Forwarded from Энергия Африки
Американский Центр Карнеги указывает на опасности Европейского зелёного курса для Африки
На сайте Фонда Карнеги за международный мир опубликована большая статья под названием «Что означает Европейский зелёный курс для Африки», основной автор нигерийка (хауса) Зайнаб Усман — директор африканского направления в Фонде Карнеги, выпускница Оксфорда и бывшая сотрудница Всемирного банка. Общий посыл статьи позитивный, — ЕС, по мнению авторов, точно даст Африке деньги на сохранение биосферы, вовлечёт в экономику замкнутого цикла, осуществит трансфер «зелёных» технологий и компетенций.
На этом фоне примечательно смотрится часть работы, посвящённая редкоземельным металлам и другим полезным ископаемым необходимым для энергоперехода: «Африканские страны могут столкнуться с повышенным спросом на сырье для «зелёных» технологий, поскольку ЕС стремится уменьшить свою зависимость от азиатских цепочек поставок <...>. Однако эти возможности содержат риски для континента. Существует большая опасность, что старые модели отношений в добывающем секторе будут воспроизведены; таким образом африканские страны останутся лишь поставщиками сырья, лишённые выгод от локализации (перерабатывающего производства — ЭА): высококвалифицированных рабочих мест, появляющихся в результате внедрений технологий и развития производственных мощностей. Кроме того, добыча полезных ископаемых может иметь экологические и социальные последствия в виде загрязнения, разрушения среды обитания и истощения ресурсов, что усугубит существующую уязвимость (социальной среды и экосистем — ЭА). Наконец, без превентивных мер, ЕС может оказаться экспортёром собственных выбросов CO2 в Африку».
В докладе Центра изучения Африки ВШЭ недавно было показано, что европейская зелёная повестка несёт для Африки больше рисков, чем возможностей. «Растущий спрос на кобальт и другие редкие металлы также может привести к попыткам урезания издержек добычи за счёт несоблюдения экологических и технологических норм, использования детского труда и т.п. Африка остаётся уязвимой перед лицом энергетического перехода, так как не располагает пока достаточно сильными институтами, чтобы защитить свои интересы».
#энергопереход #майнинг #США #ЕС
Добыча полезных ископаемых необходимых для энергоперехода в Африке в 2019 г. (Источник: RAJournal)
На сайте Фонда Карнеги за международный мир опубликована большая статья под названием «Что означает Европейский зелёный курс для Африки», основной автор нигерийка (хауса) Зайнаб Усман — директор африканского направления в Фонде Карнеги, выпускница Оксфорда и бывшая сотрудница Всемирного банка. Общий посыл статьи позитивный, — ЕС, по мнению авторов, точно даст Африке деньги на сохранение биосферы, вовлечёт в экономику замкнутого цикла, осуществит трансфер «зелёных» технологий и компетенций.
На этом фоне примечательно смотрится часть работы, посвящённая редкоземельным металлам и другим полезным ископаемым необходимым для энергоперехода: «Африканские страны могут столкнуться с повышенным спросом на сырье для «зелёных» технологий, поскольку ЕС стремится уменьшить свою зависимость от азиатских цепочек поставок <...>. Однако эти возможности содержат риски для континента. Существует большая опасность, что старые модели отношений в добывающем секторе будут воспроизведены; таким образом африканские страны останутся лишь поставщиками сырья, лишённые выгод от локализации (перерабатывающего производства — ЭА): высококвалифицированных рабочих мест, появляющихся в результате внедрений технологий и развития производственных мощностей. Кроме того, добыча полезных ископаемых может иметь экологические и социальные последствия в виде загрязнения, разрушения среды обитания и истощения ресурсов, что усугубит существующую уязвимость (социальной среды и экосистем — ЭА). Наконец, без превентивных мер, ЕС может оказаться экспортёром собственных выбросов CO2 в Африку».
В докладе Центра изучения Африки ВШЭ недавно было показано, что европейская зелёная повестка несёт для Африки больше рисков, чем возможностей. «Растущий спрос на кобальт и другие редкие металлы также может привести к попыткам урезания издержек добычи за счёт несоблюдения экологических и технологических норм, использования детского труда и т.п. Африка остаётся уязвимой перед лицом энергетического перехода, так как не располагает пока достаточно сильными институтами, чтобы защитить свои интересы».
#энергопереход #майнинг #США #ЕС
Добыча полезных ископаемых необходимых для энергоперехода в Африке в 2019 г. (Источник: RAJournal)
🇪🇹 24 ноября премьер-министр Эфиопии лично выдвинулся на фронт, чтобы руководить военными действиями против мятежников НФОТ — его примеру последовали руководители «Партии процветания» и ряд политиков регионального штата Амхара. Вскоре после власти запретили гражд. и воен. лицам публикации о воен. действиях без специального разрешения, что, особенно в условиях действующего со 2 ноября режима ЧП, еще больше затрудняет понимание постоянно меняющейся оперативной обстановки. Судя по всему повстанцы, начавшие 27 октября крупное наступление, продолжают продвигаться к Аддис-Абебе — уже 23 ноября НФОТ предположительно захватил г. Дебре-Сина в 189 км от столицы. Ряд стран призвал своих граждан незамедлительно покинуть страну (на эту тему, for further reading, еще два недавних комментария — развернутый журналу «Эксперт», короткий — «Свободной прессе»).
Параллельно с эскалацией на фронтах отношения с Западом достигли нижней точки после выдворения семи сотрудников ООН и четырех ирландских дипломатов — с самого начала Абий не смог убедить страны ЕС и США в оправданности ведения военных действий, особенно с привлечением войск Эритреи, а после заявлений о предвзятости западных СМИ и встречных публикаций международных организаций о военных преступлениях и проблемах с поступлением гумпомощи, обвинения США и ЕС в сотрудничестве с НФОТ (представители которого, правившие страной 27 лет, действительно на «ты» с мировыми лидерами) вышли на новый уровень после того как телеканал «Фана» распространил видеозапись, где высокопоставленные дипломаты из ЕС, Великобритании и США обсуждают с руководителями НФОТ их политическое будущее. Для Абия Ахмеда, который выездом на линию фронта последовал по стопам «славных предшественников» и по-прежнему верит в победу, конфликт стал экзистенциальной войной за суверенитет и независимость и против «западного империализма» и его проводника в лице НФОТ.
Удручающие картины массового исхода населения, беспорядочного движения войск и бронетехники, тысяч пленных в безразмерной униформе, грузовиков, набитых отправляющимися на фронт молодыми добровольцами в шлепанцах и с мачете, оставляют как будто мало надежд на иранские, турецкие или китайские вооружения, на божественное вмешательство или чудо. НФОТ, несмотря на ожесточенное сопротивление мотивированных, но плохо подготовленных ополченцев и рекрутов, пока удается сохранять наступательный темп в Южном Волло благодаря бóльшему опыту в конвенциональной и иррегулярной войне. Но его возможности все же ограничены.
Даже в случае падения столицы, что исключать нельзя, удержать власть НФОТ тоже не сможет: уже 200 тыс. ее жителей мобилизовались на фронт, тысячи людей регулярно выходят на акции поддержки правительства, в т.ч. за рубежом, лидеры штата Амхара, спецсилы Амхара и националистические ополчения «Фано» — единственные, наряду с афарскими и оромскими региональными войсками, силы, сохранившие свою боеспособность — мотивированы сражаться дальше, для них это — тоже война на выживание; а волны арестов этнических тиграйцев в Аддис-Абебе и др. городах, с одной стороны, и серьезные преступления, совершаемые НФОТ в шт. Амхара, с другой, шокирующий уровень взаимной ненависти и дегуманизации в соцсетях — все это оставляет мало шансов на достижение прочного и долгосрочного урегулирования: красная черта пройдена. Хотя возможность самоопределения Тыграя была озвучена в середине ноября НФОТ и гарантируется 39-й ст. Конституции, этому препятствует и неурегулированный статус западных и южных областей региона (зоны Уэльките, Хумэра, Цэгэде, Цэлемте, чьи жители выступали против включения своих земель в шт. Тыграй, уже управляются зональной администрацией Амхара, тем самым, кстати, постоянно угрожая НФОТ в тылу), и террористический статус НФОТ, и признание выборов в региональный законодательный совет в сент. 2020, частично спровоцировавших войну, антиконституционным мероприятием. Поэтому логичная стратегия НФОТ — в давлении на Аддис-Абебу с параллельным созданием буфера и кордона безопасности и заморозкой конфликта. Но никто точно не скажет, что будет завтра. Все прогнозы — гипотетичны.
Параллельно с эскалацией на фронтах отношения с Западом достигли нижней точки после выдворения семи сотрудников ООН и четырех ирландских дипломатов — с самого начала Абий не смог убедить страны ЕС и США в оправданности ведения военных действий, особенно с привлечением войск Эритреи, а после заявлений о предвзятости западных СМИ и встречных публикаций международных организаций о военных преступлениях и проблемах с поступлением гумпомощи, обвинения США и ЕС в сотрудничестве с НФОТ (представители которого, правившие страной 27 лет, действительно на «ты» с мировыми лидерами) вышли на новый уровень после того как телеканал «Фана» распространил видеозапись, где высокопоставленные дипломаты из ЕС, Великобритании и США обсуждают с руководителями НФОТ их политическое будущее. Для Абия Ахмеда, который выездом на линию фронта последовал по стопам «славных предшественников» и по-прежнему верит в победу, конфликт стал экзистенциальной войной за суверенитет и независимость и против «западного империализма» и его проводника в лице НФОТ.
Удручающие картины массового исхода населения, беспорядочного движения войск и бронетехники, тысяч пленных в безразмерной униформе, грузовиков, набитых отправляющимися на фронт молодыми добровольцами в шлепанцах и с мачете, оставляют как будто мало надежд на иранские, турецкие или китайские вооружения, на божественное вмешательство или чудо. НФОТ, несмотря на ожесточенное сопротивление мотивированных, но плохо подготовленных ополченцев и рекрутов, пока удается сохранять наступательный темп в Южном Волло благодаря бóльшему опыту в конвенциональной и иррегулярной войне. Но его возможности все же ограничены.
Даже в случае падения столицы, что исключать нельзя, удержать власть НФОТ тоже не сможет: уже 200 тыс. ее жителей мобилизовались на фронт, тысячи людей регулярно выходят на акции поддержки правительства, в т.ч. за рубежом, лидеры штата Амхара, спецсилы Амхара и националистические ополчения «Фано» — единственные, наряду с афарскими и оромскими региональными войсками, силы, сохранившие свою боеспособность — мотивированы сражаться дальше, для них это — тоже война на выживание; а волны арестов этнических тиграйцев в Аддис-Абебе и др. городах, с одной стороны, и серьезные преступления, совершаемые НФОТ в шт. Амхара, с другой, шокирующий уровень взаимной ненависти и дегуманизации в соцсетях — все это оставляет мало шансов на достижение прочного и долгосрочного урегулирования: красная черта пройдена. Хотя возможность самоопределения Тыграя была озвучена в середине ноября НФОТ и гарантируется 39-й ст. Конституции, этому препятствует и неурегулированный статус западных и южных областей региона (зоны Уэльките, Хумэра, Цэгэде, Цэлемте, чьи жители выступали против включения своих земель в шт. Тыграй, уже управляются зональной администрацией Амхара, тем самым, кстати, постоянно угрожая НФОТ в тылу), и террористический статус НФОТ, и признание выборов в региональный законодательный совет в сент. 2020, частично спровоцировавших войну, антиконституционным мероприятием. Поэтому логичная стратегия НФОТ — в давлении на Аддис-Абебу с параллельным созданием буфера и кордона безопасности и заморозкой конфликта. Но никто точно не скажет, что будет завтра. Все прогнозы — гипотетичны.
🇮🇱 Серия материалов влиятельного издания «The Africa Report» под общим заголовком «The Israel connection» в подробностях освещает стратегию Израиля в Африке, в основе которой — экспорт оборонных, разведывательных, шпионских и информационных технологий.
Несмотря на то что израильтяне работают на континенте уже довольно давно, экспансия усилилась в эпоху Биньямина Нетаньяху (2009—2020), при котором в ряде африканских стран стали заметнее израильские бизнесмены, консультанты и компании.
Самые известные из них — Verint System и NSO Group, печально известный шпионским ПО Pegasus, а также — Mer Group (ДРК, Гвинея, Нигерия, Конго-Браззавиль) и Elbit Systems (Ангола, Эфиопия, Нигерия, ЮАР), тесно связанные с АОИ и спецслужбами этой ближневосточной страны (так, Шабтай Шавит, управляющий Athena GS3, дочернего подразделения Mer Group, в прошлом, в 1989-96, возглавлял израильскую службу внешней разведки «Моссад», а многие разработчики и операторы ранее служили в легендарном «подразделении 8200», специализирующемся в радиоэлектронной разведке).
Любопытно при этом, что многие компании начинают работу в области агроиндустрии (еще одна сильная сторона Израиля), но с течением временем расширяют профиль предоставляемых услуг до security, в которой местные правительства заинтересованы куда больше.
Об одной из возможных причин — а именно сдерживании влияния движения «Хезболлах» в ливанской диаспоре, в том числе путем отслеживания финансовых транзакций ливанских бизнесменов и промышленников, — уже приходилось писать ранее. Хотя она далеко не главная.
Конкурентный ВПК Израиля убивает и второго зайца — осваивает перспективные рынки сбыта, а бывшие военные специалисты с успехом предлагают свою экспертизу режимам «пониженной легитимности». Хотя связь израильских IT-компаний из Герцлии со спецслужбами известна, сугубо коммерческий интерес побуждает их африканские филиалы лишний раз не компрометировать себя контактами с израильскими силовыми структурами (особенно в странах, еще не нормализовавших дипотношения с Израилем).
Ниже — короткая выжимка из цикла материалов.
🇨🇮 Один из столпов израильского влияния еще с эпохи Феликса Уфуэ-Буаньи — Кот-д'Ивуар, где, наряду с Того, уже действуют NSO и Verint System (мониторинг и прослушка телекоммуникационных сетей). Абиджан углубляет связи с израильскими фирмами при посредничестве влиятельного ивуарийского специалиста в области кибербезопасности Стефана Конана, близкого советника скончавшегося в марте премьера Хамеда Бакайоко и влиятельного члена масонской «Великой ложи Кот-д'Ивуара», места нетворкинга ивуарийских и иностранных бизнесменов и политиков.
Порядка десятка израильских компаний ожидают своей «очереди» и подрядов, аэропорт Абиджана — под «присмотром» Avisecure, дочки израильско-канадской Visual Defence; скорее всего, израильские подрядчики сыграют ведущую роль в планируемой модернизации инфраструктуры безопасности для сдерживания исходящей с севера джихадистской угрозы (об этом — в будущих материалах), по всей видимости, наряду с французскими компаниями и специалистами (Thales, Ercom), которые, ранее тесно сотрудничавшие с израильтянами, начинают высказывать опасения их растущим влиянием и даже «выдавливанием» из соответствующих ниш.
🇨🇲 Камерун — второй столп израильского влияния (израильтяне готовят силы безопасности этой страны минимум с 1984 г.), а крайне непубличный (кланово-семейный) характер местной политики способствовал «врастанию» в истеблишмент ряда израильских бизнесменов, в т.ч. такой известной в кругах местной элиты фигуры как Эранс Моас — консультант по безопасности, отвечающий за подготовку печально известных BIR (Bataillon d'intervention rapide) — наиболее боеспособных подразделений ВС Камеруна, к сожалению, задействованных и в карательных операциях против англофонных сепаратистов. Вхожий в круги местной элиты, Моас активно занят благотворительностью и просто является состоятельным человеком, владеющим в стране рядом вилл и прочих объектов элитной недвижимости. Такие дела.
Несмотря на то что израильтяне работают на континенте уже довольно давно, экспансия усилилась в эпоху Биньямина Нетаньяху (2009—2020), при котором в ряде африканских стран стали заметнее израильские бизнесмены, консультанты и компании.
