Что отличается в нашем опыте действий, которые совершаем мы от событий, которые происходят "сами собой"? Артем Яшин опубликовал обзор некоторых англоязычных позиций по этому вопросу, близко завязанных на идею "ощущения" нашей деятельности как таковой, или "агентности". Неудивительно, что вопрос волнует не только философов, но и разного рода ученых — когнитивистов, эмпирических психологов, нейроисследователей. Как пишет Яшин, эти ученые ищут, что коррелирует или обуславливает "ощущение агентности", которое в свою очередь принимается как беспроблемная очевидность, как то что у людей просто есть. Ученые вынуждены пользоваться уже существующей философской концепцией, и как правило просто берут что под руку придется из обыденной речи, вот в этом случае называют субъективное различие в опыте произвольных действий — "ощущением", feeling или sense, помещая его в один ряд с парадигмальными пятью чувствами. Имеет ли это смысл и есть ли вообще такое ощущение? Вот Антон Кузнецов считает, что нет — что оно "ускользает от интроспекции", и что явно выделяющийся опыт связан не с произвольными действиями в целом, а с патологическими ситуациями. Например когда вы хотите двинуть рукой, и не можете.

Первое, что стоит заметить, это то что произвольным ("агентным") может являться лишь что-то, что воспринято объективно. Мы можем видеть нечто, без того, чтобы слышать, и наоборот — но мы не можем "чувствовать агентность" иначе как в сторону чего-то, что одновременно дано в одном из парадигмальных пяти чувств. Уже это нам говорит, что если произвольность это и "ощущение", то какое-то особое, не в одном ряду с теми ощущениями, в которых самих по себе может быть дан объект. Я, честно говоря, совершенно не пониманию что такое "ускользание от интроспекции", и вообще что аналитические феноменологи имеют в виду под "интроспекцией", но видимо как раз что-то в этом роде — в произвольности самой по себе не дан никакой объект, за который можно было бы зацепиться вниманием. Чтобы быть данным как произвольное, как совершаемое мной, событие должно быть дано в восприятии, в других ощущениях. Я должен видеть движение руки или осязать его, чтобы иметь возможность как бы "поверх" объективности "самого движения" испытывать его как произвольное, своё.

Тем не менее, различие в опыте произвольных действий и происходящих самих по себе событий вовсе не "ускользающе". Сравните включение света в квартире — с вашим участием и без него. Если свет в квартире просто включится, ваш опыт этого включения будет значительно отличаться от опыта, когда вы сами щелкнули выключателем, или когда вы настроили таймер, чтобы в это время свет включался. Скорее всего, как минимум, вы испытаете удивление и легкую ошарашенность, недоумение и возможно интерес — а кто свет включил-то? В рамках поста нет шанса дать более подробного феноменологического анализа, но уже сказанного должно быть достаточно, чтобы показать, что в совершенно рядовых случаях, результаты произвольных действий и просто события фигурируют в опыте по-разному, эти два вида опыта не перепутаешь.

В первую очередь здесь играет роль причинно-следственная структурированность всего нашего опыта — события происходящие без причины для нас удивительны, и один из способов избежания этого удивления, это феноменальная связка внешне наблюдаемого с внутренней волей. Моё произволение в движении рукой делает само это наблюдаемое движение неудивительным — равно как если бы моей рукой водил кто-то другой, но по той же самой траектории движение не было бы удивительным — и при этом эти два способа причинно-следственного замыкания качественно разные, их опыт различен, без того чтобы быть патологичным.

В целом можно сказать, что произвольность (агентность) присутствует феноменологически, она характеризует опыт как он нам первично дан — при этом она не является ни самостоятельной модальностью восприятия объектов, стоящей в одном ряду с парадигмальными пятью чувствами (Ph-концепция в терминологии Яшина), ни "способом оформления чувственных данных" или особым видом структурирования ощущений (Fr-концепция). Мы не воспринимаем произвольность, но мы воспринимаем некоторые события — особенно движения нашего тела — как произвольные. При этом, чувственный "базис" этого восприятия может быть и идентичным: два движения руки могут, в плане того что мы видим и что мы осязаем, целиком совпадать, рука может совершать одного и то же движение, но в одном случае произвольно, а в другом нет, например в силу искусственной стимуляции соответствующих мышц нужным (идентичным) образом. Это проще понять при зажигании света в комнате — свет как таковой совершенно одинаковый и когда его зажигаем мы, и когда он зажигается "сам", но это не значит что две ситуации феноменологически идентичны.

