На Daily Sabah интервью с Рашидом Ганнуши, лидером тунисской Ан-Нахда. Он говорит о своем понимании секуляризма:
"Секуляризм - это концепция многих возможных значений, и у нее есть много моделей и реализаций даже на Западе. Например, у вас есть британская модель, с одной стороны, и французская модель - с другой, которые очень отличаются. Мы принимаем современное государство как выражение популярной (народной) воли - это не выражение или перевод божественной воли. И мы принимаем также концепцию гражданства, которая регулирует отношения между гражданами и государством, а также между самими гражданами. Равное гражданство для всех, независимо от их религиозной принадлежности. Таким образом, отношения между государством и гражданами могут иметь разные формы. Например, в случае с Британией государство лучше всего можно определить как нейтральное по отношению ко всем религиям. Оно защищает все религии и сотрудничает с ними. И в то же время королева является главой церкви и главой государства. Во Франции существует совсем другая модель, лаицистская,при которой государство борется с религией и ограничивает ее. Секуляризм в Турции и Тунисе оказался под влиянием французского лаицизма. Французское государство видит свою миссию в том, чтобы активно защищать секуляризм, что дает ему право вмешиваться даже в частные дела. Отсюда и дебаты, от которых прозошел запрет на платки, при том, что не существует аналогичных дебатов в Британии. Этот запрет применялся как в Тунисе, так и в Турции, потому что на их секуляризм повлияла французская модель. Мы считаем, что должно быть понимание независимости и сотрудничества между религиозными учреждениями и государством. С одной стороны, государство не должно доминировать над религией, а с другой стороны, религиозные лидеры не имеют права контролировать государство. В Тунисе у нас нет религиозного совета, который контролирует решения парламента. Парламент делает свои решения представительством популярной воли. В соответствии с конституцией Туниса государство не секулярное, если только секуляризм не означает свободу совести, свободы мысли и свободы убеждений, и мы считаем, что Ислам полностью совместим со всеми этими свободами. Тунис - это гражданское государство, основанное на популярной воле, выражаемой свободными и справедливыми выборами."
В общем, тунисская Ан-Нахда разделяет англо-саксонское понимание секуляризма, также как и турецкие единомышленники в линии Мендерес-Озал-Эрдоган.
И трогательные слова Ганнуши об Османах:
"У тунисцев очень позитивная и прекрасная память об османах, которые прибыли в середине 16-го века в Тунис, и в другой раз, когда Тунис находился под испанским владычеством, и они пытались обратить местных жителей в христианство. Они даже взяли и использовали мечеть Зайтуна как конюшню для своих лошадей, которая, как вы знаете, является одной из старейших мечетей и старейших университетов в мире. Османская армия находилась под командованием Синана-паши, и им удалось вытеснить испанцев, которые уничтожили Андалусию и выгнали мусульман из своих домов. Османы вернули Тунис Исламу. Синан-паша это также имя большой дороги в Тунисе. Таким образом, образ Османская империя связана с этим прошлым освобождением Туниса и восстановлением его независимости и корней. Когда я был в Стамбуле, я искал могилу Синана-паши, и когда я ее нашел, я заплакал, потому что чувствовал, что если бы не этот человек, я бы не был мусульманином сегодня."
https://www.dailysabah.com/politics/2018/01/01/tunisias-ennahda-movement-leader-ghannouchi-muslim-world-can-incorporate-modernity-without-negating-religion
#тунис #секуляризм
"Секуляризм - это концепция многих возможных значений, и у нее есть много моделей и реализаций даже на Западе. Например, у вас есть британская модель, с одной стороны, и французская модель - с другой, которые очень отличаются. Мы принимаем современное государство как выражение популярной (народной) воли - это не выражение или перевод божественной воли. И мы принимаем также концепцию гражданства, которая регулирует отношения между гражданами и государством, а также между самими гражданами. Равное гражданство для всех, независимо от их религиозной принадлежности. Таким образом, отношения между государством и гражданами могут иметь разные формы. Например, в случае с Британией государство лучше всего можно определить как нейтральное по отношению ко всем религиям. Оно защищает все религии и сотрудничает с ними. И в то же время королева является главой церкви и главой государства. Во Франции существует совсем другая модель, лаицистская,при которой государство борется с религией и ограничивает ее. Секуляризм в Турции и Тунисе оказался под влиянием французского лаицизма. Французское государство видит свою миссию в том, чтобы активно защищать секуляризм, что дает ему право вмешиваться даже в частные дела. Отсюда и дебаты, от которых прозошел запрет на платки, при том, что не существует аналогичных дебатов в Британии. Этот запрет применялся как в Тунисе, так и в Турции, потому что на их секуляризм повлияла французская модель. Мы считаем, что должно быть понимание независимости и сотрудничества между религиозными учреждениями и государством. С одной стороны, государство не должно доминировать над религией, а с другой стороны, религиозные лидеры не имеют права контролировать государство. В Тунисе у нас нет религиозного совета, который контролирует решения парламента. Парламент делает свои решения представительством популярной воли. В соответствии с конституцией Туниса государство не секулярное, если только секуляризм не означает свободу совести, свободы мысли и свободы убеждений, и мы считаем, что Ислам полностью совместим со всеми этими свободами. Тунис - это гражданское государство, основанное на популярной воле, выражаемой свободными и справедливыми выборами."
