7) Цензуры (то есть буквально «строгие критики» – мастер-классы по поэзии). Если вы хотите разобраться в стихосложении – вы просто обязаны стать патроном. Поверьте, такой анализ стихов в школе не проходят.
Эта рубрика незаменима для поэтов и для всех, кто хочет понять, как отличить хорошую поэзию от дурной. Будем препарировать как классику, так и актуалочку, как великих поэтов, так и «эстраду» – смотреть, где автор оплошал, а где – уподобился богу. К слову, в поэзии я разбираюсь гораздо лучше, чем в философии. Сейчас у меня написан с десяток таких разборов – на «Письма римскому другу» Бродского, «Трамвай» Гумилева, «Храм» Сплинов, «Всего лишь писателя» Оксимирона и прочие.
Цель таких разборов не в том, чтобы захейтить поэта, а в том, чтобы указать, что он мог бы сделать лучше. Для патронов двух высших тиров будет возможность давать на оценку даже свои стихи – и получить их приватный разбор. Но любые произведения буду оценивать объективно – о чем сразу предупреждаю тех, кто свято уверен в своей поэтической неподражаемости. Зато смогу дать подсказки, которые будут вам крайне полезны.
Количество публикаций – 3 в месяц.

И последний формат – совсем коротких заметок (до 1000 знаков):
8) Белый шум. Мини-тексты о всякой ерунде. На лавры Артемия Лебедева не претендую, но всяких мелких мыслей у меня записана уже добрая сотня – потому что они приходят в голову постоянно, и девать их некуда – это не формат «Тетрадей». Хочу расстаться с ними, чтобы был стимул их записывать – ведь иначе они из этой самой головы не уходят.
Думал делать публикации во все будние дни, но тогда это был бы настоящий спам. Буду публиковать их по воскресеньям в количестве 5 штук в одном посте.

Это не все, что там будет (может, что-то еще придет в голову), но это, что я точно могу обещать в настоящий момент. Накладки со сроками возможны (особенно если тексты крупные) – но постараюсь этим не грешить.

Теперь о дополнительных преимуществах, связанных с подпиской. Я могу понаписать сколько угодно грандиозных планов – но что толку, если я понятия не имею, как именно будут работать эти площадки. Я более-менее понял, как постить тексты – а про остальное не в курсе.
Например, не знаю, как там отлажена обратная связь, опросы, скидки, групповое общение и прочее. Как только разберусь, с удовольствием распишу новые опции.

Единственное, что будет почти наверняка – так это скидки на бумажные книги. Я планирую издавать сборники своих текстов – в том числе опубликованных здесь за эти два года. Так вот – для всех подписчиков они будут продаваться дешевле, а для патронов высших уровней – бесплатно. Все эти тексты подписчики как бы уже оплатили – и имеют право получить их в натуральном виде.

Что касается онлайн-лекций, подкастов, видеоконтента – я бы только рад, но, опять же, «будем посмотреть». Хочу, но не обещаю. Будет аудитория – будут и новые форматы.

Итог по рубрикам

Итак, у нас получилось 8 рубрик – это тот минимум, ниже которого я не планирую опускаться:

Небольшие тексты (до 9 тысяч знаков = до 1300 слов):
1. Очерки (обычные «тетрадные» на 1-2 поста)
2. Маргиналии (комментарии к цитатам)
3. Белый шум (мини-тексты)

Средние тексты (10-35 тысяч знаков = 1500-6000 слов):
4. Рецензии
5. Лонгриды (обычные «тетрадные» на 3-10 постов)
6. Цензуры (критический разбор поэзии)

Крупные эксклюзивные тексты (публикуются от 5 подписчиков высших уровней):
7. Персоналии (разбор интересных авторов)
8. Авторские философские произведения (лекции, монографии, главы книг, готовящихся к публикации)

Вновь скажу, что подписаться на всю эту солянку можно здесь:
https://www.patreon.com/veletsky
https://boosty.to/veletsky

Уровни подписки (тиры)

Общие преференции для всех уровней:
1) Возможность комментирования
2) Все публикации, которые будут дублироваться в Тетради, будут доступны раньше на два дня

Брать с вас большие суммы я не хочу – мне важно, чтобы у текстов был охват. Итак, вот программа-минимум для 4х уровней патронов.

I. Эмпирик

Сумма месячной подписки – от 85 рублей (Бусти) / $1.20 (Патреон)

Полный доступ к коротким текстам:
Маргиналии и очерки – 6/нед.
Белый шум (мини-тексты) – 1/нед. – в каждом по 5

Доступ к средним текстам:
Цензуры – 1/мес.
«Тетрадные» лонгриды – 1/мес.

II. Логик

Сумма месячной подписки – от 160 рублей (Бусти) / $2.30 (Патреон)

Полный доступ к коротким текстам:
Маргиналии и очерки – 6/нед.
Белый шум (мини-тексты) – 1/нед. – в каждом по 5

Доступ к средним текстам:
Цензуры – 2/мес.
«Тетрадные» лонгриды – полный (2/мес.)
Рецензии – 1-2/мес.

Дополнительные преференции:
Бесплатная доставка выходящих книг (буду отправлять почтой после оплаты электронной версии)

III. Метафизик

Сумма месячной подписки – от 250 рублей (Бусти) / $3.60 (Патреон)

Полный доступ к коротким текстам:
Маргиналии и очерки – 6/нед.
Белый шум (мини-тексты) – 1/нед. – в каждом по 5

Полный доступ к средний текстам:
Цензуры – 3/мес.
Рецензии – 2-3/мес.
«Тетрадные» лонгриды – 2/мес.

Полный доступ к крупным текстам:
Философская работа – 1/мес.
Персоналии – 1/мес.

Дополнительные преференции:
Все выходящие книги – бесплатно (доставка почтой)
Благодарность в Тетрадях и на платных площадках раз в неделю
Право заказа разбора двух стихотворений (можно своих с приватным ответом) в месяц

IV. Теург

Сумма месячной подписки – от 500 рублей (Бусти) / $7.20 (Патреон)

Полный доступ ко всем коротким, средним и крупным текстам (см. тир Метафизика)

Дополнительные преференции:
Все выходящие книги – бесплатно (доставка почтой)
Особая благодарность в Тетрадях и на платных площадках раз в неделю
Право заказа рецензии (в пределах 15 тысяч знаков) на книгу или кино и трех стихотворений (можно своих с приватным ответом) в месяц

Уровни подписки – простыми словами

Все эти рубрики и тиры расписаны максимально подробно не для того, чтобы погрузить вас в длительные подсчеты, но для того, чтобы дать полную картину.

Можно описать все четыре тира в нескольких словах:

I. Эмпирик читает (и комментирует, как и все остальные тиры) краткие тексты и несколько средних за 85+ рублей.

II. Логик читает и краткие, и средние тексты за 160+ рублей.

III. Метафизик читает все виды текстов, получает публичную благодарность и бесплатные книги за 250+ рублей.

IV. Теург читает все виды текстов, получает особую публичную благодарность, бесплатные книги и возможность заказа публикаций за 500+ рублей.

