Так, при производстве легковых автомобилей, увеличение объемов производства приведет к уменьшению издержек, а в аграрном секторе и добыче полезных ископаемых наоборот: каждая дополнительная тонна пшеницы или новая тонна добытой руды требует все новых затрат: плодородные почвы исчерпываются, запасы истощаются.
Кроме того, наш металлургический комплекс долгое время развивался с помощью абсолютных конкурентных преимуществ: дешевого российского газа, за который приходилось расплачиваться политическими уступками и дотаций со стороны государства.
В результате мы получили экономику, в которой развивались лишь те отрасли, которые либо имели абсолютные преимущества на мировом рынке, либо опирались на производство аграрных монотоваров и сырья с убывающей отдачей.
Отрасли с возрастающей отдачей, которые могли базироваться на использовании сравнительных преимуществ, например, переработка, производство товаров народного потребления, машиностроение и так далее, практически не развивались.
К чему могут привести подобные нашим дисбалансы в развитии?
До 1960 года, экономика Сомали опережала качественные параметры Южной Кореи.
Но последняя, благодаря ставке, сделанной на развитие творческой и инновационной экономики (правда, перед этим, была реализована независимая промышленная политика), сумела вырваться из порочного круга абсолютных и относительных преимуществ в виде дешевой рабочей силы и ставки на сельское хозяйство.
А Сомали продолжила их поиск в таком увлекательном занятии, как «ловля» чужих танкеров.
Украина должна понимать, что ориентация на дешевую рабочую силу, а также опора на сырье, металл и аграрную продукцию – это, по сути, поиск конкурентных преимуществ в собственной отсталости.
Чтобы вырваться из этого капкана бедности, государство должно обеспечить условия для перетока доходов, получаемых в сырьевых отраслях с убывающей отдачей в отрасли с возрастающей отдачей, например, потоки капитала из аграрного сектора – в переработку и пищевую промышленность, а доходы от продажи металла – в сектор машиностроения.
К сожалению, приток «легких» денег в тучные года (2000-2008), а также колоссальный уровень коррупции, полностью лишили нашу страну резистентности к внешним ценовым шокам на мировых рынках и дважды обрушили Украину в омут системного кризиса: в 2008-2009 и 2014-2015 годах.
Кстати, низкое качество государственного управления и высокий уровень коррупции – неизменные спутники «сырьевого проклятия», ведь сырьевая рента так удобна в плане ее изъятия из оборотных средств экономики для вскармливания доморощенных финансово-промышленных групп и коррупционных кланов.
Не умаляя степени влияния войны на состояние нашей экономики, заметим, что Украина по прежнему как вагончик в американских горках привязана к динамике цен на мировых сырьевых рынках.
В этих условиях, наш рост будет сопряжен с ростом на сырье в мире, а падение будет столь же стремительным, как и будущий обвал (а он обязательно произойдет, ведь мировые экономические циклы еще никто не отменял).
Роль правительства, при такой модели управления страной, сводится к простому перераспределению финансовых потоков между 5-10 «семьями»:
на место министра после войны можно с успехом посадить и обычную обезьяну, результат будет тот же (а может и лучше), ведь экономика все равно вырастит лишь на положенные ей 2-3%.
Опора на сырье, привела к тому, что украинская экономика уже долгие годы больна «голландской болезнью», которую еще называют «эффектом Гронингена».
Открытие в 1959 году гронингенского месторождения в Нидерландах, привело к краткосрочному замещению газовыми доходами развития иных, более трудоемких отраслей экономики.
В результате – застой, безработица и обвал национальной валюты на фоне падения мировых цен на углеводороды.
Долгое время курсовая стабильность гривны «покупалась» не эффективностью нашей экономики и ее инвестиционной привлекательностью, а ростом экспортной выручки от продажи сырья, металла и аграрной продукции.
Кроме того, наш металлургический комплекс долгое время развивался с помощью абсолютных конкурентных преимуществ: дешевого российского газа, за который приходилось расплачиваться политическими уступками и дотаций со стороны государства.
В результате мы получили экономику, в которой развивались лишь те отрасли, которые либо имели абсолютные преимущества на мировом рынке, либо опирались на производство аграрных монотоваров и сырья с убывающей отдачей.
Отрасли с возрастающей отдачей, которые могли базироваться на использовании сравнительных преимуществ, например, переработка, производство товаров народного потребления, машиностроение и так далее, практически не развивались.
К чему могут привести подобные нашим дисбалансы в развитии?
До 1960 года, экономика Сомали опережала качественные параметры Южной Кореи.
Но последняя, благодаря ставке, сделанной на развитие творческой и инновационной экономики (правда, перед этим, была реализована независимая промышленная политика), сумела вырваться из порочного круга абсолютных и относительных преимуществ в виде дешевой рабочей силы и ставки на сельское хозяйство.
А Сомали продолжила их поиск в таком увлекательном занятии, как «ловля» чужих танкеров.
Украина должна понимать, что ориентация на дешевую рабочую силу, а также опора на сырье, металл и аграрную продукцию – это, по сути, поиск конкурентных преимуществ в собственной отсталости.
Чтобы вырваться из этого капкана бедности, государство должно обеспечить условия для перетока доходов, получаемых в сырьевых отраслях с убывающей отдачей в отрасли с возрастающей отдачей, например, потоки капитала из аграрного сектора – в переработку и пищевую промышленность, а доходы от продажи металла – в сектор машиностроения.
К сожалению, приток «легких» денег в тучные года (2000-2008), а также колоссальный уровень коррупции, полностью лишили нашу страну резистентности к внешним ценовым шокам на мировых рынках и дважды обрушили Украину в омут системного кризиса: в 2008-2009 и 2014-2015 годах.
Кстати, низкое качество государственного управления и высокий уровень коррупции – неизменные спутники «сырьевого проклятия», ведь сырьевая рента так удобна в плане ее изъятия из оборотных средств экономики для вскармливания доморощенных финансово-промышленных групп и коррупционных кланов.
Не умаляя степени влияния войны на состояние нашей экономики, заметим, что Украина по прежнему как вагончик в американских горках привязана к динамике цен на мировых сырьевых рынках.
В этих условиях, наш рост будет сопряжен с ростом на сырье в мире, а падение будет столь же стремительным, как и будущий обвал (а он обязательно произойдет, ведь мировые экономические циклы еще никто не отменял).
Роль правительства, при такой модели управления страной, сводится к простому перераспределению финансовых потоков между 5-10 «семьями»:
на место министра после войны можно с успехом посадить и обычную обезьяну, результат будет тот же (а может и лучше), ведь экономика все равно вырастит лишь на положенные ей 2-3%.
Опора на сырье, привела к тому, что украинская экономика уже долгие годы больна «голландской болезнью», которую еще называют «эффектом Гронингена».
Открытие в 1959 году гронингенского месторождения в Нидерландах, привело к краткосрочному замещению газовыми доходами развития иных, более трудоемких отраслей экономики.
В результате – застой, безработица и обвал национальной валюты на фоне падения мировых цен на углеводороды.
Долгое время курсовая стабильность гривны «покупалась» не эффективностью нашей экономики и ее инвестиционной привлекательностью, а ростом экспортной выручки от продажи сырья, металла и аграрной продукции.
Как это болезнь проявилась на состоянии здоровья украинской экономики, можно увидеть в результате применения так называемой теоремы Рыбчинского (экономист США).
Как гласит эта терема, в случае появления возрастающего фактора производства, интенсивно будут развиваться те отрасли экономики, где этот фактор является преобладающим.
В Украине, в прошлые года, таким фактором был дешевый природный газ, который выпестовал несколько крупных ФПГ.
На данный момент, такими факторами являются:
- возмещение налога на добавленную стоимость экспортерам;
- дешевая арендная плата за использование землей сельскохозяйственного назначения;
- регулируемые государством тарифы.
Сумма возмещения НДС экспортерам составила до войны порядка 160 млрд грн.
То есть, по сути, вся экономика работает на то, чтобы собрать в пользу 10 крупнейших финансово-промышленных групп дополнительные оборотные средства в размере более 6 млрд евро по довоенному курсу.
При этом, в Украине самая низкая в Европе арендная плата за использование земель сельскохозяйственного назначения.
В результате, следуя «теореме Рыбчинского», в Украине могут развиваться лишь отрасли, нацеленные на экспорт сырья.
Именно эти сегменты экономики, оттягивают на себя основной общественный ресурс и человеческий капитал.
На производства с высоким уровнем добавочной стоимости, «одеяла» уже не хватает.
В этой модели нет места отраслям, обеспечивающим потребности внутреннего рынка, они просто не могут выдержать конкуренцию за ресурсы с «факторными» направлениями развития.
Нет в ней места и сложному машиностроению, не говоря уже об инновационных направлениях.
Курс гривны в данной модели играет роль регулятора положительной рентабельности крупнейших сырьевых ФПГ: в случае падения цен на их продукцию на мировых рынках, гривна сразу же девальвирует на соответствующую величину, иногда искусственно подталкиваемая к этому со стороны НБУ.
Рентные доходы монополистов – дело святое, все государственные институции «должны» работать на их «наполнение».
Не трудно увидеть, что если мировая экономика – это самовозрастающая модель, то украинская – саморазрушающаяся.
Не все страны подвержены, сырьевому проклятию.
Например, Норвегия сумела создать суверенный инвестиционный фонд, который аккумулировал по состоянию на осень 2017 года почти триллион долларов.
Даже если в Норвегии закончится нефть, норвежцам будет откуда брать дополнительные средства: ресурсы фонда вложены в акции крупнейших международных компаний (более 60%), долговые ценные бумаги – облигации инвестиционного класса (более 30%) и недвижимость от 2 до 5%.
В настоящее время, доходы от использования активов фонда составляют уже 50% плановой доходной части, а прибыль от продажи нефти – вторые 50%.
На каждого норвежца причитается $200 тыс накопленных в фонде средств.
Саудовская Аравия формирует суверенный фонд инвестиций в размере более $1 трлн – но это лишь первый уровень диверсификации экономики, завязанной на сырье.
На втором уровне - развитие эффективного вторичного сектора экономики (промышленного производства).
Саудиты планируют закупать уже готовые технологии и права на интеллектуальную собственность, с тем, чтобы создавать сборку готовой продукции уже у себя в стране.
Создание эффективного и конкурентоспособного третичного сектора экономики в виде сферы услуг, корпоративного управления, медицины, образования, науки, информационных технологий, биотехнологий - это третий уровень.
На четвертом этапе диверсификации, саудиты планируют создать совместные проекты в других странах, которые не только станут приносить им прибыль и обеспечивать различные уровни безопасности (продовольственной, информационной, военной), но и активно интегрироваться с инвестиционной, промышленной и инновационной инфраструктурой в самом королевстве.
Как гласит эта терема, в случае появления возрастающего фактора производства, интенсивно будут развиваться те отрасли экономики, где этот фактор является преобладающим.
В Украине, в прошлые года, таким фактором был дешевый природный газ, который выпестовал несколько крупных ФПГ.
На данный момент, такими факторами являются:
- возмещение налога на добавленную стоимость экспортерам;
- дешевая арендная плата за использование землей сельскохозяйственного назначения;
- регулируемые государством тарифы.
Сумма возмещения НДС экспортерам составила до войны порядка 160 млрд грн.
То есть, по сути, вся экономика работает на то, чтобы собрать в пользу 10 крупнейших финансово-промышленных групп дополнительные оборотные средства в размере более 6 млрд евро по довоенному курсу.
При этом, в Украине самая низкая в Европе арендная плата за использование земель сельскохозяйственного назначения.
В результате, следуя «теореме Рыбчинского», в Украине могут развиваться лишь отрасли, нацеленные на экспорт сырья.
Именно эти сегменты экономики, оттягивают на себя основной общественный ресурс и человеческий капитал.
На производства с высоким уровнем добавочной стоимости, «одеяла» уже не хватает.
