В далекую прошлую эпоху, вернее, в первой половине января, я написал для мартовского номера журнала Esquire обзорный материал про то, какое будущее ждет Африканский континент в ближайшие 10 лет. Теперь он доступен и на сайте издания.

Будущее, в принципе, не очень хорошо поддается прогнозам — господствовавший в 1980-2000-х гг. «афропессизм» лишь недавно сменился «афрооптимизмом», сопровождавшимся бурным ростом. Однако пандемия нового коронавируса, прервавшая 25-летний цикл непрерывного роста, отбросила развитие континента минимум на пять лет и перечеркнула многие достижения по борьбе с нищетой и бедностью.

Но все-таки, скорее всего, грядущее десятилетие не принесет нам больших сюрпризов. Роль Африки, где к 2050 г. будет проживать четверть мирового населения – 2,5 млрд человек — будет расти, игнорировать ее станет все сложнее. Растущая политическая и экономическая конкуренция между США и КНР, безусловно, поставит некоторые страны в уязвимое положение, но появление континенте новых сил – Турции, ОАЭ, Индии, Японии, Индонезии, Бразилии, Израиля, Ирана, России — откроет многим странам поле для стратегического маневра.

«Вакцинный национализм» богатых стран, рецессия, разрыв цепочек поставок, продовольственная инфляция и падение цен на энергоносители обнажили уязвимость африканских экономик и высокую зависимость от несырьевого импорта и внешней помощи (Нынешние трагические события в Европе, скорее всего, рискуют обернуться не только дальнейшим ростом цен на продовольствие, но и полноценным «энергетическим шоком» с непредсказуемыми последствиями). Возможности самостоятельного позиционирования и субъектности в международных отношениях во многом, если не во всем, будут зависеть от экономической мощи, а та – от темпов индустриализации. Но почти наверняка рост будет неравномерным, обратимым и медленным (по прогнозам, подушевой ВВП к 2040 г. будет вчетверо ниже, чем в остальном мире). Его будет тормозить и долговое бремя с рисками возвращения к невиданным с 1970-м гг. объемам госдолга, который спровоцирует дефолты и финансовые кризисы. До 2040 г. высокая рождаемость будет «пожирать» многие достижения экономик и создавать перманентные угрозы социальной и политической стабильности, а рост будет сдерживаться кризисными тенденциями в крупнейших континентальных экономиках – ЮАР, Нигерии, Египте, Эфиопии, Анголе, три из которых входят в т.н. «большую четверку» по объему привлекаемых инвестиций. Но поводы для осторожного оптимизма тоже есть.

https://esquire.ru/articles/324043-kontinent-nadezhd-kakoe-budushchee-zhdet-afriku/

​​🇺🇸🇷🇺 Поле битвы — Африка? 

The Africa Report делится деталями законопроекта Countering Malign Russian Activities in Africa Act, внесенного в Конгресс США 31 марта 2022 г. Как следует из названия, он нацелен на выработку Государственным департаментом США программы по противодействию российскому влиянию в странах Африки, которая и ранее предлагалась различными североамериканскими аналитическими центрами.

В частности, он предусматривает разработку Госдепартаментом США в течение 90 дней со дня вступления в силу собственно стратегии и плана действий по противостоянию влиянию РФ, а также — периодические отчеты о дипломатических, экономических и военных приоритетах РФ в Африке (в информационной, оборонной сфере, стратегических отраслях промышленности, в частности в добыче ископаемых, и т.д.), работу по выявлению финансовых связей африканских правительств и отдельных должностных лиц с находящимися под санкциями российскими бизнесменами и структурами, наконец, изучение деятельности неофициальной российской ЧВК «Вагнер» в странах Сахеля, Судане, ЦАР и Ливии — тема, вновь вышедшая на новый уровень после трагических событий в малийском селении Мура (в центре страны).

Поскольку законопроект, в сущности, повторяет наработки и рекомендации различных аналитических докладов США прошлых лет, он не содержит принципиально ничего нового. Усилилась лишь «санкционная» проблематика. В частности, комментируя законопроект, заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд обращает внимание на необходимость выявления потенциальных «убежищ» для капиталов, личных самолетов и яхт подсанкционных лиц. Но в фокусе североамериканских законодателей, по словам конгрессмена-демократа и одного из инициаторов законопроекта Грегори Микса — по-прежнему «неподотчетные наемники», «политтехнологи» (political operatives) и «фабрики троллей». А среди ключевых методов привычно названы не только тщательный мониторинг российской активности, но и укрепление демократических институтов, трудовых прав, стандартов прав человека и антикоррупционных инициатив, мониторинг прозрачности природопользования и добывающих производств и др.

Законопроект — вполне закономерный шаг в политике дипломатического давления США на страны Африки, среди которых лишь 28 из 54 проголосовали за резолюцию ООН с осуждением действий РФ в Украине, но предсказать его эффекты и глубину имплементации положений в случае принятия сложно, особенно в виду прогнозируемого наращивания российского присутствия на континенте, представляющего для РФ последний относительно свободный рынок, с одной стороны, и выраженного долгосрочного снижения влияния США и ЕС, с другой.

Равным образом сложно предугадать и поведение руководств африканских стран, уже сталкивающихся с сильным дипломатическим давлением и спровоцированным конфликтом в Европе скачком цен на топливо и продовольствие. Хотя большинство стран континента и не являются откровенно «пророссийскими» — скорее, они формируют «портфели из интересов», стараясь играть на противоречиях крупных держав (в первую очередь, США и КНР), — некоторые столкнутся с избыточным давлением ввиду высокой зависимости от российского оборонного экспорта (Алжир, Эфиопия, Уганда) и деятельности российских компаний, столкнувшихся с логистическими проблемами; особенно непросто уже пришлось Гвинее, столкнувшейся с приостановкой производства в Украине Николаевского глиноземного завода, где традиционно перерабатывалось гвинейское сырье, и, как следствие — с перебоями в экспорте сырья.

​​🇩🇿 Ну и мой комментарий «Независимой газете» по поводу визита итальянского премьера Марио Драги в Алжир с целью найти замену российскому газу. Частично комментарий перекликается с более обстоятельными экспертными оценками «Энергии Африки» и RA Journal. Короткий ответ — скорее всего, Алжир не сможет заменить российский газ.

Казалось бы, алжирская нефтегазовая отрасль, ранее «зажатая» между американским сланцевым и российским газом, оказалась вдруг в выигрышном положении. Но даже озвученное рядом экспертов нежелание Алжира портить отношения с Москвой, от которой Алжир зависит в том числе по линии оборонного импорта, едва ли может стать главной причиной пессимизма по поводу перспектив наращивания поставок в ЕС.

Основная — это всё же объективная неспособность покрыть потребности стран ЕС. Алжир обеспечивает ЕС газом на 11%, но производство стагнирует с 2018 г., резервы истощаются (62% на 2020 г.), инвестиции — недостаточны (запланированные на 2022-26 гг. $40 млрд — вполне «обычные» для отрасли, из которых, по словам «Энергии Африки», до 90% уходят на [до сей поры не очень успешные] геолого-разведочные работы). Фиксируются технические и управленческие проблемы в нефтегазовой монополии Sonatrach (в т.ч. коррупционной направленности), снижающие инвестпривлекательность компании.

Но, пожалуй, главное — это приоритет Алжира в удовлетворении национального спроса в сочетании с устойчивым ростом этого внутреннего спроса: внутри страны потребляется св. 60% добываемого газа (ок. 48 млрд м³), на газе вырабатывается еще 99% электроэнергии (ок. 20 млрд), на обратную закачку в пласты попутного газа уходит еще ок. 20 млрд, сжигается еще 5 млрд, поэтому на экспорт остается лишь ок. 40 млрд м³. Хотя 2021 г. и стал, в целом, неплохим годом для Sonatrach (экспортная выручка выросла на 75%), неясно, благодаря чему больше — росту постпандемийного спроса или же каким-то новым стратегическим решениям компании (о которых заявляет ее руководство).

В настоящее время по газопроводу Transmed идет 22 млрд м³ в год, есть теоретические возможности «загрузить» его до 32 млрд (что в 4 раза больше чем пропускная способность Medgaz), да и мощности по сжижению газа загружены максимум на 50-60%, но на этом хорошие новости заканчиваются. Скорее всего, самое большее, на что может в ближайшее время рассчитывать Sonatrach — пустить по Transmed еще 2-3 млрд (максимум — до 7) млрд м³.

