Прямая линия рта говорит о хитрости и лукавстве; и кто же не читал самых вдохновенных лирических излияний Природы на губах, округлившихся для невинного поцелуя?

(О.Генри, "Квадратура круга")

Всех умней, по-моему, тот, кто хоть раз в месяц самого себя дураком назовет, — способность ныне неслыханная! Прежде, по крайности, дурак хоть раз в год знал про себя, что он дурак, ну а теперь ни-ни. И до того замешали дела, что дурака от умного не отличишь. Это они нарочно сделали

(Фёдор Достоевский, "Дневник писателя")

— Мысль о том, как можно прожить восемь лет в джунглях, не слыша Баха, приводит меня в ужас. — Помолчав, Эдгар продолжил: — На "Эрарде" 1840 года он звучит восхитительно

(Дэниел Мейсон, "Настройщик")

Единственное, что приятно в провинциях -- это люди. Они, конечно, все пьют. А одеваются серо и однотипно, как милиционеры. В их домах ржавые батареи, полутеплые барашки кранов, похабнейшие ковры (мечта полковников в отставке) в стиле "украшай моя яранга", облезлая мебель и обои такой расцветочки, которой позавидует дизайн детских памперсов, которыми они тоже не пользуются, потому что это дорого, а тут не Москва. Но, verdammt, эти люди вместе с обоями и рассохшимися табуретками сохранили душу

(Леонид Каганов, "Лена Сквоттер и парагон возмездия")

1/2 фунта почечного телячьего жира сполоснуть, нарезать мелкими кусочками, поставить непременно в духовую печь. Каждые 10-15 минут сливать в горшочек растопленный жир, пока весь не растопится и не останутся одни шкварки, которые отдать прислуге к какой-нибудь каше

(Елена Молоховец)

Век ато́мный стонет в спальне…
(Я ору. И, матерясь,
Мой напарник, как ошпаренный,
Садится на матрас)

( Андрей Вознесенский, "Нью-йоркская птица")

К слову: когда люди боятся того, что о них подумают окружающие, они часто боятся как раз, что окружающие согласны с тем дерьмом, которое они сами думают о себе

(Марк Мэнсон, "Тонкое искусство пофигизма")

Богатым быть я не желал,
Великим быть — пожалуй

(Роберт Бёрнс)