Вообще этот вопрос подробно разбирали феноменологи начиная с Гуссерля, но авторы о которых пишет Яшин более заинтересованы в построении новых теорий, чем развитии уже имеющихся разработок. Пока можно констатировать, что новому поколению подходов предстоит ещё долго вызревать, прежде чем они смогли бы составить серьёзную альтернативу существующей феноменологической традиции. Такую оценку выдает и один из авторов недавнего Handbook of Phenomenology of Agency (2020). Этот сборник не упомянут Яшиным, наверное он не считается "аналитическим", но в нем собран целый ворох хорошо разработанных картин, дополняющих те два взгляда, что представлены в публикации.

Азбука нравственности: нормативность

Вернёмся к основной тематике канала — что можно делать, что должно и чего нельзя. Как нам жить с другими? Этот пост в серии азбуки обратится к тому как вообще можно говорить о том, что 'должно'? Что это за утверждения, выражающие требования, какого они рода? Бывают ли они более или менее обоснованными, и если да, то чем?

Философы называют утверждения о должном 'нормативными', или обладающими качеством 'нормативности' или 'нормативной силой' — особенно если они действительно направляют действия. Их характерным качеством является указание на то, что могло бы быть, а не на то, что есть и указание на потенциальную ситуацию не просто как на возможную, а как на желательную (или нежелательную) к реализации. 'Держи спину ровно', 'жи/ши пиши через и', 'если вы считаете, что все люди смертны, и вы считаете что Сократ — человек, то вы должны считать, что Сократ смертен'. Сразу видно как много совершенно разных утверждений попадает в интересующий нас класс: приказы, рецепты, принципы, законы, заповеди, правила (включая логику и грамматику), увещевания и советы. Представить жизнь без них невозможно, но какую именно функцию они выполняют?

Удобный метод понять, зачем нам что-то требуется — попытаться обойтись без этого. Чтобы обойтись без нормативных утверждений, придётся ограничиться утверждениями о том, что есть, утверждениями указывающими на реально наличные обстоятельства. Философы называют такие утверждения 'позитивными' и в первой половине двадцатого века в англоязычной философии было распространено мнение, что только позитивные утверждения и обладают смыслом. В конце концов, ведь только их можно 'проверить' на соответствие фактам, а для чего нам язык, если не для описания фактов? Более того, все утверждения наук являются именно позитивными, а что если не науки представляют собой торжество разума?

Проблема позитивистского подхода обнаруживается очень быстро, как только мы хотим продвинуться от простого созерцания и описания к действию. Представим себе игрока в бильярд, знатока ньютоновской механики, с помощью которой он может точно предсказать куда разлетятся шары в зависимости от его удара. Всё это знание, само по себе, недостаточно, чтобы выбрать как бить, ему нужна цель, в данном случае — правила игры, расписание очков, и, конечно, стремление к какому-то результату. Один игрок стремится к победе, другой же тайком поставил на своё поражение и должен теперь ударить достаточно правдоподобно, чтобы его никто не заподозрил в сливе, но достаточно плохо, чтобы дать оппоненту выиграть. Чтобы перейти от анализа к действию нам недостаточно знать как мир устроен, нам надо знать каким бы мы хотели его видеть. Ещё древнегреческие философы на основе этого замечания разделяли типы умственной деятельности на теоретическую и практическую, это же разделение потом получило более четкое и современное оформление в работах Канта как разделение на чистый и практический разум. Заняться последним трудно без нормативных утверждений.

Важно заметить, что даже теоретическое познание является деятельностью, практикой и, соответственно, не может избежать нормативности. Так, само утверждение "только позитивные утверждения имеют смысл" не является, строго говоря, позитивным — смысл не есть нечто, что можно объективно прозреть, или замерить датчиком. Схожее можно сказать про логичность — логика есть набор правил, то есть норм, и утверждения им способны либо соответствовать, либо не соответствовать. За требованием логичности мышления стоит оценка утверждений, одни мы оцениваем как предпочтительнее другим, при том, что возможны и те, и другие. И так как следование правилам логики само по себе является для нас достаточным основанием, чтобы предпочитать логичные утверждения алогичным, мы можем сказать, что логика обладает нормативной силой.