Друзья! В Телеграме (да и за его пределами) не так много независимых авторов, делающих оригинальный философский контент – и доступный для любителей, и полезный для профессиональных ученых. Потому я рассчитываю на вашу поддержку.

Огромное благодарность всем, кто не пройдет мимо! Первый текст – уже послезавтра. И далее – каждый день.

На Патреоне и Бусти сегодня появилась первая публикация – о том, как этически недопустимое с течением времени превращается в эстетически прекрасное. Огромное спасибо всем, кто уже подписался! Тем более приятно, что большинство выбрало высшие тиры.

Напоминаю условия:

1. Четыре уровня подписки

Эмпирик читает (и комментирует, как и все остальные тиры) краткие тексты и несколько средних за 85+ рублей.

Логик читает и краткие, и средние тексты за 160+ рублей.

Метафизик читает все виды текстов, получает публичную благодарность и бесплатные книги за 250+ рублей.

Теург читает все виды текстов, получает особую публичную благодарность, бесплатные книги и возможность заказа публикаций за 500+ рублей.

2. Восемь рубрик каждый месяц – от кратких очерков и маргиналий к чужим текстам до лонгридов, мастер-классов по поэзии и книжных рецензий (подробное описание – здесь). Плюс две крупные авторские работы. То есть:

Краткие тексты (2-9 тысяч знаков) – каждый день
Средние тексты (10-35 т.з.) – минимум 8 в месяц
Крупные тексты (от 40 т.з) – 2 в месяц

3. Ближайшие публикации

До воскресенья выйдут:

1) Очерки:
- о шопоголизме – как мы путаем вещи и эмоции от их приобретения
- о древнегреческом языческом богослове Лине

2) Маргиналии к Вл. Сорокину, Гегесиппу и Ортеге-и-Гассету

3) Лонгрид о том, как хороший словарный запас может продлить нам жизнь и помочь избавиться от лишних людей, а также о том, чем плоха так называемая «безоценочность суждений».

4) Критический разбор (рубрика Цензуры) «Писем римскому другу» Бродского – посмотрим, где И.А. мог бы постараться получше, а где нам нужно благоговейно замереть перед величием его гения.

И все это на текущей неделе. Если же брать крупные работы, то в мае выйдет расширенная текстовая версия лекции по историческим типам мировоззрения «Мифология. Религия. Философия.», прочитанная в «Листве» в конце января. И – в рубрике Персоналии – большое эссе о Евгении Гришковце.

Присоединяйтесь! Будем делать русскую философию вместе.

https://www.patreon.com/veletsky
https://boosty.to/veletsky

Об исторических оценках

Каждый раз, когда какой-нибудь ФБК или еще кто выпускает расследование об имуществе власть удержащих, публика сильнее всего раздражается не от цифр, а от кадров, на которых оное имущество демонстрируется. Особняки, дворцы, виллы, аппартаменты, яхты – именно это производит главное впечатление на зрителя. И редко кто (даже аполитичный гражданин) обратит внимание на эстетическую сторону увиденного. «Ах, какой парк на территории разбили, вот это я понимаю ландшафтный дизайн», «Почему иллюминаторы на яхте разноразмерные – это что, хилый закос под модерн?», «Этот министр, что, не понимает разницы между ар-деко и ар-нуво? В отставку!». То есть все обсуждают только этическую и правовую сторону показанных роскошеств, а не эстетическую.

Парадокс в том, что пройдет максимум два поколения – и об этической стороне уже никто не вспомнит. Недвижимость политиков, олигархов и даже просто бандитов будет превращена в музейные объекты. Туда будут возить школьников на экскурсии и туристов на выгул, а местные жители с удовольствием будут выезжать туда на променады и пикники. Происхождение этого имущества будет упоминаться вскользь – и пропускаться зрителями мимо ушей.

«Убранство нашего музея-усадьбы целиком является заслугой N, второй жены владельца Х. Женщина нелегкой, даже трагичной судьбы, вынужденная в молодости кормить престарелых родителей танцевальным искусством (за что ее называли Терпсихорой пилона) – выйдя замуж, стала хранительницей семейного очага. Переломная эпоха рождает сильные характеры. Посмотрите на этот туалетный столик – тогда он стоил немыслимые деньги! Но N со свойственной ей решительностью заявила любимому человеку, что не собирается втягивать любимые ею бодрящие снадобья со столика из Икеи. Вот она – русская женщина рубежа тысячелетий!»

«Ребятки, вдумайтесь! В стране царила разруха и нищета, над всеми висел дамоклов меч народного гнева и начальственной опалы! Но N несмотря ни на что не прекращал ввозить в страну прекрасные полотна и элитную мебель. Такие тогда были люди – они тратили состояния на то, что прекрасно. И благодаря им все эти бесценные экспонаты попали к нам в страну, а не расползлись по миру. На рубеже веков русские люди наконец избавились от тяжелого наследия советской безвкусицы и задались целью окружить себя прекрасными вещами, а потому те времена и стали называться бриллиантовым веком русского декора».

«N был богато одаренной натурой, сочетавшей рыцарскую отвагу и честолюбие с сентиментальностью. Эта четырехметровая статуя кота была заказана им у известного кастильского скульптора в память о четвероногом друге. Посмотрите, дети, на барельефную надпись “Ништяку – от Бати”. Он долго оплакивал Ништяка, потому что был одинок, ибо иметь семью права не имел. Таких как N называли в те времена авторитетами. Это красивое слово происходит от латинского auctoritas и означает влияние, основанное на реальных делах. Это важно помнить и нам – ведь сегодня ваши сверстники не признают никаких авторитетов и забывают, что без прошлого нет будущего.»

Я сейчас вообще не преувеличиваю – все так и будет. Я вот не помню, чтобы на экскурсии по Меншиковскому дворцу (кажется, в седьмом классе), нам что-то рассказывали про его казнокрадство. И не помню, чтобы в Эрмитаже озвучивали стоимость экспонатов в сопоставлении с тогдашними доходами трудового народа. «Прекрасное полотно, но согласимся, что и без него тут было бы на что смотреть, а на эти деньги можно было бы приют для сирот построить!» – никто так не говорит и не скажет.

Если конкретному человеку заходит средневековая эстетика со всеми ее рыцарями, монахами и готическими соборами, то ему нет никакого дела до того, сколько там было умучено псевдо-ведьм и каковы были подати для несчастных крестьян. А если другой очарован Древним Римом, то его вряд ли отвернет от него рассказы о геноциде карфагенян и правовом ущемлении женщин. И вообще при оценке народа, страны или эпохи мы редко вспоминаем про экономику и право – образы прошлого создаются на основе эстетики. История Франции – это нескончаемая вереница мерзости низов и тирании верхов, но кто об этом вспомнит, когда в первую очередь перед глазами встают Нотр-Дам, мушкетеры, импрессионизм, когито эрго сум, Рулен Руж и но редорьян. А вот история Румынии никаких позитивных ассоциаций не вызывает – и не потому, что в ней было больше тиранов или меньше добродетельных людей. А потому что картинка некрасивая. Да чего далеко за примерами ходить: никто не любит хрущевки и брежневские панельки, но всем нравятся сталинские пятиэтажки и высотки – и они играют не последнюю роль в оценке раннего и позднего совка.

