https://disk.yandex.ru/i/w90vzkJ_AoLpUA

«РЖЕВ» на китайском

Время идёт, и встаёт человек на край.
Там балансирует он, как на ветке зяблик.
Синие всполохи лижут калитку в рай,
А за оградой светятся лампы яблок.
 
Церковь взлетает, садится на новый холм,
Люди заходят в западные ворота,
У алтаря они шепчутся о плохом:
Пробуют силы для будущего полёта. 
 
Плавает дом - отважный кирпичный кит, 
Прыгают дети в жизнь с языка-порога.
Море кипит, как чайник, и жизнь кипит.
Пальцем коснёшься, и будет пузырь ожога. 
 
Мы как индейцы вещие у костра:
Только в картузах русских сидим у танка. 
Если Донецку больно, Москва-сестра,
Разве тебе сегодня к лицу гулянка?
 
Пусть человек состоит из весенних вод, 
Он в небесах оставляет следы делами.
Век пузырей прошел, настает черёд 
Синего пламени. 
Вьется и пляшет пламя. 

Победительница Филатов Феста, герой нашего времени, поэт Анна Долгарева! Смотрим и слушаем КИНО

Выпить про вечность не с кем.
Как же тут не пропасть?
Осень - мой лев библейский...
Голову суну в пасть.
 
Пусть будет легким прикус,
Шерсть холодней огня,
Чтобы наш римский циркус 
Не перегрыз меня.
 
Сердце - последний мячик.
Я живу на распев,
Чтоб языком горячим
Душу лизнул мне лев.
 
Вымыты и глазасты 
Старой Москвы дома.
Скоро наложит пластырь
Мне на стихи зима.
 
С неба помашет лётчик,
Вскрикнет полярный дрозд,
И растворится почерк 
В дымке далеких звёзд.
 
Снег налетит в минуту, 
Как музыкант немой.
С пушкинской гривой будто,
Лев золотистый мой.
 
Медленный тихий сапа,
Вечного детства маг.
Мой оберег на лапах,
Мой одинокий Марк.
 
Сделает осень сальто,
Свет уронив из рук.
Чтоб на мосту Риальто
Мы оказались вдруг.
 
Чтобы заката пламя 
Подстерегло чабрец.
Чтобы внизу под нами
Северский тек Донец. 
 
В рубищах светотени,
Будто на образах,
Но в подмосковном сене
С ярким огнем в глазах.

https://smotrim.ru/video/2471512?utm_source=internal&utm_medium=serp&utm_campaign=serp
Я ВИЖУ, КАК МЫ ПОБЕЖИМ ОБНИМАТЬСЯ

Упуская бабочку, 
понимает Набоков,
Что, по сути, осень - это сборщик налогов,
И с девятым номером на футболке,
Как индейский костёр, 
отражаясь в Волге,
Мяч чеканит сентябрь, 
или чью-то тыкву.
Ты люби все сильнее,
Я не привыкну.
 
Каждый лист у ольхи - 
золотая рыбка,
Удивляться и плакать умеет скрипка,
Вот и мы на мосту 
в невечернем свете
Все стоим, как две 
циферки в чьей-то смете,
ублажая расческами
гладь речную.
Два ноля к нам прибавятся
скоро, чую!
 
Да под песни цыган 
и хлопки просекко 
Разведут нас по разным 
своим отсекам.
Но пока мы стоим 
и горим щеками,
Будем осени этой платить щенками!
Там, где Яузы камень 
дорогу сузил,
Все вжиматься в чугун, заплетаясь в узел. 

сентябрь 21 г

Я прошу об одном всего лишь,
Признавая свою вину:
То, что можно сделать сегодня,
Не откладывай на весну!

Чтобы ночью на перекличке,
На осеннем сыром плацу
Загорелись глаза от спички,
Поднесённой тобой к лицу.

И тогда мы успеем к маю
Белый свет запустить в дома.
Ты исполнишь. Я знаю, знаю.
Будет в помощь зима, зима.

Пересёк у реки границу
Красной осени инженер.
Аплодируют Богу птицы,
Оставляя Москвы партер.

Нет ни жалости, ни печали,
Просто вспомнилось про любовь:
Как мы в очередь все вставали
И на юность сдавали кровь,

Целовали солдат медсестры
Заносили солдат в журнал,
И сентябрьский воздух острый
Всех до истины пробирал.

11.9.22ВМ

Когда завершится
над миром опека,
И времени
высохнет хлеб,
Из первого снега
слепи человека,
Да так, чтобы
он не ослеп.
 
Пусть носит глаза,
Как опасную бритву,
И старых не помнит
рубах.
Петух топору
произносит
молитву,
А в зеркале
женщины пах.
 
В считалочку осенью
верят цыплята,
Одна у них память
на всех.
Стихи - это
детского лепета
плата
За смертный
молчания грех.
 
Октябрь в любви
признается корове,
Над сеном
расправив покров.
Мы все состоим
из снежинок и крови,
Из крови, снежинок
и слов.
 
Нам машут из облака
Блок и Сенека,
Волшебный вдыхая азот.
Мы все состоим 
из поступков
и снега, 
Он наши шаги 
занесёт.
14.9.22
 
 

Штирлиц зашторил окна, придвинул радио.
Правда, теперь страна у него украдена.
Да и жена не приехала на свидание.
Но все равно из центра
он ждёт задания.

Бедный герой...
настоящая жизнь оборвана.
Время моргает с экрана глазами Бормана.
Нет ни шпионов,
ни летчиков-истребителей.
Все понарошку в кластере потребителей.

Солнце куда-то
катится в пыльном облаке,
Дети глядят в айфоны,
как будто в гробики.
Нет ни любви, ни правды,
ни сострадания.
Штирлиц не верит в это.
Он ждёт задания.
12.1.21ВМ

Очень мне холодно. Ушёл большой русский человек. Настоящий. Доказавший, что приличные люди есть в актёрской среде. Я даже старался не сближаться с ним, потому что любил. Просто было важно знать, что он рядом есть, работает, свет даёт людям. Я всегда думал: вот был Луспекаев Павел, а нам подарил Боженька Сергея.