Рассмотрим второй вариант – продолжать быть пролетарием, но зарабатывать все больше. В первом случае я допустил, что мой воображаемый адресат – человек трудолюбивый. Но может быть и наоборот – ну вот не хотите вы запариваться и заниматься достиженством, а просто хотите немного работать, хорошо за эту небольшую работу получать и, в целом, не париться. То есть пролетарий вы не потому что любите работать, а потому что хотите поменьше ответственности и побольше свободного времени. Разпиздяй вы, проще говоря. Тогда тем более нельзя поддерживать левых – потому что будут вас прорабатывать как Афоню из одноименного советского фильма. Будете работать строго по расписанию – а не когда захотите и не когда будет сладкий заказ.
Но как же тогда, ежели будет капитализм, получать все больше благ? Очень просто – сам капитализм, как уже сказано выше, способствует увеличению валового национального продукта – то есть бабла в стране все больше. Что дают правые? Рост экономики, низкие налоги, дешевые кредиты – в итоге каждый заработанный рубль стоит все больше (на него тупо больше можно купить), а доступность банковских услуг приводит к росту строительства нового жилья и делания ремонта в старом. Больше потенциальных заказов – и каждый оплачивается более крепкой валютой. Хотите берите – хотите отдыхайте.
Если не верите, то сравните размер пособия по безработице в нормальной капиталистической стране с зарплатой за полный рабочий месяц в социалистической стране.
Короче, хотите много заработать упорным трудом – голосуйте за правых.
Хотите нормально жить, не запариваясь – голосуйте за правых.
А левых посылайте в жопу – они ничего не дадут вам.
Кого формально защищают левые? Бедных. А как левым получить больше голосов? Увеличить количество бедных. Если вы бедны, то с левыми вы станете нищим. Если вы середняк – станете бедным. А вот если вы сверхбогаты, то с левыми вы станете не только еще более богатым, но и более влиятельным – поскольку сможете конвертировать деньги во власть, скупив ее оптом по все более снижающейся цене. Потому олигарх и социалист всегда идут рука об руку – против интересов настоящих трудовых людей всех категорий, от пролетариев до владельцев предприятий.
1 мая – выходной день. Как сказал один мой знакомый, это день солидарности трудящихся со всеми нетрудящимися. Это весьма символично, так как у обоих категорий есть лишь один способ достижения преуспевания или хотя бы достатка – капитализм.
Примечание для непосвященных. В современной РФ никакого капитализма нет и в помине – это олигархическое государство с ультра-левым трудовым законодательством и элементами рынка. Олигархический характер государства не позволяет вам богатеть, законодательство вынуждает выдавать вам и без того низкую зарплату в конвертах, и лишь элементы рынка делают жизнь в этом всем пиздеце более-менее сносной.
Но как же тогда, ежели будет капитализм, получать все больше благ? Очень просто – сам капитализм, как уже сказано выше, способствует увеличению валового национального продукта – то есть бабла в стране все больше. Что дают правые? Рост экономики, низкие налоги, дешевые кредиты – в итоге каждый заработанный рубль стоит все больше (на него тупо больше можно купить), а доступность банковских услуг приводит к росту строительства нового жилья и делания ремонта в старом. Больше потенциальных заказов – и каждый оплачивается более крепкой валютой. Хотите берите – хотите отдыхайте.
Если не верите, то сравните размер пособия по безработице в нормальной капиталистической стране с зарплатой за полный рабочий месяц в социалистической стране.
Короче, хотите много заработать упорным трудом – голосуйте за правых.
Хотите нормально жить, не запариваясь – голосуйте за правых.
А левых посылайте в жопу – они ничего не дадут вам.
Кого формально защищают левые? Бедных. А как левым получить больше голосов? Увеличить количество бедных. Если вы бедны, то с левыми вы станете нищим. Если вы середняк – станете бедным. А вот если вы сверхбогаты, то с левыми вы станете не только еще более богатым, но и более влиятельным – поскольку сможете конвертировать деньги во власть, скупив ее оптом по все более снижающейся цене. Потому олигарх и социалист всегда идут рука об руку – против интересов настоящих трудовых людей всех категорий, от пролетариев до владельцев предприятий.
1 мая – выходной день. Как сказал один мой знакомый, это день солидарности трудящихся со всеми нетрудящимися. Это весьма символично, так как у обоих категорий есть лишь один способ достижения преуспевания или хотя бы достатка – капитализм.
Примечание для непосвященных. В современной РФ никакого капитализма нет и в помине – это олигархическое государство с ультра-левым трудовым законодательством и элементами рынка. Олигархический характер государства не позволяет вам богатеть, законодательство вынуждает выдавать вам и без того низкую зарплату в конвертах, и лишь элементы рынка делают жизнь в этом всем пиздеце более-менее сносной.
Forwarded from Спутник и Погром
2 мая 2014 года - важный эпизод в трудном и долгом рождении русской нации. Потому что после 2 мая тысячи русских чуть ли не впервые в новейшей истории осознанно поехали мстить за других русских. Не за «территориальную целостность», не за «восстановление конституционного порядка», не за «товарищей по революционной борьбе», а именно за других русских. Десятки тысяч русских принялись снабжать добровольцев всем необходимым, сотни тысяч - поддерживать деньгами, миллионы - морально. И все это - против воли государства, которое неделю спустя, 9 мая, торжественно парадировало на Красной площади, а к концу месяца официально признало новую украинскую власть.
