Встретил несколько вариаций ухи, которые на Севере были распространены:

Уха из сушеной рыбы (Сущик, сущёвая уха, уха солёная, кашица, щерба).
«Рыбу мелкую высушат, истолкут и с крупой, с заспой варили – вот и кашица» (Вологодчина).

Уха из свежей рыбы (Свежая уха, свороток, трепущик, юшка).
«Трепущик – уха свежая, рыба жива, в котел прямо прыгает, трепещется»; «Не уха, а юшка называется, бульончик из-под рыбы в жарице» (Архангельская область).

Уха без рыбы (лесная уха, поделочная уха, зеленая уха, ушка, демьянова уха, васькина уха, егокая уха, улина уха, безгрешная уха).
«Зеленая уха ненастоящая, не рыба, а лук да картошка» (Архангельская область)
«От маслят и ушка белая»
«Демьянова уха – картошку накрошат, посолят, вот и получается. Луковицу скрошат туда» (Онежский район). Демьян – образ незатейливости и простоты. Фонетически созвучен Демьян-бедняк, Демьян прост и пьян.
«Васькина уха – уха-безрыбица: сухари накрошат, перчику положат, луку покрошат» (Архангельская область). По имени кота-Васьки, которому доставалась мелкая рыбёшка.
«Егоркая уха – мука, лук и масло сливочное, хлеб накроши и кипятком лютым» (Каргопольский район). Егор опять же образ простоты.
«Картошки покрошишь да крупки маленько, да водички – улина уха. Да какая там рыба, булькаешь, булькаешь, две крупины плавает» (Архангельская область).

#Русский_Север #Архангельская_область #Вологодчина #Онега #Каргополье #хозяйство #запискивбукваре

Пиво: традиция употребления

Пиво на Русском Севере являлось ключевым праздничным и ритуальным напитком. Пива варили как можно больше: от 2 до 30 ведер. «Без пива и праздник не праздник» (Пинежский район, Архангельская область).

Из всех напитков ритуальным являлось именно пиво. Так квас и брага употреблялись в повседневности и не носили характер праздничного. «Пей пиво, не брагу; и люби девку, не бабу» (г. Архангельск). Пиво же требовало особого приготовления и было дорого в производстве, так как зерно, необходимое для создания напитка, не всегда имелось у крестьян (достаточно вспомнить, что на Севере с земледелием тяжко).

Как выглядела праздничная трапеза. Начиналось все с того, что хозяин выносил гостям пиво. За сутки перед мероприятием пиво разливали по специальным деревянным емкостям (лагунам ~10 ведер), которые затыкались деревянной пробкой: «Знакомится лагун с пивом» (Вохомский район, Костромская область).
После подачи на стол пиво наливали в ковш (деревянный/медный, ~1 ведро) – братина, братынь, ендова, чаруша (Вологдчина). Из братины пили по кругу, начиная с хозяина: «Хозяин выносит пиво в братыне, дает ближайшему из гостей. Тот по обычаю отстраняет рукой братыню и просит сначала выпить самого хозяина, говоря: “Нет уж, сам наперво, на доброздоровьё!” Хозяин кладет крест и, кланяясь гостям, произносит: “Добра и здоровья всем крещеным!” Гости отвечают: “Кушай-ко на здоровье!” Тогда хозяин, подув слегка в братыню, отпивает из нее. Затем уже братыня идет кругом стола по гостям. Принимая братыню от соседа, каждый встает и, перекрестившись и пожелав здоровья хозяину, пьет из нее, потом хвалит по обычаю пиво и передает дальше. Братыня снова возвращается к хозяину, и после того пьют уже без пожеланий здоровья» (Вельский уезд, Вологодчина).

Пиво было мужское («забористое», крепкое) и женское («бабье пиво», сладкое недобродившее).

Качество пива, поднесенного гостям демонстрировало отношение хозяев: крепкое, густое «толстое пиво» – почтение и уважение, «другодан» (второй слив) – для друзей («Другодан надо другу отдать, а самому надо перво вкусно пиво пить»), жидель (третий слив) – для незваных гостей.

