А откуда берутся такие "мстители" и "боко харамы"? Есть одно простое, грубоватое и вместе с тем - непопулярное среди экономистов и тем более конфликтологов объяснение. Нигерия подтверждает давно установленную эмпирическую закономерность: любой догоняющий экономический рост приводит не к постепенному "перетеканию" богатства и инноваций из центра на периферию, а, напротив, к углублению пространственного неравенства между регионами.

Если вы дойдете до такой жизни, что вздумаете однажды почитать Конституцию Федеративной Республики Нигерия, то обнаружите в ней на первый взгляд курьерные вещи. Основной Закон этой страны (ст. 66, 107, 137, 182) строго-настрого запрещает кандидатам в президенты, парламентарии и губернаторы штатов состоять в тайных обществах (англ. secret societies).

Конституция страны (ст. 318) определяет тайное общество как любое общество, ассоциацию или группу людей (зарегистрированную или нет), которая использует тайную символику, опознавательные знаки, клятвы и ритуалы и оказывает содействие своим членам в ущерб законным интересам не принадлежащих к обществу лиц. Членство в таких обществах несовместимо с государственной службой, а вся их деятельность протекает скрыто и непублично.

Речь идет не о традиционных тайных (мужских и женских) союзах народов Африки. Такие союзы - "Огбони" (у народа йоруба), "Экпе" (у эфик), "Экине" (в Дельте р. Нигер), "Овегбе" (штат Эдо) - имеют с тайными обществами Нигерии мало общего. Чем же они так опасны? Расскажу об этом в следующих постах.

Все началось невинно. В 1953 г. будущий лауреат Нобелевской премии по литературе Воле Шойинка основал с семью товарищами "Братство Пиратов" ("Национальную ассоциацию морских псов") в Университетском колледже Ибадана (ныне - Ибаданский ун-т). "Братство" очень напоминало студенческие союзы американских вузов. Цели его были самые возвышенные - воспитание будущих лидеров страны и возрождение благородных ценностей, попранных колониализмом.

Однако к 1960-м гг. общество стало закрытой организацией; от него отпочковалось множество дочерних - мужских и женских - групп c экзотическими названиями, вдохновленными пиратской тематикой. Среди мужских - "Черное око", "Викинги", "Буканьеры", "Мафия", "Драконы", "Черный берет". Студентки создали общества "Храм Эдема", "Барракуды", "Дщери Изабели", позже появились "Амазонки", "Белые колготки", "Черные жаровни" (Black Braziers).

Сам дух университетов, не поощрявший академическую культуру и публичные дискуссии, способствовал росту интереса к таким братствам и сестринствам. В них вливались как амбициозные и обеспеченные, так и психические неустойчивые и потерянные подростки из неблагополучных семей.

В 1960-70-е гг. тайные общества контролировали студенческое самоуправление и поддерживали порядок. Но к 1980-м годам все изменилось. Братства стали прибегать к открытому насилию. Убийства, изнасилования, запугивания, пытки, шантаж стали обычными средствами из арсенала студенческих братств. Их деятельность хорошо наслоилась на хаос военных переворотов (1966-1983), гражданской войны (1967-1970) и - по выражению Памелы Андерсон - "структурного насилия" местных элит, подававших подрастающему студенчеству немало дурных примеров.

В это время студобщества расплодились в стране и стали организованными преступными братствами. Они стали третьей властью в Нигерии, зловещей и вездесущей мафией. Сменявшиеся в стране до 1999 г. военные режимы ничего с ними сделать не смогли. Они связаны с местными политиканами и продажными чиновниками, запятнали руки наркоторговлей и проституцией, замешаны в политических убийствах и повстанческом движении - в частности в Дельте реки Нигер.

Требования к кандидатам и кандидаткам в соответственно мужские и женские общества - разные. Например, девушки-кандидатки должны уметь курить, пить, пользоваться топором и пистолетом, происходить из состоятельной семьи или иметь нужные связи. Быть лесбиянкой и уметь носить джинсы - дополнительное преимущество. Обряды инициации у них состоят в совершении "особо аморальных поступков", часто связанных с насилием.