В этой модели нет места отраслям, обеспечивающим потребности внутреннего рынка, они просто не могут выдержать конкуренцию за ресурсы с «факторными» направлениями развития.
Нет в ней места и сложному машиностроению, не говоря уже об инновационных направлениях.
Курс гривны в данной модели играет роль регулятора положительной рентабельности крупнейших сырьевых ФПГ: в случае падения цен на их продукцию на мировых рынках, гривна сразу же девальвирует на соответствующую величину, иногда искусственно подталкиваемая к этому со стороны НБУ.
Рентные доходы монополистов – дело святое, все государственные институции «должны» работать на их «наполнение».
Не трудно увидеть, что если мировая экономика – это самовозрастающая модель, то украинская – саморазрушающаяся.
Не все страны подвержены, сырьевому проклятию.
Например, Норвегия сумела создать суверенный инвестиционный фонд, который аккумулировал по состоянию на осень 2017 года почти триллион долларов.
Даже если в Норвегии закончится нефть, норвежцам будет откуда брать дополнительные средства: ресурсы фонда вложены в акции крупнейших международных компаний (более 60%), долговые ценные бумаги – облигации инвестиционного класса (более 30%) и недвижимость от 2 до 5%.
В настоящее время, доходы от использования активов фонда составляют уже 50% плановой доходной части, а прибыль от продажи нефти – вторые 50%.
На каждого норвежца причитается $200 тыс накопленных в фонде средств.
Саудовская Аравия формирует суверенный фонд инвестиций в размере более $1 трлн – но это лишь первый уровень диверсификации экономики, завязанной на сырье.
На втором уровне - развитие эффективного вторичного сектора экономики (промышленного производства).
Саудиты планируют закупать уже готовые технологии и права на интеллектуальную собственность, с тем, чтобы создавать сборку готовой продукции уже у себя в стране.
Создание эффективного и конкурентоспособного третичного сектора экономики в виде сферы услуг, корпоративного управления, медицины, образования, науки, информационных технологий, биотехнологий - это третий уровень.
На четвертом этапе диверсификации, саудиты планируют создать совместные проекты в других странах, которые не только станут приносить им прибыль и обеспечивать различные уровни безопасности (продовольственной, информационной, военной), но и активно интегрироваться с инвестиционной, промышленной и инновационной инфраструктурой в самом королевстве.
На заключительном, пятом этапе в Саудовской Аравии должна появиться транснациональная модель управления инвестиционными проектами, эффективным вторичным сектором экономики и третичным инновационным сектором услуг, с которыми будут интегрированы современные сегменты медицины, образования и науки.
Таким образом, сырьевые доходы могут эффективно использоваться для создания как «подушки безопасности», так и для структурной перестройки экономики.
Первый вариант подходит маленьким странам с небольшой численностью населения, например Норвегии.
Второй – экономикам, которым необходимо обеспечить десятки миллионов местных жителей – например, Саудовской Аравии.
Кстати, создание Резервного фонда и Фонда национального благосостояния в РФ, позволила ей существенно амортизировать воздействие западных санкций и низких цен на нефть в 2014-2017 годах.
Начиная с 2005 года и заканчивая прошлым годом, Украина экспортировала товаров промежуточного назначения, то есть сырья и полуфабрикатов, на сумму более $500 млрд.
В случае применения к этим товарам минимальной широкой экспортной пошлины в размере 5%, наша страна смогла бы сформировать свой собственный суверенный инвестиционный фонд в размере $25 млрд.
Даже в кризисные периоды, Украина вполне могла бы пополнять за счет широких экспортных пошлин свои резервные закрома на $1 – 1,5 млрд в год.
Заметим, что речь идет о применении широких экспортных пошлин на всю линейку сырьевых товаров, включая продукцию горно-металлургического и аграрного комплексов.
Исключение здесь должно предоставляться лишь для экспортных товаров с высоким уровнем добавочной стоимости.
К сожалению, Украина является единственной достаточно крупной сырьевой экономикой мира, которая так и не удосужилась создать свой суверенный инвестиционный фонд, сформированный за счет доходов, полученных от экспорта сырья, полуфабрикатов и сырьевой аграрной продукции.
В результате, у нас нет ни финансового механизма по проведению независимой промышленной политики, ни рычагов по курсовой поддержке национальной валюты – гривны, ни достаточной подушки безопасности по минимизации внешних кризисных явлений.
Украина как черепах, которая медленно двигается по опасному участку суши и лишена защитного панциря.
Без создания суверенного инвестиционного фонда, наша страна не сможет провести эффективную структурную трансформацию национальной экономики: иностранные инвестиции всегда узко эгоистичны и будут накапливаться лишь в «факторных» отраслях нашего реального сектора, то есть в простейших сырьевых циклах.
Ритм структурных реформ должен быть определен внутри страны, а не под внешним управлением извне.
Ключевая проблема здесь – система политического и бизнесового сращивания в Украине.
Прекратить выплачивать экспортерам сырья возмещение НДС, да еще обложить их пятипроцентной пошлиной, с тем, чтобы осуществить структурную перестройку экономики в пользу внутреннего потребления, третичного сектора услуг и малого и среднего бизнеса – такое под силу лишь неангажированным политикам, которые знают, как все это осуществить.
Осталось дело за малым – найти оных".
Таким образом, сырьевые доходы могут эффективно использоваться для создания как «подушки безопасности», так и для структурной перестройки экономики.
Первый вариант подходит маленьким странам с небольшой численностью населения, например Норвегии.
Второй – экономикам, которым необходимо обеспечить десятки миллионов местных жителей – например, Саудовской Аравии.
Кстати, создание Резервного фонда и Фонда национального благосостояния в РФ, позволила ей существенно амортизировать воздействие западных санкций и низких цен на нефть в 2014-2017 годах.
Начиная с 2005 года и заканчивая прошлым годом, Украина экспортировала товаров промежуточного назначения, то есть сырья и полуфабрикатов, на сумму более $500 млрд.
В случае применения к этим товарам минимальной широкой экспортной пошлины в размере 5%, наша страна смогла бы сформировать свой собственный суверенный инвестиционный фонд в размере $25 млрд.
Даже в кризисные периоды, Украина вполне могла бы пополнять за счет широких экспортных пошлин свои резервные закрома на $1 – 1,5 млрд в год.
Заметим, что речь идет о применении широких экспортных пошлин на всю линейку сырьевых товаров, включая продукцию горно-металлургического и аграрного комплексов.
Исключение здесь должно предоставляться лишь для экспортных товаров с высоким уровнем добавочной стоимости.
К сожалению, Украина является единственной достаточно крупной сырьевой экономикой мира, которая так и не удосужилась создать свой суверенный инвестиционный фонд, сформированный за счет доходов, полученных от экспорта сырья, полуфабрикатов и сырьевой аграрной продукции.
В результате, у нас нет ни финансового механизма по проведению независимой промышленной политики, ни рычагов по курсовой поддержке национальной валюты – гривны, ни достаточной подушки безопасности по минимизации внешних кризисных явлений.
Украина как черепах, которая медленно двигается по опасному участку суши и лишена защитного панциря.
Без создания суверенного инвестиционного фонда, наша страна не сможет провести эффективную структурную трансформацию национальной экономики: иностранные инвестиции всегда узко эгоистичны и будут накапливаться лишь в «факторных» отраслях нашего реального сектора, то есть в простейших сырьевых циклах.
Ритм структурных реформ должен быть определен внутри страны, а не под внешним управлением извне.
Ключевая проблема здесь – система политического и бизнесового сращивания в Украине.
Прекратить выплачивать экспортерам сырья возмещение НДС, да еще обложить их пятипроцентной пошлиной, с тем, чтобы осуществить структурную перестройку экономики в пользу внутреннего потребления, третичного сектора услуг и малого и среднего бизнеса – такое под силу лишь неангажированным политикам, которые знают, как все это осуществить.
Осталось дело за малым – найти оных".
Проблема с целеполаганием.
В том тексте соглашения об использовании украинских недр, который попал в СМИ, есть очень странный пункт.
Цель соглашения - выход Украины по уровню ВВП на уровень 2021-го года.
Пункт явно писал пиарщик, а не аналитик.
Дело в том, что мы уже "там": ВВП Украины в номинале по среднегодовому курсу гривны к доллару составил в прошлом год 184 млрд дол.
То есть разница всего лишь в 16 млрд дол. На самом деле- это мизерное отличие. Всего лишь 8,7%.
У нас за счет дефлятора ВВП и стабильного курса, валютный эквивалент валового продукта иногда и на большую величину рос за год.
Например, долларовый ВВП в 2023-м по сравнению с 2022-м - рост на 10,4%.
Скажите, тут война и рост после обвала в первый год войны.
Смотрим мирное время. В 2021-м по сравнению с 2020-м - рост на 28,4%. Скажите - рост на фоне пандемии?
Смотрим дальше. В 2019-м по сравнению с 2018-м - рост на 17,5%.
Вообще, с 2017-го года, валютный эквивалент нашего ВВП рос менее чем на 10% всего лишь два раза в истории: в 2020-м (пандемия) и в 2022-м (начало войны).
Так что же это за послевоенное восстановление, если вся история с ресурсным фондом затевается для роста валютного ВВП лишь на 8,7%.
Конечно тут можно построить кучу версий. Например, что имеалсь в виду потенциальная загрузка ВВП по сравнению с 2021-м годом (сейчас - 75% от довоенного уровня).
Или компенсация темпов падения номинального ВВП в гривне на 28% в 2022-м году.
Но написано, то, что написано - достижение ВВП уровня 2021-го года и в контексте данного соглашения - это именно номинал и доллар.
В общем, это такая цель, которую Украина может достичь даже в 2025-м на фоне войны, при условии предоставления внешней помощи конечно.
Есть еще и апокалиптическая версия.
Например, что нашу экономику вследствие ограничения внешней помощи и по набору иных факторов ждет катастрофический обвал раза в два и тогда цель 2021-го года становится аналитической, а не медийной.
Но это уже из разряда конспирологии.
В том тексте соглашения об использовании украинских недр, который попал в СМИ, есть очень странный пункт.
Цель соглашения - выход Украины по уровню ВВП на уровень 2021-го года.
Пункт явно писал пиарщик, а не аналитик.
Дело в том, что мы уже "там": ВВП Украины в номинале по среднегодовому курсу гривны к доллару составил в прошлом год 184 млрд дол.
То есть разница всего лишь в 16 млрд дол. На самом деле- это мизерное отличие. Всего лишь 8,7%.
У нас за счет дефлятора ВВП и стабильного курса, валютный эквивалент валового продукта иногда и на большую величину рос за год.
Например, долларовый ВВП в 2023-м по сравнению с 2022-м - рост на 10,4%.
Скажите, тут война и рост после обвала в первый год войны.
Смотрим мирное время. В 2021-м по сравнению с 2020-м - рост на 28,4%. Скажите - рост на фоне пандемии?
Смотрим дальше. В 2019-м по сравнению с 2018-м - рост на 17,5%.
Вообще, с 2017-го года, валютный эквивалент нашего ВВП рос менее чем на 10% всего лишь два раза в истории: в 2020-м (пандемия) и в 2022-м (начало войны).
Так что же это за послевоенное восстановление, если вся история с ресурсным фондом затевается для роста валютного ВВП лишь на 8,7%.
Конечно тут можно построить кучу версий. Например, что имеалсь в виду потенциальная загрузка ВВП по сравнению с 2021-м годом (сейчас - 75% от довоенного уровня).
Или компенсация темпов падения номинального ВВП в гривне на 28% в 2022-м году.
Но написано, то, что написано - достижение ВВП уровня 2021-го года и в контексте данного соглашения - это именно номинал и доллар.
В общем, это такая цель, которую Украина может достичь даже в 2025-м на фоне войны, при условии предоставления внешней помощи конечно.
Есть еще и апокалиптическая версия.