Конец застолья обозначался выносом пива с осадком (друзгом), которое сливалось в последнюю очередь: «Уж друзг подали, пиво кончилось, пора нам расходиться».
«Вывезти друзг» стало означать неспособность мужчины быть удовлетворенным женщиной: «Легли спать парень с девкой, мужик с бабой, а он ёй не хочет. Ну, скажёт, сухару вытащил, друзга вывез» (Октябрьский район, Костромская область).

#Русский_Север #Архангельская_область #Вологодчина #хозяйство #запискивбукваре

Как звали женщин на Русском Севере в XVII веке

Женщины довольно редко упоминаются в документах до XVII века, однако интересно то КАК выглядят те редкие упоминания.

В документах XI-XV вв. женщины не именуются личным именем и везде представлены в виде прилагательного, образованного от имени ее мужа или отца: Глебовая Всеславича, Даниловна Романовича.
В XVII в. женщины все же записываются по личному имени, но далеко не на первом месте: вдова Федоровская жена Петрова сына Брагина Александра Иванова дочь.

В документах встречаются женские имена как в полной форме, так и в измененной: Мария/Марица, Лукерья/Лукерьица, Матрена/Матренка, Федора/Федорка. Имена дополнялись суффиксами -ка, -ца в случае, когда женщина происходила из простого сословия крестьян или горожан. Полная форма имени использовалась для упоминания женщин привилегированных сословий: купчихи («купца Ивана Строганова жена Анна Стефановна») или монахини («черноризица старица Онисья»).

Наиболее популярные женские имена Архангельской губернии XVII в.: Марья, Анна, Марфа, Орина, Овдотья, Ульяна, Аксинья, Ульяна, Марфа, Федора, Василиса, Матрена.
Наиболее редкие: Варвара, Вера, Дарья, Зиновица, Каптелинка, Иаталица, Овдеица, Олга, Олисавка, Соломонида, Татьяна, Фекла, Макрида.
Необычные некалендарные имена (нет в святцах): Голуба, Добрава, Досада, Ждана, Любава, Милава, Некраса, Нелюба, Селянка, Смиренка, Чернавка.

Интересно, что в брачных договорах того времени имена девушек не указывались, что показывает маловажность упоминания невесты, так как ответственным лицом в «сделке», за которую требовалось уплатить государев налог, выступал родственник девушки (отец, мать и др).

#Русский_Север #Архангельская_область #хозяйство #запискивбукваре

#Русский_Север #Карелия #хозяйство #запискивбукваре

​​Повивальные бабки (часть 1)

Повивальные бабки (повитухи) были главным действующим лицом в родильном обряде. Их кликали родилками, родимницами, бабками и бабушками: «Родимница была, бапка, котора бабницаю. пуповину отрезаю» (Шенкурский район, Архангельская область), «У нас бабушка была, она понимала, феё ходи­ ла по родам. Ребёнка обмоют, ночью родиш, а днём затопит баню, и тебя вымоют, и ребёнка. Фсё бабушки мыли» (Пинежский район, Архангельская область).

Среди крестьянского сословия повитуха занимала достаточно серьезное положение, ведь именно от нее зависела жизнь новорожденного и матери. Повивалка была проводником между потусторонним миром и миром живых, принимая новорождённого и удерживая его в мире людей: «Они цюствуют, ладно ли идёт ребёнок, спасают, мёртвого штобы не вынять» (Мезенский район, Архангельская область).

Повитухой могла быть только замужняя немолодая женщина с детьми, которая, однако, уже не жила половой жизнью и была образцом благочестивого поведения: «Повитушка, бабушки-повитухи были, знали которые. Их одаривали, оплачивали, за святых щитали. Если гулящая или вино пьют, не позовут» (Онежский район, Архангельская область).

Работа родилки обозначалась так: забить, бабничать, обабить, обабничать, родить.