Это не призыв закрывать глаза на сегодняшнюю коррупцию и остальные прелести россиянской жизни – а просто напоминание о том, что историю мы оцениваем эстетически, а не этически. И наши внуки будут оценивать нынешнее время точно также.

Цензура «Писем римскому другу»

Выложил на платных сервисах (здесь и здесь) первую Цензуру – критический разбор стихотворения Бродского «Письма римскому другу». Получился большой текст, доступный для подписчиков всех уровней. Публикую фрагменты из середины.

Небольшое пояснение к нижеследующему. Пусть читателей не смущает, что в этой рубрике я позволяю себе «поправлять» поэтов – то есть искать, что они были в состоянии улучшить до публикации. Такие правки отнюдь не означают, что я ставлю себя выше или хотя бы на один ряд с авторами. Нет, конечно. Просто когда ты видишь не слишком удачное решение, то думаешь, а что бы поэт мог сделать лучше. И мог ли? Иногда вертишь варианты и понимаешь, что у него не было выбора. Какая уж тут критика, он сделал все что мог. Но если такой вариант находится, то грех им не поделиться. Так что мои правки – из серии «критикуешь – предлагай», а не из серии «смотри как надо, я могу лучше тебя».

_________

Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им…
Как там в Ливии, мой Постум, — или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?

Обратите внимание на энклизу (безударное слово) во второй и третьей строках – налью им и где там, гениально срифмованное с воюем и букетом. Строфа прекрасная, но во второй строчке есть два грешка. Во-первых, повторение большой, а во-вторых – местоимение им. Им – это кому? До этого был разговор о букете, а не о цветах. Так почему бы не убить двух зайцев и не заменить большой на цветам. Попробуем: Сейчас вожусь с большим букетом. / Разыщу цветам кувшин, воды налью им. Бродский, как кажется, поторопился дописать строфу и не заметил этот двойной промах.

Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.

Очень мне нравятся эти строки – удивительно живые. Здорово и то, что стала жрица, а не жрицей – понятно, что это для рифмы, но тут очень тонкий обертон: важно не то, кем она стала, а то, какова она теперь. То есть речь идет о ее новой сущности – которая и позволяет ей общаться с высшими силами – а не о простой смене социальной роли. Трудно представить себе выражение недавно стала машинистка, а вот жрица – в самый раз. Случайно ли, специально ли, но получились гениальные строки.

Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называются созвездья.

Этот фрагмент мне нравится меньше. Или сливами снижает интимность первой строки. Закусим хлебом ведь звучит не как указание на продукт, а как метафора еды как таковой – как в выражениях не хлебом единым или хлеб насущный. Или сливами тут же делает хлеб буквальным, вот-этим-вот хлебом. К тому же странна сама альтернатива – а что, маслинами или финиками или сыром не закусить? То есть сливы обесценили смысл хлеба. Очевидно, Бродскому нужно было заполнить пять слогов в начале второй строки, и он выбрал не слишком удачное решение.

В целом строфа несколько вялая. Рифмы – удачные. Читаем далее.

Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.

Все не так хорошо, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, первая строчка звучит очень громоздко – что видно на глаз (она длиннее других). Первые шесть слогов делятся на три куска – по два в каждом. То есть чтение трижды прерывается, отчего поначалу создается впечатление, что строка и в самом деле длиннее остальных, что нарушен размер.

Не ясно, что значит любящий сложенье. Можно, конечно, найти в этом указание на реального прототипа «Писем» Плиния Старшего, который был большим поклонником естественных наук. Но, настолько я знаю, математиком он не был – и, к тому же, из общего контекста этого никак не следует. Почему это важно? Потому что получается, что фраза любящий сложенье откровенно повисает в воздухе – ни до, ни после не было никаких указаний ни на его научные интересы, ни на его рачительность и хозяйственность. Слова как бы взялись из ниоткуда – а это то, чего в поэзии следует избегать. <…>

Второе двустишье – вовсе странное, хотя внешне выглядит хорошо. Непонятно, каким образом Постум сможет оплатить похороны героя – ведь он находится в Риме. Как он сможет узнать о смерти, успеть приехать и организовать похороны? Герой, что, в холодильнике античного морга будет лежать до того, как римский друг не соизволит приехать? Это не придирка: заначка не может быть реализована в качестве похоронных денег, ежели тот, кто должен ею распорядиться, находится за тридевять земель. Это невыполнимое завещание. Ниже речь пойдет о том, что деньги нужно отдать гетерам «на упокой души». Это хотя бы выполнимо технически, а вот похороны – нет.

Рифмы – точные, но не слишком удачные. В первом случае – два слова с ультрараспространенным суффиксом -ень, во втором – вообще глагольная. А это – огромный минус: рифмовать глаголы – предпоследнее дело. А последнее – рифмовать их плохо.

Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.

Кобыла тут чисто для рифмы – это сразу видно. Потому что с какой стати человек из Рима приедет к герою на своей лошади? До провинций обычно вплавь добирались, нет? Или он доскакать должен, да еще и найти похороны успеть оплатить? Абсурд.

Вторая часть – хорошая, прям очень хорошая. В ней видна и грусть от того, что жизнь скоро закончится, и уважение к себе (выражающаяся в желании быть оплаканным, то есть остаться в памяти), и благодарность к тем, по-видимому, единственным жительницам города, которые приносили старику хоть какую-то радость.

Непонятно другое. Ранее он говорил Вот и прожили мы больше половины. А теперь собирается помирать. Так это не больше половины, это вся жизнь.

Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце,
стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.

Хорошая панорама. Но. Первая строка – неудачная. Зелень (то есть крона, а не цвет) до дрожи не доходит – это ее доводит ветер. Это все равно, что сказать улицы загрузились машинами. Нет, это машины загрузили улицы.

Рифмы простые, но точные. <…>

______________

Присоединяйтесь, цензуры публикуются от одного до трех раз в месяц – в зависимости от уровня подписки.

Патроны-Метафизики Tanshe, Быть, Ravil Bildanov, Vladislav, Рустам Кашапов, Алексей Деркачёв, Timofey Chernyshov, Alexma, Denis Evdokimov, Иван – большое спасибо за подписку!

Патроны-Теурги Евгений Бухиник и Иван Зотов – вам особое почтение и благодарность!

Год без Константина Анатольевича.

