Давай последних птиц утешим
В пустом декабрьском лесу?
Споём же им, неулетевшим,
Слова качая на весу.
Пока мы все в снегу и в сборе,
Пока застыл в полёте клёст,
Споём о том, что больше моря
И выше тех далеких звёзд.
О тихой верности забытой
Среди кладбищенских камней.
И о случайно неубитой
Холодной Родине своей.
4.12.23
В пустом декабрьском лесу?
Споём же им, неулетевшим,
Слова качая на весу.
Пока мы все в снегу и в сборе,
Пока застыл в полёте клёст,
Споём о том, что больше моря
И выше тех далеких звёзд.
О тихой верности забытой
Среди кладбищенских камней.
И о случайно неубитой
Холодной Родине своей.
4.12.23
Я прошу об одном всего лишь,
Признавая свою вину:
То, что можно сделать сегодня,
Не откладывай на весну!
Чтобы ночью на перекличке,
На осеннем сыром плацу
Загорелись глаза от спички,
Поднесённой тобой к лицу.
И тогда мы успеем к маю
Белый свет запустить в дома.
Ты исполнишь. Я знаю, знаю.
Будет в помощь зима, зима.
Пересёк у реки границу
Новой осени инженер.
Аплодируют Богу птицы,
Оставляя Москвы партер.
И паломникам, сбитым с толку,
Перед первым пора снежком
В стоге сена найти иголку,
«Отче наш» прошептать в ушко.
Нет ни жалости, ни печали,
Просто вспомнилось про любовь:
Как мы в очередь все вставали
И на юность сдавали кровь,
Целовали солдат медсестры
Заносили солдат в журнал,
И сентябрьский воздух острый
Всех до истины пробирал.
И во времени лучезарном
Пели первые петухи.
Шёл Христос по пустым казармам,
А дежурный писал стихи.
Признавая свою вину:
То, что можно сделать сегодня,
Не откладывай на весну!
Чтобы ночью на перекличке,
На осеннем сыром плацу
Загорелись глаза от спички,
Поднесённой тобой к лицу.
И тогда мы успеем к маю
Белый свет запустить в дома.
Ты исполнишь. Я знаю, знаю.
Будет в помощь зима, зима.
Пересёк у реки границу
Новой осени инженер.
Аплодируют Богу птицы,
Оставляя Москвы партер.
И паломникам, сбитым с толку,
Перед первым пора снежком
В стоге сена найти иголку,
«Отче наш» прошептать в ушко.
Нет ни жалости, ни печали,
Просто вспомнилось про любовь:
Как мы в очередь все вставали
И на юность сдавали кровь,
Целовали солдат медсестры
Заносили солдат в журнал,
И сентябрьский воздух острый
Всех до истины пробирал.
И во времени лучезарном
Пели первые петухи.
Шёл Христос по пустым казармам,
А дежурный писал стихи.
Декабрь, ты - шекспировский герой.
Так ловко жизнь перемешать с игрой
Дано не многим месяцам в году.
Быть может лишь апрелю. На ходу,
Я прыгаю с трамвая в новый год.
Луну на нитке держит небосвод.
Земля с'езжает со своей оси.
И все... живи, как хочешь: вон такси,
Там, слева театр, за ним есть парк в снегу,
А в парке та, о ком я не могу,
Не смею...не умею...снег мне в рот...
Она в чужих об'ятьях. "Новый год" -
Такая вот афиша на дверях,
А справа бродят - радость, ночь и страх,
Еще тут есть метро и ресторан...
Но пьеса эта, кажется, стара.
Я новую нашел в снегу кулис...
Театр, парк заснеженный, но - тссс....
На губы палец, под ноги помост,
На небо двадцать тысяч первых звезд,
Начни, скрипач! Повесь любовь вокруг!
Пусть шут подносит к веку терпкий лук,
Пусть трубочист мне пуговиц пришлет,
Пусть превратится в брют январский лед,
Пусть нищим подадут горячий суп,
Пусть скрипке вторит голос медных труб,
Пускай убийца потеряет нож,
Пусть под трамвай скользнет мокрицей ложь,
Играй, скрипач! И ты не спи, флейтист!
