Сегодня Даше Дугиной исполнилось бы 30.

Вчера был выложен в сеть новый альбом Бетельгейзе, в одном из треков — Дашина флейта и голос.

Слушайте хотя бы в наушниках, а лучше через колонки, это не рэп, это не синт, это музыка. Отличная музыка.

Царствия небесного, Дашенька.

Дашенька

Я знаю, что ты душой это читаешь

В твой День Рождения я хочу сказать тебе спасибо.

Спасибо, что научила меня дружбе и ответственности. Спасибо, что научила не сдаваться. Спасибо, что научила заботиться о семье и близких. Спасибо за твою самоотверженность, доброту, смех, остроумные заметки и восхитительный юмор.

Так уж получилось, что единственное, что теперь могу тебе пожелать - Царствия Небесного. А это самое важное - чтобы твоя душа нашла покой под защитой небесного воинства (ты бы, наверное, пошутила, что под защитой небесного ЧВК).

Мы тебя любим❤️

День рожденья Даши Дугиной.
30 лет. Было бы.

Самая красивая улочка в самом центре Киева - Даши Дугиной.
Только так.

Новый альбом Бетельгейзе

ХАОС И ПРИНЦИП ЭГАЛИТАРИЗМА
Важней чертой хаоса является смешение. Применительно к обществу этот результат возникает в ходе упразднения иерархии. В работе «Интернальные онтологии»[1] мы разбирали, как рождаются нерешаемые социальные проблемы и конфликты после того, как орбитальная структура общества заменяется на горизонтальную проекцию. Орбитальность взята как метафора движения планет по своим траекториям, что в случае объемной модели не порождает никаких противоречий даже тогда, когда планеты находятся на одном и том же луче, проведенном из центра вращения. Именно орбитальность позволяет им свободно продолжать движение. Если же спроецировать объем на плоскость и забыть об этой процедуре, сложится впечатление, что планеты столкнутся друг с другом. И соответственно возникнут эффекты такого столкновения.
Применительно к обществу это дает ситуацию, тщательно изученную социологом Луи Дюмоном в его программной работе Homo Hierarchicus[2], а также в его «Эссе об индивидуализме»[3]. В индийском обществе, где сохраняется принцип орбитальности, представленный в системе каст, конфликта и противоречия между идеалом личной свободы и строгой регламентированностью общественной жизни для разных слоев и типов общества, не прослеживается даже отдаленно. Равно как не возникало их в институте христианского монашества наряду с сохранением средневековой системы сословий. Просто свобода и жесткая система социальных обязательств и границ помещались на разные уровни, не создавая никаких противоречий и коллизий. Оставаясь в обществе, то есть двигаясь по социальной орбите, человек был обязан строго следовать вплоть до мелочей кастовым принципам. Но если он выбирал свободу, то для этого выделялась особая территория – личной аскезы (иночество в христианстве, отшельничество саньясинов в индуизме, сангхи в буддизме и т.д.), что считалось вполне легитимной и социально принятой нормой. Но личная духовная реализация располагалась на иной орбите, никак не умаляя сословной организации.
Дюмон показывает, что проблемы начинаются именно тогда, когда в западно-европейском обществе начинает преобладать демократический эгалитаризм, и буржуазные представления вытесняют средневековый иерархический порядок. Теперь вопрос свободы и иерархии проецируется на плоскость, что делает проблему принципиально нерешаемой. Индивидуалиастическое общество стремится приписать свободу уже не избранным аскетам, а всем своим членам – путем упразднения сословий. Но такое расширение индивидуальной свободы не вне общества (в лесу, в пустыни, в монастыре), а внутри него, порождает еще большие ограничения. Все индивидуумы, помещенные на одну плоскость и лишенные своих орбитальных – кастовых – маршрутов, сталкиваются друг с другом случайным образом, еще больше ограничивая своей свободой свободу другого – причем хаотично и беспорядочно. 
Такой догматический индивидуализм все равно порождает иерархию, но только на сей раз основанную на самом низменном критерии – либо на деньгах (как в либерализме), либо на месте в партийной иерархии – в тоталитарных обществах социалистического толка. И от того, что подобная фактическая иерархия складывается в эгалитарной культуре, она воспринимается еще более остро, поскольку представляет собой логическое противоречие и вопиющую несправедливость.

