Ведь иго его - есть благо,
И дождь его серебрист.
Не стерпит весну бумага,
В кораблик слагая лист.
Так солнце встаёт с постели,
Стирая черты границ.
И бремя легко в апреле,
И время на новых птиц.
Летят они к сердцу близко,
Спугнув кучевых овец.
И аспида с василиском
Кинжалом пронзил скворец.
От цифры сбежав и таксы,
Гуляет весна, как слон.
И с неба стирает кляксы
В Москве колокольный звон.
Чтоб клеть распахнулась к лету,
И звёзды стекли в траву,
Кораблик плывёт по свету,
Корябая синеву.
И дождь его серебрист.
Не стерпит весну бумага,
В кораблик слагая лист.
Так солнце встаёт с постели,
Стирая черты границ.
И бремя легко в апреле,
И время на новых птиц.
Летят они к сердцу близко,
Спугнув кучевых овец.
И аспида с василиском
Кинжалом пронзил скворец.
От цифры сбежав и таксы,
Гуляет весна, как слон.
И с неба стирает кляксы
В Москве колокольный звон.
Чтоб клеть распахнулась к лету,
И звёзды стекли в траву,
Кораблик плывёт по свету,
Корябая синеву.
https://band.link/8jLXJ
СКОРО ВОСТОК
Чувствуете?
Было так: год назад ночью Лёба прислал первую песню.
Какая-то пружинка зазвенела, как у Гофмана в сказочных весенних новеллах.
Мне показалось, что серебро поженилось с золотом. Знаете, такие есть кольца, которые если носишь на пальце, то ничего не страшно? Вот так и с этим альбомом. Не всякому доверишь стихотворения. А тут так хорошо, что даже весна не раздумывала, а пришла и живет. Слушайте на здоровье!
СКОРО ВОСТОК
Чувствуете?
Было так: год назад ночью Лёба прислал первую песню.
Какая-то пружинка зазвенела, как у Гофмана в сказочных весенних новеллах.
Мне показалось, что серебро поженилось с золотом. Знаете, такие есть кольца, которые если носишь на пальце, то ничего не страшно? Вот так и с этим альбомом. Не всякому доверишь стихотворения. А тут так хорошо, что даже весна не раздумывала, а пришла и живет. Слушайте на здоровье!
band.link
Лёба, Влад Маленко - Скоро восток | BandLink
Listen, download or stream Скоро восток now!
«Пусть сваты новой Победы приедут в Сватово!
Кольца наденут яблоням на фаланги.
А, пока что, после восьмого мая пойдёт десятое»,-
Так сказал календарный ангел.
И улетая добавил: «Смотреть назад,
Как и вперёд, нужно всегда смелей!
Парижане не стесняются метро-станции «Сталинград»,
А вы фанерой закрываете Мавзолей!»
Это такой у времени жёсткий стык.
Май двадцать третьего держит так оборону.
И последнего ветерана поздравляет внук-фронтовик,
Звоня по китайскому телефону.
24.4.23
Кольца наденут яблоням на фаланги.
А, пока что, после восьмого мая пойдёт десятое»,-
Так сказал календарный ангел.
И улетая добавил: «Смотреть назад,
Как и вперёд, нужно всегда смелей!
Парижане не стесняются метро-станции «Сталинград»,
А вы фанерой закрываете Мавзолей!»
Это такой у времени жёсткий стык.
Май двадцать третьего держит так оборону.
И последнего ветерана поздравляет внук-фронтовик,
Звоня по китайскому телефону.
24.4.23
Когда-то, восемь лет назад, мне поручили сделать творческую начинку нового движения на Красной площади в Москве. Тогда, в марте 2015 года, еще мало кто знал эти два слова - Бессмертный полк. Мы с моими товарищами не спали ночами, подбирали музыку, кадры, думали про то, как начнётся шествие. Помню, одной из идей у меня была такая, чтобы первыми пошли от музея к собору детишки с тонкими палочками, а на них белые журавлики…
А потом случилась эта божественная народная лавина. «Влад, народу то сколько идёт! Бери микрофон, скажи, чтобы люди готовились!» Я ещё не осознаю, что происходит, говорю в микрофон: «Дорогие друзья! Мы начинаем…» и слышу, что это мой голос летит, ударяется в ГУМ, от него к стене и обратно, а люди уже идут, идут… это большая история случилась. И сейчас, когда мне молодые родители присылают письма с вопросом, что из моего прочитать их детям в начальной школе в канун великого Праздника, я вспоминаю простое своё стихотворение той поры «Солдат Смирнов». Сейчас я бы написал его иначе. Мы теперь должны справлять Великий день с другой степенью ответственности, с другим пониманием того, что «дальше сами», что беспечность, утончённость ушли прочь. Но это стихотворение пригодится школьникам и теперь. Вот оно.