Что же касается остальных стран, то здесь примерно те же проблемы. Безусловно, есть и принципиальная заинтересованность ЕС в отказе от российского газа, и определенный потенциал (по оценкам, до 55% инвестиций в добывающие отрасли в течение следующих 10 лет будет направлено в добычу природного газа).

Однако устойчиво недостаточные капиталовложения и инфраструктура (Нигерия), скромные резервы (Мавритания, Сенегал), долговременная стагнация отрасли в ряде стран (в частности, в Анголе, с разведанными 13,5 трлн м³, отрасль стагнирует последние 5 лет), серьезные экстерналии (террористическая активность в Кабу-Делгаду, заблокировавшая ряд СПГ-проектов в Мозамбике, а также тлеющая угроза в Дельте Нигера), медленные производственные циклы (в среднем в Африке между открытием и запуском производства проходит 12 лет), наконец, ориентация ряда производителей на премиальные азиатские рынки, — все это выступает мощным сдерживающим фактором (так, Нигерия с ее 6 трлн м³ разведанных запасов уже сигнализировала о невозможности нарастить поставки природного газа даже под нарастающим давлением стран ЕС).

Не говоря уже о зачаточном состоянии перспективных отраслей вроде марокканского «зеленого» водорода (финансируется при поддержке ФРГ) или попросту отсутствующей газотранспортной инфраструктуры — скажем, планировавшегося еще с 1970-х гг. 614-км Транссахарского газопровода (из сев. Нигерии через Нигер в Алжир). Коллеги из «Энергии Африки» полагают, что африканские страны могут обеспечить ЕС лишь дополнительными 10 млрд м³, но до 2030 г. серьезного наращивания производства ждать, скорее всего, не следует.

​​🇨🇩 Вступление ДР Конго в Восточноафриканское сообщество (ВАС) на онлайн-саммите 29 марта оказалось омрачено ожесточенными боями в Северном Киву, в Ручуру, что в 2,5 тыс. км от столицы Киншасы, которые начались 27 марта, за два дня до этой исторической даты в истории ДР Конго.

Ответственна легендарная группировка «Движение 23 марта» (M23), иначе именующая себя «Конголезской революционной армией». Некогда разгромленная в 2013 г., M23 вновь заявила о себе громкими наступательными операциями под предлогом недовольства выполнением соглашений о демобилизации и реинтеграции своих боевиков. Боевики, в основном базировавшиеся в Руанде и Уганде, наращивали присутствие в ДР Конго с 2017 г. в зоне Вирунга (с базой под вулканом Сабьиньо) под руководством Султани Макенга, и возобновили боевые действия еще 7 ноября.

Но эскалация вышла на новый уровень после того как 28-29 марта M23 спустились с гор, захватили пограничный городок Бунагана и вступили в серьезные бои с армией в холмистой зоне Шанзу и Руньони, в территории Ручуру — в их ходе повстанцы заняли н.п. Гисиза, Гасиза, Бугуса, Бикенде-Бугуса, Киньямахура, Рвамбехо, Ченгереро, Рубаву, Басаре. Однако уже 1 апреля M23 объявили об одностороннем прекращении огня и выводе отрядов из порядка 10 захваченных ими деревень, сигнализировав, что они не собираются устанавливать долговременный контроль и водворять собственную местную администрацию, вместо этого рассчитывая на мирные переговоры, а также договорились о передаче Красному Кресту пленных военных. Вскоре бои возобновились, и лишь к понедельнику установилось затишье.

Несмотря на то что решающим фактором стала субъектность комбатантов M23, безуспешно добивавшихся репатриации и реинтеграции по условиям соглашений 2013 и 2019 г., особенно после провала очередных переговоров в 2020-21 гг., практически сразу же заговорили об иностранном вмешательстве. Пресс-секретарь военного губернатора провинции Северное Киву Констан Ндима Конгба вскоре обвинил ВС Руанды в поддержке мятежников, также было заявлено о задержании в феврале двух руандийских военнослужащих, якобы находившихся в рядах боевиков. Тема M23, безусловно, поднималась на встрече президента ДР Конго Феликса Чисекеди и лидера Руанды Поля Кагаме в Иордании 24 марта; скорее всего, проблема обсуждалась и на полях недавней встречи Чисекеди, Кагаме, Йовери Мусевени (Уганда) и Ухуру Кениаты (Кения) в Найроби, завершившей принятие ДРК в ВАС.

Как бы то ни было, M23 возобновили атаки в тот момент, когда Уганда ускорила программу дорожного строительства в ДРК, направленную на укрепление связности стран по линии Бунагана-Гома, что в перспективе может перенаправить в Уганду часть товарных потоков, включая золото (90% конголезского золота нелегально вывозится в Руанду и Уганду). После нескольких реальных и символических актов сближения ДРК с Руандой Киншаса с 2021 г. вновь начала серьезно сотрудничать с Угандой, что завершилось вводом в ноябре 2021 г. угандийских войск для борьбы с аффилированными с ИГ террористами СДС — это знаменовало серьезное изменение баланса сил.

Уже 8 февраля 2022 г. Кагаме заявил, что озабочен концентрацией антиправительственных групп в ДР Конго и готов «отреагировать» в случае необходимости, а 28 февраля Чисекеди на дипконференции в Киншасе в ответ обвинил Руанду в желании дестабилизации страны. Несмотря на серьезное обострение с 2019 г., обернувшееся затяжной холодной войной, в отношениях Уганды и Руанды в определенный момент все-таки наметилось потепление, стороны поддерживали каналы коммуникации (через сына президента Мусевени и командующего сухопутными силами Уганды Мухоози Кайнеругабу). Но с ДР Конго население блока ВАС выросло на 50% и достигло 280 млн чел., а его география теперь охватывает огромные территории от Индийского до Атлантического океана. Поэтому с появлением нового члена вновь обострилась и конкуренция членов ВАС за статус привилегированного «партнера» ДР Конго, что, конечно, отбрасывает тень и на перспективы этого интеграционного объединения.

​​🇷🇼🇬🇧 14 апреля правительства Руанды и Великобритании подписали готовившееся 9 месяцев пятилетнее соглашение (Rwanda-UK Migration and Economic Development Partnership), в соответствии с которым Руанда согласилась на размещение на своей территории мигрантов, которые нелегально прибыли или попытались проникнуть в Великобританию. В Руанде они будут проходить процедуры рассмотрения просьб на убежище в Соединенном Королевстве, а не желающим остаться в стране будет обеспечено возвращение в страну происхождения или трансфер в третью страну.

Инициатива исходила из Руанды — в качестве «гуманитарного ответа на глобальный миграционный кризис» со ссылкой на печальный опыт сообщества тутси, вынужденных проживать в изгнании в 1959-94 г., а финансирование в размере £120 млн (€145,2 млн) берёт на себя Великобритания — оно будет направлено в Rwanda’s Economic Transformation and Integration Fund. Великобритания в т.ч. будет финансировать перелет, проживание и процедуры рассмотрения заявок мигрантов, власти Руанды, в свою очередь, гарантируют пожелавшим остаться широкие права вплоть до полноценной интеграции в community (что бы это ни значило), в т.ч. на профподготовку, языковые курсы, высшее образование, трудоустройство, открытие бизнеса, правовую защиту, медицинскую и социальную поддержку.

Всего Руанда намерена принять 130 тыс. из региона Великих озер, а также из Афганистана, Ливии и др. стран. На первый взгляд размещение мигрантов в самой густонаселенной и объективно небольшой и небогатой стране Африки не очень понятно: строго говоря, размах геноцида 1994 г. стал возможен во многом из-за дефицита пространства. А тот факт, что бóльшая часть, скорее всего, придется на ДР Конго, с которой Руанду связывают сложные отношения, не может не беспокоить ростом социального напряжения. Не говоря уже о том, что Руанда объективно не нуждается в мигрантах, кроме инженеров, архитекторов и ветеринаров, по б.ч. экспатов из Европы, а содержание этих лиц ляжет дополнительным бременем на соц. систему даже несмотря на британское финансирование. 

Со стороны консервативного правительства Великобритании, добивающегося криминализации въезда без действующей визы, соглашение показывает стремление любой ценой сократить нелег. миграцию даже ценой готовности игнорировать неоднозначную ситуацию с правами человека в Руанде — напомним, что недавний ввод руандийских войск в Мозамбик для борьбы с исламистами совпал с серией похищений и убийств руандийских диссидентов в Мапуту. Но для Руанды это — имиджевая и дипломатическая победа, в очередной раз подтвердившая ее готовность выполнять важные международные гуманитарные обязательства. Ранее в 2019 г., вслед за Нигером, Руанда стала второй африканской страной, согласившейся временно разместить заблокированных в Ливии беженцев.

