🇹🇿 Тяжелое наследие. О новом президенте Танзании
19 марта, вскоре после публичного заявления о смерти Джона Магуфули, 61-летняя представительница Занзибара и вице-президент Самия Сулуху Хассан в соответствии с конституцией заняла пост президента страны, став первой женщиной-президентом в истории Танзании.
Несмотря на большие инвестиции в образование, здравоохранение и соц. инфраструктуру, в политике Магуфули было много уродливых перекосов — это и отстранение от занятий беременных школьниц, и борьба с правозащитниками и НПО, и закрытия газет, и преследования журналистов. Но главный вопрос — пущенная на самотек пандемия, от которой уже скончались многие высокопоставленные политики и госслужащие и к сдерживанию которой все активнее призывают оппозиция и международное сообщество.
Тем не менее многие хотели бы сохранить основы «Магуномики», в то же время оставив в прошлом неприятную «Магукратию». Однако «Магуномика» во многом держалась на харизме и бешеной энергии «Бульдозера» — он лично решал многие вопросы и, по сути, превратил свой мандат в некое продолжение динамичной предвыборной кампании.
Именно благодаря новаторской политике Магуфули «Революционная партия» (ЧЧМ) восстановила де-факто однопартийное правление, получив 99% на бойкотируемых оппозицией муниц. выборах 2019 г. и победив в 2020 г. на голосовании в парламент в 262 из 264 изб. округов. Это казалось чудом после того, как в 2015 г. Магуфули был выдвинут компромиссным кандидатом в условиях экзистенциальной угрозы — впервые в истории против ЧЧМ выступила объединенная оппозиция UKAWA, выдвинувшая единым кандидатом влиятельного перебежчика Эдварда Ловассу, а Магуфули, хотя и оттенял коррумпированных тяжеловесов, победил с самыми низкими в истории страны и партии 58,8%.
В отличие от Магуфули, Самия Сулуху Хассан всегда держалась в тени, и, занимаясь социальными вопросами, казалось, не домогалась власти даже находясь на посту заместителя президента, путь и с весьма церемониальными полномочиями. Будучи soft-spoken, она тем не менее куда более привлекательна для оппозиции, изрядно пострадавшей от репрессий Магуфули — в 2017 г. Хассан даже посещала в госпитале в Найроби пережившего покушение лидера оппозиции Тунду Лиссу.
Хассан, женщине и мусульманке, лишенной серьезной поддержки внутри ЧЧМ, придется лавировать между симпатизирующей ей «старой гвардией» экс-президента Джакайи Киквете, наследниками влиятельной группировки Mtandao («сеть»), и сторонниками Магуфули — силовиками и секьюрикратами, группирующимися вокруг влиятельной спецслужбы TISS и таких фигур, как партсекретарь по идеологии Хамфри Полеполе. Старая гвардия Киквете значительно выросла во влиянии и привлекла на свою сторону экс-премьера Ловассу и экс-генсека ЧЧМ Абдулрахмана Кинану, но не отстают от нее и ультралоялисты Магуфули, иные из которых, близкие христианским националистам с материка, насторожены к фигуре Хассан.
Отсюда — сложный для Хассан выбор вице-президента, которым технически может быть кем угодно, но обычно им становится депутат от той же партии или коалиции, что в условиях монополии ЧЧМ означает острую борьбу внутрипартийных фракций с прицелом на 2025 г. Как правило, президент «с материка» выбирает вице-президента «с архипелага».
В данном случае все может случиться наоборот, хотя этничность в Танзании никогда не была определяющим критерием в отборе кандидатов, а вот возраст, напротив, может стать важным фактором. Среди магуфулистов вероятными кандидатурами считаются генпрокурор Эндрю Ченге, принадлежащий к тому же этносу сукума, что и Магуфули, и предс. ЧЧМ Баширу Алли. Но называют и другие кандидатуры, среди которых — Джэнуэри Макамба, Уильям Лукуви, Филип Мпанго, Эммануэль Нчимби, Кассим Маджалива, Паламагамба Кабуди, все — из разных партийных фракций.
Как бы то ни было, «Мама Самия», известная своим рациональным поведением и опытом в переговорах, пообещала придерживаться «линии Магуфули», который к компромиссам никогда склонен не был. Что это будет означать на практике и для восстановления порушенных прав человека, и для темпов реформ — большая интрига, и покажет это только время.
19 марта, вскоре после публичного заявления о смерти Джона Магуфули, 61-летняя представительница Занзибара и вице-президент Самия Сулуху Хассан в соответствии с конституцией заняла пост президента страны, став первой женщиной-президентом в истории Танзании.
Несмотря на большие инвестиции в образование, здравоохранение и соц. инфраструктуру, в политике Магуфули было много уродливых перекосов — это и отстранение от занятий беременных школьниц, и борьба с правозащитниками и НПО, и закрытия газет, и преследования журналистов. Но главный вопрос — пущенная на самотек пандемия, от которой уже скончались многие высокопоставленные политики и госслужащие и к сдерживанию которой все активнее призывают оппозиция и международное сообщество.
Тем не менее многие хотели бы сохранить основы «Магуномики», в то же время оставив в прошлом неприятную «Магукратию». Однако «Магуномика» во многом держалась на харизме и бешеной энергии «Бульдозера» — он лично решал многие вопросы и, по сути, превратил свой мандат в некое продолжение динамичной предвыборной кампании.
Именно благодаря новаторской политике Магуфули «Революционная партия» (ЧЧМ) восстановила де-факто однопартийное правление, получив 99% на бойкотируемых оппозицией муниц. выборах 2019 г. и победив в 2020 г. на голосовании в парламент в 262 из 264 изб. округов. Это казалось чудом после того, как в 2015 г. Магуфули был выдвинут компромиссным кандидатом в условиях экзистенциальной угрозы — впервые в истории против ЧЧМ выступила объединенная оппозиция UKAWA, выдвинувшая единым кандидатом влиятельного перебежчика Эдварда Ловассу, а Магуфули, хотя и оттенял коррумпированных тяжеловесов, победил с самыми низкими в истории страны и партии 58,8%.
В отличие от Магуфули, Самия Сулуху Хассан всегда держалась в тени, и, занимаясь социальными вопросами, казалось, не домогалась власти даже находясь на посту заместителя президента, путь и с весьма церемониальными полномочиями. Будучи soft-spoken, она тем не менее куда более привлекательна для оппозиции, изрядно пострадавшей от репрессий Магуфули — в 2017 г. Хассан даже посещала в госпитале в Найроби пережившего покушение лидера оппозиции Тунду Лиссу.
Хассан, женщине и мусульманке, лишенной серьезной поддержки внутри ЧЧМ, придется лавировать между симпатизирующей ей «старой гвардией» экс-президента Джакайи Киквете, наследниками влиятельной группировки Mtandao («сеть»), и сторонниками Магуфули — силовиками и секьюрикратами, группирующимися вокруг влиятельной спецслужбы TISS и таких фигур, как партсекретарь по идеологии Хамфри Полеполе. Старая гвардия Киквете значительно выросла во влиянии и привлекла на свою сторону экс-премьера Ловассу и экс-генсека ЧЧМ Абдулрахмана Кинану, но не отстают от нее и ультралоялисты Магуфули, иные из которых, близкие христианским националистам с материка, насторожены к фигуре Хассан.
Отсюда — сложный для Хассан выбор вице-президента, которым технически может быть кем угодно, но обычно им становится депутат от той же партии или коалиции, что в условиях монополии ЧЧМ означает острую борьбу внутрипартийных фракций с прицелом на 2025 г. Как правило, президент «с материка» выбирает вице-президента «с архипелага».
В данном случае все может случиться наоборот, хотя этничность в Танзании никогда не была определяющим критерием в отборе кандидатов, а вот возраст, напротив, может стать важным фактором. Среди магуфулистов вероятными кандидатурами считаются генпрокурор Эндрю Ченге, принадлежащий к тому же этносу сукума, что и Магуфули, и предс. ЧЧМ Баширу Алли. Но называют и другие кандидатуры, среди которых — Джэнуэри Макамба, Уильям Лукуви, Филип Мпанго, Эммануэль Нчимби, Кассим Маджалива, Паламагамба Кабуди, все — из разных партийных фракций.
Как бы то ни было, «Мама Самия», известная своим рациональным поведением и опытом в переговорах, пообещала придерживаться «линии Магуфули», который к компромиссам никогда склонен не был. Что это будет означать на практике и для восстановления порушенных прав человека, и для темпов реформ — большая интрига, и покажет это только время.
🇪🇹 🇪🇷 На стадии принятия. О продолжающемся конфликте в Тыграе
Во вторник, впервые спустя пять месяцев отрицаний и опровержений, премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед в обращении к парламенту признал присутствие в Тыграе эритрейских войск и их участие в преступлениях в отношении мирного населения. На следующий день Комиссия по правам человека Эфиопии опубликовала первые сведения об убийстве 28-29 ноября эритрейскими военными 100 человек в р-не Аксума.
С учетом многомесячного молчания это признание рискует не только обрушить всю аргументационную линию Абия Ахмеда, но и отбросить тень на структуры Африканского союза, чей посреднический потенциал был фактически заблокирован высоким авторитетом Эфиопии в делах организации, заработанным, по иронии судьбы, как раз в годы правления в стране НФОТ. Если в роковые 4 ноября речь шла об «операции по восстановлению порядка», то теперь Абий признал, что идет война, причем с участием войск иностранного государства. Правда, по его словам, речь идет о занятии эритрейскими военными приграничных укреплений и прилегающих к ним зон до возвращения их под контроль федералов, однако источники указывают на присутствие эритрейских войск в разных областях северных и центральных округов, а также на юге, где, в частности, действуют 49-я механизированная и 524-я моторизованная дивизии ВС Эритреи. Одновременно ООН заявила и о размещении эритрейских военных в р-не Бархат, в спорной зоне Эль-Фашга на границе с Суданом.
«Ясные, ограниченные и достижимые цели» операции в Тыграе тоже ставятся под сомнение. За время кампании не менее 44 тиграйских дивизий были разгромлены и частично разоружены превосходящими их федеральными частями, эритрейскими дивизиями и амхарскими ополчениями, а ракетный арсенал НФОТ, судя по всему, ликвидирован. Однако сопротивление в Тыграе продолжается и разрастается: по некоторым данным, структуры НФОТ не испытывают дефицита в молодых добровольцах.
За все время операции было арестовано менее 25 из первоначального списка в 76 высокопоставленных руководителей НФОТ (позднее генпрокуратура расширила его до 200). Глава НФОТ Дебрецион Гебремикаэль и его советник Гетачев Реда по-прежнему на свободе и периодически выходят на контакт с прессой. Продолжаются и боестолкновения (самые тяжелые — в середине февраля в р-не Самре, городка в 40 км к юго-западу от Мэкэле, ныне — на востоке, в округе Негаш), и партизанские акции: тиграйские части регулярно устраивают засады на конвои, а несущие потери эритрейские войска, первоначально насчитывавшие 12 дивизий, вынуждены наращивать свою группировку и мобилизовывать призывников.
С учетом обострения ситуации в Специальной зоне Оромо в шт. Амхара и непосредственно в Оромии, где активизировавшиеся структуры «Армии освобождения Оромо» перешли в наступление, захватили несколько н.п. в 13 округах в Зап. Шоа и появились в 70 км от федеральной столицы Аддис-Абеба, в неспокойные регионы переброшены элитные отряды Республиканской гвардии, обсуждается также возможность переброски войск с тиграйского направления, что только ослабит федеральную группировку в Тыграе.
Не достигнута и главная задача, а именно восстановление государственного контроля над территорией штата Тыграй. И Мулу Нега, глава временной администрации Тыграя, и Гебремескель Тесфамариам, ответственный за режим ЧП и открыто признающий факт грязной войны в регионе, безуспешно добиваются восстановления status quo ante bellum. Однако оба не в силах повлиять на ситуацию — запад и юг Тыграя находятся под контролем амхарских региональных сил и ополчений, причем зоны Хумэра, Уолкейт, Цэгэде и Рая уже де-факто включены в шт. Амхара, многие города этих зон пустеют и заселяются новыми резидентами. Число внутренне перемещенных лиц, по данным Мулу, остается крайне высоким — 900 тыс., — причем основная часть приходится на запад Тыграя. Север же Тыграя — зоны Шераро, Шире, Аксума, Адвы, Адыграта — находится под контролем эритрейцев, чьи грузовики и военные были недавно засняты журналистами Рейтера.
Во вторник, впервые спустя пять месяцев отрицаний и опровержений, премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед в обращении к парламенту признал присутствие в Тыграе эритрейских войск и их участие в преступлениях в отношении мирного населения. На следующий день Комиссия по правам человека Эфиопии опубликовала первые сведения об убийстве 28-29 ноября эритрейскими военными 100 человек в р-не Аксума.
С учетом многомесячного молчания это признание рискует не только обрушить всю аргументационную линию Абия Ахмеда, но и отбросить тень на структуры Африканского союза, чей посреднический потенциал был фактически заблокирован высоким авторитетом Эфиопии в делах организации, заработанным, по иронии судьбы, как раз в годы правления в стране НФОТ. Если в роковые 4 ноября речь шла об «операции по восстановлению порядка», то теперь Абий признал, что идет война, причем с участием войск иностранного государства. Правда, по его словам, речь идет о занятии эритрейскими военными приграничных укреплений и прилегающих к ним зон до возвращения их под контроль федералов, однако источники указывают на присутствие эритрейских войск в разных областях северных и центральных округов, а также на юге, где, в частности, действуют 49-я механизированная и 524-я моторизованная дивизии ВС Эритреи. Одновременно ООН заявила и о размещении эритрейских военных в р-не Бархат, в спорной зоне Эль-Фашга на границе с Суданом.
«Ясные, ограниченные и достижимые цели» операции в Тыграе тоже ставятся под сомнение. За время кампании не менее 44 тиграйских дивизий были разгромлены и частично разоружены превосходящими их федеральными частями, эритрейскими дивизиями и амхарскими ополчениями, а ракетный арсенал НФОТ, судя по всему, ликвидирован. Однако сопротивление в Тыграе продолжается и разрастается: по некоторым данным, структуры НФОТ не испытывают дефицита в молодых добровольцах.
За все время операции было арестовано менее 25 из первоначального списка в 76 высокопоставленных руководителей НФОТ (позднее генпрокуратура расширила его до 200). Глава НФОТ Дебрецион Гебремикаэль и его советник Гетачев Реда по-прежнему на свободе и периодически выходят на контакт с прессой. Продолжаются и боестолкновения (самые тяжелые — в середине февраля в р-не Самре, городка в 40 км к юго-западу от Мэкэле, ныне — на востоке, в округе Негаш), и партизанские акции: тиграйские части регулярно устраивают засады на конвои, а несущие потери эритрейские войска, первоначально насчитывавшие 12 дивизий, вынуждены наращивать свою группировку и мобилизовывать призывников.
С учетом обострения ситуации в Специальной зоне Оромо в шт. Амхара и непосредственно в Оромии, где активизировавшиеся структуры «Армии освобождения Оромо» перешли в наступление, захватили несколько н.п. в 13 округах в Зап. Шоа и появились в 70 км от федеральной столицы Аддис-Абеба, в неспокойные регионы переброшены элитные отряды Республиканской гвардии, обсуждается также возможность переброски войск с тиграйского направления, что только ослабит федеральную группировку в Тыграе.
Не достигнута и главная задача, а именно восстановление государственного контроля над территорией штата Тыграй. И Мулу Нега, глава временной администрации Тыграя, и Гебремескель Тесфамариам, ответственный за режим ЧП и открыто признающий факт грязной войны в регионе, безуспешно добиваются восстановления status quo ante bellum. Однако оба не в силах повлиять на ситуацию — запад и юг Тыграя находятся под контролем амхарских региональных сил и ополчений, причем зоны Хумэра, Уолкейт, Цэгэде и Рая уже де-факто включены в шт. Амхара, многие города этих зон пустеют и заселяются новыми резидентами. Число внутренне перемещенных лиц, по данным Мулу, остается крайне высоким — 900 тыс., — причем основная часть приходится на запад Тыграя. Север же Тыграя — зоны Шераро, Шире, Аксума, Адвы, Адыграта — находится под контролем эритрейцев, чьи грузовики и военные были недавно засняты журналистами Рейтера.
🇲🇿 Перед бурей. О конфликте в Мозамбике
События в мозамбикском портовом городе Палма, что в пров. Кабу-Делгаду, на границе с Танзанией, который вечером 24 марта был захвачен отрядом исламистов, стали новой крупной победой партизанско-террористического подполья в мятежной северной провинции. Отряд боевиков численностью 100 чел. с трех сторон вошел в город и выбил оттуда правительственные части. В пятницу колонна из 170 человек на 17 автомобилях, покинувшая отель «Амарула» и пытавшаяся вырваться из окруженного города, попала в засаду — спаслись только семь машин, в заложники попало немало иностранцев.
Несмотря на то что силы безопасности вскоре приступили к разблокировке Палмы, многие эксперты расценили захват города и иностранных заложников как поворотный момент в конфликте, который разгорается по нарастающей с 2017 г. Если тогда у террористов «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ) были лишь скутеры и мачете, то сейчас — трофейные внедорожники, арсеналы автомат. оружия, базы, склады и сеть информаторов и вербовщиков по всему региону. В августе 2020 г. ASWJ захватила город и порт Мосимбоа-да-Прая, в начале января расширила ареал операций до полуострова Афунги, спровоцировав эвакуацию персонала компании Total, и приступила к сухопутной блокаде Палмы, многие жители которой успели покинуть город на лодках.
После того как 16 марта организация Save the Children опубликовала шокирующие сведения о казнях террористами детей, а еще раньше, 2 марта, Amnesty обвинила исламистов в воен. преступлениях, междунар. вмешательство стало оттягивать все сложнее. Конечно, космополитичной элите правящей «Фрелимо» и среднему классу из Мапуту по большей части все равно, но не сейчас, когда боевики появились уже в 10 км от строящегося Total комплекса по переработке и сжижению природного газа, а на кону – $120 млрд инвестиций.
Привлечение ЧВК не дало особенного успеха — ни операторы ЧВК Wagner, ни оказывающие силам безопасности Мозамбика воздушную поддержку южноафриканские наемники из Dyck Advisory Group оказались не способны к плодотворной кооперации с плохо мотивированными, коррумпированными и скорыми на расправу и чистки мозамбикскими военными и полицейскими. Поэтому 15 марта, после признания 10 марта ASWJ со стороны США террористической организацией (как филиала ИГ в Центральной Африке, хотя прямые контакты ASWJ и ИГ все еще не доказаны), на помощь ВС Мозамбика прибыли амер. инструкторы из «зеленых беретов».
Тем не менее «Фрелимо» опасается военной интервенции по линии САДК, ЕС и ООН, потому что те рано или поздно затребуют социально-экономических реформ для дерадикализации региона. Однако они угрожают позициям коррумпированной олигархии «Фрелимо», которая контролирует землю, контракты и торговлю лесом и героином, посредниками в которой на суахилийском побережье выступают monhés, индо-пакистанские бизнесмены, многие из которых, по иронии судьбы, связаны с ваххабитами.
