Наконец-то в создании картины для выставки #РусскийСевер Копотин дошёл до стадии "Протопоп Аввакум". Напившись точно чёрный кот молока красоты, наготы и праздника души, Анатолий Васильевич приступил к трудной работе.

И я вместе с ним. Теперь я прихожу, когда есть мягкий естественный солнечный свет, накидываю на голову тяжёлый чёрный шерстяной платок с кроваво-красными цветами и бахромой.

В руках держу свечку, молюсь и часа по два так сижу на стуле перед ним. Потом пятнадцать минут перерыв, потом снова долгое нахождение в сосредоточении.

Периодически я проваливаюсь в состояние дремоты, Копотин сразу замечает, говорит коротко: открой глаза. Последний раз такая дремота меня одолевала на кресле, когда делали ЭЭГ, РЭГ и эхо. Точно не помню название этих диагностических процедур. В заключении так и написано про альфа, тета и дельта ритмы мозговой активности.

Как обычно Копотин мне говорит, что рисует не меня. Действительно, на картине от меня только лоб. Остальное: глаза, руки - его проекция. Взгляд взят от матери, такие же голубые льняные глаза. Руки - его самого, огромные, чуть подагрических. Нос римский. Бахрома на платке делает меня похожей на паука или медузу. Горгона просто бы поржала надо мной: вот дура, сидишь по четыре часа, а рисуют не тебя.

А мне это нравится. С детства не могла принять свой образ. Меня завораживал волшебник Изумрудного города, что менял отображение, как перчатки, в зависимости от запроса. Рассказы деда про разведку, батины истории про урок и охотничьи былички сложили, точно лего, из меня своеобразный конструктор, что может находиться в разных агрегатных состояниях.

Копотин первым это свойство заметил. То, что он это понял, я почувствовала, когда он стал писать с меня протопопа Аввакума.

Теперь я могу приходить к художнику в леопардово-лилово-фиолетовых лосинках, кроссовках или чулках под деревенско-итальянским платьем в горошек. Ему всё равно. Главное: убрать волосы. Накинуть платок на плечи и начать молиться, как умею.

Вчера я ему рассказала историю, которой стала свидетельницей. В храме отпевали бойца. Он был в закрытом гробу. Любимая подошла после матери и стукнула кулачком по крышке, плача, сказала, как ты мог меня оставить, как ты мог, как ты мог, а.

Копотин зло сказал, чтобы я больше не рассказывала ему под руку историй и сидела молча.

Прошёл час.

Он извинился.

В общем, продолжается работа по созданию картины для выставки "Русский Север". Надеюсь, до отъезда, успею помочь мастеру сделать окончательный вариант работы. Это не портрет. Но душа моя там. Будет говорить со зрителем капельку слезоточиво.

Прастити за лонгрид с утра. Просто хотелось описать коллаборацию художник-модель.

Кстати, вы знали, что я ненавижу слово #коллаборация?