Личностей, сравнимых с Крыловым, в человеческой истории едва ли наберется больше десятка. В нем русская политическая и философская мысль достигла своего максимума. Чтобы осознать это в полной мере, легче всего зайти на krylov.cc, где собран почти полный архив его творчества – это десятки тысяч (!) записей от однострочных до крупных.

У Константина остались жена и дочери. Можете оказать им помощь:

Сбербанк: 5469 3800 9051 6294 Надежда Валерьевна Ш.
Или по номеру: 8-916-116-27-63 - (телефон привязан к карте)
Тинькофф: 5536 9138 8624 6814
Яндекс-кошелёк: 410012831037853
Яндекс – карта: 5106 2180 3945 8971
PayPal: paypal.me/sha1imova
QIWI: 89161162763

О животной милоте

В соцсетях полным-полно пабликов, посвященных всякой животной милоте – котяткам, ягняткам, львяткам, свиняткам, псяткам, лемуркам и всем таким. Там особенно мимимишно выглядят фото и видео межвидовой «дружбы»: тигренок обнимает пёселя, кошка трется о косулю, собака держит бутыль с молоком, из которой пьет ягненок, лисенок жмется к сове, обезьянка сидит на спине льва и все такое. И отдельные недоумки даже пишут в комментах, что, мол, почему же даже животные могут жить в мире, а вот люди – нет. Обратите внимание при случае – под каждой трогательной фотографией обязательно найдется несколько товарищей, обличающих людское зверство и славящих звериную человечность.

Действительно, животные могут нормально ладить друг с другом – даже хищники с травоядными. Однако для этого необходимо два условия. Во-первых, животные должны быть сытыми – и не просто сытыми «на данный момент», а иметь уверенность в том, что в ближайшие часы голода не наступит – то есть иметь привычку получать еду фактически по требованию и «в другом месте» (от человека и у кормушки). Во-вторых, они должны чувствовать себя в безопасности. Все это (почти никогда) невозможно в дикой природе – а вот в искусственных условиях, под контролем человека – они вполне способны проявлять «добрые чувства» (набравшись их, разумеется, от людей) – от банальной ласковости до сопереживания другим особям (даже чужевидным). При исчезновении сытости и безопасности все становится как обычно – кровь-кишки. Природа – она такая.

На примере животных, живущих в комфорте, мы видим, как устроено человеческое общество (ведь мы отчасти животные – и от большей своей части). Нам, чтобы быть добродетельными существами, необходимо ровно те же минимальные – достаток и безопасность. Понятно, что есть исключения, но людей, выросших в атмосфере нищеты и жестокости и при этом смогших выпестовать в себе благонравие, совсем немного. Все, кто утверждают обратное – что, мол, духовность не зависит от «всякого там плотского» и даже противоположна ей – не только человеконенавистники, но еще и дураки. Благополучие и безопасность – это не только про физический комфорт, но и про душевный.

Собственно, для этого люди и создали искусственную среду и отказались от проклятого естества – чтобы прокормиться и оборониться. Для этого пришлось пожертвовать некоторыми благами природы (вроде полной безнаказанности) – но в результате получались различные формы государства и права, где дико худо-бедно сменялась цивилизованностью. По крайней мере, часть государств образовалась именно так, из соглашения – строго в соответствии с теорией общественного договора Гоббса. Кстати, также и у животных. В естественной среде никто не накажет пса за погрызенную кошку, а вот в домашних условиях – он нарвется на некоторое неудовольствие хозяев (и чует это своим неразумным нутром).

Итак, для межвидовой дружбы необходимы и удовлетворенность базовых потребностей, и угроза наказания со стороны высшей инстанции – человека. В государстве и даже между государствами – тоже самое. Мы благонамеренны (в диапазоне от учтивости до сострадательности), в основном, тогда, когда нашей жизни ничего не угрожает (точнее, когда мы не чувствуем угрозы) и достигнут определенный уровень комфорта. Но также когда мы при этом знаем, что за нарушение писаных и неписаных правил будет бо-бо.

Но чуть внешний контроль ослабляется и/или начинается борьба за жизнь и ресурсы – человеческое благонравие резко дает трещину. Потому чрезмерное ослабление государства и чрезмерное обнищание столь опасны – они создают угрозу сползания из цивилизованности в дикость. Так что чтобы культурный слой не сходил, необходимы комфорт и контроль.

Про контроль понятно, но скажем кое-что о комфорте – как раз в разрезе идиотских комментариев под картинками с милотой. Духовное развитие человеческого вида прямо пропорционально материальному развитию. Сравните наскальные рисунки и живопись последних веков, сравните отношение к умственно отсталым в прежние века и нынешнее (когда количество материальных благ выросло в сотни раз).

Парадоксально то, что при этом почти вся история высшей культуры, произведенной как раз посредством эмансипации от проклятой природы, от гнусной естественности (в которой никаким добрым чувствам места нет и быть не может) – это история попыток опровержения «сонаправленности» материального и нравственного. Отсюда все эти разговоры про «изнежились», «жили беднее, но были добрее», «знали цену деньгам», «художник должен быть голодным», «жевали гудрон и были довольны», «собственность – это кража», «назад – к природе» и все в таком духе.

Этический дуализм вообще более естественен для нашего сознания, чем монизм, но при этом сама возможность противопоставлять нравственность и благополучие возникла именно благодаря благополучию. Гоняясь по лесам за шустрой белковой пищей, подыхая в тридцать лет от порезанного пальца, хороня за жизнь с десяток детей крайне трудно думать о достатке и безопасности как о чем-то низменном, греховном или порочном.

Но! Дай представителям этого же вида, этим же хомосапиенсам, жить в мире, где у инвалидов есть пандусы, у безработных – соцзащита, у бездомных – ночлежки, а у всех остальных – суды, полиция, поликлиники, школы, музеи, библиотеки и они…

…и они не обратят на это никакого внимания. Но зато будут умиляться обнимающимся козляткам и медведяткам (выкормленным, вылеченным, вычесанным, выхоженным, выученным и вышколенным другими людьми) и прицокивать свое любимое «эх, вот с кого надо брать пример, почему мы так не можем, это мы звери, а не они, почему мы оторвались от природы, как грустно, как страшно жить, эх эх ээээх». Будут так говорить всю историю – если только им не придется вернуться обратно в эту самую природу после какого-нибудь мирового звиздеца. Там с милотой и причитаниями будет покончено.

Но потом люди опять пройдут мучительный героический путь к цивилизации, чтобы опять давиться слезами от зверей и охать на людей.

____

Если хотите читать такие тексты каждый день, то присоединяйтесь ко мне на платных сервисах (ссылки в описании канала).

Запостил для патронов 2-4 тиров большую рецензию на книгу Ю.А. Шичалина «История античного платонизма в институциональном аспекте». Вместе с цитатами текст потянул почти на 40 тысяч знаков.

