Надо мне возвращаться к русской литературе, к Набокову, Гоголю, Лескову... Чувствую...
* * *
Вот дачный сад, где счастливы мы были :
стеклянный шар, жасмин и частокол.
Как некогда, каймою рдяной пыли
верхи берёз день тающий обвёл.
Всё тот же вьётся мотылёк капустный
(он опоздал — беспечный — на ночлег).
Сегодня мне как будто и не грустно,
что кануло всё прежнее навек.
Уж светляки зелёные лампадки
зажгли в траве, и нежно — как тогда —
мне шлёт привет свой девственный и сладкий
алмаз вечерний — первая звезда.
Владимир Набоков
#стихи #Набоков
🖼
Картон, темпера 107 х 81,5 см
Частное собрание, США
🎨Художник: Кустодиев Борис Михайлович
#antonio_art
* * *
Вот дачный сад, где счастливы мы были :
стеклянный шар, жасмин и частокол.
Как некогда, каймою рдяной пыли
верхи берёз день тающий обвёл.
Всё тот же вьётся мотылёк капустный
(он опоздал — беспечный — на ночлег).
Сегодня мне как будто и не грустно,
что кануло всё прежнее навек.
Уж светляки зелёные лампадки
зажгли в траве, и нежно — как тогда —
мне шлёт привет свой девственный и сладкий
алмаз вечерний — первая звезда.
Владимир Набоков
#стихи #Набоков
🖼
«Портрет Ирины Кустодиевой», 1911Картон, темпера 107 х 81,5 см
Частное собрание, США
🎨Художник: Кустодиев Борис Михайлович
#antonio_art
Вспоминал Набокова, у которого сегодня ДР. Думал о книге, которая первой мне приходит на ум, когда я говорю о прекрасном стилисте и любителе половить бабочек. Возможно потому, что у нас сегодня в стране такое состояние, что каждый может прочувствовать это “приглашение на казнь“ как метафору или как состояние — глубоко экзистенциальное... или даже фактическое...
«В мире нет ни одного человека, говорящего на моём языке; или короче: ни одного человека, говорящего; или ещё короче: ни одного человека»
«Приглашение на казнь» для меня одна из основных метафор сегодня... Но и вообще метафор пребывания в этом мире, жизни как она есть...
В неназванной вымышленной стране молодой человек по имени Цинциннат Ц. ожидает казни, будучи заточён в крепость и приговорён к смерти за свою нарушающую общественный покой "непрозрачность" или, как говорится в заключении суда, "гносеологическую гнусность".
Навещаемый "убогими призраками" охранников и родственников, Цинциннат всё более отчётливо ощущает вымороченную театральность и гротескную абсурдность мира, в котором директор тюрьмы может обернуться надзирателем, а палач притворяется узником и демонстрирует цирковые трюки. В момент казни, однако, бутафорский мир стремительно распадается, и герой направляется в сторону "существ, подобных ему", — в высшую, истинную реальность.
При чтении этого романа Набокова погружаешься во что-то зыбкое и в то же время тягучее, навязчивое, такое давно забытое и чем-то знакомое, вновь вернувшееся издалека, в те чувства и переживания, которые так интуитивно-верно и гениально передал Набоков...
Завораживает чтение, завлекает. Видны параллели с Кафкой несомненно... И одновременно — с любимой кэрролловской Алисой тоже, с параллельным миром, в который ты "падаешь"...
Слова западают в ум и не дают покоя. И существующее положение вещей, то, куда ты “попал“ или в чëм “оказался“ — их хочется смахнуть рукой как наваждение... Но не удаётся.
