WSJ пишет. Курс оффшорного юаня достиг 7,2 за доллар впервые с тех пор, как более 10 лет назад была запущена отдельная система для торговли валютой за пределами материкового Китая.
Этот шаг ограничивает падение оффшорного юаня по отношению к доллару примерно на 12% в этом году и происходит, несмотря на неоднократные попытки центрального банка Китая поддержать свою валюту. Доллар США вырос по отношению к валютам по всему миру на фоне кампании агрессивного повышения процентных ставок Федеральной резервной системой.
Материковый, onshore, юань также преодолел отметку 7,2 по отношению к доллару, упав ниже этой отметки впервые с февраля 2008 года. Народный банк Китая установил ежедневный фиксинг более жестко контролируемого материкового юаня на уровне 7,1107, что является самым слабым
По словам Ларри Ху, главного экономиста Macquarie по Китаю, свою роль также сыграло падение делового доверия в Китае после карантина в Шанхае. Ключевой урок 2016 года, предыдущего эпизода слабости юаня, заключается в том, что «предпосылкой для стабилизации юаня является стабилизация экономики», сказал он.
Экономисты говорят, что у Народного банка Китая нет итогового курса для юаня, который он будет защищать любой ценой. Центральный банк рассматривает ослабление в значительной степени как фактор укрепления доллара.
Этот шаг ограничивает падение оффшорного юаня по отношению к доллару примерно на 12% в этом году и происходит, несмотря на неоднократные попытки центрального банка Китая поддержать свою валюту. Доллар США вырос по отношению к валютам по всему миру на фоне кампании агрессивного повышения процентных ставок Федеральной резервной системой.
Материковый, onshore, юань также преодолел отметку 7,2 по отношению к доллару, упав ниже этой отметки впервые с февраля 2008 года. Народный банк Китая установил ежедневный фиксинг более жестко контролируемого материкового юаня на уровне 7,1107, что является самым слабым
По словам Ларри Ху, главного экономиста Macquarie по Китаю, свою роль также сыграло падение делового доверия в Китае после карантина в Шанхае. Ключевой урок 2016 года, предыдущего эпизода слабости юаня, заключается в том, что «предпосылкой для стабилизации юаня является стабилизация экономики», сказал он.
Экономисты говорят, что у Народного банка Китая нет итогового курса для юаня, который он будет защищать любой ценой. Центральный банк рассматривает ослабление в значительной степени как фактор укрепления доллара.
Ларри Саммерс в кратком интервью WSJ продолжает настаивать на сценарии жесткой, а не мягкой посадки американской экономики, то есть рецессии, а не замедления роста. Главный фактор – проблемы ограничения спроса при повышении ставок. Я бы заметил лишь одно: даже, в ситуации столь вероятной казалось бы рецессии, не вижу академических статей с расчетами о предсказаниях рецессии (хотя не обладаю, конечно, всей полнотой информации). Зато, когда рецессия пройдет мы увидим массу исследователей, доказывающих, что их методы были необычайно точны в разного рода предсказаниях.
MarketWatch со ссылкой на исследование компании Bespoke Investment Group приводит интересные данные о текущей глубине падения американского широкого рынка акций. По словам аналитиков, падение индекса Russell 3000 с начала года на 24% снизило рыночную капитализацию на сумму 13 трлн долларов. Средняя стоимость акций упала на 41,7% по сравнению с 52-недельным максимумом на момент закрытия в понедельник. Это означает, что средняя акция должна вырасти на 71,5%, чтобы вернуться к своему максимуму. «Это просто настоящая бойня на рынке акций, не похожая ни на что, что мы видели со времен финансового кризиса или краха доткомов». Исследователи отметили, что четыре сектора — услуги связи (-51,8%), потребительские товары (-49,8%), технологии (-49,4%) и здравоохранение (-48,4%) — были примерно на 50% ниже своих 52-недельных максимумов. Приводимый график с учетом особенностей отраслевых акций из индекса Russell 3000 рассчитанный Bespoke Investment Group, думаю, достаточно интересен.
Morningstar присвоила золотой рейтинг фонду Vanguard Total World Stock Index (VT), и пишет о его непревзойденной диверсификации. Этот всеобъемлющий портфель содержит часть всех инвестиционных акций в мире и сочетает в себе низкую комиссию (0.07% !!! от стоимости активов). Он получил золотой рейтинг аналитиков Morningstar. Фонд отслеживает индекс FTSE Global All Cap, который включает в себя акции всех размеров, зарегистрированные на развитых и развивающихся рынках. Он взвешивает их по рыночной капитализации, подход, который приносит пользу инвесторам, улавливая коллективное мнение рынка о стоимости каждой акции, сохраняя при этом низкий оборот. Широкая диверсификация смягчает влияние наихудших показателей на общую эффективность фонда. Индекс включает в себя более 9000 акций, и менеджеры практически полностью воспроизводят эталон (на 10-летнем горизонте бета равна 1,01). На его 10 крупнейших вложений приходится лишь 15% активов, что делает его одним из наименее концентрированных портфелей в мире, объединяющих крупные акции категории Morningstar. Для сравнения, средний фонд в этой категории имеет около 25% своих активов в 10 лучших позициях.