В общем, тунисская Ан-Нахда разделяет англо-саксонское понимание секуляризма, также как и турецкие единомышленники в линии Мендерес-Озал-Эрдоган.
И трогательные слова Ганнуши об Османах:
"У тунисцев очень позитивная и прекрасная память об османах, которые прибыли в середине 16-го века в Тунис, и в другой раз, когда Тунис находился под испанским владычеством, и они пытались обратить местных жителей в христианство. Они даже взяли и использовали мечеть Зайтуна как конюшню для своих лошадей, которая, как вы знаете, является одной из старейших мечетей и старейших университетов в мире. Османская армия находилась под командованием Синана-паши, и им удалось вытеснить испанцев, которые уничтожили Андалусию и выгнали мусульман из своих домов. Османы вернули Тунис Исламу. Синан-паша это также имя большой дороги в Тунисе. Таким образом, образ Османская империя связана с этим прошлым освобождением Туниса и восстановлением его независимости и корней. Когда я был в Стамбуле, я искал могилу Синана-паши, и когда я ее нашел, я заплакал, потому что чувствовал, что если бы не этот человек, я бы не был мусульманином сегодня."
https://www.dailysabah.com/politics/2018/01/01/tunisias-ennahda-movement-leader-ghannouchi-muslim-world-can-incorporate-modernity-without-negating-religion
#тунис #секуляризм
Daily Sabah
Tunisia's Ennahda Movement leader Ghannouchi: Muslim world can incorporate modernity without negating religion
The Muslim world should overcome the danger of clashing between Western values and their religion by incorporating the advancements in modern life into...
Тунис - "Турция Магриба"
Одна из причин, по которой арабская весна преуспела в Тунисе, заключается в том, что у страны есть больше сходства с Турцией, чем с остальным арабским миром - так считает Сафван Масри, исполнительный вице-президент по глобальному центру и глобальному развитию Колумбийского университета, автор книги "Тунис: арабская аномалия", презентованной на днях в Стамбуле.
"Основатель современной турецкой республики Ататюрк был источником вдохновения для основателя независимого Туниса Хабиба Бургибы. Таким образом, в Тунисе имелись поколения многих людей, выросших подобно турецкому народу: светские, образованные и женщины, имеющие равные права с мужчинами", - сказал Масри в интервью Hürriyet.
"Тунис вдохновил молодежь в других странах протестовать во время Арабской весны. Но я думаю, что они ошибались, думая, что если это получилось в Тунисе, то это может получится также и в других странах, потому что условия в Тунисе сильно отличаются. Это небольшая страна на Средиземном море, вдали от центра тяжести постколониального арабского мира. У нее были одни и теже границы на протяжении сотен лет. У нее было очень сильное чувство идентичности, сформированное благодаря многочисленным цивилизациям, которые способствовали ее эволюции, и она была не представлена в постколониальной динамике региона. Таким образом, Тунис был защищен, и он смог развиваться таким образом, который сильно отличался от остального арабского мира"
И все в таком духе. Оригинальные и небесспорные взгляды, но безусловно, Тунис заметно отличается от своих соседей в том, что касается развития гражданского общества, конституционализма, парламентаризма и т.д. Это страна, в которой рабство отменили раньше, чем в США, а конституцию ввели еще в 1857 году. И по целому ряду признаков Тунис действительно напоминает скорее Турцию, чем своих арабских соседей. Например...можно начать с флага.
#турция #тунис #арабская_весна
Одна из причин, по которой арабская весна преуспела в Тунисе, заключается в том, что у страны есть больше сходства с Турцией, чем с остальным арабским миром - так считает Сафван Масри, исполнительный вице-президент по глобальному центру и глобальному развитию Колумбийского университета, автор книги "Тунис: арабская аномалия", презентованной на днях в Стамбуле.
"Основатель современной турецкой республики Ататюрк был источником вдохновения для основателя независимого Туниса Хабиба Бургибы. Таким образом, в Тунисе имелись поколения многих людей, выросших подобно турецкому народу: светские, образованные и женщины, имеющие равные права с мужчинами", - сказал Масри в интервью Hürriyet.