#азбука

На протяжении почти трех десятилетий память о колониальной войне в Португалии явно отодвигалась на второй план, как на официальном, так и на индивидуальном уровне. Репрезентации конфликта, особенно в непосредственно послевоенный период, были очень редки. В напряженной обстановке после революции 1974 года социально-политические приоритеты и проекты не предусматривали глубокого осмысления недавнего прошлого, вместо этого предпочтение отдавалось масштабным усилиям по укреплению сплоченности, стабильности и экономического развития. Поскольку "шрамы от войны еще не зажили", любое обсуждение требовало "временной дистанции", способствующей необходимому "умиротворению". Упор на демократическую и европейскую интеграцию Португалии, главным достижением которой стало вступление в 1986 году в тогдашнее Европейское экономическое сообщество, заставлял страну ориентироваться на будущее.

В 1978 году философ Эдуарду Луренсу одним из первых обратил внимание на это национальное молчание, выразив свое удивление тем, как быстро страна "интегрировала" колониальную войну без размышлений и общественных дебатов, приписав это либо беспрецедентному примеру "коллективного бессознательного", либо выдающейся "реалистической адаптации" к обстоятельствам. После тринадцати лет войны за сохранение африканских территорий, которая представлялясь "жизненно-необходимой" для сохранения самой сути страны, деколонизация была воспринята с "безразличием", как "свершившийся факт". Возможно, как предположил Луренсу, это молчание было "ценой, которую нужно было заплатить" за демократическое "освобождение".

Если сокрытие войны было визитной карточкой старого режима, то новая демократическая Португалия также продолжила это замалчивание. Это также означало забвение тех, кто воевал: бывшие комбатанты были превращены в "своего рода беженцев из истории империи". Тем не менее, несмотря на намеренность "сделать её несуществующей" посредством безразличия, стереть войну из памяти тысяч ее ветеранов было невозможно. Таким образом, колониальная война осталась "скрытой раной", теребящей ее участников и португальское общество в целом и проявляющейся в чувстве pudor, окрашивающим её воспоминание. Термин pudor, который можно перевести как стыд, смущение, неловкость, часто используется в Португалии для объяснения замалчивания конфликта. Несмотря на наличие большого количества документов и "тысяч живых существ", способных рассказать о колониальной войне от первого лица, после ее окончания всепоглощающий pudor определил, что о войне в Португалии говорить не следует.

An Oral History of the Portuguese Colonial War: Conscripted Generation,
Ângela Campos (2017)

[Последние 13 лет бессрочного правления Салазара прошли под сенью войны в Африке за территории, считавшиеся исконно португальскими — Португалия понималась как мультиэтничная и межконтинентальная цивилизация. В ходе войны было мобилизовано более миллиона человек при населении в девять, почти все молодые мужчины. Военные расходы составляли 40% бюджета. Поражения Португалия не потерпела, кроме как в Гвинее. Значительная часть населения Португалии, в том числе подлежащие мобилизации — эмигрировали. Война закончилась в итоге, когда надоела даже самим военным.]

Либертарианцы участвуют в предвыборной кампании Бориса Надеждина

В марте 2024 года нашу страну ожидают очередные выборы президента. Либертарианская партия России поддерживает выдвижение оппозиционных кандидатов, не зависящих от власти и не поддерживающих её политику. Сейчас мы призываем всех граждан России оставить свои подписи за выдвижение таких кандидатов.

Кандидат в президенты России от партии «Гражданская инициатива» Борис Надеждин запустил кампанию по сбору подписей в поддержку своего выдвижения. Для регистрации на выборах ему необходимо собрать 100 тысяч подписей; по данным команды политика, к 19 января удалось собрать уже более 29 тысяч из этого числа.

Члены и сторонники Либертарианской партии принимают активное участие в сборе подписей по всей России. В Уфе, Владивостоке и Хабаровске наши однопартийцы возглавили предвыборные штабы Надеждина, а региональные отделения ЛПР в Екатеринбурге и Хабаровске официально заявили о поддержке его выдвижения.

К сожалению, выборы в текущей обстановке носят формальный характер. Широкое применение административного ресурса и дистанционного электронного голосования, масштабные фальсификации — всё это говорит о том, что официальные результаты не будут отражать волю избирателей.

Тем не менее, сегодня участие в выборах — это одна из немногих активностей, доступных гражданскому обществу. Это возможность легально выразить своё несогласие с текущим курсом правительства, получить политический опыт, зафиксировать публичный уровень общественного недовольства, и поэтому мы одобряем и поддерживаем участие в этих выборах и предвыборных мероприятиях.