Вся земля в Кабу-Делгаду, за искл. заповедных зон, роздана в концессии, мн. жители, особенно прибрежные мвани, лишились легальных и нелегальных заработков в с/х, добыче, обжиге угля, лесозаготовках и рыбной ловле, а с учетом того что салафиты среди них бытовали десятилетиями, переход к воор. борьбе некоторые исследователи связывают с активизацией ТНК, а также с повсеместным укреплением во власти, бизнес- и силовых структурах состоятельных маконде из Муидумбе – представителей этноса президента и историч. оппонентов дискриминируемых суахилиязычных мусульман-мвани, нижнего звена пищевой цепочки локальной экономики.
«Фрелимо» удобно продавать нарратив о террористах как malfeitores, злодеях, руководимых из-за рубежа, и игнорировать доклады таких мозамбикских специалистов, как Юсуф Адам и Саиди Хабиби, которые прямо указывают на глубокую социально-экономич. и политич. подоплеку восстания. Забывая, что когда 40 лет назад подготовленные спецназовцами из ЮАР (кстати, членами Нидерл. реформатской церкви) боевики «Ренамо» сжигали людей в автобусах, их все же не называли «христианскими террористами». Повод и знамя найдутся всегда, а религия в восстании в Кабу-Делгаду — не на первом месте.
События в мозамбикском портовом городе Палма, что в пров. Кабу-Делгаду, на границе с Танзанией, который вечером 24 марта был захвачен отрядом исламистов, стали новой крупной победой партизанско-террористического подполья в мятежной северной провинции. Отряд боевиков численностью 100 чел. с трех сторон вошел в город и выбил оттуда правительственные части. В пятницу колонна из 170 человек на 17 автомобилях, покинувшая отель «Амарула» и пытавшаяся вырваться из окруженного города, попала в засаду — спаслись только семь машин, в заложники попало немало иностранцев.
Несмотря на то что силы безопасности вскоре приступили к разблокировке Палмы, многие эксперты расценили захват города и иностранных заложников как поворотный момент в конфликте, который разгорается по нарастающей с 2017 г. Если тогда у террористов «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ) были лишь скутеры и мачете, то сейчас — трофейные внедорожники, арсеналы автомат. оружия, базы, склады и сеть информаторов и вербовщиков по всему региону. В августе 2020 г. ASWJ захватила город и порт Мосимбоа-да-Прая, в начале января расширила ареал операций до полуострова Афунги, спровоцировав эвакуацию персонала компании Total, и приступила к сухопутной блокаде Палмы, многие жители которой успели покинуть город на лодках.
После того как 16 марта организация Save the Children опубликовала шокирующие сведения о казнях террористами детей, а еще раньше, 2 марта, Amnesty обвинила исламистов в воен. преступлениях, междунар. вмешательство стало оттягивать все сложнее. Конечно, космополитичной элите правящей «Фрелимо» и среднему классу из Мапуту по большей части все равно, но не сейчас, когда боевики появились уже в 10 км от строящегося Total комплекса по переработке и сжижению природного газа, а на кону – $120 млрд инвестиций.
Привлечение ЧВК не дало особенного успеха — ни операторы ЧВК Wagner, ни оказывающие силам безопасности Мозамбика воздушную поддержку южноафриканские наемники из Dyck Advisory Group оказались не способны к плодотворной кооперации с плохо мотивированными, коррумпированными и скорыми на расправу и чистки мозамбикскими военными и полицейскими. Поэтому 15 марта, после признания 10 марта ASWJ со стороны США террористической организацией (как филиала ИГ в Центральной Африке, хотя прямые контакты ASWJ и ИГ все еще не доказаны), на помощь ВС Мозамбика прибыли амер. инструкторы из «зеленых беретов».
Тем не менее «Фрелимо» опасается военной интервенции по линии САДК, ЕС и ООН, потому что те рано или поздно затребуют социально-экономических реформ для дерадикализации региона. Однако они угрожают позициям коррумпированной олигархии «Фрелимо», которая контролирует землю, контракты и торговлю лесом и героином, посредниками в которой на суахилийском побережье выступают monhés, индо-пакистанские бизнесмены, многие из которых, по иронии судьбы, связаны с ваххабитами.
Вся земля в Кабу-Делгаду, за искл. заповедных зон, роздана в концессии, мн. жители, особенно прибрежные мвани, лишились легальных и нелегальных заработков в с/х, добыче, обжиге угля, лесозаготовках и рыбной ловле, а с учетом того что салафиты среди них бытовали десятилетиями, переход к воор. борьбе некоторые исследователи связывают с активизацией ТНК, а также с повсеместным укреплением во власти, бизнес- и силовых структурах состоятельных маконде из Муидумбе – представителей этноса президента и историч. оппонентов дискриминируемых суахилиязычных мусульман-мвани, нижнего звена пищевой цепочки локальной экономики.
«Фрелимо» удобно продавать нарратив о террористах как malfeitores, злодеях, руководимых из-за рубежа, и игнорировать доклады таких мозамбикских специалистов, как Юсуф Адам и Саиди Хабиби, которые прямо указывают на глубокую социально-экономич. и политич. подоплеку восстания. Забывая, что когда 40 лет назад подготовленные спецназовцами из ЮАР (кстати, членами Нидерл. реформатской церкви) боевики «Ренамо» сжигали людей в автобусах, их все же не называли «христианскими террористами». Повод и знамя найдутся всегда, а религия в восстании в Кабу-Делгаду — не на первом месте.
🇲🇿 Не кричи «Волки!», или о мозамбикском филиале «Исламского государства»
10 марта Госдепартамент США внес мозамбикское джихадистское подполье в список иностранных террористических организаций как мозамбикский филиал ИГ, а в понедельник 29 марта ИГ взял на себя ответственность за захват г. Палма. О связях мозамбикских джихадистов с ИГ заявляют правительство Мозамбика, США и, стало быть, само ИГ. Но с этой дефиницией есть проблемы с довольно-таки опасными последствиями. Чтобы два раза не вставать — несколько тезисов о том, является ли мозамбикская «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ), она же «Аш-Шашаб», она же «Ансар ас-сунна», филиалом ИГ, или нет.
🔺Официальные, если можно так выразиться, медиаорганы запрещенного ИГ — информагентство «Амак» и еженедельник «Ан-Наба» — с задержками публикуют лишь то, что без труда гуглится в национальной и международной прессе, без всяких претензий на эксклюзив. Иными словами — оперируют открытыми источниками, и не без огрехов: ко вчерашнему «пресс-релизу» они прикрепили прошлогоднее фото из Мосимбоа-да-Прая. Это указывает на поверхностные контакты мозамбикских инсургентов и их предполагаемых конголезских союзников с ближневосточным ядром МТО. В Кабу-Делгаду, в отличие от Нигерии, нет появившихся в бассейне Чада оргструктур ИГ вроде ингимаси или амнийята, а единственная подтвержденная связь с ближайшей — сомалийской — франшизой ИГ, это Мохамед Ахмед Кахийе, уроженец Пунтленда, посещавший Мозамбик в начале 2020 г. и обучавший террористов изготовлению СВУ. Однако — что характерно — ASWJ в бомбовых атаках не замечены.
🔺Несмотря на то что «назначенный» Госдепартаментом США главарем ячейки ИГ в Мозамбике Абу Ясир Хассан — танзаниец, профессиональных иностранных career fighters от мира джихада с алжирским, ливийским и сахельским бэкграундом здесь не замечено. По б.ч. ASWJ — местные жители 20-30 лет, в основном суахилиязычные мвани, а также близкие им макуа из западных и южных регионов Кабу-Делгаду; боевики часто говорят на кимвани и суахили. Все они — из деклассированных и маргинализованных групп — мелкие торговцы, бывшие рыбаки, батраки, старатели, согнанные с насиженных мест концессионерами в 2017 г., по совместительству — контрабандисты и трафиканты героина через индо-пакистанских посредников. Самая большая иностранная диаспора, доминирующая в руководстве опергрупп ASWJ, — это танзанийцы, тоже торговцы и старатели и их давние трансграничные контрагенты. Говорить о них как иностранцах можно довольно условно с учетом трансграничной идентичности жителей Суахилийского берега.
🔺В джихадистском подполье замечены и представители маконде — «титульного» этноса провинции, внесшего решающий вклад в борьбу за независимость под рук. «Фрелимо» и расширившего контроль над силовыми структурами и бизнесом после прихода к власти Филипе Ньюси. Но маконде разные — есть «первосортные», из Муидумбе, и есть «второсортные» — из Муэды, отношения между которыми далеки от идеальных. Иными словами — вновь социально-имущественная и классовая поляризация.
🔺Religion matters постольку-поскольку — они посещали салафитские мечети и медресе с 1990-х (а то и с 1980-х), созданные под патронажем Исламского совета Мозамбика (CISLAMO) и консервативных монархий Персидского Залива, и радикализировались минимум с 2007 г., испытав влияние связанного с «Аль-Каидой» и сомалийской «Аш-Шабаб» кенийского проповедника Абубакара Рого. Кто-то прошел лагеря сомалийской «Аш-Шабаб» и — позднее — конголезских СДС. Отмечается, впрочем, поверхностное знакомство с исламской догматикой, слабая информированность об ИГ и отсутствие проработанной программы.
Резюмируя. Джихад (пока) локален и у него нет шансов стать территориальным квази-государством, как некогда в Сирии и Ираке, поскольку для этого требуется массовый переход на их сторону военных, чиновников и сотрудников спецслужб. Но у ASWJ есть все шансы стать «Боко харам» 2.0 и — «спасибо» СМИ — углублять сотрудничество с ИГ вплоть до вырастания в его полноценную франшизу (что уже произошло в Нигерии) с привлечением финансирования и специалистов, а заявления СМИ рискуют ускорить их конвергенцию.
10 марта Госдепартамент США внес мозамбикское джихадистское подполье в список иностранных террористических организаций как мозамбикский филиал ИГ, а в понедельник 29 марта ИГ взял на себя ответственность за захват г. Палма. О связях мозамбикских джихадистов с ИГ заявляют правительство Мозамбика, США и, стало быть, само ИГ. Но с этой дефиницией есть проблемы с довольно-таки опасными последствиями. Чтобы два раза не вставать — несколько тезисов о том, является ли мозамбикская «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ), она же «Аш-Шашаб», она же «Ансар ас-сунна», филиалом ИГ, или нет.
🔺Официальные, если можно так выразиться, медиаорганы запрещенного ИГ — информагентство «Амак» и еженедельник «Ан-Наба» — с задержками публикуют лишь то, что без труда гуглится в национальной и международной прессе, без всяких претензий на эксклюзив. Иными словами — оперируют открытыми источниками, и не без огрехов: ко вчерашнему «пресс-релизу» они прикрепили прошлогоднее фото из Мосимбоа-да-Прая. Это указывает на поверхностные контакты мозамбикских инсургентов и их предполагаемых конголезских союзников с ближневосточным ядром МТО. В Кабу-Делгаду, в отличие от Нигерии, нет появившихся в бассейне Чада оргструктур ИГ вроде ингимаси или амнийята, а единственная подтвержденная связь с ближайшей — сомалийской — франшизой ИГ, это Мохамед Ахмед Кахийе, уроженец Пунтленда, посещавший Мозамбик в начале 2020 г. и обучавший террористов изготовлению СВУ. Однако — что характерно — ASWJ в бомбовых атаках не замечены.
🔺Несмотря на то что «назначенный» Госдепартаментом США главарем ячейки ИГ в Мозамбике Абу Ясир Хассан — танзаниец, профессиональных иностранных career fighters от мира джихада с алжирским, ливийским и сахельским бэкграундом здесь не замечено. По б.ч. ASWJ — местные жители 20-30 лет, в основном суахилиязычные мвани, а также близкие им макуа из западных и южных регионов Кабу-Делгаду; боевики часто говорят на кимвани и суахили. Все они — из деклассированных и маргинализованных групп — мелкие торговцы, бывшие рыбаки, батраки, старатели, согнанные с насиженных мест концессионерами в 2017 г., по совместительству — контрабандисты и трафиканты героина через индо-пакистанских посредников. Самая большая иностранная диаспора, доминирующая в руководстве опергрупп ASWJ, — это танзанийцы, тоже торговцы и старатели и их давние трансграничные контрагенты. Говорить о них как иностранцах можно довольно условно с учетом трансграничной идентичности жителей Суахилийского берега.
🔺В джихадистском подполье замечены и представители маконде — «титульного» этноса провинции, внесшего решающий вклад в борьбу за независимость под рук. «Фрелимо» и расширившего контроль над силовыми структурами и бизнесом после прихода к власти Филипе Ньюси. Но маконде разные — есть «первосортные», из Муидумбе, и есть «второсортные» — из Муэды, отношения между которыми далеки от идеальных. Иными словами — вновь социально-имущественная и классовая поляризация.
🔺Religion matters постольку-поскольку — они посещали салафитские мечети и медресе с 1990-х (а то и с 1980-х), созданные под патронажем Исламского совета Мозамбика (CISLAMO) и консервативных монархий Персидского Залива, и радикализировались минимум с 2007 г., испытав влияние связанного с «Аль-Каидой» и сомалийской «Аш-Шабаб» кенийского проповедника Абубакара Рого. Кто-то прошел лагеря сомалийской «Аш-Шабаб» и — позднее — конголезских СДС. Отмечается, впрочем, поверхностное знакомство с исламской догматикой, слабая информированность об ИГ и отсутствие проработанной программы.
Резюмируя. Джихад (пока) локален и у него нет шансов стать территориальным квази-государством, как некогда в Сирии и Ираке, поскольку для этого требуется массовый переход на их сторону военных, чиновников и сотрудников спецслужб. Но у ASWJ есть все шансы стать «Боко харам» 2.0 и — «спасибо» СМИ — углублять сотрудничество с ИГ вплоть до вырастания в его полноценную франшизу (что уже произошло в Нигерии) с привлечением финансирования и специалистов, а заявления СМИ рискуют ускорить их конвергенцию.
🇳🇪 У трех границ. О попытке военного переворота в Нигере
31 марта власти Нигера заявили о предотвращении государственного переворота в ночь с 30 на 31 марта. На пресс-конференции в Ниамее офиц. представитель правительства Абдурахаман Закария заявил, что ранним утром, в 03:00 по местному времени, армейское подразделение атаковало президентский дворец, но было остановлено президентской гвардией и другими лояльными правительству частями. К 04:00 стрельба в основном стихла, хотя одиночные выстрелы раздавались в разных кварталах в течение еще нескольких часов.
Все это случилось за 48 часов до инаугурации нового избранного президента страны Мохамеда Базума, запланированной на завтра, 2 апреля. Первая в истории страны мирная передача власти проходила на фоне невиданной эскалации террористической активности. Ранее 21 марта в ряде деревень в регионе Тахуа, в деп-те Тиллиа, что на северо-западе Нигера, боевики, скорее всего, этнические фульбе, убили по меньшей мере 137 человек, в основном — этнических туарегов. За шесть дней до этого в р-не Тиллабери (на границе с Мали), в зоне Банибангу, погибло 66 чел., а еще раньше, 2 января, 100 чел. было убито в дер. Чома Бангу и Зарумадарейе. Итого ок. 300 жертв с начала 2021 г. (с июля 2019 по нач. года в Тиллабери, где с 2017 г. действует режим ЧП, погибло уже 300 чел.).
Версии о мотивах путчистов разнятся. Не так давно экс-президент Мухамаду Иссуфу (2011-2021) заслуженно получил престижную премию Мо Ибрагима за высокие достижения в социально-экономическом развитии, гос. строительстве и поддержании гражданского мира. Но как и в соседнем, куда менее благополучном Мали, военные явно фрустрированы потерями и жертвами, коррупц. скандалом с закупками в минобороны, медленными темпами реформ, и, наконец, постэлекторальными неурядицами. Хотя преемник Иссуфу, Мохамед Базум от правящей PNDS, и победил оппозиционера Махамана Усмана во втором туре с 55,75%, однако он не так популярен, как Иссуфу, и оппозиция сумела организоваться, вывести людей на улицы и призвать к гражданскому неповиновению — за их действиями стоит фигура Хама Амаду, лидера партии Moden Fa Lumana, с чьими голосами Усман вышел во второй тур и изоляция которого на политической сцене (хотя Амаду и находится в тюрьме) по эстафете перешла к Базуму.
Но главный триггер — это вопрос безопасности в Тиллабери, чей центр — всего в 112 км от Ниамея. Нигер — крепкий орешек для террористов ИГ и «Аль-Каиды», пытающихся нащупать болевые точки на дырявой нигерско-малийской границе. Однако за волной насилия стоят, скорее всего, не оргструктуры «ИГ в Большой Сахаре», а действующие автономно союзные им общинные ополчения. В Сахеле ИГ не берет на себя ответственности за массовые убийства (они предпочитают точечные устранения общин. лидеров), но охотно пользуется открывающимися перспективами заполнения вакуума как «защитников» и посредников, особенно среди фульбе. ИГ — прямой конкурент государственных структур Нигера, заинтересованный в расширении платящей закят налоговой базы за счет разрешения споров вокруг землепользования и краж скота. А также — в усилении военно-карательных акций, подрывающих доверие к государству и союзных ему США и Франции. Инфильтрация структур ИГ и большие жертвы не могли не спровоцировать фрустрацию среди части военных младшего и среднего командного звена, которым может казаться, что власти делают недостаточно.
В сер. 2017 г. власти Нигера уже допустили большую ошибку, предоставив оперативный простор малийским общинным ополчениям из туарегов и берберов-дауссахак, союзникам Бамако и французских военных, что настроило против них и властей общины фульбе — их прямых конкурентов за пастбища. От стратегии отказались уже в след. году, но политика примирения общин не дала результата: помимо фульбе, общины туарегов, джерма и дауссахак с кон. 2019 г. тоже стали сближаться с ИГ. От Базума теперь требуется довольно деликатный алгоритм действий, чтобы не допустить «мализации» Тиллабери, зоны трех границ и мягкого подбрюшья столицы.
31 марта власти Нигера заявили о предотвращении государственного переворота в ночь с 30 на 31 марта. На пресс-конференции в Ниамее офиц. представитель правительства Абдурахаман Закария заявил, что ранним утром, в 03:00 по местному времени, армейское подразделение атаковало президентский дворец, но было остановлено президентской гвардией и другими лояльными правительству частями. К 04:00 стрельба в основном стихла, хотя одиночные выстрелы раздавались в разных кварталах в течение еще нескольких часов.
Все это случилось за 48 часов до инаугурации нового избранного президента страны Мохамеда Базума, запланированной на завтра, 2 апреля. Первая в истории страны мирная передача власти проходила на фоне невиданной эскалации террористической активности. Ранее 21 марта в ряде деревень в регионе Тахуа, в деп-те Тиллиа, что на северо-западе Нигера, боевики, скорее всего, этнические фульбе, убили по меньшей мере 137 человек, в основном — этнических туарегов. За шесть дней до этого в р-не Тиллабери (на границе с Мали), в зоне Банибангу, погибло 66 чел., а еще раньше, 2 января, 100 чел. было убито в дер. Чома Бангу и Зарумадарейе. Итого ок. 300 жертв с начала 2021 г. (с июля 2019 по нач. года в Тиллабери, где с 2017 г. действует режим ЧП, погибло уже 300 чел.).