Я думаю, такой фонд – мечта, «пятый элемент», сторонников индексных инвестиций. С точки зрения чистой теории, если верны все предположения о диверсификации портфелей и пассивном инвестировании, на длинных горизонтах такой фонд практически невозможно переиграть (выигрыш небольшой части инвесторов в другие фонды и акции будет случайным и нестабильным). Если это так, то в такие фонды, как в «черную дыру» со временем может засосать все сбережения сторонников Джека Богла (сейчас стоимость активов VT 21 млрд долл., не так много). С точки зрения преимуществ иных стратегий, я все еще думаю, что VT можно переиграть за счет тактической ротации факторных и страновых стратегий (и вряд ли отраслевых), но это не железное правило, а, скорее предмет ожесточенных научных дискуссий. Наверное, многие со мной не согласятся. Но я думаю, что в лице VT (или, может быть, 2-3 его глобальных конкурентов) «само совершенство» в сфере индексных инвестиций уже появилось. И это не меньшая революция в инвестициях, чем появление первого индексного взаимного фонда SP 500 в Vanguard в 1975 г. (у VT еще очень небольшой «трэк рекордс» и мы просто пока еще не почувствовали это). Идея таких низко затратных и прозрачных фондов с предельно широкой диверсификацией – это ответ на вопрос, как должны инвестироваться пенсионные накопления.
Я думаю, такой фонд – мечта, «пятый элемент», сторонников индексных инвестиций. С точки зрения чистой теории, если верны все предположения о диверсификации портфелей и пассивном инвестировании, на длинных горизонтах такой фонд практически невозможно переиграть (выигрыш небольшой части инвесторов в другие фонды и акции будет случайным и нестабильным). Если это так, то в такие фонды, как в «черную дыру» со временем может засосать все сбережения сторонников Джека Богла (сейчас стоимость активов VT 21 млрд долл., не так много). С точки зрения преимуществ иных стратегий, я все еще думаю, что VT можно переиграть за счет тактической ротации факторных и страновых стратегий (и вряд ли отраслевых), но это не железное правило, а, скорее предмет ожесточенных научных дискуссий. Наверное, многие со мной не согласятся. Но я думаю, что в лице VT (или, может быть, 2-3 его глобальных конкурентов) «само совершенство» в сфере индексных инвестиций уже появилось. И это не меньшая революция в инвестициях, чем появление первого индексного взаимного фонда SP 500 в Vanguard в 1975 г. (у VT еще очень небольшой «трэк рекордс» и мы просто пока еще не почувствовали это). Идея таких низко затратных и прозрачных фондов с предельно широкой диверсификацией – это ответ на вопрос, как должны инвестироваться пенсионные накопления.
WSJ обсуждает вчерашнее выступление главы Всемирного банка Дэвид Малпасса в Стэнфордском университете, где он не без основания предупредил, что в случае глобальной рецессии наиболее высокими являются риски именно развивающихся стран с низким уровнем доходов. Это обусловлено высокими ценами на продукты питания, удобрения и энергоносители, вызванными событиями в Украине, а также ростом процентных ставок, ослаблением мировых валют и оттоками капитала. Я бы не сказал, что вынужденный сейчас оправдываться за свою невнятную позицию в сфере ESG Малпас рассказал, что-то выдающееся, но для меня это оказалось созвучным с моими собственными внутренними вопросами о факторах надвигающейся глобальной рецессии.
В значительной мере новая вероятная рецессия может стать продуктом ошибок развитых стран в сфере ДКП и мягкости бюджетно-налоговой политики. Но эти ошибки непреднамеренные и в какой-то мере объяснимые. В конце концов с помощью данных рычагов монетарные власти развитых стран искренне стремились смягчать последствия прежних спадов, в том числе глобальных, и сейчас их действия являются объяснимыми. При активном использовании данных рычагов неизбежны риски и непредсказуемые последствия, на 100% этого нельзя избежать. В то же время мы не знаем того, с чем бы столкнулся мир, если бы данные, пусть и рискованные меры не применялись.