Самые известные из них — Verint System и NSO Group, печально известный шпионским ПО Pegasus, а также — Mer Group (ДРК, Гвинея, Нигерия, Конго-Браззавиль) и Elbit Systems (Ангола, Эфиопия, Нигерия, ЮАР), тесно связанные с АОИ и спецслужбами этой ближневосточной страны (так, Шабтай Шавит, управляющий Athena GS3, дочернего подразделения Mer Group, в прошлом, в 1989-96, возглавлял израильскую службу внешней разведки «Моссад», а многие разработчики и операторы ранее служили в легендарном «подразделении 8200», специализирующемся в радиоэлектронной разведке).
Любопытно при этом, что многие компании начинают работу в области агроиндустрии (еще одна сильная сторона Израиля), но с течением временем расширяют профиль предоставляемых услуг до security, в которой местные правительства заинтересованы куда больше.
Об одной из возможных причин — а именно сдерживании влияния движения «Хезболлах» в ливанской диаспоре, в том числе путем отслеживания финансовых транзакций ливанских бизнесменов и промышленников, — уже приходилось писать ранее. Хотя она далеко не главная.
Конкурентный ВПК Израиля убивает и второго зайца — осваивает перспективные рынки сбыта, а бывшие военные специалисты с успехом предлагают свою экспертизу режимам «пониженной легитимности». Хотя связь израильских IT-компаний из Герцлии со спецслужбами известна, сугубо коммерческий интерес побуждает их африканские филиалы лишний раз не компрометировать себя контактами с израильскими силовыми структурами (особенно в странах, еще не нормализовавших дипотношения с Израилем).
Ниже — короткая выжимка из цикла материалов.
🇨🇮 Один из столпов израильского влияния еще с эпохи Феликса Уфуэ-Буаньи — Кот-д'Ивуар, где, наряду с Того, уже действуют NSO и Verint System (мониторинг и прослушка телекоммуникационных сетей). Абиджан углубляет связи с израильскими фирмами при посредничестве влиятельного ивуарийского специалиста в области кибербезопасности Стефана Конана, близкого советника скончавшегося в марте премьера Хамеда Бакайоко и влиятельного члена масонской «Великой ложи Кот-д'Ивуара», места нетворкинга ивуарийских и иностранных бизнесменов и политиков.
Порядка десятка израильских компаний ожидают своей «очереди» и подрядов, аэропорт Абиджана — под «присмотром» Avisecure, дочки израильско-канадской Visual Defence; скорее всего, израильские подрядчики сыграют ведущую роль в планируемой модернизации инфраструктуры безопасности для сдерживания исходящей с севера джихадистской угрозы (об этом — в будущих материалах), по всей видимости, наряду с французскими компаниями и специалистами (Thales, Ercom), которые, ранее тесно сотрудничавшие с израильтянами, начинают высказывать опасения их растущим влиянием и даже «выдавливанием» из соответствующих ниш.
🇨🇲 Камерун — второй столп израильского влияния (израильтяне готовят силы безопасности этой страны минимум с 1984 г.), а крайне непубличный (кланово-семейный) характер местной политики способствовал «врастанию» в истеблишмент ряда израильских бизнесменов, в т.ч. такой известной в кругах местной элиты фигуры как Эранс Моас — консультант по безопасности, отвечающий за подготовку печально известных BIR (Bataillon d'intervention rapide) — наиболее боеспособных подразделений ВС Камеруна, к сожалению, задействованных и в карательных операциях против англофонных сепаратистов. Вхожий в круги местной элиты, Моас активно занят благотворительностью и просто является состоятельным человеком, владеющим в стране рядом вилл и прочих объектов элитной недвижимости. Такие дела.
🇪🇹 🇸🇩 Прокомментировал для @mideastr самое серьезное за последние месяцы обострение на судано-эфиопской границе, где в минувшие дни в спорном регионе Эль-Фашга (الفشقة) на юго-востоке вилайи Гедареф погиб по меньшей мере 21 суданский военный и в котором суданская сторона — в очередной раз — обвинила «эфиопских военных и ополченцев». Самое серьезное, хотя далеко и не первое — об «отражении вторжения» эфиопских сил Судан сообщал еще в кон. сентября, а пограничные столкновения фиксируются более-менее регулярно.
Статус территории — классической «мягкой границы», де-юре принадлежащей Судану, но де-факто экономически интегрированной в Эфиопию, — долгое время урегулирован не был во многом ради того, чтобы не разрушать годами формировавшиеся трансграничные хозяйственные связи, хотя Эфиопия в лице премьер-министра Мелеса Зенави признала права Судана на Эль-Фашга в 2008 г. в обмен на беспрепятственное пользование земли амхарскими земледельцами и впоследствии подтверждала их (последний раз в 2013 г.). Однако в конце 2020 г. Судан все же воспользовался сложной ситуацией в Эфиопии и в течение ноября — первой половины декабря установил контроль над б.ч. спорного треугольника, что совпало с ужесточением до тех пор умеренной риторики в отношении спорной плотины «Хидасэ» на Голубом Ниле, а в феврале 2021 г. Хартум даже обвинил Эритрею в отправке в спорный регион военных на помощь амхарским ополчениям.
Эфиопская сторона, в частности нач. генштаба ген. Берхану Джула и ряд др. высокопоставленных лиц, отвергли обвинения о причастности правительственных сил. Верифицировать суданские обвинения действительно не так просто, поскольку в регионе уже четверть века действуют организованные вооруженные ополчения-шифта (от ሽፍታ, «бандит»), которые, охраняя наделы и угодья амхарских поселенцев, в то же время обвинялись в грабежах, похищениях, сгонах с земли и даже убийствах суданских крестьян, и время от времени действовали в т.ч. на сопредельных территориях восточного Судана, хотя их ареал — именно Эль-Фашга, между восточным берегом р. Атбара и зап. берегом р. Салами (Тэкэзэ).
Несмотря на то что обе стороны периодически обвиняют друг друга в недружественных акциях и в использовании своей территории для действий антиправительственных сил, объективно ни Эфиопии, погруженной в гражданский конфликт, ни Судану, едва оправившемуся после переворота и восстановления премьер-министра на волне гражданских протестов и испытывающему большие проблемы в восточных регионах, в частности в Порт-Судане, не нужен полномасштабный межгосударственный военный конфликт.
Правда, сейчас многие высказали опасение, что, несмотря на провокацию именно с эфиопской стороны, Абдель Фаттаху аль-Бурхану в определенном смысле тоже выгодно обострение, чтобы утвердить свою репутацию «защитника нации», тем более что ослабленная затяжным конфликтом с мятежниками НФОТ эфиопская армия не способна открыть новый фронт. Однако столкновения имеют и другое измерение — региональные власти и националистические круги эфиопского штата Амхара, на которые во многом опирается премьер-министр Абий Ахмед в военно-политическом противостоянии с НФОТ, считают Эль-Фашгу такой же «своей» территорией, как и западные и южные зоны Тыграя, и просто «отдать» Эль-Фашгу Судану для Абия Ахмеда — рискованный шаг. Не говоря уже о том, что для многих амхарских крестьян, фермеров и сельских рабочих — это еще и вопрос элементарного выживания. Любопытно, что нынешние столкновения произошли в самый разгар сезон сбора урожая, когда суданские военные обеспечивали здесь безопасность сельскохозяйственных работ.
Статус территории — классической «мягкой границы», де-юре принадлежащей Судану, но де-факто экономически интегрированной в Эфиопию, — долгое время урегулирован не был во многом ради того, чтобы не разрушать годами формировавшиеся трансграничные хозяйственные связи, хотя Эфиопия в лице премьер-министра Мелеса Зенави признала права Судана на Эль-Фашга в 2008 г. в обмен на беспрепятственное пользование земли амхарскими земледельцами и впоследствии подтверждала их (последний раз в 2013 г.). Однако в конце 2020 г. Судан все же воспользовался сложной ситуацией в Эфиопии и в течение ноября — первой половины декабря установил контроль над б.ч. спорного треугольника, что совпало с ужесточением до тех пор умеренной риторики в отношении спорной плотины «Хидасэ» на Голубом Ниле, а в феврале 2021 г. Хартум даже обвинил Эритрею в отправке в спорный регион военных на помощь амхарским ополчениям.
Эфиопская сторона, в частности нач. генштаба ген. Берхану Джула и ряд др. высокопоставленных лиц, отвергли обвинения о причастности правительственных сил. Верифицировать суданские обвинения действительно не так просто, поскольку в регионе уже четверть века действуют организованные вооруженные ополчения-шифта (от ሽፍታ, «бандит»), которые, охраняя наделы и угодья амхарских поселенцев, в то же время обвинялись в грабежах, похищениях, сгонах с земли и даже убийствах суданских крестьян, и время от времени действовали в т.ч. на сопредельных территориях восточного Судана, хотя их ареал — именно Эль-Фашга, между восточным берегом р. Атбара и зап. берегом р. Салами (Тэкэзэ).
Несмотря на то что обе стороны периодически обвиняют друг друга в недружественных акциях и в использовании своей территории для действий антиправительственных сил, объективно ни Эфиопии, погруженной в гражданский конфликт, ни Судану, едва оправившемуся после переворота и восстановления премьер-министра на волне гражданских протестов и испытывающему большие проблемы в восточных регионах, в частности в Порт-Судане, не нужен полномасштабный межгосударственный военный конфликт.
Правда, сейчас многие высказали опасение, что, несмотря на провокацию именно с эфиопской стороны, Абдель Фаттаху аль-Бурхану в определенном смысле тоже выгодно обострение, чтобы утвердить свою репутацию «защитника нации», тем более что ослабленная затяжным конфликтом с мятежниками НФОТ эфиопская армия не способна открыть новый фронт. Однако столкновения имеют и другое измерение — региональные власти и националистические круги эфиопского штата Амхара, на которые во многом опирается премьер-министр Абий Ахмед в военно-политическом противостоянии с НФОТ, считают Эль-Фашгу такой же «своей» территорией, как и западные и южные зоны Тыграя, и просто «отдать» Эль-Фашгу Судану для Абия Ахмеда — рискованный шаг. Не говоря уже о том, что для многих амхарских крестьян, фермеров и сельских рабочих — это еще и вопрос элементарного выживания. Любопытно, что нынешние столкновения произошли в самый разгар сезон сбора урожая, когда суданские военные обеспечивали здесь безопасность сельскохозяйственных работ.
Коммерсантъ
За землю и воду
Эфиопия и Судан никак не поделят приграничный район
🇧🇫 Несмотря на то что 27-й панафриканский кинофестиваль ФЕСПАКО в Уагадугу давно закончился, а его участники и зрители давно разъехались или разошлись по домам, мы все же продолжим знакомить читателей с остальными новинками африканского кинематографа завершившегося сезона, благо что кино сообщает об общественно-политических процессах куда больше, чем события-«однодневки». В частности, речь пойдет о картинах-«аутсайдерах», по разным причинам не удостоившихся высоких оценок жюри, а также — о фильмах, награжденных лишь второстепенными премиями.
В предпоследнем очерке из цикла материалов об этом важнейшем мероприятии африканского кинематографа Александр Панов рассказывает о картинах, не удостоенных основной награды, — золотой, серебряной и бронзовой статуэток принцессы Йененги на коне, но все же не обойденных вниманием жюри (и зрителей). Среди них — смелая руандийская социальная драма, позволяющая заглянуть за благополучный фасад прославленной на весь мир руандийской success story, картина о египетских «зумерах», любопытный кинематографический дебют Лесото и резонансная франко-ивуарийская драма о знаменитой Исправительной тюрьме Абиджана (MACA), известность которой в стране какао сравнима в России с Владимирским централом или «Матросской тишиной», и которая среди местных жителей на местном жаргоне нуши чаще называется «Каабой» (по преобладанию там социально наименее благополучных выходцев из мусульманских общины), а иногда даже — «кладбищем живых».
В предпоследнем очерке из цикла материалов об этом важнейшем мероприятии африканского кинематографа Александр Панов рассказывает о картинах, не удостоенных основной награды, — золотой, серебряной и бронзовой статуэток принцессы Йененги на коне, но все же не обойденных вниманием жюри (и зрителей). Среди них — смелая руандийская социальная драма, позволяющая заглянуть за благополучный фасад прославленной на весь мир руандийской success story, картина о египетских «зумерах», любопытный кинематографический дебют Лесото и резонансная франко-ивуарийская драма о знаменитой Исправительной тюрьме Абиджана (MACA), известность которой в стране какао сравнима в России с Владимирским централом или «Матросской тишиной», и которая среди местных жителей на местном жаргоне нуши чаще называется «Каабой» (по преобладанию там социально наименее благополучных выходцев из мусульманских общины), а иногда даже — «кладбищем живых».
Telegraph
ФЕСПАКО-27. Вновь к новинкам завершившегося сезона
Помимо трех статуэток принцессы Йененги на коне – золотой, серебряной и бронзовой, оргкомитет ФЕСПАКО присуждает авторам попавших в конкурсную программу полнометражных художественных фильмов еще ряд дополнительных премий. Восполняя пробелы фестивальных дневников…
🇬🇲 Шарики и сюрпризы. О выборах в Гамбии
4 декабря жители Гамбии выходят к избирательным участкам, чтобы кинуть шарик — а жители Гамбии кидают в разноцветные барабаны-урны стеклянные шарики вместо бюллетеней — в пользу одного из шести претендентов на высший государственный пост в этой небольшой республике.
Серьезную конкуренцию 53-летнему президенту Адаме Барроу, который пообещал после (неожиданного для себя и сопровождавшегося конституционным кризисом) избрания в дек. 2016 г. уйти спустя три года и больше не выдвигать кандидатуру на новый срок, а впоследствии все свои обещания нарушил, может составить лишь его бывший вице-президент, глава МИД и «патриарх» гамбийской политики 73-летний Усайну Дарбо.
За пять лет некогда скромный no-drama Adama, в прошлом — лондонский охранник супермаркета без высшего образования, удобно расположился на вершине власти, оброс влиятельными союзниками в медиа (включая Barrow Media Empowerment), гуманитарной сфере, в бизнесе и диаспоре, эмансипировался от некогда поддержавшей его коалиции, создав в январе собственную Народную национальную партию (NPP), и считается одним из фаворитов голосования (по опросам, за него готовы отдать голоса 41%, за Дарбо — 22%).
Кандидат от «Объединенной демократической партии» (UDP) Усайну Дарбо, исторический противник диктатуры Яйя Джамме, который в 2016 г. находился в заключении, пробует себя на выборах уже в пятый раз. Барроу, его «сын» и воспитанник, выдвинутый в президенты от коалиции 8 партий во главе с UDP в 2016 г. без большой надежды на успех и во многом потому, что их лидеры, вкл. самого Дарбо, пребывали в заключении, продолжает уважительно называть Дарбо «папой», хотя тот, критикуя «сына» за неопытность и случайность попадания на политический олимп, еще в сент. 2019 г. порвал с Барроу и «зачистил» UDP от его людей.
Против Барроу, нарушившего в 2019 г. хотя и неформальное и не противоречащее конституции, но серьезное обещание, выступила не только уличная оппозиция из движения Three years jotna («трех лет достаточно»), но и ряд бывших союзников по оппозиционной коалиции, которые, привычно отмечая состояние медиц. и образоват. учреждений, коллапс обещанной конституционной реформы и застой в экономике, построенной на реэкспорте и сильно пострадавшей от спада туризма, — в том числе все чаще полемически сравнивают Барроу с Джамме.
Что самое, пожалуй, интригующее, так это то, что, порвав с UDP, Барроу стал искать и, к удивлению и раздражению жертв преступлений Джамме, действительно нашел союзников именно в лагере опального диктатора, а точнее — в его «Альянсе за патриотическую переориентацию и созидание» (APRC), исторической опоре режима Джамме, с которой 5 сент. был достигнут политический союз, оправданный Барроу «интересами национальной безопасности и примирения». И не без этнической арифметики: в борьбе c Дарбо, во многом опирающимся на электорат мандинка, APRC, представляющий джола, этнос Джамме, может обеспечить все еще хрупкую NPP, выстраивающую контакты с разными этнорегион. группами, дополнительными голосами на голосовании.