Впрочем, в этот раз верховный комиссар ООН по правам беженцев воздержался от комментариев, но отметил, что не поддерживает логику «экстернализации обязанностей» государств-членов по поводу предоставления прав убежища. И нужно сказать, что все прежние проекты такого рода оказались более чем спорными — проводившаяся с 2001 г. политика Австралии по «офшорингу» мигрантов на о-в Манус (Папуа — Новая Гвинея) и в Науру критиковалась с т.з. нарушений прав человека. Не меньше критики вызвал разрабатывавшийся в 2013-15 гг. секретный план Израиля, по которому африканские мигранты из Эритреи и Судана направлялись в Уганду и Руанду предположительно в обмен на инвестиции в эти страны (Кигали и Кампала отрицали участие в схеме) — в теч. 2014-17 гг. почти все из 4 тыс. мигрантов по прибытии в страну получали $3,5 тыс. «на руки», после чего были предоставлены самим себе и вскоре покинули страны с целью вновь пересечь Средиземное море. Ну а по недавнему «миграционному» меморандуму Руанды с Данией, подписанному вскоре после принятия Данией раскритикованного Еврокомиссией закона, в «страну тысячи холмов» не прибыл ни один мигрант. Кстати, нынешнее соглашение подверглось не менее убийственной критике в британской прессе.

​​🇫🇷 Программы кандидатов второго тура президентских выборов во Франции, на котором действующий президент Эмманюэль Макрон будет состязаться с лидером ультраправого «Национального объединения» Марин Ле Пен, лишь в незначительной степени затронули Африку — она оказалась в тени роста стоимости жизни, военного конфликта в Европе, изменения климата и миграции. Для инкумбента, в 2017 г. анонсировавшего перезагрузку отношений с отказом от патернализма над бывшими колониями, Африка — по-прежнему «приоритетная стратегическая ось» сотрудничества, которую он обещает ревитализировать созданием, по модели Commonwealth, Франкофонного союза с арбитражем, агентством индустриализации и банком развития — структура, призванная в т.ч. содействовать реформе иммиграционной политики Франции.

Марин Ле Пен, которая уделяла мало времени Африке в своих публичных высказываниях, но все же изложила свое видение международных отношений на пресс-конференции в Париже 13 апреля, во многом смотрит на континент сквозь призму миграции и ее нежелательных, с ее точки зрения, последствий. В ее арсенале — упразднение «права почвы» и приезда на ПМЖ по линии воссоединения семей, ужесточение права на получение убежища, порядка предоставления французского гражданства, высылка «нежелательных» лиц, приоритет гражданам в приобретении жилья, занятости, доступе к соц. услугам. А во внешних сношениях — ограничение вмешательства и сокращение донорской помощи. В духе других правых противостоит она и проводящейся с 2017 г. администрацией Макрона «политике памяти», в особенности в отношении Руанды и колонизации Алжира (в отличие от Макрона, назвавшего колониализм «преступлением против человечности», как и в 2017 г., Ле Пен не считает нужным извиняться за ошибки прошлого).

Субсахарской Африке Ле Пен уделяет внимание мало, предпочитая ей развитие отношений с Магрибом — Тунисом и «дорогим нашему сердцу» Марокко. Алжир остается настоящей обсессией семьи Ле Пен: ее резкие высказывания в адрес выходцев из Алжира и комплементарное отношение к Марокко могут означать признание — вслед за США — суверенитета королевства над Западной Сахарой и очередную эскалацию с Алжиром.

Но Черная Африка не совсем ей безразлична. Здесь интересна колонка главного редактора журнала «Жен Африк» Франсуа Судана, по оценке которого разделительная линия в случае победы во Франции ультраправых сил пройдет между теми, у кого сложились привилегированные отношения с Макроном (Алассан Уаттара, Мохамед Базум), и теми, у кого они с Елисейским дворцом конфликтные (Ассими Гойта, Фостен-Арканж Туадера, Мамади Думбуя, Теодоро Обианг Нгема Мбасого, принимавший Ле Пен в 2016 г.); предполагается, что последние могут сойтись с Ле Пен в силу близости их позиций, а именно скепсиса к международному праву и правосудию. Связи Ле Пен со странами Африки глубже, чем кажется, и готовят в случае ее победы немало сюрпризов не только на алжирском треке: так, вице-президент RN и мэр Перпиньяна Луи Альо был близким другом скончавшегося в 2021 г. лидера конголезской оппозиции Парфе Колеласа (тоже бывшего члена FN). Связана Ле Пен и с Камеруном: супруга Поля Бийя, Шанталь, в 2007 г. принимала в Яунде супругу Жан-Мари Ле Пена Жанин (встреча была раскритикована камерунской оппозицией и оппозиционной прессой), а Маки Салю Марин Ле Пен даже обещала постоянное место в Совбезе ООН. Выступает она и за укрепление отношений с Чадом, который она навещала в 2017 г.

Парадоксально, но Ле Пен небезразлична и некоторым африканцам: фиксируются симпатии к Ле Пен со стороны «национал-суверенистских» сторонников Лорана Гбагбо в Кот-д'Ивуаре (в свое время она осудила вмешательство Франции в военно-политический кризис 2010-11 гг., в котором Париж поддержал Алассана Уаттара), в Сенегале (Усман Сонко), в диаспоре обоих Конго, Камеруна, Габона. Удивительно, но «суверенистский» дискурс Ле Пен, критика «Франсафрик» и операции «Бархан», которую Ле Пен считает «провальной», находят отклик среди политизированной молодежи франкофонных стран, в т.ч. и интернет-пользователей.

🇪🇷 Составили с Марианной Беленькой (@mideastr) материал по следам визита в Москву представителя страны, поддержавшей Россию в ООН — главы МИД Эритреи Османа Салеха. Помимо совпадения политических позиций — общего для двух стран антиамериканизма и рессентимента по отношению к т.н. Западу, — возможно и экономическое измерение потенциального сотрудничества. Эритрея объективно нуждается в инвестициях — в сельское хозяйство (страна страдает от засух), в основной капитал (критическая инфраструктура страны, жилой фонд и общественный транспорт, крайне изношены, в индексе развития информационно-коммуникационных технологий Эритрея занимает почетное последнее место в мире), в портово-логистическую, дорожно-транспортную и туристическую инфраструктуру, в модернизацию вооружённых сил, в разработку в значительной степени недоиспользующихся минеральных ресурсов.

Тем не менее в разное время потенциальные инвесторы наталкивались не только на сложности санкционной и репутационной природы, но и на непростую институциональную среду. А именно — на отсутствие надёжной социально-экономической статистики (она засекречена) и правовых гарантий (в частности, никак не вступающая в силу Конституция), отсутствие свободного движения товаров и грузов, избыточные регуляции в красноморских портах, острый дефицит иностранной валюты, довольно высокая коррупция. Плохо институционализирована и армия с широкими полномочиями командиров административных зон и отсутствующим с 2014 г. постом минобороны.

Уже приходилось писать, что Эритрея, в отличие от других стран, оказавшихся в изоляции, никогда не добивалась серьезной иностранной поддержки и оставалась крайне настороженной к любой иностранной помощи, поскольку строит свою легитимность на «самодостаточности» и опоре на собственные силы. Кроме того, фактором выживания режима Исайяса Афеворки всегда оставался режим перманентного «чрезвычайного положения». По мере ухудшения экономической ситуации, стагнации промышленности и потребления в стране много надежд связывалось с достижением исторического мирного договора с Эфиопией в июле 2018 г., который привёл к снятию санкций и улучшению отношений с ОАЭ, Саудовской Аравией, Сомали, Джибути, Южным Суданом, Египтом. Однако либерализации режима, в первую очередь давно назревшей реформы фактически бессрочной национальной службы, так и не последовало. Более того, в 2019 г. закрылись открывшиеся было погранпереходы с Эфиопией, по оценке экспертов, зрело недовольство и в армии, часть руководства которой не устраивала перспектива с открытием экономики утратить фактический контроль над товаропотоками, включая контрабандный импорт, и населением (часть мобилизованных на национальную службу молодых людей направлялась на госпредприятия).