"Тунис вдохновил молодежь в других странах протестовать во время Арабской весны. Но я думаю, что они ошибались, думая, что если это получилось в Тунисе, то это может получится также и в других странах, потому что условия в Тунисе сильно отличаются. Это небольшая страна на Средиземном море, вдали от центра тяжести постколониального арабского мира. У нее были одни и теже границы на протяжении сотен лет. У нее было очень сильное чувство идентичности, сформированное благодаря многочисленным цивилизациям, которые способствовали ее эволюции, и она была не представлена в постколониальной динамике региона. Таким образом, Тунис был защищен, и он смог развиваться таким образом, который сильно отличался от остального арабского мира"
И все в таком духе. Оригинальные и небесспорные взгляды, но безусловно, Тунис заметно отличается от своих соседей в том, что касается развития гражданского общества, конституционализма, парламентаризма и т.д. Это страна, в которой рабство отменили раньше, чем в США, а конституцию ввели еще в 1857 году. И по целому ряду признаков Тунис действительно напоминает скорее Турцию, чем своих арабских соседей. Например...можно начать с флага.
#турция #тунис #арабская_весна
🇹🇳Тунисская внутренняя политика доставляет не меньше турецкой, такая же каша. Судите сами: "исламистская" и "консервативная" партия Ан-Нахда выдвигает женщину (!) без хиджаба (!) кандидатом в мэры столицы. Последний аргумент против нее со стороны левоцентристской (!) секулярной (!) партии "Нида Тунис": "Мы Исламская страна, у нас есть традиции". То есть, женщина не может быть мэром в исламском Тунисе.
К слову, она вроде бы победила. А вот другой знаменитый кандидат от "исламистской" Нахды, еврей Симон Слама, в муниципалитет Монастир пройти не смог, потому что был 7-м в списке, тогда как прошли лишь первые 5.
#тунис
К слову, она вроде бы победила. А вот другой знаменитый кандидат от "исламистской" Нахды, еврей Симон Слама, в муниципалитет Монастир пройти не смог, потому что был 7-м в списке, тогда как прошли лишь первые 5.
#тунис
Несмотря на победу Ан-Нахда, наблюдатели констатируют, что ее популярность снижается (хотя она по прежнему остается самой важной партией в стране).
В 2011 году за Нахду проголосовало 1,5 миллиона человек. В 2014 году уже 947 тысяч, а в минувшее воскресенье всего 510 тысяч.
Интересно, что в консервативных маликитских кругах Туниса отношение к Нахде в принципе не лучше, чем к Нида Тунис. В этом отличие от Турции, где ПСР сумели сплотить вокруг себя подобные круги.
#тунис
В 2011 году за Нахду проголосовало 1,5 миллиона человек. В 2014 году уже 947 тысяч, а в минувшее воскресенье всего 510 тысяч.
Интересно, что в консервативных маликитских кругах Туниса отношение к Нахде в принципе не лучше, чем к Нида Тунис. В этом отличие от Турции, где ПСР сумели сплотить вокруг себя подобные круги.
#тунис
В Тунисе 47,05% избранных членов муниципальных советов составляют женщины. 37,16% - моложе 35 лет. Согласно закону о местном самоуправлении, принятом непосредственно перед выборами, мэры и заместители должны быть разных полов. Один из них должен быть моложе 35 лет.
#тунис
#тунис
Тунис - самая демократичная страна на Ближнем Востоке. Ну в общем, ожидаемо.
"Качество израильской демократии неуклонно снижается с начала 2000-х годов, согласно авторитетному индексу, известному как V-Dem, который отслеживает страны по множеству показателей. В середине 1990-х годов он занимал место наряду с нынешней Южной Кореей и Ямайкой. Сегодня же он воспринимается наравне с африканскими демократиями, такими как Намибия и Сенегал, и значительно ниже Туниса, самой высокой демократией на Ближнем Востоке."
https://www.nytimes.com/2018/07/22/world/middleeast/israel-jewish-state-nationality-law.html
#тунис
"Качество израильской демократии неуклонно снижается с начала 2000-х годов, согласно авторитетному индексу, известному как V-Dem, который отслеживает страны по множеству показателей. В середине 1990-х годов он занимал место наряду с нынешней Южной Кореей и Ямайкой. Сегодня же он воспринимается наравне с африканскими демократиями, такими как Намибия и Сенегал, и значительно ниже Туниса, самой высокой демократией на Ближнем Востоке."
https://www.nytimes.com/2018/07/22/world/middleeast/israel-jewish-state-nationality-law.html
#тунис
NY Times
Israel Picks Identity Over Democracy. More Nations May Follow. (Published 2018)
Israelis are less alone than they once were in questioning the half-century-old consensus that democracy should always prevail over national identity.