Ну как?!

2 мая стартовал приём работ на участие в конкурсе
«Моя семья, моя Россия».

За первую неделю было получено 564 работы из 75 регионов РФ.

Наибольшее количество работ пришло из Нижегородской (34), Челябинской (27) и Самарской областей (25), а также из Краснодарского (25) и Пермского края (24).

По количеству поданных работ по-прежнему лидирует номинация «Семья» группы «Дебют» (204 работы).

К участию в конкурсе приглашаются все: рисуют дети, мамы, папы, дедушки и бабушки!

Буду делиться с вами самыми горячими новостями конкурса!

Подать работу на конкурс:
https://patrioticart.ru/contests/moya-semya-moya-rossiya

И не забывайте вступать в сообщество конкурса ВКонтакте:
vk.com/myfamily.myrussia

Не забудьте поделиться сообщением, чтобы как можно больше талантов смогло раскрыться)))

Сегодня почтили память погибших в Казани детей…

Борясь с деструктивом в нашей части мировой сети Интернет, в том числе и такие сценарии держим перед своим мысленным взором.
Невозможно подростку не воспринять на себя воздействия, заложенные сценаристами «шутеров».

До сих пор на полке лежит мой законопроект об увеличении возраста приобретения оружия с 18 до 21.

Каждый раз один и тот же трагический сценарий: насмотрелся «стрелялок», пообщался в сети с террористами или в тематических группах в ВК - спланировал массовое убийство; на день рождения в 18 лет подарил себе автоматический штурмовой гладкоствол - применил и застрелился. Меняются нюансы, но сценарий остаётся неизменным.

Вот теперь оборот оружия ужесточат, надеюсь, что по предложенному мною сценарию.

Важно понимать, что без системной чистки нанесённого разрушительного содержания социальных сетей, возврата воспитания в школы, нам не продвинутся, и ужесточая оборот оружия, можем уподобится «борьбе с палкой», не замечая «руки, которая ее держит».

Давайте найдём тех, кто пишет эти сценарии – социальных инженеров - и разрушим среду воздействия на наше общество. Одновременно также пора начать и Государству создавать своё содержание для соцсетей – осмысленное, дружественное детям.

https://otr-online.ru/programmy/segodnya-v-rossii/vladenie-oruzhiem-pod-nablyudeniem-kollektiva-46885.html

Ильназ Галявиев в маске и с дробовиком наперевес идёт по казанской улице в 9:24 утра в школу №175.

По пути он встретил случайного прохожего и помахал ему оружием.

Вместе с землей Калужской почтили сегодня память Преподобного Пафнутия Боровского, «наставника монахов и собеседника ангелов». Торжественную службу совершил Митрополит Климент.

Девяностолетний солдат Вермахта о России...

 Он сидел на берегу Байкала против длинных удилищ и обреченно смотрел на мертвые поплавки. Сухой, седоволосый, высокий дед. Я подошел.
-Что, отец, не клюет?
- Нет, не клюет, - ответил он, вскинув на меня белесые, словно выцветшие глаза.
И по акценту и по виду его я понял, что передо мной иностранец.
-Откуда вы? - спросил я, подсаживаясь к нему.
- Я немец, -  ответил он.
- О-о-о, там, наверное, рыбалка получше, чем у нас, там клюет, - сказал я.
Немец опять вскинул на меня глаза и усмехнулся.
-Там рыбалка не та, и рыба не такая, - сказал он.
- Отчего же?
- Там слишком много посредников между тобой и рыбой: удочки - пожалуйста, какие хочешь. И червяка могут насадить, и даже рыбу на крючок подвесят, какую хочешь. Там на каждой рыбе бирка: сколько сантиметров, какой вес и сколько стоит. Там ты несвободен. Все регламентировано. Здесь, в России, я могу спокойно поставить палатку на берегу Байкала или в лесу, и никто не придет и не заявит: этой мой берег, мой лес, убирайся! Здесь я чувствую себя свободным. Я напитываюсь этой свободой. Я не чувствую здесь себя кроликом, загнанным нашей хищной системой в угол. У нас там нет выбора. Здесь - пожалуйста. Вы, русские, просто не цените то, что имеете, и потому пытаетесь жить так, как на Западе. Вы просто не знаете, к чему стремитесь. Вы не жили там, и вам не с чем сравнить. Все те ценности и блага, которые пропагандирует Запад, это красивая реклама, обещающая рай, но не обольщайтесь. За этой красивой вывеской скрывается ад.
Здесь вот: я и Байкал, я и рыба. Захочет - клюнет. Если поймаю, то в моей воле отпустить ее или сварить из нее уху. Я свободен в поступках.
Услышать такое от иностранца было для меня полной неожиданностью.
- И часто вы бываете в России? -  спросил я.
-Я люблю Россию, - сказал немец.
- Мне приятно слышать это от вас, - сказал я, -  но одно непонятно: обычно все ругают Россию, считая ее дикой страной.
- Я много путешествовал, - сказал немец, - объездил большую часть мира, но нигде такого народа, как в России, не встречал. Вы особый народ, у вас другая душа, другая энергетика. У вас другой, особый дух. Я напитываюсь им, когда бываю в России, и мне хватает этой зарядки на год, иногда больше.
- Тогда почему бы вам совсем не переехать в Россию?
- Я немец, я по духу немец, потому что воспитывался в той среде. Я никогда не стану русским, сколько бы здесь ни жил. Это нужно родиться здесь, жить и воспитываться в этой среде.
-Да, убедительно, - сказал я, - вы, наверное, профессор философии?
- Нет, я инженер-механик. Когда-то давным-давно, когда вас еще на свете не было, будучи студентом, я приезжал в Россию. Мы дружили с русскими студентами. Отсюда и русский язык я выучил. Но связывает меня с Россией не это, а война. Я воевал против вас. Был солдатом вермахта. И тогда я впервые узнал, кто такие русские.
Он замолчал и посмотрел на меня выжидающе. Но я промолчал.