Пусть будет этот воздух серебрист,
Пусть наискось перебегут слоны,
Пусть вылечатся люди от войны,
Пусть у меня родится вскоре дочь,
Пусть пьянице тому приснится дождь,
Пускай надежда ходит по дворам
И солит щи влюбленным поварам,
Пусть белый ангел всюду снег творит,
Пусть вера возвратит паяцам стыд,
Играй, скрипач! Без боли и без нот!
Весь мир - не театр, даже не кино,
Я точно знаю с этих самых пор:
Весь мир - всего-лишь школьный коридор,
И кто б в себе не прятал хитреца,
Мы все в нем дети. Дети до конца,
До проволочки дети, навсегда...
Играй, мой друг, лети с небес вода
И превращайся в белые кружки,
Чтоб мы смогли тобой играть в снежки.
2014
Так ловко жизнь перемешать с игрой
Дано не многим месяцам в году.
Быть может лишь апрелю. На ходу,
Я прыгаю с трамвая в новый год.
Луну на нитке держит небосвод.
Земля с'езжает со своей оси.
И все... живи, как хочешь: вон такси,
Там, слева театр, за ним есть парк в снегу,
А в парке та, о ком я не могу,
Не смею...не умею...снег мне в рот...
Она в чужих об'ятьях. "Новый год" -
Такая вот афиша на дверях,
А справа бродят - радость, ночь и страх,
Еще тут есть метро и ресторан...
Но пьеса эта, кажется, стара.
Я новую нашел в снегу кулис...
Театр, парк заснеженный, но - тссс....
На губы палец, под ноги помост,
На небо двадцать тысяч первых звезд,
Начни, скрипач! Повесь любовь вокруг!
Пусть шут подносит к веку терпкий лук,
Пусть трубочист мне пуговиц пришлет,
Пусть превратится в брют январский лед,
Пусть нищим подадут горячий суп,
Пусть скрипке вторит голос медных труб,
Пускай убийца потеряет нож,
Пусть под трамвай скользнет мокрицей ложь,
Играй, скрипач! И ты не спи, флейтист!
Пусть будет этот воздух серебрист,
Пусть наискось перебегут слоны,
Пусть вылечатся люди от войны,
Пусть у меня родится вскоре дочь,
Пусть пьянице тому приснится дождь,
Пускай надежда ходит по дворам
И солит щи влюбленным поварам,
Пусть белый ангел всюду снег творит,
Пусть вера возвратит паяцам стыд,
Играй, скрипач! Без боли и без нот!
Весь мир - не театр, даже не кино,
Я точно знаю с этих самых пор:
Весь мир - всего-лишь школьный коридор,
И кто б в себе не прятал хитреца,
Мы все в нем дети. Дети до конца,
До проволочки дети, навсегда...
Играй, мой друг, лети с небес вода
И превращайся в белые кружки,
Чтоб мы смогли тобой играть в снежки.
2014
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
НЕОБХОДИМ ПОРОЮ
ТАКОЙ ОТВЕТ ГЕРОЮ.
ТАКОЙ ОТВЕТ ГЕРОЮ.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Наконец-то, с четвёртого захода, попал на церемонию вручения государственной награды, оказавшись не в командировке!
Служу России!
Служу России!
Не угаданы даты.
Мы стоим на горе.
Как огонь благодатный,
Снег сойдет в декабре.
Из серебряной чаши,
Мимо поднятых рук,
Одиночества краше,
Разольется он вдруг.
В рукавах наших узких
Будто сладко от слёз,
Это души июльских
Позолоченных ос.
Это все нам, ты слышишь,
Оберег от беды!
Это пепел на крышах
Освящённой воды.
Это время без точек,
Растопившее лёд.
Это пушкинский почерк
Русский дух раздаёт.
Как архангелов платья
У последней черты,
Это раненым братьям
На ключицы бинты.
Отрешись же скорее
От тяжелого сна!
Как страницы Матфея,
Шелестит белизна.
Молчаливые песни
Под горою в степи.
Отрешись и воскресни,
И любовь налепи.
Будет небо у речки
Сыпать хлеб без конца,
Будут снежные свечки
Хлопотать у лица.
Хочешь правду открою
В белом море таком?
Это небо с землею
Обвенчалось тайком.
ВМ
Мы стоим на горе.
Как огонь благодатный,
Снег сойдет в декабре.
Из серебряной чаши,
Мимо поднятых рук,
Одиночества краше,
Разольется он вдруг.