Версии о мотивах путчистов разнятся. Не так давно экс-президент Мухамаду Иссуфу (2011-2021) заслуженно получил престижную премию Мо Ибрагима за высокие достижения в социально-экономическом развитии, гос. строительстве и поддержании гражданского мира. Но как и в соседнем, куда менее благополучном Мали, военные явно фрустрированы потерями и жертвами, коррупц. скандалом с закупками в минобороны, медленными темпами реформ, и, наконец, постэлекторальными неурядицами. Хотя преемник Иссуфу, Мохамед Базум от правящей PNDS, и победил оппозиционера Махамана Усмана во втором туре с 55,75%, однако он не так популярен, как Иссуфу, и оппозиция сумела организоваться, вывести людей на улицы и призвать к гражданскому неповиновению — за их действиями стоит фигура Хама Амаду, лидера партии Moden Fa Lumana, с чьими голосами Усман вышел во второй тур и изоляция которого на политической сцене (хотя Амаду и находится в тюрьме) по эстафете перешла к Базуму.
Но главный триггер — это вопрос безопасности в Тиллабери, чей центр — всего в 112 км от Ниамея. Нигер — крепкий орешек для террористов ИГ и «Аль-Каиды», пытающихся нащупать болевые точки на дырявой нигерско-малийской границе. Однако за волной насилия стоят, скорее всего, не оргструктуры «ИГ в Большой Сахаре», а действующие автономно союзные им общинные ополчения. В Сахеле ИГ не берет на себя ответственности за массовые убийства (они предпочитают точечные устранения общин. лидеров), но охотно пользуется открывающимися перспективами заполнения вакуума как «защитников» и посредников, особенно среди фульбе. ИГ — прямой конкурент государственных структур Нигера, заинтересованный в расширении платящей закят налоговой базы за счет разрешения споров вокруг землепользования и краж скота. А также — в усилении военно-карательных акций, подрывающих доверие к государству и союзных ему США и Франции. Инфильтрация структур ИГ и большие жертвы не могли не спровоцировать фрустрацию среди части военных младшего и среднего командного звена, которым может казаться, что власти делают недостаточно.
В сер. 2017 г. власти Нигера уже допустили большую ошибку, предоставив оперативный простор малийским общинным ополчениям из туарегов и берберов-дауссахак, союзникам Бамако и французских военных, что настроило против них и властей общины фульбе — их прямых конкурентов за пастбища. От стратегии отказались уже в след. году, но политика примирения общин не дала результата: помимо фульбе, общины туарегов, джерма и дауссахак с кон. 2019 г. тоже стали сближаться с ИГ. От Базума теперь требуется довольно деликатный алгоритм действий, чтобы не допустить «мализации» Тиллабери, зоны трех границ и мягкого подбрюшья столицы.
Forwarded from Африканские заметки
🔺 Канал растёт и уже преодолел отметку в 2 000 подписчиков ✨, за что я очень благодарна и рада приветствовать всех, кто присоединился.
По традиции этой уникальной в своём разнообразии платформы, хочу поделиться с вами каналами, которые люблю, читаю сама и теперь рекомендую вам:
🔸 Начну с тех, кто своим примером вдохновили меня и очень помогли в самом начале пути:
🌍💫 @africanists самый крупный канал об Африке. Спасибо за ценные советы 🙏🏾
📚 @zangaro не пропускаю ни один пост. Очень интересный слог и превосходное качество материала. Когда-то очень удивил глубокий анализ происходящего в Бурунди, хотя я не понаслышке знаю, что информация не лежит на поверхности. Большое спасибо за поддержку в начале пути 🙏🏾
📈 @afric_ylbIbka здесь публикуются не только новости континента в режиме реального времени, но есть и серьезная аналитика как по отдельным странам, так и по 🌍 в целом.
📰 @Isthatyouafrica не только новости об Африке, но и позитив на ежедневной основе.
⚡️ @energy4africa глубокая аналитика энергетического прошлого, настоящего и будущего континента.
🔸 Также очень люблю читать об 🌍 у:
🦛 @bhmoth автор пишет заметки о жизни в разных странах Африки. (Сейчас автор вещает из Египта). Очень тонко подмечает культурные различия. Обнаружила много схожего у Бурунди с Угандой.
🇸🇸 @because_africa тоже канал о жизни на континенте. Сейчас автор находится в Южном Судане.
🎼 @Ethiopia_tezeta интересный канал для того, чтобы открыть для себя Эфиопию и её богатейший культурный мир. Читаю с удовольствием.
🪘@afropunk замечательные, но редкие, зарисовки о культурной составляющей Африки
🇲🇬 @madagasikara2020 пишет о Мадагаскаре. Желаю развития и побольше таких каналов на просторах телеграма
📓 @rajournal авторские материалы об отношениях России и Африки теперь на русском
🇪🇹 @abyssinicus новый канал об Эфиопии. Слежу там за новостями
🇿🇦 @veliky_trek очень интересно о ЮАР и африканерах
🧐 @africantent канал научно-популярного журнала о континенте.
🗞 @afrephant канал африканиста из Санкт-Петербурга. Выпускает еженедельный африканский вестник, что супер удобно для тех, кто хочет быть в курсе происходящего, но экономит своё время
🔸 Среди каналов, посвящённых дипломатии, выделяю:
👔 @diplomatia делаем совместные подборки каждую субботу о развитии российско-африканских отношений
🏖 @roscongress раз в две недели рассказываю об африканских направлениях для наших туристов
🎭 @insideUN немного закулисья ООН
🇺🇳 @dpol_un канал первого заместителя Постпреда России при ООН Д.Полянского
По традиции этой уникальной в своём разнообразии платформы, хочу поделиться с вами каналами, которые люблю, читаю сама и теперь рекомендую вам:
🔸 Начну с тех, кто своим примером вдохновили меня и очень помогли в самом начале пути:
🌍💫 @africanists самый крупный канал об Африке. Спасибо за ценные советы 🙏🏾
📚 @zangaro не пропускаю ни один пост. Очень интересный слог и превосходное качество материала. Когда-то очень удивил глубокий анализ происходящего в Бурунди, хотя я не понаслышке знаю, что информация не лежит на поверхности. Большое спасибо за поддержку в начале пути 🙏🏾
📈 @afric_ylbIbka здесь публикуются не только новости континента в режиме реального времени, но есть и серьезная аналитика как по отдельным странам, так и по 🌍 в целом.
📰 @Isthatyouafrica не только новости об Африке, но и позитив на ежедневной основе.
⚡️ @energy4africa глубокая аналитика энергетического прошлого, настоящего и будущего континента.
🔸 Также очень люблю читать об 🌍 у:
🦛 @bhmoth автор пишет заметки о жизни в разных странах Африки. (Сейчас автор вещает из Египта). Очень тонко подмечает культурные различия. Обнаружила много схожего у Бурунди с Угандой.
🇸🇸 @because_africa тоже канал о жизни на континенте. Сейчас автор находится в Южном Судане.
🎼 @Ethiopia_tezeta интересный канал для того, чтобы открыть для себя Эфиопию и её богатейший культурный мир. Читаю с удовольствием.
🪘@afropunk замечательные, но редкие, зарисовки о культурной составляющей Африки
🇲🇬 @madagasikara2020 пишет о Мадагаскаре. Желаю развития и побольше таких каналов на просторах телеграма
📓 @rajournal авторские материалы об отношениях России и Африки теперь на русском
🇪🇹 @abyssinicus новый канал об Эфиопии. Слежу там за новостями
🇿🇦 @veliky_trek очень интересно о ЮАР и африканерах
🧐 @africantent канал научно-популярного журнала о континенте.
🗞 @afrephant канал африканиста из Санкт-Петербурга. Выпускает еженедельный африканский вестник, что супер удобно для тех, кто хочет быть в курсе происходящего, но экономит своё время
🔸 Среди каналов, посвящённых дипломатии, выделяю:
👔 @diplomatia делаем совместные подборки каждую субботу о развитии российско-африканских отношений
🏖 @roscongress раз в две недели рассказываю об африканских направлениях для наших туристов
🎭 @insideUN немного закулисья ООН
🇺🇳 @dpol_un канал первого заместителя Постпреда России при ООН Д.Полянского
🇨🇩 République démocratique des lettres. О литературных инициативах Феликса Чисекеди
За толщей политической хроники осталась практически незамеченной одна знаменательная новость: возглавивший два месяца назад Афросоюз президент ДР Конго Феликс Чисекеди учредил 25 марта сразу две литературные премии — панафриканскую (для англо- и франкоязычных авторов) и национальную конголезскую. Это первые в своем роде конкурсы, где отбором и премированием литераторов будут, по его словам, заниматься только африканские институции.
Говорить об африканской литературе, наверное, так же нелепо, как и о «евразийской», и, помимо больших страновых отличий, налицо и огромные дисбалансы в ее восприятии: в учебных планах филологических факультетов мира (а следом за ними и многих африканских стран) с большим отрывом доминируют всего пять произведений африканских авторов во главе с бесспорной классикой «И пришло разрушение» Чинуа Ачебе; в целом же в программах преобладают авторы из англофонных ЮАР, Нигерии и Кении.
Во франкофонных странах, конечно, есть и свой пантеон (Сенгор, Бети, Сембен, Курума, Ба, с недавних пор Фату Диом), и свои белые пятна: скажем, широкая публика не знает камерунских писателей и драматургов, хотя их масса, а драматургия — визитная карточка страны. Но хуже всего, что взгляды критиков внимательны только к большим жанрам. В пролете — эссеистика, малая проза, нон-фикшн, а также целый пласт бульварной, то есть подлинно массовой литературы (преимущественно из Кот-д'Ивуара), которой завалены все полки книжных Западной и Центральной Африки.
И больше других не повезло Конго-Киншасе. Одни знают эту страну по войнам, другие — по музыке, скульптуре и хореографии, но вот бурный и перспективный литературный процесс в ДРК совершенно остался за кадром. Что особенно обидно на фоне того, что публикуется в стране больше, чем во многих других странах Франкофонии. Но в Сенегале есть литературные школы и, главное, налажена практика рецензирования; к Руанде, где печатается не так уж много книг, сохраняется стабильный академический интерес из-за геноцида 1994 г.; постоянное внимание к Конго-Браззавилю, где литературный процесс находится в упадке, надолго обеспечено Сони Лабу Танси, Аленом Мабанку и Анри Лопесом. Ну а в ЦАР, чьи авторы публикуют мало и где нет ни одного книжного магазина, каждая книга — и так событие.
Зато ДР Конго — это grand inconnu: масса авторов, теологов, историков, новелистов, поэтов, драматургов, которых просто никто не рецензирует и, стало быть, не знает. И конголезской литературе не повезло не только поэтому. Благодаря развитию философии и теологии в литературной продукции доминирует не столь привлекательные, как романы, критика и эссеистика, а самые изучаемые и известные литераторы — Мудимбе, Нганду, Нгаль, Кадима-Нзужи — самобытны, но объективно сложны. Сверхпопулярный романист Заменга Батукезанга, по-настоящему массовый и в каком-то смысле «народный» автор, все еще остается исключением.
Опережающее развитие литературы началось еще в 70-х гг., при Мобуту и его «заиризации», когда «созрели» университетские выпускники 50-х гг. — при всех своих недостатках Мобуту любил культуру, привечал артистов и художников, открывал галереи и арт-школы, хотя «заирская подлинность» и не очень любила романы, предпочитая им «однодневные» поэтические сборники. В 2000-2010 гг., в последние годы разрушительной гражданской войны, публикационная активность достигла пика, но сейчас явно спадает и больше не способна полагаться на инерцию — до 95% конголезских романов уже давно публикуется во Франции, возросла и роль диаспоры, публикующей «экспортную» прозу.
Поэтому премия Чисекеди — это объективно своевременная вещь: помимо того, что собственных ресурсов у Университета Лубумбаши, который в сотрудничестве с канадским Médiaspaul бросил массу средств на развитие литературы, все равно явно не хватает, неадекватны и принципы, по которым работают уже действующие конкурсы: скажем, номинантов с недавних пор существующей Премии Макоми отбирает делегация стран ЕС и представительства компании Orange, что, конечно, вызывает лишь кривотолки.
За толщей политической хроники осталась практически незамеченной одна знаменательная новость: возглавивший два месяца назад Афросоюз президент ДР Конго Феликс Чисекеди учредил 25 марта сразу две литературные премии — панафриканскую (для англо- и франкоязычных авторов) и национальную конголезскую. Это первые в своем роде конкурсы, где отбором и премированием литераторов будут, по его словам, заниматься только африканские институции.
Говорить об африканской литературе, наверное, так же нелепо, как и о «евразийской», и, помимо больших страновых отличий, налицо и огромные дисбалансы в ее восприятии: в учебных планах филологических факультетов мира (а следом за ними и многих африканских стран) с большим отрывом доминируют всего пять произведений африканских авторов во главе с бесспорной классикой «И пришло разрушение» Чинуа Ачебе; в целом же в программах преобладают авторы из англофонных ЮАР, Нигерии и Кении.
Во франкофонных странах, конечно, есть и свой пантеон (Сенгор, Бети, Сембен, Курума, Ба, с недавних пор Фату Диом), и свои белые пятна: скажем, широкая публика не знает камерунских писателей и драматургов, хотя их масса, а драматургия — визитная карточка страны. Но хуже всего, что взгляды критиков внимательны только к большим жанрам. В пролете — эссеистика, малая проза, нон-фикшн, а также целый пласт бульварной, то есть подлинно массовой литературы (преимущественно из Кот-д'Ивуара), которой завалены все полки книжных Западной и Центральной Африки.
И больше других не повезло Конго-Киншасе. Одни знают эту страну по войнам, другие — по музыке, скульптуре и хореографии, но вот бурный и перспективный литературный процесс в ДРК совершенно остался за кадром. Что особенно обидно на фоне того, что публикуется в стране больше, чем во многих других странах Франкофонии. Но в Сенегале есть литературные школы и, главное, налажена практика рецензирования; к Руанде, где печатается не так уж много книг, сохраняется стабильный академический интерес из-за геноцида 1994 г.; постоянное внимание к Конго-Браззавилю, где литературный процесс находится в упадке, надолго обеспечено Сони Лабу Танси, Аленом Мабанку и Анри Лопесом. Ну а в ЦАР, чьи авторы публикуют мало и где нет ни одного книжного магазина, каждая книга — и так событие.
Зато ДР Конго — это grand inconnu: масса авторов, теологов, историков, новелистов, поэтов, драматургов, которых просто никто не рецензирует и, стало быть, не знает. И конголезской литературе не повезло не только поэтому. Благодаря развитию философии и теологии в литературной продукции доминирует не столь привлекательные, как романы, критика и эссеистика, а самые изучаемые и известные литераторы — Мудимбе, Нганду, Нгаль, Кадима-Нзужи — самобытны, но объективно сложны. Сверхпопулярный романист Заменга Батукезанга, по-настоящему массовый и в каком-то смысле «народный» автор, все еще остается исключением.
Опережающее развитие литературы началось еще в 70-х гг., при Мобуту и его «заиризации», когда «созрели» университетские выпускники 50-х гг. — при всех своих недостатках Мобуту любил культуру, привечал артистов и художников, открывал галереи и арт-школы, хотя «заирская подлинность» и не очень любила романы, предпочитая им «однодневные» поэтические сборники. В 2000-2010 гг., в последние годы разрушительной гражданской войны, публикационная активность достигла пика, но сейчас явно спадает и больше не способна полагаться на инерцию — до 95% конголезских романов уже давно публикуется во Франции, возросла и роль диаспоры, публикующей «экспортную» прозу.
Поэтому премия Чисекеди — это объективно своевременная вещь: помимо того, что собственных ресурсов у Университета Лубумбаши, который в сотрудничестве с канадским Médiaspaul бросил массу средств на развитие литературы, все равно явно не хватает, неадекватны и принципы, по которым работают уже действующие конкурсы: скажем, номинантов с недавних пор существующей Премии Макоми отбирает делегация стран ЕС и представительства компании Orange, что, конечно, вызывает лишь кривотолки.
Forwarded from Сезон хамсинов
Что ж, дорогие подписчики! Этот момент настал. Канал @khamsin_season настолько преисполнился в своем познании, что достиг планки в 1 тыс. читателей. Очень признателен всем, кто следит за записями, несмотря на возникающие нередко паузы.
По традиции представляю вам подборку тех каналов, которые сам с удовольствием читаю и с авторами которых (не всех) посчастливилось общаться офлайн:
Q.E.D. Антона Мардасова, приглашенного эксперта вашингтонского Института Ближнего Востока и аналитика РСМД
Авторский канал Кирилла Семенова, эксперта РСМД и колумниста издания Al-Monitor
«Фалафельная» обозревателя «Коммерсанта» Марианны Беленькой
«Восточный синдром» Ксении Светловой, экс-депутата Кнессета и старшего научного сотрудника Института по изучению стратегии и политики Междисциплинарного центра в Герцлии
«Дежурный по Ирану» Никиты Смагина, эксперта РСМД и корреспондента агентства ТАСС в Иране
«Иранизатор» Полины Василенко, специалиста по Ирану, независимого аналитика и эксперта РСМД
MiddleEAST – канал коллектива экспертов, связанных с Ираком, Сирией, Ираном, Израилем и рядом других стран. Продолжение петербургского проекта meast.ru
Мозаика Залива – уютный, ламповый канал про Залив и все, что вокруг него
ImpNavigator военного эксперта Юрия Лямина (про Иран и не только)
«Совесть пропагандиста» группы экспертов-востоковедов (благодаря им можно следить ещё и за Южным Кавказом)
The Peacemaker – канал об Израиле, армии и авиации
Официальный канал проекта «Афганистан.Ру»
Авторский канал Андрея Серенко (Афганистан и российская внутренняя политика)
Zangaro Today – журнал об общественно-политической жизни Черной Африки
«Африканские заметки» - про быт и культуру континента
Без американистов никуда, поэтому добавлю совершенно новый канал журналиста-международника Алексея Забродина «ЗаБро»
Теперь для обратной связи открыт чат-бот: @talk_to_khamsin_bot
Всем жму руку.
С благодарностью,
@khamsin_season
По традиции представляю вам подборку тех каналов, которые сам с удовольствием читаю и с авторами которых (не всех) посчастливилось общаться офлайн:
Q.E.D. Антона Мардасова, приглашенного эксперта вашингтонского Института Ближнего Востока и аналитика РСМД
Авторский канал Кирилла Семенова, эксперта РСМД и колумниста издания Al-Monitor
«Фалафельная» обозревателя «Коммерсанта» Марианны Беленькой
«Восточный синдром» Ксении Светловой, экс-депутата Кнессета и старшего научного сотрудника Института по изучению стратегии и политики Междисциплинарного центра в Герцлии
«Дежурный по Ирану» Никиты Смагина, эксперта РСМД и корреспондента агентства ТАСС в Иране
«Иранизатор» Полины Василенко, специалиста по Ирану, независимого аналитика и эксперта РСМД
MiddleEAST – канал коллектива экспертов, связанных с Ираком, Сирией, Ираном, Израилем и рядом других стран. Продолжение петербургского проекта meast.ru
Мозаика Залива – уютный, ламповый канал про Залив и все, что вокруг него
ImpNavigator военного эксперта Юрия Лямина (про Иран и не только)
«Совесть пропагандиста» группы экспертов-востоковедов (благодаря им можно следить ещё и за Южным Кавказом)
The Peacemaker – канал об Израиле, армии и авиации
Официальный канал проекта «Афганистан.Ру»
Авторский канал Андрея Серенко (Афганистан и российская внутренняя политика)
Zangaro Today – журнал об общественно-политической жизни Черной Африки
«Африканские заметки» - про быт и культуру континента
Без американистов никуда, поэтому добавлю совершенно новый канал журналиста-международника Алексея Забродина «ЗаБро»
Теперь для обратной связи открыт чат-бот: @talk_to_khamsin_bot
Всем жму руку.