Например, что нашу экономику вследствие ограничения внешней помощи и по набору иных факторов ждет катастрофический обвал раза в два и тогда цель 2021-го года становится аналитической, а не медийной.
Но это уже из разряда конспирологии.
В Германии на выборах сенсация "на половину".
АДГ занимает второе место с 20%+ голосов. Что является рекордом для такого типа партий в послевоенной Германии.
Можно сказать, намордник для националистических настроений в рамках послевоенной денацификации постепенно спадает.
Пока еще побеждает послевоенная традиция в виде ХДС/ХСС, то есть блок, который в коалиции с СДПГ, рухнувшей на третью позицию, составит коалицию с привлечением "зеленых".
Мерц - канцлер.
Когда я говорил о вероятности "победы" АДГ, я имел в виде, что данное событие в виде " черногр лебедя" уже возможно.
Германия получает нового канцлера Мерца и он вполне может вскоре заявить в стиле российского императора Александра I: "теперь все будет как при моей бабке", имея в виду Меркель, да простят меня за столь резкое сравнение.
Основная проблема Германии - это не экономический кризис, а отсутствие сильного геополитического позиционирования.
Но весь цимес заключается в том, что шансов на успешное развитие этого самого геополитического позиционирования, у Германии нет никаких.
Да, Мерц критикует США, но где страны немецкой оси?
Франция - исторически нет. Британия - тем более.
Германия - осевая страна Европы. Это континентальная геополитическая сила.
Она может быть в подчинении морских империй, но не их драйвером.
Это антинаучно и антиисторично.
Поэтому пытаясь найти успех в экономической тактике, Германия все время будет наталкиваться на нерешенный стратегический вопррс в виде геополитического позиционирования.
Политика Мерца в общих чертах ясна.
Я заблаговременно написал о ней статью для Деловой столицы.
Германия теряет рынки сбыта и доступ к источникам энергии.
В первом случае - проигрыш Китаю, во втором - собственная ошибка касательно ядерной энергетики.
Фактор РФ тут не основной, хотя многие думают иначе.
Но Мерц не решился даже немного ослабить Зеленый курс в части реанимирования ядерки.
Такое впечатление, что это некое внешнее решение - забрать у Берлина ядерную энергетику. Как нас когда-то заставили заглушить работающией реактор Чернобылькой АЭС.
Но это так, лишь одна из версий.
Идея Мерца запустить газовую генерацию на базе американского СПГ выглядит очень авантюрно.
Рынки сбыта за пределами ЕС Германия и далее будет терять, концентрируясь на рынках Франции и Центральной Европы.
Но последняя, все более будет становиться проконсервативной и протрампистской, особенно Польша, и Венгрия. Плюс Австрия.
Дефицит бюджета, скорее всего сохранится.
Единственная рабочая идея Мерца - снять "долговой тормоз" и увеличить госдолг на 10% ВВП, привлекая около 400 млрд евро новых долгов и направляя их на развитие ВПК и критической инфраструктуры.
Но это не спасет немецкую промышленность, а лишь затормозит процесс деиндустриализации.
Кроме того, в Германии появилась очень зубастая оппозиция.
И оживают линии национального раскола между прежними ФРГ и ГДР, так как за АДГ голосуют преимущественно на консервативном востоке.
Это чревато внутренним расколом и вероятностью победы АДГ через одну политическую итерацию, но на более высоком уровне политического и экономического кризиса.
В общем, Мерц - это брат-близнец Шольца, просто готовый тратить больше денег на попытку остановить экономическую стагнацию.
Но у него будет и меньше запаса прочности "имени Меркель".
К сожалению, немецкой стратегии взаимодействия у нас как не было, так и нет. Немцев у нас традиционно воспринимают как дойную корову, которая нам должна по историческим причинам.
Но подобного комплекса в отношении других стран у Германии уже почти нет. На фоне успеха АДГ о нем уже меньше говорят и в ХДС/ХСС.
Германия может и рада была бы сыграть ключевую роль в возрождении геополитической субъектности Европы, но как написал бы Хаусхофер (отец, а не сын), нет для этого "жизненного пространства" в виде рынков сбыта и доступа к ресурсам.
АДГ занимает второе место с 20%+ голосов. Что является рекордом для такого типа партий в послевоенной Германии.
Можно сказать, намордник для националистических настроений в рамках послевоенной денацификации постепенно спадает.
Пока еще побеждает послевоенная традиция в виде ХДС/ХСС, то есть блок, который в коалиции с СДПГ, рухнувшей на третью позицию, составит коалицию с привлечением "зеленых".
Мерц - канцлер.
Когда я говорил о вероятности "победы" АДГ, я имел в виде, что данное событие в виде " черногр лебедя" уже возможно.
Германия получает нового канцлера Мерца и он вполне может вскоре заявить в стиле российского императора Александра I: "теперь все будет как при моей бабке", имея в виду Меркель, да простят меня за столь резкое сравнение.
Основная проблема Германии - это не экономический кризис, а отсутствие сильного геополитического позиционирования.
Но весь цимес заключается в том, что шансов на успешное развитие этого самого геополитического позиционирования, у Германии нет никаких.
Да, Мерц критикует США, но где страны немецкой оси?
Франция - исторически нет. Британия - тем более.
Германия - осевая страна Европы. Это континентальная геополитическая сила.
Она может быть в подчинении морских империй, но не их драйвером.
Это антинаучно и антиисторично.
Поэтому пытаясь найти успех в экономической тактике, Германия все время будет наталкиваться на нерешенный стратегический вопррс в виде геополитического позиционирования.
Политика Мерца в общих чертах ясна.
Я заблаговременно написал о ней статью для Деловой столицы.
Германия теряет рынки сбыта и доступ к источникам энергии.
В первом случае - проигрыш Китаю, во втором - собственная ошибка касательно ядерной энергетики.
Фактор РФ тут не основной, хотя многие думают иначе.
Но Мерц не решился даже немного ослабить Зеленый курс в части реанимирования ядерки.
Такое впечатление, что это некое внешнее решение - забрать у Берлина ядерную энергетику. Как нас когда-то заставили заглушить работающией реактор Чернобылькой АЭС.
Но это так, лишь одна из версий.
Идея Мерца запустить газовую генерацию на базе американского СПГ выглядит очень авантюрно.
Рынки сбыта за пределами ЕС Германия и далее будет терять, концентрируясь на рынках Франции и Центральной Европы.
Но последняя, все более будет становиться проконсервативной и протрампистской, особенно Польша, и Венгрия. Плюс Австрия.
Дефицит бюджета, скорее всего сохранится.
Единственная рабочая идея Мерца - снять "долговой тормоз" и увеличить госдолг на 10% ВВП, привлекая около 400 млрд евро новых долгов и направляя их на развитие ВПК и критической инфраструктуры.
Но это не спасет немецкую промышленность, а лишь затормозит процесс деиндустриализации.
Кроме того, в Германии появилась очень зубастая оппозиция.
И оживают линии национального раскола между прежними ФРГ и ГДР, так как за АДГ голосуют преимущественно на консервативном востоке.
Это чревато внутренним расколом и вероятностью победы АДГ через одну политическую итерацию, но на более высоком уровне политического и экономического кризиса.
В общем, Мерц - это брат-близнец Шольца, просто готовый тратить больше денег на попытку остановить экономическую стагнацию.
Но у него будет и меньше запаса прочности "имени Меркель".
К сожалению, немецкой стратегии взаимодействия у нас как не было, так и нет. Немцев у нас традиционно воспринимают как дойную корову, которая нам должна по историческим причинам.
Но подобного комплекса в отношении других стран у Германии уже почти нет. На фоне успеха АДГ о нем уже меньше говорят и в ХДС/ХСС.
Германия может и рада была бы сыграть ключевую роль в возрождении геополитической субъектности Европы, но как написал бы Хаусхофер (отец, а не сын), нет для этого "жизненного пространства" в виде рынков сбыта и доступа к ресурсам.
На тему Ближнего Востока трудно писать статьи.
Есть ряд непримиримых групп читателей и всем не угодишь.
Тем более я всегда стараюсь давать рациональную оценку, без эмоциональной составляющей, которая у меня, безусловно есть, но я ее "не пускаю" в структуру своего анализа, хотя иногда эмоции таки влияют.
А еще жители данного региона не любят, когда о них пишут представители других стран - они уверены, что никто их не может понять.
Поэтому я начал четко фиксировать свои прогнозы по Ближнему Востоку. Просто для себя и самопроверки.
Пока все на 90% подтверждается.
Вот из нового.
"Демилитаризованная зона и защита друзов: Нетаниягу объявил о новой израильской политике в Сирии".
Полистайте мои прежние статьи - там как раз писалось и о друзах, о буферной зоне в Сирии. При чем, неоднократно.
По друзам, помню, меня тогда еще критиковали, мол, не будет такого.
Но время расставило все оценки и прогнозы на свои места.
А у меня "все ходы записаны".
Есть ряд непримиримых групп читателей и всем не угодишь.
Тем более я всегда стараюсь давать рациональную оценку, без эмоциональной составляющей, которая у меня, безусловно есть, но я ее "не пускаю" в структуру своего анализа, хотя иногда эмоции таки влияют.
А еще жители данного региона не любят, когда о них пишут представители других стран - они уверены, что никто их не может понять.
Поэтому я начал четко фиксировать свои прогнозы по Ближнему Востоку. Просто для себя и самопроверки.
Пока все на 90% подтверждается.
Вот из нового.
"Демилитаризованная зона и защита друзов: Нетаниягу объявил о новой израильской политике в Сирии".
Полистайте мои прежние статьи - там как раз писалось и о друзах, о буферной зоне в Сирии. При чем, неоднократно.
По друзам, помню, меня тогда еще критиковали, мол, не будет такого.
Но время расставило все оценки и прогнозы на свои места.
А у меня "все ходы записаны".
Forwarded from Свободный (Vlad Sydorenko)
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Позиция США очень проста. Им всегда важно иметь фору в один технологический уклад, чтобы сохранять мировое лидерство и гегемонию. Особенно важно охранять эту модель сегодня, потому что мир как раз находится в точке перехода.
Перехода в шестой технологический уклад.
Правило хорошего тона и умных людей, друзья!
Начать рабочую неделю со свежего и авторского подкаста Алексея Куща 🎙 «Аналитика Куща».
Алексей еще и о книгах рассказывает в конце подкаста… короче, прослушать нужно обязательно!
Полный подкаст можно смотреть и слушать по ссылке 👉🏻 https://api.svobodnyi.com/share?locale=uk&slug=analitika-kusha-tizhden-9
Поделись и подпишись на Свободный
Перехода в шестой технологический уклад.
Правило хорошего тона и умных людей, друзья!
Начать рабочую неделю со свежего и авторского подкаста Алексея Куща 🎙 «Аналитика Куща».
Алексей еще и о книгах рассказывает в конце подкаста… короче, прослушать нужно обязательно!
Полный подкаст можно смотреть и слушать по ссылке 👉🏻 https://api.svobodnyi.com/share?locale=uk&slug=analitika-kusha-tizhden-9
Поделись и подпишись на Свободный
Ну что друзья, еще один мой прогноз в ближайшее время может осуществиться.
Речь о расщеплении НАТО на три субблока безопасности.
Два из них, будут активно развиваться США.
Речь об арктическом блоке безопасности, своеобразном ARTO, то есть о соглашении арктической безопасности.
Здесь и новая политика США в отношении Канады, Гренландии, Скандинавии.
Дале, Индо-Тихоокеанский блок безопасности.
Например, на базе QUAD (США, Австралия, Япония, Индия) или AUKUS (Австралия, Британия, США).
Хотя, скорее всего, третий вариант как микс прежних форматов, с возможным присоединением Южной Кореи, Филиппин.
Тут у США есть действенный триггер для воздействия на Китай - включение Тайваня в любой из таких американских блоков безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе.