Яйя Джамме, влиятельный даже в изгнании в Экваториальной Гвинее, естественно, не рад новому раскладу: сместив исполнит. секретаря APRC Фабакари Джатта, он пошел на сближение с Мама Канде, бывшим членом APRC, некогда перешедшим в оппозицию к Джамме и основавшим в 2016 г. «Демократический конгресс Гамбии», а ныне стянувшим часть лоялистов Джамме.
Несмотря на то что спикер APRC намекнул, что «мирное и почетное» возвращение диктатора Джамме было одним из пунктов меморандума о взаимопонимании с NPP Барроу, а Барроу кооптировал в свои структуры не только технократов, но и высокопоставленных политиков круга Джамме, взаимного доверия между Джамме и Барроу — ключевого условия для безопасного возвращения Джамме — нет, тем более что созданная Барроу Комиссия по правде и примирению (TRRC), направленная на расследование преступлений Джамме, уже подготовила долгожданный доклад, способный заложить правовую почву для преследования Джамме и его сообщников.
4 декабря жители Гамбии выходят к избирательным участкам, чтобы кинуть шарик — а жители Гамбии кидают в разноцветные барабаны-урны стеклянные шарики вместо бюллетеней — в пользу одного из шести претендентов на высший государственный пост в этой небольшой республике.
Серьезную конкуренцию 53-летнему президенту Адаме Барроу, который пообещал после (неожиданного для себя и сопровождавшегося конституционным кризисом) избрания в дек. 2016 г. уйти спустя три года и больше не выдвигать кандидатуру на новый срок, а впоследствии все свои обещания нарушил, может составить лишь его бывший вице-президент, глава МИД и «патриарх» гамбийской политики 73-летний Усайну Дарбо.
За пять лет некогда скромный no-drama Adama, в прошлом — лондонский охранник супермаркета без высшего образования, удобно расположился на вершине власти, оброс влиятельными союзниками в медиа (включая Barrow Media Empowerment), гуманитарной сфере, в бизнесе и диаспоре, эмансипировался от некогда поддержавшей его коалиции, создав в январе собственную Народную национальную партию (NPP), и считается одним из фаворитов голосования (по опросам, за него готовы отдать голоса 41%, за Дарбо — 22%).
Кандидат от «Объединенной демократической партии» (UDP) Усайну Дарбо, исторический противник диктатуры Яйя Джамме, который в 2016 г. находился в заключении, пробует себя на выборах уже в пятый раз. Барроу, его «сын» и воспитанник, выдвинутый в президенты от коалиции 8 партий во главе с UDP в 2016 г. без большой надежды на успех и во многом потому, что их лидеры, вкл. самого Дарбо, пребывали в заключении, продолжает уважительно называть Дарбо «папой», хотя тот, критикуя «сына» за неопытность и случайность попадания на политический олимп, еще в сент. 2019 г. порвал с Барроу и «зачистил» UDP от его людей.
Против Барроу, нарушившего в 2019 г. хотя и неформальное и не противоречащее конституции, но серьезное обещание, выступила не только уличная оппозиция из движения Three years jotna («трех лет достаточно»), но и ряд бывших союзников по оппозиционной коалиции, которые, привычно отмечая состояние медиц. и образоват. учреждений, коллапс обещанной конституционной реформы и застой в экономике, построенной на реэкспорте и сильно пострадавшей от спада туризма, — в том числе все чаще полемически сравнивают Барроу с Джамме.
Что самое, пожалуй, интригующее, так это то, что, порвав с UDP, Барроу стал искать и, к удивлению и раздражению жертв преступлений Джамме, действительно нашел союзников именно в лагере опального диктатора, а точнее — в его «Альянсе за патриотическую переориентацию и созидание» (APRC), исторической опоре режима Джамме, с которой 5 сент. был достигнут политический союз, оправданный Барроу «интересами национальной безопасности и примирения». И не без этнической арифметики: в борьбе c Дарбо, во многом опирающимся на электорат мандинка, APRC, представляющий джола, этнос Джамме, может обеспечить все еще хрупкую NPP, выстраивающую контакты с разными этнорегион. группами, дополнительными голосами на голосовании.
Яйя Джамме, влиятельный даже в изгнании в Экваториальной Гвинее, естественно, не рад новому раскладу: сместив исполнит. секретаря APRC Фабакари Джатта, он пошел на сближение с Мама Канде, бывшим членом APRC, некогда перешедшим в оппозицию к Джамме и основавшим в 2016 г. «Демократический конгресс Гамбии», а ныне стянувшим часть лоялистов Джамме.
Несмотря на то что спикер APRC намекнул, что «мирное и почетное» возвращение диктатора Джамме было одним из пунктов меморандума о взаимопонимании с NPP Барроу, а Барроу кооптировал в свои структуры не только технократов, но и высокопоставленных политиков круга Джамме, взаимного доверия между Джамме и Барроу — ключевого условия для безопасного возвращения Джамме — нет, тем более что созданная Барроу Комиссия по правде и примирению (TRRC), направленная на расследование преступлений Джамме, уже подготовила долгожданный доклад, способный заложить правовую почву для преследования Джамме и его сообщников.
Forwarded from Журнал НОЖ
Половина нападений на суда происходит в Гвинейском заливе, а местные пиратские ОПГ устроены как бизнесы, пользующиеся государственной инфраструктурой. Как пиратство связано с властями и причем тут вооруженные «экологи» из дельты Нигера — разбирается Алексей Целунов (@zangaro).
https://knife.media/african-piracy/
https://knife.media/african-piracy/
🇨🇩 🇺🇬 Охота слона за мухой. Об угандийской интервенции в ДР Конго
Начавшаяся 30 ноября совместная операция ДР Конго и Уганды в конголезских провинциях Сев. Киву и Итури под кодовым названием Shujaa (суах. «герой») и с задействованием не менее 1,5—1,7 тыс. угандийских солдат (по др. оценкам, до 5 тыс.) против террористов из «Союзных демократических сил» (ок. 1 тыс. боевиков) становится крупным событием в Восточной Африке, безусловно спровоцированным, вернее ускоренным, серией громких терактов октября-ноября в Кампале, в которых власти Уганды обвинили эту исламистскую секту.
🔺Операция началась громко — с серии артилл. и возд. бомбардировок баз СДС в районе г. Бени. Однако первонач. заявления о «крупных успехах» ген.-лейт. Мухоози Кайнеругабы, ком. сухопутными силами и по совм. сына президента Йовери Мусевени, судя по всему, оказались преждевременными: труднопроходимая горно-холмистая местность в сочетании с плохими дорогами создают большие препятствия для продвижения войск и бронетехники и обеспечивают фору СДС. Кроме того, миссия ООН, достигшая 7 дек. соглашения о совместных операциях с ВС ДРК, по-прежнему остается в стороне от угандийской операции.
🔺Группировка, убившая на востоке Конго 2 тыс. чел. с 2017 г. и признанная террористич. в ряде стран, с предп. связями с исламистами в Мозамбике, давно являлась целью Кампалы. В дек. 2017 г. ВВС Уганды нанесли удары по 8 лагерям СДС в Сев. Киву, ликвидировав до 100 террористов. Ssabalwanyi, «величайший из бойцов», как себя называет многолетний лидер Уганды, ссылаясь на боевое прозвище времен партизанской войны, не скупился на воинственные инвективы, разъясняя общественности цели операции. Однако для Йовери Мусевени, столкнувшегося с критикой международного сообщества после переизбрания на новый срок, сопровождавшегося столкновениями и жертвами (за это ряд силовиков, включая шефа разведки ген.-май. Кандихо, попали под санкции США), безусловно выгодно связывать СДС как с ИГ, так и с севером Мозамбика для позиционирования себя важнейшим звеном борьбы с терроризмом, что непродуктивно и даже опасно.
🔺Однако Уганде придется крайне осторожно просчитывать свои шаги — многие помнят интервенцию 1998-2001 г., за которую в 2005 г. Международный суд присудил Уганде выплатить компенсации Киншасе в размере $13 млрд. А именно — не вовлекаться в сложную конфликтную межобщинную динамику, где СДС — лишь одна из группировок, и в которой ряд этнорег. сил, напр. общины баньябвиша, блокируются то с войсками, то с СДС.
🔺Экономический аспект. После вот уже трехлетнего закрытия границы с Руандой, отношения с которой находятся в нижней точке и обострились в связи с недавними атаками M23 в Ручуру, Уганде жизненно важны перспективные рынки ДРК, находящейся на пороге вступления в ВАС. Кампала реализует в ДРК $68млн проект строительства 220 км трассы в обход Руанды, стране важно обеспечить и безопасность проектов Total и кит. CNOOC на оз. Альберт, на гр. с ДРК, в течение ближайших двух лет.
🔺Операция — послание Руанде, с которой Кампала уже пережила три раунда конфликтов в Кисангани (1999-2000) и в Итури (2002-05) и которую Кампала недавно обвинила в похищении своих военных. Уганда заходит в зону интересов Руанды, сблизившейся с Киншасой и в 2019-20 гг. проводившей в регионе тайные операции силами спецназа. Сам характер операции производит впечатление демонстрации силы (особенно «обката» новых вооружений и подготовленных при участии Франции горно-стрелковых подразделений).
🔺Для ДРК операция несёт риски, будучи сигналом, что президент Феликс Чисекеди не справляется с ситуацией. 30 ноября конголезский парламент 287 голосами в 13-й (!) раз продлил действие осадного положения в Сев. Киву и Итури. Предположительно «добро» на операцию Йовери Мусевени, добивавшийся интервенции уже несколько лет, получил от Феликса Чисекеди не позднее 27 ноября. Кроме того, Чисекеди не позднее 17 ноября добился поддержки и ряда депутатов из Сев. Киву и Итури. Но общественность отреагировала смешанно, против «пожарников-пироманов» резко высказался нобелевский лауреат Дени Муквеге.
Начавшаяся 30 ноября совместная операция ДР Конго и Уганды в конголезских провинциях Сев. Киву и Итури под кодовым названием Shujaa (суах. «герой») и с задействованием не менее 1,5—1,7 тыс. угандийских солдат (по др. оценкам, до 5 тыс.) против террористов из «Союзных демократических сил» (ок. 1 тыс. боевиков) становится крупным событием в Восточной Африке, безусловно спровоцированным, вернее ускоренным, серией громких терактов октября-ноября в Кампале, в которых власти Уганды обвинили эту исламистскую секту.
🔺Операция началась громко — с серии артилл. и возд. бомбардировок баз СДС в районе г. Бени. Однако первонач. заявления о «крупных успехах» ген.-лейт. Мухоози Кайнеругабы, ком. сухопутными силами и по совм. сына президента Йовери Мусевени, судя по всему, оказались преждевременными: труднопроходимая горно-холмистая местность в сочетании с плохими дорогами создают большие препятствия для продвижения войск и бронетехники и обеспечивают фору СДС. Кроме того, миссия ООН, достигшая 7 дек. соглашения о совместных операциях с ВС ДРК, по-прежнему остается в стороне от угандийской операции.
🔺Группировка, убившая на востоке Конго 2 тыс. чел. с 2017 г. и признанная террористич. в ряде стран, с предп. связями с исламистами в Мозамбике, давно являлась целью Кампалы. В дек. 2017 г. ВВС Уганды нанесли удары по 8 лагерям СДС в Сев. Киву, ликвидировав до 100 террористов. Ssabalwanyi, «величайший из бойцов», как себя называет многолетний лидер Уганды, ссылаясь на боевое прозвище времен партизанской войны, не скупился на воинственные инвективы, разъясняя общественности цели операции. Однако для Йовери Мусевени, столкнувшегося с критикой международного сообщества после переизбрания на новый срок, сопровождавшегося столкновениями и жертвами (за это ряд силовиков, включая шефа разведки ген.-май. Кандихо, попали под санкции США), безусловно выгодно связывать СДС как с ИГ, так и с севером Мозамбика для позиционирования себя важнейшим звеном борьбы с терроризмом, что непродуктивно и даже опасно.
🔺Однако Уганде придется крайне осторожно просчитывать свои шаги — многие помнят интервенцию 1998-2001 г., за которую в 2005 г. Международный суд присудил Уганде выплатить компенсации Киншасе в размере $13 млрд. А именно — не вовлекаться в сложную конфликтную межобщинную динамику, где СДС — лишь одна из группировок, и в которой ряд этнорег. сил, напр. общины баньябвиша, блокируются то с войсками, то с СДС.
🔺Экономический аспект. После вот уже трехлетнего закрытия границы с Руандой, отношения с которой находятся в нижней точке и обострились в связи с недавними атаками M23 в Ручуру, Уганде жизненно важны перспективные рынки ДРК, находящейся на пороге вступления в ВАС. Кампала реализует в ДРК $68млн проект строительства 220 км трассы в обход Руанды, стране важно обеспечить и безопасность проектов Total и кит. CNOOC на оз. Альберт, на гр. с ДРК, в течение ближайших двух лет.
🔺Операция — послание Руанде, с которой Кампала уже пережила три раунда конфликтов в Кисангани (1999-2000) и в Итури (2002-05) и которую Кампала недавно обвинила в похищении своих военных. Уганда заходит в зону интересов Руанды, сблизившейся с Киншасой и в 2019-20 гг. проводившей в регионе тайные операции силами спецназа. Сам характер операции производит впечатление демонстрации силы (особенно «обката» новых вооружений и подготовленных при участии Франции горно-стрелковых подразделений).
🔺Для ДРК операция несёт риски, будучи сигналом, что президент Феликс Чисекеди не справляется с ситуацией. 30 ноября конголезский парламент 287 голосами в 13-й (!) раз продлил действие осадного положения в Сев. Киву и Итури. Предположительно «добро» на операцию Йовери Мусевени, добивавшийся интервенции уже несколько лет, получил от Феликса Чисекеди не позднее 27 ноября. Кроме того, Чисекеди не позднее 17 ноября добился поддержки и ряда депутатов из Сев. Киву и Итури. Но общественность отреагировала смешанно, против «пожарников-пироманов» резко высказался нобелевский лауреат Дени Муквеге.
🇨🇩 🇨🇳 «Сделка века». О крупном коррупционном скандале в ДР Конго
Один из потенциально крупнейших коррупционных скандалов Африки разворачивается вокруг обстоятельств реализации т.н. «Сделки века» — бартерной сделки, заключенной в 2008 г. конголезским правительством с КНР и предусматривавшей поставку меди и кобальта в обмен на инфраструктурные проекты общей стоимостью $9 млрд (в 2009 г. сумма была снижена до $6 млрд под давлением МВФ).
Контракт, инфраструктурная часть которого была возложена на кит. компании Sinohydro и CREC, предусматривал строительство по 3,5 тыс. км автомобильных и железных дорог, возведение дорожной инфраструктуры в столице Киншасе, строительство 31 госпиталя и 145 медцентров, 2 тыс. объектов соц. жилья в столице и 3 тыс. — в провинциях, двух университетов и нескольких др. объектов.
Однако начатая президентом Феликсом Чисекеди в сентябре фронтальная ревизия китайско-конголезских соглашений, достигнутых в период администрации Жозефа Кабилы (2001-18), выявила серьезные нарушения, озвученные в технической записке Конголезского агентства по капитальному строительству (ACGT) и уточненные в докладах, представленных, соответственно, министрами шахт и инфраструктурного развития.
Несмотря на то что были признаны определенные позитивные изменения (новые рабочие места, трансфер технологий и т.д.), констатируется, что сделка реализована в «добывающей части» на 77% (инвестировано $2,4 из 3,2 млрд запланированных средств), зато в инфраструктурной — лишь на 27,5% ($969 млн, без процентов — $825 млн против $3млрд запланированных средств на данной стадии проекта). При этом объем инфраструктурных инвестиций был снижен до $1,053 млрд в связи с низкими темпами прогресса в «добывающей части» решением совета директоров Sicomines (кит.-конголезской СП, ответственного за «добывающую» часть, в котором конголезскому госоператору Gécamines принадлежит 32%; при этом, по данным докладов, роль конголезской стороны в принятии решений сведена до чисто консультативных функций).