Там две части – изложение и критика. Ниже – некоторые выдержки. Также на этой неделе вышли три маргиналии – к Ницше, Аристотелю и Сунь-цзы, а также очерки о первом признаке пропаганды и механике влюбленности (и возможности ее коррекции). Присоединяйтесь – этим вы поддерживаете меня не только финансово, но и морально. Ссылки – в описании канала.

Патроны-Метафизики Tanshe, Быть, Ravil Bildanov, Иван, Vladislav, Sergey Donskoy, Рустам Кашапов, Denis Evdokimov, Алексей Деркачёв, Дарья Москаленко, Alexma, Timofey Chernyshov – большое спасибо за подписку!

Патроны-Теурги Иван Зотов и Евгений Бухиник – вам особое почтение и благодарность!

_

<…>

Книга Шичалина замечательна в том отношении, что в центр рассмотрения она ставит понятие школы, то есть институции, обеспечивавшей преемственность поколений и не дававшей конкретной философской доктрине утратить влияние. Этот аспект – институциональный – является главным содержанием книги и безусловно выдающимся достижением автора. Нам сегодняшним бывает нелегко осознать, насколько важна преемственность и непрерывность в интеллектуальной сфере – ведь, будем честны, даже если завтра все кафедры философии приостановят работу, философская деятельность от этого не исчезнет – философы найдут себе место на просторах Сети или частных встреч. В древнем мире средств коммуникации было сильно меньше, а способы фиксации знания были не слишком надежны – потому конкретная философская доктрина могла удержаться в течение веков только одним способом: ее должны были сохранять, обсуждать, комментировать люди, непосредственно знавшие друг друга и передававшие друг другу накопленные интеллектуальные богатства.

<…>

Вдумаемся. Когда мы читаем о том, что «идеи философа N попали в регион X и повлияли на философа Y», мы, в общем, смутно представляем себе, как это самое попадание осуществлялось технически. Как так получилось, что кто-то куда-то что-то перевез и чем-то на кого-то повлиял. А если мы понимаем, что актором таких процессов являлись выпускники философских школ, «физика процесса» распространения становится менее абстрактной. Ведь такие выпускники – это не просто образованные люди, читавшие философские тексты и возившие их с собой (так же, как мы возим с собой книжки в отпуск). Это были члены интеллектуальных сообществ, чья принадлежность (и привязанность) к alma mater была столь же сильной, сколь у членов англо-саксонских университетских братств. То, каковы были эти школы, чем они занимались и как взаимодействовали между собой, как раз повествует книга Шичалина.

<…>

Шичалин делит историю античного платонизма (то есть, опять же, античной философии в целом) на три этапа: пребывание – исхождение – возвращение. То есть послеплатоновская школьная традиция сначала раздробилась на несколько конкурирующих направлений, а потом соединилась в неоплатонизме. Название трех этапов не случайно – Ю.А. взял терминологию тех же самых неоплатоников.

<…>

Итак, почему же платоновская школа стала системообразующей – позволившей Шичалину говорить об истории античной философии как об истории платонизма? Дело в том, что именно она впитала все самое важное, что было до нее, и разработала стабильную школьную организацию. Все другие школы, образовавшиеся на втором этапе (исхождения), копировали ее учебную практику – а потом, на третьем этапе (возвращения) были поглощены платонизмом.

<…>

Ю.А. видит доплатоновскую историю следующим образом. Вначале существовали так называемые мудрецы, которые были законодателями и политиками. Но затем – во многом в оппозиции к ним и вне связи с религиозной традицией возникает ионийская наука. Ее сущность Шичалин излагает кратко, но очень четко. Мы ведь привыкли считать Фалеса первым философом – но, как показывают исследователи ранней греческой мысли, ни Фалес, ни другие ионийцы не называли себя философами. Их деятельность называлась ἱστορίη (хисториэ, «история»). Это слово означало не совсем то, что мы ею называем сейчас. Оно означало разыскание, исследование – иначе говоря, науку.

Это сверхважный момент – увы, ему почти не учат даже в университетах. Милетцы («первые философы») философами в античном смысле не были – они были первыми учеными в современном смысле слова, то есть практиками, исследователями природы. Они возникли по тем же причинам, по каким возникли ученые в Новое Время – из потребностей торговых городов в научно-техническом прогрессе. Понятно дело, что никакой религиозности и почтения к традиции у них не было – такова психология эмпирической науки.

<…>

Религиозные консерваторы против светских прогрессистов – это ровно то, что было и на просторах греческого мира. И, как это также не раз бывало в последующей истории, ученые никакой школьной организации не сообразили, а вот религиозные пифагорейцы – создали полноценный орден, бывший и политическим клубом, и тоталитарной сектой, и университетом.

Да, пройдет всего пара веков, и философия станет синонимом науки, но изначально она была ее отрицанием. Точнее, не отрицанием науки и учености (совсем нет), но отрицанием того прагматизма и секуляризма, который свойственен милетской ἱστορίη. Этот синтез Ю.А. весьма точно называет «совмещением благочестия и учености» (стр. 117).

<…>

Самым слабым местом книги является описание исхождения. С одной стороны, автор дает описание философских учений Аристотеля, стоиков и Эпикура. Это описание достаточно общее – и мало что добавляющее в сравнении с обычным изложением в любом учебнике. С другой стороны, описания школьных практик этих течений у него фактически нет. И это удивительно. Зачем пересказывать метафизику Аристотеля или физику Эпикура – они и так общеизвестны? Но почему при этом не рассказать про сами эти школы – чем они занимались? Ведь как раз об этом пишут гораздо реже. Тем более удивительно, что в книге фактически не изложено учение Скептической Академии – ему и так редко уделяют достойное внимание. В общем, второй период описывает то, чем можно было бы пренебречь, и не описывает то, о чем хотелось бы узнать побольше. В итоге, несколько веков античной мысли (весь ранний эллинизм) уместился в неполные 40 страниц.

На это можно было бы возразить, что, мол, эта книга о платонизме – а другие школы даны лишь для того, чтобы объяснить их вторичность. Но тогда нет смысла рассказывать об их учениях, игнорируя организационную практику.

Из позитивных моментов в описании исхождения хочется отметить краткое, но емкое описание влияний платоников и перипатетиков на Эпикура.

<…>

А вот третий этап (возвращение) описан Шичалиным просто блистательно. Ю.А. не только описал деятельность главных философов-платоников нашей эры, но и показал внутреннюю логику их теоретических взглядов и учебных практик. Также он показал и внешний контекст – не слишком подробно, но достаточно для понимания тех процессов, которые превратили некогда живую мысль в школярство и начетничество. <…>

О генерализации

Одним из основных когнитивных искажений является так называемая генерализация – экстраполяция одного или нескольких случаев на все прошлые и будущие. Например, человек провел в незнакомом городе один прекрасный день и решил туда переехать – в уверенности, что там начнется другая, более счастливая жизнь (но не учел, что был там в отпуске в праздничный солнечный день). Или человек впервые целенаправленно купил валюту – а она тут же резко упала в цене – и зарекся заниматься «диверсификацией инвестиционного портфеля».