Любое включение Тайваня в такой блок - это война, как минимум, атака Китая на Тайвань.
То есть у США появляется опция жесткой линии с Китаем:
1. Включение Тайваня в военный блок США в Индо-Тихоокеанском регионе.
2. Атака Китая на Тайвань.
3. Санкции в отношении Китая.
4. Попытка смещения политического режима Китая или коррекция его курса.
Именно поэтому, США сейчас перестали называть Тайвань Китайской республикой.
Это серьезный шаг к формированию особой тайваньской национальной и политической идентичности, отличной от материковой китайской.
Применят ли США эту хард опцию в отношениях с Китаем - большой вопрос.
Но они точно сформируют ее для будущих переговоров по методу "туза в рукаве".
Тем более, что сейчас, на фоне сокращения военного бюджета США на 8% или 50 млрд дол в 2025-м, Америка одновременно разблокировала пакет поставок оружия на Тайвань в размере 0,88 млрд дол, который был поставлен на паузу Байденом.
И, наконец, третий субблок безопасности - континетальный, европейский. При минимальном участии США.
Кто будет драйвером этого блока?
Кандидатов три: Франция, Британия и Германия.
У каждого есть свой набор минусов.
Франция традиционно проводит самостоятельную политику безопасности, особенно в отношении своего ядерного оружия.
Поэтому Франция и приостанавливала ряд опций своего участия в НАТО.
Британия не является членом ЕС, а роль драйвера в сфере безопасности предполагает прежде всего полномочия в мобилизации финансовых ресурсов ЕС.
Германия, не смотря на то, что в Украине уже вовсю пишут о "четвертом рейхе" после выборов в этой стране, также обладает рядом сдерживающих факторов.
Ведь "четвертым экономическим рейхом" Германия почти стала во времена Меркель (о чем я писал в своих статьях в 2017-2019 годах), у которой была для этого своя геополитическая концепция, без которой становление "нового рейха" невозможно.
В рамках какого жизненного пространства Германия может сейчас создать свой "новый рейх"?
Ведь "райх" - это не просто земля в переводе. Это геополитическая сфера влияния, которая больше национальных границ.
Но сейчас, Германия не может влиять ни на Польшу, ни на Италию, ни на страны Бенилюкс, ни даже на Австрию, Словакию и Венгрию.
Нет этого влияния и на Балканах, где Меркель активно развивала геополитическое пространство Германии.
Получается, Франция - не хочет, Германия - не может, Британия - не имеет возможностей.
Но так или иначе, континентальный европейский субблок безопасности будет формироваться.
Но в контексте расщепления НАТО на три субблока, он будет наимее структурированным, с ограниченным потенциалом.
Ну и Мерц фактически подтвердил мой прогноз, заявив сегодня: "Европе нужен собственный военный альянс вместо НАТО".
Речь о расщеплении НАТО на три субблока безопасности.
Два из них, будут активно развиваться США.
Речь об арктическом блоке безопасности, своеобразном ARTO, то есть о соглашении арктической безопасности.
Здесь и новая политика США в отношении Канады, Гренландии, Скандинавии.
Дале, Индо-Тихоокеанский блок безопасности.
Например, на базе QUAD (США, Австралия, Япония, Индия) или AUKUS (Австралия, Британия, США).
Хотя, скорее всего, третий вариант как микс прежних форматов, с возможным присоединением Южной Кореи, Филиппин.
Тут у США есть действенный триггер для воздействия на Китай - включение Тайваня в любой из таких американских блоков безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе.
Любое включение Тайваня в такой блок - это война, как минимум, атака Китая на Тайвань.
То есть у США появляется опция жесткой линии с Китаем:
1. Включение Тайваня в военный блок США в Индо-Тихоокеанском регионе.
2. Атака Китая на Тайвань.
3. Санкции в отношении Китая.
4. Попытка смещения политического режима Китая или коррекция его курса.
Именно поэтому, США сейчас перестали называть Тайвань Китайской республикой.
Это серьезный шаг к формированию особой тайваньской национальной и политической идентичности, отличной от материковой китайской.
Применят ли США эту хард опцию в отношениях с Китаем - большой вопрос.
Но они точно сформируют ее для будущих переговоров по методу "туза в рукаве".
Тем более, что сейчас, на фоне сокращения военного бюджета США на 8% или 50 млрд дол в 2025-м, Америка одновременно разблокировала пакет поставок оружия на Тайвань в размере 0,88 млрд дол, который был поставлен на паузу Байденом.
И, наконец, третий субблок безопасности - континетальный, европейский. При минимальном участии США.
Кто будет драйвером этого блока?
Кандидатов три: Франция, Британия и Германия.
У каждого есть свой набор минусов.
Франция традиционно проводит самостоятельную политику безопасности, особенно в отношении своего ядерного оружия.
Поэтому Франция и приостанавливала ряд опций своего участия в НАТО.
Британия не является членом ЕС, а роль драйвера в сфере безопасности предполагает прежде всего полномочия в мобилизации финансовых ресурсов ЕС.
Германия, не смотря на то, что в Украине уже вовсю пишут о "четвертом рейхе" после выборов в этой стране, также обладает рядом сдерживающих факторов.
Ведь "четвертым экономическим рейхом" Германия почти стала во времена Меркель (о чем я писал в своих статьях в 2017-2019 годах), у которой была для этого своя геополитическая концепция, без которой становление "нового рейха" невозможно.
В рамках какого жизненного пространства Германия может сейчас создать свой "новый рейх"?
Ведь "райх" - это не просто земля в переводе. Это геополитическая сфера влияния, которая больше национальных границ.
Но сейчас, Германия не может влиять ни на Польшу, ни на Италию, ни на страны Бенилюкс, ни даже на Австрию, Словакию и Венгрию.
Нет этого влияния и на Балканах, где Меркель активно развивала геополитическое пространство Германии.
Получается, Франция - не хочет, Германия - не может, Британия - не имеет возможностей.
Но так или иначе, континентальный европейский субблок безопасности будет формироваться.
Но в контексте расщепления НАТО на три субблока, он будет наимее структурированным, с ограниченным потенциалом.
Ну и Мерц фактически подтвердил мой прогноз, заявив сегодня: "Европе нужен собственный военный альянс вместо НАТО".
Против резолюции Украины касательно войны, традиционно проголосовали РФ, Беларусь, КНДР.
Но есть и новые голосующие: США и Израиль. Воздержалась среди прочих, кстати, Аргентина.
Голосование США - это очередной признак разворота американской геополитики.
США готовятся к новой мир-системной войне.
Но давайте разбираться, где вообще происходят мировые войны?
Вот вам от меня аксиома локализации мировых войн:
Мировые войны всегда происходят в локациях концентрации основного мирового экономического потенциала.
Например, в 20 веке такая локация мирового экономического потенциала размещалась в Европе и Атлантике, включая США и Британию.
Именно поэтому две мировые войны прошли на территории Европы.
В период Второй мировой войны, часть мирового экономического потенциала сместилась в Японию - поэтому война шла и на Тихом океане.
Сейчас основная локация мировой экономики сосредоточена в Индо-Тихоокеанском регионе.
Это не только Китай, Индия, Япония, страны АСЕАН, Австралия, Латинская Америка, Южная Корея, но и те же США.
Примерно 70% мирового ВВП.
Америка в этом плане, как Двуликий Янус смотрит в обе стороны.
Когда мировая экономика концентрируется в Европе, акцент американской геополитики смещается в Атлантику.
Когда акцент мировой экономики смещается в Индо-Тихоокеанский регион, акцент геополитики США концентрируется на этом направлении.
Теперь думаю понятно, что никакой Третьей мировой войны в Европе не будет - там просто не за что воевать. Разве что за право нести огромную социальную нагрузку.
Европейцы и их содержание просто разорят любого оккупанта (это ирония, если что).
Точно также мировая война была невозможна в Азии в 1914 году, хотя ее отголоски были и там, но очень незначительные
Зато новая мир-системная война 21 века возможна в Индо-Тихоокеанском регионе.
Слово "война" берем в постмодернистском формате, когда прежняя семантика слов утрачивается и появляется более широкий контекст.
Война сейчас - это не прямое столкновение ключевых мировых акторов.
Это "танец драконов": состязание в сфере технологий, экономики, торговли, человеческого капитала, даже в контексте климата.
Поэтому США разворачивают весь свой геополитический потенциал именно в Индо-Тихоокеанском направлении, прекрасно понимая, что ЕС никакая мировая война не грозит.
Америке нужно контролировать новый центр мировой силы, а он сейчас в Индо-Тихоокеанском регионе, а не в Европе.
Двуликий Янус отвернулся от Атлантики и смотрит теперь в противоположную сторону.
Голосование Израиля - это пример того, как страна выше всего ставит свои национальные интересы, во всем и всегда поддерживая своего титульного союзника, который бьет любую карту в геополитическом пасьянсе.
А пример Аргентины, которая воздержалась - это пример мелкого подхалимажа. Милей мог петь Украине дифирамбы, но когда дело дошло до голосования - сразу желание "понравиться" Гегемону взяло верх.
Хотя Трамп накануне заявил, что пошлины коснутся и Аргентины, если что...
Но есть и новые голосующие: США и Израиль. Воздержалась среди прочих, кстати, Аргентина.
Голосование США - это очередной признак разворота американской геополитики.
США готовятся к новой мир-системной войне.
Но давайте разбираться, где вообще происходят мировые войны?
Вот вам от меня аксиома локализации мировых войн:
Мировые войны всегда происходят в локациях концентрации основного мирового экономического потенциала.
Например, в 20 веке такая локация мирового экономического потенциала размещалась в Европе и Атлантике, включая США и Британию.
Именно поэтому две мировые войны прошли на территории Европы.
В период Второй мировой войны, часть мирового экономического потенциала сместилась в Японию - поэтому война шла и на Тихом океане.
Сейчас основная локация мировой экономики сосредоточена в Индо-Тихоокеанском регионе.
Это не только Китай, Индия, Япония, страны АСЕАН, Австралия, Латинская Америка, Южная Корея, но и те же США.
Примерно 70% мирового ВВП.
Америка в этом плане, как Двуликий Янус смотрит в обе стороны.
Когда мировая экономика концентрируется в Европе, акцент американской геополитики смещается в Атлантику.
Когда акцент мировой экономики смещается в Индо-Тихоокеанский регион, акцент геополитики США концентрируется на этом направлении.
Теперь думаю понятно, что никакой Третьей мировой войны в Европе не будет - там просто не за что воевать. Разве что за право нести огромную социальную нагрузку.
Европейцы и их содержание просто разорят любого оккупанта (это ирония, если что).
Точно также мировая война была невозможна в Азии в 1914 году, хотя ее отголоски были и там, но очень незначительные
Зато новая мир-системная война 21 века возможна в Индо-Тихоокеанском регионе.
Слово "война" берем в постмодернистском формате, когда прежняя семантика слов утрачивается и появляется более широкий контекст.
Война сейчас - это не прямое столкновение ключевых мировых акторов.
Это "танец драконов": состязание в сфере технологий, экономики, торговли, человеческого капитала, даже в контексте климата.
Поэтому США разворачивают весь свой геополитический потенциал именно в Индо-Тихоокеанском направлении, прекрасно понимая, что ЕС никакая мировая война не грозит.
Америке нужно контролировать новый центр мировой силы, а он сейчас в Индо-Тихоокеанском регионе, а не в Европе.
Двуликий Янус отвернулся от Атлантики и смотрит теперь в противоположную сторону.
Голосование Израиля - это пример того, как страна выше всего ставит свои национальные интересы, во всем и всегда поддерживая своего титульного союзника, который бьет любую карту в геополитическом пасьянсе.
А пример Аргентины, которая воздержалась - это пример мелкого подхалимажа. Милей мог петь Украине дифирамбы, но когда дело дошло до голосования - сразу желание "понравиться" Гегемону взяло верх.