Чтобы узнать, где можно оставить подпись за выдвижение Бориса Надеждина в вашем регионе, переходите по ссылке.

Сайт ЛПР | Для прессы | Вступить | Наши соцсети | Поддержать партию финансово | Магазин партийного мерча | Связь с редакцией

Дай нам сил, Боже, и укрепи наши сердца в темные дни, когда зло захватило землю и гасит искры смелой, самоотверженной жизни. Вспомним все за что Алексей боролся, и что ещё предстоит сделать, уже нам самим. Россия будет свободной, и именем Алексея в ней будут названы площади, а его убийцы сгинут в забвении.

Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная.

Радостно видеть солидарность православных, пусть и по скорбному поводу. Служить панихиду можно всегда, но в традиции принято особенно отметить девятый день после смерти, по официальной дате — это будет следующее воскресенье.

https://www.ort.fi/ru/панихида-по-новопреставленному-рабу/

Репортажи из Авдеевки, недавно оставленной ВСУ по итогам многомесячного штурма, заставили меня думать о геноциде Донбасса, о котором так много говорит власть РФ. Геноцид — странное понятие, осознанное как самостоятельное преступление лишь недавно, и до сих пор лишь весьма смутно. Геноцид состоит из многих актов, каждый из которых уже преступен сам по себе, но никакой из которых взятых по отдельности не является геноцидом. Даже самый массовый единовременный расстрел по этническому признаку это ещё не геноцид. Геноцид — это тот самый переход количества в качество. Тот самый случай, когда не считать и не сравнивать количественно просто нельзя, потому что количество настолько огромно, что в совокупности вышло далеко за пределы просто череды событий, а само стало событием какого-то нового толка.

Украинская власть, как известно, бомбила города, включая жилые кварталы. Как минимум однажды (кажется таки однажды, потому что все постоянно вспоминают один этот случай) — был совершен авиаудар по гражданской администрации Луганска. Этого хватало, по крайней мере некоторым, чтобы говорить о геноциде. Как тогда назвать, то что произошло с городами Донбасса за последние два года? Авдеевка, Северодонецк, Лисичанск, Бахмут и, в чуть меньше степени, Мариуполь были не просто атакованы, они были уничтожены дотла. Та же Авдеевка, пригород Донецка, практически его район, не просто исчезла на её месте теперь полные опасности, мин и невзорвавшихся боеприпасов руины, которые ещё предстоит расчищать прежде чем — в лучшем случае через годы — туда сможет вернуться нормальная жизнь. Совершает ли РФ геноцид Донбасса? Если не геноцид, то "регионоцид", как бы это ни называть? Что-то, что далеко за пределами просто атак на гражданских, что-то переросшее из череды преступлений в совокупность, ставшую преступлением уже нового рода.

Представляют ли те, кто убеждены, что РФ ведёт оборону от нацисткого режима, что этот режим планировал нечто подобное? Что города по другую сторону сложившейся в 2014 линии — тот же Луганск, Горловка, Донецк будут подвергнуты такому же всестороннему разрушению? Что их жители массово сбегут, и после им будет просто некуда вернуться. Что обстрелов будет столько, что ещё годами там будут работать саперы? Киевский режим, конечно не совершал ничего подобного с теми донбасскими городами, с которыми мог — Славянск и Краматорск до сих пор стоят, и если будут стерты с лица земли, то Москвой, а не Киевом. Но даже если чего-то не было в действительности, его можно было воображать. Мне хочется знать, воображали ли радеющие за Донбасс, что геноцид может принять форму не просто Аллеи Ангелов в память о сотнях погибших детей, а ситуацию в которой Аллею создавать некому и негде. Донбасских детей убитых с февраля 2022 года просто некому считать. На Аллее Ангелов никогда не появится имени с пояснением "убит обстрелом ДНР", "подорвался на мине ВС РФ", "был в здании, пораженном ракетой Калибр".

Из разрушенной Авдеевки ВСУ отступили. Дальше будет ещё один рубеж, ещё один город. Целью РФ, тем что некоторые предлагают приветствовать как победу и славу русского оружия, является "освобождение" Донецкой области. То есть — Славянска и Краматорска. Они тоже будут уничтожены. Наверное, геноцид Донбасса все-таки идет. Но есть нюанс.

