меры постепенно, чтобы смягчить последствия для рынка Евросоюза, последний отреагировал болезненно.

Так, 13 марта более ста фирм, подвизавшихся на ниве алмазного трейдинга, направили в Антверпенский всемирный алмазный центр (AWDC), администрирующий и регулирующий эту торговлю, коллективное письмо.

Документ содержит жалобы на существенные задержки, связанные с упомянутым запретом. Как утверждают петиционеры, санкции ЕС вызвали «нарушение цепочек поставок и отчуждение [этих фирм] от остальной части мирового рынка», а также дополнительные расходы. На этом фоне торговцы просят AWDC пересмотреть новые процедуры.

Конечно, сомнительно, чтобы этим жалобам удалось что-либо принципиально изменить. Атлантистское руководство ЕС твердо намерено ограничить алмазный источник поступления в Россию валютных средств: на Алросу наложены санкции, введены запреты на закупку российских камней, к сентябрю готовится пакет мер, призванный внедрить механизмы отслеживания алмазов российского происхождения в целях недопущения их импорта через серые схемы. Это система, и ее не разжалобить.

Но тут важно другое: сам факт недовольства рынка. Будем надеяться, что европейские коммерческие игроки – в собственных же интересах – найдут способ в очередной раз обойти навязанные им ограничения.

#деньги #санкции

Паллиатив для Коми


На прошлой неделе правительство утвердило программу социально-экономического развития Республики Коми на период до 2028 года.

Для руководства региона там есть хорошие новости: федерация таки даст денег. Правда, не так много, как хотелось бы, и, конечно же, на принципах софинансирования. Но и то хлеб.

Итак, всего конкретная финансовая часть программы составит 11,42 млрд рублей. Из них центр передаст республике почти 8,6 млрд, остальное должен будет покрыть региональный бюджет.

По крайней мере частично программа закроет некоторые наболевшие вопросы. Упомянем о главных из них.

Так, принято решение по реконструкции знаменитого Усинского водовода, которая должна пройти в 2024-2026 гг. Отметим, центр оценил это мероприятие в 4,9 млрд рублей (что заметно меньше, чем озвученные ранее прикидки республиканских деятелей), из которых он готов пожертвовать 3,5 млрд.

Инта получит деньги на реконструкцию барража и берегоукрепительных сооружений (1,3 млрд рублей, 0,9 из которых даст федерация), а также строительство станции водоподготовки (1,5 млрд, из них 1,1 млрд от Москвы).

Воркутинский аэропорт, как и ожидалось, будет передан на федеральный баланс. С 2025 по 2028 гг. Минтранс должен будет изыскать на его финобеспечение 1,2 млрд рублей. При этом проблема планово-убыточного Комиавиатранса остается в наполовину подвешенном состоянии: необходима его санация, но ее конкретные финансово-организационные параметры пока неясны.

В целом, документ сложно назвать прорывным.

Это, скорее, набор паллиативных решений, естественно следующих из сложившейся в республике ситуации, характеризующейся, во-первых, сложностью социально-экономической проблематики и, во-вторых, прогрессирующей беспомощностью региональных властей. В субъекте системно оформился порочный круг: слабость экономической базы не дает республиканской власти ресурсов для закрытия первоочередных проблем, а низкая функциональность и ресурсная обеспеченность власти ограничивает веер возможностей по наращиванию экономической базы.

Проблему отчасти сняло бы либо «заливание» республики деньгами, чего, естественно, произойти не может, либо повышение ее управленческого потенциала, что также выглядит невозможным на текущем этапе: кадров у Москвы на замену тов. Уйбы пока нет, а сам он еще не до конца исчерпал свой кредит доверия перед центром (но не перед населением региона – однако кто его спрашивал).

Поэтому пока что имеем «поддержание штанов» с помощью скромных федеральных вливаний.