На Колю Смирнова с портрета
Глядит его прадед -солдат.
Встречает победу планета -
Цветёт будто праздничный сад.
И ласточки знают что делать -
Нырнут они в облачный снег!
А Коле исполнилось девять.
А прадеду двадцать навек.
И Коля портрет поднимает,
Он слез не скрывает, и пусть!
Повсюду девятого мая
Встречаются радость и грусть.
А птицы все ищут кого-то,
Кричат они звонко: "Ты где?"
Взлетает бессмертная рота
Над памятью новых людей!
И жизнь продолжается снова.
К цветению сад наш готов.
Портрет рядового Смирнова
Несёт его правнук Смирнов.
Рисунок Лены Ахремцовой
А потом случилась эта божественная народная лавина. «Влад, народу то сколько идёт! Бери микрофон, скажи, чтобы люди готовились!» Я ещё не осознаю, что происходит, говорю в микрофон: «Дорогие друзья! Мы начинаем…» и слышу, что это мой голос летит, ударяется в ГУМ, от него к стене и обратно, а люди уже идут, идут… это большая история случилась. И сейчас, когда мне молодые родители присылают письма с вопросом, что из моего прочитать их детям в начальной школе в канун великого Праздника, я вспоминаю простое своё стихотворение той поры «Солдат Смирнов». Сейчас я бы написал его иначе. Мы теперь должны справлять Великий день с другой степенью ответственности, с другим пониманием того, что «дальше сами», что беспечность, утончённость ушли прочь. Но это стихотворение пригодится школьникам и теперь. Вот оно.
На Колю Смирнова с портрета
Глядит его прадед -солдат.
Встречает победу планета -
Цветёт будто праздничный сад.
И ласточки знают что делать -
Нырнут они в облачный снег!
А Коле исполнилось девять.
А прадеду двадцать навек.
И Коля портрет поднимает,
Он слез не скрывает, и пусть!
Повсюду девятого мая
Встречаются радость и грусть.
А птицы все ищут кого-то,
Кричат они звонко: "Ты где?"
Взлетает бессмертная рота
Над памятью новых людей!
И жизнь продолжается снова.
К цветению сад наш готов.
Портрет рядового Смирнова
Несёт его правнук Смирнов.
Рисунок Лены Ахремцовой
Молитва у Черного моря
(на мотив старинной песни «Черный ворон»)
Море, море!
Да что ж ты стонешь!
Чайки к небу поднялись…
Всех убитых похоронишь,
Чтобы снова родились…
Над тобой ветрам раздолье,
Не шуми теперь, не вой!
Ты матросов крестишь солью,
А я пехотный рядовой…
Ты мне йодом смажешь стопы,
Дашь кольцо из серебра.
Справа брат твой Севастополь,
Слева Керчь твоя сестра!
У тебя шторма снаружи,
А внутри любовь живет.
Жаль, что бросить в море ружья
Не пришел еще черед.
Я слезой твоей умоюсь,
Чтоб душа была видна.
И войду в тебя по пояс,
Поклонюсь тебе до дна.
2013-2023ВМ
(на мотив старинной песни «Черный ворон»)
Море, море!
Да что ж ты стонешь!
Чайки к небу поднялись…
Всех убитых похоронишь,
Чтобы снова родились…
Над тобой ветрам раздолье,
Не шуми теперь, не вой!
Ты матросов крестишь солью,
А я пехотный рядовой…
Ты мне йодом смажешь стопы,
Дашь кольцо из серебра.
Справа брат твой Севастополь,
Слева Керчь твоя сестра!
У тебя шторма снаружи,
А внутри любовь живет.
Жаль, что бросить в море ружья
Не пришел еще черед.