«Я тоже узник этого всего, во что я втянут, этого существования, частью которого неизбежно стал и становлюсь... грусть, тоска от этой темницы, какой бы прекрасной она ни казалась, возникают во мне... Но есть и что-то неизбывное, недосказанное... Слова делают меня соучастником некоей вязкой, бесконечной, казалось, жизни... А смерть кажется казнью, на которую постоянно приглашают. Слова делают меня соучастником, ставят в положение диалога, разговора с чем-то или с кем-то. И за это я плачу собой»
«…Я окружëн какими-то убогими призраками, а не людьми. Меня они терзают, как могут терзать только бессмысленные видения, дурные сны, отбросы бреда, шваль кошмаров — и все то, что сходит у нас за жизнь. В теории — хотелось бы проснуться»
«Он есть мой сонный мир, его не может не быть, ибо должен же существовать образец, если существует корявая копия»
#Набоков
«В мире нет ни одного человека, говорящего на моём языке; или короче: ни одного человека, говорящего; или ещё короче: ни одного человека»
«Приглашение на казнь» для меня одна из основных метафор сегодня... Но и вообще метафор пребывания в этом мире, жизни как она есть...
В неназванной вымышленной стране молодой человек по имени Цинциннат Ц. ожидает казни, будучи заточён в крепость и приговорён к смерти за свою нарушающую общественный покой "непрозрачность" или, как говорится в заключении суда, "гносеологическую гнусность".
Навещаемый "убогими призраками" охранников и родственников, Цинциннат всё более отчётливо ощущает вымороченную театральность и гротескную абсурдность мира, в котором директор тюрьмы может обернуться надзирателем, а палач притворяется узником и демонстрирует цирковые трюки. В момент казни, однако, бутафорский мир стремительно распадается, и герой направляется в сторону "существ, подобных ему", — в высшую, истинную реальность.
При чтении этого романа Набокова погружаешься во что-то зыбкое и в то же время тягучее, навязчивое, такое давно забытое и чем-то знакомое, вновь вернувшееся издалека, в те чувства и переживания, которые так интуитивно-верно и гениально передал Набоков...
Завораживает чтение, завлекает. Видны параллели с Кафкой несомненно... И одновременно — с любимой кэрролловской Алисой тоже, с параллельным миром, в который ты "падаешь"...
Слова западают в ум и не дают покоя. И существующее положение вещей, то, куда ты “попал“ или в чëм “оказался“ — их хочется смахнуть рукой как наваждение... Но не удаётся.
«Я тоже узник этого всего, во что я втянут, этого существования, частью которого неизбежно стал и становлюсь... грусть, тоска от этой темницы, какой бы прекрасной она ни казалась, возникают во мне... Но есть и что-то неизбывное, недосказанное... Слова делают меня соучастником некоей вязкой, бесконечной, казалось, жизни... А смерть кажется казнью, на которую постоянно приглашают. Слова делают меня соучастником, ставят в положение диалога, разговора с чем-то или с кем-то. И за это я плачу собой»
«…Я окружëн какими-то убогими призраками, а не людьми. Меня они терзают, как могут терзать только бессмысленные видения, дурные сны, отбросы бреда, шваль кошмаров — и все то, что сходит у нас за жизнь. В теории — хотелось бы проснуться»
«Он есть мой сонный мир, его не может не быть, ибо должен же существовать образец, если существует корявая копия»
#Набоков
«Подтягин вдруг отвёл глаза, мрачно сказал:
— Мне, Лëвушка, сегодня Петербург снился. Иду по Невскому, знаю, что Невский, хотя ничего похожего. Дома — косыми углами, сплошная футуристика, а небо чёрное, хотя знаю, что день. И прохожие косятся на меня. Потом переходит улицу человек и целится мне в голову. Я часто это вижу.
Страшно, — ох, страшно, — что когда нам снится Россия, мы видим не её прелесть, которую помним наяву, а что-то чудовищное. Такие, знаете, сны, когда небо валится и пахнет концом мира»Владимир Набоков, «Машенька»
Фото сделано когда-то на окраине Керчи
#цитата #Набоков
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
🎼Под музыку Михаила Ивановича Глинки, ноктюрн фа минор «Разлука»
Прочитал сегодня в течение дня и расскажу подробнее завтра в отзыве...
#Набоков #стихи #музыка #видео
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Вспоминаю стихотворение, которое было написано на фоне трагической гибели отца Владимира Набокова. Скептически относившийся к религии (судя по поздним высказываниям), юный Набоков пишет такие проникновенные слова... И называет стихотворение:
П А С Х А
Я вижу облако сияющее, крышу
блестящую вдали, как зеркало… Я слышу,
как дышит тень и каплет свет…
Так как же нет тебя? Ты умер, а сегодня
сияет влажный мир, грядет весна Господня,
растёт, зовёт… Тебя же нет.