В то же время, трудно не заметить, что сползание мира в глобальную рецессию – это во многом и результат действия влиятельных развивающихся экономик (Китая, ОПЕК+, стран Латинской Америки, стран, вовлеченных в рост геополитических рисков в разных точках мира). Не пытаюсь оправдать политику развитых стран, но мне кажется, что во многих дискуссиях, включая упомянутое выступление главы ВБ, во многом игнорируются другие, не менее значимые факторы глобальной рецессии. На мой же взгляд, если же опасения Малпаса сбудутся и мир погрузится в относительно длительную глобальную рецессию, которая ударит по бедным развивающимся странам, это может быть первой серьезной рецессией, во многом вызванной в том числе самыми крупными и влиятельными развивающимися экономиками. Это, конечно, лишь мои субъективные предположения. Наверное – это тема для серьезных академических исследований в разных странах, которые мы увидим в будущем.
В значительной мере новая вероятная рецессия может стать продуктом ошибок развитых стран в сфере ДКП и мягкости бюджетно-налоговой политики. Но эти ошибки непреднамеренные и в какой-то мере объяснимые. В конце концов с помощью данных рычагов монетарные власти развитых стран искренне стремились смягчать последствия прежних спадов, в том числе глобальных, и сейчас их действия являются объяснимыми. При активном использовании данных рычагов неизбежны риски и непредсказуемые последствия, на 100% этого нельзя избежать. В то же время мы не знаем того, с чем бы столкнулся мир, если бы данные, пусть и рискованные меры не применялись.
В то же время, трудно не заметить, что сползание мира в глобальную рецессию – это во многом и результат действия влиятельных развивающихся экономик (Китая, ОПЕК+, стран Латинской Америки, стран, вовлеченных в рост геополитических рисков в разных точках мира). Не пытаюсь оправдать политику развитых стран, но мне кажется, что во многих дискуссиях, включая упомянутое выступление главы ВБ, во многом игнорируются другие, не менее значимые факторы глобальной рецессии. На мой же взгляд, если же опасения Малпаса сбудутся и мир погрузится в относительно длительную глобальную рецессию, которая ударит по бедным развивающимся странам, это может быть первой серьезной рецессией, во многом вызванной в том числе самыми крупными и влиятельными развивающимися экономиками. Это, конечно, лишь мои субъективные предположения. Наверное – это тема для серьезных академических исследований в разных странах, которые мы увидим в будущем.
MarketWatch сообщает, что сегодня Центральный банк Индии повысил учетную ставку в попытке обуздать высокую инфляцию. Руководитель Резервного банка Индии Шактиканта Дас заявил, что комитет по денежно-кредитной политике решил увеличить свою ставку РЕПО на 50 базисных пунктов до 5,90%. Пять из семи экономистов, опрошенных The Wall Street Journal, ожидали, что центральный банк повысит ставку репо на полпроцента, а двое других ожидали повышения на 30 базисных пунктов. До этого Центральный банк Индии повышал ставку в мае, июне и августа, в последние 2 раза на 50 базисных пунктов. Индекс потребительских цен в Индии в августе вырос на 7,0% по сравнению с прошлым годом, что выше целевого диапазона инфляции центрального банка от 2% до 6%.
MarketWatch публикует обзор ситуации на глобальном рынке облигаций. По мнению JP Morgan, глобальные облигации переживают худшую распродажу с 90-х годов. За последние 9 месяцев совокупная доходность индекса Bloomberg Global Aggregate Bond выросла на 2,5 процентных пункта (см. график 1). Глобальный совокупный индекс облигаций восходит к началу 1990-х годов и первоначально был известен как Глобальный совокупный индекс совокупной доходности облигаций Lehman Brothers Global Aggregate Bond Total Return Index (включает государственные и корпоративные облигации) по стоимости корзины упал с уровня 500 млрд долл. до уровня 10-летней давности (!) – график 2. В распродажах облигаций наиболее активны небанковские инвесторы, уходящие в кэш. Согласно данным JP Morgan, с 2008 года доля облигаций в портфелях небанковских (институциональных) инвесторов сократилась до 17% от общей стоимости их портфеля. По мнению аналитиков JP Morgan наличие больших запасов cash у институциональных инвесторов в последующем может использоваться для поддержки фондовых рынков. Но только как это сделать не вполне ясно из их предложений.
На мой субъективный взгляд, такое падение рынка облигаций в мире уже создает системные риски у крупных финансовых структур – пенсионных фондов, страховщиков и отчасти банков. Победа над инфляцией может дорого стоить ряду структур и их клиентам.
На мой субъективный взгляд, такое падение рынка облигаций в мире уже создает системные риски у крупных финансовых структур – пенсионных фондов, страховщиков и отчасти банков. Победа над инфляцией может дорого стоить ряду структур и их клиентам.