Однако, самая забавная генерализация – это когда люди, что называется, судят по себе. Я такой – значит, все люди такие, а если не такие, то надо им рассказать, как стать такими как я. И, будем честны, все мы так или иначе подвержены этому заблуждению.

Например, все мотивационные видео и книги (если даже вычесть из их числа откровенное мошенство) создаются людьми практического склада – гиперактивными, суперсмелыми и легко адаптивными. Но в чем их главная проблема – точнее, проблема тех, кто их слушает? Да в том, что мотиваторы на деньги, успех и все такое полагают, что их достижения являются их персональной заслугой и следствием знанием особых секретов (которых они, правда, когда-то не знали, а сами до них дошли). Проще говоря, «мы такие обалденные потому, что очень сильно постарались – и вы сможете также, если будете активничать; а как стать активным, мы сейчас расскажем».

На самом деле все эти преуспевшие писатели и лекторы не учитывают одну маленькую деталь – они со своими качествами составляют подавляющее меньшинство от общего числа, а их успехи – следствие врожденных качеств, а не работы над собой. У большинства людей таких качеств не было, нет и не будет – потому что бизнес- и ему подобные способности специальны, а не общи для всех. «Я просто пашу круглые сутки, рискую, вникаю во все, следую четкому распорядку и развиваюсь, развиваюсь, развиваюсь – и это просто!». Да, дружок, для тебя просто, потому что природа щедро тебя одарила, а вот мне она ничего такого не дала, так что – от меня тебе летит пожелание удачи в делах и дизлайк под видосом.

В этом и кроется суть генерализации – человек думают, что его индивидуальные дарования являются всеобщими. А раз не все смогли ими воспользоваться и стать похожими на него, то свои успехи он приписывает своему Я, а не своей природе. «Природа? Нет, это отговорки в пользу бедных, я просто много работал, падал и вставал, проигрывал и побеждал, это я я я я я». Да, конечно – но только способность много работать и легко справляться с трудностями – это не приобретенный навык, а врожденная особенность. «Каждый может, люди одинаковы, нужно идти к своей мечте, все зависит от силы воли». Да, но только сила воли тоже врождена. Достаточно посмотреть на маленьких детей, дав им собирать конструктор. Одни бросят это дело через пять минут, а другие – изревутся, изголодаются, но не оторвутся пока не соберут. Разная природа.

Это никак не противоречит тому, что у нас есть свобода воли (что бы там не говорили всякие Сапольски и ему подобные). Да, от наших усилий зависит очень много, но это не значит, что способности не имеют ограничений. То, что я не могу взлететь, является моим ограничением, но это не значит, что я не могу двигаться влево и вправо. То есть у моей способности перемещения есть ограничения, но внутри этих ограничений я свободен. Также и все эти сверхуспешные предприниматели, инвесторы и стартаперы: у них есть свобода впахивать или дауншифтить, но это не значит, что у других людей пространство свободы столь же широкое. Они могут гордиться тем, что реализовали свои задатки, но не имеют морального права внушать другим, что такие задатки имеются у каждого первого.

С другой стороны, попытка сойти за «обычного парня, который просто не опускал рук», является не только гордыней людей практического склада, но и запросом публики. И это забавнейший парадокс, который меня всегда удивлял. Если на вопрос «как вам удалось достичь успеха» человек отвечает, что исключительно «верой в себя и трудолюбием», то публике это нравится. Хотя, если вдуматься, он говорит следующее: «Мой успех – моя заслуга». И это бахвальство и позерство заходит большинству людей куда лучше, чем честный ответ. А он звучит так: «Мне повезло – у меня от природы соответствующий набор качеств». Такой спич звучит для других как высокомерный – «он что, лучше нас?», хотя (опять же, если вдуматься) он максимально скромный: «Вы поймите, я ничего для этого не сделал, я только не дал себе похерить данные природой преимущества».

В этом – дурость эгалитарного представления о человеке. Фактор природных дарований, фактор предопределения, фактор изначальной форы считается непристойным – тогда как бесконечное чванство относительно «трудолюбия», «упорства» и «самодисциплины» воспринимаются как честность и скромность. Все потому, что правда о биологической детерминации наших внутренних качеств (опять же, при всей важности личного выбора) лишает других надежды.

В общем, получается комичная перекличка двух типов прожектерства:
- Одни говорят «я смог, но я обычный человек, так что и вы сможете, потому что вы ничем не хуже».
- Другие думают – «он смог, он обычный человек, и я смогу, потому я ничем не хуже».
Хуже – и в этом нет ни особенной радости, ни особенной трагедии, потому что природа лишена морального сознания и не обязана всех одаривать в равной мере.

У теоретических людей – свои ошибки, связанные с генерализацией. Они думают, что все люди способны разбираться в искусстве, осознавать свои чувства, строить сложные абстрактные модели, писать интересные сочинения, вырабатывать твердые политические и этические убеждения. Надо только постараться – ведь у нас же, мол, получается. Конечно, в той или иной степени все люди могут подтянуть себя в таких вопросах – равно как способны посмотреть мотивационное видео, начать действовать и добиться определенного успеха. Но вообще гуманитарные, научные и иные теоретические способности – равно как и предпринимательские таланты, являются специальными и распределены совсем не равномерно.

Но кто же вспомнит об этом, когда проецирует себя на весь окружающий мир? – и теоретики в этом не хуже практиков. В их случае видим то же самое заблуждение – что все люди одинаковы если не по своему актуальному состоянию, то в потенциале. И отсюда все эти кликушества теоретических людей. «Ой, сейчас никто не читает поэзию – что с нами будет?», «Ах, сейчас не время философии!» и прочее. Хочется спросить – а пятьсот лет назад в каждом селе философов читали что ли? Или двести лет назад в какой кабак не зайди – везде Данте распевают и Гомером разбавляют, так?

Проблема теоретических людей в том, что они имеют особые дарования (которых, например, нет у большинства практиков вроде тех же мотиваторов) – но именно в силу этих дарований они не очень приспособлены к жизни. Потому они хорошо думают и чувствуют – но смотрят на жизнь немного со стороны и недоумевают, почему другие не умеют мыслить и чувствовать в той же мере, но при этом лучше устраиваются в жизни. Так они и помирают в переживаниях за будущее, в непонимании своих особенностей и в осуждении чужой ограниченности.

А ведь если принять очевидные истины о том, что разным людям даны разные дарования в разных сочетаниях, что в природе есть закономерности, но нет равенства и справедливости и что не нужно пытаться переделать мир по собственному образцу (или, наоборот, себя – под чужие образцы) – и всем станет легче. И сверхуспешным практикам, вынужденным косить под «парней с соседнего двор(ц)а», и их малоуспешным подражателям, мерящим свои фантазии Гейтсами и Джобсами, и людям теоретического склада, вечно оскорбленными собственной неустроенностью и всеобщей «бездуховностью».