На инвестированные 825 млн реализовано всего 40 проектов (дороги, здания, водопроводы), еще 13 находятся в процессе реализации. Не построен ни один университет и ни один госпиталь, проложено всего 356 км дорог с твердым покрытием и 854 км грунтовых дорог, не закончены важные стройки в Букаву, Гоме, Буниа, Калемие, не возведена ГЭС; при этом завершенные проекты, согласно ACGT, далеки от совершенства, возводились при плохом планировании и др.
Несмотря на то что администрация Феликса Чисекеди — при финансовой поддержке США — всерьез нацелилась на пересмотр соглашений с иностр. компаниями, в первую очередь из КНР (но не только: изучаются канадские, европейские, индийские etc. концессии), проводит ревизию нелегальной и кустарной добычи ископаемых и антикоррупционные мероприятия в госкомпании Gécamines, с учетом того что все контракты — СП с местными компаниями, деловые связи глав некоторых из них, вошедших в администрацию Чисекеди, все же будет опасно подвергать ревизии под угрозой распада выстраданного правящего «Священного союза».
Но очевидная цель проверок ясна из доклада организации The Sentry, согласно которому средства, которые должны были быть направлены на социальную инфраструктуру, были предположит. присвоены кланом Жозефа Кабилы благодаря предпринимателю Ду Вэю и созданным им фирм-«прокладок» — по данным совместного расследования 19 СМИ и НГО, выявлены хищения «семьей» не менее $140 млн в период 2013-2018 через структуры CCC и BGFIBank. Это — очередной удар по Кабиле после разрыва и выдавливания его коалиции в оппозицию, в то время как Кабиле и его ближнему кругу инкриминируются и др. незаконные операции с фин. средствами и недвижимостью.
Обнародование данных неслучайно совпало с обострением конкуренции США и КНР на «африканском» треке (показательны почти одновременные визиты Госсекретаря США Энтони Блинкена и главы МИД КНР Ван И в Дакар), сведения о нарушениях в реализации сделки спровоцировали обмен репликами между амер. и кит. диппредставителями.
Один из потенциально крупнейших коррупционных скандалов Африки разворачивается вокруг обстоятельств реализации т.н. «Сделки века» — бартерной сделки, заключенной в 2008 г. конголезским правительством с КНР и предусматривавшей поставку меди и кобальта в обмен на инфраструктурные проекты общей стоимостью $9 млрд (в 2009 г. сумма была снижена до $6 млрд под давлением МВФ).
Контракт, инфраструктурная часть которого была возложена на кит. компании Sinohydro и CREC, предусматривал строительство по 3,5 тыс. км автомобильных и железных дорог, возведение дорожной инфраструктуры в столице Киншасе, строительство 31 госпиталя и 145 медцентров, 2 тыс. объектов соц. жилья в столице и 3 тыс. — в провинциях, двух университетов и нескольких др. объектов.
Однако начатая президентом Феликсом Чисекеди в сентябре фронтальная ревизия китайско-конголезских соглашений, достигнутых в период администрации Жозефа Кабилы (2001-18), выявила серьезные нарушения, озвученные в технической записке Конголезского агентства по капитальному строительству (ACGT) и уточненные в докладах, представленных, соответственно, министрами шахт и инфраструктурного развития.
Несмотря на то что были признаны определенные позитивные изменения (новые рабочие места, трансфер технологий и т.д.), констатируется, что сделка реализована в «добывающей части» на 77% (инвестировано $2,4 из 3,2 млрд запланированных средств), зато в инфраструктурной — лишь на 27,5% ($969 млн, без процентов — $825 млн против $3млрд запланированных средств на данной стадии проекта). При этом объем инфраструктурных инвестиций был снижен до $1,053 млрд в связи с низкими темпами прогресса в «добывающей части» решением совета директоров Sicomines (кит.-конголезской СП, ответственного за «добывающую» часть, в котором конголезскому госоператору Gécamines принадлежит 32%; при этом, по данным докладов, роль конголезской стороны в принятии решений сведена до чисто консультативных функций).
На инвестированные 825 млн реализовано всего 40 проектов (дороги, здания, водопроводы), еще 13 находятся в процессе реализации. Не построен ни один университет и ни один госпиталь, проложено всего 356 км дорог с твердым покрытием и 854 км грунтовых дорог, не закончены важные стройки в Букаву, Гоме, Буниа, Калемие, не возведена ГЭС; при этом завершенные проекты, согласно ACGT, далеки от совершенства, возводились при плохом планировании и др.
Несмотря на то что администрация Феликса Чисекеди — при финансовой поддержке США — всерьез нацелилась на пересмотр соглашений с иностр. компаниями, в первую очередь из КНР (но не только: изучаются канадские, европейские, индийские etc. концессии), проводит ревизию нелегальной и кустарной добычи ископаемых и антикоррупционные мероприятия в госкомпании Gécamines, с учетом того что все контракты — СП с местными компаниями, деловые связи глав некоторых из них, вошедших в администрацию Чисекеди, все же будет опасно подвергать ревизии под угрозой распада выстраданного правящего «Священного союза».
Но очевидная цель проверок ясна из доклада организации The Sentry, согласно которому средства, которые должны были быть направлены на социальную инфраструктуру, были предположит. присвоены кланом Жозефа Кабилы благодаря предпринимателю Ду Вэю и созданным им фирм-«прокладок» — по данным совместного расследования 19 СМИ и НГО, выявлены хищения «семьей» не менее $140 млн в период 2013-2018 через структуры CCC и BGFIBank. Это — очередной удар по Кабиле после разрыва и выдавливания его коалиции в оппозицию, в то время как Кабиле и его ближнему кругу инкриминируются и др. незаконные операции с фин. средствами и недвижимостью.
Обнародование данных неслучайно совпало с обострением конкуренции США и КНР на «африканском» треке (показательны почти одновременные визиты Госсекретаря США Энтони Блинкена и главы МИД КНР Ван И в Дакар), сведения о нарушениях в реализации сделки спровоцировали обмен репликами между амер. и кит. диппредставителями.
🇲🇱 Главы МИД ЕС в Брюсселе во многом по инициативе Франции и после достижения Жозепом Боррелем консенсуса с 27 странами приняли решение о введении санкций против неофициальной российской ЧВК «Вагнер», а также против Мали — за «подрыв процесса демократической передачи власти».
Парадоксально, но эта во многом превентивная мера, совпавшая со свертыванием французской антитеррористической операции «Бархан» в этой стране и призванная защитить европейские позиции в Мали, потенциально может ослабить позиции ЕС и Франции в Бамако, углубить взаимное недоверие и превратить РФ — без больших усилий с ее стороны — в желательного союзника как минимум в лице части малийской общественности и правящих кругов.
Правящие силы Мали, региональное и донорское сообщество уже давно не сходятся по принципиальному вопросу. Если первые упорно настаивали на продлении переход. периода для проведения реформ, то вторые — на скорейшем проведении выборов. Риски и издержки обоих подходов, в целом, озвучены: премьер обвинял ЭКОВАС и Париж в нежелании считаться с реалиями страны, те — в электоральной прокрастинации.
Но диалог — явно неравный. Отказ от соблюдения хронограммы выборов с дедлайном в февр. 2021 г. все дальше выводил Мали в относительные изгои регионального сообщества. Среди 149 персон, попавших в санкционные списки ЭКОВАС за срыв дорожной карты, оказались и премьер-министр Шогель Майга, и почти все члены кабмина, а также — что важнее — представители CNT, переходного законодательного органа, наказание которых куда болезненнее, чем не очень «выездных» путчистов; там показательно отсутствуют лишь имена главы государства Ассими Гойта и МИД Абдулая Диопа, которые выведены из-под удара санкций, чтобы оставить окно для прямых переговоров с ЭКОВАС.
Немалая доля политизированной столичной общественности выступает за продление переходного периода, реалистично понимая, что к февралю страну не «починить». На улицах звучат «суверенистские» лозунги, развеваются российские флаги, власти поддерживают популярность популистской риторикой и антикоррупциоными мероприятиями, затронувшими политический класс, бюрократию, бизнес (так, пожизненное светит «хлопковому королю» Бакари Тогола, близкому свергнутому ИБК) и даже часть военных; 11 дек. начались раунды национальных консультаций — будучи ключевым условием для проведения выборов, они, впрочем, бойкотируются рядом полит. сил, включая туарегские организации и сторонников имама Дико.
В этой атмосфере неопределенности надо понимать и «заигрывание» с темой ЧВК «Вагнер», и визит Абдулая Диопа в Москву, где он 11 ноября встречался с Сергеем Лавровым. Гойта, сегодня пообещавший представить хронограмму не позднее 31 января 2022 г., нужны рычаги давления; Москва, не менее нуждающаяся в союзниках, тоже заинтересована — по кр. мере на словах.
Замена «Вагнером» иностр. войск кажется нереалистичным сценарием ввиду угрозы полного демонтажа дорогой инфраструктуры безопасности (США уже пригрозили Мали отказом в предоставлении ценных разведданных). Франц. операция ежегодно обходилась в €800 млн, рос. сторона явно не готова тратить на безусловно сложный, рискованный и дорогостоящий для Москвы конфликт больше, чем необходимо, туарегские и арабские коалиции севера без энтузиазма восприняли идею, да и «вход» россиян логистически очень затруднен.
Но рос. сторона уже косвенно вовлечена в эти события, поддерживая благоприятную ей конъюнктуру общественного мнения, укрепляющуюся на волне выведения фр. войск из баз в Тессалите, Тимбукту и Кидале, сокращения контингента с 5,1 до 2,5-3 тыс. военных и недавней активизации атак JNIM. Пока что во многом через СМИ. В стране развита экосистема «пророссийских» СМИ, достаточно высокие просмотры у RT, в «оффлайне» — фигура активиста Адама «Бена» Джарра, члена стратегического комитета M5—RFP, CNT и движения Yerewolo (ранее эту нишу занимала «Группа патриотов за Мали»), который в сентябре пообещал, что «Вагнер» за полгода положит конец конфликту. Франция вынуждена остро реагировать на эти слухи, лишь укрепляя пророс. настроения, и тратить ресурсы на укрепление своего имиджа.
Парадоксально, но эта во многом превентивная мера, совпавшая со свертыванием французской антитеррористической операции «Бархан» в этой стране и призванная защитить европейские позиции в Мали, потенциально может ослабить позиции ЕС и Франции в Бамако, углубить взаимное недоверие и превратить РФ — без больших усилий с ее стороны — в желательного союзника как минимум в лице части малийской общественности и правящих кругов.
Правящие силы Мали, региональное и донорское сообщество уже давно не сходятся по принципиальному вопросу. Если первые упорно настаивали на продлении переход. периода для проведения реформ, то вторые — на скорейшем проведении выборов. Риски и издержки обоих подходов, в целом, озвучены: премьер обвинял ЭКОВАС и Париж в нежелании считаться с реалиями страны, те — в электоральной прокрастинации.
Но диалог — явно неравный. Отказ от соблюдения хронограммы выборов с дедлайном в февр. 2021 г. все дальше выводил Мали в относительные изгои регионального сообщества. Среди 149 персон, попавших в санкционные списки ЭКОВАС за срыв дорожной карты, оказались и премьер-министр Шогель Майга, и почти все члены кабмина, а также — что важнее — представители CNT, переходного законодательного органа, наказание которых куда болезненнее, чем не очень «выездных» путчистов; там показательно отсутствуют лишь имена главы государства Ассими Гойта и МИД Абдулая Диопа, которые выведены из-под удара санкций, чтобы оставить окно для прямых переговоров с ЭКОВАС.
Немалая доля политизированной столичной общественности выступает за продление переходного периода, реалистично понимая, что к февралю страну не «починить». На улицах звучат «суверенистские» лозунги, развеваются российские флаги, власти поддерживают популярность популистской риторикой и антикоррупциоными мероприятиями, затронувшими политический класс, бюрократию, бизнес (так, пожизненное светит «хлопковому королю» Бакари Тогола, близкому свергнутому ИБК) и даже часть военных; 11 дек. начались раунды национальных консультаций — будучи ключевым условием для проведения выборов, они, впрочем, бойкотируются рядом полит. сил, включая туарегские организации и сторонников имама Дико.
В этой атмосфере неопределенности надо понимать и «заигрывание» с темой ЧВК «Вагнер», и визит Абдулая Диопа в Москву, где он 11 ноября встречался с Сергеем Лавровым. Гойта, сегодня пообещавший представить хронограмму не позднее 31 января 2022 г., нужны рычаги давления; Москва, не менее нуждающаяся в союзниках, тоже заинтересована — по кр. мере на словах.
Замена «Вагнером» иностр. войск кажется нереалистичным сценарием ввиду угрозы полного демонтажа дорогой инфраструктуры безопасности (США уже пригрозили Мали отказом в предоставлении ценных разведданных). Франц. операция ежегодно обходилась в €800 млн, рос. сторона явно не готова тратить на безусловно сложный, рискованный и дорогостоящий для Москвы конфликт больше, чем необходимо, туарегские и арабские коалиции севера без энтузиазма восприняли идею, да и «вход» россиян логистически очень затруднен.
Но рос. сторона уже косвенно вовлечена в эти события, поддерживая благоприятную ей конъюнктуру общественного мнения, укрепляющуюся на волне выведения фр. войск из баз в Тессалите, Тимбукту и Кидале, сокращения контингента с 5,1 до 2,5-3 тыс. военных и недавней активизации атак JNIM. Пока что во многом через СМИ. В стране развита экосистема «пророссийских» СМИ, достаточно высокие просмотры у RT, в «оффлайне» — фигура активиста Адама «Бена» Джарра, члена стратегического комитета M5—RFP, CNT и движения Yerewolo (ранее эту нишу занимала «Группа патриотов за Мали»), который в сентябре пообещал, что «Вагнер» за полгода положит конец конфликту. Франция вынуждена остро реагировать на эти слухи, лишь укрепляя пророс. настроения, и тратить ресурсы на укрепление своего имиджа.
🇹🇷 17-18 декабря в Стамбуле турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган принимает глав государств и правительств африканских стран на третьем саммите партнерства «Турция-Африка» (предыдущие два прошли в 2008 г. в Стамбуле и в 2014 г. в столице Экваториальной Гвинеи Малабо).
Среди гостей — глава ДР Конго и по совместительству председатель Африканского союза Феликс Чисекеди, его преемник на этом посту президент Сенегала Маки Саль, представляющие соответственно ЭКОВАС и ЭКОЦАС Нана Акуфо-Аддо (Гана) и Дени Сассу-Нгессо (Конго-Браззавиль), председатель Комитета глав государств и правительств по координации НЕПАД Поль Кагаме (Руанда) и др. высокопоставленные гости.
Присутствие Турции и турецких товаров заметно в самых разных, причем довольно неожиданных сферах. Если прогуляться по камерунским книжным магазинам, то быстро бросается в глаза, что огромный ассортимент книжной продукции отпечатывается в стамбульских типографиях — просто так дешевле. А за счет того, что до 90% сладостей на прилавках Сенегала, в т.ч. конфет и печений, импортируется из Турции, в народном обиходе этой западноафриканской страны популярные печенья с начинкой стали так и называться по-турецки: бискрэм.
И дело, разумеется, сводится не только к книгам, журналам или печенью. В том же Сенегале турецкая мукомольная компания FKS — лидер в производстве муки, кормов для животных и птицы. В такой важной стране Северной Африки, как Алжир, турецкие компании — крупнейшие работодатели (28 тыс. чел. в 800 предприятиях в 2020 г.) и крупные инвесторы в ее экономику ($3,5 млрд в 2020 г.). В Эфиопии работает 225 турецких компаний с 20 тыс. занятых (текстильная, обувная, пищевкусовая промышленность и др.). Плавучие электростанции компании Karpowership обеспечивают до 100% электроэнергии Гвинеи-Бисау и 80% — Сьерра-Леоне. Именно в Африке — в Сомали — расположена крупнейшая турецкая заморская военная база (в столице Могадишо).