Я слезой твоей умоюсь,
Чтоб душа была видна.
И войду в тебя по пояс,
Поклонюсь тебе до дна.
2013-2023ВМ
Весёлый
шекспировский
монолог
Мир - подмостки.
В нём все мы - актёры,
и все мы - таланты.
Тот в палатах живет,
а другой из больничной палаты,
Вот красотка на пляже,
а вот голубой сифилитик,
(Только что обещал мне бесплатного сыра политик).
Мы играем в театре с названием Азбука вкуса,
Где блестят на поддонах наклейки с распятием Иисуса,
Где приборы китайские голосом детским звонят,
Где в пакеты из нефти
пакуют холодных солдат.
Здесь целуются люди в маршрутках, и в замках рыдают,
Здесь поэты пророчества серой тоской заедают,
Увлекаясь то музой,
то водкой, то жесткой борьбой.
И давно понимают, что едем мы с горки гурьбой.
В нашем театре есть разные сцены, доступные прессе:
Вот вам град на холме,
Голливуд и обжоры
в конгрессе,
Вот Сибирь и Москва,
Вот Париж, вот
вам в Риме арена,
А ещё есть Китай, а ещё африканская сцена.
Бухгалтерия общая, ну и начальство, по слухам,
Чтоб имелись котлеты совсем недоступные мухам.
Здесь пастух не считает овец,
округляя проценты,
Здесь индейцы за бусами
скачут в торговые центры,
Здесь порнуха горячей пластмассой легла на металл,
Здесь погост бизнесменам мешает построить квартал,
Здесь ковид - это только разминка покоса всерьёз,
Здесь давно уже Гамлет с повестки убрал свой вопрос.
Вместо окон в гримёрках у нас голубые экраны.
Демонстрируют разные фокусы в них шарлатаны,
Отвлекают смотрящих на вспышки, на слезы, на шум.
Несогласных грозят переправить куда-нибудь
в трюм.
Обещая сеансы развратным и хлеба голодным,
Независимым театр зовут они наш и свободным.
Но вчера мне признался актер
(впрочем, здесь надо тише),
Что он влез на стремянку и
в прорезь увидел под крышей
То ли рай,
То ли звездное небо,
а может, все вместе…
Ну, короче весну, а не стенку с мозаикой в асбесте.
Он увидел весну или что-то прекрасней апреля,
И глаза его синие чем-то нездешним горели,
Он увидел, быть может, какой-то отрезок дороги,
По которой не люди прошли, а бессмертные боги,
Может сон неземной
распрямил человеку осанку?
Я не знаю, не знаю…
но тоже готовлю стремянку.
2.5.23
шекспировский
монолог
Мир - подмостки.
В нём все мы - актёры,
и все мы - таланты.
Тот в палатах живет,
а другой из больничной палаты,
Вот красотка на пляже,
а вот голубой сифилитик,
(Только что обещал мне бесплатного сыра политик).
Мы играем в театре с названием Азбука вкуса,
Где блестят на поддонах наклейки с распятием Иисуса,
Где приборы китайские голосом детским звонят,
Где в пакеты из нефти
пакуют холодных солдат.
Здесь целуются люди в маршрутках, и в замках рыдают,
Здесь поэты пророчества серой тоской заедают,
Увлекаясь то музой,
то водкой, то жесткой борьбой.
И давно понимают, что едем мы с горки гурьбой.
В нашем театре есть разные сцены, доступные прессе:
Вот вам град на холме,
Голливуд и обжоры
в конгрессе,
Вот Сибирь и Москва,
Вот Париж, вот
вам в Риме арена,
А ещё есть Китай, а ещё африканская сцена.
Бухгалтерия общая, ну и начальство, по слухам,
Чтоб имелись котлеты совсем недоступные мухам.
Здесь пастух не считает овец,
округляя проценты,
Здесь индейцы за бусами
скачут в торговые центры,
Здесь порнуха горячей пластмассой легла на металл,
Здесь погост бизнесменам мешает построить квартал,
Здесь ковид - это только разминка покоса всерьёз,
Здесь давно уже Гамлет с повестки убрал свой вопрос.
Вместо окон в гримёрках у нас голубые экраны.
Демонстрируют разные фокусы в них шарлатаны,
Отвлекают смотрящих на вспышки, на слезы, на шум.