С благодарностью,
@khamsin_season
🇳🇬 Между скептицизмом и надеждой. О нигерийской вакцине
Нигерия продвинулась в разработке двух вакцин против COVID-19. Об этом сообщил глава президентской целевой группы по борьбе с COVID-19, секретарь правительства Босс Мустафа. Это совпало с заявлениями властей Индии о приостановке экспортных поставок вакцины AstraZeneca в рамках программы ВОЗ COVAX, которую производит Индийский институт сыворотки — это может коснуться и Нигерии, которая уже получила 4 млн, а всего ожидает 16 млн доз препарата, и которая в связи с этим переориентировалась на сотрудничество с компанией Johnson & Johnson.
Разработки, о которых сообщалось еще в октябре, а затем в марте, еще не прошли все клинические испытания и сертификацию, но удивляться появлению вакцины не стоит: в Нигерии есть много первоклассных вирусологов и других специалистов, накопивших огромный опыт борьбы с высокопатогенными организмами и работы в лабораториях с высоким уровнем биол. безопасности, есть и молекулярные биологи, и эксперты в геномике вирусов, получающие грантовое финансирование. Но на этом хорошие новости заканчиваются.
На производство вакцин в стране выделено ₦10 млрд ($25,3 млн), что явно недостаточно, а локальная фарминдустрия уже давно производит в основном дженерики (подчас — сомнительного качества). Последняя вакцина для людей была произведена в 1991 г., единственная лаборатория по производству вакцин в г. Яба (шт. Лагос) давно бездействует, и попытки оживить ее в последние годы проваливались. В стране сейчас производятся исключительно вакцины для животных (в национальном ветеринарном исследовательском институте в г. Вом, шт. Плато) — для скота, овец, кур, причем часть продукции идет и на экспорт. Хуже того: страна испытывает дефицит специального холодильного оборудования, который недавно оценивался в 55% и который усугубляют проблемы с электроснабжением, обеспеченностью генераторами и солнечными панелями.
Правда, с 27 февраля 2020 г., когда в стране был зарегистрирован первый пациент с коронавирусной инфекцией, Нигерия справляется со сдерживанием пандемии довольно неплохо (особенно на фоне ЮАР) — вероятно, из-за раннего ответа, введенного 30 марта 2020 г. локдауна и большого опыта борьбы с эпидемиями (в т.ч. с Эболой). Хороший пример подали и СМИ, и первые лица (привились президент Мухаммаду Бухари и вице-президент Йеми Осинбаджо), в т.ч. экс-министр авиации Феми Фани-Кайоде, который привился спустя год после агрессивной антипрививочной риторики. Несмотря на это в Лагосе, штате с 21 млн населением, по данным властей, коронавирус, скорее всего, подхватил уже каждый пятый житель.
В планах нигерийского правительства — привить 40% за этот год и еще 30% в 2022 г., правда, какую долю планируют занять национальные вакцины — неясно. Как и неясно, как обеспечить 70% вакцинацию 201-млн населения в условиях политической нестабильности и, конечно, коррупции: во время недавней вспышки желтой лихорадки в Энугу и Дельте чиновники занимались незаконной продажей вакцин через частные госпитали по ₦1 тыс. за дозу, тем самым спровоцировав дефицит в локальных медпунктах, манипуляции наблюдались и в лечении ковидных больных.
Наконец, это страхи вакцинации. Не нужно ни преувеличивать предрассудки и слабую информированность (с ними — при желании — хорошо справляются на местах вожди, короли и эмиры, и, по посл. опросам Africa CDC, 76% нигерийцев готовы принять «безопасную вакцину»), ни преуменьшать скептицизм в отношении «западных вакцин»: не менее четверти нигерийцев выражают опасения, и небезосновательно; на севере Нигерии помнят вспышку менингита в 1996 г. в Кано, ныне одном из эпицентров коронавирусной пандемии, когда компания Pfizer испытала там не прошедший регистрацию в США антибиотик Trovan, от которого умерло несколько детей; в 2007 г. шт. Кано и федеральное правительство подали в суд на компанию, которая согласилась выплатить $75 млн компенсацию; во многом поэтому в 2003 г. три штата, включая Кано, бойкотировали кампанию против полиомелита, что существенно замедлило победу над недугом.
Нигерия продвинулась в разработке двух вакцин против COVID-19. Об этом сообщил глава президентской целевой группы по борьбе с COVID-19, секретарь правительства Босс Мустафа. Это совпало с заявлениями властей Индии о приостановке экспортных поставок вакцины AstraZeneca в рамках программы ВОЗ COVAX, которую производит Индийский институт сыворотки — это может коснуться и Нигерии, которая уже получила 4 млн, а всего ожидает 16 млн доз препарата, и которая в связи с этим переориентировалась на сотрудничество с компанией Johnson & Johnson.
Разработки, о которых сообщалось еще в октябре, а затем в марте, еще не прошли все клинические испытания и сертификацию, но удивляться появлению вакцины не стоит: в Нигерии есть много первоклассных вирусологов и других специалистов, накопивших огромный опыт борьбы с высокопатогенными организмами и работы в лабораториях с высоким уровнем биол. безопасности, есть и молекулярные биологи, и эксперты в геномике вирусов, получающие грантовое финансирование. Но на этом хорошие новости заканчиваются.
На производство вакцин в стране выделено ₦10 млрд ($25,3 млн), что явно недостаточно, а локальная фарминдустрия уже давно производит в основном дженерики (подчас — сомнительного качества). Последняя вакцина для людей была произведена в 1991 г., единственная лаборатория по производству вакцин в г. Яба (шт. Лагос) давно бездействует, и попытки оживить ее в последние годы проваливались. В стране сейчас производятся исключительно вакцины для животных (в национальном ветеринарном исследовательском институте в г. Вом, шт. Плато) — для скота, овец, кур, причем часть продукции идет и на экспорт. Хуже того: страна испытывает дефицит специального холодильного оборудования, который недавно оценивался в 55% и который усугубляют проблемы с электроснабжением, обеспеченностью генераторами и солнечными панелями.
Правда, с 27 февраля 2020 г., когда в стране был зарегистрирован первый пациент с коронавирусной инфекцией, Нигерия справляется со сдерживанием пандемии довольно неплохо (особенно на фоне ЮАР) — вероятно, из-за раннего ответа, введенного 30 марта 2020 г. локдауна и большого опыта борьбы с эпидемиями (в т.ч. с Эболой). Хороший пример подали и СМИ, и первые лица (привились президент Мухаммаду Бухари и вице-президент Йеми Осинбаджо), в т.ч. экс-министр авиации Феми Фани-Кайоде, который привился спустя год после агрессивной антипрививочной риторики. Несмотря на это в Лагосе, штате с 21 млн населением, по данным властей, коронавирус, скорее всего, подхватил уже каждый пятый житель.
В планах нигерийского правительства — привить 40% за этот год и еще 30% в 2022 г., правда, какую долю планируют занять национальные вакцины — неясно. Как и неясно, как обеспечить 70% вакцинацию 201-млн населения в условиях политической нестабильности и, конечно, коррупции: во время недавней вспышки желтой лихорадки в Энугу и Дельте чиновники занимались незаконной продажей вакцин через частные госпитали по ₦1 тыс. за дозу, тем самым спровоцировав дефицит в локальных медпунктах, манипуляции наблюдались и в лечении ковидных больных.
Наконец, это страхи вакцинации. Не нужно ни преувеличивать предрассудки и слабую информированность (с ними — при желании — хорошо справляются на местах вожди, короли и эмиры, и, по посл. опросам Africa CDC, 76% нигерийцев готовы принять «безопасную вакцину»), ни преуменьшать скептицизм в отношении «западных вакцин»: не менее четверти нигерийцев выражают опасения, и небезосновательно; на севере Нигерии помнят вспышку менингита в 1996 г. в Кано, ныне одном из эпицентров коронавирусной пандемии, когда компания Pfizer испытала там не прошедший регистрацию в США антибиотик Trovan, от которого умерло несколько детей; в 2007 г. шт. Кано и федеральное правительство подали в суд на компанию, которая согласилась выплатить $75 млн компенсацию; во многом поэтому в 2003 г. три штата, включая Кано, бойкотировали кампанию против полиомелита, что существенно замедлило победу над недугом.
Forwarded from RA Journal
Всем здравствуйте! Уже около полугода мы пишем о российско-африканских отношениях в Facebook — Russian Africa Journal. Теперь наши истории будут публиковаться и на русском языке здесь, в Телеграм.
Мы сэкономим ваше время — из огромного потока информации по линии #РоссияАфрика выберем то, что действительно достойно внимания. Очистим от фейков, пропаганды, неточностей, добавим фактов и перескажем главное. Подписывайтесь и будьте уверены, что вся важная повестка, очищенная от информационного мусора, будет у вас на расстоянии вытянутой руки.
Чаще всего мы рассказываем истории российских предпринимателей и российского бизнеса в Африке. Кто они? Зачем это и как они это делают? Почему Африка? Также общие, но важные темы вроде динамики экспорта, образования. Рассказываем об интересных проектах и интересных людях. Затрагиваем политический контекст, потому как без него сложно представить картинку в целом. А ещё у нас лучшая инфографика.
Английский язык останется пока основным языком нашего журнала и всего проекта. Но наши материалы - эксклюзив, и мы поняли, что аудитории нужен и русский текст. По крайней мере главные новости мы будем пересказывать для вас тут. Будет и немного материалов только на русском.
Мы это «Интеграция экспертизы». Ценим информацию, которой можно доверять.
Мы сэкономим ваше время — из огромного потока информации по линии #РоссияАфрика выберем то, что действительно достойно внимания. Очистим от фейков, пропаганды, неточностей, добавим фактов и перескажем главное. Подписывайтесь и будьте уверены, что вся важная повестка, очищенная от информационного мусора, будет у вас на расстоянии вытянутой руки.
Чаще всего мы рассказываем истории российских предпринимателей и российского бизнеса в Африке. Кто они? Зачем это и как они это делают? Почему Африка? Также общие, но важные темы вроде динамики экспорта, образования. Рассказываем об интересных проектах и интересных людях. Затрагиваем политический контекст, потому как без него сложно представить картинку в целом. А ещё у нас лучшая инфографика.
Английский язык останется пока основным языком нашего журнала и всего проекта. Но наши материалы - эксклюзив, и мы поняли, что аудитории нужен и русский текст. По крайней мере главные новости мы будем пересказывать для вас тут. Будет и немного материалов только на русском.
Мы это «Интеграция экспертизы». Ценим информацию, которой можно доверять.
Facebook
Log in or sign up to view
See posts, photos and more on Facebook.
🇩🇯 На морских перекрестках. О президентских выборах в Джибути
Он не хотел этого, но его вынудили. Сложно не уступить зову «живых сил нации» и чаяний благодарной молодежи. Если верить пропаганде, это — единственное, что побудило баллотироваться на свой пятый и, судя по всему, последний конституционно допустимый срок 73-летнего президента Джибути Исмаила Омара Гелле, предусмотрительного взявшего себе в «спарринг-партнеры» малоизвестного племянника.
Гелле, племянник и ближний советник первого президента Хассана Гуледа Аптидона (1977—1999), взрослел вместе с запертой в бесплодной пустыне молодой джибутийской нацией, лишенной природных ресурсов и расколотой между родственными друг другу сомалийцами-исса и афарами. Подобно Сингапуру, Джибути — пустынному и бедному региональному перекрестку с высоким межэтническим напряжением — прочили быстрое поглощение соседями; противостояние исса и афар вылилось в гражданский конфликт (1991—1994), трижды — в 1996, 1999 и 2008 гг. — в Джибути вторгались эритрейцы, а сложившие было оружие повстанцы FRUD вновь активизировались на северо-востоке.
Но страна выстояла. Голова сказочного монстра, — а если верить одной сомалийской сказке, название страны расшифровывается как «поверженное чудовище», — намертво вгрызлась в Таджурский залив и с тех пор зорко наблюдает за магистралями межконтинентального Баб-эль-Мандебского пролива. Купаясь в инвестициях и снимая сливки с 7% роста, лунная пустыня обрастает портово-логистической инфраструктурой, терминалами и платформами, а в 2018 г. была пущена первая фаза СЭЗ c портово-промышленным комплексом Damerjog — один из самых амбициозных и многообещающих проектов континента.
Но, пожалуй, главное — это возобновленное в 2018 г. железнодорожное сообщение с Аддис-Абебой: новые порты и платформы критичны для выживания энергосистем отрезанной от моря гигантской Эфиопии. Правда, события в Эфиопии вызывают все больше опасений, но руководство Гелле, блестяще справившись с пандемией, преисполнено оптимизмом: Джибути доказала свою незаменимость миру, приютив базы французских, американских, британских, японских, саудовских и китайских ВМФ, а привязанный к доллару джибутийский франк, развитый банковско-финансовый сектор и космополитичный бизнес с заокеанскими связями, йеменскими и пакистанскими торговыми династиями так и манят инвесторов, особенно из стран Залива.
Но благополучие Джибути завязано на сношения с внешним миром. Бедность и чудовищная безработица разъедают единство нации, которой — с зачаточной индустриализацией и «мамасанизацией» экономики госкомпаниями, подконтрольными президентскому клану Мамасан и супруге Гелле, Кадре Махамуд Хайд, — просто нечего предложить молодому населению. 73% джибутийцев не исполнилось и 35 лет, но безработица уже десятилетиями колеблется в районе 50-60% (среди молодежи — и вовсе св. 70%), а потолок карьеры для многих — стать военным, охранником, уборщиком, водителем, полицейским, продавцом, лавочником или строителем.
Нестабильность в Сомали и Эфиопии и гуманитарная катастрофа в Йемене вроде бы убедили население этой наполовину сомалийской страны, что «не высовываться» — лучшая из возможных стратегий. Но если спросить, особенно женщин, в чем проблема сомнамбулического состояния нации, то в ответ обязательно укажут на легкий наркотик кат. В редкие периоды активизации оппозиции, а также во время выборов на рынке неожиданно появляется масса дешевого ката, а некоторые грустно шутят, что оппозиционные выступления всегда совпадали с межклановыми неурядицами в сомалийских регионах Эфиопии, вызывающими перебои с поставками наркотика.
Многие проблемы просто зажевываются катом — печали тонут в чарующей атмосфере мабразов, где c полудня до вечера, отвлекаясь на призыв муэдзина, гоняют чаи, жуют листья и ведут неторопливые беседы. Крешендо потребления ката не миновало и женщин, а жубане — ежедневное жевание — давно перестало порицаться. Подавляя голод, кат разрушает семьи и вытягивает до половины зарплаты, но приступы смеха и эйфории в мабразах пока утоляют тоску по украденному будущему...
Он не хотел этого, но его вынудили. Сложно не уступить зову «живых сил нации» и чаяний благодарной молодежи. Если верить пропаганде, это — единственное, что побудило баллотироваться на свой пятый и, судя по всему, последний конституционно допустимый срок 73-летнего президента Джибути Исмаила Омара Гелле, предусмотрительного взявшего себе в «спарринг-партнеры» малоизвестного племянника.
Гелле, племянник и ближний советник первого президента Хассана Гуледа Аптидона (1977—1999), взрослел вместе с запертой в бесплодной пустыне молодой джибутийской нацией, лишенной природных ресурсов и расколотой между родственными друг другу сомалийцами-исса и афарами. Подобно Сингапуру, Джибути — пустынному и бедному региональному перекрестку с высоким межэтническим напряжением — прочили быстрое поглощение соседями; противостояние исса и афар вылилось в гражданский конфликт (1991—1994), трижды — в 1996, 1999 и 2008 гг. — в Джибути вторгались эритрейцы, а сложившие было оружие повстанцы FRUD вновь активизировались на северо-востоке.
Но страна выстояла. Голова сказочного монстра, — а если верить одной сомалийской сказке, название страны расшифровывается как «поверженное чудовище», — намертво вгрызлась в Таджурский залив и с тех пор зорко наблюдает за магистралями межконтинентального Баб-эль-Мандебского пролива. Купаясь в инвестициях и снимая сливки с 7% роста, лунная пустыня обрастает портово-логистической инфраструктурой, терминалами и платформами, а в 2018 г. была пущена первая фаза СЭЗ c портово-промышленным комплексом Damerjog — один из самых амбициозных и многообещающих проектов континента.
Но, пожалуй, главное — это возобновленное в 2018 г. железнодорожное сообщение с Аддис-Абебой: новые порты и платформы критичны для выживания энергосистем отрезанной от моря гигантской Эфиопии. Правда, события в Эфиопии вызывают все больше опасений, но руководство Гелле, блестяще справившись с пандемией, преисполнено оптимизмом: Джибути доказала свою незаменимость миру, приютив базы французских, американских, британских, японских, саудовских и китайских ВМФ, а привязанный к доллару джибутийский франк, развитый банковско-финансовый сектор и космополитичный бизнес с заокеанскими связями, йеменскими и пакистанскими торговыми династиями так и манят инвесторов, особенно из стран Залива.
Но благополучие Джибути завязано на сношения с внешним миром. Бедность и чудовищная безработица разъедают единство нации, которой — с зачаточной индустриализацией и «мамасанизацией» экономики госкомпаниями, подконтрольными президентскому клану Мамасан и супруге Гелле, Кадре Махамуд Хайд, — просто нечего предложить молодому населению. 73% джибутийцев не исполнилось и 35 лет, но безработица уже десятилетиями колеблется в районе 50-60% (среди молодежи — и вовсе св. 70%), а потолок карьеры для многих — стать военным, охранником, уборщиком, водителем, полицейским, продавцом, лавочником или строителем.
Нестабильность в Сомали и Эфиопии и гуманитарная катастрофа в Йемене вроде бы убедили население этой наполовину сомалийской страны, что «не высовываться» — лучшая из возможных стратегий. Но если спросить, особенно женщин, в чем проблема сомнамбулического состояния нации, то в ответ обязательно укажут на легкий наркотик кат. В редкие периоды активизации оппозиции, а также во время выборов на рынке неожиданно появляется масса дешевого ката, а некоторые грустно шутят, что оппозиционные выступления всегда совпадали с межклановыми неурядицами в сомалийских регионах Эфиопии, вызывающими перебои с поставками наркотика.
Многие проблемы просто зажевываются катом — печали тонут в чарующей атмосфере мабразов, где c полудня до вечера, отвлекаясь на призыв муэдзина, гоняют чаи, жуют листья и ведут неторопливые беседы. Крешендо потребления ката не миновало и женщин, а жубане — ежедневное жевание — давно перестало порицаться. Подавляя голод, кат разрушает семьи и вытягивает до половины зарплаты, но приступы смеха и эйфории в мабразах пока утоляют тоску по украденному будущему...
🇧🇯 Демократия по талонам. О президентских выборах в Бенине
Как это все чаще и чаще случается в странах Западной Африки, президент Бенина Патрис Талон грубо нарушил свое обещание не выдвигаться на второй президентский срок. В паре с баллотирующейся на пост вице-президента Мариам Шаби Талатой, вооружившись административным ресурсом и поддержкой послушного парламентского большинства, представленного созданными им левиафанами «Союз прогрессистов» и «Республиканский блок», Талон твердо намерен победить уже в первом туре. Вспыхнувшие беспорядки в Саве и других городах севера страны были успешно подавлены армейскими частями, а оппонентами Талона станут откровенно слабые кандидаты, тщательно отобранные политтехнологами из президентского большинства.