В политическом смысле Эритрея осталась закрытой персоналистской системой, в которой большую роль играют представители военного и партийного руководства, а также личные советники Исайяса, в особенности Йемане Гебреаб.
«К счастью», уже довольно скоро, в ноябре 2020 г., войска Эритреи были отправлены на помощь федеральным силам Эфиопии в операции против мятежников регионального штата Тыграй в разразившемся тогда крупном гражданском конфликте. Именно с Тыграем и его руководством, правившим в Эфиопии в 1993-2018 гг., многие эритрейцы связывают бедствия войны 1998-2000 г., и вторжение в Тыграй с попутным освобождением спорной зоны Бадмэ, даже многими критиками режима Исайяса среди диаспоры было воспринято как «реванш» за унижения прошлого. Но надолго ли «спасла» тыграйская война режим Исайяса — вопрос в значительной мере открытый. Не говоря уже о том, что режим «чрезвычайного положения» и bunker mentality деловому климату способствуют очень плохо.

https://www.kommersant.ru/doc/5329039

​​🇨🇫 Объявление ЦАР о легализации биткоина в качестве базовой валюты и законного средства платежа удивило всех — решение оказалось неожиданным и скандальным, хотя, по некоторым данным, вопрос прорабатывался не менее полугода. ЦАР таким образом стала второй после Сальвадора страной мира, узаконившей биткоин в качестве legal tender, и, скорее всего, не последней.

По оценкам экспертов, текст законопроекта, принятого 22 апреля центральноафриканским парламентом и озвученного президентом 28 апреля, несовершенен и содержит лакуны и противоречия; главное, он беспрецедентно опасен для валютной и банковско-финансовой структуры CEMAC, в зону которой входит ЦАР, и противоречит положениям конвенции UMAC. Известно, что принятие биткоина в качестве legal tender не стоит в повестке Комитета по монетарной политике ЦБ валютного объединения.

Могут ли потерпеть такое компрометирующее валютный союз поведение остальные пять государств-членов (Камерун, Чад, Республика Конго, Габон, Экваториальная Гвинея) и регулирующие органы? Предстоит серьезный разговор ввиду опасности эффекта домино, коль скоро физические и юридические лица всех стран — членов валютного союза, располагающие наличными франками, — могут «ринуться» в эту воронку, что создаст огромные возможности для притока и оттока нелегальных денег. 

Принятие не самой значимой и субъектной, зато крайне бедной и пораженной гражданским конфликтом страной закона о легализации криптовалюты без консультаций с правлением BEAC — это только одна сторона проблемы. Объективная потребность в ней внутри страны также вызывает вопросы. С 11% покрытием интернет-связью, отсутствием необходимой инфраструктуры — широкополосной связи и технологии 4G, необходимых для осуществления транзакций; с незначительной диаспорой, которая могла бы быть заинтересована в таком способе пересылки средств в страну; наконец, с действующими в стране сервисами мобильных платежей (Orange и др. операторы) и стабильной валютой, привязанной к евро; наконец, с 
не очень впечатляющим сальвадорским опытом, также раскритикованным МВФ (по опросам на март 2022 г., спустя несколько месяцев 86% бизнесов так и не сделали ни одной криптовалютной транзакции).

 — все это побудило некоторых критиков искать бенефициаров в Москве ввиду размещения в стране операторов неофициальной ЧВК «Вагнер» и предположительной потребности в облегчении финансовых операций. Куда серьезнее то, что санкции, наложенные сначала на Мали со стороны ЭКОВАС, затем — на Россию по линии стран ЕС, США, Канады, Австралии, Японии и др., с ограничением доступа к средствам ЦБ в первом случае и с заморозкой иностранных валютных резервов во втором — неизбежно спровоцировали опасения аналогичных мер и потребность в формировании (пусть даже паллиативных) подушек безопасности, тем более, что финансы ЦАР находятся в критической кондиции после сокращение помощи по линии ЕС, Франции, Великобритании (анонсированы планы на 40-60% сократить бюджет ряда министерств), а действия властей ЦАР подвергаются критике со стороны ООН. 

Как бы то ни было, мера не вызвала понимания у представителей как минимум у трех из пяти остальных стран зоны центральноафриканского франка, готовых задействовать 35 статью UMAC. Реакция со стороны BEAC в лице его управляющего Аббаса Махамата Толи, который, как и остальные, узнал о таком шаге законодателей ЦАР из открытых источников в СМИ, последовала незамедлительно уже 29 апреля — в письме к минфин ЦАР Эрве Ндобе он потребовал созыва чрезвычайной сессии. Создан и ad hoc комитет по прояснению вопроса. Обеспокоенность и желание привнесения ясности прозвучало не только со стороны чиновников BCEAC и Евросоюза. Внутри страны реакция тоже оказалась неоднозначной — Мартен Зигеле, один из лидеров оппозиции в парламенте, пожаловался на порядок принятия закона и сообщил, что собирается добиваться его пересмотра в Конституционном суде ввиду опасности вывода страны из зоны франка, а два бывших премьера страны составили письмо, раскритиковав «одностороннюю меру» как «серьезное нарушение».

🇳🇬 На прошлой неделе поговорили с русскоязычным изданием «Медуза» о Нигерии — ее экономике, нефтегазовом секторе, застойных и перспективных отраслях, о том, как это все связано с политикой.

Наверное, рассказ об ее экономической ситуации и перспективах индустриализации следовало бы дополнить хотя бы несколькими (неутешительными) словами о том, что правительство (все-таки) что-то да делает, но планы импортозамещающей индустриализации при администрации Мухаммаду Бухари, в целом, в очередной раз, оказались неуспешны — несмотря на новый виток тарификации, импортных ограничений и квотирования, импорт последовательно рос все последние шесть лет (достигнув ₦19 трлн в 2020 против ₦8,8 трлн в 2016).

Неуспешной оказалась и одна из главных протекционистских мер — закрытие границ с соседями в октябре 2019 г. Спустя 2,5 года правительство оказалось неспособным представить общественности позитивные достижения в этой сфере (за исключением некоторого сокращения потоков контрабанды), поскольку топливная субсидия — основной драйвер контрабанды — осталась в силе, уровень насилия (а меры были в т.ч. направлены на сдерживание бесконтрольного оборота стрелкового оружия) лишь вырос (10343 смертей в 2021 против 9663 в 2020 и 8075 в 2019), сократился экспорт в ЭКОВАС (с ₦2,24 трлн в 2019 до ₦1,24 трлн в 2021), продукция из приграничных областей, обложенная карантинными документами, с трудом преодолевала десятки блокпостов и постоянно дорожала по прибытии в Лагос и др. мегаполисы, появились новые обходные пути и посредники.

Выгодно воспользоваться конъюнктурой цен на сырье ввиду зависимости от импорта нефтепродуктов Нигерия тоже не смогла — несмотря на рост мирового спроса, страна и ее производства уткнулись не только в застойное состояние нефтегазовой отрасли, но и в рост цен на топливо (а осуществить конверсию нерегулируемого и дорожающего дизеля на более дешевый газ многие компании позволить себе не могут), острые проблемы эклектроэнергетической инфраструктуры, которые тянут на дно и производства, и транспорт, и логистику, в свою очередь, страдающие от недофинансирования (компании, в особенности МСП, теряют 10% выручки из-за перебоев с электроэнергией). Заинтересованность ЕС в энергоносителях Нигерии как потенциальной замене российской нефти и газа понятна и вызвала определенную заинтересованность ее истеблишмента, но насколько она отвечает задачам внутреннего развития, которые заключаются в газификации и электрификации страны, в обеспечении ее устойчиво растущего и плохо удовлетворяемого внутреннего спроса, — вопрос спорный и в значительной мере открытый.

И, конечно, дальнейшие политические реформы, по сути, скоро будут заблокированы, поскольку экономику ждет новое дорогостоящее потрясение — выборы 2023 г., которые надолго — на месяцы вперед — выдвинут политику в приоритет над экономикой: ведущие функционеры оставили рабочие места и включились в праймериз правящего APC (включая вице-президента Йеми Осибаджо, управляющего ЦБ Годвина Эмефиеле, ряд глав министерств и др.), что, безусловно, затормозит работу и принятие решений министерствами, департаментами, агентствами, включая Портовое управление, Совет грузоотправителей, Национальная комиссия по делам университетов, и т.д. службы. Future is grim, хотя остается надеяться на некоторые сюрпризы и решения новой администрации с 2023 г.