Денег за свои труды повитухе было запрещено брать, так как считалось, что ее дар был от Бога и потому она не могла отказать роженице в помощи. Однако ее не запрещалось одаривать различными подарками: «Одаривали хорошыми подарками, платок или сицца на кофту» (Онежский район, Архангельская область).

После рождения повитуха забирала плаценту (послед) и закапывала ее в малопроходимом месте: «Послет закапывали в землю, зимой в навоз. У свово дома, у угла хлева старались, хранилось оно. Штобы не болели ни ребёнок, ни жэнщина» (Онежский район, Архангельская область).
Отделение пуповины было одной из главных функций повивальной бабки. Ее перерезали, перегрызали (на покосе), отрывали и затем перевязывали материнскими волосами.

После родов роженицу и дитя мыли в бане, чтобы прогнать будущие болезни и наделить ребенка крепким здоровьем (не без заговоров): «Как рожэница начьнёт рожать, скорее баню затопляют, ребёнка намоют и рожэницу намоют, а то щиталась она поганая» (Няндомский район, Архангельская область); «Мыли ребёнка, каждый день до шэсти месяцэф, вроде с массажом, голову розмываеш, штобы круглая была» (Онежский район, Архангельская область); «Ребёнок што тесто: каг замесил, так ы выросло» (Мезенский район, Архангельская область).

На фото: Крестьянская люлька. Тотемский уезд. Фото Т. А. Ворониной, 1990 г.

#Русский_Север #Архангельская_область #хозяйство #семья #запискивбукваре

Фонетические особенности на Вологодчине

1. Наличие цоконья — смягчение «ц» (зафиксированы лишь редкие случаи): -Певц(ч)ие были на крЫласе (из свад. обр.)
-Не видали ли моей волюшки великие -Да ещё моей девицьи красоты?

2. Смешение глухого «к» в некоторых корнях со звонким «г»: -Не твою ли бедну хату Ветер погачнул?

3. Оканье: Во всех случаях безударная «о» произносится, как чистое «о» под ударением. Вследствие этого даже иногда безударная «а» переходит в «о»:
-Ты доизди до селенья, ой ряды,
До Иванова подворья, ой ряды,
До Огафьина здоровья, ой ряды,
До Офанасьевны — гордены, ой ряды.

4. Ёканье в безударном положении: -Пошехоньё, в Пошехоньё
Вольна пташка — кинарейка, распотешь горё мое.

5. Яркая особенность северных русских говоров: «ѣ», обозначающий звук «е» во многих случаях звучит, как «и»:
-На чужой, на дальней стороне
Сахаром поля посияны.
-Насняли девки льну, девки льну...
- Скучно пташке сидить в клетке (вм. сидъть)
-Сибе бороду обрил
Да у французах в гостях был.
-Ты доизди до селенья, ой ряды (вм. доъзди)
-На окиянском море есть железный столб, под этим столбом царя Ирода дом (из заговора).
-Ладно, отгадай мине одну загадку (здесь уподобляется слову тибе) (из сказки).
-Со чего мене смеятися,
Чему вольной, радоватися? (уподобл. форм, тебе)
-Давай сминяемся лошадям: я тибе Бурка, а ты мине осла (из сказки).
-Засмиялась Маша и говорит (из сказки). -Бывало договариваются сразу, когда винчаться, свадьбу делать... (из свад. обряда).
-Поехали невестины родители смотришь иминьё (имъние)(из свадебн. обр.)
-На комариков есть витер, ой ряды,
На порошину есть виник, ой ряды.

6. Редкие случаи стяжения суффиксов и приставок: -По старой калуцкой дороге На сорок девятой версте.
-Шёл по Питерской дорожке
Приображенский славный полк солдат.

7. Чередование гласных в безударном положении: -Первый братец говорит: пойду доглежу, А второй говорит: ружьё зарежу.
-Уж ты, конь ты, мой конечик, ой ряды.
-Уж ты, сивинький сыночик, ой ряды.