Но если все ручьи о чуде вновь запели,
но если перезвон и золото капели —
не ослепительная ложь,
а трепетный призыв, сладчайшее «воскресни»,
великое «цвети», — тогда ты в этой песне,
ты в этом блеске, ты живёшь!..
1922 г.
Стихотворение В. Набокова было напечатано в день Пасхи — 16 апреля 1922 года в берлинской газете русских эмигрантов «Руль» и посвящено памяти отца — Владимира Дмитриевича Набокова. Как и тысячи других бывших граждан Российской империи, семья Набоковых жила тогда в Берлине.
Ещё не прошло и 40 дней с того страшного события, когда вечером 28 марта 1922 года в лекционном зале Берлинской филармонии прозвучали выстрелы. Стреляли не во Владимира Дмитриевича Набокова, одного из лидеров партии кадетов, а в его соратника по партии — Павла Николаевича Милюкова (с которым, кстати сказать, В. Д. Набоков был в «идейных» расхождениях).
Владимир Дмитриевич, не раздумывая, быстро закрыл собой Милюкова и тем самым спас ему жизнь. Две выпущенные пули достались ему самому. Сын Владимир с матерью Еленой Ивановной приехали на место трагедии, когда всё уже совершилось, но выстрелы эти — рикошетом — попали и в них, в их души, в их сердца, соединённые неразрывно с сердцем горячо любимого ими человека — мужа и отца. И надо было стойко (таким был отец всегда) принять случившееся, осмыслить, пережить невыносимую боль и жить дальше… Сжать зубы, сдержать слёзы и молиться, молиться, только так можно понять, что ничего не прекратилось, всё осталось, отец с ними, он жив — в их любви, в их молитве…
На #видео читает актёр Андрей Панин
#стихи #Набоков
П А С Х А
Я вижу облако сияющее, крышу
блестящую вдали, как зеркало… Я слышу,
как дышит тень и каплет свет…
Так как же нет тебя? Ты умер, а сегодня
сияет влажный мир, грядет весна Господня,
растёт, зовёт… Тебя же нет.
Но если все ручьи о чуде вновь запели,
но если перезвон и золото капели —
не ослепительная ложь,
а трепетный призыв, сладчайшее «воскресни»,
великое «цвети», — тогда ты в этой песне,
ты в этом блеске, ты живёшь!..
1922 г.
Стихотворение В. Набокова было напечатано в день Пасхи — 16 апреля 1922 года в берлинской газете русских эмигрантов «Руль» и посвящено памяти отца — Владимира Дмитриевича Набокова. Как и тысячи других бывших граждан Российской империи, семья Набоковых жила тогда в Берлине.
Ещё не прошло и 40 дней с того страшного события, когда вечером 28 марта 1922 года в лекционном зале Берлинской филармонии прозвучали выстрелы. Стреляли не во Владимира Дмитриевича Набокова, одного из лидеров партии кадетов, а в его соратника по партии — Павла Николаевича Милюкова (с которым, кстати сказать, В. Д. Набоков был в «идейных» расхождениях).
Владимир Дмитриевич, не раздумывая, быстро закрыл собой Милюкова и тем самым спас ему жизнь. Две выпущенные пули достались ему самому. Сын Владимир с матерью Еленой Ивановной приехали на место трагедии, когда всё уже совершилось, но выстрелы эти — рикошетом — попали и в них, в их души, в их сердца, соединённые неразрывно с сердцем горячо любимого ими человека — мужа и отца. И надо было стойко (таким был отец всегда) принять случившееся, осмыслить, пережить невыносимую боль и жить дальше… Сжать зубы, сдержать слёзы и молиться, молиться, только так можно понять, что ничего не прекратилось, всё осталось, отец с ними, он жив — в их любви, в их молитве…
На #видео читает актёр Андрей Панин
#стихи #Набоков