🇸🇴 15 мая в условиях беспрецедентных мер безопасности депутаты нижней и верхней палаты федерального парламента Сомали готовятся к долгожданному избранию нового президента страны — полномочия действующего президента Мохамеда Абдуллахи Мохамеда (более известного в стране и за рубежом по его прозвищу — Фармаджо) формально истекли еще 8 февраля 2021 г., однако выборы постоянно откладывались в силу целого ряда неблагоприятных причин.

В ангаре международного аэропорта Могадишо — а именно там будет проходить голосование — до 16 мая будет действовать комендантский час, а безопасность процедуры будет обеспечивать Миротворческая миссия Африканского союза в Сомали (АМИСОМ). Беспрецедентные меры связаны как с активизацией боевиков «Аш-Шабаб», намеренных максимально затруднить и дискредитировать и без того запоздавшее на долгие 15 месяцев голосование, так и других сил: с приближением выборов, а с ними — и постэлекторальных конфликтов, стоимость обычного АК-47 выросла по сравнению с прошлым годом практически вдвое, причем на 40% — только за последние два месяца. Политические силы и клановые ополчения активно вооружаются, а в Дусамаребе, в столице штата Галмудуг, вновь, как и осенью 2021 г., вспыхнули серьезные бои между ВС страны и группировкой «Ахлу сунна валь джамаа». О запланированном голосовании в одной из самых нестабильных стран Африки и мира — в следующем материале.

Пропустила планку перехода в 6 тыс. подписчиков, но лучше поздно, чем никогда. Хочу поблагодарить всех, кто меня читает, а также друзей-экспертов и дружественные ТГ.

Начну с себя :-)

@mbbelenkaya - это мой второй канал - не про Ближний Восток, задумывалось как замена фб, но пока пишу редко, зато можно комментировать.

Маленькие, но дорогие сердцу востоковеда каналы:

@cais_ivran - Центр арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН
@kafarabphil кафедра арабской филологии ИСАА
@qifa_nabki - про арабский язык и литературу
@lanaravandifadai - восточный культурный центр Института Востоковедения

Каналы друзей-экспертов, чьи комментарии я часто беру для статей, просто советуюсь по вопросам или мысленно сверяюсь ) :

@semenovkirill
@energy4africa - про африканскую энергетику
@zangaro - все об Африке
@politoborzel - политика в мемах
@postamerica о политике США и вокруг США
@sanctionsrisk - все о санкциях
@ImpNavigator - о востоке и не только с военным акцентом
@kramnikcat - без этого человека, я бы ни один военный термин в тексте правильно не написала бы :-)
@baunovhaus

И конечно с ними вместе в целом и в персональных частностях:

@russiancouncil РСМД
@ru_global Россия в глобальной политике

Коллеги-журналисты, кто не скрывает себя за красивыми именами каналов

@DB_channel_RU Лена Черненко
@Crexcrexcrex Саша Черных
@infodeserteur Кирилл Кривошеев
@irandezhurniy Никита Смагин, корр. ТАСС в Иране
@turkeyabout Яшар Ниязбаев (все о Турции)
@vneshpol Алексей Наумов
@golovnin_tokyo Василий Головнин из Токио
@bellavoll Бэлла Волкова о социальных темах
@baynazavrik Эльнар Байназаров
@MaximYusin Максим Юсин
@arinab1973 Арина Бородина
@k_kotrikadze и @tdzyadko - в рекламе не нуждаются

Моя женская ближневосточная сила, хотя некоторые временно и замолчали:

@mamayavbushe красиво об Африке
@vostochnysyndrome авторский канал Ксении Светловой (взгляд на Ближний Восток из Израиля)
@middleastguide - Про Иран и иранский полумесяц

Не упустить про Ближний Восток:

@khamsin_season
@q_e_d_around_the_world
@michael_shraibman
@inosmi_natapara
@arabstatesofgulf - про Персидский залив
@AssadStash
@MEASTru
@minarety
@mayamanna

и примкнувшие к ним

@dezhurniy Дежурный по Закавказью
@afgbezparandzhi Афганистан без паранджи
@mad_mullah об исламской цивилизации

Израиль

@israeltoday Дежурный по Израилю
@dubovd - журналист Дмитрий Дубов
@snimulapshu Лапша и вопросы
@migdalsergei The Peacemaker
@markkot56 Марк Котлярский

и @jewishquestion - Еврейский вопрос о жизни диаспор

Для души

@moscowtokyo - канал о жизни в Лондоне, хотя начинался про Японию
@extradrybrut зарисовки из Саудовской Аравии
@markoroleva - Марина Королева. Чисто по-русски
@psy_with_yakovleva Книжка с кошкой - про литературу
@vmuzey - про то, что нельзя упустить в культурной жизни
@pqntc1 - О Латинской Америке

О политике внутренней и внешней

@stanovaya
@HUhmuroeutro
@KamranLeaks
@usv1980

Оперативные новости

@truth_aggregator
@highlylikely20
@chtede

Обострение водной проблемы наблюдается не только между Турцией и Ираном (см. выше), но и между Египтом и Эфиопией. Конфликты из-за воды становятся все более важной темой на Ближнем Востоке. По материалам из Аль-Монитор. Перевод https://telegra.ph/Obostrenie-sporov-o-vodnyh-resursah-mezhdu-Egiptom-Sudanom-i-EHfiopiej-05-16

🇸🇴 Написал о выборах и «старом новом президенте» Сомали для «Коммерсанта» (как всегда, спасибо @mideastr!). По итогам трех туров непрямых выборов, состоявшихся 15 мая в ангаре международного аэропорта Могадишо под усиленной охраной миротворцев Афросоюза, к власти в Сомали вернулся 66-летний бывший глава первого с 1991 г. международно признанного правительства страны (2012-2017) Хасан Шейх Мохамуд, выходец из семейства кланов хавие, традиционно доминирующих в столичном регионе страны.

Несмотря на действующий в Могадишо комендантский час, его повторное избрание было встречено салютами и ликованием горожан. Ряд политических сил связывает с Мохамудом определенные надежды — последний год администрации Фармаджо, по сути, оказался потерянным временем из-за затяжного конституционного кризиса и внутриполитического противостояния президента, никак не желавшего складывать давно истекшие полномочия, с премьер-министром Мохамедом Хусейном Робле.

Другие, не разделяя восторга, видят в нем меньшее зло, чем в Фармаджо, в правление которого, по мнению ряда его многочисленных критиков, усилились авторитарные тенденции, общая конфликтогенность (чего стоили столкновения с оппозицией после апреля 2021 г.) и конфронтационность во внешнеполитических сношениях (особенно с Кенией). И готовы закрыть глаза на противоречивые итоги первого срока Мохамуда, который, по признанию многих, не сумел обуздать ни коррупцию, ни главную экзистенциальную угрозу сомалийской государственности в лице «Аш-Шабаб» (стоит напомнить, что в 2017 г. Фармаджо опередил Мохамуда в третьем туре, позиционируя себя именно как новое лицо в политике, деятеля, требующего перемен и обновления курса). Предугадать траектории правления Мохамуда невозможно — всё будет зависеть от способности Мохамуда поддерживать баланс сил, сглаживать противоречия элитных группировок, налаживать и поддерживать альянсы.

​​🇲🇱 В ночь с 11 на 12 мая группа малийских военных предположительно попыталась совершить в стране переворот. Во всяком случае, такую версию озвучил 16 мая в правительственном коммюнике представитель властей полковник Абдулай Майга, добавив, что замешанные в заговоре «антипрогрессивно» настроенные офицеры и сержанты действовали при поддержке «западного государства». Географически Мали граничит на западе с Мавританией, Кот-д'Ивуаром, Гвинеей и Сенегалом, но из контекста можно предположить, что речь идет о Франции, которую и народная молва, и первые лица регулярно обвиняют в желании «расчленить» Мали.

Всего арестовано семеро. В их числе — участники переворота лейтенант Муса Кодио и полковник Амаду Кейта — выпускник училища Кати и академии в Куликоро, член национального переходного совета (выполняет полномочия временного парламента), где возглавлял комиссию по обороне и безопасности. Но публикация коммюнике спустя неделю после предположительного инцидента — с учётом того, что слухи в Бамако разносятся невероятно быстро — вызвала определенное недоумение.