Казалось, что инициированное избранным в 2016 г. Талоном «оздоровление» политической сцены пришлось как никогда кстати: к судьбоносной ревизии партийного законодательства 2019 г. в 11,5 млн стране насчитывалось 278 политических партий и их союзов, регулярно соревновавшихся за 83 мандата (всего в парламент проходило до 50 партий), а для основания новой партии было достаточно 120 человек, чаще всего объединенных по семейным и клановым узам. Талон переломил эту практику: для основания новой партии требуется теперь 1555 человек (по 15 от одной коммуны), вносимый залог за баллотирование в парламент вырос на 2900%, прохождение в легислатуру требует для партии 10% порога, а кандидат в президенты должен заручиться поддержкой не менее 10% мэров и депутатов.
После бойкота парламентских (2019) и муниципальных (2020) выборов у оппозиции больше не осталось ни мэров, ни депутатов в Национальной ассамблее.
Но Талон не остановился на институциональных переменах. Созданный им спецтрибунал CRIET обрушился на оппозиционных политиков — эмигрировали осужденный на 20 лет за наркоторговлю Себастьен Аджавон, экс-министр Коми Кутче, Леонс Унгбаджи, сын экс-президента Нисефора Согло. Против Талона объединились было «Демократы» — партия, созданная выходцами из «Сил каури за возрождающийся Бенин» (FCBE) Бони Яйи, а также «Фронт за восстановление демократии» (FRD). Но они ожидаемо не сумели выдвинуть единого кандидата, Рекья Мадугу, амбициозная экс-министр в администрации Бони Яйи и близкая президенту Того Фору Гнассингбе политик от «Демократов», была арестована за «финансирование терроризма», и поддержку избиркома получили две откровенно слабые фигуры — вышедший из FCBE «независимый» политик Алассан Суману и диссидент из «Демократов» Корентен Коуэ.
С разгромом оппозиции, заключением и изгнанием ее лидеров у ультралиберального ортодокса Талона остается последний козырь — экономика, которая и по ИЧР, и по макроэкономическим показателям опережает своих соседей, наглядным свидетельством чему стал и успешный выпуск еврооблигаций (последний раз — в самый разгар пандемии), и обузданная инфляция, и прогнозируемый восстановительный рост в пределах 6%, ускоренный программой модернизации дорожной сети. Для страны, чье население в основном зависит от транзитной торговли и контрабанды в Нигерию и чья экономика колеблется вместе с гигантским соседом, вывод Бенина в 2019 г. в страны со среднем уровнем дохода и 2,3% рост в «пандемийный» 2020 г. на фоне болезненного закрытия границы Нигерией выглядит настоящим чудом.
Все потому, что рост был комплементарен личным интересам самого Талона, крупного хлопкового бизнесмена, сколотившего состояние еще в 1990-х гг. на скупке приватизируемых госпредприятий и управляющего страной на манер частной компании: 70% бенинцев занято в сельском хозяйстве, «белое золото» составляет свыше 50% бенинского экспорта, поэтому планируемый рывок в экспорте с 700 до 800 тыс. тонн хлопка в год на фоне повышения закупочных цен для фермеров и планируемого ввода СЭЗ с мощностями по переработке кешью и хлопка в Гло-Джигбе полностью совпадает с интересами сельскохозяйственных компаний, управлений и агентств, возглавляемых детьми и родственниками Талона и снимающими основные сливки с модернизации хлопковой индустрии.
Как это все чаще и чаще случается в странах Западной Африки, президент Бенина Патрис Талон грубо нарушил свое обещание не выдвигаться на второй президентский срок. В паре с баллотирующейся на пост вице-президента Мариам Шаби Талатой, вооружившись административным ресурсом и поддержкой послушного парламентского большинства, представленного созданными им левиафанами «Союз прогрессистов» и «Республиканский блок», Талон твердо намерен победить уже в первом туре. Вспыхнувшие беспорядки в Саве и других городах севера страны были успешно подавлены армейскими частями, а оппонентами Талона станут откровенно слабые кандидаты, тщательно отобранные политтехнологами из президентского большинства.
Казалось, что инициированное избранным в 2016 г. Талоном «оздоровление» политической сцены пришлось как никогда кстати: к судьбоносной ревизии партийного законодательства 2019 г. в 11,5 млн стране насчитывалось 278 политических партий и их союзов, регулярно соревновавшихся за 83 мандата (всего в парламент проходило до 50 партий), а для основания новой партии было достаточно 120 человек, чаще всего объединенных по семейным и клановым узам. Талон переломил эту практику: для основания новой партии требуется теперь 1555 человек (по 15 от одной коммуны), вносимый залог за баллотирование в парламент вырос на 2900%, прохождение в легислатуру требует для партии 10% порога, а кандидат в президенты должен заручиться поддержкой не менее 10% мэров и депутатов.
После бойкота парламентских (2019) и муниципальных (2020) выборов у оппозиции больше не осталось ни мэров, ни депутатов в Национальной ассамблее.
Но Талон не остановился на институциональных переменах. Созданный им спецтрибунал CRIET обрушился на оппозиционных политиков — эмигрировали осужденный на 20 лет за наркоторговлю Себастьен Аджавон, экс-министр Коми Кутче, Леонс Унгбаджи, сын экс-президента Нисефора Согло. Против Талона объединились было «Демократы» — партия, созданная выходцами из «Сил каури за возрождающийся Бенин» (FCBE) Бони Яйи, а также «Фронт за восстановление демократии» (FRD). Но они ожидаемо не сумели выдвинуть единого кандидата, Рекья Мадугу, амбициозная экс-министр в администрации Бони Яйи и близкая президенту Того Фору Гнассингбе политик от «Демократов», была арестована за «финансирование терроризма», и поддержку избиркома получили две откровенно слабые фигуры — вышедший из FCBE «независимый» политик Алассан Суману и диссидент из «Демократов» Корентен Коуэ.
С разгромом оппозиции, заключением и изгнанием ее лидеров у ультралиберального ортодокса Талона остается последний козырь — экономика, которая и по ИЧР, и по макроэкономическим показателям опережает своих соседей, наглядным свидетельством чему стал и успешный выпуск еврооблигаций (последний раз — в самый разгар пандемии), и обузданная инфляция, и прогнозируемый восстановительный рост в пределах 6%, ускоренный программой модернизации дорожной сети. Для страны, чье население в основном зависит от транзитной торговли и контрабанды в Нигерию и чья экономика колеблется вместе с гигантским соседом, вывод Бенина в 2019 г. в страны со среднем уровнем дохода и 2,3% рост в «пандемийный» 2020 г. на фоне болезненного закрытия границы Нигерией выглядит настоящим чудом.
Все потому, что рост был комплементарен личным интересам самого Талона, крупного хлопкового бизнесмена, сколотившего состояние еще в 1990-х гг. на скупке приватизируемых госпредприятий и управляющего страной на манер частной компании: 70% бенинцев занято в сельском хозяйстве, «белое золото» составляет свыше 50% бенинского экспорта, поэтому планируемый рывок в экспорте с 700 до 800 тыс. тонн хлопка в год на фоне повышения закупочных цен для фермеров и планируемого ввода СЭЗ с мощностями по переработке кешью и хлопка в Гло-Джигбе полностью совпадает с интересами сельскохозяйственных компаний, управлений и агентств, возглавляемых детьми и родственниками Талона и снимающими основные сливки с модернизации хлопковой индустрии.
🇹🇩 Маршал идет на выборы. О президентском голосовании в Чаде
30 января 2008 г. были переломными для Идриса Деби Итно (ИДИ). Колонна из 300 повстанческих джипов во главе с Махаматом Нури неумолимо приближалась к Нджамене, а Николя Саркози колебался оказывать помощь своему союзнику. Утром 1 февраля во главе колонны из 250 «Тойот» президент решил встретить противника на подступах к столице у Массагета: первая волна мятежников была сметена, но, взломав радиочастоты противника, повстанцы сумели убить начштаба ИДИ, окружить и рассеять президентские части, и ИДИ лишь чудом прорвал окружение и вернулся в Нджамену для организации ее обороны, где, всего в 800 м от президентского дворца, одинокий Т-55 один за другим уничтожал повстанческие пикапы, покуда все не было решено к 3 февраля с помощью французского десанта и авиации.
Несмотря на периодические прорывы повстанцев через границу, вот уже тридцать из шестидесяти лет своей независимости Чад живет при Идрисе Деби Итно, и повторение событий 2008 г. маловероятно: ИДИ построил мощные и эффективные (не только по африканским меркам) вооруженные силы, стал незаменимым стратегическим союзником Франции, США и ЕС в борьбе с сахельскими джихадистами и «Боко харам» и понемногу делегировал «ручное» управление страной в пользу своей семьи и партии.
Под сенью маршальского жезла ИДИ в Чаде оживилась культурная жизнь, вернулись режиссеры и писатели, расцвела более-менее независимая пресса. Правда, прогресс был принесен в жертву стабильности, и с падением экспортных цен на нефть забастовки врачей, учителей и других бюджетников стали обыденностью. Но все менее склонные к авантюрам чадцы увлеченно рассказывают о военных успехах «сверхдержавы-Чада», не без гордости отмечают, что среди тонущих в Средиземном море мигрантов почти нет их сограждан, а столичная интеллигенция с некоторых пор просто помешана на мифе о Тумае (речь идет о найденном на севере страны в 2001 г. черепе гоминида, ставшим одним из кирпичиков националистического мифа). Иными словами, Чад перестал быть «географическим понятием», как в свое время позволил себе выразиться Жак Ширак.
Нынешние выборы — не выборы в привычном понимании слова. В провозглашенной в 2018 Четвертой республике был устранен пост премьер-министра, который по традиции занимал политик-южанин, и было ликвидировано даже подобие разделения властей. Президентский клан во главе с 29-летним сыном ИДИ Абделькеримом Идрисом Деби занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией и консолидирован как никогда, правящее «Патриотическое движение спасения» (MPS) прочно срослось с администрацией, а укомплектованная загава армия вполне лояльна ИДИ и даже подталкивает его править дальше.
Основанному ИДИ после прихода к власти в 1990 г. MPS победу своего лидера фальсифицировать давно не нужно: достаточно мобилизации голосов северян-загава, этноса президента и его клана бидеят, а также арабов и даза, и политики «разделяй и властвуй» на оппозиционном и ненавидящем загава столичном юге, чьи голоса будут рассеяны между Феликсом Ниялбе Ромадунгаром, считающийся приближенным к ИДИ политиком, а также Брисом Мбаимоном, Альбером Пахими Падаке, Лидией Беассемда, Теофилем Йомбомбе и Бальтазаром Алладумом, — все это принесет ИДИ почти ю 100% успех, тем более что опасный для ИДИ политик Яйя Дилло Джеру после попытки ареста, стоившей жизни его матери, кстати, приходившейся тетей для ИДИ, покинул страну и находится в Бельгии.
Эти выборы — референдум доверия, где опаснее всего низкая явка. Поэтому сегодняшнее голосование — это испытание для партии по мобилизации электората и, скорее, прелюдия к осенним парламентским выборам, к которым упорно готовится оппозиция во главе с Альбером Пахими Падаке, экс-премьером (до 2018), который, в отличие от «радикалов» Салеха Кебзабо, финишировавшего в 2016 г. вторым в президентской гонке, а также Нгарлежи Йоронгара, Махамата Альхабо и Сюксе Масры, решил не бойкотировать кампанию, но который тоже с нетерпением ожидает декабря, чтобы сформировать парламентскую оппозицию на фоне слухов о том, что нынешний мандат для ИДИ будет последним.
30 января 2008 г. были переломными для Идриса Деби Итно (ИДИ). Колонна из 300 повстанческих джипов во главе с Махаматом Нури неумолимо приближалась к Нджамене, а Николя Саркози колебался оказывать помощь своему союзнику. Утром 1 февраля во главе колонны из 250 «Тойот» президент решил встретить противника на подступах к столице у Массагета: первая волна мятежников была сметена, но, взломав радиочастоты противника, повстанцы сумели убить начштаба ИДИ, окружить и рассеять президентские части, и ИДИ лишь чудом прорвал окружение и вернулся в Нджамену для организации ее обороны, где, всего в 800 м от президентского дворца, одинокий Т-55 один за другим уничтожал повстанческие пикапы, покуда все не было решено к 3 февраля с помощью французского десанта и авиации.
Несмотря на периодические прорывы повстанцев через границу, вот уже тридцать из шестидесяти лет своей независимости Чад живет при Идрисе Деби Итно, и повторение событий 2008 г. маловероятно: ИДИ построил мощные и эффективные (не только по африканским меркам) вооруженные силы, стал незаменимым стратегическим союзником Франции, США и ЕС в борьбе с сахельскими джихадистами и «Боко харам» и понемногу делегировал «ручное» управление страной в пользу своей семьи и партии.
Под сенью маршальского жезла ИДИ в Чаде оживилась культурная жизнь, вернулись режиссеры и писатели, расцвела более-менее независимая пресса. Правда, прогресс был принесен в жертву стабильности, и с падением экспортных цен на нефть забастовки врачей, учителей и других бюджетников стали обыденностью. Но все менее склонные к авантюрам чадцы увлеченно рассказывают о военных успехах «сверхдержавы-Чада», не без гордости отмечают, что среди тонущих в Средиземном море мигрантов почти нет их сограждан, а столичная интеллигенция с некоторых пор просто помешана на мифе о Тумае (речь идет о найденном на севере страны в 2001 г. черепе гоминида, ставшим одним из кирпичиков националистического мифа). Иными словами, Чад перестал быть «географическим понятием», как в свое время позволил себе выразиться Жак Ширак.
Нынешние выборы — не выборы в привычном понимании слова. В провозглашенной в 2018 Четвертой республике был устранен пост премьер-министра, который по традиции занимал политик-южанин, и было ликвидировано даже подобие разделения властей. Президентский клан во главе с 29-летним сыном ИДИ Абделькеримом Идрисом Деби занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией и консолидирован как никогда, правящее «Патриотическое движение спасения» (MPS) прочно срослось с администрацией, а укомплектованная загава армия вполне лояльна ИДИ и даже подталкивает его править дальше.
Основанному ИДИ после прихода к власти в 1990 г. MPS победу своего лидера фальсифицировать давно не нужно: достаточно мобилизации голосов северян-загава, этноса президента и его клана бидеят, а также арабов и даза, и политики «разделяй и властвуй» на оппозиционном и ненавидящем загава столичном юге, чьи голоса будут рассеяны между Феликсом Ниялбе Ромадунгаром, считающийся приближенным к ИДИ политиком, а также Брисом Мбаимоном, Альбером Пахими Падаке, Лидией Беассемда, Теофилем Йомбомбе и Бальтазаром Алладумом, — все это принесет ИДИ почти ю 100% успех, тем более что опасный для ИДИ политик Яйя Дилло Джеру после попытки ареста, стоившей жизни его матери, кстати, приходившейся тетей для ИДИ, покинул страну и находится в Бельгии.
Эти выборы — референдум доверия, где опаснее всего низкая явка. Поэтому сегодняшнее голосование — это испытание для партии по мобилизации электората и, скорее, прелюдия к осенним парламентским выборам, к которым упорно готовится оппозиция во главе с Альбером Пахими Падаке, экс-премьером (до 2018), который, в отличие от «радикалов» Салеха Кебзабо, финишировавшего в 2016 г. вторым в президентской гонке, а также Нгарлежи Йоронгара, Махамата Альхабо и Сюксе Масры, решил не бойкотировать кампанию, но который тоже с нетерпением ожидает декабря, чтобы сформировать парламентскую оппозицию на фоне слухов о том, что нынешний мандат для ИДИ будет последним.
🇲🇱 По ту сторону джихада. О примирении в Мали
Месяц назад — 14 марта — в центральном Мали была достигнута очередная «сделка с дьяволом» при посредничестве Верховного исламского совета и с участием не менее 95 террористов «Катибы Масина» — одной из подразделений JNIM, малийского филиала «Аль-Каиды». В этот раз — в округе Нионо в регионе Сегу, неподалеку от леса Вагаду на гр. с Мавританией, одной из главных оперативных баз исламистов. Спустя шесть месяцев осады джихадистами деревни Фарабугу, обороняемой охотничьими братствами, и после провальных соглашений июля 2019 г. и ноября 2020 г. в регион, наконец, вернулся мир.
Несмотря на то что военные покинули деревню, земледельцам позволено вернуться на поля и возобновить торговлю на окрестных рынках. С ложкой дегтя: джихадисты сохранили право носить оружие и вести проповеди, а женщины обязаны покрывать лица, что издевательство при сборе урожая или возделывании сада. Известно, что лидеры джихадистского подполья Амаду Куфа и Ияд Аг Гали готовы говорить с властями, которые уже назначили уполномоченного переговорщика — Джонкунду Траоре. По этому случаю RFI подготовило серию репортажей, а ряд малийских журналистов назвали соглашение токсичным для малийской государственности.
Но в освещении этих событий в СМИ опускается основная причина конфликта — конкуренция за доступ к пахотным, выпасным, рыболовным, лесным и охотничьим угодьям, а также связанные с ними социально-политические антагонизмы, вызванные, с одной стороны, земельным законодательством, поощряющим земледельцев в ущерб скотоводческим хозяйствам, с другой – разбалансировкой традиционного земельного права и механизмов урегулирования поземельных конфликтов. Вместо этого на стороны навешиваются этнические, культурные и пр. ярлыки, сводя все к противостоянию оседлых догонских охотничьих братств и кочевых «джихадистов-фульбе».
Во-первых, нет никаких скотоводов и земледельцев per se, разве что в мифологии, где фульбе — «хранители травы» (пастухи), бозо и сомоно — «хранители воды» (рыбаки), малинке и бамбара — «хранители земли» (земледельцы). Б.ч. земледельцев имеет скот, а фульбе — живущие деревнями отгонные скотоводы, а не кочевники, они тоже возделывают землю, среди них есть и собственники стад, и наемные пастухи. Этничность политизируют традиционалистские ассоциации (напр. Tabital pullaaku, Ginna dogon), НКО и группы самообороны, который мобилизуют фольклорный багаж и токсичный виктимизирующий язык с очень деструктивными последствиями. Симбиотическое сосуществование действительно расшатано, но его разрушение после 2012 г. грозит настоящим голодом, и все стали это понимать.
Далее — «Катиба Масина», она же «Фронт освобождения Масины» — скорее изобретение малийских журналистов, МИНУСМА и международной прессы. Сами боевики именуют себя йимбе Куфа (люди Куфа) или йимбе ладде (люди буша), что предполагает разнородную группу, тяготеющую к проповеднику Амаду Куфа. Отсылка к древней теократической империи Масина (1818-1862) должна указывать на этно- и теократические аппетиты («фульбский джихад»), но мавзолей Секу Амаду был разрушен именно джихадистами, а сам джихад начался внутри фульбе, будучи борьбой за доступ к земле между различными сегментами одного этноса, и был направлен против верхушки родов и общин. При этом если кто-то из низших каст и безземельной молодежи и примкнул к джихадистам, то многие все же остались со знатью.