#Коми #регионы #деньги #инфраструктура

Слеза нефтяника


Тов. Сечин в прошлый четверг выступил с критикой государства. Мол, превращает государство нефтянку в дойную корову: установило 75%-ное налогообложение, в других отраслях такого нет. «Такой уровень налоговой нагрузки разрушает саму экономическую модель функционирования отрасли и нарушает права инвесторов, в том числе акционеров», – заявил тов. Сечин.

Неоднозначное впечатление от его слов.

С одной стороны, действительно, на нефтяников навалились со всех сторон. «На внутреннем фронте» государство требует денег; снаружи санкции, потолки и дисконты; входящий поток средств снизился. А значит, снижается и способность отрасли к реинвестированию в собственное развитие – геологоразведку и пополнение балансовых запасов, закупки технологий и оборудования, амортизацию уже существующего громадного комплекса и т.д. То есть объективно тяжело это для отрасли.

С другой стороны, нефтянка у нас поразгулялась за 90-е и в особенности в жирные 0-е. Куршевельские посиделки очень многие помнят, да. Нефтяные деньги щедрой рекой текли к нефтяникам, а от них – за рубеж, в иностранный нефтесервис, иностранным производителям технологий и сложных изделий, без которых отрасль не работает. А еще – в недвижимость, яхты и на банковские счета (и где оно все сейчас?), в пиар и джиар, различным «гринвошерам», в создание «позитивного имиджа» ключевых игроков и их топов в глазах западных элит и общественности (и как оно в итоге-то, помогло?). Государству, нефтяным донорам-Северам и, главное, самой России от этого праздника жизни перепадало до обидного мало. Не делились, в общем. Стало быть, когда-то уже надо и начинать.

С третьей стороны, как говорится, ну а чего вы хотели. В стране фактически война, а для нее нужны деньги. Нефтянка – это то, что у нас сейчас продается, это живые прибыли; и вообще, как говаривал тов. Сталин, нефть – это кровь войны (а тов. Байбаков добавлял: «…и экономики»). И что теперь – лишить страну этой «крови»? Ну и, главное, если нас задавят, то все эти тонны удачно сэкономленных на «разорительных налогах» денег ни тов. Сечину, ни прочим нефтяным королям, ни нашей нефтянке в целом больше не пригодятся: все уйдет победителям из числа уважаемых друзей и партнеров, а экономных корольков с удовольствием распнут, в т.ч. в буквальном смысле.

В общем, нашей стратегической отрасли придется как в кои-то веки продемонстрировать свое стратегическое значение для страны (а не только для своих бенефициаров), в т.ч. через фискальные механизмы. Да, тяжело, да, неудобно, да, отчасти ценой развития отрасли. Но на кону – выживание России здесь и сейчас.

#нефть #деньги

«Вестник релоканта», выпуск очередной


Давно не было новостей по релокации мощностей Норникеля. Нескоро они и появятся в паблике: компания совершенно не заинтересована в том, чтобы лишний раз привлекать внимание россиян к своим делам.

А меж тем, процесс продвигается. И, надо сказать, он не ограничен одним лишь медным заводом.

Помимо «переноса» медных мощностей за границу (а точнее, закрытия российских производств и строительства зарубежных), в работе находятся еще несколько тем, так или иначе затрагивающих ключевые продукты компании.

И прежде всего, речь о главном продукте – никеле. Уже в первом полугодии 2024-го НН вел переговоры с китайцами о строительстве в КНР никелевого завода, работающего на российских полуфабрикатах. В частности, речь шла о производстве сульфата никеля для дальнейшего изготовления аккумуляторных батарей. Этот завод мог бы потреблять до четверти годового объема никеля, выпускаемого Норникелем на рынок, – т.е. порядка 50 тыс. тонн в год.

Еще одна тема – платина. Наряду с «релокацией» медного производства и строительством никелевых мощностей в Китае НН планирует запустить в Бахрейне современное платиновое производство. Поговаривают, что туда отправятся те заказы на аффинаж, которые сейчас (пока еще) выполняет для Норникеля отечественный Красцветмет.