В рукавах наших узких
Будто сладко от слёз,
Это души июльских
Позолоченных ос.
Это все нам, ты слышишь,
Оберег от беды!
Это пепел на крышах
Освящённой воды.
Это время без точек,
Растопившее лёд.
Это пушкинский почерк
Русский дух раздаёт.
Как архангелов платья
У последней черты,
Это раненым братьям
На ключицы бинты.
Отрешись же скорее
От тяжелого сна!
Как страницы Матфея,
Шелестит белизна.
Молчаливые песни
Под горою в степи.
Отрешись и воскресни,
И любовь налепи.
Будет небо у речки
Сыпать хлеб без конца,
Будут снежные свечки
Хлопотать у лица.
Хочешь правду открою
В белом море таком?
Это небо с землею
Обвенчалось тайком.
ВМ
Оттолкнись тихонько от земли.
Вот твой дом, фонарь,
метро, аптека…
Мы вернёмся вниз часам к семи.
Руки - это крылья человека.
Райский сад белеет вдалеке,
В стороне война грохочет люто.
Чей-то ангел спит на чердаке,
Как Есенин в стропах парашюта.
Кто-то вдруг смиряется с тоской,
Он забыл, теряясь в клочьях дыма,
Сказано в инструкции людской:
«Чтобы жить, летать необходимо.»
Нас случайно создали людьми
Нам глаза раскрыли, будто блюдца.
Мы вернёмся вниз часам к семи.
Если только захотим вернуться.
Фото авторское
Вот твой дом, фонарь,
метро, аптека…
Мы вернёмся вниз часам к семи.
Руки - это крылья человека.
Райский сад белеет вдалеке,
В стороне война грохочет люто.
Чей-то ангел спит на чердаке,
Как Есенин в стропах парашюта.
Кто-то вдруг смиряется с тоской,
Он забыл, теряясь в клочьях дыма,
Сказано в инструкции людской:
«Чтобы жить, летать необходимо.»
Нас случайно создали людьми
Нам глаза раскрыли, будто блюдца.
Мы вернёмся вниз часам к семи.
Если только захотим вернуться.
Фото авторское
О Боге истово крича,
разбили лампу Ильича.
Свет вытек,
И свеча
Из парафина
моргала
над инструкцией
Минфина.
Все жили в кайф
С тех пор, как свет погас.
Старательно крестились напоказ,
Но женщины и чуткие мужчины
В домах ловили
запах мертвечины.
Готовя куар-код
для русских лбов,
И всех подряд кидая в одиночки,
Свобода воле
отбивала почки.
Секс наложил
цензуру на любовь.
Великая святая на Таганке
Лежала, как икона в центробанке,
И нефтяного барреля цена
Была важнее и слаще, чем весна.
Несметные дары сулила смета,
Бродила смерть, как ледяной жираф.
Одумались в тридцатом
с конца света,
Зубами гроб
пластмассовый порвав.
Ты где, любовь?
Ау!
Ты где весна?
У нас есть
рестораны и казна!
Есть множество фигур из поролона!
Победы знамя!
Троицы икона!
Но сквозь туманы вечность
не видна.
13.12.23
Фото авторское
разбили лампу Ильича.
Свет вытек,
И свеча
Из парафина
моргала
над инструкцией
Минфина.
Все жили в кайф
С тех пор, как свет погас.
Старательно крестились напоказ,
Но женщины и чуткие мужчины
В домах ловили
запах мертвечины.
Готовя куар-код
для русских лбов,
И всех подряд кидая в одиночки,
Свобода воле
отбивала почки.
Секс наложил
цензуру на любовь.
Великая святая на Таганке
Лежала, как икона в центробанке,
И нефтяного барреля цена
Была важнее и слаще, чем весна.
Несметные дары сулила смета,
Бродила смерть, как ледяной жираф.
Одумались в тридцатом
с конца света,
Зубами гроб
пластмассовый порвав.
Ты где, любовь?
Ау!
Ты где весна?
У нас есть
рестораны и казна!
Есть множество фигур из поролона!
Победы знамя!
Троицы икона!
Но сквозь туманы вечность
не видна.
13.12.23
Фото авторское
Снег завалил оконный окоём.
Зима стоит под дверью, познакомься.