Несогласных грозят переправить куда-нибудь
в трюм.
Обещая сеансы развратным и хлеба голодным,
Независимым театр зовут они наш и свободным.
Но вчера мне признался актер
(впрочем, здесь надо тише),
Что он влез на стремянку и
в прорезь увидел под крышей
То ли рай,
То ли звездное небо,
а может, все вместе…
Ну, короче весну, а не стенку с мозаикой в асбесте.
Он увидел весну или что-то прекрасней апреля,
И глаза его синие чем-то нездешним горели,
Он увидел, быть может, какой-то отрезок дороги,
По которой не люди прошли, а бессмертные боги,
Может сон неземной
распрямил человеку осанку?
Я не знаю, не знаю…
но тоже готовлю стремянку.
2.5.23
Сказка о русской победе
Если ты не забыл имена и даты,
Мы загадку распутаем, как клубок.
Ведь Россия-то замужем за солдатом,
А солдат всегда там, где близко Бог.
А где близко Бог, там и зверь отвязан,
Он за каждым камнем теперь ревет.
А солдат подчиняется лишь приказам,
И порой он приказа полжизни ждет.
Приезжал командир, посмотрел в бинокль,
Засосало болото с ноги сапог.
Было страшно, тоскливо и одиноко:
Никого, на кого положиться мог.
И поймав его мысли в лучах заката,
Обходилась Россия без пышных фраз:
«Положись, государь, на того солдата.
Положись и не бойся отдать приказ!»
Государь не гадал на кофейной гуще,
Понимая истории поворот.
И солдаты Сорокин, Чепенко, Гущин
Получили приказ и пошли вперед.
И такая в солдатах воскресла сила,
Что из зверя был выпущен злобный дух.
Вся Россия солдат на руках носила.
Одного, брат, живого и мертвых двух.
Я запомнил тот день сквозь коровьи слезы,
Мне без этого дня не прожить и дня.
Из могилы солдатской растут березы,
Под березами Родина ждет меня.
Если ты не забыл имена и даты,
Мы загадку распутаем, как клубок.
Ведь Россия-то замужем за солдатом,
А солдат всегда там, где близко Бог.
А где близко Бог, там и зверь отвязан,
Он за каждым камнем теперь ревет.
А солдат подчиняется лишь приказам,
И порой он приказа полжизни ждет.
Приезжал командир, посмотрел в бинокль,
Засосало болото с ноги сапог.
Было страшно, тоскливо и одиноко:
Никого, на кого положиться мог.
И поймав его мысли в лучах заката,
Обходилась Россия без пышных фраз:
«Положись, государь, на того солдата.
Положись и не бойся отдать приказ!»
Государь не гадал на кофейной гуще,
Понимая истории поворот.
И солдаты Сорокин, Чепенко, Гущин
Получили приказ и пошли вперед.
И такая в солдатах воскресла сила,
Что из зверя был выпущен злобный дух.
Вся Россия солдат на руках носила.
Одного, брат, живого и мертвых двух.
Я запомнил тот день сквозь коровьи слезы,
Мне без этого дня не прожить и дня.
Из могилы солдатской растут березы,
Под березами Родина ждет меня.
- Мама, а что же было потом?
- Время смазали йодом, перевязали бинтом…
и практически без опоздания
отремонтировали мироздание.
- Скажи, а правда, что раньше дети ругались матом?
- Это закончилось в двадцать пятом.
Мы вернули знамя и сняли шоры.
Мы свернули горы.
- А что было самым ужасным, мама?
- То, что когда-то была не любовь, а ее реклама.
- А это все страшное к нам не вернётся опять?
(Девочка засыпает.
Свет выключает мать.
Уходит на кухню.
Ест задумчиво ягоды.
За окном восточные пагоды.)
14.5.23
- Время смазали йодом, перевязали бинтом…
и практически без опоздания
отремонтировали мироздание.
- Скажи, а правда, что раньше дети ругались матом?
- Это закончилось в двадцать пятом.
Мы вернули знамя и сняли шоры.
Мы свернули горы.
- А что было самым ужасным, мама?
- То, что когда-то была не любовь, а ее реклама.
- А это все страшное к нам не вернётся опять?