Венок от Либертарианской партии России сейчас несут на могилу Алексея Навального

В телеграме необъяснимым образом уже много дней подряд продолжаются дискуссии вокруг "реальной денежной массы". Нельзя сказать, что они поднимают много таких уж интересных моментов, но есть один момент, который мне кажется любопытным. Он совершенно не связан с тезисами Блинова. Во всех этих дискуссиях упоминается, зачастую на старте, одно уравнение: MV = PQ. Что вообще такое уравнения в экономике? Если вы последите за ходом дискуссии, то увидите, что среди уважаемых экономистов почти каждый понимает уравнения, их роль, происхождение и значение по-своему. Для кого-то это "теория". Для кого-то — "тождество". Для кого-то "аппроксимация". Также расходятся мнения о том, что следует далее, если это уравнение посчитать в каком-либо смысле "верным". В частности, если уравнение верно, значит ли это, что опустив P при равных M и V можно нарастить Q? Захотелось об этом написать, потому что вопрос касается даже не экономики, а науки и познания вообще.

Начнем с очевидного соображения: одна и та же величина может быть представлена в разных разрезах. Возьмите объем вашего тела. С одной стороны, этот объем "по определению" связан с вашими сугубо пространственными данными. Мы можем сказать, что объем это произведение роста и "диаметра". Это было бы ещё проще, если бы мы говорили о цилиндре, поэтому давайте так и сделаем. Объем цилиндра — произведение его высоты и диаметра, прекрасно. Но объем цилиндра это также его масса, поделенная на его плотность.

Как так может быть? Масса — это не пространственная величина, поэтому как можно объем представить как произведение массы? Очень просто, между этими разнородными величинами есть отношение — и это отношение мы и называем плотностью. Что значит, что отношение "есть"? Да ничего особенного, в минимальном смысле лишь то, что у одной вещи есть и объем, и вес, что позволяет нам одно на другое поделить, сказав, сколько единиц одного приходится на единицу другого. По определению такого отношения, масса будет произведением объема и плотности, а объем — произведением массы и "рыхлости" (плотности наоборот). Конечно, понятое таким образом отношение является сугубо формальным, тем что можно записать для любых двух вообще величин, даже тех, которые "на самом деле" не связаны. Является ли формальное отношение ещё и в каком-то смысле содержательным, это уже другой разговор.

Итак, отношение объема может быть к чему угодно. Мы начали с плотности, отношения к массе. Также как мы знаем есть отношение объема к высоте — для цилиндра это диаметр.** Получается, что один и тот же объем мы можем представить в двух разрезах, как два разные произведения, но именно потому что они представляют один и тот же объем, они будут равны. [для любого действительного цилиндра] Масса x Рыхлость = Высота x Диаметр. Сколько вы разных разрезов объема не придумаете, столько таких бинарных тождеств вы и сможете записать.*

Вроде выше описаны совершенные банальности, но это банальности неочевидные. В записи тождества двух произведений отсутствует объем как самостоятельная величина, хотя каждое произведение всего лишь и представляет объем, и ровно потому, что они представляют одну и ту же величину в разных разрезах эти произведения тождественны. Равенство обусловлено тем что обе стороны — представления объема, но видя лишь равенство, и воспринимая его лишь математически об этом легко забыть. Если забыть, сразу могут возникать самые разные вопросы и расхождения в интерпретациях. Что и возвращает нас к экономике.

MV = PQ читается как "произведение денежной массы и скорости обращения денег тождественно произведению цен и количеств сбытого". В свете вышесказанного, что это за утверждение такое? В следующем посте напишу как я вижу.

* n! / 2(n-2)! вообще говоря, где n это число разрезов.
** вообще говоря, не диаметр а произведение квадрата радиуса и пи., т.е. площадь поперечного сечения, но если вы такие страшные слова знаете, вы и сами уже подставили как надо.

Экономистов часто интересует такая вещь как "размер экономики". Экономика — это абстракция, линейкой её не померяешь, поэтому что именно предлагается замерять в попытке оценить экономику в терминах совокупной величины? Один из возможных ходов, и собственно наиболее частый — это объем транзакций за некоторый период. Транзакции, интересующие экономистов ближайшим образом, происходят в деньгах, что даёт размер каждой отдельной транзакции, сложи их и вуаля — вот и размер экономики.*

Для размера экономики, понимаемого как объем транзакций за период, можно ввести одно понятное слово — сбыт. Сбыт измеряется в денежных единицах за период. Сбыт это, с одной стороны количество всех уплаченных денег, с другой стороны это стоимость всех реализованных благ (товаров и услуг). Впрочем, всё это можно упростить ещё сильнее. Можно просто рассмотреть величину "количество потраченных денег за период". Это величину можно представить в разных разрезах.