Давай проспим декабрь, вот так вдвоём.
И в январе на Рождество проснемся?
Начнут соседи вилками греметь,
А мы уснем на простынях из ситца.
Тебе приснится, например, медведь,
А мне… мне только ты и будешь сниться.
Нас снегом заметет со всех сторон.
Луна –сова. Земля как мышь полевка.
Декабрь – это как бы странный сон,
К январскому рожденью подготовка.
Промёрзла кухня, кутаясь в тулуп,
Морозный повар в шапку небо ловит.
И будущее время, словно суп,
В котле Большой медведицы готовит.
Ненужных звезд блестит металлолом.
Мигает Марс Юпитеру соседу.
Двенадцатый апостол за столом,
Сидит декабрь, предчувствуя победу.
Снеговики болеют орви
Замерз корабль пьяный на причале.
А мы все спим и учимся любви,
Которой наяву не замечали.
Зима стоит под дверью, познакомься.
Давай проспим декабрь, вот так вдвоём.
И в январе на Рождество проснемся?
Начнут соседи вилками греметь,
А мы уснем на простынях из ситца.
Тебе приснится, например, медведь,
А мне… мне только ты и будешь сниться.
Нас снегом заметет со всех сторон.
Луна –сова. Земля как мышь полевка.
Декабрь – это как бы странный сон,
К январскому рожденью подготовка.
Промёрзла кухня, кутаясь в тулуп,
Морозный повар в шапку небо ловит.
И будущее время, словно суп,
В котле Большой медведицы готовит.
Ненужных звезд блестит металлолом.
Мигает Марс Юпитеру соседу.
Двенадцатый апостол за столом,
Сидит декабрь, предчувствуя победу.
Снеговики болеют орви
Замерз корабль пьяный на причале.
А мы все спим и учимся любви,
Которой наяву не замечали.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
🐳МОЙ КОСМИЧЕСКИЙ РУССКИЙ КИТ НА ФИНАЛЬНОМ ВЕЧЕРЕ ЗНАНИЕ.АВТОРЫ
Новогодний снежок разукрасил брезент армейский.
И в палатку, как будто в церковь вошёл боец.
А Христос
говорил по-русски на арамейском:
«Пронеси эту чашу мимо меня, Отец.»
Почему то вдруг сами
собой загорелись свечки,
Было каждое слово
острее любой стрелы:
«Тридцать лет и три года
Россия спала на печке.
А теперь вдруг
подпрыгнула
и затряслись полы.»
Под полами
распяли волю,
вкурив свободу,
Перерезали всех овец,
ради двух козлов.
Поменяли блаженство
на кайф,
да на колу воду,
А любовь на секс
и архангелов на битлов.
Но уже
ни битлов,
ни секса -
объект размолот.
Наркотический
морок -
удобный мертвецкий сон.
Только сеть,
а в сети только
цифры и ровный
холод.
Между раем
и адом берлинский
забор снесён.
Механический слон эбонитовый вскинул
хобот.
Снег, как пепел летит.
И церквушка стоит вдали.
Под Черниговом
институт,
в институте
робот.
И поставлена цель:
Нас с тобой
стереть с земли.
По привычке ещё
надевает
коньки столица.
Мы стоим
на советском
вокзале,
как вся страна.
Говоришь:
«Буду каждую ночь за тебя молиться!»
И танцует от печки
любовь,
и грядёт весна.
И в палатку, как будто в церковь вошёл боец.
А Христос
говорил по-русски на арамейском:
«Пронеси эту чашу мимо меня, Отец.»
Почему то вдруг сами
собой загорелись свечки,
Было каждое слово
острее любой стрелы:
«Тридцать лет и три года
Россия спала на печке.
А теперь вдруг
подпрыгнула
и затряслись полы.»
Под полами
распяли волю,
вкурив свободу,
Перерезали всех овец,
ради двух козлов.
Поменяли блаженство
на кайф,
да на колу воду,
А любовь на секс
и архангелов на битлов.
Но уже
ни битлов,
ни секса -
объект размолот.
Наркотический
морок -
удобный мертвецкий сон.
Только сеть,
а в сети только
цифры и ровный
холод.
Между раем
и адом берлинский
забор снесён.
Механический слон эбонитовый вскинул
хобот.
Снег, как пепел летит.