- Лучший выбор украинского народа - сказал Путин.
- Осколочно-фугасными - огонь! - ответил Стрелков.
Отдаленные последствия тектонического сдвига, начавшегося после 2 мая, еще не ясны до конца - может быть, из-за того, что наша нация начала проявляться в огне Дома Профсоюзов, это все в итоге приведет к тому, что Русское Национальное Государство (неизбежное) станет очередной геноциидальной тоталитарной диктатурой, кто знает, во что выльется эта страшная травма. Отмщение веселым одесским шашлычникам еще не свершилось, спроса с веселых участников парада 9 мая 2014 года еще не было, монументы одесским мученикам и праведникам еще не возведены, мы по-прежнему пребываем в первом акте большой и страшной исторической драмы «Возвращение русских».
Но одно можно сказать точно уже сейчас: если ты русский - помни Одессу. Русский Одессу не может забыть. https://www.youtube.com/watch?v=f42Jl3_X_WA
- Лучший выбор украинского народа - сказал Путин.
- Осколочно-фугасными - огонь! - ответил Стрелков.
Отдаленные последствия тектонического сдвига, начавшегося после 2 мая, еще не ясны до конца - может быть, из-за того, что наша нация начала проявляться в огне Дома Профсоюзов, это все в итоге приведет к тому, что Русское Национальное Государство (неизбежное) станет очередной геноциидальной тоталитарной диктатурой, кто знает, во что выльется эта страшная травма. Отмщение веселым одесским шашлычникам еще не свершилось, спроса с веселых участников парада 9 мая 2014 года еще не было, монументы одесским мученикам и праведникам еще не возведены, мы по-прежнему пребываем в первом акте большой и страшной исторической драмы «Возвращение русских».
Но одно можно сказать точно уже сейчас: если ты русский - помни Одессу. Русский Одессу не может забыть. https://www.youtube.com/watch?v=f42Jl3_X_WA
Ни убавить, ни прибавить.
Сходил сегодня почтить память борцов за Русскую Одессу и напомнить Украине, что подобные преступления не имеют срока давности.
Народу было мало. Это грустно.
Сходил сегодня почтить память борцов за Русскую Одессу и напомнить Украине, что подобные преступления не имеют срока давности.
Народу было мало. Это грустно.
Наткнулся на лекцию Виктории Лысенко про индийскую философию. https://www.youtube.com/watch?v=Kvg9YLm-A6k
Главный вопрос, которому посвящено ее выступление – можно ли считать индийскую мысль философией. Она утверждает, что да, можно. Сначала она приводит три традиционных аргумента против «философичности» индийской мысли и последовательно опровергает их:
1) Стереотип: «индийская мысль есть самодостаточная мудрость, не нуждающаяся в развитии». Напротив, говорит профессор Лысенко, в Индии существовала длительная традиция философских диспутов, в рамках которых проигравший должен сам признать поражение и стать учеником победителя. И в этих диспутах важна была именно рациональность, логическая аргументация, а не апелляция к авторитетам или богословская подкованность.
2) Стереотип: «индийская мысль есть теизм, а не самостоятельная философия». Напротив, разные школы принципиально по-разному относятся и к авторитету Вед, и к их толкованию. Есть там аналоги и атомистов, и скептиков, и перипатетиков, и софистов (Вайшешика, Локаята и прочие).
3) Стереотип: «индийская мысль направлена на индивидуальное спасение, а не на объективное знание». Напротив, одно с другим вполне могло сочетаться. Кроме того, то же самое мы видим у киников, стоиков и многих других и в философии Модерна.
По ее мнению, главную роль в отвержении индийской мысли в качестве философской сыграл Гегель, считавший ее лишь предфилософией.
Оставляю эти ее мысли как есть – я не специалист в этом вопросе и просто фиксирую интересное мнение.
По индусам, помимо религиоведческих работ, читал только Радхакришнана, и то не полностью. Также у меня в бумажном виде лежат непрочитанный Макс Мюллер со своими «Шестью системами» и книга по индийским атомистам. Не знаю, когда до них дойдут руки.
По прочитанному у Радхакришнана у меня сложилось схожее впечатление – в индийской мысли философское содержание вполне себе было, что немудрено: индоевропейские «культурные коды» (по крайней мере, языковые) должны были выстрелить еще где-то, кроме окраин Эллады.
У Радхакришнана постоянно присутствовали сопоставления индусов и греков – вот это очень напоминает Аристотеля, а это Демокрита и т.д. Вот к таким параллелям следует относиться крайне осторожно – тем более, что, не владея санскритом, сделать фактчекинг весьма проблематично. Мы должны лишь полагаться на добросовестность историка философии, а вот с этим есть проблемы. Дело в том, что Сарвепалли Радхакришнан – не только ученый, но и второй президент независимой Индии после освобождения от британцев. Но при этом получил Темплтоновскую премию, еще будучи на высшем государственном посту.
Что это за премия такая – посмотрите Википедию. Присуждается за «открытия в духовной жизни» и вручается супругом Бабы Лизы. Короче, награда «за верную службу» делу мирового социализма – из рук главных кукловодов левого движения.