(Девочка засыпает.
Свет выключает мать.
Уходит на кухню.
Ест задумчиво ягоды.
За окном восточные пагоды.)
14.5.23
Цвели сады, не покладая рук.
Нож слёзы торопил,
врезаясь в лук.
Сирень остерегалась стать букетом,
Но с ливнем завела роман при этом.
Грозе попали оба под каблук.
Прощай, Весна!
В землянке на Луне
Солдаты позабыли о войне,
Попав в реестры зорким звездочётам.
У телескопа мальчик.
⁃ Ну, чего там?
Чего у неба там на глубине?
⁃ Там наши все. Там фосфор и елей,
Там бабушка справляла юбилей
И позвала Макеевых и Глеба,
Они конфеты нам кидали с неба,
Пока играл огнями Водолей.
Прощай, Весна!
Напьются погранцы,
Услышав Башлачева бубенцы
И ошалев от воздуха густого...
Они проснутся в парке полшестого ,
А в их фуражках новые птенцы.
Прощай, Весна!
Была ли ты, Весна?
Ведь даже птиц запутали весьма
Безшумные гусыни-байрактары.
Они хотели колесо Сансары
Лишить трёх спиц,
людей лишая сна.
⁃ А дальше что?
⁃ Как Троица решит.
Когда гуляет лев, цветёт самшит,
Лязг уступает
гулу голубицы,
На солнце,
как вода играют спицы.
Малыш уснул,
и все его смешит.
Нож слёзы торопил,
врезаясь в лук.
Сирень остерегалась стать букетом,
Но с ливнем завела роман при этом.
Грозе попали оба под каблук.
Прощай, Весна!
В землянке на Луне
Солдаты позабыли о войне,
Попав в реестры зорким звездочётам.
У телескопа мальчик.
⁃ Ну, чего там?
Чего у неба там на глубине?
⁃ Там наши все. Там фосфор и елей,
Там бабушка справляла юбилей
И позвала Макеевых и Глеба,
Они конфеты нам кидали с неба,
Пока играл огнями Водолей.
Прощай, Весна!
Напьются погранцы,
Услышав Башлачева бубенцы
И ошалев от воздуха густого...
Они проснутся в парке полшестого ,
А в их фуражках новые птенцы.
Прощай, Весна!
Была ли ты, Весна?
Ведь даже птиц запутали весьма
Безшумные гусыни-байрактары.
Они хотели колесо Сансары
Лишить трёх спиц,
людей лишая сна.
⁃ А дальше что?
⁃ Как Троица решит.
Когда гуляет лев, цветёт самшит,
Лязг уступает
гулу голубицы,
На солнце,
как вода играют спицы.
Малыш уснул,
и все его смешит.
Forwarded from Опаленные войной
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Выход этого маленького фильма по мотивам стихотворения «Госпиталь» Влад МАЛЕНКО посвящает своему собрату Захару ПРИЛЕПИНУ. Выздоравливай, Захар, восстанавливайся - и дальше: пиши, сражайся, жги глаголом. Врагам нас не одолеть. Мы ждем тебя в нашем строю!
И крестик латунный потрогав украдкой,
Добавил: «Давай без обид:
Мы здесь твой шнурок зафиксируем, братка,
А там пусть Господь
закрепит!
Наш проект – это 20 уникальных видеороликов, в которых известные отечественные артисты читают стихи донбасских и украинских поэтов.
Предыдущие поэтическое ролики, представленные каналом “Опаленные войной”, ВЛАДИМИРОМ МАШКОВЫМ (“Фашизма нет”), ЕВГЕНИЕМ КНЯЗЕВЫМ (“Донбасс не может быть красивым”), ИРИНОЙ АПЕКСИМОВОЙ (“Сухие глаза”), ВАЛЕРИЕМ БАРИНОВЫМ (“В город пришла война”),
ПОЛИНОЙ АГУРЕЕВОЙ ("Шахтерская дочь") ИГОРЕМ ПЕТРЕНКО ("На войне убивают") АНТОНОМ ШАГИНЫМ ("Не смейся, тетя, сделай фотоснимок…") набрали более 27,5 млн просмотров.
#опалённыевойной
И крестик латунный потрогав украдкой,
Добавил: «Давай без обид:
Мы здесь твой шнурок зафиксируем, братка,
А там пусть Господь
закрепит!