И церквушка стоит вдали.
Под Черниговом
институт,
в институте
робот.
И поставлена цель:
Нас с тобой
стереть с земли.
По привычке ещё
надевает
коньки столица.
Мы стоим
на советском
вокзале,
как вся страна.
Говоришь:
«Буду каждую ночь за тебя молиться!»
И танцует от печки
любовь,
и грядёт весна.
Николин день
В Рязани и Старом Осколе,
В Ростове-на-тихом Дону
Сегодня святому Николе
Мы молимся за страну!
За каждый наш угол детский,
Которому жизнь дана.
Особенно за донецкий,
Где свила гнездо война.
Особенно за военных
В окопах, не за столом.
Молитв наших внутривенных
Пусть хватит на каждый дом.
Дай Веры нам, а не Верки,
Беду проводить за дверь.
Московские фейерверки
Унять, заглушить теперь.
Заснежен квадратик плаца,
И звезды горят над ним,
Чтоб женщине той дождаться,
Прижаться к глазам живым.
Сын друга молился Богу,
И слёзы текли на лёд:
«Верни, Боже, папке ногу
Под ёлкой на Новый год!»
В Рязани и Старом Осколе,
В Ростове-на-тихом Дону
Сегодня святому Николе
Мы молимся за страну!
За каждый наш угол детский,
Которому жизнь дана.
Особенно за донецкий,
Где свила гнездо война.
Особенно за военных
В окопах, не за столом.
Молитв наших внутривенных
Пусть хватит на каждый дом.
Дай Веры нам, а не Верки,
Беду проводить за дверь.
Московские фейерверки
Унять, заглушить теперь.
Заснежен квадратик плаца,
И звезды горят над ним,
Чтоб женщине той дождаться,
Прижаться к глазам живым.
Сын друга молился Богу,
И слёзы текли на лёд:
«Верни, Боже, папке ногу
Под ёлкой на Новый год!»
Луна-разведчица видна наполовину. Любовь не лечится, не прикрывает спину,
но наполняет клетки
молоком, чтоб кровь внутри играла, как по нотам. И прошлое потом выходит с потом, все целиком. Бесполо только лето. Зима, весна и осень - в платьях жён.
Я, как кувшин тобою обожжен. Меня обмолотили, как гречиху. Щенком теперь сосу
любовь-волчиху, раздетыми лесами окружён и звёздами зелёными осыпан, я пальцами шуршу от недосыпа, считаю снег и деньги по слогам.
А ты целуешь, чтобы не солгал и языка рассасываешь ковшик, и делаешь прозревшим и намокшим,
к заветным прислоняя берегам. Влад Маленко. 25.12.23
но наполняет клетки
молоком, чтоб кровь внутри играла, как по нотам. И прошлое потом выходит с потом, все целиком. Бесполо только лето. Зима, весна и осень - в платьях жён.
Я, как кувшин тобою обожжен. Меня обмолотили, как гречиху. Щенком теперь сосу
любовь-волчиху, раздетыми лесами окружён и звёздами зелёными осыпан, я пальцами шуршу от недосыпа, считаю снег и деньги по слогам.
А ты целуешь, чтобы не солгал и языка рассасываешь ковшик, и делаешь прозревшим и намокшим,
к заветным прислоняя берегам. Влад Маленко. 25.12.23
ВЛАД МАЛЕНКО
НОВОГОДНИЙ ТОСТ
Сержант Потапов и
ефрейтор Лобов
За новый год глотнули кипятка.
Не подают в окопах эскалопов
И пробкой не тревожат потолка.
По телеку не щелкая программы,
Рванули пацаны вперед бегом.
Потапов вспомнил Вологду и маму,
А Лобов свой саратовский детдом.
Я не корю жующих ананасы
И в Новый год не знающих беды.
Прошу лишь тихо
вспомнить о Попасной,
О городах без света и воды.
Спецназ чувашский в ночь ушел колонной.
В двенадцать тридцать завязался бой.
В Москве провел Сережка с Малой Бронной
Корпоратив для Витьки с Моховой.
Я не корю танцоров с автопати,
Не выметаю из Таганки сор.
Но помню, как в луганском медсанбате,-
«Москва…» - махнул с досадой мне майор.