Так что читать этого индийского товарища нужно весьма аккуратно – как и вообще любого философа, открыто занимающегося политикой или состоящего на госслужбе. Кстати, вспомните, кем был по должности тот же Гегель – в его философии очень-очень-очень многое станет понятно.
Главный вопрос, которому посвящено ее выступление – можно ли считать индийскую мысль философией. Она утверждает, что да, можно. Сначала она приводит три традиционных аргумента против «философичности» индийской мысли и последовательно опровергает их:
1) Стереотип: «индийская мысль есть самодостаточная мудрость, не нуждающаяся в развитии». Напротив, говорит профессор Лысенко, в Индии существовала длительная традиция философских диспутов, в рамках которых проигравший должен сам признать поражение и стать учеником победителя. И в этих диспутах важна была именно рациональность, логическая аргументация, а не апелляция к авторитетам или богословская подкованность.
2) Стереотип: «индийская мысль есть теизм, а не самостоятельная философия». Напротив, разные школы принципиально по-разному относятся и к авторитету Вед, и к их толкованию. Есть там аналоги и атомистов, и скептиков, и перипатетиков, и софистов (Вайшешика, Локаята и прочие).
3) Стереотип: «индийская мысль направлена на индивидуальное спасение, а не на объективное знание». Напротив, одно с другим вполне могло сочетаться. Кроме того, то же самое мы видим у киников, стоиков и многих других и в философии Модерна.
По ее мнению, главную роль в отвержении индийской мысли в качестве философской сыграл Гегель, считавший ее лишь предфилософией.
Оставляю эти ее мысли как есть – я не специалист в этом вопросе и просто фиксирую интересное мнение.
По индусам, помимо религиоведческих работ, читал только Радхакришнана, и то не полностью. Также у меня в бумажном виде лежат непрочитанный Макс Мюллер со своими «Шестью системами» и книга по индийским атомистам. Не знаю, когда до них дойдут руки.
По прочитанному у Радхакришнана у меня сложилось схожее впечатление – в индийской мысли философское содержание вполне себе было, что немудрено: индоевропейские «культурные коды» (по крайней мере, языковые) должны были выстрелить еще где-то, кроме окраин Эллады.
У Радхакришнана постоянно присутствовали сопоставления индусов и греков – вот это очень напоминает Аристотеля, а это Демокрита и т.д. Вот к таким параллелям следует относиться крайне осторожно – тем более, что, не владея санскритом, сделать фактчекинг весьма проблематично. Мы должны лишь полагаться на добросовестность историка философии, а вот с этим есть проблемы. Дело в том, что Сарвепалли Радхакришнан – не только ученый, но и второй президент независимой Индии после освобождения от британцев. Но при этом получил Темплтоновскую премию, еще будучи на высшем государственном посту.
Что это за премия такая – посмотрите Википедию. Присуждается за «открытия в духовной жизни» и вручается супругом Бабы Лизы. Короче, награда «за верную службу» делу мирового социализма – из рук главных кукловодов левого движения.
Так что читать этого индийского товарища нужно весьма аккуратно – как и вообще любого философа, открыто занимающегося политикой или состоящего на госслужбе. Кстати, вспомните, кем был по должности тот же Гегель – в его философии очень-очень-очень многое станет понятно.
YouTube
1.0 «Что такое индийская философия и в чем состоят стереотипы ее восприятия на Западе и в России?»
Лекция «Что такое индийская философия и в чем состоят стереотипы ее восприятия на Западе и в России?» доктора философских наук, зав. сектором восточных философий Института философии РАН Лысенко Виктории Георгиевны.
Ссылка на телеграмм Института философии…
Ссылка на телеграмм Института философии…
Как нужно преподносить философские учения (1)
Я постоянно мониторю лекции по философии – уже не столько для получения новой информации, сколько для сравнения манеры и стиля подачи. Для живого общения с аудиторией иногда пригождается.
Первое, что бросается в глаза – очень низкий уровень ораторских способностей. Я понимаю, что у нас в культуре вообще с этим проблемы – наши люди думают не хуже, чем другие европейские народы, но выражают свои мысли из рук вон плохо. Но это ладно: просто должно смениться поколение, чтобы появился вкус на хорошую, грамотную, информативную и при этом экспрессивную речь. Это, кстати, относится не только к философии – на ютубе я подписан почти на все научные каналы, и там редко кого можно слушать без ускорения в полтора раза.
Но что касается конкретно философии – я вижу огромный недочет в самой методике преподавания. Обычно после подводки (биография, исторические условия) просто начинается изложение того или иного учения. И чем древнее учение – тем страннее звучит изложение.
На самом деле, необходимо строго разделять два момента в изложении автора или школы (далее – учения). Их нельзя путать, их нельзя излагать в обратном порядке, их нельзя объединять.
1. Вопрос-проблема, который поставил или который пытался решить автор. Это важнейший пункт, без которого не имеет никакого смысла рассматривать его учение.
2. Само учение, то есть то, как автор пытался ответить на поставленный вопрос.