Как все это выглядит с точки зрения интересов России и Арктики как сырьевой базы норникелевских проектов – вопрос риторический. По факту, из страны уходят либо сами производства, дающие высокую добавленную стоимость, либо перспективы создания таких производств в ближайшем будущем. В России остается сырьевая добыча и базовая переработка на «трофейных» советских мощностях, ей же остаются сопутствующие экологические и социальные проблемы. В свою очередь, иностранным друзьям достаются современные предприятия, строящиеся в их налоговой юрисдикции на русские деньги.

Самое неприятное в этой истории то, что эти шаги согласованы с определенными структурами Центра. Идя навстречу «партнерам» из Китая и арабских стран, действуя под сурдинку разговоров о «преодолении санкций» и «развития международной промышленной кооперации с дружественными странами», корпораты и госчиновники создают опасный прецедент, поощряя такой – паразитарный в своей основе – тип поведения.

С Норникеля-то взятки гладки – это прежде всего компания родом из 90-х с их залоговыми аукционами и прочими формами грабежа советского наследия, чего от них ждать? Но вот радетели «государева интереса» из числа руководителей госаппарата – дело другое. То, что они не просто смотрят сквозь пальцы на бегство одного из арктических мейджоров под чужую крышу, а содействуют ему – крайне плохой симптом для всех нас.

#деньги #Китай #Норникель #стратегия #арктикабезопасность

Арктика, Севморпуть и тягостное дежавю


Со всем этим «поворотом на Восток» в виде лихорадочного разгона Свеморпути и строительства ударными темпами судов в Китае и Индии связана одна глубоко неприятная ассоциация.

В 1970-80-х мы – тогда еще будучи Советским Союзом – сделали большую ошибку. Разведав месторождения Тюменского Севера и запустив первую волну освоения Арктики, мы пошли по экспортоориентированному пути.

Вместо того, чтобы залить страну дешевыми энергоносителями, создав дополнительные конкурентные преимущества в масштабах экономики в целом, руководство сделало ставку на массовую продажу углеводородных ресурсов за границу, в страны Западной Европы. Магия «твердой валюты», приток которой, казалось, мог бы купировать любые диспропорции в развитии советского хозяйства с помощью закупок в капстранах, ослепила наших правителей.

Фактически была реализована схема «нефтегаз в обмен на трубы»: ФРГ, а далее и ряд других западноевропейских стран получили энергоносители по устойчивым и прогнозируемым ценам на десятилетия вперед, а также огромный пакет заказов на проектирование и производство элементов и узлов для нефте- и газотранспортной систем, а мы, в сухом остатке, получили исчерпанные месторождения, громоздкое трубопроводное хозяйство и какие-то деньги. Которые, к сожалению, были потрачены в основном на потребление (притом хорошо еще, если государственное), а не на развитие, усложнение отечественной экономики.

Сейчас что-то подобное намечается и по второй волне освоения Арктики, только в варианте «нефтегаз в обмен на танкеры Arc7».

Судите сами. Мы опять спешно возводим на Северах инфраструктуру добычи углеводородов, обслуживания нефтегазовых провинций и экспортной логистики, только нацеленную на Восток, а не на Запад, как раньше. Опять ключевые элементы всей этой инфраструктуры – крупные узлы для нефтедобычи и заводов СПГ, газовозы, отдельные ледоколы и т.д. – заказываются за границей, которая получает дополнительный толчок для развития своей инженерии и промышленности. Опять наша модель – это «качай и вези», которая в долгосроке даст загранице дешевые энергоносители, а нам – гору неуниверсальной полярной инфраструктуры.

Это можно было бы как-то терпеть, если бы деньги расходовались по назначению – на развитие страны. Если бы они профинансировали качественный скачок нашей промышленности. Но пока выходит так, что они в массе реинвестируются в странах-покупательницах, а не у нас.

#СМП #судостроение #инфраструктура #деньги