Во-первых, можно представить количество потраченных денег в разрезе количеств того, на что они потрачены. Как мы помним, чтобы получить отношение двух величин друг к другу, мы можем их просто поделить — и это работает формально, даже если величины по сути не связаны. Что мы получаем, если поделим количество потраченных денег на количество товаров, купленных за эти деньги? Мы получим ровно цены этих товаров. Проще всего посмотреть через случай с одним единственном товаром: если вы знаете, что за месяц было продано 30 буханок хлеба, и за них было уплачено 1500 рублей, то вы знаете, что цена одной буханки — 50 рублей. У формального отношения сбыта к количеству есть понятный нам содержательный смысл, это цена. И эта же цена это ровно то, что будучи домноженным на количество и дает сбыт, можно сказать "по определению".

Во-вторых, мы можем представить количество потраченных денег в разрезе общего количества этих самых денег, денежного запаса. Опять же, мы всегда можем это сделать формально, когда у нас есть две величины, просто поделив одно на другое и получив их отношение. Поделив количество потраченных денег на денежный запас мы получаем отношение, которое в произведении с денежным запасом всегда даёт сбыт — опять же, просто "по определению", в этом и есть формальная суть такого отношения. Имеет ли это формальное отношение содержательный смысл? Мы можем отследить историю каждой денежной единицы из запаса, каждого рубля в интересующий нас период, и увидеть участвовал ли конкретно этот рубль в транзакциях и сколько раз. Если мы сложим число транзакций в которых каждый рубль принял участие для всех рублей в запасе, мы ровно и получим количество потраченных за период рублей. Для каждого рубля это число будет своим, но можно взять среднее — а среднее это сумма поделенное на количество рублей в запасе, то есть ровно то формальное отношение количества потраченных денег к денежному запасу. У сугубо формального отношения получается есть вполне понятный содержательный смысл.

Итак, один и тот же сбыт, какой бы он ни был, может быть представлен в двух разрезах — в разрезе количества сбытого, и в разрезе денежного запаса, при помощи двух соответствующих отношений — цен и того, что называется "скоростью обращения денег". Как некоторые заметили, экономисты тут называют "скоростью" то что в других областях скорее называют частотой, величиной которая переводит запасы в потоки, позволяет перейти от рублей к рублям в год.

Получается, MV = PQ в некотором смысле говорит нам лишь что, Сбыт = Сбыт. Это тавтология, которая не выглядит тавтологией лишь потому что слева сбыт разложен на одни факторы, а справа на другие. Зачем такого рода тавтологии вообще нужны, как они могут быть полезны? Особенно важно — как такое тождество, если оно тавтологично, соотносится с изменением в реальности тех величин, что являются его компонентами? Остается ещё один пост.

*Дальше может возникнуть желание добавить тонкости, исключить транзакции считающиеся лишь "промежуточными" или иначе не несущими "экономического смысла", либо наоборот добавить транзакции которые явным образом не совершаются, или в которых цены лишь имплицитны.

Сегодня уже десятилетняя годовщина того, что Владимир Путин задумывал как своё важнейшее достижение на посту президента — воссоединение Крыма. В других обстоятельствах он наверное даже мог бы представить ту дерзкую операцию как успех, и сегодня по всей стране могли бы проходить масштабные гуляния, отмечающие гений лидера. Сам бы он с гордостью и может даже в компании союзников бы прогуливался по улицам Севастополя под взоры красавцев в белых кителях.

Но десять лет после "возвращения в родную гавань" отмечены совсем другим. В самом Крыму до сих пор не работают ни крупные российские мобильные операторы, ни большая часть банков, ни даже многие ритейлеры. До 2017 года основной сетью продуктовых магазинов ПУД продолжал владеть АТБ-Маркет — украинская сеть, в итоге продавшая свои магазины не очень понятно кому, но как будто олигарху Ткачеву. Но ладно экономика, даже черноморский флот спустя десятилетие почти целиком эвакуирован из Севастополя. Вместе со флотом эвакуировалась и возможность признания Крыма российским на международной арене — теперь судьба этого вопроса целиком повязана на исход полномасштабной войны. Признания не поступало даже от дружественной КНР и в самые мирные годы, а теперь Китай тем более не станет делать поспешных движений.