(по материалам краеведческих сборников Мяксинской средней школы, изданных в 1946 - 1948 годах)
#Русский_Север #Вологодчина #язык #запискивбукваре

​​Повивальные бабки (часть 2)

Родившегося ребенка первым делом принимали в свой круг тем, что до крещения его представляли домовому или баннику: «Бабы приговаривают чего-то: Баенник, пусти нас, и младенца раба Божьего имя. Пусти нас помыцца-попарицца, прими младенца, помой. А ребёнка-тo принесут ис хлева: дедушко-доможырушко, бабушка-Соломонаюшка, прими сердечьного дитятка, полюби-сохрани, фперёт пусти. Говорят, заносят когда младенца» (Мезенский район, Архангельская область).
По народному преданию именно Саломия (праведную Саломию представляют старшей дочерью Иосифа, отца Иисуса Христа) принимала Спасителя в мир, осуществляя деятельность повитухи. Потому именно к ней обращались повивальные бабки в своих заговорах.

Баня в очередной раз становилась местом потенциальной драматической ситуации. Считалось, что в бане, если ребенка и его мать пустить в нее без сопровождения повитухи, леший выкрадет дитя и подменит его худым существом: «У нас вот был такой случяй, девочка с нами росла, не знаю, правда ли неправда, Бох его ведат. Говорят, што мать пришла в баню и забыла в доме бельё ли, пелёнки ли што-то, оставила девочьку, девочька Римма была, пришла и не узнала её. Девочька стала выростать. И худо бродила, Римма-худонога звали. И така была, человек не человек, оборотень не оборотень. Фсё говорили, што подменили в бане» (Мезенский район, Архангельская область).

Дитя стремились быстро окрестить, чтобы ребенок стал полноправным членом общества и перестал быть угрозой для окружающих, как существо из другого мира, и для того, чтобы никакая нечисть не могла его похитить и подменить. Крестили детей часто не священники в храмах (они были только в больших селах), а сами повитухи на дому: «Бабушка меня в бане окрестила, опкатила водой и молитву прочитала. У меня-тo фсе крещёны бабушкой, ванны наливали. Некрещёный-то слепой веть там (на том свете) лежыт, бабушка говорила» (Пинежский район, Архангельская область).

Повитуха гадала и на то, сколько проживет новорожденный таким образом: родилка протягивала нитку через всю деревню к дому ребенка, и, если нить оставалась целой, то это означало многая лета; если же нить рвалась, то говорили, что дитя оторвали от века: «Он родился I июня, Сашка, так под окном притянула нитку: лес на передок наложэн, за лес натянула, оторвала - оторвала от веку. Из верхнего конца - бес катушки тянула. Принесут таку нитку с иглой - из отцовой рубашки, из рукава, штоп сшыть: черес деревню нитку протянет - долгий век будет. Ф комнату не заходят, нитку окном подать - сколько веку-тo» (Мезенский район, Архангельская область).

#Русский_Север #Архангельская_область #хозяйство #семья #запискивбукваре

Интересно, какое на Русском Севере в начале ХХ века было отношение к городской жизни. Город противопоставлялся деревне и представлялся рассадником порока…..Что-то остается неизменным:

«Теперь нередкость то, что молодые мужики уходят на лето в города на заработки и приносят в деревню уменье курить и больше пить. Поэтому же нынешние молодцы не так высоконравственны в своих помыслах, как их отцы и деды. Однако, глубоко печально и то, что на языке молодцов удалых повисли пошлость и грубость.

Кстати, я не могу не упомянуть о том, что молодые безграмотные парни, попадая в столицы и другие большие города, очень скоро усваивают низость нашей культуры: пьянство, курение, разврат».