Это разделение должно проводиться с максимальной строгостью, на которую только способен историк философии. Дело в том, что поставленный вопрос является объективным и задается философом не только самому себе, но и всем нам. А вот учение есть индивидуальная попытка решить проблему – и это решение всегда имеет плюсы и минусы.
Я постоянно мониторю лекции по философии – уже не столько для получения новой информации, сколько для сравнения манеры и стиля подачи. Для живого общения с аудиторией иногда пригождается.
Первое, что бросается в глаза – очень низкий уровень ораторских способностей. Я понимаю, что у нас в культуре вообще с этим проблемы – наши люди думают не хуже, чем другие европейские народы, но выражают свои мысли из рук вон плохо. Но это ладно: просто должно смениться поколение, чтобы появился вкус на хорошую, грамотную, информативную и при этом экспрессивную речь. Это, кстати, относится не только к философии – на ютубе я подписан почти на все научные каналы, и там редко кого можно слушать без ускорения в полтора раза.
Но что касается конкретно философии – я вижу огромный недочет в самой методике преподавания. Обычно после подводки (биография, исторические условия) просто начинается изложение того или иного учения. И чем древнее учение – тем страннее звучит изложение.
На самом деле, необходимо строго разделять два момента в изложении автора или школы (далее – учения). Их нельзя путать, их нельзя излагать в обратном порядке, их нельзя объединять.
1. Вопрос-проблема, который поставил или который пытался решить автор. Это важнейший пункт, без которого не имеет никакого смысла рассматривать его учение.
2. Само учение, то есть то, как автор пытался ответить на поставленный вопрос.
Это разделение должно проводиться с максимальной строгостью, на которую только способен историк философии. Дело в том, что поставленный вопрос является объективным и задается философом не только самому себе, но и всем нам. А вот учение есть индивидуальная попытка решить проблему – и это решение всегда имеет плюсы и минусы.
Как нужно преподносить философские учения (2)
Если мы опускаем первый пункт, то второй кажется нам произволом и отфонарщиной. Вот стандартный синопсис рассказа об учении Платоне: «Родился… был учеником… после казни учителя уехал… вернулся… также учил, что помимо изменяющегося мира вещей существует вечный нематериальный мир идей или эйдосов, которые… воспитал Аристотеля… в третий раз уехал… в самом своем большом произведении писал о необходимости переустроить государство… умер…».
Мало того, что в содержательной части весьма мало правды – так еще и сама речь выставляет его сказочником что твой Мартин (не тот, который Хайдеггер). Из таких рассказов, а также и учебников, что вообще пипец, следует, что был когда-то забавный такой чел, который считал, что вот есть наш мир, а есть вечный мир, потому что откуда тогда взялся наш мир и откуда в нашем мире берутся идеи…
Это довольно смешно для современного сознания: что существуют какие вечные, неразрушимые, нематериальные, недоступные идеи. И 2500 лет люди этого Платона изучают. Странно, да?
Странно. Ну, ладно, будем изучать, раз лектор читает. А что до самого Платона… Ну считал он так (хотя вообще-то не считал, но это уже более высокая ступень, не для зачета на первом курсе). А нам-то что с этого? Печаль в том, что даже худо-бедно освоив его учение, мы не можем понять, почему оно до сих пор будоражит научное сообщество (и не только – и не столько – философское).
Просто лишь изложение учения никак не проливает свет на саму проблему, решением которой явилось это учение.
В отношении Платона она звучит примерно так: «Существуют ли материальные объекты (вещи)? Да, и об этом нам говорят наши органы чувств. А существуют ли нематериальные объекты – те, которые мы не видим, не слышим и не нюхаем? Существуют ли числа? Существует ли число пять – не пять енотов или ноутбуков, а просто пять, пять само по себе? Как-то существует. А существуют ли понятия равенства-неравенства, тождества-нетождества, причины-следствия и т.д.? Очевидно, да. Каким-то образом они существуют. А существуют ли определенные закономерности? Закон тяготения, движения планет, кипения воды и прочие? Проявления этих законов мы видим, но сам закон невидим. И нельзя сказать, что это мы его придумали – поскольку и до нас Земля также вращалась вокруг понятно чего под действием понятно какого закона. И так далее. Вопрос, сука, на засыпку: а если математические объекты, логические понятия, физические закономерности, смыслы предметов этсетера не находятся в чувственном мире, но при этом и не являются лишь нашими выдумками (как где-то ранее упомянутый оранжевый семирогий пятикрыл), то где, где, где и как они существуют? Существуют? Да. В физическом мире? Нет. Только в нашей голове? Нет. А где тогда? Хэ зэ. И вот проблему, так скажем, локализации нечувственных, нематериальных и не подверженных изменению сущностей как раз и пытались решить: сначала Сократ, почти изолировавший эти сущности от физического мира, а потом и Платон, который…»
Смотрите: ответы Сократа, Платона и всех остальных вплоть до наших дней есть лишь их попытки решить проблему. Эти попытки иногда были удачными, иногда совсем дрянными. Однако сам вопрос, сама проблема, сама суть проблемы не становится менее актуальной просто оттого, что поставили ее давно. «Мира идей нет – это придумали древние дураки в тогах, гы-гы». Так а нематериальные объекты где и как существуют-то?
Если же мы обсуждаем только решения, только учения философов (указывая на минусы в решениях), но при этом не осознаем, какова вообще была задача – мы тратим время слушателей впустую.