Однажды наша резервная часть зашла в русский городок, который был разрушен нашей артиллерией и авиацией полностью, продолжил он. От домов и зданий торчали остовы. Все взрослое население городка или сбежало, или было убито. Городок казался мертвым. Мы стояли здесь неделю, и за это время я не видел ни одного гражданского человека. Как-то при дележе мне не хватило продовольственного пайка, и я пошел на склад, чтобы получить его. Иду мимо развалин и вдруг вижу, на глыбе из-под фундамента сидит парнишка лет 10–11 в телогрейке, в суконных штанах, на ногах кирзовые сапоги. А у меня всегда при себе была шоколадка - на всякий случай.
- Эй, мальчик, - позвал я, - иди сюда, на шоколадку.
Он посмотрел на меня ненавидящим взглядом и не тронулся с места. «Не возьмет, —понял, - умрет, а не возьмет». Тогда я сам подошел к нему и положил шоколадку возле него на камень.
Через некоторое время возвращаюсь назад с пайком и вижу такую картину: вокруг паренька собрались семеро малышей от трех до пяти лет, не больше. И он делит им эту шоколадку. Увидев меня, малыши насторожились.
- Не бойтесь, - успокоил их паренек, - это добрый немец.
Разделил, а себе, я вижу, не взял ни крошки.

-Что же ты себе-то не отломил? -  спросил я.
- Я не хочу, -  ответил он.
- Но ты же голоден, я вижу: кожа, глаза да кости остались.
- Я не могу есть, пока они голодные, - сказал он. - Они еще очень маленькие и всегда хотят есть. А я потерплю, пока наши не придут.
Что-то всколыхнулось у меня в груди. Я снял свой ранец и вытряхнул все содержимое перед парнишкой. И увидел, как он побледнел.
- Вас как звать, - спросил он.
-  Курт.
- А меня Вася. Спасибо, дядя Курт.
Детишки ошалело смотрели на кучу продуктов, и я думал, что они вот-вот бросятся на них и начнут запихивать себе в голодные рты хлеб, колбасу, шоколад. Но они стояли молча, глядя на продукты, на Васю, на меня. Наконец Вася достал из-за пазухи тряпицу, разостлал ее на камне, вынул из кармана штанов складнишок, взял булку хлеба, разрезал ее на ломтики по количеству детишек. Потом взял кусок колбасы и сделал то же самое. Ребятишки стали подходить к нему и он раздавал им хлеб и колбасу.
- А себе, Вася, почему ты себе кусочек не оставил? - удивился я.
- Я потерплю, - сказал Вася, -  я не могу есть, пока они голодные.
- Но ты же умрешь так с голоду.
- Я не умру, я обязательно дождусь своих. И им не дам умереть, - сказал он, кивая на детей.
Я ожидал, что эти изголодавшиеся крохи мигом проглотят свои кусочки. Но то, что я увидел, потрясло меня. Они откусывали по маленькому-маленькому кусочку хлеба с колбасой и долго-долго жевали. Видимо, так учил их Вася. А одна малышка, съев примерно половину своего пайка, подошла к Васе.
- На, Вася, ешь, я наелась, больше не хочу.

Слезы сами собой покатились из моих глаз. Я побежал оттуда, чтобы дети не видели, как я плачу.

Я увидел, как из выцветших глаз старика потекли слезы. Он достал из куртки платок и стал вытирать их, пытаясь улыбнуться мне.

- Вот видите, как глубоко сидит, - показал он на грудь, -не могу вспоминать без слез. Будь проклята любая война, и пусть будут прокляты вовеки те, кто развязывает войны, кто сеет вражду и ненависть между нами. Курт вытер слезы, высморкался в платок и успокоился.