В MarketWatch сегодня также можно найти интересную статью с критическим анализом политики ФРС стратега из компании RIA Advisors - Lance Roberts.
Мне понравились два момента. Один – сомнения вообще в политике таргетирования инфляции. Проблема ФРС, как и любого центрального банка, заключается в том, что при принятии решений о ставке процента, он вынужден опираться на запаздывающую экономическую статистику, а эффекты от изменения ставки, как известно, начинают проявляться только через 9-12 месяцев, когда ситуация на рынке совсем другая. Для иллюстрации эффекта обмана зрения автор приводит график о расхождениях в уровне наблюдаемой инфляции (СPI) и инфляций, которую на 5 лет вперед прогнозирует бизнес. Как видно на графике, ожидаемая инфляция во многом снижается, а фактическая инфляция – практически нет, что толкает ФРС к повышению ставок с небывалыми для современной экономике темпами. Автор метко замечает. Исторически сложилось так, что лучшее лекарство от высоких цен — это, как говорится, высокие цены. Другими словами, инфляция разрешилась бы сама собой, поскольку высокие издержки сокращают потребление. От себя я бы только добавил, что у нас центральный банк, вероятно, учитывает, конечно, инфляционные ожидания населения и бизнеса, но проблемой может быть качество прогнозов того же бизнеса в условиях труднопредсказуемой экономики.
Мне понравились два момента. Один – сомнения вообще в политике таргетирования инфляции. Проблема ФРС, как и любого центрального банка, заключается в том, что при принятии решений о ставке процента, он вынужден опираться на запаздывающую экономическую статистику, а эффекты от изменения ставки, как известно, начинают проявляться только через 9-12 месяцев, когда ситуация на рынке совсем другая. Для иллюстрации эффекта обмана зрения автор приводит график о расхождениях в уровне наблюдаемой инфляции (СPI) и инфляций, которую на 5 лет вперед прогнозирует бизнес. Как видно на графике, ожидаемая инфляция во многом снижается, а фактическая инфляция – практически нет, что толкает ФРС к повышению ставок с небывалыми для современной экономике темпами. Автор метко замечает. Исторически сложилось так, что лучшее лекарство от высоких цен — это, как говорится, высокие цены. Другими словами, инфляция разрешилась бы сама собой, поскольку высокие издержки сокращают потребление. От себя я бы только добавил, что у нас центральный банк, вероятно, учитывает, конечно, инфляционные ожидания населения и бизнеса, но проблемой может быть качество прогнозов того же бизнеса в условиях труднопредсказуемой экономики.
Второй интересный комментарий в MarketWatch – это иллюстрация того, как сильный доллар (о котором сейчас много говорят) влияет на финансовую стабильность в США и других странах мира. Как видно на графике, в пиковые моменты по силе доллара, в мире стабильно происходят те или иные финансовые катаклизмы. А сильный доллар – это также в значительной мере следствие процентной политики. Но здесь бы я также заметил о развивающихся экономиках. После валютно-финансовых кризисов конца 1990-х многие крупные развивающиеся экономики предпринимали серьезные усилия защитить себя от подобных глобальных кризисов. Главный рецепт здесь прост: добиться ситуации, когда внутренняя экономика в большей мере зависит от внутреннего спроса и внутренних источников инвестиций. К сожалению, не все крупные развивающиеся экономики этого достигли, что может усугубить их положение в случае новой глобальной рецессии.
Сегодня Barron’s пишет, что цены на нефть впервые за более чем два года снижаются за квартал, поскольку глобальные экономические опасения перевешивают перспективы снижения добычи.
Нефть марки Brent за последние три месяца упала на 19%. West Texas Intermediate снизилась на 23% за трехмесячный период. Члены ОПЕК+ начали обсуждение сокращения добычи, которое будет подтверждено на их встрече 5 октября. Аналитики MKM Partners заявили, что рынок, похоже, ожидает умеренного сокращения добычи со стороны ОПЕК+ и что картель и его союзники, вероятно, будут отстаивать уровень около 90 долларов за баррель для нефти марки Brent.
Нефть марки Brent за последние три месяца упала на 19%. West Texas Intermediate снизилась на 23% за трехмесячный период. Члены ОПЕК+ начали обсуждение сокращения добычи, которое будет подтверждено на их встрече 5 октября. Аналитики MKM Partners заявили, что рынок, похоже, ожидает умеренного сокращения добычи со стороны ОПЕК+ и что картель и его союзники, вероятно, будут отстаивать уровень около 90 долларов за баррель для нефти марки Brent.