______

Больше текстов – на Бусти и Патреоне

Тупик альтруизма

(публикуется с сокращениями – читайте полную версию на платных сервисах)

Если альтруизм, бескорыстие, самопожертвование (и другие синонимы кантовского категорического императива) мы почитаем добродетелями, а эгоизм, своекорыстие и малодушие – пороками, то, получается, что сами одобряем внутренне противоречивую иерархию ценностей. Потому что в такой иерархии более добродетельные люди должны действовать себе во вред – ради других. Но эти последние также, по логике, будут действовать себе во вред – ради других других (в том числе и других альтруистов). Но кто же тогда будет выгодоприобретателем массового самоотречения? Порочные люди. Они будут брать, но не будут ничего отдавать – или будут только до той степени, до которой им самим это выгодно. Получается, лучшие люди должны стараться ради худших. Звучит не очень справедливо и не очень логично.

На уровне индивидуального сознания проблем нет – я исполнен благих намерений, я понимаю, где разумное-доброе-вечное (а где ему обратное), и действую исходя из добродетели, а не из порока. Но когда мы переносим этот принцип на общество, то благородные, храбрые, честные, достойные, великодушные, щедрые и милосердные становятся объектом паразитирования со стороны худших людей.
<…>

И выхода из этой ситуации может быть ровно два. Точнее, выходов может быть гораздо больше, но наиболее последовательных – именно два.

Выход первый: меритократия

Первый – светский, предложенный Платоном и Аристотелем. У Платона более низкие люди пусть и имеют некоторые свободы, недоступные лучшим (например, право иметь семью и собственность), но все же ограждены от управления политическим целым. Этим целым все-таки управляют наиболее добродетельные – и благодаря этому само государство остается добродетельным. Пусть платоновское государство, мягко говоря, жутковатое – но все же иерархия душ в нем соответствует социальной иерархии, ибо ни тимократы (честолюбцы), ни олигархи, ни демагоги, ни тиранны не имеют в нем шансов на возвышение.
<…>

Идеальный человек по Аристотелю – этот тот, кто обладает внешними благами, но использует их на благо других, получая от своей деятельности и сознания собственной добропорядочности удовольствие и, превращая такой образ в привычку, достигает ровного, устойчивого состояния счастья и блаженства. Такой идеал, сочетающий внутренние добродетели с внешними благами, он называл забавным античным словечком калокагатия (буквально «добро-прекрасность», «прекрасно-благость»).
<…>

Как это связано с вопросами иерархии? Дело в том, что для Аристотеля сутью добродетели является не альтруизм, а соотнесение личных интересов с государственными. Человек, обладающий калокагатией, замечателен тем, что признает себя частью политического целого, но уважает себя и заботится о себе.
<…>

Прошу обратить особое внимание: альтруистический бескорыстный категорический императив работает на общество только в том случае, если ему следуют все – а аристотелевская калокагатия работает на общество даже в том случае, когда ей следует только один человек.
<…>

Выход второй: освящение

Можно, однако, пойти и другим путем – объявить параллельную иерархию, в которой альтруисты окажутся на вершине социальной пирамиды. Именно такую иерархию объявило греко-латинское христианство – где «будут последние первыми, и первые последними» (Мф. 19:30). Разумеется, такое опрокидывание возможно только в том случае, если помимо нашего мира существует высший мир, где плачущие утешатся, а кроткие наследуют землю (Мф. 5:4-5). Тем самым бескорыстные люди находятся внизу только в пределах земной жизни, но их нравственная чистота служит им если не гарантией, то преимуществом в вопросе обретения вечного блаженства. Иначе говоря, сакрализация альтруизма как раз и восстанавливает социальную справедливость, пусть и делает это за пределами социума.
<…>

В теории это звучало хорошо – но культура, построенная на прославлении такой иерархии, неизбежно сталкивается с этико-логическими парадоксами в том случае, если становится доминирующей. Так, собственно, и произошло с победившим христианством. Очень легко чувствовать себя первыми, будучи последними, гонимыми и поношаемыми со стороны безбожников, царящих в лежащем во зле мире. Куда труднее чувствовать себя первыми тем праведникам (точнее, стремящимся к праведности), кто живет под властью христианских монархов. Потому возникает вторая иерархия – где помазанные богом цари управляют народами, а викарии (наместники) Христа – иереями и монахами.
<…>

В общем, получается ситуация, общая для всех антиутопий – чтобы жить в мире и добродетели, нужно практиковать всякое такое, что никак не похоже ни на то, ни на другое. Интересы целого не есть сумма частных интересов, а потому то, что признается прекрасным на индивидуальном уровне, не работает на коллективном. Да, в христианской системе ценностей желание обрести спасение подталкивает к бедности, уединению, ненасилию, безбрачию и прочему – но все общество не может быть ни бедным, ни раскиданным по скитам, ни не карающим, ни бездетным – а значит, кто-то должен брать на себя эти функции. Потому приходится придумывать всякие икономии (снисхождения). Мол, убивать нельзя – но можно на войне и по суду. И богатеть нельзя – но если праведно и с пожертвованиями, то на здоровье. И вожделеть чужие телеса нельзя – но если в браке и с ленцой, то ладно.

Таким манером все мирские дела постепенно легализуются – но это всегда компромисс. Иначе говоря, коллизия религиозного мышления в христианском варианте звучит так: «Да, мы начинали с объявления социально последних нравственно первыми, но обстоятельства изменились – мы стали социально первыми; теперь надо чего-то думать – как при этом не стать нравственно последними, а потому – давайте введем поправки!». Так заповедь «все животные равны» превращается в «все животные равны, но некоторые равнее», а «животное не пьет спиртного» – в «животное не пьет спиртного сверх меры».

<…>

____

Патроны-Метафизики Vladislav, Алексей Деркачёв, Дарья Москаленко, Timofey Chernyshov, Быть, Иван, Tanshe, Sergey Donskoy, Alexma, Рустам Кашапов, Denis Evdokimov, Ravil Bildanov, Александр – большое спасибо за подписку!

Патроны-Теурги Евгений Бухиник, Иван Зотов, Unrecorder и kapitanKukan – вам особое почтение и благодарность!

Разместил для патронов (ссылки – в описании канала) здоровенный текст (60 тысяч знаков, 20 листов А4) об исторических типах мировоззрения – мифологии, религии и философии. Он доступен для подписчиков двух высших уровней (250 и 500 рублей) в форматах docx и pdf. Там все, что вы хотели знать по этой теме – живо и с примерами.

Уже сейчас для патронов размещены 32 публикации – до конца месяца будет еще 5 штук. На всякий случай напомню о важном правиле Патреона: деньги списываются сначала в момент оформления подписки, а затем – каждое первое число нового месяца. Так что лучше становиться участником Патреона в начале месяца, а не сейчас. На Бусти списания идут раз в месяц в одно и то же число (например, 28 мая, 28 июня и т.д.). Так что прямо сейчас лучше оформляться на Бусти – либо, ежели вам более удобен Патреон, дождаться 2 июня.