И времени излом почуяв кожей,
Лишь говорю,
язык стерев до дыр:
Когда гуляет вор с ножом в прихожей,
На кухне глупо пить за добрый мир.
Бой снова начался, свинцом закапав.
И, разлучаясь в ледяной траве,
Ефрейтор Лобов и сержант Потапов
Договорились встретиться в Москве.
НОВОГОДНИЙ ТОСТ
Сержант Потапов и
ефрейтор Лобов
За новый год глотнули кипятка.
Не подают в окопах эскалопов
И пробкой не тревожат потолка.
По телеку не щелкая программы,
Рванули пацаны вперед бегом.
Потапов вспомнил Вологду и маму,
А Лобов свой саратовский детдом.
Я не корю жующих ананасы
И в Новый год не знающих беды.
Прошу лишь тихо
вспомнить о Попасной,
О городах без света и воды.
Спецназ чувашский в ночь ушел колонной.
В двенадцать тридцать завязался бой.
В Москве провел Сережка с Малой Бронной
Корпоратив для Витьки с Моховой.
Я не корю танцоров с автопати,
Не выметаю из Таганки сор.
Но помню, как в луганском медсанбате,-
«Москва…» - махнул с досадой мне майор.
И времени излом почуяв кожей,
Лишь говорю,
язык стерев до дыр:
Когда гуляет вор с ножом в прихожей,
На кухне глупо пить за добрый мир.
Бой снова начался, свинцом закапав.
И, разлучаясь в ледяной траве,
Ефрейтор Лобов и сержант Потапов
Договорились встретиться в Москве.
Настоящий огонёк
Настоящий новогодний огонёк -
Над есенинскими
крышами конёк,
Песня Лёши,
скрипка Пети
Без фанфар
И за столиком
читающий Захар.
Настоящий новогодний огонёк -
Это с новыми
стихами Игорёк,
Это яростная
Юлькина струна,
Это будущая
русская весна.
Настоящий новогодний огонёк -
Это с дочками рабочий мужичок,
Это слесарь,
сталевар и медсестра,
Это тихие солдаты у костра.
Настоящий новогодний огонёк -
Не обманутый лисичкой колобок,
А Иванушка, что вспомнил вдруг родство
С первой звёздочкой, познавшей Рождество.
Чувство меры позабывшим невдомек,
Что зажегся уже русский огонёк,
Что одних он своим светом исцелит,
А других на вечный срок испепелит.
Мы стоим на остановке, видим свет,
Есть у каждого мечта и есть билет.
Всех причастных, с кем знаком и незнаком,
С Новым годом!
С настоящим огоньком!
29.12.23
Настоящий новогодний огонёк -
Над есенинскими
крышами конёк,
Песня Лёши,
скрипка Пети
Без фанфар
И за столиком
читающий Захар.
Настоящий новогодний огонёк -
Это с новыми
стихами Игорёк,
Это яростная
Юлькина струна,
Это будущая
русская весна.
Настоящий новогодний огонёк -
Это с дочками рабочий мужичок,
Это слесарь,
сталевар и медсестра,
Это тихие солдаты у костра.
Настоящий новогодний огонёк -
Не обманутый лисичкой колобок,
А Иванушка, что вспомнил вдруг родство
С первой звёздочкой, познавшей Рождество.
Чувство меры позабывшим невдомек,
Что зажегся уже русский огонёк,
Что одних он своим светом исцелит,
А других на вечный срок испепелит.
Мы стоим на остановке, видим свет,
Есть у каждого мечта и есть билет.
Всех причастных, с кем знаком и незнаком,
С Новым годом!
С настоящим огоньком!
29.12.23
Белые моря
января,
За окном сугробы-киты
Плавали полночи не зря -
Съели весь планктон темноты.
Закачался дом-сухогруз,
На восход меняя закат.
Жалятся сосульки медуз,
Все слова слизав с языка.
Музыку скрестив с тишиной,
На одной с тобою волне,
Рыба-ель блестит чешуей,
А под ней подарки на дне.
А над нею дятел цветной
Выклевал из неба желток.
Встретимся у моря весной
И пойдём пешком на восток.
1.1.24
Всех моих драгоценных читателей поздравляю с Новым 2024 годом! Желаю сил на Любовь, Дорогу и Борьбу!
января,
За окном сугробы-киты
Плавали полночи не зря -
Съели весь планктон темноты.