Если мы опускаем первый пункт, то второй кажется нам произволом и отфонарщиной. Вот стандартный синопсис рассказа об учении Платоне: «Родился… был учеником… после казни учителя уехал… вернулся… также учил, что помимо изменяющегося мира вещей существует вечный нематериальный мир идей или эйдосов, которые… воспитал Аристотеля… в третий раз уехал… в самом своем большом произведении писал о необходимости переустроить государство… умер…».
Мало того, что в содержательной части весьма мало правды – так еще и сама речь выставляет его сказочником что твой Мартин (не тот, который Хайдеггер). Из таких рассказов, а также и учебников, что вообще пипец, следует, что был когда-то забавный такой чел, который считал, что вот есть наш мир, а есть вечный мир, потому что откуда тогда взялся наш мир и откуда в нашем мире берутся идеи…
Это довольно смешно для современного сознания: что существуют какие вечные, неразрушимые, нематериальные, недоступные идеи. И 2500 лет люди этого Платона изучают. Странно, да?
Странно. Ну, ладно, будем изучать, раз лектор читает. А что до самого Платона… Ну считал он так (хотя вообще-то не считал, но это уже более высокая ступень, не для зачета на первом курсе). А нам-то что с этого? Печаль в том, что даже худо-бедно освоив его учение, мы не можем понять, почему оно до сих пор будоражит научное сообщество (и не только – и не столько – философское).
Просто лишь изложение учения никак не проливает свет на саму проблему, решением которой явилось это учение.
В отношении Платона она звучит примерно так: «Существуют ли материальные объекты (вещи)? Да, и об этом нам говорят наши органы чувств. А существуют ли нематериальные объекты – те, которые мы не видим, не слышим и не нюхаем? Существуют ли числа? Существует ли число пять – не пять енотов или ноутбуков, а просто пять, пять само по себе? Как-то существует. А существуют ли понятия равенства-неравенства, тождества-нетождества, причины-следствия и т.д.? Очевидно, да. Каким-то образом они существуют. А существуют ли определенные закономерности? Закон тяготения, движения планет, кипения воды и прочие? Проявления этих законов мы видим, но сам закон невидим. И нельзя сказать, что это мы его придумали – поскольку и до нас Земля также вращалась вокруг понятно чего под действием понятно какого закона. И так далее. Вопрос, сука, на засыпку: а если математические объекты, логические понятия, физические закономерности, смыслы предметов этсетера не находятся в чувственном мире, но при этом и не являются лишь нашими выдумками (как где-то ранее упомянутый оранжевый семирогий пятикрыл), то где, где, где и как они существуют? Существуют? Да. В физическом мире? Нет. Только в нашей голове? Нет. А где тогда? Хэ зэ. И вот проблему, так скажем, локализации нечувственных, нематериальных и не подверженных изменению сущностей как раз и пытались решить: сначала Сократ, почти изолировавший эти сущности от физического мира, а потом и Платон, который…»
Смотрите: ответы Сократа, Платона и всех остальных вплоть до наших дней есть лишь их попытки решить проблему. Эти попытки иногда были удачными, иногда совсем дрянными. Однако сам вопрос, сама проблема, сама суть проблемы не становится менее актуальной просто оттого, что поставили ее давно. «Мира идей нет – это придумали древние дураки в тогах, гы-гы». Так а нематериальные объекты где и как существуют-то?
Если же мы обсуждаем только решения, только учения философов (указывая на минусы в решениях), но при этом не осознаем, какова вообще была задача – мы тратим время слушателей впустую.
Как нужно преподносить философские учения (3)
Так вот преподавание философии должно заключать в себе эти два момента:
1. Вот тебе, слушатель, вопросик… Его поставил философ икс…
2. А вот тебе, слушатель, ответик самого философа икс…
Разделять эти два пункта нужно строжайше, как было сказано выше. И именно так слушателю становится понятно, с чего вдруг появлялись брадатые мужи с суровыми взглядами, писавшие много умных словей. Для толкового слушателя это еще и вызов: подумать, как он ответил бы сам.
Это я уж не говорю про то, насколько эта двухтактная схема удобна для изложения: не нужно вдаваться в детали учения, достаточно всего лишь обозначить его отправную точку. Тогда история философии становится не историей философских учений, а историей философских вопросов. Реальных вопросов, которые задаются и нам – и ответы на которые нужно искать самостоятельно, а не выучивать к зачету в виде готовых решений.
И что это за решения? – и, главное, чего именно решения?
А потом студенты всю жизнь плюются при слове «философия».
Так вот преподавание философии должно заключать в себе эти два момента:
1. Вот тебе, слушатель, вопросик… Его поставил философ икс…
2. А вот тебе, слушатель, ответик самого философа икс…
Разделять эти два пункта нужно строжайше, как было сказано выше. И именно так слушателю становится понятно, с чего вдруг появлялись брадатые мужи с суровыми взглядами, писавшие много умных словей. Для толкового слушателя это еще и вызов: подумать, как он ответил бы сам.