Хотя Трамп накануне заявил, что пошлины коснутся и Аргентины, если что...
Кстати, конфигурация "Большой сделки" четко просматривалась в событиях, которые разворачивались в Сирии и Ливане.
А также в контексте противостояния Израиля и Ирана, особенно с учетом ядерной программы последнего. Развязка тут близка и в ней примут участие ключевые геополитические акторы.
Разрушение шиитской иранской Оси сопротивления и события в Сирии с падением режима Асада - это одно из ключевых геополитических событий последнего года с далекоидущими последствиями для всего Ближнего Востока.
Концепция американского протестантизма в рамках метафизики Нового Сиона, побуждает США усиливать свою мистическую точку опоры в виде Израиля и это почти "геополитическая религия" для республиканцев.
Только слепой мог не видеть в происходящих событиях силуэт "Большой сделки".
В своих статьях я неоднократно писал о ней и возможных последствиях.
Но у нас многие аналитики предпочитали видеть в происходящем лишь "разгром РФ в Сирии". Весьма малая глубина стратегической обсервации.
А также в контексте противостояния Израиля и Ирана, особенно с учетом ядерной программы последнего. Развязка тут близка и в ней примут участие ключевые геополитические акторы.
Разрушение шиитской иранской Оси сопротивления и события в Сирии с падением режима Асада - это одно из ключевых геополитических событий последнего года с далекоидущими последствиями для всего Ближнего Востока.
Концепция американского протестантизма в рамках метафизики Нового Сиона, побуждает США усиливать свою мистическую точку опоры в виде Израиля и это почти "геополитическая религия" для республиканцев.
Только слепой мог не видеть в происходящих событиях силуэт "Большой сделки".
В своих статьях я неоднократно писал о ней и возможных последствиях.
Но у нас многие аналитики предпочитали видеть в происходящем лишь "разгром РФ в Сирии". Весьма малая глубина стратегической обсервации.
Один из факторов резистентности экономики Украины к условиям войны - это внешняя помощь.
Украина четвертый год формирует фактически два бюджета.
Один за счет внутренних налогов. Примерно 40 млрд дол в эквиваленте. Эти деньги идут на сектор обороны.
Второй бюджет формируется за счет внешней помощи и кредитов. Те же 40 млрд дол в год. Они идут на социальные расходы.
Понятно, что деньги, которые идут на сектор обороны, не все оседают в экономике. Часть идет на покрытие импорта.
Зарплаты военным распределяются на потребление (большая часть), накопление и инвестиции - меньшая часть.
Потребление через показатель предельной склонности к импорту - идет на импортные товары, остальное - на товары и услуги национального производства.
Накопления - в наличный доллар и гривневые депозиты в банках.
Инвестирование - недвижимость, земля, бизнес.
В любом случае, из условных двух бюджетов, большая часть стимулирует нашу экономику.
Если импорт - то это НДС и пошлины на импортные товары, доходы торговых сетей.
Если депозиты и остатки на счетах в банках - это прибыль банковского сектора.
То есть это модель при которой внутренний платежеспособный спрос увеличили в 1,5 раза минимум от того реального уровня, на который он должен был упасть во время войны.
Без этого, наш ВВП сейчас был бы на более низком тренде.
Если война закончится, что будет с этой моделью?
Любая рыночная модель ищет точку устойчивости на более низкой или более высокой динамике развития.
То есть экономика сама себя откалибрует до уровня реальных параметров.
Но ее можно "обмануть" и после войны за счет искусственного увеличения внутреннего платежеспособного спроса.
Например, в виде программ восстановления и соответствующего роста инвестиционного спроса бизнеса.
А потом экономика восстановится от ран войны и ее можно будет отпустить в свободное плаванье.
То есть нам важно после войны каким-то образом привлекать "второй бюджет" на восстановление в размере все тех же 40 млрд дол в год.
Иначе жесткая посадка.
Но у нынешней модели есть и недостатки.
Экономика держится на потреблении импорта и внешней помощи.
Следовательно, развивается лишь торговля и сектор услуг, включая финсектор. А также сырьевой сегмент экономики.
А промышленность стагнирует.
До войны сектор услуг и торговли у нас был 64% - стал 74% ВВП.
Сырьевой сектор был 8% - стал 14% ВВП.
А промышленность была на уровне 18%, а стала 12% ВВП.
Для воюющей страны - это аномальная модель.
При правильных настройках, у нас сейчас должна была быть совершенно иная структура экономики:
- сырьевой сектор - до 10%.
- промышленность - до 30%.
- сектор услуг - до 60%.
Структурная перестройка экономики в условиях войны у нас пошла не в сторону индустриализации, а в сторону сервисной модели экономики, в которой налоги зарабатываются за счет налогообложения конечного потребления импорта (плюс налоги на зарплаты), а экспорт формируется исключительно за счет продажи сырья, в первую очередь, аграрного.
Мы уже даже позиции экспорта в виде полуфабрикатов теряем (металл), скатываясь до экспорта железной руды (которая по стоимости обогнала экспорт металла) и металлолома.
При этом наши ФПГ переводят металлургический бизнес в Италию и другие страны ЕС, оставляя за Украиной лишь функцию поставщика сырья в рамках своих корпоративных цепочек добавочной стоимости (лом, руда).
Которые все сильнее уходят на конце готового продукта в другие страны, формируя там, а не в Украине, добавочную стоимость, инвестиции и рабочие места.
Программа восстановления может быть использована для старта новой индустриализации, если технологическое производство товаров будет хотя бы частично локализовано в Украине в рамках восстановительного инвестиционного потребления.
Иначе мы придем к новой, еще более деиндустриализированной модели экономики:
- сырье - 20% ВВП.
- промышленность - 5% ВВП.
- сектор услуг - 75% ВВП.
Впрочем, я даю 7 шансов из 10, что будет именно эта, самая токсичная модель экономического развития.
Украина четвертый год формирует фактически два бюджета.
Один за счет внутренних налогов. Примерно 40 млрд дол в эквиваленте. Эти деньги идут на сектор обороны.
Второй бюджет формируется за счет внешней помощи и кредитов. Те же 40 млрд дол в год. Они идут на социальные расходы.
Понятно, что деньги, которые идут на сектор обороны, не все оседают в экономике. Часть идет на покрытие импорта.
Зарплаты военным распределяются на потребление (большая часть), накопление и инвестиции - меньшая часть.
Потребление через показатель предельной склонности к импорту - идет на импортные товары, остальное - на товары и услуги национального производства.
Накопления - в наличный доллар и гривневые депозиты в банках.
Инвестирование - недвижимость, земля, бизнес.
В любом случае, из условных двух бюджетов, большая часть стимулирует нашу экономику.
Если импорт - то это НДС и пошлины на импортные товары, доходы торговых сетей.
Если депозиты и остатки на счетах в банках - это прибыль банковского сектора.
То есть это модель при которой внутренний платежеспособный спрос увеличили в 1,5 раза минимум от того реального уровня, на который он должен был упасть во время войны.
Без этого, наш ВВП сейчас был бы на более низком тренде.
Если война закончится, что будет с этой моделью?
Любая рыночная модель ищет точку устойчивости на более низкой или более высокой динамике развития.
То есть экономика сама себя откалибрует до уровня реальных параметров.
Но ее можно "обмануть" и после войны за счет искусственного увеличения внутреннего платежеспособного спроса.
Например, в виде программ восстановления и соответствующего роста инвестиционного спроса бизнеса.
А потом экономика восстановится от ран войны и ее можно будет отпустить в свободное плаванье.
То есть нам важно после войны каким-то образом привлекать "второй бюджет" на восстановление в размере все тех же 40 млрд дол в год.
Иначе жесткая посадка.
Но у нынешней модели есть и недостатки.
Экономика держится на потреблении импорта и внешней помощи.
Следовательно, развивается лишь торговля и сектор услуг, включая финсектор. А также сырьевой сегмент экономики.
А промышленность стагнирует.
До войны сектор услуг и торговли у нас был 64% - стал 74% ВВП.
Сырьевой сектор был 8% - стал 14% ВВП.
А промышленность была на уровне 18%, а стала 12% ВВП.
Для воюющей страны - это аномальная модель.
При правильных настройках, у нас сейчас должна была быть совершенно иная структура экономики:
- сырьевой сектор - до 10%.
- промышленность - до 30%.
- сектор услуг - до 60%.
Структурная перестройка экономики в условиях войны у нас пошла не в сторону индустриализации, а в сторону сервисной модели экономики, в которой налоги зарабатываются за счет налогообложения конечного потребления импорта (плюс налоги на зарплаты), а экспорт формируется исключительно за счет продажи сырья, в первую очередь, аграрного.
Мы уже даже позиции экспорта в виде полуфабрикатов теряем (металл), скатываясь до экспорта железной руды (которая по стоимости обогнала экспорт металла) и металлолома.
При этом наши ФПГ переводят металлургический бизнес в Италию и другие страны ЕС, оставляя за Украиной лишь функцию поставщика сырья в рамках своих корпоративных цепочек добавочной стоимости (лом, руда).
Которые все сильнее уходят на конце готового продукта в другие страны, формируя там, а не в Украине, добавочную стоимость, инвестиции и рабочие места.
Программа восстановления может быть использована для старта новой индустриализации, если технологическое производство товаров будет хотя бы частично локализовано в Украине в рамках восстановительного инвестиционного потребления.
Иначе мы придем к новой, еще более деиндустриализированной модели экономики:
- сырье - 20% ВВП.
- промышленность - 5% ВВП.
- сектор услуг - 75% ВВП.
Впрочем, я даю 7 шансов из 10, что будет именно эта, самая токсичная модель экономического развития.
Я уже сформулировал определенное правило: в любой сложной ситуации, ожидай ухудшения нашей модели экономического развития.
Десятилетиями это правило работает.
Сейчас, например, оказались на грани перехода к модели неприкрытого неоколониализма.
А неоколониализм - это, как ни крути, конечная остановка.
Десятилетиями это правило работает.
Сейчас, например, оказались на грани перехода к модели неприкрытого неоколониализма.
А неоколониализм - это, как ни крути, конечная остановка.
Почему Путин вдруг предложил США "редкозем".
При чем, включая тот, что размещен на оккупированных территориях?
Я уже писал о том, что на оккупированом россиянами Приазовье есть месторождения редких и редкоземельных металлов с перспективой промышленной добычи.
В первую очередь, Мазуровское месторождение редкоземельных и редких металлов: циркония, гафния, ниобия, тантала.
Плюс Мазуровское месторождение нефелинового сиента - это субпараллельные жилы с большим содержанием редких минералов.
Это была промышленная база Донецкого химико-металлургического завода.
Геологи называли Мазуровское месторождение - эталонным.
Вообще, все Приазовье - это ценный ресурс в контексте редких и редкоземельных металлов, так как Приазовская площадка находится на юго-восточном мегаблоке Украинского щита.
Но Мазуровка - это Волновахский район, а он оккупирован россиянами.
Кстати, в проекте соглашения о природных ресурсах между США и Украиной есть статья, которая регулирует распределение прибыли, полученной на деоккупированных территориях, там доля США больше.
Но в соглашении не определен термин "деоккупация".
Гиротетическая передача месторождений на оккупированных территориях американским компаниям, например, как будет трактоваться в США?
Не скажут ли потом в Америке, что это входит в понятие "деоккупация"?
Может вопрос, скорее, чисто гипотетический, но сейчас такое время, что на воду нужно дуть.
Но вернемся к изначальному вопросу, зачем Путин предложил американцам "редкозем"?
Не намечается ли тут контур "сделки" между США и РФ?
Америка воспринимала Украину в основном как физическое, географическое пространство, как небор геодезических точек, где удачно пересекаются евразийские межцивилизационные векторы и геополитические коридоры.
Для России, Украина - это, скорее, метапространство, которое в рамках официальной российской имперской идеологии связано с историческим мифом Российской империи, вследствие чего, это метапространство сакрализируется и мифологизируется российской идеологией и пропагандой.