Однако нарастающие внутренние проблемы в экономике этой ближневосточной страны, связанные с постоянным и довольно спорным понижением процентных ставок ради наращивания экспорта (т.н. «экономическая война за независимость») — рекордные «падения» лиры, снижение внутреннего потребления, исход инвесторов, сокращение валютных резервов, рост долга; раздражение «традиционных» партнеров (вроде Франции) растущей конкуренцией со стороны турецкого бизнеса; вовлечение Турции в сложный, конфликтный, буксующий и дорогостоящий проект восстановления сомалийской государственности и, главное, преследование собственных интересов, приводящее к торговым дисбалансам и раздражению от наплыва дешевого турецкого импорта, разрушающего национальные производства, — все это в ближайшем будущем может поставить для турецкой экспансии серьезные заслоны.
В новом материале для узбекистанского издания «Бугун» (@bugunrasmiy) рассказываю о впечатляющих результатах турецкой экспансии Турции за последние 20 лет, о ее мотивах, достижениях, ограничениях и сложностях.
Текст на русском языке — здесь.
Среди гостей — глава ДР Конго и по совместительству председатель Африканского союза Феликс Чисекеди, его преемник на этом посту президент Сенегала Маки Саль, представляющие соответственно ЭКОВАС и ЭКОЦАС Нана Акуфо-Аддо (Гана) и Дени Сассу-Нгессо (Конго-Браззавиль), председатель Комитета глав государств и правительств по координации НЕПАД Поль Кагаме (Руанда) и др. высокопоставленные гости.
Присутствие Турции и турецких товаров заметно в самых разных, причем довольно неожиданных сферах. Если прогуляться по камерунским книжным магазинам, то быстро бросается в глаза, что огромный ассортимент книжной продукции отпечатывается в стамбульских типографиях — просто так дешевле. А за счет того, что до 90% сладостей на прилавках Сенегала, в т.ч. конфет и печений, импортируется из Турции, в народном обиходе этой западноафриканской страны популярные печенья с начинкой стали так и называться по-турецки: бискрэм.
И дело, разумеется, сводится не только к книгам, журналам или печенью. В том же Сенегале турецкая мукомольная компания FKS — лидер в производстве муки, кормов для животных и птицы. В такой важной стране Северной Африки, как Алжир, турецкие компании — крупнейшие работодатели (28 тыс. чел. в 800 предприятиях в 2020 г.) и крупные инвесторы в ее экономику ($3,5 млрд в 2020 г.). В Эфиопии работает 225 турецких компаний с 20 тыс. занятых (текстильная, обувная, пищевкусовая промышленность и др.). Плавучие электростанции компании Karpowership обеспечивают до 100% электроэнергии Гвинеи-Бисау и 80% — Сьерра-Леоне. Именно в Африке — в Сомали — расположена крупнейшая турецкая заморская военная база (в столице Могадишо).
Однако нарастающие внутренние проблемы в экономике этой ближневосточной страны, связанные с постоянным и довольно спорным понижением процентных ставок ради наращивания экспорта (т.н. «экономическая война за независимость») — рекордные «падения» лиры, снижение внутреннего потребления, исход инвесторов, сокращение валютных резервов, рост долга; раздражение «традиционных» партнеров (вроде Франции) растущей конкуренцией со стороны турецкого бизнеса; вовлечение Турции в сложный, конфликтный, буксующий и дорогостоящий проект восстановления сомалийской государственности и, главное, преследование собственных интересов, приводящее к торговым дисбалансам и раздражению от наплыва дешевого турецкого импорта, разрушающего национальные производства, — все это в ближайшем будущем может поставить для турецкой экспансии серьезные заслоны.
В новом материале для узбекистанского издания «Бугун» (@bugunrasmiy) рассказываю о впечатляющих результатах турецкой экспансии Турции за последние 20 лет, о ее мотивах, достижениях, ограничениях и сложностях.
Текст на русском языке — здесь.
Forwarded from Африканистика
Опубликован материал Африканского центра стратегических исследований (ACSS) о современных тенденциях африканской миграции
Африканская миграция обусловлена разнообразным сочетанием факторов «притяжения» и «отталкивания» для каждой отдельной страны. Основными подталкивающими к миграции факторами являются конфликты, политические репрессии и ограниченные экономические возможности. 9 из 15 ведущих африканских стран по количеству эмигрантов находятся в состоянии военного конфликта.
Выходцы из Северной Африки составляют большинство африканских иммигрантов в Европе. На три крупнейшие страны — Марокко, Алжир и Тунис приходится более 5 из 11 миллионов африканских мигрантов в Европе. Это подчеркивает важность близости, сложившихся диаспор и экономических возможностей как ключевых факторов «притяжения», влияющих на принятие решения об эмиграции.
Большая часть африканской миграции происходит внутри континента, что является продолжением давно установившейся закономерности. Около 21 миллиона африканцев живут не в родной для себя африканской стране — цифра, скорее всего, заниженная, поскольку многие африканские страны не отслеживают миграцию. Городские районы Нигерии, ЮАР и Египта являются основными пунктами назначения для этой межафриканской миграции, что отражает позитивную экономическую динамику этих мест.
Среди африканских мигрантов, покинувших континент, около 11 миллионов живут в Европе, почти 5 миллионов — в Азии и более 3 миллионов — в Северной Америке.
По прогнозам Всемирного банка, к 2050 году в Африке появится дополнительно 86 миллионов мигрантов из-за последствий изменения климата. Некоторые из 18 миллионов сезонных рабочих-мигрантов в Африке могут столкнуться с исчезновением работы в сельском хозяйстве, горнодобывающей промышленности и рыболовстве, что увеличит перспективы постоянной миграции в поисках новых возможностей трудоустройства. 30% жителей Западной и Центральной Африки, а также Эфиопии уже сообщают о воздействии окружающей среды на их экономическое положение.
Ссылка на полный материал ACSS
На графике ниже не получается 100% в сумме столбца из-за отсутствия данных для части мигрантов
Африканская миграция обусловлена разнообразным сочетанием факторов «притяжения» и «отталкивания» для каждой отдельной страны. Основными подталкивающими к миграции факторами являются конфликты, политические репрессии и ограниченные экономические возможности. 9 из 15 ведущих африканских стран по количеству эмигрантов находятся в состоянии военного конфликта.
Выходцы из Северной Африки составляют большинство африканских иммигрантов в Европе. На три крупнейшие страны — Марокко, Алжир и Тунис приходится более 5 из 11 миллионов африканских мигрантов в Европе. Это подчеркивает важность близости, сложившихся диаспор и экономических возможностей как ключевых факторов «притяжения», влияющих на принятие решения об эмиграции.
Большая часть африканской миграции происходит внутри континента, что является продолжением давно установившейся закономерности. Около 21 миллиона африканцев живут не в родной для себя африканской стране — цифра, скорее всего, заниженная, поскольку многие африканские страны не отслеживают миграцию. Городские районы Нигерии, ЮАР и Египта являются основными пунктами назначения для этой межафриканской миграции, что отражает позитивную экономическую динамику этих мест.
Среди африканских мигрантов, покинувших континент, около 11 миллионов живут в Европе, почти 5 миллионов — в Азии и более 3 миллионов — в Северной Америке.
По прогнозам Всемирного банка, к 2050 году в Африке появится дополнительно 86 миллионов мигрантов из-за последствий изменения климата. Некоторые из 18 миллионов сезонных рабочих-мигрантов в Африке могут столкнуться с исчезновением работы в сельском хозяйстве, горнодобывающей промышленности и рыболовстве, что увеличит перспективы постоянной миграции в поисках новых возможностей трудоустройства. 30% жителей Западной и Центральной Африки, а также Эфиопии уже сообщают о воздействии окружающей среды на их экономическое положение.
Ссылка на полный материал ACSS
На графике ниже не получается 100% в сумме столбца из-за отсутствия данных для части мигрантов
Аномалии африканского промышленного роста
К Дню индустриализации Африки 20 ноября Всемирный банк представил доклад, констатирующий, что выводы о «преждевременной деиндустриализации» стран Африки cами являются преждевременными. По данным ВБ, в 1990-2018 гг. количество рабочих мест в промышленности выросло на 148% (с 8,6 до 21,3 млн), хотя доля промышленности выросла неравномерно — возросла в Восточной и Центральной Африке, не изменилась в Западной и снизилась — в Южной. Отмечается и стагнирующий (а то и отрицательный) рост производительности в промышленности, совпадающий со стагнацией, а то и сокращением доли создаваемой промышленностью добавленной стоимости в общей структуре ВВП.
Другие данные указывают и на то, что job growth в современных, наиболее развитых и, главное, производительных отраслях экономик — стагнирует. Это пытались объяснять по-разному. Высокие затраты на труд просто неверны: доля зарплат в совокупной добавленной стоимости — исчезающе мала, причем даже в наиболее трудоемких производствах (с зарплатами в размере $26/мес. — вчетверо ниже Бангладеш — рабочие предприятий эфиопского индустриального парка Хавасса — самые низкооплачиваемые в мире). «Плохая бизнес-среда» просто не стыкуется с фактами бурного развития Танзании и Эфиопии (где порог вхождения сопоставим с Вьетнамом).
Зато некоторые инсайты открывает недавнее исследование Africa's Manufacturing Puzzle: Evidence from Tanzanian and Ethiopian Firms (2021), выполненное на основе данных из Танзании (за 2008-16) и Эфиопии (1996-2017). Выбор стран понятен: обе взяли курс на ускоренное промышленное развитие. В частности Эфиопия, где между 1996 и 2016 гг. было создано 128 тыс. раб. мест и где на 2016 г. работало 2600 промышленных компаний с 210 тыс. занятых, давно заявляет о себе как об «Африканском Китае».
Исследование выявило аномалии промышленного развития Африки, в частности — плоскую кривую роста занятости в формальном промышленном секторе. Крупные компании, агрегирующие осн. формальную занятость — более производительны по ср. с мелкими и средними (в Танзании — на 95%, причем экспортно-ориентированные на 70% производительнее тех, кто ориентируется на внутр. рынок; в Эфиопии — в 1,7 р., причем экспортеры — на 56% производительнее неэкспортеров, а иностранные — на 39% по ср. с национальными), но не способны создавать новые рабочие места (это подтверждают и данные ВБ по ЮАР, Сенегалу и Кении). Зато небольшие малорентабльные компании поглощают основную занятость, но не переживают рост производительности труда, за счет чего — общий стремящееся к нулю рост производительности труда в несельскохозяйственном секторе (Эфиопия, Малави, Сенегал, Танзания).
Причина — в технологическом перевооружении, на которую указывает и Всемирный банк. А именно — в росте капиталовооруженности крупных предприятий и внедрении трудосберегающих технологий. Дело в том, что Танзания и Эфиопия вступили в глобальную экономику поздно. Чтобы конкурировать с уже действующими на мировом рынке игроками, им приходится использовать трудосберегающие технологии, не способствующие росту занятости.
Как итог — 10% наиболее капиталоемких крупных компаний Эфиопии и Танзании создают ок. 25% добавленной стоимости в промышленности, но в них заняты менее 10% промышленной рабочей силы. Зато их капиталоемкость уже приближается к показателям Чехии — на 75% в Эфиопии и более чем на 100% в Танзании; в целом же, соотношение капитал/труд сравнимы с показателями стран ОЭСР. При этом традиционно трудоемкие экспортно-ориентированные производства (текстиль, одежда), в среднем, не сильно уступают по капиталоемкости остальным. Наконец, доля низкоквалифицированного труда в такой промышленности тоже постоянно снижается.
Так что если в прошлом именно современные отрасли промышленности генерировали основную занятость в процессе эконом. развития, то сейчас положение изменилось. И перед африканскими производствами стоит другая неутешительная дилемма: повышать либо производительность, либо — занятость.
К Дню индустриализации Африки 20 ноября Всемирный банк представил доклад, констатирующий, что выводы о «преждевременной деиндустриализации» стран Африки cами являются преждевременными. По данным ВБ, в 1990-2018 гг. количество рабочих мест в промышленности выросло на 148% (с 8,6 до 21,3 млн), хотя доля промышленности выросла неравномерно — возросла в Восточной и Центральной Африке, не изменилась в Западной и снизилась — в Южной. Отмечается и стагнирующий (а то и отрицательный) рост производительности в промышленности, совпадающий со стагнацией, а то и сокращением доли создаваемой промышленностью добавленной стоимости в общей структуре ВВП.
Другие данные указывают и на то, что job growth в современных, наиболее развитых и, главное, производительных отраслях экономик — стагнирует. Это пытались объяснять по-разному. Высокие затраты на труд просто неверны: доля зарплат в совокупной добавленной стоимости — исчезающе мала, причем даже в наиболее трудоемких производствах (с зарплатами в размере $26/мес. — вчетверо ниже Бангладеш — рабочие предприятий эфиопского индустриального парка Хавасса — самые низкооплачиваемые в мире). «Плохая бизнес-среда» просто не стыкуется с фактами бурного развития Танзании и Эфиопии (где порог вхождения сопоставим с Вьетнамом).
Зато некоторые инсайты открывает недавнее исследование Africa's Manufacturing Puzzle: Evidence from Tanzanian and Ethiopian Firms (2021), выполненное на основе данных из Танзании (за 2008-16) и Эфиопии (1996-2017). Выбор стран понятен: обе взяли курс на ускоренное промышленное развитие. В частности Эфиопия, где между 1996 и 2016 гг. было создано 128 тыс. раб. мест и где на 2016 г. работало 2600 промышленных компаний с 210 тыс. занятых, давно заявляет о себе как об «Африканском Китае».
Исследование выявило аномалии промышленного развития Африки, в частности — плоскую кривую роста занятости в формальном промышленном секторе. Крупные компании, агрегирующие осн. формальную занятость — более производительны по ср. с мелкими и средними (в Танзании — на 95%, причем экспортно-ориентированные на 70% производительнее тех, кто ориентируется на внутр. рынок; в Эфиопии — в 1,7 р., причем экспортеры — на 56% производительнее неэкспортеров, а иностранные — на 39% по ср. с национальными), но не способны создавать новые рабочие места (это подтверждают и данные ВБ по ЮАР, Сенегалу и Кении). Зато небольшие малорентабльные компании поглощают основную занятость, но не переживают рост производительности труда, за счет чего — общий стремящееся к нулю рост производительности труда в несельскохозяйственном секторе (Эфиопия, Малави, Сенегал, Танзания).
Причина — в технологическом перевооружении, на которую указывает и Всемирный банк. А именно — в росте капиталовооруженности крупных предприятий и внедрении трудосберегающих технологий. Дело в том, что Танзания и Эфиопия вступили в глобальную экономику поздно. Чтобы конкурировать с уже действующими на мировом рынке игроками, им приходится использовать трудосберегающие технологии, не способствующие росту занятости.
Как итог — 10% наиболее капиталоемких крупных компаний Эфиопии и Танзании создают ок. 25% добавленной стоимости в промышленности, но в них заняты менее 10% промышленной рабочей силы. Зато их капиталоемкость уже приближается к показателям Чехии — на 75% в Эфиопии и более чем на 100% в Танзании; в целом же, соотношение капитал/труд сравнимы с показателями стран ОЭСР. При этом традиционно трудоемкие экспортно-ориентированные производства (текстиль, одежда), в среднем, не сильно уступают по капиталоемкости остальным. Наконец, доля низкоквалифицированного труда в такой промышленности тоже постоянно снижается.
Так что если в прошлом именно современные отрасли промышленности генерировали основную занятость в процессе эконом. развития, то сейчас положение изменилось. И перед африканскими производствами стоит другая неутешительная дилемма: повышать либо производительность, либо — занятость.
🇪🇹 «Any Other Business». О конфликте в Эфиопии
Конфликт в Эфиопии, недавно обсуждавшийся в Совбезе ООН в секции Any other business, вышел на новый уровень после того, как мятежные «Силы обороны Тыграя» (СОТ) 20 ноября покинули территорию штатов Амхара и Афар, где c кон. июня протекали осн. военные действия, и отступили к административной границе штата.
В понедельник лидер НФОТ Дебрецион Гебремикаэль, попытавшийся обосновать отступление заинтересованностью в приближении мирных переговоров, направил письмо генсеку ООН Антониу Гутерришу с просьбой — в числе прочего — ввести бесполетную зону над Тыграем и наложить междун. эмбарго на поставки вооружений в Эфиопию и Эритрею.
