Некоторые называют монумент памяти репрессированным «Маска Скорби» портретом Магадана. А вам как кажется?
Anonymous Poll
16%
«Маска скорби» – лицо Магадана
30%
Лицо Магадана – его жители
54%
Все гораздо сложнее
Важно бережно хранить память о лагерях или стоит двинуться вперед?
Anonymous Poll
41%
Важно сохранять память о лагерях
9%
Стоит двигаться вперед
50%
Без памяти о прошлом не построить будущего
Переходите по ссылке и читайте высказывания героев и героинь современной колымской культурной сцены.
На сайте мы собрали выдержки из 16 интервью с краеведами, историками, путешественниками, книгоиздателям и архитекторами из Магаданской области. Все интервью были взяты в рамках подготовки подкаста «Колыма».
Со всеми нашими героям мы говорили, конечно, не только о прошлом. Три темы фигурировали во всех разговорах: образ Магадана, легендарная трасса «Колыма» и колымские лагеря. Осознав, что эти темы волнуют сегодня не только магаданцев, мы решили объединить эти разные высказывания в подборку. Так и получилась эта колымская палитра мнений.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
В лесах
Современные художники Кавказа о непрошедших войнах. Часть 1 Кто, кроме «Новой Газеты» и пары общественно-политических изданий осмеливается говорить сегодня о роли России в новейшей истории Северного Кавказа? Как ни удивительно, это художники. Абстрактные…
Современные художницы и художники Кавказа о непрошедших войнах. Часть 2
🔵 В проекте «Между миром и войной» дагестанский фотограф Ильяс Хаджи размышляет о временах, когда на земли Северного Кавказа одновременно претендовали Турция, Персия и Российская империя.
На фотографиях из цикла Ильяс воссоздает полотна художника-баталиста Франца Рубо, посвященные Кавказской войне (1817-1864), итогом которой стало присоединение Северного Кавказа к Российской империи. В событиях двухсотлетней давности он видит истоки конфликта, который не утихает до сих пор.
🔵 В перформансе «Гамсутль» художница Таус Махачева также обращается к дагестанской истории. Место действия – аул-призрак Гамсутль, последний житель которого умер в 2015 году.
Таус рассказывает историю Дагестана языком человеческого тела: одетый в черное мужчина исполняет сложный танец на руинах аула. Герой перформанса воспроизводит позы персонажей с полотна Франца Рубо «Штурм аула Салта» (1898), на котором изображено одно из самых кровопролитных сражений в истории Кавказской войны.
На фотографиях из цикла Ильяс воссоздает полотна художника-баталиста Франца Рубо, посвященные Кавказской войне (1817-1864), итогом которой стало присоединение Северного Кавказа к Российской империи. В событиях двухсотлетней давности он видит истоки конфликта, который не утихает до сих пор.
Таус рассказывает историю Дагестана языком человеческого тела: одетый в черное мужчина исполняет сложный танец на руинах аула. Герой перформанса воспроизводит позы персонажей с полотна Франца Рубо «Штурм аула Салта» (1898), на котором изображено одно из самых кровопролитных сражений в истории Кавказской войны.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
🏚️#влесах_хрупкость
«Последний адрес»: придет время — мы все обязательно восстановим
Сегодня вместе с сотрудниками и сотрудницами «Мемориала» мы рассказываем про «Последний адрес» — проект, посвященный сохранению памяти жертв советских репрессий. На доме, ставшим последним адресом репрессированного или репрессированной, устанавливается табличка с его или ее именем, профессией и датами рождения, ареста, расстрела и реабилитации. С 2014 года по частной инициативе было установлено больше тысячи табличек в разных городах России, и еще порядка трех тысяч заявок находятся на рассмотрении.