По большому счету, Россия не испытывает дефицита территорий и природных ресурсов. Все это есть у нее в избытке.
А территории, которые она оккупирует в Украине, переходят под ее контроль полностью в разрушенном и обезлюдевшем состоянии.
Возникает, вопрос, зачем?
Немцы оккупировали Европу в ходе Второй мировой с целыми заводами, городами и многочисленным населением.
Россия оккупирует украинские территории в виде выжженной пустыни.
Поэтому, повторю вопрос: зачем?
Это можно объяснить лишь восприятием физической территории как некоего маркера сакрального метапространства в рамках базовой идеологической имперской парадигмы.
Можно сказать, что американцев интересует "физическая география", но наше метапространство для них совершенно не интересно. Во всякрм случае, для республиканцев.
Для россиян увеличение "физической географии", напротив, не несет такой ценности, во всяком случае, это не главная цель.
Для них, "метафизическая, метапространственная география", является основной целью.
Что такое "метафизическая, метапространственная география"?
Это когда Путин говорит, что "границы России никогда не заканчиваются". Понятно, что имеется в виду не физический континуум, а метафизический.
Поэтому диалог Трампа и Путина, скорее всего, будет строиться на определении того, что их цели могут не пересекаться. Во всяком случае, они будут это активно артикулировать.
Путин, как бы говорит Трампу: "вам нужны физические ресурсы? Берите. Редкозем, алюминий и т.д. Сибирь большая".
В этом плане, возможность договоренности между Путиным и демократами в США была околонулевая, так как демократы распространяли идеологию "либерального Интернационала", то есть их также интересовало метапространство, а не "физическая география".
При чем, включая тот, что размещен на оккупированных территориях?
Я уже писал о том, что на оккупированом россиянами Приазовье есть месторождения редких и редкоземельных металлов с перспективой промышленной добычи.
В первую очередь, Мазуровское месторождение редкоземельных и редких металлов: циркония, гафния, ниобия, тантала.
Плюс Мазуровское месторождение нефелинового сиента - это субпараллельные жилы с большим содержанием редких минералов.
Это была промышленная база Донецкого химико-металлургического завода.
Геологи называли Мазуровское месторождение - эталонным.
Вообще, все Приазовье - это ценный ресурс в контексте редких и редкоземельных металлов, так как Приазовская площадка находится на юго-восточном мегаблоке Украинского щита.
Но Мазуровка - это Волновахский район, а он оккупирован россиянами.
Кстати, в проекте соглашения о природных ресурсах между США и Украиной есть статья, которая регулирует распределение прибыли, полученной на деоккупированных территориях, там доля США больше.
Но в соглашении не определен термин "деоккупация".
Гиротетическая передача месторождений на оккупированных территориях американским компаниям, например, как будет трактоваться в США?
Не скажут ли потом в Америке, что это входит в понятие "деоккупация"?
Может вопрос, скорее, чисто гипотетический, но сейчас такое время, что на воду нужно дуть.
Но вернемся к изначальному вопросу, зачем Путин предложил американцам "редкозем"?
Не намечается ли тут контур "сделки" между США и РФ?
Америка воспринимала Украину в основном как физическое, географическое пространство, как небор геодезических точек, где удачно пересекаются евразийские межцивилизационные векторы и геополитические коридоры.
Для России, Украина - это, скорее, метапространство, которое в рамках официальной российской имперской идеологии связано с историческим мифом Российской империи, вследствие чего, это метапространство сакрализируется и мифологизируется российской идеологией и пропагандой.
По большому счету, Россия не испытывает дефицита территорий и природных ресурсов. Все это есть у нее в избытке.
А территории, которые она оккупирует в Украине, переходят под ее контроль полностью в разрушенном и обезлюдевшем состоянии.
Возникает, вопрос, зачем?
Немцы оккупировали Европу в ходе Второй мировой с целыми заводами, городами и многочисленным населением.
Россия оккупирует украинские территории в виде выжженной пустыни.
Поэтому, повторю вопрос: зачем?
Это можно объяснить лишь восприятием физической территории как некоего маркера сакрального метапространства в рамках базовой идеологической имперской парадигмы.
Можно сказать, что американцев интересует "физическая география", но наше метапространство для них совершенно не интересно. Во всякрм случае, для республиканцев.
Для россиян увеличение "физической географии", напротив, не несет такой ценности, во всяком случае, это не главная цель.
Для них, "метафизическая, метапространственная география", является основной целью.
Что такое "метафизическая, метапространственная география"?
Это когда Путин говорит, что "границы России никогда не заканчиваются". Понятно, что имеется в виду не физический континуум, а метафизический.
Поэтому диалог Трампа и Путина, скорее всего, будет строиться на определении того, что их цели могут не пересекаться. Во всяком случае, они будут это активно артикулировать.
Путин, как бы говорит Трампу: "вам нужны физические ресурсы? Берите. Редкозем, алюминий и т.д. Сибирь большая".
В этом плане, возможность договоренности между Путиным и демократами в США была околонулевая, так как демократы распространяли идеологию "либерального Интернационала", то есть их также интересовало метапространство, а не "физическая география".
Ситуація навколо положень так званої ресурсної угоди між Україною та США дуже мінлива.
Втім, різноманітна інформація, яка просочується в медіа, вже дає певне уявлення про характер майбутнього договору.
Звісно, деталі умов змінюватимуться, і не один раз.
З останньої версії, наприклад, взагалі прибрали будь-які цифри, замінив їх дипломатичними формулюваннями, але найважливіше незмінне — мета, якої прагне досягти Дональд Трамп підписанням цього документа.
Здається, ця мета жодним чином не стосується корисних копалин як таких, вони — лише інструмент для досягнення зовсім інших цілей.
Злиття і поглинання
США хочуть зафіксувати суму, яку вони витратили та ще витратять на підтримку України.
Наразі публічно обговорюється лише рамкова угода між країнами, усі механізми та деталі міститиме інший документ, але навіть, якщо суму вимарають зі рамкової угоди, вона все одно випливе у подальших документах.
До цієї суми ввійде УСЕ: і суми прямої бюджетної підтримки, і вартість поставленої зброї та боєприпасів, включаючи й ті поставки, строк придатності яких закінчувався і надання яких Україні було своєрідною «безкоштовною утилізацією».
США пропонували застосувати принцип «один до двох», тобто за кожен долар наданої допомоги — два долари доходів від українських ресурсів, які буде внесено до фонду.
Фонд накопичуватиметься до моменту досягнення ним суми активів у розмірі 500 млрд дол. Навряд їх пропозиція змінилась, навіть якщо у рамковому документі її не буде, варто очікувати її у деталізованих планах «співпраці».
США матимуть повний контроль за доходами фонду, частину з яких вони можуть реінвестувати в освоєння економічних активів в Україні.
Активи фонду — це інвестиції та контроль над об’єктами інфраструктури: енергетики, транспорту, портів.
А пасиви фонду — це внески сторін.
З боку США — оціночна вартість наданої допомоги.
З боку України — доходи від надання дозволів на використання природних ресурсів (рента та прибутки державних сировинних компаній). Причому за видачу таких дозволів відповідає також фонд.
США матимуть право «першої ночі», як феодал у Середньовіччі, — вони зможуть заборонити освоєння певних ресурсів, їхній продаж третій стороні та матимуть право першочергового придбання таких ресурсів.
Усі заяви про юридичну нікчемність такої угоди, які лунають в Україні, досить умовні, включно зі згадкою статті 13 Конституції України, де мова йде про те, що власником українських природних ресурсів є народ.
Адже в угоді не йдеться про продаж: природні ресурси залишаються в умовній віртуальній власності українського народу, так само, як вони раніше на папері були «народним надбанням», а по факту профіт від їхнього використання був, по суті, рентним доходом кількох олігархічних ФПГ.
На практиці відбувається лише певний апгрейд схеми: якщо раніше дозволи на використання природних ресурсів надавалися Держгеонадрами та відповідними угодами Кабміну (уповноваженими ним структурами), а рентні доходи від використання природних ресурсів надходили до державного бюджету, то згідно із проєктом угоди із США такі дозволи надаватиме відповідний фонд, який отримає повноваження на це від офіційного «управителя» таких ресурсів від імені народу — Кабміну.
А рентні доходи йтимуть на погашення боргів перед США за отриману фінансову і військову допомогу.
Тут навіть можуть здійснюватися відповідні бюджетні проводки:
доходи фонду — доходи держбюджету — витрати держбюджету на погашення державного боргу.
Питання не в надрах, а в їх оцінці
Один із найважливіших аспектів запропонованої нам угоди про «спільне» із США використання українських природних ресурсів — це не корисні копалини, а визнання Україною нової суми боргу перед США. Хай вона і з’явиться дрібним шрифтом десь у додатках до договору.
Певним чином усі ці трильйони доларів, які можна в найближчому майбутньому видобути з українських надр, — швидше, міф, ніж реальність.
Якби в Україні були значні поклади цінних мінералів, які можна легко видобути, то західні компанії вже давно виявили б зацікавленість у доступі до таких ресурсів.
Втім, різноманітна інформація, яка просочується в медіа, вже дає певне уявлення про характер майбутнього договору.
Звісно, деталі умов змінюватимуться, і не один раз.
З останньої версії, наприклад, взагалі прибрали будь-які цифри, замінив їх дипломатичними формулюваннями, але найважливіше незмінне — мета, якої прагне досягти Дональд Трамп підписанням цього документа.
Здається, ця мета жодним чином не стосується корисних копалин як таких, вони — лише інструмент для досягнення зовсім інших цілей.
Злиття і поглинання
США хочуть зафіксувати суму, яку вони витратили та ще витратять на підтримку України.
Наразі публічно обговорюється лише рамкова угода між країнами, усі механізми та деталі міститиме інший документ, але навіть, якщо суму вимарають зі рамкової угоди, вона все одно випливе у подальших документах.
До цієї суми ввійде УСЕ: і суми прямої бюджетної підтримки, і вартість поставленої зброї та боєприпасів, включаючи й ті поставки, строк придатності яких закінчувався і надання яких Україні було своєрідною «безкоштовною утилізацією».
США пропонували застосувати принцип «один до двох», тобто за кожен долар наданої допомоги — два долари доходів від українських ресурсів, які буде внесено до фонду.
Фонд накопичуватиметься до моменту досягнення ним суми активів у розмірі 500 млрд дол. Навряд їх пропозиція змінилась, навіть якщо у рамковому документі її не буде, варто очікувати її у деталізованих планах «співпраці».
США матимуть повний контроль за доходами фонду, частину з яких вони можуть реінвестувати в освоєння економічних активів в Україні.
Активи фонду — це інвестиції та контроль над об’єктами інфраструктури: енергетики, транспорту, портів.
А пасиви фонду — це внески сторін.
З боку США — оціночна вартість наданої допомоги.
З боку України — доходи від надання дозволів на використання природних ресурсів (рента та прибутки державних сировинних компаній). Причому за видачу таких дозволів відповідає також фонд.
США матимуть право «першої ночі», як феодал у Середньовіччі, — вони зможуть заборонити освоєння певних ресурсів, їхній продаж третій стороні та матимуть право першочергового придбання таких ресурсів.
Усі заяви про юридичну нікчемність такої угоди, які лунають в Україні, досить умовні, включно зі згадкою статті 13 Конституції України, де мова йде про те, що власником українських природних ресурсів є народ.
Адже в угоді не йдеться про продаж: природні ресурси залишаються в умовній віртуальній власності українського народу, так само, як вони раніше на папері були «народним надбанням», а по факту профіт від їхнього використання був, по суті, рентним доходом кількох олігархічних ФПГ.