Такой вот рок у человека, самому уничтожать собственные достижения. Ещё на один срок работы хватит.

Ужасный день, начавшийся бомбежками и обесточиванием украинских городов, заканчивающийся атакой на концерт в Москве. Зло не делится на стороны. Берегите себя, держитесь за человечность, любите жизнь. Мы из этих темных времен выберемся.

После почти часа расстрела толпы и планомерного поджога ТЦ террористы беспрепятственно испаряются.

По официальной версии, этот трюк им удается следующим образом — они садятся в машину и едут по федеральной трассе. Проехав по ней более 400 км они впервые встречаются с досмотром, вступают в перестрелку и выжившие оказываются задержаны.

Что бы произошло, если бы где-то под Калугой или Обнинском они бы просто свернули в леса в неопределенном месте? Собственно, учитывая организованность и точность плана самого теракта, не так просто поверить, что схема отхода сводилась к 'садимся в тачку и катимся по федеральной трассе поближе к зоне СВО, авось доедем, а там посмотрим'.

В любом случае, официальные версии пока едва ли превосходят своей достоверностью сетевой инфошум – выдавать хоть какой-то контент необходимо не только пропагандистам, но и спецслужбистам. Лучше говорить о том, в чем сомневаться не приходится и домысливать не нужно. А именно, что вся система контроля, надзора, устрашения и слежки, выстраиваемая годами под лозунги обеспечения безопасности способна ловить митингующих и травить Навального, а выстроить оцепление и перехват вокруг места теракта — неспособна. Даже перекрыть выезды хотя бы из Московской области вовремя — неспособна.

В паре с отсутствующим противодействием вооруженному мятежу в прошлом году складывается совсем интересная картина институтов государственности.

P.S. Уехали они на той же машине что приехали и даже номера в ходе езды не меняли. Люди не только видели как они выходили из этой машины, она даже на видеорегистраторы попала.

Вот уж чего я в жизни не мог представить, это как РФская пропагандистская машина начнет заниматься отбеливанием ИГИЛа. В качестве совсем уж маргинальщины, такое в принципе было еще 10 лет назад, когда особенно отбитые персонажи предполагали 'украинский след' в убийстве Немцова. Теперь даже Тина Канделаки рассказывает, что никакого исламистского терроризма в помине нет — и подписчики Грейзона рассказывают админу в комментариях тоже самое, они-то спецы покрепче чем он. Даже публичное предупреждение от американцев оказывается признаком их причастности, сделано видимо как раз чтобы удобнее было их обвинить.

Я в общем все понимаю. И упрощенную картину мира, и потребность, чтобы враг был один, и циничную пользу для госполитики. И как-то 'рука всемогущих американцев' помогает оттенить ситуацию, в которой неговорящий по-русски барбер из Иваново в компании таких же случайных людей приехал в ТЦ пострелять из автомата, а спустя полчаса на той же машине укатил в Брянск -- даже не подумав от оружия избавиться. Но неужели этого достаточно, чтобы отказаться даже от какого-то базового инстинкта самосохранения?

Перед лицом опасности надо сохранять искреннее желание узнать, откуда она явилась -- с пониманием, что явиться она могла вообще-то откуда угодно вообще, в том числе из мест неожиданных и может даже ранее неизвестных. Люди, которые ценят хотя бы свою собственную жизнь не могут прилагать силы к убеждению окружающих, "это точно не Х, даже не думайте" -- где на Х есть хотя бы поверхностные указания и пока ещё вовсе ничего не понятно. Если закрыться в ответах, которые уже даны заранее, воспроизводятся механически в любой ситуации, и заставляют с порога отрицать любые альтернативные версии, то можно же просто сдохнуть. Вроде не совсем просто должно быть впасть в такое помешательство. А вот же.

​​ЛПР — 16 лет. Всё только начинается

Официальное заявление Федерального комитета ЛПР

15 апреля 2008 года заявило о себе новое течение в российской оппозиции — в тот день либертарианцы уведомили Минюст о создании политической партии. Сегодня Либертарианская партия России (ЛПР) празднует своё шестнадцатилетие.

Мы поздравляем тех, кто был и остаётся с нами все эти годы. Мы заранее рады встрече с теми, кому ещё только предстоит присоединиться к нам и вместе добиться того, чтобы Россия стала свободной, мирной и процветающей.

С днём рождения, ЛПР!