Это я уж не говорю про то, насколько эта двухтактная схема удобна для изложения: не нужно вдаваться в детали учения, достаточно всего лишь обозначить его отправную точку. Тогда история философии становится не историей философских учений, а историей философских вопросов. Реальных вопросов, которые задаются и нам – и ответы на которые нужно искать самостоятельно, а не выучивать к зачету в виде готовых решений.
И что это за решения? – и, главное, чего именно решения?
А потом студенты всю жизнь плюются при слове «философия».
Как объяснять элеатов (1)
Исходя из более чем скромного личного опыта, могу сказать, что самая трудная тема для объяснения в аудитории – это Элейская школа. То есть не то, чтобы сама концепция Парменида и примкнувшего к нему Зенона являлась бы верхом сложности – напротив, она предельна проста и легка. Но вот эту-то невыносимую легкость бытия (+ в карму тем, кто оценил шутку) передать труднее всего – лично мне, конечно.
Очень легко воспринимается Платон и Кант. Сложнее идет Аристотель. Декарт вообще проходит на ура. А вот с элеатами были у меня затыки. Потому ничего более контринтуитивного, чем Парменид и Зенон, в истории философии нет.
Поначалу я просто излагал это учение – что называется, по факту: Парменид считал, что бытие есть, а небытия нет, а вся изменчивость мира есть лишь мнение и бла-бла. Заходил к элеатам через Ксенофана, заканчивал Зеноном – все как водится. В результате Парменид воспринимался студентами как… да никак не воспринимался. Хорошо помню пустые взгляды несчастных первокурсников. Зенон со своими парадоксами-апориями шел пободрее, но воспринимался, полагаю, как наперсточник.
Короче, не удавалось мне донести элеатов так, чтобы было понятно, о чем это и, главное, зачем это. Притом, что я, скажу без ложной скромности, весьма недурной оратор. Проблема была в том, что и сам я их не очень-то чувствовал. И не понимал, как сделать понятным следующий фрагмент Парменида про путь истины (цитирую с сокращениями):
Остается только один мысленный путь,
[Который гласит]: «ЕСТЬ». … Сущее … не подвержено гибели,
Целокупное, единородное, бездрожное и законченное.
Оно не «было» некогда и не «будет», так как оно «есть» сейчас — все вместе…
Одно, непрерывное. Ибо что за рожденье будешь выискивать ему?
Как и откуда оно выросло? Из не-сущего [«того, чего нет»]? Этого я не разрешу
Тебе высказывать или мыслить, ибо нельзя ни высказать, ни помыслить:
«Не есть». Да и какая необходимость побудила бы его
[Скорее] позже, чем раньше, начав с ничего, родиться на свет?
Следовательно, оно должно быть всегда или никогда.
Равно как и из сущего сила достоверности никогда не позволит
Рождаться чему-либо, кроме него самого. …
Каким образом то, что есть, могло бы быть потом? Каким
образом оно могло бы быть-в-прошлом [или: «стать»]?
Если оно «было» [или: «стало»], то оно не есть, равно как если ему [лишь]
некогда предстоит быть.
Так рожденье угасло и гибель пропала без вести…
Тем самым Всё непрерывно: ибо сущее примыкает к сущему.
Неподвижное, в границах великих оков,
Оно безначально и непрекратимо, так как рождение и гибель
Отброшены прочь: их отразило безошибочное доказательство
Оставаясь тем же самым в том же самом [месте], оно покоится само по себе.
В какой-то момент я решил заново переделать свой спич. Я выстроил его так, что слушатели сами пришли к тем же взглядам, что и элеаты. И стало получаться лучше. Как – попробую воспроизвести ниже.
Исходя из более чем скромного личного опыта, могу сказать, что самая трудная тема для объяснения в аудитории – это Элейская школа. То есть не то, чтобы сама концепция Парменида и примкнувшего к нему Зенона являлась бы верхом сложности – напротив, она предельна проста и легка. Но вот эту-то невыносимую легкость бытия (+ в карму тем, кто оценил шутку) передать труднее всего – лично мне, конечно.
Очень легко воспринимается Платон и Кант. Сложнее идет Аристотель. Декарт вообще проходит на ура. А вот с элеатами были у меня затыки. Потому ничего более контринтуитивного, чем Парменид и Зенон, в истории философии нет.
Поначалу я просто излагал это учение – что называется, по факту: Парменид считал, что бытие есть, а небытия нет, а вся изменчивость мира есть лишь мнение и бла-бла. Заходил к элеатам через Ксенофана, заканчивал Зеноном – все как водится. В результате Парменид воспринимался студентами как… да никак не воспринимался. Хорошо помню пустые взгляды несчастных первокурсников. Зенон со своими парадоксами-апориями шел пободрее, но воспринимался, полагаю, как наперсточник.
Короче, не удавалось мне донести элеатов так, чтобы было понятно, о чем это и, главное, зачем это. Притом, что я, скажу без ложной скромности, весьма недурной оратор. Проблема была в том, что и сам я их не очень-то чувствовал. И не понимал, как сделать понятным следующий фрагмент Парменида про путь истины (цитирую с сокращениями):
Остается только один мысленный путь,
[Который гласит]: «ЕСТЬ». … Сущее … не подвержено гибели,
Целокупное, единородное, бездрожное и законченное.
Оно не «было» некогда и не «будет», так как оно «есть» сейчас — все вместе…
Одно, непрерывное. Ибо что за рожденье будешь выискивать ему?