На практиці відбувається лише певний апгрейд схеми: якщо раніше дозволи на використання природних ресурсів надавалися Держгеонадрами та відповідними угодами Кабміну (уповноваженими ним структурами), а рентні доходи від використання природних ресурсів надходили до державного бюджету, то згідно із проєктом угоди із США такі дозволи надаватиме відповідний фонд, який отримає повноваження на це від офіційного «управителя» таких ресурсів від імені народу — Кабміну.
А рентні доходи йтимуть на погашення боргів перед США за отриману фінансову і військову допомогу.
Тут навіть можуть здійснюватися відповідні бюджетні проводки:
доходи фонду — доходи держбюджету — витрати держбюджету на погашення державного боргу.
Питання не в надрах, а в їх оцінці
Один із найважливіших аспектів запропонованої нам угоди про «спільне» із США використання українських природних ресурсів — це не корисні копалини, а визнання Україною нової суми боргу перед США. Хай вона і з’явиться дрібним шрифтом десь у додатках до договору.
Певним чином усі ці трильйони доларів, які можна в найближчому майбутньому видобути з українських надр, — швидше, міф, ніж реальність.
Якби в Україні були значні поклади цінних мінералів, які можна легко видобути, то західні компанії вже давно виявили б зацікавленість у доступі до таких ресурсів.
Зеркало недели | Дзеркало тижня | Mirror Weekly
Що насправді хоче Трамп від України, нав’язуючи «ресурсну угоду»
Епопея з угодою про корисні копалини між Україною та США у розпалі: що ж насправді потрібно Вашингтону від Києва
Якщо західні компанії входили в такі специфічні країни, як Киргизстан (видобуток золота), Казахстан (видобуток нафти), Монголія (видобуток міді), то чому б їм не зайти на ринок природних ресурсів України — країни, яка з 2014 року оголосила про активну інтеграцію із західним геополітичним кластером?
Наприклад, британо-австралійська Rio Tinto Group?
Її дочірні компанії є в Австралії, Бразилії, Гвінеї, Канаді, на Мадагаскарі, у Монголії, Новій Зеландії, ПАР, США.
Тим більше що ця компанія видобуває ті природні ресурси, які є і в Україні, наприклад, залізну руду, титан, уран, але наразі не проявляла інтересу до українських покладів зазначених ресурсів.
До речі, вся видобувна галузь України 2023 року, згідно з даними Держстату, — це 262 млрд грн валового продукту.
З урахуванням середнього обмінного курсу гривні до долара в 36,57 отримуємо трохи більше 7 млрд дол. на рік, що у понад сім разів менше, ніж річний дохід Rio Tinto Group лише за основними напрямами діяльності, без урахування допоміжних.
Ба більше, гірничодобувні компанії США орієнтуються зовсім на інші види природних ресурсів, ніж ті, які є в Україні.
Наприклад, Freeport-McMoRan з активами у США, Чилі, Перу та Індонезії — це найбільший виробник міді, золота та молібдену. Ця компанія поглинула і свого американського конкурента — Phelps Dodge Corporation (другий за величиною у світі виробник міді).
Newmont Minings видобуває золото (6% світового видобутку та перше місце у світі).
Як бачимо, США контролюють у гірничорудному бізнесі видобуток міді (ключовий ресурс четвертого-п’ятого технологічних укладів), молібдену (виробництво високоякісної сталі) та золота. Решту гірничорудної сировини США купують за фіатний долар.
Завод Timet — останній виробник титанової губки в США — закрився 2020 року, його замінили постачальники із Канади та Австралії.
Виробник літію, Albemarle Corporation, ще працює, але його технології видобутку не підходять для наших родовищ, і навіть потенційний профіт від роботи в Україні буде в десять разів меншим за ті 5,4 млрд дол., які компанія заробила торік у США.
Загалом усе наведене вище підтверджує тезу про те, що наша гірничорудна сировина особливо не цікавить американців.
Тоді навіщо все це?
Цілком можливо, ця угода має зовсім іншу мету, ніж задекларовано.
Відповідно до міркувань Дональда Трампа, Джо Байден зробив «найбільшу помилку», не оформивши фінансової та військової допомоги, наданої Україні, відповідною міждержавною угодою. Угодою із сумою боргу та порядком погашення як мінімум, а бажано, ще й із відсотковою ставкою.
Цим, на думку Трампа, Байден завдав шкоди американським національним інтересам.
Наприклад, Європейський Союз свою допомогу оформляв у вигляді кредитів, і тому, якщо глянути на боргову звітність нашого Мінфіну (див. табл.), ви побачите, що станом на грудень 2024 року Україна була винна ЄС 44 млрд дол. із 115 млрд дол. зовнішнього державного боргу нашої країни. Навіть Канада оформила свою допомогу на суму 5 млрд дол., і цю суму відображено у бюджетних проводках.
Натомість, якщо подивитися на борг України перед США, то там фігурують одні нулі. Тобто Україна офіційно нічого не винна США. Ні 75 млрд дол., ні 175 млрд дол. Ні долара, ні цента.
Звісно, у звітності є борги перед американськими банками (Chase Manhattan Bank), МВФ, але не перед урядом США.
Таким чином, Трамп хоче виправити цю (у його розумінні) «помилку» Байдена.
Просто так прийти і сказати:
«Підпишіть угоду, що ви отримали від нас 75 млрд дол.» не можна.
Допомога США йшла у вигляді грантів чи позабюджетних постачань зброї.
Ці «подарунки» не можна просто так матеріалізувати у вигляді боргу, адже немає відповідних бюджетних проводок, і ніхто в Україні не підпише протоколу про так званий новий борг, виявлений через обставини, що раптом змінилися через вибори в США.
Тому значно простіше закласти цей борг в додатки до угоди про використання природних ресурсів. Головне в якій — не набір природних ресурсів, а зафіксована сума компенсації на користь США з боку України за раніше надану допомогу.
Наприклад, британо-австралійська Rio Tinto Group?
Її дочірні компанії є в Австралії, Бразилії, Гвінеї, Канаді, на Мадагаскарі, у Монголії, Новій Зеландії, ПАР, США.
Тим більше що ця компанія видобуває ті природні ресурси, які є і в Україні, наприклад, залізну руду, титан, уран, але наразі не проявляла інтересу до українських покладів зазначених ресурсів.
До речі, вся видобувна галузь України 2023 року, згідно з даними Держстату, — це 262 млрд грн валового продукту.
З урахуванням середнього обмінного курсу гривні до долара в 36,57 отримуємо трохи більше 7 млрд дол. на рік, що у понад сім разів менше, ніж річний дохід Rio Tinto Group лише за основними напрямами діяльності, без урахування допоміжних.
Ба більше, гірничодобувні компанії США орієнтуються зовсім на інші види природних ресурсів, ніж ті, які є в Україні.
Наприклад, Freeport-McMoRan з активами у США, Чилі, Перу та Індонезії — це найбільший виробник міді, золота та молібдену. Ця компанія поглинула і свого американського конкурента — Phelps Dodge Corporation (другий за величиною у світі виробник міді).
Newmont Minings видобуває золото (6% світового видобутку та перше місце у світі).
Як бачимо, США контролюють у гірничорудному бізнесі видобуток міді (ключовий ресурс четвертого-п’ятого технологічних укладів), молібдену (виробництво високоякісної сталі) та золота. Решту гірничорудної сировини США купують за фіатний долар.
Завод Timet — останній виробник титанової губки в США — закрився 2020 року, його замінили постачальники із Канади та Австралії.
Виробник літію, Albemarle Corporation, ще працює, але його технології видобутку не підходять для наших родовищ, і навіть потенційний профіт від роботи в Україні буде в десять разів меншим за ті 5,4 млрд дол., які компанія заробила торік у США.
Загалом усе наведене вище підтверджує тезу про те, що наша гірничорудна сировина особливо не цікавить американців.
Тоді навіщо все це?
Цілком можливо, ця угода має зовсім іншу мету, ніж задекларовано.
Відповідно до міркувань Дональда Трампа, Джо Байден зробив «найбільшу помилку», не оформивши фінансової та військової допомоги, наданої Україні, відповідною міждержавною угодою. Угодою із сумою боргу та порядком погашення як мінімум, а бажано, ще й із відсотковою ставкою.
Цим, на думку Трампа, Байден завдав шкоди американським національним інтересам.
Наприклад, Європейський Союз свою допомогу оформляв у вигляді кредитів, і тому, якщо глянути на боргову звітність нашого Мінфіну (див. табл.), ви побачите, що станом на грудень 2024 року Україна була винна ЄС 44 млрд дол. із 115 млрд дол. зовнішнього державного боргу нашої країни. Навіть Канада оформила свою допомогу на суму 5 млрд дол., і цю суму відображено у бюджетних проводках.
Натомість, якщо подивитися на борг України перед США, то там фігурують одні нулі. Тобто Україна офіційно нічого не винна США. Ні 75 млрд дол., ні 175 млрд дол. Ні долара, ні цента.
Звісно, у звітності є борги перед американськими банками (Chase Manhattan Bank), МВФ, але не перед урядом США.
Таким чином, Трамп хоче виправити цю (у його розумінні) «помилку» Байдена.
Просто так прийти і сказати:
«Підпишіть угоду, що ви отримали від нас 75 млрд дол.» не можна.
Допомога США йшла у вигляді грантів чи позабюджетних постачань зброї.
Ці «подарунки» не можна просто так матеріалізувати у вигляді боргу, адже немає відповідних бюджетних проводок, і ніхто в Україні не підпише протоколу про так званий новий борг, виявлений через обставини, що раптом змінилися через вибори в США.
Тому значно простіше закласти цей борг в додатки до угоди про використання природних ресурсів. Головне в якій — не набір природних ресурсів, а зафіксована сума компенсації на користь США з боку України за раніше надану допомогу.
А на додачу до письмової фіксації боргу потрібна й письмова згода України на те, що цю суму можна буде стягнути шляхом звернення стягнення на її міжнародні активи. Наприклад, на валютні резерви НБУ, яких зараз більш як 40 млрд дол.
Поза дискурсом лишилась «дрібничка» – чому оплати чекають не від країни-агресора, а від жертви нападу, по суті змушуючи її платити репарації власному союзнику?
Логіка Трампа зрозуміла: йому «прикро», що навіть Канаді Україна винна 5 млрд дол., не кажучи вже про ЄС, борг перед яким — 44 млрд дол., а США не винна нічого. Але…
Як бачимо, і сама сума росте мов на дріжджах, абсолютно не відповідаючи хоч якимось реальним цифрам, і «відсоток» заднім числом з’явився у вигляді умови «два долари за долар», і умови партнерства в управлінні нашими ресурсами вже зовсім не партнерські, та й загальна риторика американського президента не надто дружня.
Звісно, якби ми були рівновеликою геополітичною силою, як Китай, то в житті не пішли б на таку угоду. Тим паче, що у ній ані слова про бодай якісь гарантії безпеки. Як, до речі, і згадок про інших союзників.
Наче Великобританії, яка підписала з нами сторічну безпекову угоду, не цікаві масштабні ресурсні проєкти натомість.
Звісно, наразі мова лише про рамкову угоду, але якщо від рамки мороз по шкірі, навряд нас приємно здивують подальші подробиці та деталізації.
Звісно, військова допомога США — це 60% забезпечення фронту, її зупинка — пряма загроза нашому існуванню.
Але навряд ми взагалі не маємо можливості відмовитися (щонайменше допоки наші європейські партнери не склали руки в безсиллі).
Згаданий нами документ, що деталізуватиме рамкову угоду, за процедурою має бути ратифікований як Верховною Радою, так і Конгресом – а це вже можливість для маневрів.
Як не крути, нам у будь-якому разі доведеться шукати компроміс і торгуватися. На щастя, президент Трамп до цього звиклий…
https://zn.ua/ukr/macroeconomics/shcho-naspravdi-khoche-tramp-vid-ukrajini-navjazujuchi-resursnu-uhodu.html?fbclid=IwY2xjawIq9v1leHRuA2FlbQIxMQABHS3MxvSicI-tepIDSMWnRZ_dwFYsq1Dwu0Dn5Mo_Awgf8h0FxBFgbSu4Ew_aem_eGU2w6p08tXmpM1SWR1rfA
Поза дискурсом лишилась «дрібничка» – чому оплати чекають не від країни-агресора, а від жертви нападу, по суті змушуючи її платити репарації власному союзнику?