Сайт ЛПР | Для прессы | Вступить | Наши соцсети | Поддержать партию финансово | Связь с редакцией

Начали! Со вступительным словом выступает Андрей Шальнев.

Мы перезапустили трансляцию!

Трагедия войны в Белгороде — в ходе украинского обстрела рухнул целый подъезд жилого дома в обычном микрорайоне. Фотография не из Белгорода, она из Харькова, из марта 2022 года, но череда этих трагедий именно что едина и вряд ли повод для скорби умаляется в зависимости от того по какую сторону невидимой черты государственной границы лежит обстрелянный город.

Отмечаю комментарии от людей, изображающих себя друзьями России. Александр Пелевин пишет "Незалежный свинарник давно уже переплюнул любой ИГИЛ и должен быть уничтожен." — что же тогда сказать о суверенном паханате?

Роман Юнеман активирует более деликатную линию разжигания ненависти — пост о Белгороде превращается в пост об украинцах, которые якобы в едином порыве истерически радуются гибелям, а русские-то никогда не радовались ничему такому в Украине. Эту линию очень любит Захар Прилепин. Близкие соратники Романа и Захара в это же время ведут каналы, растравляющие вовсе немалый сегмент рунета людоедским контентом на тему "жареного бекона".

Что мы знаем о мирных процессах в войнах с одной стороны сильно ассиметричных, с другой патовых? Рассказывает граф Чернин, бывший министр иностранных дел Австро-Венгрии в декабре 1918 года:

В апреле 1917 года я отправил императору Карлу письмо (копия которого имеется в вашем распоряжении), в котором говорилось, что подводная война наверняка потерпит неудачу, что мы никогда не сможем победить и что мы должны принудить Германию к миру. Я сказал ему, что революция приближается, что император Вильгельм потеряет свой трон, как и он сам, что каждый глава правительства не может не видеть, что мы проиграли, что мы должны попытаться гарантировать — прежде чем мы будем разгромлены — что положение Германии будет равным нашему, что только военные считали возможным выиграть войну, что вступление Америки означает нашу гибель и что ее влияние будет ощущаться через несколько месяцев, несмотря на веру в Германии, что Америка не способна прибыть вовремя. Я сказал, что нет ничего более опасного в политике, чем видеть вещи сообразно своим желаниям, а не такими, какими они являются, что есть только один возможный выход, а именно, всеобщий мир и улаживание дел между Англией и Германией.

Итак, император Карл согласился, и мы предложили императору Вильгельму отдать Германии всю австрийскую Галицию и предоставить ей русскую Польшу, если только она уступит Эльзас-Лотарингию Франции. Я отправился в Кройцнах на французском фронте и изложил этот вопрос герру фон Бетман-Гольвегу, но он был вынужден отказаться. Я не знаю, приложил ли к этому руку Людендорф, но немцы ответили, что невозможно отдать Эльзас-Лотарингию, потому что немецкий народ никогда не поймет отказа от земли, которая стоила столько крови.

А вот что Чернин говорил немногим раннее, в апреле 1918, и незадолго до того как стать бывшим министром:

Бог мне свидетель, мы всячески старались избежать нового наступления. Антанта не пошла нам на встречу. Господин Клемансо незадолго до начала наступления на западе спросил меня, готов ли я к переговорам и на какой основе. Я немедленно ответил, по согласованию с Берлином, что готов и не вижу никаких препятствий для мира с Францией, кроме ее стремления к Эльзасу-Лотарингии. Из Парижа пришел ответ, что никаких переговоров на этой основе вестись не может. Выбора не оставалось. Огромная борьба на западе уже началась. Австро-венгерские и немецкие войска сражаются плечом к плечу, как мы вместе сражались в России, Сербии, Румынии и Италии. Мы сражаемся вместе, защищая Австро-Венгрию и Германию. Наши армии покажут Антанте, что претензии французов и итальянцев к нашей территории — это праздные мечты, за которые придет страшная расплата. Объяснение такому, граничащему с безумием, курсу держав Антанты можно в значительной степени найти в некоторых событиях внутри нашей страны, которых я еще коснусь. Что бы ни случилось, мы не отступим от интересов Германии, поскольку она не оставит нас в беде. Вдоль Дуная, лояльность значит лояльность немцев. Мы боремся не за империалистические или аннексионистские цели, свои или Германии, но мы пойдем вместе до самого конца ради нашей защиты, за нашу политическую жизнь, за наше будущее.