Всего месяц назад падение столицы не казалось чем-то невозможным — после того как НФОТ/СОТ, не сумев добиться другой стратегической цели — взять г. Миле и перерезать трансп. артерию A1, связывающую Аддис-Абебу с Джибути, — начали наступление на юг и приблизились на 200 км к столице. Но после перегруппировки, усиленные ударными БЛА турецкого, эмиратского и иранского производства, которые дезорганизовали коммуникации и линии снабжения НФОТ и нанесли большой ущерб бронетехнике, федеральные войска вновь перехватили страт. инициативу.
На «фактор дронов» указали и Дебрецион Гебремикаэль, и ряд профедеральных политиков. Но войны выигрывают люди — «тотальная война», объявленная НФОТ руководством штата Амхара, сопровождалась массовой мобилизацией плохо вооруженных и подготовленных, но мотивированных граждан, воодушевленных появлением Абия Ахмеда на линии фронта и разгневанных военными преступлениями НФОТ, чье вторжение сопровождалось разрушением инфраструктуры и исходом 1,1 млн чел.
Вслед за начатым 25 ноября крупным наступлением, в котором правит. войска восстановили контроль над св. 40 городами в шт. Амхара и Афар, в т.ч. на ключевой трассе A2, и отбили контрнаступление СОТ/НФОТ 12 ноября, сопровождавшееся кратковр. взятием гг. Гашена и Лалибела, правит. силы перегруппировались и возобновили наступление на север, захватив к 22 дек. г. Аламата уже на территории Тыграя. Однако госминистр в МИД Эфиопии Редван Хусейн на встрече с иностр. дипломатами заявил, что полномасштабная воен. операция в Тыграе в планы властей не входит.
По итогам неудачной для себя кампании НФОТ захватил много припасов, топлива и оружия, но не достиг гл. цели — полной разблокировки Тыграя, куда с июля поступило лишь 10% требуемой прод. помощи. Обе стороны в воен. отношении заходят в тупик, но без разблокировки др. маршрутов — коридора на Судан или Джибути — долгоср. перспективы НФОТ/СОТ туманны. Отступление НФОТ в Тыграй открывает уникальный шанс для переговоров. Но возможным переговорам и поср. инициативам будет препятствовать ряд факторов.
🔺 раздражение Аддис-Абебы попытками иностранного вмешательства и недоверие к междун. организациям;
🔺 статус Западного Тыграя, чьи территории — предмет давнего неурегулированного террит. спора — с ноября 2020 г. управляются зональной администрацией Амхара. Региональное правительство Амхара уже отклонило любые компромиссы о статусе западных зон штата, а выход НФОТ к границе с Суданом явно не входит и в планы Аддис-Абебы;
🔺 гуманитарное снабжение Тыграя: лишь незначительная часть гумпомощи, по данным ООН, попадает в Тыграй, где под угрозой голода — 400 тыс. чел. Однако полной разблокировке препятствуют и воен. действия, и опасения, что значительная часть помощи будет использована воор. структурами НФОТ;
🔺 террористический (с мая 2021) статус НФОТ, в т.ч. препятствующий возобновлению телекоммуникаций, работы банков и подачи электроэнергии;
🔺 реваншистские настроения части полит. сил шт. Амхара, в ч. амхарских националистич. ополчений («Фано») — организаций без единой командной структуры, выступающих союзниками федеральных сил, но в то же время далеко не в полной мере доверяющих Аддис-Абебе в связи с ее неспособностью предотвратить недавнее наступление НФОТ и сопутствовавшие ему разрушения, а также памятью о попытках федеральных властей разоружить «Фано» за неск. месяцев до начала войны.
Конфликт в Эфиопии, недавно обсуждавшийся в Совбезе ООН в секции Any other business, вышел на новый уровень после того, как мятежные «Силы обороны Тыграя» (СОТ) 20 ноября покинули территорию штатов Амхара и Афар, где c кон. июня протекали осн. военные действия, и отступили к административной границе штата.
В понедельник лидер НФОТ Дебрецион Гебремикаэль, попытавшийся обосновать отступление заинтересованностью в приближении мирных переговоров, направил письмо генсеку ООН Антониу Гутерришу с просьбой — в числе прочего — ввести бесполетную зону над Тыграем и наложить междун. эмбарго на поставки вооружений в Эфиопию и Эритрею.
Всего месяц назад падение столицы не казалось чем-то невозможным — после того как НФОТ/СОТ, не сумев добиться другой стратегической цели — взять г. Миле и перерезать трансп. артерию A1, связывающую Аддис-Абебу с Джибути, — начали наступление на юг и приблизились на 200 км к столице. Но после перегруппировки, усиленные ударными БЛА турецкого, эмиратского и иранского производства, которые дезорганизовали коммуникации и линии снабжения НФОТ и нанесли большой ущерб бронетехнике, федеральные войска вновь перехватили страт. инициативу.
На «фактор дронов» указали и Дебрецион Гебремикаэль, и ряд профедеральных политиков. Но войны выигрывают люди — «тотальная война», объявленная НФОТ руководством штата Амхара, сопровождалась массовой мобилизацией плохо вооруженных и подготовленных, но мотивированных граждан, воодушевленных появлением Абия Ахмеда на линии фронта и разгневанных военными преступлениями НФОТ, чье вторжение сопровождалось разрушением инфраструктуры и исходом 1,1 млн чел.
Вслед за начатым 25 ноября крупным наступлением, в котором правит. войска восстановили контроль над св. 40 городами в шт. Амхара и Афар, в т.ч. на ключевой трассе A2, и отбили контрнаступление СОТ/НФОТ 12 ноября, сопровождавшееся кратковр. взятием гг. Гашена и Лалибела, правит. силы перегруппировались и возобновили наступление на север, захватив к 22 дек. г. Аламата уже на территории Тыграя. Однако госминистр в МИД Эфиопии Редван Хусейн на встрече с иностр. дипломатами заявил, что полномасштабная воен. операция в Тыграе в планы властей не входит.
По итогам неудачной для себя кампании НФОТ захватил много припасов, топлива и оружия, но не достиг гл. цели — полной разблокировки Тыграя, куда с июля поступило лишь 10% требуемой прод. помощи. Обе стороны в воен. отношении заходят в тупик, но без разблокировки др. маршрутов — коридора на Судан или Джибути — долгоср. перспективы НФОТ/СОТ туманны. Отступление НФОТ в Тыграй открывает уникальный шанс для переговоров. Но возможным переговорам и поср. инициативам будет препятствовать ряд факторов.
🔺 раздражение Аддис-Абебы попытками иностранного вмешательства и недоверие к междун. организациям;
🔺 статус Западного Тыграя, чьи территории — предмет давнего неурегулированного террит. спора — с ноября 2020 г. управляются зональной администрацией Амхара. Региональное правительство Амхара уже отклонило любые компромиссы о статусе западных зон штата, а выход НФОТ к границе с Суданом явно не входит и в планы Аддис-Абебы;
🔺 гуманитарное снабжение Тыграя: лишь незначительная часть гумпомощи, по данным ООН, попадает в Тыграй, где под угрозой голода — 400 тыс. чел. Однако полной разблокировке препятствуют и воен. действия, и опасения, что значительная часть помощи будет использована воор. структурами НФОТ;
🔺 террористический (с мая 2021) статус НФОТ, в т.ч. препятствующий возобновлению телекоммуникаций, работы банков и подачи электроэнергии;
🔺 реваншистские настроения части полит. сил шт. Амхара, в ч. амхарских националистич. ополчений («Фано») — организаций без единой командной структуры, выступающих союзниками федеральных сил, но в то же время далеко не в полной мере доверяющих Аддис-Абебе в связи с ее неспособностью предотвратить недавнее наступление НФОТ и сопутствовавшие ему разрушения, а также памятью о попытках федеральных властей разоружить «Фано» за неск. месяцев до начала войны.
🇳🇬 В нигерийской столице Абудже уничтожено 1066242 доз вакцин Oxford/AstraZeneca в разгар четвертой волны пандемии с более чем 500% приростом заболеваемости — самым высоким с момента обнаружения коронавирусной инфекции нового типа 28 февраля 2020 г. Несмотря на запуск вакцинации в религиозных учреждениях, церквях и мечетях, а также инициативы ряда губернаторов, в настоящий момент в Нигерии использовано 13 млн доз вакцин, а полный курс прошли 4,15 млн человек, или всего 2% населения.
По данным агентства «Рейтер», одна из причин заключается в том, что в страну поставлялись вакцины за 4-6 недель до истечения их срока годности, и глава Национального агентства развития первичной медико-санитарной помощи Фейсал Шуаиб заявил, что Нигерия больше не будет принимать в качестве пожертвования вакцины, чей срок хранения вплотную приближается к предельному.
Кто виноват? У Нигерии есть и опыт, и специалисты, и достижения (25 авг. 2020 г. страна была объявлена свободной от полиомелита), но проблем — еще больше:
— плохие дороги и трансп. инфраструктура, особенно во время сезона дождей; многим приходится добираться пешком, нередко не заставая на месте медперсонал, а значит — проделывать весь зачастую небезопасный путь вхолостую. Ни медики не могут пробраться в удаленные деревни разных LGA, особенно испытывая трудности с холодной транспортировкой, ни их жители — особенно пожилые — добраться до медцентров; а если добавить сюда бандитизм, охвативший весь северо-запад страны и парализовавший связность регионов...
— проблемы с хранением и непрерывностью холодильной цепи (ВОЗ зафиксировал их в более чем 30% стран в 50% их округов)
— недоверие и/или игнорирование вакцин (гуляющие из уст в уста и в WhatsApp слухи и теории заговора, особенно среди прихожан связанных с правоконсервативными кругами США пятидесятнических деноминаций, печальный опыт Pfizer в 1996 г., опасения по поводу побочных эффектов AstraZeneca, относительно молодое население и большое число бессимптомных носителей, и т.д.), побуждающее избегать вакцинации даже тех, кто проживает в шаговой доступности от медцентров. По опросам SBM Intel в 36 штатах и столичной территории (январь 2021 г.), только 39,9% были готовы вакцинироваться и лишь 68,8% верят в существование вируса. Как следствие — невысокий спрос на вакцинацию со стороны населения, неуникальный для Нигерии: за посл. два месяца минимум 200 тыс. вакцин истекло в Сенегале, и еще 200 тыс. — истечет к концу декабря по причине «низкого спроса».
Другая проблема — континент используется для сбыта вакцин с приближающимся сроком годности. И случай уничтожения вакцин в Нигерии хотя и самый масштабный, но далеко не первый. Сначала Малави уничтожила 19 тыс. вакцин AstraZeneca — кстати, о чем часто забывают, менее 20% от полученных в кон. марта 102 тыс. доз, затем — Южный Судан: в посл. случае речь идет о 191 тыс. вакцин, от которых уже успели отказаться в ЮАР, вследствие чего они попали в марте в Южный Судан, где в результате пришлось утилизировать 59 тыс. доз.
Уничтожением вакцин с истекшим сроком также занимались Либерия, Мавритания, Гамбия, Сьерра-Леоне, Гвинея, ДРК (уже к июлю было уничтожено ок. 450 тыс. доз препаратов). В апреле ДРК вернула 1,3 млн вакцин, поставленных ей по программе COVAX, рассудив, что не успеет использовать их к июню (в итоге они ушли Анголе, Гане, ЦАР и др. странам). И далеко не каждая страна, вроде Ганы, которая эффективно использовала инфраструктуру иммунизации от полиомелита, или Ангола, использовавшая инфраструктуру вакцинации от желтой лихорадки, или Руанда, где благодаря в т.ч. доставке вакцин военными вертолетами к сент. вакцинировали уже 10%, могут эффективно уложиться в отведенные им сроки.
Парадоксально, уничтожение вакцин поэтому является частью повышения доверия к программе иммунизации в связи с широким распространением слухов о вакцинации препаратами с истекшим сроком годности (так, в частности, и обосновали свои действия Малави и Нигерия). В конце концов, уничтожением препаратов с истекшим сроком хранения занимались и Великобритания, США, Канада и др. развитые страны.
По данным агентства «Рейтер», одна из причин заключается в том, что в страну поставлялись вакцины за 4-6 недель до истечения их срока годности, и глава Национального агентства развития первичной медико-санитарной помощи Фейсал Шуаиб заявил, что Нигерия больше не будет принимать в качестве пожертвования вакцины, чей срок хранения вплотную приближается к предельному.
Кто виноват? У Нигерии есть и опыт, и специалисты, и достижения (25 авг. 2020 г. страна была объявлена свободной от полиомелита), но проблем — еще больше:
— плохие дороги и трансп. инфраструктура, особенно во время сезона дождей; многим приходится добираться пешком, нередко не заставая на месте медперсонал, а значит — проделывать весь зачастую небезопасный путь вхолостую. Ни медики не могут пробраться в удаленные деревни разных LGA, особенно испытывая трудности с холодной транспортировкой, ни их жители — особенно пожилые — добраться до медцентров; а если добавить сюда бандитизм, охвативший весь северо-запад страны и парализовавший связность регионов...
— проблемы с хранением и непрерывностью холодильной цепи (ВОЗ зафиксировал их в более чем 30% стран в 50% их округов)
— недоверие и/или игнорирование вакцин (гуляющие из уст в уста и в WhatsApp слухи и теории заговора, особенно среди прихожан связанных с правоконсервативными кругами США пятидесятнических деноминаций, печальный опыт Pfizer в 1996 г., опасения по поводу побочных эффектов AstraZeneca, относительно молодое население и большое число бессимптомных носителей, и т.д.), побуждающее избегать вакцинации даже тех, кто проживает в шаговой доступности от медцентров. По опросам SBM Intel в 36 штатах и столичной территории (январь 2021 г.), только 39,9% были готовы вакцинироваться и лишь 68,8% верят в существование вируса. Как следствие — невысокий спрос на вакцинацию со стороны населения, неуникальный для Нигерии: за посл. два месяца минимум 200 тыс. вакцин истекло в Сенегале, и еще 200 тыс. — истечет к концу декабря по причине «низкого спроса».
Другая проблема — континент используется для сбыта вакцин с приближающимся сроком годности. И случай уничтожения вакцин в Нигерии хотя и самый масштабный, но далеко не первый. Сначала Малави уничтожила 19 тыс. вакцин AstraZeneca — кстати, о чем часто забывают, менее 20% от полученных в кон. марта 102 тыс. доз, затем — Южный Судан: в посл. случае речь идет о 191 тыс. вакцин, от которых уже успели отказаться в ЮАР, вследствие чего они попали в марте в Южный Судан, где в результате пришлось утилизировать 59 тыс. доз.
Уничтожением вакцин с истекшим сроком также занимались Либерия, Мавритания, Гамбия, Сьерра-Леоне, Гвинея, ДРК (уже к июлю было уничтожено ок. 450 тыс. доз препаратов). В апреле ДРК вернула 1,3 млн вакцин, поставленных ей по программе COVAX, рассудив, что не успеет использовать их к июню (в итоге они ушли Анголе, Гане, ЦАР и др. странам). И далеко не каждая страна, вроде Ганы, которая эффективно использовала инфраструктуру иммунизации от полиомелита, или Ангола, использовавшая инфраструктуру вакцинации от желтой лихорадки, или Руанда, где благодаря в т.ч. доставке вакцин военными вертолетами к сент. вакцинировали уже 10%, могут эффективно уложиться в отведенные им сроки.
Парадоксально, уничтожение вакцин поэтому является частью повышения доверия к программе иммунизации в связи с широким распространением слухов о вакцинации препаратами с истекшим сроком годности (так, в частности, и обосновали свои действия Малави и Нигерия). В конце концов, уничтожением препаратов с истекшим сроком хранения занимались и Великобритания, США, Канада и др. развитые страны.