Логіка Трампа зрозуміла: йому «прикро», що навіть Канаді Україна винна 5 млрд дол., не кажучи вже про ЄС, борг перед яким — 44 млрд дол., а США не винна нічого. Але…
Як бачимо, і сама сума росте мов на дріжджах, абсолютно не відповідаючи хоч якимось реальним цифрам, і «відсоток» заднім числом з’явився у вигляді умови «два долари за долар», і умови партнерства в управлінні нашими ресурсами вже зовсім не партнерські, та й загальна риторика американського президента не надто дружня.
Звісно, якби ми були рівновеликою геополітичною силою, як Китай, то в житті не пішли б на таку угоду. Тим паче, що у ній ані слова про бодай якісь гарантії безпеки. Як, до речі, і згадок про інших союзників.
Наче Великобританії, яка підписала з нами сторічну безпекову угоду, не цікаві масштабні ресурсні проєкти натомість.
Звісно, наразі мова лише про рамкову угоду, але якщо від рамки мороз по шкірі, навряд нас приємно здивують подальші подробиці та деталізації.
Звісно, військова допомога США — це 60% забезпечення фронту, її зупинка — пряма загроза нашому існуванню.
Але навряд ми взагалі не маємо можливості відмовитися (щонайменше допоки наші європейські партнери не склали руки в безсиллі).
Згаданий нами документ, що деталізуватиме рамкову угоду, за процедурою має бути ратифікований як Верховною Радою, так і Конгресом – а це вже можливість для маневрів.
Як не крути, нам у будь-якому разі доведеться шукати компроміс і торгуватися. На щастя, президент Трамп до цього звиклий…
https://zn.ua/ukr/macroeconomics/shcho-naspravdi-khoche-tramp-vid-ukrajini-navjazujuchi-resursnu-uhodu.html?fbclid=IwY2xjawIq9v1leHRuA2FlbQIxMQABHS3MxvSicI-tepIDSMWnRZ_dwFYsq1Dwu0Dn5Mo_Awgf8h0FxBFgbSu4Ew_aem_eGU2w6p08tXmpM1SWR1rfA
Зеркало недели | Дзеркало тижня | Mirror Weekly
Що насправді хоче Трамп від України, нав’язуючи «ресурсну угоду»
Епопея з угодою про корисні копалини між Україною та США у розпалі: що ж насправді потрібно Вашингтону від Києва
Израиль приступил ко второй фазе "сирийского кейса".
Израиль расширяет зону контроля на юге Сирии, возле своей границы.
Под контроль Израиля может попасть сразу три провинции Сирии на юге: Кунейтра, Дераа и Сувейда.
Основной акцент Израиль делает на поддержку друзов.
В перспективе, наличие "щита" из друзов и курдов на востоке и юго-востоке Сирии, может полностью отрезать режим Хайят Тахрир аш-Шам в Дамаске от Ирака и сирийское шиитское подполье от Ирана.
Про особенности религии друзов писал ранне в отдельном посте.
В общем, Израиль дожимает "сирийскую тему".
Сбывается прогноз Каддафи касательно того, что расширение зоны влияния Израиля рано или поздно приведет его к встрече с зоной влияния Турции.
В своих статьях я писал о том, что условно говоря общая израильско-турецкая граница, несет для Израиля не меньшие риски, нежели иранская ось сопротивления.
Речь о возможном суннитском турецко-арабском синтезе вместо шиитского ирано-арабского.
Риски для Израиля также высоки, но он действует на опережение.
Израиль расширяет зону контроля на юге Сирии, возле своей границы.
Под контроль Израиля может попасть сразу три провинции Сирии на юге: Кунейтра, Дераа и Сувейда.
Основной акцент Израиль делает на поддержку друзов.
В перспективе, наличие "щита" из друзов и курдов на востоке и юго-востоке Сирии, может полностью отрезать режим Хайят Тахрир аш-Шам в Дамаске от Ирака и сирийское шиитское подполье от Ирана.
Про особенности религии друзов писал ранне в отдельном посте.
В общем, Израиль дожимает "сирийскую тему".
Сбывается прогноз Каддафи касательно того, что расширение зоны влияния Израиля рано или поздно приведет его к встрече с зоной влияния Турции.
В своих статьях я писал о том, что условно говоря общая израильско-турецкая граница, несет для Израиля не меньшие риски, нежели иранская ось сопротивления.
Речь о возможном суннитском турецко-арабском синтезе вместо шиитского ирано-арабского.
Риски для Израиля также высоки, но он действует на опережение.
А вообще арабский геополитический кластер находится в очень разобранном состоянии.
Ирак фактически расчленен на три части: курдскую, суннитскую и шиитскую.
Курдская тяготеет к независимости, шиитская - к Ирану.
Суннитская, после разгрома идеологии партии БААС и режима Хусейна, полностью деконструирована.
Сирия когда-то была в составе одного государства с Египтом, но теперь для выхода на уровень 2010 года ей понадобится 60 лет и не факт, что хуже не будет.
Иордания - под геополитическим влиянием Британии, Египет - под влиянием США.
Палестина и Сектор Газа - пока без просвета.
Королевства залива хотят построить свои экономики, которые не будут зависеть от экспорта нефти, но пока получается не очень, хотя сервисная часть развивается неплохо: ОАЭ перенимает у Кипра и других низконалоговых юрисдикций, функцию корпоративного хаба.
Саудовская Аравия строит свой "Горд Солнца" - Неом на берегу Красного моря и даже развивает ядерную энергетику.
Но геополитически эти страны еще зависят от США в контексте безопасности: тут и угроза со стороны мусульманской улицы - уммы, и угроза со стороны Ирана.
Ливия - это сейчас набор кочевых племен - одни дружат с турками, другие - с россиянами.
Марокко - под влиянием США.
Пока из приверженцев "суверенизма" среди арабских стран, выделяется Алжир.
Йемен, который всегда считал себя более развитым в исторической ретроспективе, оказался без запасов нефти и сейчас "играет на пассионарности", а точнее, на нервах у Египта, Израиля, США, Саудовской Аравии и Британии, одновременно.
В общем, пока арабский субкластер проигрывает и турецкому, и иранскому, и израильскому (включая участия Запада в оном).
Североафриканское арабское единство уже невозможно, тут каждый идет своим путем.
Есть ряд полностью убитых войной стран, которые не скоро выйдут из "смертельной спирали" саморазрушения.
Есть ряд ультрарадикальных анклавов, которые, тем не менее, практически лишены возможности экспорта радикализма.
Своей пассионарностью они компенсируют дефицит природных ресурсов и денег в сравнении со своими более успешными сородичами в виде соседних арабских стран.
Степень деструкции арабских государств напрямую коррелирует с их желанием или нежеланием наладить диалог с Израилем и США.
Там где желания напрямую воевать никогда не было - благоденствие.
Там, где это желание относительно быстро пропало - стабилизация.
Там, где это желание пропало поздно - тотальная разруха.
Есть и те, кто до сих пор хочет воевать, но их не сильно трогают - скорее, сохраняют для геополитического тонуса, чтобы соседи не расслаблялись. Тем более, существенной угрозы они не представляют.
Пока проссматривается лишь один вариант - Аравийский семитский авраамический кластер с двумя субядрами в виде Израиля и Саудовской Аравии.
Который соединит израильские технологии и арабские региональные природные ресурсы и инвестиции. Плюс общие возможности безопасности в случае ослабления присутствия США в регионе.
С ориентацией на крупного азиатского игрока, например, на Индию - рынок сбыта и площадка для инвестиций.
Кстати, арабский геополитический субкластер, который пока не состоялся, по своей разобщенности напоминает мне несложившийся славянский геополитический протокластер, который является уже историческим реликтом, не более.
У арабов, шанс, хоть и небольшой, но еще есть.
И варианты построения субкластера с выходом на уровень функционального кластера - еще также имеются.
Плюс вариант совместного Аравийского кластера с Израилем.
Но тут - не для всех арабских стран, а только для богатых.
И создание данного кластера зависит от диалога двух его основных участников: Израиля и Саудовской Аравии.
Ирак фактически расчленен на три части: курдскую, суннитскую и шиитскую.
Курдская тяготеет к независимости, шиитская - к Ирану.
Суннитская, после разгрома идеологии партии БААС и режима Хусейна, полностью деконструирована.
Сирия когда-то была в составе одного государства с Египтом, но теперь для выхода на уровень 2010 года ей понадобится 60 лет и не факт, что хуже не будет.
Иордания - под геополитическим влиянием Британии, Египет - под влиянием США.
Палестина и Сектор Газа - пока без просвета.
Королевства залива хотят построить свои экономики, которые не будут зависеть от экспорта нефти, но пока получается не очень, хотя сервисная часть развивается неплохо: ОАЭ перенимает у Кипра и других низконалоговых юрисдикций, функцию корпоративного хаба.
Саудовская Аравия строит свой "Горд Солнца" - Неом на берегу Красного моря и даже развивает ядерную энергетику.
Но геополитически эти страны еще зависят от США в контексте безопасности: тут и угроза со стороны мусульманской улицы - уммы, и угроза со стороны Ирана.
Ливия - это сейчас набор кочевых племен - одни дружат с турками, другие - с россиянами.
Марокко - под влиянием США.
Пока из приверженцев "суверенизма" среди арабских стран, выделяется Алжир.
Йемен, который всегда считал себя более развитым в исторической ретроспективе, оказался без запасов нефти и сейчас "играет на пассионарности", а точнее, на нервах у Египта, Израиля, США, Саудовской Аравии и Британии, одновременно.
В общем, пока арабский субкластер проигрывает и турецкому, и иранскому, и израильскому (включая участия Запада в оном).
Североафриканское арабское единство уже невозможно, тут каждый идет своим путем.
Есть ряд полностью убитых войной стран, которые не скоро выйдут из "смертельной спирали" саморазрушения.
Есть ряд ультрарадикальных анклавов, которые, тем не менее, практически лишены возможности экспорта радикализма.
Своей пассионарностью они компенсируют дефицит природных ресурсов и денег в сравнении со своими более успешными сородичами в виде соседних арабских стран.
Степень деструкции арабских государств напрямую коррелирует с их желанием или нежеланием наладить диалог с Израилем и США.
Там где желания напрямую воевать никогда не было - благоденствие.
Там, где это желание относительно быстро пропало - стабилизация.
Там, где это желание пропало поздно - тотальная разруха.
Есть и те, кто до сих пор хочет воевать, но их не сильно трогают - скорее, сохраняют для геополитического тонуса, чтобы соседи не расслаблялись. Тем более, существенной угрозы они не представляют.
Пока проссматривается лишь один вариант - Аравийский семитский авраамический кластер с двумя субядрами в виде Израиля и Саудовской Аравии.
Который соединит израильские технологии и арабские региональные природные ресурсы и инвестиции. Плюс общие возможности безопасности в случае ослабления присутствия США в регионе.
С ориентацией на крупного азиатского игрока, например, на Индию - рынок сбыта и площадка для инвестиций.
Кстати, арабский геополитический субкластер, который пока не состоялся, по своей разобщенности напоминает мне несложившийся славянский геополитический протокластер, который является уже историческим реликтом, не более.
У арабов, шанс, хоть и небольшой, но еще есть.
И варианты построения субкластера с выходом на уровень функционального кластера - еще также имеются.
Плюс вариант совместного Аравийского кластера с Израилем.
Но тут - не для всех арабских стран, а только для богатых.
И создание данного кластера зависит от диалога двух его основных участников: Израиля и Саудовской Аравии.