Наш проект – это 20 уникальных видеороликов, в которых известные отечественные артисты читают стихи донбасских и украинских поэтов.
Предыдущие поэтическое ролики, представленные каналом “Опаленные войной”, ВЛАДИМИРОМ МАШКОВЫМ (“Фашизма нет”), ЕВГЕНИЕМ КНЯЗЕВЫМ (“Донбасс не может быть красивым”), ИРИНОЙ АПЕКСИМОВОЙ (“Сухие глаза”), ВАЛЕРИЕМ БАРИНОВЫМ (“В город пришла война”),
ПОЛИНОЙ АГУРЕЕВОЙ ("Шахтерская дочь") ИГОРЕМ ПЕТРЕНКО ("На войне убивают") АНТОНОМ ШАГИНЫМ ("Не смейся, тетя, сделай фотоснимок…") набрали более 27,5 млн просмотров.
#опалённыевойной
Песенка маловера
Понять мне, Боже, помоги,
кто настоящие враги!
Пока сижу в тюрьме
своих привычек.
Я голодовку обьявил:
Не съесть себя,
дай Боже, сил!
Чтоб от стихов согреться,
как от спичек!
Есть кто живой? А-у! А-у!
Из точки «А» бьёт «Точка-У»,
Найдя прореху в Солнечной системе.
И вечный русский инвалид
В квадрат Малевича глядит,
А в нем всегда повтор программы «Время».
По Конституции одной
Владеют хитрые землей,
А простодушные довольствуются небом.
А я на третьем этаже.
Не там ещё,
не здесь уже,
С машинным маслом,
с бородинским хлебом.
Влад Маленко
18.5.23
Понять мне, Боже, помоги,
кто настоящие враги!
Пока сижу в тюрьме
своих привычек.
Я голодовку обьявил:
Не съесть себя,
дай Боже, сил!
Чтоб от стихов согреться,
как от спичек!
Есть кто живой? А-у! А-у!
Из точки «А» бьёт «Точка-У»,
Найдя прореху в Солнечной системе.
И вечный русский инвалид
В квадрат Малевича глядит,
А в нем всегда повтор программы «Время».
По Конституции одной
Владеют хитрые землей,
А простодушные довольствуются небом.
А я на третьем этаже.
Не там ещё,
не здесь уже,
С машинным маслом,
с бородинским хлебом.
Влад Маленко
18.5.23
ФЕРАПОНТОВО
На подмостках жил Микеланджело.
Краска капала на лицо.
В потолок заплетал он заживо
Подлетающих мертвецов.
Пили стены дождей микстуру,
Пока ангел на тучах спал.
Душ нетленных мускулатуру
Опечатывал звездный пар.
Скоро Рим на просмотр съедется,
Папа в зале зажжет фонарь.
И доставят в ковшах медведицы
Для художника киноварь.
Океан возрождённой росписи,
Кровью в золото затекал.
Потолок был страшнее космоса,
Облепившего Ватикан.
Люди грешны, а Боги молоды.
Ночь в лазурь превращает грязь.
В то же время под белой Вологдой
Дионисий стоял, молясь.
И услышал сквозь небо плотное,
Римских красок он фимиам,
И увидел у Ферапонтова
Богородичный вешний Храм.
Попросил он у солнца охру,
Из часов нацедил песка,
И за месяц по стенам мокрым
Чудо русское расплескал.
Пело золото в ложке бежевой,
Для небесного холодца.
Чудо двигалось, чудо нежилось.
В чудо верилось без конца.
Шли снега, как с небес гостинцы,
Ной на лыжах шел по Шексне.
Потолок капеллы Сикстинской
Дионисий видел во сне.
Люди, птицы, цветы и ангелы
Разошлись с неземной тоской.
И ловил во сне Микеланджело
Русских фресок калейдоскоп.
Ветер тучи качал баяном,
О Ковчеге мечтал причал;
Марк с Матвеем, Лука с Иваном
Грызли лук и глотали чай.
Вечный дождь поседел от гула,
В небо канули корабли;
Пять столетий с тех пор минуло;
Пять потов уж сошло с Земли.