Закачался дом-сухогруз,
На восход меняя закат.
Жалятся сосульки медуз,
Все слова слизав с языка.
Музыку скрестив с тишиной,
На одной с тобою волне,
Рыба-ель блестит чешуей,
А под ней подарки на дне.
А над нею дятел цветной
Выклевал из неба желток.
Встретимся у моря весной
И пойдём пешком на восток.
1.1.24
Всех моих драгоценных читателей поздравляю с Новым 2024 годом! Желаю сил на Любовь, Дорогу и Борьбу!
Сегодня моему другу, несравненному пианисту-гению Борису Березовскому
Исполняется 55 лет. Даже сквозь маленькие колонки наших приборов связи слышно, что Борис Вадимыч не музыку творит, а прикасается пальцами к вечности. А уж когда находишься в зале Чайковского или в Консерватории, то летаешь под потолком, слушая Березовского. С днём рождения, Маэстро!
ББ
Птицы руками махали нам,
Падали в небо без сил.
Это бессмертный Рахманинов,
Вдруг тишину объяснил.
И от прохлады оправившись,
В черном немом феврале,
Пальцы женились на клавишах,
Их прижимая к земле.
Пальцы ныряли в проталины
И презирали печаль...
Словно бы кит неприкаянный,
Плавал по залу рояль.
Брызгаясь нотами горькими,
Ветреным счастьем полны,
Скрипки качались моторками
Возле китовой спины.
Кем это было даровано?
Кто разрешил, например,
Чтоб с плавников лакированных
Капало небо в партер?
Чтоб догадались мы, бедные,
Жизнь уложив на весы,
Что эти звуки победные -
Просто начало весны.
Исполняется 55 лет. Даже сквозь маленькие колонки наших приборов связи слышно, что Борис Вадимыч не музыку творит, а прикасается пальцами к вечности. А уж когда находишься в зале Чайковского или в Консерватории, то летаешь под потолком, слушая Березовского. С днём рождения, Маэстро!
ББ
Птицы руками махали нам,
Падали в небо без сил.
Это бессмертный Рахманинов,
Вдруг тишину объяснил.
И от прохлады оправившись,
В черном немом феврале,
Пальцы женились на клавишах,
Их прижимая к земле.
Пальцы ныряли в проталины
И презирали печаль...
Словно бы кит неприкаянный,
Плавал по залу рояль.
Брызгаясь нотами горькими,
Ветреным счастьем полны,
Скрипки качались моторками
Возле китовой спины.
Кем это было даровано?
Кто разрешил, например,
Чтоб с плавников лакированных
Капало небо в партер?
Чтоб догадались мы, бедные,
Жизнь уложив на весы,
Что эти звуки победные -
Просто начало весны.
Рождественский орешек
Мне мальчик протянул орешек грецкий.
Смотри, с тех пор ладони в позолоте!
Стояли мы на площади в Донецке.
⁃ А где же мама с папой?
⁃ На работе.
⁃ Так нынче праздник - Рождество Христово…
Я вдруг осекся
в эту ночь святую
И трёх волхвов увидел из Ростова,
Везущих в бочке воду питьевую.
⁃ Отец мой продолжает дело Корсы,
Сказал пацан, -
нам с Вами по дороге.
Мы шли к роддому по проспекту Щорса,
Где на дежурство
вышла мать Сереги.
Давно виднелись в небе
звёзд зарубки,
И думал сочинитель утонченный
О вере в чудо маленькой и хрупкой,
Как грецкий тот орешек золоченый.
Мне мальчик протянул орешек грецкий.
Смотри, с тех пор ладони в позолоте!
Стояли мы на площади в Донецке.
⁃ А где же мама с папой?
⁃ На работе.
⁃ Так нынче праздник - Рождество Христово…
Я вдруг осекся
в эту ночь святую
И трёх волхвов увидел из Ростова,
Везущих в бочке воду питьевую.
⁃ Отец мой продолжает дело Корсы,
Сказал пацан, -
нам с Вами по дороге.
Мы шли к роддому по проспекту Щорса,
Где на дежурство
вышла мать Сереги.
Давно виднелись в небе
звёзд зарубки,
И думал сочинитель утонченный
О вере в чудо маленькой и хрупкой,
Как грецкий тот орешек золоченый.