Часть скептически настроенных комментаторов связывают события с закулисной борьбой против полковника Малика Диава — одной из пяти ключевых фигур августовского переворота 2020 г., некогда человека номер два и первого вице-президента распущенного НКСН, ранее — замкомандующего базы в Кати и замкомандира Нацгвардии в 3-м военном округе Кати, а ныне — президента Национального переходного совета. Предположительно Диав был не согласен с курсом на углубление сотрудничества с «новыми союзниками» (видимо, имеется в виду Россия) и радикальный разрыв с ЕС и Францией, и был близок подполковнику Кейта (оба, в частности, участвовали в путче 2012 г.).

Действительно, геополитическая напряжённость вокруг Мали постоянно обостряется. Ранее военные власти объявили о разрыве оборонных соглашений с Францией, сейчас завершается визит межправительственной делегации во главе с МИД страны Абдулаем Диопом в Москву, а за 24 часа до попытки путча правительство Мали заявило и о выходе из Сахельской группы пяти, что ставит под сомнение будущее этой структуры, но вполне в тренде выхода страны из всех соглашений, за которыми, по мнению ее руководства, стоит Франция. 

Некоторые попытались связать события с арестом Баба Ахмеда Аг Ахмейда («Бахаду»), члена «Координации движений Азавада» (CMA), задержанного в аэропорту Бамако 7 мая, за 4 дня до ареста офицеров, но, несмотря на знакомство Аг Ахмейда с Кейта, ряд комментаторов, в т.ч. из CMA, отрицает связь между ними (подробнее об этом пишет Telegram-канал «В стране туарегов»). Важно и другое — внутриполитические амбиции Диава, озвученные рядом наблюдателей: полковник вполне может выдвинуть кандидатуру на будущих выборах. А также — заметная напряжённость в отношениях Диава с главой правительства Шогелем Майга, к курсу которого все больше вопросов.

Наконец, это, вероятно, и сознательная стратегия Ассими Гойта: имея ограниченное поле для маневра в экономике, фактически удушаемой санкциями ЭКОВАС (несмотря на требование снятия санкций по линии UEMOA), Гойта приходится постоянно повышать ставки «осадной» риторикой и поиском «внутренних и внешних врагов», продвигаемыми частью провластных активистов (тем более что Гойта подтвержденно пережил два покушения и риски для его правления существуют всегда), заодно посылая «внятные» сигналы недовольным его курсом военным.

🇲🇱 В продолжение темы — подробный материал Марианны Беленькой на «Коммерсанте» о визите межправительственной делегации Мали в Москву. Растущая международная (само)изоляция Мали с разрывом связей и выходом из соглашений с бывшими европейскими союзниками сопровождается поиском союзников новых. Малийская хунта не просто популистски играет на настроениях толпы, в южных регионах страны настроенной в значительной степени пророссийски — опирается она и на resiliece экономики, выдержавшей санкционный удар ЭКОВАС в январе 2022 г. и не коллапсировавшей за две недели вопреки прогнозам ряда экономистов — скорее, та начала перестраиваться, тем самым обеспечив (на время) властям почву под ногами и возможности для дипломатического маневра.

Но власти Бамако, указавшие на президента Того Фора Гнассингбе как на желательного посредника в урегулировании отношений с ЭКОВАС, за которым, по их мнению, стоит вездесущая Франция, не закрывают двери для нормализации отношений с соседями, особенно ввиду нарастающей критики режима санкций в соседних странах и перспектив их скорого снятия, а также опасений по поводу траекторий военного конфликта в Европе и туманного будущего российской экономики.

С своей стороны, Франция и страны ЕС, не теряя из виду Мали (кейс Мали обсуждался на недавней встрече Алассана Уаттара и Эмманюэля Макрона), ищут пути сближения с ее более договороспособными соседями — так, канцлер ФРГ Олаф Шольц, в числе прочего, на следующей неделе посетит Сенегал и Нигер. Характерны и заявления главы Нигера Мохамеда Базума, назвавшего G5, откуда вышла Мали, «мёртвой» структурой и призвавшего к наращиванию военного присутствия Франции в Нигере и поставок вооружений ее армии. Выбор Нигера в качестве будущей «витрины» развития логичен и перспективен, но несёт и определённые риски, связанные с антифранцузскими настроениями части нигерцев, оппозиционных сил, активистов и организаций гражданского общества.

Но он призван и показать, чего лишились власти Мали, сделав выбор в пользу токсичного для ЕС и США партнёра, который умело и зачастую лишь с минимальными для себя усилиями эксплуатирует антиколониальный и антизападный ресентимент, но которому лишь предстоит закрепляться в Сахеле, оправдывать крайне завышенные ожидания новых союзников, налаживать отношения с военно-политическими силами туарегского севера, настороженными к россиянам, и распутывать серьёзнейшие межобщинные трения в центральных областях. Насколько опасна такая фрагментация региональной архитектуры безопасности с учётом того, что джихадистская активность давно выплеснулась за пределы Мали, а возможности для кооперации между россиянами и военными ЕС — крайне маловероятны, покажет только время. Зато малийцы как будто бы более оптимистичны (об этом — в следующем материале).

​​🇲🇱 «Армия, Бог, Россия». О чем думают и кому доверяют малийцы

Выдержки из свежего опроса «Мали-метра» «Что думают малийцы?», который проводился 13 марта — 4 апреля 2022 гг. среди 2344 совершеннолетних в Бамако и всех региональных центрах, включая Кидаль, Менаку, Таоденни. К сожалению, за неимением места, без любопытных региональных нюансов и различий.

▪️ Главными вызовами малийцы считают ситуацию с безопасностью (76%), в т.ч. с продовольственной (48%), молодежную безработицу (41%), бедность (40%). Таким образом, за последние пять лет озабоченности малийцев не изменились, но 92% ожидают улучшений в следующие полгода.

▪️ Для 84% общая ситуация в стране улучшилась, хотя 82% считают коррупцию высокой (особенно в полиции), а 44% не доверяют системе правосудия.

▪️ Ходом транзита удовлетворены 67%, скорее удовлетворены — 27%. В среднем, малийцы считают, что переходный период должен занять 3 года и 8 месяцев (88% готовы проголосовать на выборах), доверие к президенту переходного периода — 72%. Зато в оценках будущего кандидата в президенты больше ориентируются на его честность (43%), а также патриотизм (29%): хорошая программа находится лишь на третьем месте (27%) в предпочтениях избирателей.

▪️ Примерно поровну разделились малийцы по вопросу об участии религиозных деятелей в политике — 46% одобряют, более половины — 52% — не одобряют (причем неодобрение повышается с ростом образования до 60,1% с высшим). При этом 73% из одобряющих уверены, что основная роль религиозных лидеров в политике — посредническая, и лишь 14% считают, что они должны следить за соблюдением религиозных норм в политике.

▪️Что касается Алжирских мирных соглашений, 58% не в курсе об их содержании, 23% осведомлены о них слабо. При это 65% уверены, что реализуются они плохо. Но, за исключением Кидаля и Таоденни, большинство опрошенных в других регионах уверены, что соглашения должны быть пересмотрены. Причем эта уверенность растет с уровнем образования (доходя до 69%). При этом уверенность в соглашениях демонстрируют лишь 46% (из них 12% — полную), из них наибольшую — жители севера (Гао, Кидаль, Менака, Таоденни), наименьшую — Юга (Мопти, Бамако).

▪️ Более половины (57%) отрицают существование межобщинных конфликтов, и лишь 16% считают их частыми (но в более проблемной Менаке их значимость признают 86%). При этом главными причинами называют отсутствие взаимопонимания и диалога (34%), рабство (16%), межэтнические конфликты (13%), бедность (12%), земельные вопросы (11%).

▪️ Интереснее о силовых акторах в обеспечении безопасности страны. 98% удовлетворены национальными силами безопасности, 94% уверены в росте их эффективности. Зато миссией ООН МИНУСМА недовольны 59% (удовлетворены лишь 20%, при этом на севере МИНУСМА довольны больше половины). 71% неудовлетворенных считают, что миссия ООН не способна защитить население, 42% — что миссия защищает лишь саму себя.

▪️ Операцией «Бархан» недовольны 73%, 68% считают, что защитить жителей операция не способна, 51% уверены в связях французских военных с НВФ (особенно в Мопти), 27% — в их планах «разделить» страну. При этом 81% не в курсе о выводе «Бархана» из Мали, но 52% позитивно оценивают последствия вывода контингента для безопасности страны, а 32% считают, что ничего не поменяется. О присутствии TF «Такуба» знают лишь 50% малийцев (больше всего в Гао и Кидале), о G5 Sahel — 53% (не удовлетворены ей 66% опрошенных).