Итальянцы давно не в курсе,
И в Москве наломали дров,
Но коль Бог бы провёл экскурсию
Для посланцев других миров,
То не требовал бы ремонта он,
(Что ремонт его мгле святой?)
А привёз бы всех в Ферапонтово,
Пусть спасаются красотой.
Влад Маленко
2020
На подмостках жил Микеланджело.
Краска капала на лицо.
В потолок заплетал он заживо
Подлетающих мертвецов.
Пили стены дождей микстуру,
Пока ангел на тучах спал.
Душ нетленных мускулатуру
Опечатывал звездный пар.
Скоро Рим на просмотр съедется,
Папа в зале зажжет фонарь.
И доставят в ковшах медведицы
Для художника киноварь.
Океан возрождённой росписи,
Кровью в золото затекал.
Потолок был страшнее космоса,
Облепившего Ватикан.
Люди грешны, а Боги молоды.
Ночь в лазурь превращает грязь.
В то же время под белой Вологдой
Дионисий стоял, молясь.
И услышал сквозь небо плотное,
Римских красок он фимиам,
И увидел у Ферапонтова
Богородичный вешний Храм.
Попросил он у солнца охру,
Из часов нацедил песка,
И за месяц по стенам мокрым
Чудо русское расплескал.
Пело золото в ложке бежевой,
Для небесного холодца.
Чудо двигалось, чудо нежилось.
В чудо верилось без конца.
Шли снега, как с небес гостинцы,
Ной на лыжах шел по Шексне.
Потолок капеллы Сикстинской
Дионисий видел во сне.
Люди, птицы, цветы и ангелы
Разошлись с неземной тоской.
И ловил во сне Микеланджело
Русских фресок калейдоскоп.
Ветер тучи качал баяном,
О Ковчеге мечтал причал;
Марк с Матвеем, Лука с Иваном
Грызли лук и глотали чай.
Вечный дождь поседел от гула,
В небо канули корабли;
Пять столетий с тех пор минуло;
Пять потов уж сошло с Земли.
Итальянцы давно не в курсе,
И в Москве наломали дров,
Но коль Бог бы провёл экскурсию
Для посланцев других миров,
То не требовал бы ремонта он,
(Что ремонт его мгле святой?)
А привёз бы всех в Ферапонтово,
Пусть спасаются красотой.
Влад Маленко
2020
Перезарядка
Дети, откройте свои тетрадки!
И пишите по белому:
«Жить в эпоху перезарядки
Поколению целому.»
Если попросят ответить кратко,
Какое у времени имя,
Говорите: Перезарядка
В Третьем последнем Риме!
Не перестройка, не лихорадка,
Не президент Горох,
Это русская перезарядка
Мир застала врасплох.
Время между медведем
и волком!
Костровая весна!
Перезарядным устройством Волга
К Солнцу подключена.
Жизнь, как недоенная корова
Стёрла о тополь лоб.
Падают комья неба сырого
На европейский гроб.
На Украине амурский тигр
Гасит собачий лай.
Как чемпион олимпийских игр,
Спит за рекой Китай.
И возлежат посреди распада,
Потчуя мир бедой,
Соединённые Штаты Ада
Плоской сковородой.
Бог из диспетчерской ждёт посадки.
Ветер стёр тормоза.
Дети, откройте свои тетрадки,
Чтобы открыть глаза.
21.5.23 Влад Маленко
Фреска: А. Беляев-Гинтовт
Дети, откройте свои тетрадки!
И пишите по белому:
«Жить в эпоху перезарядки
Поколению целому.»
Если попросят ответить кратко,
Какое у времени имя,
Говорите: Перезарядка
В Третьем последнем Риме!
Не перестройка, не лихорадка,
Не президент Горох,
Это русская перезарядка
Мир застала врасплох.
Время между медведем
и волком!
Костровая весна!
Перезарядным устройством Волга
К Солнцу подключена.
Жизнь, как недоенная корова
Стёрла о тополь лоб.
Падают комья неба сырого
На европейский гроб.
На Украине амурский тигр
Гасит собачий лай.
Как чемпион олимпийских игр,
Спит за рекой Китай.
И возлежат посреди распада,
Потчуя мир бедой,
Соединённые Штаты Ада
Плоской сковородой.
Бог из диспетчерской ждёт посадки.