Беспокойство о судьбе деревни выглядит трогательным, а решение является универсальным и вне временным:

«Мало того, надо всячески поощрять наиболее способных и богатых знаниями учителей, давать им полную свободу действий на поле просвещения деревни... А рабочих в городах законом поставить в лучшия условия, как материальныя так и гигиеническия. И только таким путем возможно — если это нам нужно! — сохранить крайне восприимчивую, детски-нравственную, в общем, северную деревню от городской грязи. Ведь когда парень придет в город не темным, как осенняя ночь, а обученным, узнавшим о необходимости сохранения здоровья, ибо это-то и есть жизнь, которой каждый и всегда дорожить, — уже умеющим в городе свободный вечер использовать для лекций, которыя — слава Богу! —устраиваются и в небольших городах, а не для посещения поганаго трактира или — еще хуже, правительством дозволеннаго, заведения — дома терпимости!!

Вот почему я даже с восхищением смотрел на сохранившиеся до сих пор наши старые нравы вечеринок. Я представляю ужас во всем утонченной культурной барышни, если-бы ее привести на нашу беседу, но я знаю, кто чище: деревенская-ли девка, у которой парень сидит на коленях, девка, которая целуется при всем честном народе, или та «воспитанная» барышня, которая не выносит грубости деревни, но танцует с голой грудью…»

Источник: На вечеринке (в Каргопольском уезде) / Л. Унин // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. – 1911. – № 2.
#Русский_Север #Архангельская_область #хозяйство #запискивбукваре

​​Любопытно, как образ «серых гусей» представлен в северных плачах. Они перечисляются среди природных явлений: ветра, песка и земли, – что говорит о их сакральной силе. Они же становятся посредниками между природным и человеческим: «Да розгребите серы ...гуси, Да желтые-то песо...чики, Да серые камешо...о...чики»

Гуси «способны» на невозможное – развеять могилу и вернуть душу покойника: «Прилетите серы гуси, Розгребите, роспорхайте, Вы крутую могилушку, Дуньте, громы-те сильные, Розбейте гробову-ту доску, Да дуньте ветры-те буйные, Сдуйте с лица полотёнышко».

Гусиный пролет означает смену сезона и путешествие в мир мертвых и обратно: лето-зима-лето (жизнь-смерть-жизнь). Именно гуси являются предвестниками умирания (осень) и воскресения (весна) природы.

Серый цвет гусей символизирует безтелесное, цвет ветра, духа и мирового хаоса.
Христианская традиция несколько конкретизирует серый цвет – это смешение белого, цвета невинности, и черного, цвета вины. Также серый цвет считается символом земной смерти и духовного бессмертия.

#Русский_Север #хозяйство #вера #запискивбукваре

Воскрешение Лазаря. Икона из праздничного чина

Церковь Василия Великого, деревня Быстрокурье, Холмогорский район, Архангельская область,
Конец XVI в.

Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.
Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.
Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.
И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет. (Ин. 11:41-44)

#Русский_Север #архангельская_область #вера #иконопись

​​​​Сегодня православные празднуют Вход Господень в Иерусалим (Вербное воскресение).

Из традиции народного православия: в Вербное воскресенье крестьяне, во время утрени, молятся с освященной вербой и, придя домой, глотают вербные почки для того, чтобы предохранить себя от болезни и прогнать всякую хворь. Детей своих (а также и скотину) крестьяне слегка хлещут вербой, приговаривая: «Не я бью – верба бьет, верба хлесть бьет до слез». В этот же день бабы пекут из теста орехи и дают их для здоровья всем домочадцам, не исключая и животных. Освященную вербу берегут до первого выгона скота (23 апреля), причем всякая благочестивая хозяйка выгоняет со двора скот непременно вербой, а самую вербу затем или «пускают на воду», или втыкают под крышу дома, с тою целью, чтобы скотина не только сохранилась в целости, но чтобы и домой возвращалась исправно, а не блуждала бы в лесу по нескольку дней.


Ученики пошли и поступили так, как повелел им Иисус: привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их.
Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге; народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: осанна (Спасение) Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних! И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей? Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского. И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, – дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников.
И приступили к Нему в храме слепые и хромые, и Он исцелил их. (Мф. 21:6-14).

На фото: Вход Господень в Иерусалим, Выговское медное литьё, эмаль.