🇸🇴 В Могадишо неспокойно. Затянувшийся на год конституционный кризис в Сомали разразился с новой силой и вылился в столкновения армейских частей после того, как президент Мохамед Абдуллахи Мохаммед (Фармаджо), чей мандат истек еще 8 февраля, попытался отправить в отставку правительство во главе с премьер-министром Мохамедом Хусейном Робле и направил спецназ в здание канцелярии премьера, которое вскоре было отбито верными Робле военными.
Формальным поводом для приостановки полномочий Робле стало обвинение в коррупции – строительстве объекта на участке, принадлежащем ВМС страны. Однако в условиях затяжного противостояния президента и премьера его сторонники сочли дело политически мотивированным, а правительство в лице Робле и нового главы МВД Абдуллахи Мохамеда Нура расценило силовую акцию как попытку государственного переворота и нарушения конституции. Премьер-министр обвинил президента в попытке свержения федерального правительства, призвал Фармаджо незамедлительно уйти в отставку и заняться своей предвыборной кампанией, а также объявил о взятии на себя правительством функций управления страной и призвал руководство ВС подчиняться только ему.
Из офисов госучреждений показательно удалены портреты президента, и обе стороны начали мобилизацию верных частей, в частности, были зафиксированы попытки заблокировать подъездные пути к Вилле Сомали и канцелярии премьера соответственно (так, глава МВД Абдуллахи Мохамед Нур перекрыл дорогу Эльгабта, соединяющую Виллу Сомали с аэропортом); Робле, заручившись поддержкой командования ВС, провел в понедельник экстренную встречу с армейским руководством и консультации с коалицией оппозиционных кандидатов. В свою очередь, с юга, из лояльного Фармаджо Юго-Западного штата, на охрану резиденции президента выдвинулось до 400 военных. Однако в массе своей армейское руководство Фармаджо не поддержало, и вскоре был уволен из ВС и арестован командующий президентской гвардией Хасан Адан Дис – за попытку ареста Робле, а из страны бежал «правая рука» Фармаджо – одиозный бывший шеф разведки (NISA) Фахад Ясин.
Кризис этот далеко не первый – верные президенту и премьеру силы уже «сходились» на улицах в апреле из-за намерения Фармаджо продлить свой мандат на два года, и конфликт завершился лишь после того, как Фармаджо уступил Робле и передал ему полномочия по организации выборов. Однако обострявшиеся с сентября отношения политиков окончательно испортились в воскресенье, когда Фармаджо лишил Робле полномочий по организации избирательного процесса (в связи с увольнением главы федеральной избирательной комиссии Мохаммеда Ирро), обвинив его в срыве избирательной кампании, а Робле, в свою очередь обвинивший президента в желании продлить свои полномочия, тактически укрепил свои позиции, назначив на пост Минобороны своего союзника – Абдулкадира Мохамеда Нура.
В 2007 г. сомалийское сообщество в Буффало было расколото желанием его главы Фармаджо – на тот момент американского чиновника и служащего Департамента транспорта Нью-Йорка – продлить свой истекавший 2-летний мандат. Судя по всему, этот же сценарий реализуется сегодня. Но весь институциональный дизайн федерации во многом заключается в балансе сил и интересов. У Фармаджо, занимавшегося продвижением на выборные посты в разных штатах своих кандидатов, все же нет достаточных сил для полного контроля над страной, не считая нескольких лояльных подразделений полиции и спецназа и поддержки Катара и Турции. Вокруг Робле объединились военные и старейшины его субклана хабар-гедир, и Совет оппозиционных кандидатов выдвинул Фармаджо ультиматум – покинуть пост в ближайшее время, против президента – лидеры еще двух региональных штатов, а Энтони Блинкен солидаризируется с Робле и угрожает президенту санкциями (в США, от гражданства которого он отказался в 2019 г., у него осталась недвижимость).
P.S. Здесь – еще несколько комментариев «Независимой газете» с более широким контекстом, в частности, о факторе «Аш-Шабаб», который с удовольствием следит за развитием событий, ведь ряд федер. частей из Нижней и Верхней Шабелле уже отозваны с позиций в столицу.
Формальным поводом для приостановки полномочий Робле стало обвинение в коррупции – строительстве объекта на участке, принадлежащем ВМС страны. Однако в условиях затяжного противостояния президента и премьера его сторонники сочли дело политически мотивированным, а правительство в лице Робле и нового главы МВД Абдуллахи Мохамеда Нура расценило силовую акцию как попытку государственного переворота и нарушения конституции. Премьер-министр обвинил президента в попытке свержения федерального правительства, призвал Фармаджо незамедлительно уйти в отставку и заняться своей предвыборной кампанией, а также объявил о взятии на себя правительством функций управления страной и призвал руководство ВС подчиняться только ему.
Из офисов госучреждений показательно удалены портреты президента, и обе стороны начали мобилизацию верных частей, в частности, были зафиксированы попытки заблокировать подъездные пути к Вилле Сомали и канцелярии премьера соответственно (так, глава МВД Абдуллахи Мохамед Нур перекрыл дорогу Эльгабта, соединяющую Виллу Сомали с аэропортом); Робле, заручившись поддержкой командования ВС, провел в понедельник экстренную встречу с армейским руководством и консультации с коалицией оппозиционных кандидатов. В свою очередь, с юга, из лояльного Фармаджо Юго-Западного штата, на охрану резиденции президента выдвинулось до 400 военных. Однако в массе своей армейское руководство Фармаджо не поддержало, и вскоре был уволен из ВС и арестован командующий президентской гвардией Хасан Адан Дис – за попытку ареста Робле, а из страны бежал «правая рука» Фармаджо – одиозный бывший шеф разведки (NISA) Фахад Ясин.
Кризис этот далеко не первый – верные президенту и премьеру силы уже «сходились» на улицах в апреле из-за намерения Фармаджо продлить свой мандат на два года, и конфликт завершился лишь после того, как Фармаджо уступил Робле и передал ему полномочия по организации выборов. Однако обострявшиеся с сентября отношения политиков окончательно испортились в воскресенье, когда Фармаджо лишил Робле полномочий по организации избирательного процесса (в связи с увольнением главы федеральной избирательной комиссии Мохаммеда Ирро), обвинив его в срыве избирательной кампании, а Робле, в свою очередь обвинивший президента в желании продлить свои полномочия, тактически укрепил свои позиции, назначив на пост Минобороны своего союзника – Абдулкадира Мохамеда Нура.
В 2007 г. сомалийское сообщество в Буффало было расколото желанием его главы Фармаджо – на тот момент американского чиновника и служащего Департамента транспорта Нью-Йорка – продлить свой истекавший 2-летний мандат. Судя по всему, этот же сценарий реализуется сегодня. Но весь институциональный дизайн федерации во многом заключается в балансе сил и интересов. У Фармаджо, занимавшегося продвижением на выборные посты в разных штатах своих кандидатов, все же нет достаточных сил для полного контроля над страной, не считая нескольких лояльных подразделений полиции и спецназа и поддержки Катара и Турции. Вокруг Робле объединились военные и старейшины его субклана хабар-гедир, и Совет оппозиционных кандидатов выдвинул Фармаджо ультиматум – покинуть пост в ближайшее время, против президента – лидеры еще двух региональных штатов, а Энтони Блинкен солидаризируется с Робле и угрожает президенту санкциями (в США, от гражданства которого он отказался в 2019 г., у него осталась недвижимость).
P.S. Здесь – еще несколько комментариев «Независимой газете» с более широким контекстом, в частности, о факторе «Аш-Шабаб», который с удовольствием следит за развитием событий, ведь ряд федер. частей из Нижней и Верхней Шабелле уже отозваны с позиций в столицу.
В истории африканской литературы уходящий год станет особым. Сразу три престижные премии — Нобелевская, Букеровская и Гонкуровская — ушли авторам африканского происхождения. К ним можно добавить мозамбикскую писательницу Паулину Шизиани, удостоенную самой престижной литературной награды Лузофонии — Премии Камоэнса, а также зимбабвийскую писательницу Цици Дангарембгу, авторку всемирно известных «Нервных состояний» (1988), в 2021 г. награжденную Премией английского PEN-клуба и Премией мира немецких книготорговцев.
Все они выделены иностранными институциями, в то время как целые пласты «автохтонной» литературы — от заключенных кампальской тюрьмы «Лузира», чья антология поэзии вышла в 2019 г., до зимбабвийских «WhatsApp-писателей», чье творчество крайне популярно в стране, — остаются безвестными. По крайней мере, пока. И тем не менее.
Дэймон Гальгут (ЮАР) — лауреат Букеровской премии за роман «Обещание», посвященный судьбе африканерской семьи Свартов сквозь призму четырёх похорон, стал третьим южноафриканцем (после Надин Гордимер и Джона Кутзее), удостоенным этой награды за, пожалуй, одно из самых пессимистичных произведений эпохи.
Сенегалец Мохамед Мбугар Сарр с «Самыми потаёнными воспоминаниями» стал первым выходцем из Черной Африки — лауреатом Гонкуровской премии: его роман, который скоро будет доступен и на русском, вдохновлен трагической судьбой малийского писателя Ямбо Улогема, лауреата премии Ренодо (1968) за роман «Долг насилия», позже обвиненного в плагиате и незаслуженно забытого. В 2021 г. на английском вышел его роман «Братство», также удостоенный высоких оценок.
Другой франко-сенегальский писатель Давид Диоп стал первым французом — лауреатом Международной Букеровской премии (разделил с переводчицей Анной Мосховакис) за роман «Ночью вся кровь черна» о сенегальском стрелке на фронтах Первой мировой. Интересен и его вынашивавшийся уже 15 лет роман La Porte du voyage sans retour (2021, название отсылает к острову Горе) — о путешествии в Сенегал естествоиспытателя Мишеля Адансона (1727-1806).
Абдулразак Гурна, уроженец Занзибара арабо-йеменского происхождения, с 1968 г. проживающий в Лондоне и преподающий литературу, в представлении не нуждается — лауреат Нобелевской премии по литературе 2021 г. «за бескомпромиссное и чувственное обличение последствий колониализма и судьбы беженцев в водовороте культур и континентов» в этом году опубликовал уже десятый роман Afterlives. Все его произведения посвящены нескольким сквозным темам — наследию колониализма, рабства и миграции.
Открытием года стал третий роман британско-сомалийской писательницы Надифы Мохамед The fortune men, вошедший в шорт-лист Букеровской премии и построенный на реальных событиях — трагической судьбе Махмуда Маттана, сомалийского моряка, несправедливо обвиненного в убийстве и повешенного в тюрьме Кардиффа в 1952 г.
Dear Senthuran: A Black Spirit Memoir нигерийско-тамильской авторки Аквэке Эмези — гипнотическое эпистолярное путешествие воплощенного духа-огбандже по сложной космологии игбо, проблемам насилия (иногда натуралистичного), идентичности и лиминальности.
Бесспорный классик и лауреат Нобелевской премии 1986 г. Воле Шойинка прервал 48-летнее литературное молчание сатирическим трагикомичным политическим триллером Chronicles From the Land of the Happiest People On Earth, включившим как галерею узнаваемых социальных портретов, так и отсылки, сложные для восприятия тем, кто не знаком с нюансами нигерийской политической культуры.
Четвертый роман Unbury Our Dead with Song Мукомы ва Нгуги, сына именитого кенийского писателя Нгуги ва Тхиого, прославившегося детективом Nairobi Heat, в этот раз отправляет читателя по следам биографии четырех эфиопских исполнителей, состязающихся на подпольном боксерском ринге в Найроби в мастерстве тызыты.
Сенсацией в рубрике нон-фикшн стала «Сексуальная жизнь африканских женщин» ганской феминистки и эссеистки Наны Даркоа-Секьямы, построенная на анонимных опросах женщин из Африки и диаспоры об их интимной жизни.
Все они выделены иностранными институциями, в то время как целые пласты «автохтонной» литературы — от заключенных кампальской тюрьмы «Лузира», чья антология поэзии вышла в 2019 г., до зимбабвийских «WhatsApp-писателей», чье творчество крайне популярно в стране, — остаются безвестными. По крайней мере, пока. И тем не менее.
Дэймон Гальгут (ЮАР) — лауреат Букеровской премии за роман «Обещание», посвященный судьбе африканерской семьи Свартов сквозь призму четырёх похорон, стал третьим южноафриканцем (после Надин Гордимер и Джона Кутзее), удостоенным этой награды за, пожалуй, одно из самых пессимистичных произведений эпохи.
Сенегалец Мохамед Мбугар Сарр с «Самыми потаёнными воспоминаниями» стал первым выходцем из Черной Африки — лауреатом Гонкуровской премии: его роман, который скоро будет доступен и на русском, вдохновлен трагической судьбой малийского писателя Ямбо Улогема, лауреата премии Ренодо (1968) за роман «Долг насилия», позже обвиненного в плагиате и незаслуженно забытого. В 2021 г. на английском вышел его роман «Братство», также удостоенный высоких оценок.
Другой франко-сенегальский писатель Давид Диоп стал первым французом — лауреатом Международной Букеровской премии (разделил с переводчицей Анной Мосховакис) за роман «Ночью вся кровь черна» о сенегальском стрелке на фронтах Первой мировой. Интересен и его вынашивавшийся уже 15 лет роман La Porte du voyage sans retour (2021, название отсылает к острову Горе) — о путешествии в Сенегал естествоиспытателя Мишеля Адансона (1727-1806).
Абдулразак Гурна, уроженец Занзибара арабо-йеменского происхождения, с 1968 г. проживающий в Лондоне и преподающий литературу, в представлении не нуждается — лауреат Нобелевской премии по литературе 2021 г. «за бескомпромиссное и чувственное обличение последствий колониализма и судьбы беженцев в водовороте культур и континентов» в этом году опубликовал уже десятый роман Afterlives. Все его произведения посвящены нескольким сквозным темам — наследию колониализма, рабства и миграции.
Открытием года стал третий роман британско-сомалийской писательницы Надифы Мохамед The fortune men, вошедший в шорт-лист Букеровской премии и построенный на реальных событиях — трагической судьбе Махмуда Маттана, сомалийского моряка, несправедливо обвиненного в убийстве и повешенного в тюрьме Кардиффа в 1952 г.
Dear Senthuran: A Black Spirit Memoir нигерийско-тамильской авторки Аквэке Эмези — гипнотическое эпистолярное путешествие воплощенного духа-огбандже по сложной космологии игбо, проблемам насилия (иногда натуралистичного), идентичности и лиминальности.
Бесспорный классик и лауреат Нобелевской премии 1986 г. Воле Шойинка прервал 48-летнее литературное молчание сатирическим трагикомичным политическим триллером Chronicles From the Land of the Happiest People On Earth, включившим как галерею узнаваемых социальных портретов, так и отсылки, сложные для восприятия тем, кто не знаком с нюансами нигерийской политической культуры.
Четвертый роман Unbury Our Dead with Song Мукомы ва Нгуги, сына именитого кенийского писателя Нгуги ва Тхиого, прославившегося детективом Nairobi Heat, в этот раз отправляет читателя по следам биографии четырех эфиопских исполнителей, состязающихся на подпольном боксерском ринге в Найроби в мастерстве тызыты.
Сенсацией в рубрике нон-фикшн стала «Сексуальная жизнь африканских женщин» ганской феминистки и эссеистки Наны Даркоа-Секьямы, построенная на анонимных опросах женщин из Африки и диаспоры об их интимной жизни.
Спасибо за высокую оценку работы! Будем стараться соответствовать :)
И, разумеется, всех с наступающим, а где-то уже и наступившим Новым годом, и оставайтесь с нами в следующем! 🎄
https://t.iss.one/africanists/5130
И, разумеется, всех с наступающим, а где-то уже и наступившим Новым годом, и оставайтесь с нами в следующем! 🎄
https://t.iss.one/africanists/5130
Telegram
Африканистика
❗️АФРОТЕЛЕГРАМ — 2021
В своей традиционной предновогодней подборке Африканистика решила променять очередной бездушный набор ссылок на тяжелую ношу оценщика африканского сообщества в Телеграм и виртуально наградить каналы, которые, по нашему мнению, оказались…
В своей традиционной предновогодней подборке Африканистика решила променять очередной бездушный набор ссылок на тяжелую ношу оценщика африканского сообщества в Телеграм и виртуально наградить каналы, которые, по нашему мнению, оказались…
🇲🇱 9 января чрезвычайный саммит Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС) в Аккре принял пакет «чрезвычайно жестких» санкций против Мали — они предусматривают закрытие наземных и воздушных границ, эмбарго на финансовые операции и торговлю (кроме товаров первой необходимости, лекарств, нефтепродуктов и электроэнергии), заморозку гос. активов Мали на счетах региональных частных и гос. банков.