Ветер стёр тормоза.
Дети, откройте свои тетрадки,
Чтобы открыть глаза.
21.5.23 Влад Маленко
Фреска: А. Беляев-Гинтовт
Во время оно
Женя Родионов
Провел в плену
Последнюю весну.
И ничего не снилось накануне.
И так хотелось побывать в июне,
Или опять у мамы в животе,
Что самодельный крестик в темноте
Обжег ключицу, близкая вода
Как будто в кровь уже была одета.
Ну, Женька, с Днем рожденья, навсегда.
С последней крошкой хлеба, жизни, света.
Так девятнадцать заплетают в круг.
Вчера был день святого Николая
Сегодня твой, Россия рядовая,
Как будто спохватившаяся вдруг.
23.5.23
Женя Родионов
Провел в плену
Последнюю весну.
И ничего не снилось накануне.
И так хотелось побывать в июне,
Или опять у мамы в животе,
Что самодельный крестик в темноте
Обжег ключицу, близкая вода
Как будто в кровь уже была одета.
Ну, Женька, с Днем рожденья, навсегда.
С последней крошкой хлеба, жизни, света.
Так девятнадцать заплетают в круг.
Вчера был день святого Николая
Сегодня твой, Россия рядовая,
Как будто спохватившаяся вдруг.
23.5.23
Два счастливых билета
В далеко-далеко,
Где в цилиндре поэта
Для кота молоко.
Где в раскрытых скрижалях
Нашей жизни весы,
И где Моцарта жалят
Три медовых осы.
Он взлетает от боли,
Он ныряет в закат;
И смычок канифолит,
Как простой музыкант.
И, не чувствуя пульса,
Он стучит каблучком,
Чтобы Пушкин коснулся
Вдруг бумаги смычком.
"Государыня, рыбка..."-
Пишет кровью поэт
Сделай так, чтобы скрипка
Надрывалась сто лет,
Чтоб Наташу в июле
Удивил небосвод!
Сделай так, чтобы пуля
Не попала в живот!
Я хочу этим летом, -
Пишет Пушкин в конце,-
Два счастливых билета
На скрипичный концерт."
В далеко-далеко,
Где в цилиндре поэта
Для кота молоко.
Где в раскрытых скрижалях
Нашей жизни весы,
И где Моцарта жалят
Три медовых осы.
Он взлетает от боли,
Он ныряет в закат;
И смычок канифолит,
Как простой музыкант.
И, не чувствуя пульса,
Он стучит каблучком,
Чтобы Пушкин коснулся
Вдруг бумаги смычком.
"Государыня, рыбка..."-
Пишет кровью поэт
Сделай так, чтобы скрипка
Надрывалась сто лет,
Чтоб Наташу в июле
Удивил небосвод!
Сделай так, чтобы пуля
Не попала в живот!
Я хочу этим летом, -
Пишет Пушкин в конце,-
Два счастливых билета
На скрипичный концерт."
Если мужчина думает про парад,
Женщина чинит сварочный аппарат.
Сыщет она электричество и в тайге,
Чтоб приварить свою руку к мужской ноге.
Снится мужчине под пятницу дождь косой.
Женщине фортепьяно и нота Соль.
Сон прерывает ветер или петух.
Наша любовь - это чувство одно из двух.
Сделают спичке в парикмахерской огонёк.
Из-за Наташки на речке убит Санёк.
На октябрятском значке пятилетний Лель.
Не для того, чтобы спать застели постель.
К солнцу растут Дивеево и Тибет.
Я сочиню что-то главное при тебе.
Были бы только разные полюса.
По колобку, как водится, и лиса.
Женщина чинит сварочный аппарат.
Сыщет она электричество и в тайге,
Чтоб приварить свою руку к мужской ноге.
Снится мужчине под пятницу дождь косой.
Женщине фортепьяно и нота Соль.
Сон прерывает ветер или петух.
Наша любовь - это чувство одно из двух.
Сделают спичке в парикмахерской огонёк.
Из-за Наташки на речке убит Санёк.
На октябрятском значке пятилетний Лель.
Не для того, чтобы спать застели постель.
К солнцу растут Дивеево и Тибет.
Я сочиню что-то главное при тебе.
Были бы только разные полюса.
По колобку, как водится, и лиса.