Патроны-Метафизики Alexma, Ravil Bildanov, Sergey Donskoy, Иван Иванов, Алексей Деркачёв, Denis Evdokimov, Tanshe, Vladislav, Timofey Chernyshov, Быть, Александр, Иван, Дарья Москаленко – большое спасибо за подписку!

Патроны-Теурги Unrecorder, kapitanKukan, Иван Зотов, Евгений Бухиник и Рустам Кашапов – вам особое почтение и благодарность!

Ниже – выдержки из опубликованной работы.

<О мифологии>

<…> Почему мифы не учат добру? В ответе кроется ключ к мифологическому мышлению. Задача мифа не в том, чтобы рассказать, как надо, как хорошо, как правильно, а в том, чтобы рассказать, как было. Миф внеморален – также как учебник по физике. Нравятся нам атомы или фотоны – это для ученых неважно. Или учебник истории: нравится нам история или нет – ее надо знать. Задача авторов учебника – рассказать как на самом деле.

И миф имеет ту же функцию – объяснить реальность, а не приукрасить. Мифы, опять же, создавали древние люди – а их жизнь была не слишком хороша. Она, скажем откровенно, была отвратительна. Но если реальность ужасна, то почему рассказ о ней должен быть приукрашенным?

Но ведь богов, скажем мы, лучше изображать прекрасными – в пример нам. На земле жизнь может быть дурной, но хоть на небе-то должна быть справедливость! Надо хорошие мифы делать, чтобы воспитывать молодежь. Именно так, опять же, рассуждал Платон.

Но что неверно в этом призыве? То, что здесь мы делим все мироздание на небесное и земное – здесь так, а там так. А это черта какого типа мировоззрения – мифологического? Нет, религиозного.

Мифологическое мышление тем и отличается от религиозного, что не делит мир на божественный и человеческий, на земной и небесный, на вечный и временный, на добрый и злой. В мифологическом мировоззрении все слитно, все смешано. <…> То есть в мифологическом мышлении нет разделения на вещь и ее идею. Потому весь мир полон всяких живых существ – нимф, фавнов, кентавров, леших, домовых – все это часть ландшафта и быта. <…>

Посмотрим, как мифологическое мышление работает сегодня – чтобы у нас не сложилось ощущения, что миф как тип мировоззрения остался где-то в прошлом.

Приходим мы к пожилому родственнику. И в который уже раз видим у него какую-то дурацкую статуэтку. Она и выглядит паршиво, и стоит две копейки, и в интерьер не вписывается. И мы говорим: «Может, выкинем? Давай я другую куплю, красивую?». И в ответ мы можем услышать следующее: «Я не могу это выкинуть. Это дорогая для меня вещь, это память».

Смотрите. Где находится память? В статуэтке? Нет. Она находится в голове помнящего. В структуре вещи нет никакой памяти. Но вот что делает человек: он переносит субъективные переживания от вещи на нее саму. И ведь это не так происходит, что вещь нужна, чтобы вспоминать (как узелок на память): «Где же и с кем я был? О, статуэтка, точно – Румыния, 79й!». Ну нет же, правда… Вещь – не напоминание, она сама есть память. Это и есть мифологизация, то есть придание неживому свойств живого. Ведь это ж как бы всего лишь вещь. Но как бы нет. <…>

<О религии>

<…> Возможна ли религия без откровения? Попытки создать религию «за письменным столом» предпринимались очень часто. Почти все крупнейшие философы вплоть до 19го века пытались доказать существование бога собственными размышлениями: Парменид, Гераклит, Платон, Аристотель, стоики, эпикурейцы, Декарт, Лейбниц, Гегель. И я вам скажу, что это были очень интересные попытки – их богословие было великолепно и очень логично. Они говорили о боге куда более логично, чем все известные нам религии.

Но. Никто в мире не верит в религию Гераклита или Декарта или Гегеля (точнее, в Гегеля верят, но не как в теолога). Потому что они – как честные философы – опирались именно на размышление, а не на откровение. То есть никто из них не говорил, что это, мол, мне бог продиктовал мои мысли – нет, они писали от себя и честно в этом сознавались. А верующим этой отсебятины совсем не надо. Не надо человеческого слова – нужно слово божие. <…>

Другой важный момент. В мире земном по определению действуют земные законы, естественные законы. И это было понятно еще в древности. Ставишь воду на огонь – она закипает. Отпускаешь камень – он падает вниз. Протыкаешь человека копьем – он умирает. Это естественные законы. Может, их когда-то установил бог, а может все сложилось само – но в любом случае здесь, в нашем существовании действуют природные закономерности, а не прямое действие бога.

Потому что ежели допустить, что каждое действие в мире происходит по воле бога – то это значит, мы живем в сверхъестественном мире. А где тогда живут боги? Вместе с нами? Может быть, но тогда это должно называться мифологией: все чудесно, все божественно, все волшебно. А религия – это не мифология. Очевидно, что законы природы есть, иначе бы разделение миров потеряло смысл.

Но. Могут ли они, естественные законы, нарушаться? Если не могут – то нет религии. Это принципиально важно понять: в религиозном мировоззрении законы природы обязательно есть, но обязательно, непременно, неизбежно должны нарушаться – хотя бы иногда. Если естественный закон незыблем – значит, природа не нуждается в боге, значит, она сильнее бога. <…>

<О философии>

<…> Я подчеркиваю рациональную основу философии, поскольку мифологическое и религиозное мышление в такой основе не слишком нуждаются – а потому это главное отличие философии как типа мировоззрения: опора на собственный (человеческий) свободный и автономный разум. Такой разум все подвергает сомнению, ничего не принимает на веру и не боится ставить перед собой и другими самые неприятные вопросы. Потому, кстати, в Средневековье философия не развивалась – потому что истина уже была известна – религиозная истина. А там, где истина уже определена заранее – там философу делать нечего.

А потому, собственно, философы во все времена считались людьми неприятными и даже опасными, ведь они отказывались верить в общепринятые истины и поклоняться общепринятым святыням. Это, кстати, нормально – никто не любит тех, кто задает трудные вопросы и ничему не верит на слово.

Но если бы не отыскивались люди, которые готовы были во всем сомневаться и предлагать новые решения, мы бы остались там, где и были несколько тысячелетий назад – мы бы топтались на месте или шли бы в обратную сторону. <…>

Потому – я сейчас буду выражаться несколько маркетинговыми терминами. История философии – это история успеха нашей цивилизации. Успеха через ошибки, странные гипотезы и даже катастрофы, но все же это история триумфа разума. История философии как история науки демонстрирует нам, как мы за кратчайших срок освободились от проклятой природной необходимости и пришли к свободе, знанию и материальному изобилию. <…>