Но после начала войны таблички стали исчезать с фасадов домов — и полиция зачастую смотрит на происходящее сквозь пальцы. Координаторка проекта Оксана Матиевская объясняет это так:
«Объявление иноагентами тех, кто занимался изучением истории сталинских репрессий, активизировало не только сталинистов, но и просто вандалов, которые получили сигнал: теперь можно! Оправдание агрессии дает иллюзорное чувство правоты грубой силы. А безнаказанность это усугубляет… Но придет время — мы все обязательно восстановим».
✏️ Читайте больше о работе с трудным прошлым в канале @vlesah
«Последний адрес»: придет время — мы все обязательно восстановим
Сегодня вместе с сотрудниками и сотрудницами «Мемориала» мы рассказываем про «Последний адрес» — проект, посвященный сохранению памяти жертв советских репрессий. На доме, ставшим последним адресом репрессированного или репрессированной, устанавливается табличка с его или ее именем, профессией и датами рождения, ареста, расстрела и реабилитации. С 2014 года по частной инициативе было установлено больше тысячи табличек в разных городах России, и еще порядка трех тысяч заявок находятся на рассмотрении.
Но после начала войны таблички стали исчезать с фасадов домов — и полиция зачастую смотрит на происходящее сквозь пальцы. Координаторка проекта Оксана Матиевская объясняет это так:
«Объявление иноагентами тех, кто занимался изучением истории сталинских репрессий, активизировало не только сталинистов, но и просто вандалов, которые получили сигнал: теперь можно! Оправдание агрессии дает иллюзорное чувство правоты грубой силы. А безнаказанность это усугубляет… Но придет время — мы все обязательно восстановим».
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
🏛#влесах_памятник
Успенская церковь в Кондопоге, Карелия, 1774 год
Привет, меня зовут Маша! Я редакторка «В ЛЕСАХ». Вы часто читаете тексты, которые я склеиваю из разных кусочков.
Мы много пишем о проектах, которые занимаются восстановлением, но в личную память чаще врезаются утраты. Сегодня я хочу рассказать вам про памятник, который не удалось сохранить.
Успенская церковь 1774 года в карельской Кондопоге была одним из моих любимых мест на земле. Удивительно простой и гармоничный образ храма, точно вписанный в природный ландшафт. Высокое крыльцо, темноватый притвор, но внутри много света и воздуха, пахнет сухой древесиной, а за окнами сверкает озеро: храм стоит на крошечном мысе, выступающем в Онегу. И главное, конечно, расписной потолок — «небо» с изображением литургии. В центре композиции — Христос Великий Архиерей, причащающий ангелов и архангелов — прямо над молящимися, над каждым из нас.
Там было легко и хорошо. Вода, земля, теплое солнце и онежский ветер, небо и «небо», человечье и Божье. И ведь кто-то в «бездуховный» XVIII век создал этот кусочек века будущего!
В 2018 году церковь сгорела буквально за пару часов, потушить пожар не удалось.
Успенская церковь в Кондопоге, Карелия, 1774 год
Привет, меня зовут Маша! Я редакторка «В ЛЕСАХ». Вы часто читаете тексты, которые я склеиваю из разных кусочков.
Мы много пишем о проектах, которые занимаются восстановлением, но в личную память чаще врезаются утраты. Сегодня я хочу рассказать вам про памятник, который не удалось сохранить.
Успенская церковь 1774 года в карельской Кондопоге была одним из моих любимых мест на земле. Удивительно простой и гармоничный образ храма, точно вписанный в природный ландшафт. Высокое крыльцо, темноватый притвор, но внутри много света и воздуха, пахнет сухой древесиной, а за окнами сверкает озеро: храм стоит на крошечном мысе, выступающем в Онегу. И главное, конечно, расписной потолок — «небо» с изображением литургии. В центре композиции — Христос Великий Архиерей, причащающий ангелов и архангелов — прямо над молящимися, над каждым из нас.
Там было легко и хорошо. Вода, земля, теплое солнце и онежский ветер, небо и «небо», человечье и Божье. И ведь кто-то в «бездуховный» XVIII век создал этот кусочек века будущего!
В 2018 году церковь сгорела буквально за пару часов, потушить пожар не удалось.