Историческая память Масины мобилизуется ради другого — вдохновленной порядками Секу Амаду реформы землепользования, по-прежнему регулируемого через комплексы-лейды во главе с диовро, «хозяевами земли». Амаду Куфа выступал, в частности, против взимания платы с аллохтонов за доступ к общинным пастбищам в плодородной внутренней Дельте Нигера, контролируемой родами диовро, которые, имея большой авторитет в мэриях, префектурах и дер. комитетах и низкий — среди молодежи, рутинно называли всех критиков «Аль-Каидой», проспав момент, когда «молодежь» в самом деле не присягнула «Аль-Каиде» и не стала фактором, без которого наведения порядка в землепользовании, а значит и в достижении мира, стало уже невозможно.
Месяц назад — 14 марта — в центральном Мали была достигнута очередная «сделка с дьяволом» при посредничестве Верховного исламского совета и с участием не менее 95 террористов «Катибы Масина» — одной из подразделений JNIM, малийского филиала «Аль-Каиды». В этот раз — в округе Нионо в регионе Сегу, неподалеку от леса Вагаду на гр. с Мавританией, одной из главных оперативных баз исламистов. Спустя шесть месяцев осады джихадистами деревни Фарабугу, обороняемой охотничьими братствами, и после провальных соглашений июля 2019 г. и ноября 2020 г. в регион, наконец, вернулся мир.
Несмотря на то что военные покинули деревню, земледельцам позволено вернуться на поля и возобновить торговлю на окрестных рынках. С ложкой дегтя: джихадисты сохранили право носить оружие и вести проповеди, а женщины обязаны покрывать лица, что издевательство при сборе урожая или возделывании сада. Известно, что лидеры джихадистского подполья Амаду Куфа и Ияд Аг Гали готовы говорить с властями, которые уже назначили уполномоченного переговорщика — Джонкунду Траоре. По этому случаю RFI подготовило серию репортажей, а ряд малийских журналистов назвали соглашение токсичным для малийской государственности.
Но в освещении этих событий в СМИ опускается основная причина конфликта — конкуренция за доступ к пахотным, выпасным, рыболовным, лесным и охотничьим угодьям, а также связанные с ними социально-политические антагонизмы, вызванные, с одной стороны, земельным законодательством, поощряющим земледельцев в ущерб скотоводческим хозяйствам, с другой – разбалансировкой традиционного земельного права и механизмов урегулирования поземельных конфликтов. Вместо этого на стороны навешиваются этнические, культурные и пр. ярлыки, сводя все к противостоянию оседлых догонских охотничьих братств и кочевых «джихадистов-фульбе».
Во-первых, нет никаких скотоводов и земледельцев per se, разве что в мифологии, где фульбе — «хранители травы» (пастухи), бозо и сомоно — «хранители воды» (рыбаки), малинке и бамбара — «хранители земли» (земледельцы). Б.ч. земледельцев имеет скот, а фульбе — живущие деревнями отгонные скотоводы, а не кочевники, они тоже возделывают землю, среди них есть и собственники стад, и наемные пастухи. Этничность политизируют традиционалистские ассоциации (напр. Tabital pullaaku, Ginna dogon), НКО и группы самообороны, который мобилизуют фольклорный багаж и токсичный виктимизирующий язык с очень деструктивными последствиями. Симбиотическое сосуществование действительно расшатано, но его разрушение после 2012 г. грозит настоящим голодом, и все стали это понимать.
Далее — «Катиба Масина», она же «Фронт освобождения Масины» — скорее изобретение малийских журналистов, МИНУСМА и международной прессы. Сами боевики именуют себя йимбе Куфа (люди Куфа) или йимбе ладде (люди буша), что предполагает разнородную группу, тяготеющую к проповеднику Амаду Куфа. Отсылка к древней теократической империи Масина (1818-1862) должна указывать на этно- и теократические аппетиты («фульбский джихад»), но мавзолей Секу Амаду был разрушен именно джихадистами, а сам джихад начался внутри фульбе, будучи борьбой за доступ к земле между различными сегментами одного этноса, и был направлен против верхушки родов и общин. При этом если кто-то из низших каст и безземельной молодежи и примкнул к джихадистам, то многие все же остались со знатью.
Историческая память Масины мобилизуется ради другого — вдохновленной порядками Секу Амаду реформы землепользования, по-прежнему регулируемого через комплексы-лейды во главе с диовро, «хозяевами земли». Амаду Куфа выступал, в частности, против взимания платы с аллохтонов за доступ к общинным пастбищам в плодородной внутренней Дельте Нигера, контролируемой родами диовро, которые, имея большой авторитет в мэриях, префектурах и дер. комитетах и низкий — среди молодежи, рутинно называли всех критиков «Аль-Каидой», проспав момент, когда «молодежь» в самом деле не присягнула «Аль-Каиде» и не стала фактором, без которого наведения порядка в землепользовании, а значит и в достижении мира, стало уже невозможно.
Forwarded from Арабист в запасе
Сегодня этому каналу исполняется ровно год с момента его создания. Не буду писать дифирамбы о его развитии и новых подписчиках, ведь все, что было здесь написано – для души и с душой. У меня никогда не было цели собрать аудиторию в 100 тысяч, нет. Мне достаточно того, что меня читают и иногда комментируют. Это площадка, где я делюсь своими мыслями и готов обсуждать их с другими. И потому я всегда рад обратной связи!
По «древним» традициям Телеграмма, я решил поделиться с Вами списком тех каналов, которые читаю сам. Читать их или нет – личное дело каждого. Хоть и все мы под одним небом живем, но взгляды на мир у всех разные.
Mad Mullah📿 — Коллега, Друг и просто замечательный человек обо всем, что происходит на землях исламской цивилизации.
Девичья башня — Азербайджан и Южный Кавказ.
Энергия Африки — Энергетика Африки.
Нефть и Капитал — Все новости об ископаемых ресурсах.
Голос Турции | Турция Онлайн – Новости Турции.
Энергия Китая 中国能源 – Энергетика Китая.
Африканистика — Все об Африке.
Газ-Батюшка — Новости газовой сферы из России и мира.
РСМД — Российский совет по международным делам. В представлении не нуждаются.
Турция - это \ Turkey-is.ru — Авторский канал Ивана Стародубцева о Турции.
Фалафельная — Авторский канал Марианны Беленькой про Ближний Восток. Уважение и восхищение. Таких авторов должно быть больше в современном мире.
Повестка дня Турции — Новости Турции.
Совесть Пропагандиста — Эксперты-востоковеды с самой честной аналитикой. Уважение и восхищение.
MiddleEAST — Новости с Ближнего Востока.
KamranLeaks — Новости со всего мира.
Энергетические стратегии — Аналитика в сфере энергетики.
НЕФТЬ — Канал для трейдеров и инвесторов, но и аналитика присутствует.
Q.E.D. — Ближний Восток и Сирия.
Kirill Semenov — Авторский канал Кирилла Семенова про Ближний Восток.
Мозаика Залива — Ближний Восток.
Zangaro Today — Африка как она есть.
RuAsia ⚡️ — Новости Центральной Азии и отношения стран ЦА с Россией.
P.S. Список составлен в случайном порядке. Возможно стоило рассортировать по тематике каналов, что сократило бы Вам время для поиска той или иной информации, однако мы этого уже никогда не узнаем.
По «древним» традициям Телеграмма, я решил поделиться с Вами списком тех каналов, которые читаю сам. Читать их или нет – личное дело каждого. Хоть и все мы под одним небом живем, но взгляды на мир у всех разные.
Mad Mullah📿 — Коллега, Друг и просто замечательный человек обо всем, что происходит на землях исламской цивилизации.
Девичья башня — Азербайджан и Южный Кавказ.
Энергия Африки — Энергетика Африки.
Нефть и Капитал — Все новости об ископаемых ресурсах.
Голос Турции | Турция Онлайн – Новости Турции.
Энергия Китая 中国能源 – Энергетика Китая.
Африканистика — Все об Африке.
Газ-Батюшка — Новости газовой сферы из России и мира.
РСМД — Российский совет по международным делам. В представлении не нуждаются.
Турция - это \ Turkey-is.ru — Авторский канал Ивана Стародубцева о Турции.
Фалафельная — Авторский канал Марианны Беленькой про Ближний Восток. Уважение и восхищение. Таких авторов должно быть больше в современном мире.
Повестка дня Турции — Новости Турции.
Совесть Пропагандиста — Эксперты-востоковеды с самой честной аналитикой. Уважение и восхищение.
MiddleEAST — Новости с Ближнего Востока.
KamranLeaks — Новости со всего мира.
Энергетические стратегии — Аналитика в сфере энергетики.
НЕФТЬ — Канал для трейдеров и инвесторов, но и аналитика присутствует.
Q.E.D. — Ближний Восток и Сирия.
Kirill Semenov — Авторский канал Кирилла Семенова про Ближний Восток.
Мозаика Залива — Ближний Восток.
Zangaro Today — Африка как она есть.
RuAsia ⚡️ — Новости Центральной Азии и отношения стран ЦА с Россией.
P.S. Список составлен в случайном порядке. Возможно стоило рассортировать по тематике каналов, что сократило бы Вам время для поиска той или иной информации, однако мы этого уже никогда не узнаем.
Telegram
Арабист в запасе
Обо всем и сразу на Ближнем Востоке и в Африке
Обратная связь: в разработке
Чат: @arabistzapasachat
Обратная связь: в разработке
Чат: @arabistzapasachat
🇸🇴 Несвятая троица. О конституционном кризисе в Сомали
Главное событие недели — очередной и самый серьезный за последние годы виток политического кризиса в Сомали. 12 апреля президент Мохамед Абдуллахи Мохамед «Фармаджо», чей мандат закончился еще 8 февраля и который не сумел в срок провести выборы, продлил свои полномочия на два года. Соответствующий закон был принят нижней палатой 149 из 275 голосов с опорой на принятый 26 сент. 2020 г. закон о продлении полномочий федеральных институтов до проведения новых выборов.
Таким образом избирательная модель, одобренная 17 сент. всеми федеральными штатами, кроме Джубаленда и Пунтленда, осталась в подвешенном состоянии; продление же мандата Фармаджо позволит, по мнению его сторонников, реализовать систему «один человек — один голос» и преодолеть тем самым объективно коррумпированную систему косвенных выборов по клановому принципу.
Но факт остается фактом — федеральное правительство Фармаджо не провело выборы в отведенные Конституцией четыре года и грубо нарушило протокол Малабо, принятый АС в 2014 г. Лояльные Могадишо главы штатов Гальмдуг, Хиршабелле и Юго-Западный (чей глава близок партии Фармаджо «Набад и Нолол»), а также администрация Бенадира поддержали решение президента, но лидеры Джубаленда и Пунтленда выступили резко против, а Сомалиленд даже счел это угрозой новой гражданской войны; неудовольствие выразил и глава совета старейшин самого влиятельного в Могадишо клана хавие — Мохамед Хассан Хаад, колеблются и главы субкланов хавие — Абгаал и Хабар Гедир.
Оппозиция — «Совет кандидатов в президенты» во главе с экс-президентом Шейхом Шарифом Ахмедом, по слухам, готова сформировать параллельное правительство, а позиция междунар. сообщества вполне однозначна: главный партнер Сомали — ЕС — 13 апреля призвал немедленно вернуться к выборам по сентябрьскому соглашению, с ним солидаризовалась и миссия ООН в Сомали; разочарование выразили Великобритания и США, в ответ на что Фармаджо — проживший 21 год в США американо-сомалиец с республиканскими взглядами — стал продуцировать антиамериканский ресентимент.
Баллотировавшийся как националист («вадданист») и централист, избранный 8 февраля 2017 г. хозяин Виллы Сомали за три года серьезно деформировал уже сложившиеся федералистские структуры. Среди его достижений:
— существенное понижение статуса сената
— подкуп лояльности ряда парламентариев с последующим «низложением» спикера Мохамеда Шейха Османа Джавари
— приведение к власти лояльных ему кандидатов в Хиршабелле, Галмдуге (2020) и Юго-Западном
— удаление премьера Хассана Али Хайре, снятого в июле 2020 г. вотумом недоверия за неодобрение отсрочки выборов, и замена его на Мохамеда Робле
— формирование избиркомов при участии офиса президента и спецслужбы NISA
Мотивация Фармаджо, на первый взгляд, не ясна: у него не так много преданных сторонников, за искл. подготовленного турецкими военными подразделения «Горгор»; 98% бюджета обеспечивается международной помощью, а правительство охраняется силами АМИСОМ на деньги европейских налогоплательщиков. Однако за «несвятой троицей» — Фармаджо, спикером нижней палаты Мохамедом Мурсалом и главой спецслужбы NISA Фахадом Ясином Хаджи Дахиром, к которому близок первый замспикера парламента Абдивели Ибрахим Мудей — стоит военно-дипломатическая поддержка Турции и Катара.
Ясин — самый влиятельный человек в Могадишо, предположительно занимавшийся подготовкой выборов, доказанно получал деньги Катара и, будучи в прошлом журналистом «Аль-Джазиры» и членом «Аль-Иттихад аль-Ислами», организации с подтвержденными ООН связями с «Аш-Шабабом», без опыта работы в спецслужбах был продвинут на эту должность Катаром. На этом посту после смертоносного теракта окт. 2017 г. он в значительной мере свернул операции против «шабабов» (чьими агентами и так набита NISA), предположительно заключив пакт с группировкой: безопасность столицы в обмен на разведданные и возможность сбора налогов. Как итог — до 90% сомалийцев уверены, что правительство, ВС и спецслужбы инфильтрованы «шабабами». Слово теперь за военной силой Турции и, конечно, катарскими деньгами.
Главное событие недели — очередной и самый серьезный за последние годы виток политического кризиса в Сомали. 12 апреля президент Мохамед Абдуллахи Мохамед «Фармаджо», чей мандат закончился еще 8 февраля и который не сумел в срок провести выборы, продлил свои полномочия на два года. Соответствующий закон был принят нижней палатой 149 из 275 голосов с опорой на принятый 26 сент. 2020 г. закон о продлении полномочий федеральных институтов до проведения новых выборов.
Таким образом избирательная модель, одобренная 17 сент. всеми федеральными штатами, кроме Джубаленда и Пунтленда, осталась в подвешенном состоянии; продление же мандата Фармаджо позволит, по мнению его сторонников, реализовать систему «один человек — один голос» и преодолеть тем самым объективно коррумпированную систему косвенных выборов по клановому принципу.
Но факт остается фактом — федеральное правительство Фармаджо не провело выборы в отведенные Конституцией четыре года и грубо нарушило протокол Малабо, принятый АС в 2014 г. Лояльные Могадишо главы штатов Гальмдуг, Хиршабелле и Юго-Западный (чей глава близок партии Фармаджо «Набад и Нолол»), а также администрация Бенадира поддержали решение президента, но лидеры Джубаленда и Пунтленда выступили резко против, а Сомалиленд даже счел это угрозой новой гражданской войны; неудовольствие выразил и глава совета старейшин самого влиятельного в Могадишо клана хавие — Мохамед Хассан Хаад, колеблются и главы субкланов хавие — Абгаал и Хабар Гедир.
Оппозиция — «Совет кандидатов в президенты» во главе с экс-президентом Шейхом Шарифом Ахмедом, по слухам, готова сформировать параллельное правительство, а позиция междунар. сообщества вполне однозначна: главный партнер Сомали — ЕС — 13 апреля призвал немедленно вернуться к выборам по сентябрьскому соглашению, с ним солидаризовалась и миссия ООН в Сомали; разочарование выразили Великобритания и США, в ответ на что Фармаджо — проживший 21 год в США американо-сомалиец с республиканскими взглядами — стал продуцировать антиамериканский ресентимент.
Баллотировавшийся как националист («вадданист») и централист, избранный 8 февраля 2017 г. хозяин Виллы Сомали за три года серьезно деформировал уже сложившиеся федералистские структуры. Среди его достижений:
— существенное понижение статуса сената
— подкуп лояльности ряда парламентариев с последующим «низложением» спикера Мохамеда Шейха Османа Джавари
— приведение к власти лояльных ему кандидатов в Хиршабелле, Галмдуге (2020) и Юго-Западном
— удаление премьера Хассана Али Хайре, снятого в июле 2020 г. вотумом недоверия за неодобрение отсрочки выборов, и замена его на Мохамеда Робле
— формирование избиркомов при участии офиса президента и спецслужбы NISA
Мотивация Фармаджо, на первый взгляд, не ясна: у него не так много преданных сторонников, за искл. подготовленного турецкими военными подразделения «Горгор»; 98% бюджета обеспечивается международной помощью, а правительство охраняется силами АМИСОМ на деньги европейских налогоплательщиков. Однако за «несвятой троицей» — Фармаджо, спикером нижней палаты Мохамедом Мурсалом и главой спецслужбы NISA Фахадом Ясином Хаджи Дахиром, к которому близок первый замспикера парламента Абдивели Ибрахим Мудей — стоит военно-дипломатическая поддержка Турции и Катара.
Ясин — самый влиятельный человек в Могадишо, предположительно занимавшийся подготовкой выборов, доказанно получал деньги Катара и, будучи в прошлом журналистом «Аль-Джазиры» и членом «Аль-Иттихад аль-Ислами», организации с подтвержденными ООН связями с «Аш-Шабабом», без опыта работы в спецслужбах был продвинут на эту должность Катаром. На этом посту после смертоносного теракта окт. 2017 г. он в значительной мере свернул операции против «шабабов» (чьими агентами и так набита NISA), предположительно заключив пакт с группировкой: безопасность столицы в обмен на разведданные и возможность сбора налогов. Как итог — до 90% сомалийцев уверены, что правительство, ВС и спецслужбы инфильтрованы «шабабами». Слово теперь за военной силой Турции и, конечно, катарскими деньгами.
🇹🇩 Последний бой маршала. К гибели президента Чада
Сегодня, 20 марта, официальный представитель армии Чада полковник Азема Бермандоа в эфире государственного телевидения Чада объявил о гибели президента страны Идриса Деби Итно — он скончался от ранений, полученных в боях с повстанцами в Канеме вскоре после триумфального для него переизбрания на новый — шестой — срок с 79,32% голосов.
По слухам, этот мандат должен был быть последним для многолетнего лидера страны, но судьба распорядилась иначе. По этому случаю военное руководство объявило о приостановке действия конституции, роспуске правительства и Национальной ассамблеи и 18-месячном переходном периоде с военным советом во главе с сыном президента Махаматом Идрисом Деби, де-факто — вторым человеком в государстве.
В день выборов 11 апреля с территории Ливии в Чад несколькими колоннами вторглась военно-политическая группировка «Фронт за перемены и согласие в Чаде» (FACT), захватившая н.п. Зуарке и Вур и продвинувшаяся на 400 км к югу от ливийской границы. Правительственные силы встретили их 17 апреля в 300 км от Нджамены, возле г. Ноку в 50 км от столицы провинции Канем, к 19 апреля уничтожив 300 и пленив 150 повстанцев, после чего FACT объявил о «стратегическом отступлении».
Сообщалось, что в страну вторглись сразу несколько колонн FACT, избегавших боестолкновений с правительственными силами — но главное сражение для 68-летнего Идриса Деби, нередко предпочитавшего быть на передовой и лично руководить войсками, в частности, в прошлогодней триумфальной операции против «Боко Харам», оказалось фатальным.
Для Чада вторжение традиционно базирующихся на ливийской территории повстанцев — совсем не новость. В 2018 г. повстанческий «Совет военного командования за спасение республики» был остановлен французскими ВВС, в феврале 2019 г. вторгшаяся из Ливии коалиция «Союз сил за сопротивление» продвинулась на 400 км, но также была остановлена авиаударами французских ВВС. В этот раз с своей стороны Франция оказывала Чаду лишь разведывательную поддержку.