В Нигерии, кстати, есть любопытный сервис "Бухариметр" (https://www.buharimeter.ng/), разработанный при поддержке "Инициативы открытого общества для Западной Африки". Он хорошо показывает, что нынешний президент страны Мухаммаду Бухари за годы своего президентства (2015-2019) выполнил всего 7 из 222 своих предвыборных обещаний. Сервис является понятной альтернативой "Национальному бюро статистики Нигерии", которое как будто специально сделано так, что в нем сам черт ногу сломит.

https://www.youtube.com/watch?v=OO-s94Rf36k

"Семь минут ненависти к франку КФА". Этот клип записали в 2018 г. десять репперов из семи западноафриканских стран. Музыканты выступают против хождения франка КФА на своей родине. Среди главных исполнителей и организаторов одноименной международной молодежной кампании против этой валюты - тоголезский реппер Элом Винс ("Elom 20ce").

Среди населения, особенно молодежи, валюта считается наследием колониального прошлого и инструментом финансовой эксплуатации Западной и Центральной Африки ее бывшей метрополией - Францией.

Дебаты вокруг франка КФА (CFA; расшифровывается как "Африканское финансовое сообщество" - Communauté financière africaine) не утихают в Западной Африке уже очень давно. Политики, академики и финансисты высказывают свои "за" и "против", подчас в очень резких тонах. Противники франка считают его живым символом и инструментом французского финансового империализма. В свое время по этой причине от франка КФА уже отказался ряд государств: Гвинея (1960), Мали (1962, вернулась в 1984), Мадагаскар (1963), Мавритания (1973). По данным опросов, 66% населения Того выступает сейчас за отказ от этой валюты.

Валюта вызывает вопросы и у ряда европейских политиков, интеллектуалов и публичных персон. Так, премьер Италии Луиджи Ди Майо недавно назвал его причиной хронической бедности Африки и постоянной миграции африканских беженцев в Европу. Не все, что говорится в адрес франка КФА - правда: так, казначейство Франции убедительно опровергло обвинения Ди Майо, утверждавшего, что Франция использует африканские депозиты для выплат по своему государственному долгу.

Что касается африканцев, то здесь вопрос о целесообразности франка КФА выходит далеко за пределы экономики: финансовые эксперты с цифрами и фактами в руках способны без особого труда разгромить своих оппонентов. Это вопрос политический, связанный с острым противостоянием между властным истеблишментом и оппозиционной молодежью.

Хорошей иллюстрацией служит публичная дискуссия о франке КФА, состоявшаяся вчера в университете Абомеи-Калави (Бенин). Ученые представили экспертный отчет, в котором заявили, что мнения о "колониальной природе" франка КФА сильно преувеличены, а валюта (особенно жесткий обменный курс) гарантирует региональную стабильность и защиту от инфляции и рыночных колебаний. В целом, они не озвучили ничего нового: сходные мысли в свое время высказывали и другие эксперты, например тоголезский экономист Тома Кому.

Доводы бенинских профессоров вызвали ярость активистов. Один из них, Жорес Согбосси, даже обвинил франк КФА в таких бедах, как женская проституция и трудности с открытием бизнеса молодыми людьми. Разумеется, много говорилось и о колониализме. В свою очередь, академики обвиняли активистов в популизме. Короче, понимания достичь не удалось. Видно, что молодежные активисты не слышат и не желают слышать "взвешенные" доводы экспертов, связанных с технократической элитой и являющихся в их глазах союзниками заебавшего истеблишмента.

Альфред Йекатом (он же "Рембо") стал первым центральноафриканцем, представшим перед международным правосудием за тяжкие преступления, совершенные им в "лихие" 2013-2014 гг.

Экс-военный и свирепый лидер христианского ополчения "Анти-балака" (с санго - "анти-мачете"), в 2015 г. за военные преступления и преступления против человечности он попал под санкции ООН, но в 2016 г. умудрился стать депутатом парламента от округа Мбаики-2, подведя к урнам запуганный электорат под дулами автоматов. Окончательно он заебал всех в октябре 2018 г., когда открыл стрельбу на выборах председателя парламента. Он был сразу же арестован, лишен депутатской неприкосновенности и передан международному суду в Гааге, перед которым он впервые предстал 23 ноября прошлого года.