▪️ Зато о присутствии россиян знают 93%, доверяют им 92%, а 66% уверены, что это — «инструкторы», а не наёмники (как думают в Томбукту, Кидале, Таоденни).

▪️ В целом, малийцы больше всего доверяют в защите своей страны военным (95%), жандармерии (50%) и Нацгвардии (44%), полиции (36%), Богу (27%), российским инструкторам (21%), имамам и марабутам (14%). При этом северяне больше доверяют армии (69%), Богу (48%) и группировкам — членам Алжирских соглашений (28%).

​​🇿🇼 Назад к доллару?

Президент Эммерсон Мнангагва назвал 2022 г. «годом экономического поста». Но впервые за 10 месяцев инфляция в Зимбабве превысила 100% и достигла 131,7% в годовом выражении, уступив лишь Судану. В 2020 г. инфляция уже превышала рекордные 800%, к декабрю 2021 г. снизилась и составила «всего» 60,7%, зато уже в новому году ее темпы ускорились: c 96,43% в апреле до 131,7% в мае (для сравнения — в Гане в апреле она составила «всего» 19,4%). Впрочем, по оценке Стива Ханке, настоящая инфляция в апреле составила аж 207%.

Глава минфин Мтули Нкубе объяснил это ростом цен на импортные продукты питания, топливо и удобрения, вызванным войной в Европе. Но параллельно падает и обменный курс местного доллара. Сначала, 5 апреля, Резервный банк Зимбабве (РБЗ) повысил учетную ставку с 60 до 80%, затем, 7 мая, с целью остановить обесценивание национальной валюты, которая на тот момент торговалась по офиц. курсу 1:165.94 и 1:330-400 на параллельном рынке, власти запретили банкам выдавать займы, что лишь толкнуло бизнес к «черным» кредиторам.

Всё это — спустя три года после возвращения зимдоллара (ZWL). Высокий — $18,5 млрд — госдолг и бюджетный дефицит ($2,3 млрд), плохая фискальная дисциплина и «печатный станок» вернули зимбабвийский доллар на траекторию падения. Если в феврале 2019 г. USD официально стоил 2,5 ZWL, то январе 2021 — уже 120, а затем вырос до 1:160 по официальному курсу и 1:350-450 — на черном рынке. По сути, ныне действует пять курсов: аукционный РБЗ (1:290), межбанковский (1:297), черный (470), наличный (400) и привязанный к нему курс мобильных денег.

Некоторые зимбабвийские экономисты, вроде Тони Хоукинса, видят ряд параллелей с 2007-09 гг. и опасаются возвращения гиперинфляции, доходившей тогда до 231000000%. Несмотря на то что доля ZWL в обороте денежной массы не превышает 10%, а работники предпочитают выплаты в USD, власти упорно исключают сценарии долларизации и борются против «экономического саботажа», а фирмы, отказывающиеся принимать ZWL, штрафуются.

Не обеспеченный иностранными резервами, ZWL теряет в доверии, а голландская аукционная система (Foreign Currency Auction System) оказалась неэффективной. Большинство отказывается принимать оплату в ZWL, владельцы неформальных магазинов и торговых точек рутинно выставляют ценники в USD, составляющем 70% их оборота. Те, кто получают доллары переводами из-за рубежа, в банки нести их не спешат — снять будет сложно. Зато несут в частные депозитарные сейфы, которые позволяют безопасно хранить накопления вне поля зрения государства и финансовых регуляторов. Другие — прячут буквально под кроватью. Есть и более экзотические защитные активы: например, пенсионные схемы, деноминированные в еще одной «твердой валюте» — скоте.

Но фактическая долларизация экономики наталкивается на непоследовательную дедолларизацию, проводимую властями: в прошлом году РБЗ позволил гражданам снимать раз в неделю $50, но в феврале круг лиц был ограничен пенсионерами, пожилыми, инвалидами, нуждающимся в лекарствах. В этом же духе — запрет мобильных платежей и приостановка фондовой биржи в 2020 г., штрафование за ценники, превышающие аукционные, и т.д. При этом служащие продолжают получать зарплаты в USD, в них же собирается часть налогов.

При такой системе водораздел проходит между «белой» экономикой, где курс регулируется правительственными аукционами, по которым определяется и зарплата служащих (учителей, медсестер, и т.д.), и неформальной экономикой — в которой занята бóльшая часть населения, ориентирующегося на черный курс доллара. Поэтому, получая ZWL35000, учитель имеет не $121, а всего $81 по «реальному» курсу, и такая «дуальная» экономика выталкивает работников в тень. По оценке экономиста Гифта Мугано, к июню обменный курс составит 1:500 на черном и 1:350 на официальном рынках. К тому моменту он предрекает конец аукционной системы и полную долларизацию экономики, а даже при более благоприятном сценарии — ежемесячный 10% рост инфляции с итоговым 200% годовым ростом цен.

Жители Кидаля мрачнее всех оценивают ситуацию, согласно выводам из опросов Мали-метра

Недавно делала перепост Zangaro Today с общими результатами опросника "Что думают малийцы?"

По результатам этих опросов видно, что существует значительная разница между южными и северными регионами страны в ответах на разные вопросы, но различия накапливаются постепенно от севера к югу, а не резко, с переходом через "границу" предполагаемого Азавада. Кидаль дает самые резко отличающиеся от южных регионов (Кайес, Куликоро, Сегу, Бамако) ответы, Таодени часто следует за Кидалем, следом подтягиваются Менака и Гао, но с различными вариациями, Тимбукту еще сильнее тяготеет к югу.

Меня не удивила разница между регионами в уровне поддержки правительства (северные меньше всего), оценке перспектив (северные пессимистичнее южных) и отношения к иностранным силам ("Бархан" никто не любит, но жители северных регионов не склонны переоценивать влияние этой миссии на ситуацию в стране, жители южных регионов в большинстве считают, что с уходом Бархана положение улучшится, а северные — останется без изменений; жители северных регионов более положительно оценивают работу МИНУСМА, это связано с тем, что данная миссия много занимается проектами по улучшению жизни, например, финансирует строительство водных скважин, а также дает местным жителям рабочие места)

Что оказалось неожиданным, так это ответы на вопросы о безопасности в городе и регионе. Жители Кидаля оценивают обстановку не только в стране, но и в своем городе\ регионе как самую небезопасную, в сравнении с жителями других городов-столиц регионов.

На вопрос, как вы себя чувствуете в ситуации выхода ночью в одиночку на улицу города — безопасно или не очень, в Кидале большинство отвечало, что небезопасно. Полностью безопасно себя там ночью не чувствует никто, просто безопасно — всего 4,9 проценов (для сравнения, в Гао и в Менаке 44 и 45,5%), а небезопасно и совсем не безопасно — 65% и 30,1%

То же самое касается безопасности на общественных мероприятиях, в Кидале 35% и 21,4% чувствует себя не в безопасности и совсем не в безопасности, самый большой процент по всем регионам. То же касается выезда в другой город — 50,5% и 45,6%.

На вопрос, как изменился уровень безопасности в вашем регионе за последние три месяца, большинство отвечает, что ситуация улучшилась (например, в северных регионах Томбукту и Гао положительный ответ дали 71% и 72%), в Кидале же улучшение заметили только 13%, у 50% ситуация не изменилась, а 36% ответили, что стало хуже.

Между тем, если смотреть сводки происшествий и статистику гражданских жертв конфликтов по регионам, видно, что Кидаль — далеко не самый смертоносный регион. Центральные регионы — Мопти, Сегу, южные из северных — Менака, Гао — лидируют в последние годы по количеству жертв вооруженных конфликтов.
(для примера можно посмотреть карты здесь: Sahel 2021: communal wars, broken ceasefires, and shifting frontlines (ACLED), Mali: any end to the storm? (ACLED)

При этом по результатам опросов получается, что жители городов-столиц этих регионов чувствуют себя в большей безопасности и смотрят в будущее оптимистичнее, чем жители Кидаля.

О причинах я могу только гадать. Какие люди попали в выборку для опросов? Почему они отвечали именно так? Могло ли быть так, что ответы на политические вопросы (о поддержке действий правительства и оценке улучшения\ ухудшения ситуации за время правления переходного правительства) оказывали влияние на ответы об ощущении себя в безопасности\ не безопасности в текущий момент? Какой уровень безопасности каждый из отвечающих держал в уме как эталонный, оценивая обстановку?