Группировка FACT численностью между 700 и 1—1,5 тыс. боевиков образовалась 8 апреля 2016 г. и состоит в основном из тубу из кланов кечерда и креда. Она образовалась в результате раскола повстанческого «Союза сил за демократию и развитие» (UFDD) военачальника Махамата Нури, инициированного «генералом» Махаматом Махади Али «Гораном», ветераном восстания MDJT на севере Чада в 1997—2010 гг. Впрочем, FACT сразу же, в июне 2016 г., пережил новый раскол — из нее выделились несколько сотен боевиков-тубу из клана креда во главе Махаматом Нассани Булмаем, образовавших «Совет военного командования за спасение республики».
Группировка, союзная Мисурате и располагавшаяся в Джебель эс-Сауде, к югу от столицы Эль-Джуфры Мадиррат-Хуна, контролируемой тогда силами Мисураты, перетянула на свою сторону множество наемников, сражавшихся за Тобрук и Хафтара, а также бандитов из теда-тубу, диссидентов и изгнанных из Тибести золотоискателей, а впоследствии участвовала в боях против ИГ и формирований ЛНА военачальника Халифы Хафтара. В 2017 г. она оказывала содействие бригадам обороны Бенгази, но вскоре, под ударами Хафтара, заключила пакт о ненападении с ЛНА, после чего ей было дозволено оставаться в округе Эль-Джуфра.
Нынешнее вторжение FACT в Ливию связывают в том числе с оказываемым международным сообществом давлением на Хафтара и, в частности, с требованием вывода из страны «иностранных наемников», не в последнюю очередь чадских повстанческих формирований. Вряд ли FACT представляет серьезную угрозу для страны — куда более опасны трещины в выстроенной Идрисом Деби персоналистской вертикали власти во главе с расширенным семейством президента и его клана бидеят. Такие режимы всегда нестабильны, и удастся ли Махамату Деби Итно удержать власть — остается большим вопросом.
Сегодня, 20 марта, официальный представитель армии Чада полковник Азема Бермандоа в эфире государственного телевидения Чада объявил о гибели президента страны Идриса Деби Итно — он скончался от ранений, полученных в боях с повстанцами в Канеме вскоре после триумфального для него переизбрания на новый — шестой — срок с 79,32% голосов.
По слухам, этот мандат должен был быть последним для многолетнего лидера страны, но судьба распорядилась иначе. По этому случаю военное руководство объявило о приостановке действия конституции, роспуске правительства и Национальной ассамблеи и 18-месячном переходном периоде с военным советом во главе с сыном президента Махаматом Идрисом Деби, де-факто — вторым человеком в государстве.
В день выборов 11 апреля с территории Ливии в Чад несколькими колоннами вторглась военно-политическая группировка «Фронт за перемены и согласие в Чаде» (FACT), захватившая н.п. Зуарке и Вур и продвинувшаяся на 400 км к югу от ливийской границы. Правительственные силы встретили их 17 апреля в 300 км от Нджамены, возле г. Ноку в 50 км от столицы провинции Канем, к 19 апреля уничтожив 300 и пленив 150 повстанцев, после чего FACT объявил о «стратегическом отступлении».
Сообщалось, что в страну вторглись сразу несколько колонн FACT, избегавших боестолкновений с правительственными силами — но главное сражение для 68-летнего Идриса Деби, нередко предпочитавшего быть на передовой и лично руководить войсками, в частности, в прошлогодней триумфальной операции против «Боко Харам», оказалось фатальным.
Для Чада вторжение традиционно базирующихся на ливийской территории повстанцев — совсем не новость. В 2018 г. повстанческий «Совет военного командования за спасение республики» был остановлен французскими ВВС, в феврале 2019 г. вторгшаяся из Ливии коалиция «Союз сил за сопротивление» продвинулась на 400 км, но также была остановлена авиаударами французских ВВС. В этот раз с своей стороны Франция оказывала Чаду лишь разведывательную поддержку.
Группировка FACT численностью между 700 и 1—1,5 тыс. боевиков образовалась 8 апреля 2016 г. и состоит в основном из тубу из кланов кечерда и креда. Она образовалась в результате раскола повстанческого «Союза сил за демократию и развитие» (UFDD) военачальника Махамата Нури, инициированного «генералом» Махаматом Махади Али «Гораном», ветераном восстания MDJT на севере Чада в 1997—2010 гг. Впрочем, FACT сразу же, в июне 2016 г., пережил новый раскол — из нее выделились несколько сотен боевиков-тубу из клана креда во главе Махаматом Нассани Булмаем, образовавших «Совет военного командования за спасение республики».
Группировка, союзная Мисурате и располагавшаяся в Джебель эс-Сауде, к югу от столицы Эль-Джуфры Мадиррат-Хуна, контролируемой тогда силами Мисураты, перетянула на свою сторону множество наемников, сражавшихся за Тобрук и Хафтара, а также бандитов из теда-тубу, диссидентов и изгнанных из Тибести золотоискателей, а впоследствии участвовала в боях против ИГ и формирований ЛНА военачальника Халифы Хафтара. В 2017 г. она оказывала содействие бригадам обороны Бенгази, но вскоре, под ударами Хафтара, заключила пакт о ненападении с ЛНА, после чего ей было дозволено оставаться в округе Эль-Джуфра.
Нынешнее вторжение FACT в Ливию связывают в том числе с оказываемым международным сообществом давлением на Хафтара и, в частности, с требованием вывода из страны «иностранных наемников», не в последнюю очередь чадских повстанческих формирований. Вряд ли FACT представляет серьезную угрозу для страны — куда более опасны трещины в выстроенной Идрисом Деби персоналистской вертикали власти во главе с расширенным семейством президента и его клана бидеят. Такие режимы всегда нестабильны, и удастся ли Махамату Деби Итно удержать власть — остается большим вопросом.
🇹🇩 Прокомментировал для «Коммерсанта» гибель «Маршала». Что хотелось бы добавить. Для Чада последствия самые тревожные. ИДИ захватил власть в 1990 г. силой и на протяжении 30 лет легитимировал себя как президент «мира» и «стабильности», хотя заботило его всего две вещи — стабильность и безопасность своей семьи. Его правление испытывали на прочность военно-политические группировки, а в последние годы в Чаде из-за падения цен на нефть и дефицита бюджета росли недовольство, оппозиционные выступления, забастовки из-за задержек зарплат работникам образования, здравоохранения и т.д., увольнений и сокращений чиновников.
С ИДИ во власть пришли представители «родного» для него этноса загава, в особенности из субклана бидеят, составляющие всего ок. 1% населения страны, но получившие большинство в администрации, полиции, спецслужбах, вооруженных силах. Их легитимность на юге, в частности в оппозиционном столичном регионе Нджамены, всегда была под вопросом — в 2016 г. на футбольном матче в Нджамене вспыхнули беспорядки между загава и креда. Но и сами выходцы из бидеят составляют немало повстанцев — во многом из-за личных амбиций.
Персоналистское правление ИДИ держалось во многом на авторитете ИДИ и поддержке его семьи, — племянников, дочерей и сыновей, получивших «командные высоты» в экономике и администрации; с его смертью в семействе может начаться борьба за власть. Переходный военный совет возглавил его сын 37-летний Махамат Идрис Деби «Кака», который руководил элитным подразделением DGSSIE (это и спецназ, и ФСО, и ФСБ в одном лице), но в стране, например, очень сильно влияние 29-летнего Абделькерима Идриса Деби, который занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией.
Кроме того, «семью» тревожит «фактор Эрдими» — речь идет о Тимане Эрдими, проживающем в изгнании за границей племяннике ИДИ, который стоит за вооруженной оппозицией: именно он возглавил вторгшийся в Чад в 2019 г. и быстро разгромленный ВВС Франции «Союз сил за сопротивления», состоящий из диссидентов-загава.
Тиман вместе с братом Томом помогали ИДИ выстраивать вертикаль власти и партийные структуры «Патриотического движения спасения», но в сер. 2000-х, когда ИДИ решил изменить конституцию и баллотироваться снова, братья, видевшие себя его преемниками, обиделись и ушли в Судан вместе с массой офицеров и чиновников. Примирить Тимана и Идриса не удалось, притом что у Эрдими хорошие отношения с многими внутри страны, в т.ч. с оппозиционного юга — он обещает им трехлетний переходный период, демократизацию и т.д., а оппозиция в Чаде все-таки сильна.
Гибель ИДИ — большой репутационный удар для объективно неплохих вооруженных сил, достаточно мобильных и маневренных и укомплектованных бывшими повстанцами (в первую очередь загава, а также горан и арабами). Но боеспособны они в первую очередь в боях с племенными ополчениями, и армия, что ни говори, остается клановой в комсоставе и в самых боеспособных ее подразделениях.
ИДИ играл ключевую, хотя и не всегда конструктивную роль в архитектуре безопасности сахеле-сахарского региона, в Дарфуре, где большую роль играют близкие ИДИ кланы загава, имеет большое влияние в соседней ЦАР, а его армия постоянно присутствует в том или ином качестве (в т.ч. в составе миссий ООН) на нескольких ТВД одновременно — в бассейне озера Чад в операциях против ИГ и «Боко харам», в Мали против союзников «Аль-Каиды» в 2013 г., куда, в зону трех границ на гр. с Буркина-Фасо и Нигером, недавно было выдвинуто 1 тыс. чадских военных, на «домашних фронтах» — в боях в нагорье Тибести: многие солдаты истощены, деморализованы, неизбежны дезертирства, в т.ч. из-за задержек в жаловании, есть зависть к бойцам из DGSSIE.
Гибель ИДИ, пусть и в бою, подрывает колониальный ориенталистский образ «непобедимого чадского солдата», который он сам так старательно культивировал, хотя Франция и не может отказаться от поддержки столь важного стратегического союзника, обеспечивающего в т.ч. экономические интересы французских компаний и операторов в этом регионе.
С ИДИ во власть пришли представители «родного» для него этноса загава, в особенности из субклана бидеят, составляющие всего ок. 1% населения страны, но получившие большинство в администрации, полиции, спецслужбах, вооруженных силах. Их легитимность на юге, в частности в оппозиционном столичном регионе Нджамены, всегда была под вопросом — в 2016 г. на футбольном матче в Нджамене вспыхнули беспорядки между загава и креда. Но и сами выходцы из бидеят составляют немало повстанцев — во многом из-за личных амбиций.
Персоналистское правление ИДИ держалось во многом на авторитете ИДИ и поддержке его семьи, — племянников, дочерей и сыновей, получивших «командные высоты» в экономике и администрации; с его смертью в семействе может начаться борьба за власть. Переходный военный совет возглавил его сын 37-летний Махамат Идрис Деби «Кака», который руководил элитным подразделением DGSSIE (это и спецназ, и ФСО, и ФСБ в одном лице), но в стране, например, очень сильно влияние 29-летнего Абделькерима Идриса Деби, который занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией.
Кроме того, «семью» тревожит «фактор Эрдими» — речь идет о Тимане Эрдими, проживающем в изгнании за границей племяннике ИДИ, который стоит за вооруженной оппозицией: именно он возглавил вторгшийся в Чад в 2019 г. и быстро разгромленный ВВС Франции «Союз сил за сопротивления», состоящий из диссидентов-загава.
Тиман вместе с братом Томом помогали ИДИ выстраивать вертикаль власти и партийные структуры «Патриотического движения спасения», но в сер. 2000-х, когда ИДИ решил изменить конституцию и баллотироваться снова, братья, видевшие себя его преемниками, обиделись и ушли в Судан вместе с массой офицеров и чиновников. Примирить Тимана и Идриса не удалось, притом что у Эрдими хорошие отношения с многими внутри страны, в т.ч. с оппозиционного юга — он обещает им трехлетний переходный период, демократизацию и т.д., а оппозиция в Чаде все-таки сильна.
Гибель ИДИ — большой репутационный удар для объективно неплохих вооруженных сил, достаточно мобильных и маневренных и укомплектованных бывшими повстанцами (в первую очередь загава, а также горан и арабами). Но боеспособны они в первую очередь в боях с племенными ополчениями, и армия, что ни говори, остается клановой в комсоставе и в самых боеспособных ее подразделениях.
ИДИ играл ключевую, хотя и не всегда конструктивную роль в архитектуре безопасности сахеле-сахарского региона, в Дарфуре, где большую роль играют близкие ИДИ кланы загава, имеет большое влияние в соседней ЦАР, а его армия постоянно присутствует в том или ином качестве (в т.ч. в составе миссий ООН) на нескольких ТВД одновременно — в бассейне озера Чад в операциях против ИГ и «Боко харам», в Мали против союзников «Аль-Каиды» в 2013 г., куда, в зону трех границ на гр. с Буркина-Фасо и Нигером, недавно было выдвинуто 1 тыс. чадских военных, на «домашних фронтах» — в боях в нагорье Тибести: многие солдаты истощены, деморализованы, неизбежны дезертирства, в т.ч. из-за задержек в жаловании, есть зависть к бойцам из DGSSIE.
Гибель ИДИ, пусть и в бою, подрывает колониальный ориенталистский образ «непобедимого чадского солдата», который он сам так старательно культивировал, хотя Франция и не может отказаться от поддержки столь важного стратегического союзника, обеспечивающего в т.ч. экономические интересы французских компаний и операторов в этом регионе.
Коммерсантъ
Граждане Чада оплакивают шестой срок
Бессменный с 1990 года лидер Чада Идрис Деби погиб в бою, на его место пришел сын Махамат
🇹🇩 Стабильность любой ценой. О новых властях Чада
Последовавший после гибели Идриса Деби Итно приход к власти Военного переходного совета (ВПС) во главе с 37-летним сыном Махаматом Идрисом Деби Итно «Кака» (МИДИ) — это однозначный военный переворот. По конституции и. о. президента в таком случае должен был стать спикер Национальной ассамблеи Харун Кабади; захвативший же власть ВПС сначала распустил НА, а затем (!) получил его признание. МИДИ стал — согласно хартии переходного периода — главой республики минимум на 18 мес. с правом однократного продления полномочий, и многим это тоже не кажется неожиданным: пребывавший в тени «Кака» был правой рукой отца и руководил многими воен. операциями, а его заступление на вахту выглядит даже символичным: он принял власть в 37 лет, в том же возрасте, когда в 1990 г. к власти пришел и его отец.
Вокруг МИДИ, влиятельного экс-главы влиятельной силовой структуры DGSSIE, быстро сплотился генералитет, образовавший ВПС, к которому через несколько дней присоединятся национальный совет и переходное правительство. Неожиданностей нет. В Чаде правление — дело «семейное». Все 14 членов ВПС — по б. ч. загава — близкие ИДИ люди, которые прошли «крещение» в боях с оппозицией, особенно в 2006 и 2008 гг., и в операциях в Тибести. Среди них — член «семьи» и шеф воен. разведки Тахер Эрда, чей брат женат на одной из дочерей ИДИ, гендиректор полиции и племянник ИДИ Ахмат Юсуф Махамат Итно, «бесстрашный» Абакар Абделькерим Дауд, дивиз. генерал Сулейман Абакар Адум, «хартумские связные» Махамат Исмайл Шайбо (со связями с дарфурскими загава) и Бишара Исса Джадалла (близкий экс-главарю джанджавидов Хамидти), «смотрящий по Тибести» Оки Махамат Яйя Дагаше, и др. лица.
Но, по словам ген. Махамата Абдерамана Дико, ряд высокопоставленных офицеров не признает смену власти, оппозиция, мн. лидеры гражданского общества, молодежных и творческих объединений тоже осудили переворот и призвали к «инклюзивному диалогу». Но если в США высказались сдержанно, то Франция признала переворот как «необходимость» для защиты «стабильности»: незадолго до этого Макрон заявил, что в лице ИДИ Франция лишилась «главного союзника в борьбе с терроризмом в регионе», и вызвался посетить похороны политика. Несмотря на то что ИДИ не был слепым сателлитом Франции (он, в частности, не поддержал наступление Хафтара на Триполи), Чад крайне важен: в Нджамене — штаб-квартира операций «Бархан» (ранее, с 1986 г. — «Эпервье»), и, помимо ВВС Франции, страна приютила не менее 470 тыс. беженцев из соседних стран.
Вряд ли интересы Франции пострадают; даже воор. оппозиция, включая UFDD, CCMSR и FACT старалась не портить, а то и налаживать отношения с Францией даже тогда, когда при всей декларативной «войне с террором» главными целями франц. авиации в Чаде была именно военно-политич. оппозиция. Но еще накануне выборов 2016 г. франц. эксперты и дипломаты попросту не знали, что делать с неурегулированной проблемой преемства власти в Чаде, и — согласно слитому Mediapart документу — куда больше опасались вытеснения французского языка арабским — «проводником ваххабизма» (sic!), в связи с чем считали ИДИ и его клан меньшим злом.
И Франция – сама заложница военизированной чадской автократии, в которой армия — не только гарант мнимой стабильности страны, но и — благодаря репрессиям, преступлениям и безнаказанности набранных из загава членов элитных подразделений, в бытовых и поземельных конфликтах вступающихся за членов своего этноса — сама является частью проблемы, и, как мы уже видели, полностью обеспечить безопасность границ не может: лидер FACT Махамат Махади Али дал бой ИДИ на своей родине в Канеме, хотя успех FACT объясняется эмиратским (по др. данным — русским) оружием, полученным от сил, близких Хафтару. Но хотя по итогам неудачных для FACT боев 18 апр. Махамат Махади Али объявил о «стратегическом отходе» к Нуку, в 50 км от Мао, а др. колонны FACT были разбиты 18-19 апреля, после чего одни бежали на запад, к Нигеру, другие — в Тибести, у повстанцев осталась база в р-не Тануа и убежища в горах Джебель-эс-Савда в Ливии, и они еще дадут о себе знать.
Последовавший после гибели Идриса Деби Итно приход к власти Военного переходного совета (ВПС) во главе с 37-летним сыном Махаматом Идрисом Деби Итно «Кака» (МИДИ) — это однозначный военный переворот. По конституции и. о. президента в таком случае должен был стать спикер Национальной ассамблеи Харун Кабади; захвативший же власть ВПС сначала распустил НА, а затем (!) получил его признание. МИДИ стал — согласно хартии переходного периода — главой республики минимум на 18 мес. с правом однократного продления полномочий, и многим это тоже не кажется неожиданным: пребывавший в тени «Кака» был правой рукой отца и руководил многими воен. операциями, а его заступление на вахту выглядит даже символичным: он принял власть в 37 лет, в том же возрасте, когда в 1990 г. к власти пришел и его отец.
Вокруг МИДИ, влиятельного экс-главы влиятельной силовой структуры DGSSIE, быстро сплотился генералитет, образовавший ВПС, к которому через несколько дней присоединятся национальный совет и переходное правительство. Неожиданностей нет. В Чаде правление — дело «семейное». Все 14 членов ВПС — по б. ч. загава — близкие ИДИ люди, которые прошли «крещение» в боях с оппозицией, особенно в 2006 и 2008 гг., и в операциях в Тибести. Среди них — член «семьи» и шеф воен. разведки Тахер Эрда, чей брат женат на одной из дочерей ИДИ, гендиректор полиции и племянник ИДИ Ахмат Юсуф Махамат Итно, «бесстрашный» Абакар Абделькерим Дауд, дивиз. генерал Сулейман Абакар Адум, «хартумские связные» Махамат Исмайл Шайбо (со связями с дарфурскими загава) и Бишара Исса Джадалла (близкий экс-главарю джанджавидов Хамидти), «смотрящий по Тибести» Оки Махамат Яйя Дагаше, и др. лица.