- С тех пор я стал собирать кусочки хлеба, колбасы, любые остатки пищи и носить их Васе. Мои товарищи смеялись надо мной. Они знали, что я очень любил собак. «Русских собак кормишь?» Если бы они знали, каких «собак» кормлю, меня бы, наверное, расстреляли, а их бы отправили в Германию или в концентрационный лагерь.
Когда наша часть стала отступать из города, я забежал к Васе попрощаться. Вместо семи я увидел пятнадцать малышек. Где только он их отыскал? Они сидели в подвале и что-то хлебали жидкое из алюминиевых чашек. Видимо, Вася умудрялся им что-то из чего-то варить. Я отдал ему накопленные продукты и обнял на прощанье. Он не сопротивлялся.
- Вася, как бы я хотел, чтобы у меня был такой сын, -  сказал я ему.
- Дядя Курт, а вы приезжайте к нам в гости, когда кончится война и мы победим, -  сказал он.
И вдруг я почувствовал, как кто-то тихо дергает меня за штаны. Я увидел у своих ног ту малышку, что предлагала Васе свой кусок хлеба.
- Дядя Курт, возьмите подарок, -  пролепетала она.
И протянула мне вот эту куклу. Видимо, самое дорогое, что у нее было. Вот она.
Курт расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана против сердца маленькую тряпичную куколку, в какие играли еще наши бабушки и прабабушки. Я протянул руку, чтобы взять ее и рассмотреть поближе. Но Курт горячо запротестовал:
-  Нет, нет, нет, я никому ее в руки не даю, никому. К ней прикасались только руки той девочки и мои. Это моя святыня, мой оберег, моя память. Она постоянно со мной. Я даже спать ложусь с этой куклой. Когда я беру ее в руки, то вижу глаза этой девочки: большие, голубые. И я вижу, что это не человек - это ангел во плоти.
-  И что, вы приезжали в этот городок, пытались найти Васю? - спросил я.
- Да, пытался, но у кого бы я ни спрашивал -  никто не знал ни про Васю, ни про ребятишек. Видно, пришли после нас русские, определили малышей по детдомам. А Васю скорее всего в госпиталь. Я надеюсь, что он все-таки выжил. И куда его увезли, одному Богу известно. А о том, что он спас пятнадцать детей, Вася, видимо, никому не рассказывал.

К тому же в вашей стране это, наверное, не такой уж исключительный случай. Если бы Гитлер был знаком хотя бы с одним таким парнишкой, как Вася, он бы никогда не пошел воевать против России. Народ, у которого такие дети, победить нельзя.
- А как вам нравится Россия после перестройки? - спросил я.
-Совсем не нравится, - сказал Курт.- Вы становитесь похожими на нас: такими же расчетливыми, рациональными. Бабушка, которая раньше могла усадить за хлебосольный стол и истопить баньку запросто так, от души, теперь считает каждое полено. И если ты иностранец, то тебя пытаются ободрать как липку. Теперь, чтобы напитаться вашим духом, я еду все дальше и дальше от центра, в глубинку. Здесь еще жив русский дух. Плыву я, например, на катере по Байкалу, дарю матросу значок с видом моего города, а он мне взамен снимает с рук позолоченные часы и дарит на память. Наши, европейцы, так бы никогда не сделали, а русские могут. В трамваях, автобусах, такси мне место уступают молодые люди, и я искренне рад этому. Русский народ -  особый народ. Нельзя его подминать под рынок и тем более пытаться уничтожить, как это огласила однажды госпожа Тэтчер. Русский народ - это душа мира, это совесть мира, это дух мира. Уничтожь Россию  и мир рухнет.

Слова немца тронули меня до глубины души. Я встал, он тоже поднялся, и мы крепко обняли друг друга.
-Спасибо тебе, отец, за душевные слова про нас, за детей, за Васю спасибо.
Старик опять прослезился.
-Ну вот, подпитал и ты меня духом своим, - сказал он, вытирая слезы. - Теперь год-два еще протяну. Мне уже скоро девяносто стукнет. Всем говорю, что мне за семьдесят. И люди верят. А я уже дни считаю. Все надеялся Васю встретить. Каким он стал? Как сложилась его судьба? Не довелось. Теперь только там, - он показал на небо. - Я стал часто видеть его во сне. И почему-то таким же мальчишкой, каким я видел его в последний раз.

- Долгих лет жизни тебе, отец. - сказал я.
И отвернувшись, быстро пошел вдоль байкальского берега. Я не хотел, чтобы этот человек видел мои слезы. Русские не любят, когда их слезы видят другие.

Лошаков В.И. Записки горного отшельника. ч.2

Выкладываю последнюю серию фильма Юрия Воробьевского о «Суррогатном материнстве» и суррогатах в широком смысле слова.

https://youtu.be/H7E_B6NDxZE

Все серии фильма
Юрия Воробьевского о «Суррогатном материнстве» тут:

1️⃣ Первая серия
https://youtu.be/hhkYdvqE3SM

2️⃣ Вторая серия
https://youtu.be/WVJ3Ipbhd7M

3️⃣ Третья серия
https://youtu.be/H7E_B6NDxZE

Белки ещё живут в Москве! Бесстрашные, шустрые и вечножующие )) Похоже, в дупле кладовая у рыжей... Вот, глядите...