Буржуазный порядок есть буржуазный хаос
Здесь снова мы имеем дело с парой – порядок/хаос. Эгалитаризм разрушает качественный иерархический порядок, социальную орбитальность. Тем самым он порождает именно хаос -- случайные столкновения индивидуумов друг с другом. При этом взаимодействие между ними сводится к наиболее низменным – телесным – уровням, поскольку именно они являются общими для людей разных культур, типов и духовных ориентаций. Носители более тонкой организации, занимающие в иерархических обществах место элиты, сбрасываются на телесное дно, где вынуждены обретаться среди существ, намного более грубых. Это и есть смешение или проекция орбитальных типов на плоскость. 
Причем высшие типы, естественно, тяготятся таким своим положением и создают вокруг себя социально-психологические вортексы. Не имея легитимного места, они начинают подстегивать хаотические процессы. К этому следует добавить неупорядоченный поиск тотальной свободы, которым все предлагается заняться не в особой – аскетической – зоне, а в самой гуще общества. Это еще более усугубляет хаос в обществах эгалитаристского типа.
Классическая демократия полагает, что решение этой проблемы следует искать в построении новой – на сей раз демократической – иерархии. Но такая вторичная иерархия больше не является орбитальной, объемной и качественной, а строится на основании материально-телесного признака. Это горизонтальная «иерархия», которая не преодолевает хаос, а напротив, делает его все более ожесточенным. Главным критерием в таком буржуазно-эгалитарном обществе (декларирующем равенство возможностей) становятся деньги, то есть обобщенный эквивалент материального богатства. А всякая иная иерархия жестко отвергается. Но расслоение общества на правящих богачей и подчиненных бедняков, вплоть до сведенного практически к рабским условиям жизни пролетариям, не снимает противоречий. И в этом социалистические теории и марксизм совершенно правы: в капитализме классовый  антагонизм только растет, так как богатые богатеют, а бедные беднеют. 
Эгалитарный хаос не снимается переходом от классической иерархии к иерархии денег, но напротив, выливается в ожесточенные классовые войны. Где хаос, там война, как мы уже многократно это отмечали. Поэтому развиваясь по своей автономной логике капитализм не может не порождать череду системных кризисов, двигаясь к финальному коллапсу. Хаос берет свое.

Социалистический хаос тоталитарной бюрократии
Альтернативная, но также эгалитаристская модель социализма предлагает решить проблему через упразднение даже материальной денежной иерархии, настаивая на полном имущественном равенстве. Здесь отрицается всякая иерархия, и классовый антагонизм предлагается снять с помощью упразднения всего класса капиталистов. Коммунизм мыслится как мирный утопический хаос, в котором противоречий не будет и будет торжествовать полное равенство. 
Это, однако, противоречит природе хаоса, которая проявляется именно в неупорядоченном столкновении. И чем более плоской – как в коммунистических теориях – будет общественная модель, тем более взрывным будет проявление хаоса.
Это мы видим в уровне насилия в коммунистических обществах, который проявлялся в системных репрессиях, а также в создании партийных бюрократических иерархий, обусловленных прежде всего необходимостью жестоко карать – вначале классовых врагов, а затем, просто несознательную часть общества. 
И капитализм, и коммунизм, в их классических версиях в своих по-разному эгалитаристских системных пытаются упразднить иерархию (орбитальность), но при этом укротить хаос, сделать его предсказуемым, контролируемым и «мягким».  Однако это противоречит природе хаоса, который ориентирован против любого порядка – даже горизонтального.