Но, по словам ген. Махамата Абдерамана Дико, ряд высокопоставленных офицеров не признает смену власти, оппозиция, мн. лидеры гражданского общества, молодежных и творческих объединений тоже осудили переворот и призвали к «инклюзивному диалогу». Но если в США высказались сдержанно, то Франция признала переворот как «необходимость» для защиты «стабильности»: незадолго до этого Макрон заявил, что в лице ИДИ Франция лишилась «главного союзника в борьбе с терроризмом в регионе», и вызвался посетить похороны политика. Несмотря на то что ИДИ не был слепым сателлитом Франции (он, в частности, не поддержал наступление Хафтара на Триполи), Чад крайне важен: в Нджамене — штаб-квартира операций «Бархан» (ранее, с 1986 г. — «Эпервье»), и, помимо ВВС Франции, страна приютила не менее 470 тыс. беженцев из соседних стран.
Вряд ли интересы Франции пострадают; даже воор. оппозиция, включая UFDD, CCMSR и FACT старалась не портить, а то и налаживать отношения с Францией даже тогда, когда при всей декларативной «войне с террором» главными целями франц. авиации в Чаде была именно военно-политич. оппозиция. Но еще накануне выборов 2016 г. франц. эксперты и дипломаты попросту не знали, что делать с неурегулированной проблемой преемства власти в Чаде, и — согласно слитому Mediapart документу — куда больше опасались вытеснения французского языка арабским — «проводником ваххабизма» (sic!), в связи с чем считали ИДИ и его клан меньшим злом.
И Франция – сама заложница военизированной чадской автократии, в которой армия — не только гарант мнимой стабильности страны, но и — благодаря репрессиям, преступлениям и безнаказанности набранных из загава членов элитных подразделений, в бытовых и поземельных конфликтах вступающихся за членов своего этноса — сама является частью проблемы, и, как мы уже видели, полностью обеспечить безопасность границ не может: лидер FACT Махамат Махади Али дал бой ИДИ на своей родине в Канеме, хотя успех FACT объясняется эмиратским (по др. данным — русским) оружием, полученным от сил, близких Хафтару. Но хотя по итогам неудачных для FACT боев 18 апр. Махамат Махади Али объявил о «стратегическом отходе» к Нуку, в 50 км от Мао, а др. колонны FACT были разбиты 18-19 апреля, после чего одни бежали на запад, к Нигеру, другие — в Тибести, у повстанцев осталась база в р-не Тануа и убежища в горах Джебель-эс-Савда в Ливии, и они еще дадут о себе знать.
🇹🇩 «Бумажные тигры». О последствиях гибели президента Чада
Знаю, многим уже надоел Чад, но коль скоро Идриса Деби Итно по влиянию в регионе давно сравнивали с Муаммаром Каддафи, его гибель может возыметь очень далекие последствия, поэтому еще несколько мыслей — в развитие комментария изданию gazeta.ru.
Что здесь главное. В персоналистских режимах личности значат больше, чем институты. Поэтому выстроенные системы договоренностей — хрупкие. ИДИ создавал центрированную на себе самом систему, поддерживая личные отношения с главами государств, влиятельными посредниками и брокерами, главами и старейшинами племен и общин.
У его сына МИДИ высокий авторитет, но отец не готовил Махамата в «дофины» и пресекал любые дискуссии о преемнике, зная, что его семейство будет не в восторге. А авторитет и связи отца по эстафете не передаются — их надо заработать. Порядок транзита уже отвергнут гражданским обществом (платформами Trop c'est trop, Iyina, Ça Suffit и др.), политической оппозицией, профсоюзами, конечно, вооруж. группами (CCMSR уже высказался в поддержку потрепанного в боях FACT) и, главное, частью генералитета и высших офицеров — мало кому по душе де-факто монархическая передача власти.
Именно ИДИ занимался кооптацией в свои структуры влиятельных повстанцев со связями в ближнем и дальнем зарубежье, в Ливии, странах Залива, в Судане — вроде Баба Ладде, экс-главаря фульбских ополчений, проживавшего в Дакаре и встретившегося с ИДИ совсем недавно в Нджамене. Last but not least, ИДИ постоянно доказывал свой авторитет личным присутствием на поле боя — в 2006, 2008, 2019, 2020 и, напоследок, в злосчастные 18 апреля 2021 г., где вместе с ним погибли не меньше 10 генералов. Это в Мали у генералов главный враг — ожирение, в Чаде же — все по-другому. И с его гибелью могут вновь закровоточить старые раны.
Внутри страны это Тибести, с непростыми отношениями с племенными силами самообороны Миски во гл. с Тогоем Ойа, которые вышли из соглашения ноября 2019 г. из-за разногласий по поводу контроля и доходов с золотых приисков, на которые претендуют связанные с семьей ИДИ компании (вроде GMIA Minerals). Главные брокеры здесь — экс-президент Гукуни Уэддей и член ВПС Оки Дагаше, оба — тубу. Критичен еще и бассейн оз. Чад: для поддержания санитарного кордона от фракции «Боко харам» Абубакара Шекау важна лояльность местной администрации, общинных старейшин канембу, партийных кадров, «связной» с Нджаменой здесь — член ВПС Махамат Исмайл Шайбо.
Это и Дарфур, где в последние годы ИДИ выступал конструктивной и сдерживающей силой и благодаря личным и племенным связям серьезно улучшил отношения с повстанческими группировками, особенно с главарем RSF Мухаммадом Хамданом Дагло «Хамидти», у которого в Чаде связи в клане махарийя арабского племени ризейгат; в его RSF состоят немало чадских арабов (в т.ч. из оппозиции), и Хамидти при желании может дестабилизировать Чад, финансово поддержав соплеменников, переживающих тяжелые времена в связи с засухами и падежом стад верблюдов.
Отношения ИДИ с Хамидти, окрепшие после 2019 г., носили характер личной сделки, и порча их может быть критична в условиях, когда мирные договоренности и так на грани срыва. Вся надежда — на кузена Хамидти и бывшего главу ГШ ВС Чада Бишару Исса Джадаллу, ныне — члена ВПС. Правда, сам Хамидти активно ищет выходы на Францию, строит репутацию «борца с террором» и нелегальной миграцией в ЕС, а пропуск в Елисейский дворец минуя Нджамену он вряд ли получит.
Чад — стабилизирующая сила (контингенты MINUSMA, G5, MNJTF) в регионе, и сообщения о выводе 1200 чадских военных из зоны «трех границ» (Мали — Буркина-Фасо — Нигер), переброшенных туда недавно, вызывают тревогу; их опровергли буквально сегодня, но попутно сообщив, что чадские солдаты все-таки покинули север Буркина-Фасо. Но будем честными: чадская армия — самая эффективная, но в то же время и самая брутальная и безжалостная в отношении местного населения, она и купирует, и порождает новые проблемы. Последствия в виде укрепления джихадистов дадут о себе знать, но не исключена и разрядка в отдельных зонах.
Знаю, многим уже надоел Чад, но коль скоро Идриса Деби Итно по влиянию в регионе давно сравнивали с Муаммаром Каддафи, его гибель может возыметь очень далекие последствия, поэтому еще несколько мыслей — в развитие комментария изданию gazeta.ru.
Что здесь главное. В персоналистских режимах личности значат больше, чем институты. Поэтому выстроенные системы договоренностей — хрупкие. ИДИ создавал центрированную на себе самом систему, поддерживая личные отношения с главами государств, влиятельными посредниками и брокерами, главами и старейшинами племен и общин.
У его сына МИДИ высокий авторитет, но отец не готовил Махамата в «дофины» и пресекал любые дискуссии о преемнике, зная, что его семейство будет не в восторге. А авторитет и связи отца по эстафете не передаются — их надо заработать. Порядок транзита уже отвергнут гражданским обществом (платформами Trop c'est trop, Iyina, Ça Suffit и др.), политической оппозицией, профсоюзами, конечно, вооруж. группами (CCMSR уже высказался в поддержку потрепанного в боях FACT) и, главное, частью генералитета и высших офицеров — мало кому по душе де-факто монархическая передача власти.
Именно ИДИ занимался кооптацией в свои структуры влиятельных повстанцев со связями в ближнем и дальнем зарубежье, в Ливии, странах Залива, в Судане — вроде Баба Ладде, экс-главаря фульбских ополчений, проживавшего в Дакаре и встретившегося с ИДИ совсем недавно в Нджамене. Last but not least, ИДИ постоянно доказывал свой авторитет личным присутствием на поле боя — в 2006, 2008, 2019, 2020 и, напоследок, в злосчастные 18 апреля 2021 г., где вместе с ним погибли не меньше 10 генералов. Это в Мали у генералов главный враг — ожирение, в Чаде же — все по-другому. И с его гибелью могут вновь закровоточить старые раны.
Внутри страны это Тибести, с непростыми отношениями с племенными силами самообороны Миски во гл. с Тогоем Ойа, которые вышли из соглашения ноября 2019 г. из-за разногласий по поводу контроля и доходов с золотых приисков, на которые претендуют связанные с семьей ИДИ компании (вроде GMIA Minerals). Главные брокеры здесь — экс-президент Гукуни Уэддей и член ВПС Оки Дагаше, оба — тубу. Критичен еще и бассейн оз. Чад: для поддержания санитарного кордона от фракции «Боко харам» Абубакара Шекау важна лояльность местной администрации, общинных старейшин канембу, партийных кадров, «связной» с Нджаменой здесь — член ВПС Махамат Исмайл Шайбо.
Это и Дарфур, где в последние годы ИДИ выступал конструктивной и сдерживающей силой и благодаря личным и племенным связям серьезно улучшил отношения с повстанческими группировками, особенно с главарем RSF Мухаммадом Хамданом Дагло «Хамидти», у которого в Чаде связи в клане махарийя арабского племени ризейгат; в его RSF состоят немало чадских арабов (в т.ч. из оппозиции), и Хамидти при желании может дестабилизировать Чад, финансово поддержав соплеменников, переживающих тяжелые времена в связи с засухами и падежом стад верблюдов.
Отношения ИДИ с Хамидти, окрепшие после 2019 г., носили характер личной сделки, и порча их может быть критична в условиях, когда мирные договоренности и так на грани срыва. Вся надежда — на кузена Хамидти и бывшего главу ГШ ВС Чада Бишару Исса Джадаллу, ныне — члена ВПС. Правда, сам Хамидти активно ищет выходы на Францию, строит репутацию «борца с террором» и нелегальной миграцией в ЕС, а пропуск в Елисейский дворец минуя Нджамену он вряд ли получит.
Чад — стабилизирующая сила (контингенты MINUSMA, G5, MNJTF) в регионе, и сообщения о выводе 1200 чадских военных из зоны «трех границ» (Мали — Буркина-Фасо — Нигер), переброшенных туда недавно, вызывают тревогу; их опровергли буквально сегодня, но попутно сообщив, что чадские солдаты все-таки покинули север Буркина-Фасо. Но будем честными: чадская армия — самая эффективная, но в то же время и самая брутальная и безжалостная в отношении местного населения, она и купирует, и порождает новые проблемы. Последствия в виде укрепления джихадистов дадут о себе знать, но не исключена и разрядка в отдельных зонах.
🇲🇱 Переворот вхолостую. О ситуации в экономике Мали
Когда в августе 2020 г. малийские офицеры свергли непопулярного Ибрагима Бубакара Кейту и захватили власть, они были убеждены, что многоплановый кризис в стране — дело рук исключительно политиков. С определением даты проведения всеобщих выборов 27 февраля 2022 г. для передачи власти новой гражданской администрации у военного руководства остается все меньше времени для проведения реформ. А перед ними много задач — это и антикоррупционные мероприятия, и реформа местного самоуправления и земельного права — ключ к выходу из тупика в Центральном Мали, наконец, реформа конституционного строя и государственного устройства, принципиально не менявшегося с 1960 г., несмотря на последнюю ревизию конституции 1992 г.
Назначенный на 31 октября конституционный референдум — шанс «переформатирования» страны, главный враг которой – ее ригидное государственное устройство; но времени на консультации крайне мало, а Переходный национальный совет с законодательными полномочиями и квотой для военных, возглавленный сменившим камуфляж на бубу полковником Маликом Диав, по словам критиков, не имеет достаточной легитимности для принятия нового Основного закона. И даже выборы, проведение которых скорее всего будет делегировано министерству местного самоуправления во главе с подполковником Абдулаем Майга, не вызывают оптимизма ввиду отсутствия инклюзивного органа организации голосования.
Неясно, кто на самом деле правит страной: «президент переходного периода» Ба Н'До откровенно слаб на фоне своего вице-президента Ассими Гойта, которого многие прочат в кандидаты в президенты. И хотя в соответствии с Хартией переходного периода Гойта занимается вопросами обороны и безопасности, на практике всем известно, что «путчист номер один» — настоящий руководитель страны, во всем опирающийся на «силовиков»: полковник Исмаэль Ваге занимается национальным примирением, полковник Малик Диав возглавляет Национальный переходный совет, полковник Садио Камара — минобороны, полковник Модибо Коне — минбезопасности.
Но гораздо популярнее в стране имам Махамуд Дико, который, пойдя на сделку с военными и потеряв часть популярности, в феврале резко раскритиковал новое правительство: президент Ба Н’До, по словам имама, «слишком далек от народа», премьер-министр Моктар Уан – «чересчур холоден», а для вице-президента и де-факто настоящего руководителя кабинета Ассими Гойта у него, по сообщению газеты Les Echos, вообще не нашлось приличных слов. Секрет Полишинеля, но премьер Моктар Уан обязан назначением на свой пост именно Дико, получившему от хунты полное право определить главу кабинета, однако созданный 19 апреля премьером комитет по проведению реформ создан, скорее, для налаживания связей с прежними гражданскими политиками без участия новых сил, в частности, коалиции M5-RFP, где авторитет имама особенно высок.
Ситуация с безопасностью в последние месяцы только ухудшается, а общины и вооруженные ополчения, не дожидаясь отмашки властей и переговоров с Амаду Куфа и Иядом Аг Гали, сами берут мирные инициативы в свои руки. Несмотря на это нападения в р-не гг. Бандиагара и Сан продолжаются, и выхода из тупика не видно. Ведь для одних политических сил децентрализация — неизбежность, другие, следуя словам одного политического обозревателя, слепо убеждены, что за всем стоит Франция, стремящаяся подорвать суверенитет своей бывшей колонии ради раздела Мали и превращения ее в рыхлую конфедерацию, «которая впоследствии разлетится как конфетти из хлопушки».
Но едва ли не главное — это экономика. Серьезный кризис в хлопковом секторе купируется лишь опережающей добычей золота. Все попытки диверсификации экономики сменявшими друг друга правительствами пока были тщетны: объемы добычи золота, приносящего стране три четверти экспортных пошлин, четверть бюджета и 8% ВВП, только растут, а новый министр шахт, энергетики и водных ресурсов Ламине Сейду Траоре тщетно пытается имплементировать новое, принятое в 2019 г. законодательство. О паталогической ситуации с добычей золота — в материале Сергея Елединова.
Когда в августе 2020 г. малийские офицеры свергли непопулярного Ибрагима Бубакара Кейту и захватили власть, они были убеждены, что многоплановый кризис в стране — дело рук исключительно политиков. С определением даты проведения всеобщих выборов 27 февраля 2022 г. для передачи власти новой гражданской администрации у военного руководства остается все меньше времени для проведения реформ. А перед ними много задач — это и антикоррупционные мероприятия, и реформа местного самоуправления и земельного права — ключ к выходу из тупика в Центральном Мали, наконец, реформа конституционного строя и государственного устройства, принципиально не менявшегося с 1960 г., несмотря на последнюю ревизию конституции 1992 г.
Назначенный на 31 октября конституционный референдум — шанс «переформатирования» страны, главный враг которой – ее ригидное государственное устройство; но времени на консультации крайне мало, а Переходный национальный совет с законодательными полномочиями и квотой для военных, возглавленный сменившим камуфляж на бубу полковником Маликом Диав, по словам критиков, не имеет достаточной легитимности для принятия нового Основного закона. И даже выборы, проведение которых скорее всего будет делегировано министерству местного самоуправления во главе с подполковником Абдулаем Майга, не вызывают оптимизма ввиду отсутствия инклюзивного органа организации голосования.
Неясно, кто на самом деле правит страной: «президент переходного периода» Ба Н'До откровенно слаб на фоне своего вице-президента Ассими Гойта, которого многие прочат в кандидаты в президенты. И хотя в соответствии с Хартией переходного периода Гойта занимается вопросами обороны и безопасности, на практике всем известно, что «путчист номер один» — настоящий руководитель страны, во всем опирающийся на «силовиков»: полковник Исмаэль Ваге занимается национальным примирением, полковник Малик Диав возглавляет Национальный переходный совет, полковник Садио Камара — минобороны, полковник Модибо Коне — минбезопасности.
Но гораздо популярнее в стране имам Махамуд Дико, который, пойдя на сделку с военными и потеряв часть популярности, в феврале резко раскритиковал новое правительство: президент Ба Н’До, по словам имама, «слишком далек от народа», премьер-министр Моктар Уан – «чересчур холоден», а для вице-президента и де-факто настоящего руководителя кабинета Ассими Гойта у него, по сообщению газеты Les Echos, вообще не нашлось приличных слов. Секрет Полишинеля, но премьер Моктар Уан обязан назначением на свой пост именно Дико, получившему от хунты полное право определить главу кабинета, однако созданный 19 апреля премьером комитет по проведению реформ создан, скорее, для налаживания связей с прежними гражданскими политиками без участия новых сил, в частности, коалиции M5-RFP, где авторитет имама особенно высок.
Ситуация с безопасностью в последние месяцы только ухудшается, а общины и вооруженные ополчения, не дожидаясь отмашки властей и переговоров с Амаду Куфа и Иядом Аг Гали, сами берут мирные инициативы в свои руки. Несмотря на это нападения в р-не гг. Бандиагара и Сан продолжаются, и выхода из тупика не видно. Ведь для одних политических сил децентрализация — неизбежность, другие, следуя словам одного политического обозревателя, слепо убеждены, что за всем стоит Франция, стремящаяся подорвать суверенитет своей бывшей колонии ради раздела Мали и превращения ее в рыхлую конфедерацию, «которая впоследствии разлетится как конфетти из хлопушки».
Но едва ли не главное — это экономика. Серьезный кризис в хлопковом секторе купируется лишь опережающей добычей золота. Все попытки диверсификации экономики сменявшими друг друга правительствами пока были тщетны: объемы добычи золота, приносящего стране три четверти экспортных пошлин, четверть бюджета и 8% ВВП, только растут, а новый министр шахт, энергетики и водных ресурсов Ламине Сейду Траоре тщетно пытается имплементировать новое, принятое в 2019 г. законодательство. О паталогической ситуации с добычей золота — в материале Сергея Елединова.
Telegraph
На золотой игле
Если верить одной малийской легенде, отсеченная героем-змееборцем Дингой голова змея Виды, упав в район Буре, буквально озолотила его доселе непримечательные земли. Другие предания сообщают, что у змея на месте отрубленной головы вырастала новая, которая…