​​По словам председателя Африканского союза и по совместительству президента Сенегала Маки Саля, сказанным в интервью изданию «Жен Африк», Африка, как и ожидалось, оказалась одной из первых жертв конфликта в Европе среди остальных регионов мира. По оценкам Economist Intelligence Unit, в странах, которые зависят от украинского и российского зерна, проживает свыше полумиллиарда человек, и значительное число государств континента экстремально зависят от импорта российской и украинской пшеницы (44% совокупного импорта в 2018-2020 гг.), семян, удобрений.

Поэтому в связи с удорожанием зерна, хлеба, подсолнечного масла (80% вывозится из Черноморского региона), удобрений и топлива продовольственный кризис на континенте лишь углубляется. Параллельно от засухи в странах Африканского Рога, по данным ООН, страдает не менее 13 млн человек (в частности, не менее 6 млн сомалийцев угрожает голод), в Сахеле в такой ситуации оказались около 18 млн. При этом продукты лечебного питания для детей, страдающих от недоедания, тоже вырастут, по оценкам ЮНИСЕФ, на 16%. Кроме того, Россия — крупнейший поставщик азотных удобрений и второй по экспорту фосфорных и калийных, поэтому в результате санкций и контрсанкций, нарушений в логистике, санкций в отношении Беларуси и т.д. цены на удобрения выросли на 230%, что, в свою очередь, может спровоцировать 20% спад производства продовольствия.

Непродуманная логистика, отсутствие стратегии на случай продовольственного кризиса — все эти проблемы озвучивали в том числе и лидеры африканских стран, при этом введение некоторыми из них субсидий (Сенегал, Кот-д'Ивуар), отмены тарифов (Эфиопия), повышение учетных ставок (Гана), экстренные закупки (Зимбабве) окажут, самое большее, временный эффект. Африканский банк развития (AfDB) уже зафиксировал 45% рост цен на продукты питания, но уверяет, что континент сможет купировать надвигающийся шторм — его президент Акинвуми Адесина анонсировал выделение $1,5 млрд, в т.ч. $1 млрд — в зоны агропромышленной переработки в 13 странах. Африка, по его словам, испытывает дефицит в 30 млн т продовольствия на общую сумму $12 млрд (пшеница, кукуруза, соевые бобы), поэтому AfDB выделит не менее 20 млн фермерам на приобретение семян и удобрений, в т.ч. через финансовые и кредитные инструменты. Цель — добиться производства 38 млн т еды, включая 11 млн т пшеницы, 18 млн т кукурузы, 6 млн т риса, 2,5 млн т соевых бобов, и к 2025 г. вывести континент в нетто-экспортеры продовольствия. Тем не менее это — лишь долгосрочные планы, а кризис разворачивается уже сейчас.

Поскольку инфляционный стресс может привести к дестабилизации особенно в сочетании с другими социально-политическими факторами, то одной из главных «горячих точек» называют Кению, где в августе ожидаются национальные выборы, причем основные кандидаты — Раила Одинга и Уильям Руто — успели обвинить друг друга в экономических неурядицах. С конца марта — начала апреля страна погрузилась в топливный кризис, который начался в Западном и Северном Рифте, а затем распространился на Найроби и др. регионы: он был во многом спровоцирован поведением нефтяных компаний, которые удерживали продажи топлива на АЗС ввиду задержек с выплатой положенной им топливной субсидии. В итоге в результате роста цен на еду и топливо в мае инфляция пробила 27-месячный рекорд и составила 7,1% (в апреле — 6,47%, в основном за счет роста трансп. расходов, цен на еду, топливо), причем стоимость еды и безалкогольных напитков выросла на 12,4%. Так, цена 2 кг кукурузной муки выросла на 6,9% и достигла Sh147,57, литр масла — на 5,3% до Sh370,71, 500 мл молока — на 3,7% до Sh57,30.

Более того, по оценкам AfDB, даже с принятием срочных мер континенту в результате двойного удара от пандемии COVID-19 и войны в Украине просто не избежать стагфляции — рост ВВП составит 4,1% (против почти 7% в 2021), в 2022 г. в бедности окажется 1,8 млн, а в 2023 — еще 2,1 млн чел. (в дополнение к 30 млн крайне бедных и 22 млн потерянных рабочих мест в пандемию), а эффекты войны будут сказываться в течение еще 10 лет.

​​🇸🇱 Политизированные цифры. О переписи в Сьерра-Леоне

31 мая 2022 г. Статистическое управление Сьерра-Леоне обнародовало предварительные результаты переписи населения (Mid-Term Population and Housing Census, MTPHC), которая прошла в декабре 2021 г. в цифровом виде. В соответствии с ними, в стране насчитывается 7 млн 541 тыс. 641 жителей, из них 3 млн 825 тыс. 378 — женщин и 3 млн 716 тыс. 263 мужчин. Таким образом численность сьерралеонцев выросла на 449 тыс. 528 чел. с момента проведения последней переписи 2015 г. — или на 6%.

Двухнедельная перепись, стартовавшая 10 декабря 2021 г., стала второй электронной переписью в Западной Африке (после Ганы) и одной из первых цифровых переписей на континенте (после Кении, Ботсваны, Малави). Однако MTPHC оказалась чрезвычайно непопулярным мероприятием среди сьерралеонской оппозиции, критиковавшей ее за плохое планирование, финансовые неурядицы и ... политизированность. Особенно переписи доставалось от одной из двух основных и традиционных партий страны — «Всенародного конгресса» (APC). В своë время, находясь у власти, администрация APC сама провела перепись в 2015 г., которая, в свою очередь, была раскритикована ныне правящей, а тогда — оппозиционной «Народной партией Сьерра-Леоне» (SLPP). Собственно, нынешняя должна была скорректировать «аномалии» прежней, в которой политики SLPP заподозрили желание «нарезать» новые округа в традиционных электоральных базах APC. Любопытно, что накануне переписи 2021 г. Всемирный банк отозвал финансовую помощь мероприятию из-за невыполнения необходимых условий (в частности, подготовки 15 тыс. специалистов).

На сей раз APC призывала бойкотировать перепись по тем же самым причинам, что, скорее всего, сказалось на количестве и качестве данных из оппозиционных провинций (три из пяти провинций — Северо-Восточная, Северо-Западная и Западная — традиционно контролируются APC), где фиксировались нападения на переписчиков. Зато в Восточной и Южной, традиционно поддерживающих SLPP, зафиксирован высокий прирост населения (особенно в Восточной, где насчитали рекордные 1 млн 939 тыс. 122 чел. — прирост на 296 тыс. 752). Аналогично в Южной — с 389 тыс. 573 новых жителей его население достигло 1 млн 830 тыс. 881 чел. — она стала вторым по численности регионом страны). Зато население бывшей Северной провинции (ныне Северо-Западная и Северо-Восточная), в 2015 г. насчитывавшей 2 млн 508 тыс. 201 чел., а также Западной сократились на 5320 и 231 тыс. 477 чел. соответственно. Таким образом, оппозиция опасается, что с ростом Востока и Юга SLPP будет «затруднительно» проиграть следующие выборы.

Неожиданно сократилось население оппозиционной Западной области, включающей столичную территорию Фритауна и его пригороды — всего 1 млн 268 тыс. 757 чел. (4-е место). Мэр Фритауна Ивонн Аки-Сойер возмущённо прокомментировала это в своём Twitter: ведь если в 2015 г. во Фритауне проживало 1 млн 055 тыс. 964 чел., то ныне — всего 606 тыс. 701!. И несмотря на то что число горожан, согласно переписи, почти уполовинилось, во Фритауне тем не менее ощутимо наблюдается постоянный приток сельских жителей, создание неформальных поселений, а городское правление фиксирует уже более 107 тыс. домов (исключая трущобы).

Но директор статистического бюро как будто бы был готов к ответу и объяснил эти цифры просто — дело в том, что 9 декабря многие якобы на одну ночь вернулись в родные городки и деревни для прохождения переписи (one night in-country census migration), во многом при содействии вождей и местных властей разного уровня. Мог, правда, и сказаться бойкот сторонников и активистов APC. Но вот насколько скажутся такие результаты на городском бюджете и позициях Аки-Сойер, которые многие называют следующей — после генерального аудитора — целью администрации Джулиуса Маада Био, но которая достаточно популярна в своем регионе (в частности, она провела успешную налоговую реформу, введя прогрессивное налогообложение, активно занимается озеленением и благоустройством города), — большой вопрос.