Представитель правительства Абдулай Майга уже назвал эти санкции «незаконными» и счел их происками «внешних сил», инструментально использующих западноафриканские организации (с прозрачным намеком на Францию). Одновременно приведены в готовность резервные силы ЭКОВАС, не в последнюю очередь в связи с поступающими слухами о размещении в стране рос. военных инструкторов и операторов ЧВК «Вагнер».
Таким образом ЭКОВАС вернулся к формату санкций, наложенных на Мали в августе 2020 г., а глава МИД страны Абдулай Диоп в предпринятом в начале января турне по Кот-д'Ивуару, Буркина-Фасо, Сьерра-Леоне и Алжиру не смог убедить региональных лидеров принять дорожную карту, предложенную 31 декабря по итогам Национальной учредительной ассамблеи и сформулированную в письме военных властей к ЭКОВАС, которая предусматривает продление переходного периода до декабря 2026 г. (с проведением конституционного референдума в январе 2024 г., выборов в обе палаты парламента в ноябре 2025 г. и президента — в 2026 г.), что противоречит принятой в сентябре 2020 г. Хартии переходного периода. ЭКОВАС не убедили даже уступки Диопа, предложившего сократить переходный период.
Об эффективности санкционной политики ведутся споры, но сами санкции укладываются в механизмы и протоколы регион. архитектуры безопасности (ранее похожие санкции вводили против Кот-д'Ивуара в 2010-11 гг. и Гамбии в 2017 г.), с ними иногда солидаризируется ООН (решения СБ ООН по Мали станут известны завтра), а их суровость продиктована и страхом перед переворотами, и необходимостью ЭКОВАС восстановить репутацию.
По опросам сент.-окт. 2021 г., руководством Ассими Гойта были удовлетворены 87% жителей Бамако, почти 80% выступали за продление переходного периода за пределы дедлайна фев. 2022 г., в пользу «Вагнера» высказались еще 78%, и санкции — лишь повод для националистич. мобилизации столичной агломерации.
Однако, в отличие от Мамади Думбуя, утвердившего во главе Гвинеи молодых технократов, Гойта — непроницаемый для прессы политик с неясными амбициями, который в то же время многое делегирует и зависит от разл. сил в своем правительстве. А они не очень благосклонны к его фактически пятилетнему мандату. Формат отклонили Коалиция за успешную передачу власти, Координация движений, ассоциаций и сочувствующих имаму Махмуду Дико (CMAS), Партия национального возрождения (PARENA), несогласны партии Adema-PASJ, а также URD — одна из крупнейших партий страны, сохранившая электоральную базу после смерти лидера Сумайлы Сиссе, не находящаяся в открытой оппозиции и сохраняющая выжидательную позицию. Фрустрированы и отдельные партии коалиции M5-RFP.
Эти санкции — уже третьи, но 60% торговли Мали приходится на соседей по ЭКОВАС, а дефицит ликвидности лишь усугубит серьезные проблемы с задержками зарплат в бюджетной сфере уже в теч. 1-2 мес., в то время как Бамако уже сотрясали забастовки банковских работников; проблемы с валютной выручкой наложатся и на рост цен на продукты — причина, уже спровоцировавшая 6 декабря законодателей запретить экспорт риса, кукурузы, семян хлопчатника, проса и сорго, а ранее, в ноябре, снизить на 50% тарифы на ввоз 30 тыс. т растит. масла, 60 тыс. т сахара и 300 тыс. т риса, в результате чего бюджет потерял 18 млрд КФА, но эффект оказался краткосрочным: производство маиса упало в 2019-2020 г. на 11%, риса — на 5,7% из-за сокращения посев. площадей в Сикассо и Сегу. Адаптивные механизмы — «разворот» к портовой инфраструктуре Нуакшота и Конакри, рост fax, неформальной системы фин. расчетов по типу хавала, — потерь всё равно не компенсируют. ЭКОВАС вынуждает договариваться.
Представитель правительства Абдулай Майга уже назвал эти санкции «незаконными» и счел их происками «внешних сил», инструментально использующих западноафриканские организации (с прозрачным намеком на Францию). Одновременно приведены в готовность резервные силы ЭКОВАС, не в последнюю очередь в связи с поступающими слухами о размещении в стране рос. военных инструкторов и операторов ЧВК «Вагнер».
Таким образом ЭКОВАС вернулся к формату санкций, наложенных на Мали в августе 2020 г., а глава МИД страны Абдулай Диоп в предпринятом в начале января турне по Кот-д'Ивуару, Буркина-Фасо, Сьерра-Леоне и Алжиру не смог убедить региональных лидеров принять дорожную карту, предложенную 31 декабря по итогам Национальной учредительной ассамблеи и сформулированную в письме военных властей к ЭКОВАС, которая предусматривает продление переходного периода до декабря 2026 г. (с проведением конституционного референдума в январе 2024 г., выборов в обе палаты парламента в ноябре 2025 г. и президента — в 2026 г.), что противоречит принятой в сентябре 2020 г. Хартии переходного периода. ЭКОВАС не убедили даже уступки Диопа, предложившего сократить переходный период.
Об эффективности санкционной политики ведутся споры, но сами санкции укладываются в механизмы и протоколы регион. архитектуры безопасности (ранее похожие санкции вводили против Кот-д'Ивуара в 2010-11 гг. и Гамбии в 2017 г.), с ними иногда солидаризируется ООН (решения СБ ООН по Мали станут известны завтра), а их суровость продиктована и страхом перед переворотами, и необходимостью ЭКОВАС восстановить репутацию.
По опросам сент.-окт. 2021 г., руководством Ассими Гойта были удовлетворены 87% жителей Бамако, почти 80% выступали за продление переходного периода за пределы дедлайна фев. 2022 г., в пользу «Вагнера» высказались еще 78%, и санкции — лишь повод для националистич. мобилизации столичной агломерации.
Однако, в отличие от Мамади Думбуя, утвердившего во главе Гвинеи молодых технократов, Гойта — непроницаемый для прессы политик с неясными амбициями, который в то же время многое делегирует и зависит от разл. сил в своем правительстве. А они не очень благосклонны к его фактически пятилетнему мандату. Формат отклонили Коалиция за успешную передачу власти, Координация движений, ассоциаций и сочувствующих имаму Махмуду Дико (CMAS), Партия национального возрождения (PARENA), несогласны партии Adema-PASJ, а также URD — одна из крупнейших партий страны, сохранившая электоральную базу после смерти лидера Сумайлы Сиссе, не находящаяся в открытой оппозиции и сохраняющая выжидательную позицию. Фрустрированы и отдельные партии коалиции M5-RFP.
Эти санкции — уже третьи, но 60% торговли Мали приходится на соседей по ЭКОВАС, а дефицит ликвидности лишь усугубит серьезные проблемы с задержками зарплат в бюджетной сфере уже в теч. 1-2 мес., в то время как Бамако уже сотрясали забастовки банковских работников; проблемы с валютной выручкой наложатся и на рост цен на продукты — причина, уже спровоцировавшая 6 декабря законодателей запретить экспорт риса, кукурузы, семян хлопчатника, проса и сорго, а ранее, в ноябре, снизить на 50% тарифы на ввоз 30 тыс. т растит. масла, 60 тыс. т сахара и 300 тыс. т риса, в результате чего бюджет потерял 18 млрд КФА, но эффект оказался краткосрочным: производство маиса упало в 2019-2020 г. на 11%, риса — на 5,7% из-за сокращения посев. площадей в Сикассо и Сегу. Адаптивные механизмы — «разворот» к портовой инфраструктуре Нуакшота и Конакри, рост fax, неформальной системы фин. расчетов по типу хавала, — потерь всё равно не компенсируют. ЭКОВАС вынуждает договариваться.
🇲🇱 И вновь возвращаюсь к Мали. В продолжение сюжета — несколько комментариев «Независимой газете». Хотелось бы теперь подробнее раскрыть экономическую сторону вопроса.
• Базовая стратегия ЭКОВАС и подключившегося к санкциям Центрального банка государств Западной Африки (BCEAO) — в предположении, что Мали в результате санкций просто не сможет покрыть основные расходы и — после четырех бесперспективных саммитов — «прогнется» под требования блока по мере истощения ден. средств второстепенных банков (к которым уже выстраиваются очереди), а к санкциям подключатся ООН и ЕС, которые наложат ограничения на закупку добываемого золота, важного источника пополнения бюджета, приносящего 20% ВВП. Впрочем, пока что канадский B2Gold работает «нормально» и заявляет, что переживет санкционный нажим, хотя его руководство озаботилось поиском альтернативных маршрутов для ввоза материалов.
• В основном санкции ударят по благополучию населения. Они настигли страну в момент роста цен на продукты питания, парализации забастовками работы ряда банков и заморозки 4 июня междун. помощи по линии МВФ, АБР, ВБ, ЕС и Франции (в сентябре ВБ возобновил транши). От них в разной степени пострадают все отрасли (банковско-финансовый сектор — больше, неформальный сектор и кустарные предприятия на местном сырье, работающие на местный рынок — меньше), поскольку Мали экспортирует сырье и ввозит полуфабрикаты и товары массового потребления. Значительно пострадает экспортно-ориентированные хлопковая и небольшая текстильная индустрия, а также работающие в т.ч. на привозном сырье предприятия столичной агломерации.
• Резервы дефицитного бюджета Мали — скудны, поэтому расходная политика — реактивна, инерционна и неинвестиционна; до половины выручки гос. учреждений и компаний уходит на зарплатный фонд, который истощится в теч. 1-2 мес. Неясно, насколько хватит и средств на выплату жалований военным. Без доступа к валютным средствам BCEAO быстрое истощение средств, на которые закупаются бензин, дизель, солярка и мазут, чьих запасов, скорее всего, хватит на две недели, создадут трудности для трансп. системы, ряда электростанций (особенно небольших дизельных ТЭС), а также — для закупки удобрений, кормов и проч. сырья, необходимого в сельском хозяйстве, птицеводстве, что скажется на продовольственной безопасности.
• Санкции перекрывают не имеющей выход к морю Мали две важнейшие транспортные артерии — на Сенегал и Кот-д'Ивуар (а также второстепенные — на Бенин и Буркина-Фасо). Налаживание альтернативных маршрутов с переориентацией на портово-логистическую инфраструктуру Нуакшота и Конакри, Алжир — дело не месяцев, а нескольких лет; то немногое, что удается вывезти и ввезти через Нуакшот, а также через границу с Мавританией, где идет торговля скотом, не сможет перекрыть потерь; рассчитывать на существенную помощь со стороны Турции, КНР и РФ — тоже опрометчиво.
• Санкции — «выстрел в ногу» и соседям, разрушают сложившийся экономический климат в регионе. 35,6% импорта Мали (2020) идет из стран-членов BCEAO, и самые значительные потери понесет Сенегал, который обеспечивает б.ч. импортных поставок в Мали по морю через Автономный порт Дакара (туда же, в Дакар, направляется и до 80% малийских грузов) и который экономически тесно интегрирован с Бамако, не в последнюю очередь через трансграничные связи сенегальцев малийского происхождения и проживающих в Сенегале малийцев; в страну направляется 21% сенегальского экспорта (2020) — почти в два раза больше, чем во все страны ЕС вместе взятые (11,7%, 13,7% вместе с Францией); все это затронет не только местные — сенегальские — производства, но и посреднические и сервисные компании, системы оформления, погрузки, экспедирования товаров и грузов, доходы дальнобойщиков, циркулирующих между Бамако и Дакаром.
• Во многом поэтому руководство Мали быстро смягчило риторику в отношении признанных им же «назаконными» санкций, объявив себя открытой для переговоров стороной, и, скорее всего, санкции будут сняты по мере достижения компромисса, желательно в окне 2 нед. — 2 мес. (дальше начнутся необратимые проблемы в экономике).
• Базовая стратегия ЭКОВАС и подключившегося к санкциям Центрального банка государств Западной Африки (BCEAO) — в предположении, что Мали в результате санкций просто не сможет покрыть основные расходы и — после четырех бесперспективных саммитов — «прогнется» под требования блока по мере истощения ден. средств второстепенных банков (к которым уже выстраиваются очереди), а к санкциям подключатся ООН и ЕС, которые наложат ограничения на закупку добываемого золота, важного источника пополнения бюджета, приносящего 20% ВВП. Впрочем, пока что канадский B2Gold работает «нормально» и заявляет, что переживет санкционный нажим, хотя его руководство озаботилось поиском альтернативных маршрутов для ввоза материалов.
• В основном санкции ударят по благополучию населения. Они настигли страну в момент роста цен на продукты питания, парализации забастовками работы ряда банков и заморозки 4 июня междун. помощи по линии МВФ, АБР, ВБ, ЕС и Франции (в сентябре ВБ возобновил транши). От них в разной степени пострадают все отрасли (банковско-финансовый сектор — больше, неформальный сектор и кустарные предприятия на местном сырье, работающие на местный рынок — меньше), поскольку Мали экспортирует сырье и ввозит полуфабрикаты и товары массового потребления. Значительно пострадает экспортно-ориентированные хлопковая и небольшая текстильная индустрия, а также работающие в т.ч. на привозном сырье предприятия столичной агломерации.
• Резервы дефицитного бюджета Мали — скудны, поэтому расходная политика — реактивна, инерционна и неинвестиционна; до половины выручки гос. учреждений и компаний уходит на зарплатный фонд, который истощится в теч. 1-2 мес. Неясно, насколько хватит и средств на выплату жалований военным. Без доступа к валютным средствам BCEAO быстрое истощение средств, на которые закупаются бензин, дизель, солярка и мазут, чьих запасов, скорее всего, хватит на две недели, создадут трудности для трансп. системы, ряда электростанций (особенно небольших дизельных ТЭС), а также — для закупки удобрений, кормов и проч. сырья, необходимого в сельском хозяйстве, птицеводстве, что скажется на продовольственной безопасности.
• Санкции перекрывают не имеющей выход к морю Мали две важнейшие транспортные артерии — на Сенегал и Кот-д'Ивуар (а также второстепенные — на Бенин и Буркина-Фасо). Налаживание альтернативных маршрутов с переориентацией на портово-логистическую инфраструктуру Нуакшота и Конакри, Алжир — дело не месяцев, а нескольких лет; то немногое, что удается вывезти и ввезти через Нуакшот, а также через границу с Мавританией, где идет торговля скотом, не сможет перекрыть потерь; рассчитывать на существенную помощь со стороны Турции, КНР и РФ — тоже опрометчиво.
• Санкции — «выстрел в ногу» и соседям, разрушают сложившийся экономический климат в регионе. 35,6% импорта Мали (2020) идет из стран-членов BCEAO, и самые значительные потери понесет Сенегал, который обеспечивает б.ч. импортных поставок в Мали по морю через Автономный порт Дакара (туда же, в Дакар, направляется и до 80% малийских грузов) и который экономически тесно интегрирован с Бамако, не в последнюю очередь через трансграничные связи сенегальцев малийского происхождения и проживающих в Сенегале малийцев; в страну направляется 21% сенегальского экспорта (2020) — почти в два раза больше, чем во все страны ЕС вместе взятые (11,7%, 13,7% вместе с Францией); все это затронет не только местные — сенегальские — производства, но и посреднические и сервисные компании, системы оформления, погрузки, экспедирования товаров и грузов, доходы дальнобойщиков, циркулирующих между Бамако и Дакаром.
• Во многом поэтому руководство Мали быстро смягчило риторику в отношении признанных им же «назаконными» санкций, объявив себя открытой для переговоров стороной, и, скорее всего, санкции будут сняты по мере достижения компромисса, желательно в окне 2 нед. — 2 мес. (дальше начнутся необратимые проблемы в экономике).