Как и откуда оно выросло? Из не-сущего [«того, чего нет»]? Этого я не разрешу
Тебе высказывать или мыслить, ибо нельзя ни высказать, ни помыслить:
«Не есть». Да и какая необходимость побудила бы его
[Скорее] позже, чем раньше, начав с ничего, родиться на свет?
Следовательно, оно должно быть всегда или никогда.
Равно как и из сущего сила достоверности никогда не позволит
Рождаться чему-либо, кроме него самого. …
Каким образом то, что есть, могло бы быть потом? Каким
образом оно могло бы быть-в-прошлом [или: «стать»]?
Если оно «было» [или: «стало»], то оно не есть, равно как если ему [лишь]
некогда предстоит быть.
Так рожденье угасло и гибель пропала без вести…
Тем самым Всё непрерывно: ибо сущее примыкает к сущему.
Неподвижное, в границах великих оков,
Оно безначально и непрекратимо, так как рождение и гибель
Отброшены прочь: их отразило безошибочное доказательство
Оставаясь тем же самым в том же самом [месте], оно покоится само по себе.
В какой-то момент я решил заново переделать свой спич. Я выстроил его так, что слушатели сами пришли к тем же взглядам, что и элеаты. И стало получаться лучше. Как – попробую воспроизвести ниже.
Как объяснять элеатов (2)
Итак, то, что Есть (по-нашему, бытие) вечно, нерождено и неподвижно, а изменения, рождения и гибели – это все бабка надвое сказала, считал Парменид. Попробуем понять, как именно он пришел к таким странным выводам. Для этого нужно пройти его же путем.
И вот здесь мы должны начать с того, о чем говорилось два дня назад – о разделении проблемы, которую ставил философ, от решения этой проблемы этим самым философом.
Какую проблему поставил Парменид? Вспомним, что первые философы – милетцы – поставили вопрос о первоначале. Что было раньше всего – и, как следствие, - что является основной всего. Фалес назвал таковым Воду, то есть определил в качестве первоначала конкретный элемент (стихию). Но, строго говоря, он мог назвать что угодно другое – суть от этого не изменилась бы. Допустим, вначале был мировой Эфир. Или мировой Огонь. Или мировой Бобер. Но если это нечто конкретное, но весьма сложно сказать, как из конкретного появилось все остальное.
Анаксимандр исправил эту ошибку, отказавшись от чего-то определенного в качестве первоначала. Но тут также возникают проблемы – о которых нужно говорить отдельно. Анаксимен блестяще скомбинировал Фалеса и Анаксимандра, предложив Неопределенный Воздух. Решение воистину гениальное – но об этом также как-нибудь потом.
Все они говорили о том, что было вначале, но не ставили другой вопрос – а что вообще значит «быть»? «Было», «есть», «будет», «быть» - это вообще как и это вообще про что? То есть фокус смещается от проблемы сущности бытия к проблеме бытия как такового. Здесь акцентируется внимание на самом принципе наличествования. Быть – это что значит? Это как возможно? Чем быть – вопрос другой. Но вообще факт бытия сам по себе довольно странен. Откуда вообще что-то есть? Что было до того, как ничего не было? Или было ли когда-то ничто? А можно ли вообще употреблять слова «было» и «не было»?
Еще раз: если милетцы искали конкретное первоначало, то элеаты попытались максимально абстрагировать этот вопрос и спросить иначе: «что значит быть» – вообще? «Быть» – это как?
Здесь нужно вспомнить, что мы находимся в пространстве греческой архаики, а значит, базовой посылкой являлось представление о том, что существует космос, и что он един. Что нет ничего вне космоса, до космоса, над космосом. Первоначало, Бог, «ты как хочешь это назови» - находятся внутри космоса или являются им самим. Есть только космос и ничего кроме него.
Вопрос – а он есть? Очевидно, да. И вот именно Парменид, еще раз скажем, вводит в обиход европейской философии ключевое ее понятие – бытие. Он и говорит – бытие есть, а небытия (ничто) нет.
Звучит вполне логично, однако на практике это приводит нас к весьма странным результатам, если мы пойдем таким путем. Этот путь («путь истины» Парменида) совершенно логичен, но, как выразился Аристотель, «похож на сумасшествие». Пройдем этот путь до конца…
Итак, то, что Есть (по-нашему, бытие) вечно, нерождено и неподвижно, а изменения, рождения и гибели – это все бабка надвое сказала, считал Парменид. Попробуем понять, как именно он пришел к таким странным выводам. Для этого нужно пройти его же путем.
И вот здесь мы должны начать с того, о чем говорилось два дня назад – о разделении проблемы, которую ставил философ, от решения этой проблемы этим самым философом.
Какую проблему поставил Парменид? Вспомним, что первые философы – милетцы – поставили вопрос о первоначале. Что было раньше всего – и, как следствие, - что является основной всего. Фалес назвал таковым Воду, то есть определил в качестве первоначала конкретный элемент (стихию). Но, строго говоря, он мог назвать что угодно другое – суть от этого не изменилась бы. Допустим, вначале был мировой Эфир. Или мировой Огонь. Или мировой Бобер. Но если это нечто конкретное, но весьма сложно сказать, как из конкретного появилось все остальное.
Анаксимандр исправил эту ошибку, отказавшись от чего-то определенного в качестве первоначала. Но тут также возникают проблемы – о которых нужно говорить отдельно. Анаксимен блестяще скомбинировал Фалеса и Анаксимандра, предложив Неопределенный Воздух. Решение воистину гениальное – но об этом также как-нибудь потом.
Все они говорили о том, что было вначале, но не ставили другой вопрос – а что вообще значит «быть»? «Было», «есть», «будет», «быть» - это вообще как и это вообще про что? То есть фокус смещается от проблемы сущности бытия к проблеме бытия как такового. Здесь акцентируется внимание на самом принципе наличествования. Быть – это что значит? Это как возможно? Чем быть – вопрос другой. Но вообще факт бытия сам по себе довольно странен. Откуда вообще что-то есть? Что было до того, как ничего не было? Или было ли когда-то ничто? А можно ли вообще употреблять слова «было» и «не было»?
Еще раз: если милетцы искали конкретное первоначало, то элеаты попытались максимально абстрагировать этот вопрос и спросить иначе: «что значит быть» – вообще? «Быть» – это как?
Здесь нужно вспомнить, что мы находимся в пространстве греческой архаики, а значит, базовой посылкой являлось представление о том, что существует космос, и что он един. Что нет ничего вне космоса, до космоса, над космосом. Первоначало, Бог, «ты как хочешь это назови» - находятся внутри космоса или являются им самим. Есть только космос и ничего кроме него.
Вопрос – а он есть? Очевидно, да. И вот именно Парменид, еще раз скажем, вводит в обиход европейской философии ключевое ее понятие – бытие. Он и говорит – бытие есть, а небытия (ничто) нет.
Звучит вполне логично, однако на практике это приводит нас к весьма странным результатам, если мы пойдем таким путем. Этот путь («путь истины» Парменида) совершенно логичен, но, как выразился Аристотель, «похож на сумасшествие». Пройдем этот путь до конца…
Как объяснять элеатов (3)
Итак, если есть только космос, только наш мир, то получается, что космос и бытие есть одно и то же. Есть только наш мир и только наш мир есть, а небытия, то есть не-космоса нет.
Мог ли этот космос родиться из небытия? Конечно, нет. Как это то, чего нет могло родить то, что есть? Ведь из ничего ничто не рождается? Согласимся, что это звучит разумно.
Значит, вначале было бытие и всегда было бытие. Значит космос нерожден, правда? Значит бытие нерожедно и вечно, а небытия никогда не было.
И вот тут начинаются парадоксы. Вот Вы же, дорогой читатель, часть космоса, так? Вы есть? А 100 лет назад Вы были? А через 100 лет Вы будете? Нет. Значит мы все когда-то были небытием и когда-то станем небытием. Вот так получается.
Но ведь небытия нет. Так что же делать? Мир меняется – вещи возникают и уничтожаются, но если нет небытия, то нет и уничтожения, так? Нестыковка.
Парменид отвечает весьма радикально: он утверждает, что изменчивость мира есть наше ложное мнение о нем, основанное на чувственном восприятии.
Вещи меняются с течением времени – так нам кажется. Но ведь небытия нет? Нет. Так есть ли изменения? Нет.
Не существует изменения, возникновения и уничтожения, поскольку небытия нет.
Значит, нет времени и нет движения. А то, что нам кажется движением и временем есть обман наших чувств.
Так Парменид приходит к своим выводам. Он взял за посылку, что все=бытие и бытие=все, а небытия быть не может, потому что бытие противоположно небытию.
Отсюда он вполне логично вывел: что есть, то есть, а чего нет – того нет. Все, что есть – есть, а чего нет – нет, не было и не будет. А все – есть, было и будет. Значит, бытие вечно.
Из небытия его возникнуть не могло – как это можно себе вообще вообразить, правильно? Потому оно всегда было собой, а потому нерождено.
Но для того, чтобы меняться со временем, бытие должно переставать быть. «Оно было таким, а стало таким» - если допустить такое, то это значит допустить небытие. Значит, нет времени. А неподверженное времени нужно назвать неизменным. Бытие – неизменно.
И так далее.
Зенон со своими сверхскоростными черепахами пошел еще дальше: показал, что нет не только всего вышевысказанного, но и пространства, и множества вещей. Бытие получилось вне времени, движения, пространства и множества.
Вот к каким ужастям мы приходим (совершенно рационально), если допускаем, что небытия нет. Звучит хорошо, а получается полная шляпа. Значит… и на сцену выходит Гераклит, но и о нем сегодня следует умолчать.
Парменид поставил поистине великий вопрос – но дал на него совершенно неудовлетворительный ответ. Но благодаря этому вопросу, мы получили то, о чем пойдет речь в последней части этого очерка.
Примечание. Я намеренно разбиваю текст на части – иначе будут искусственные разрывы исходя из правил Телеграма. Мне эти переносы кусков текста в новый пост сильно не нравятся, потому публикую так.
Итак, если есть только космос, только наш мир, то получается, что космос и бытие есть одно и то же. Есть только наш мир и только наш мир есть, а небытия, то есть не-космоса нет.
Мог ли этот космос родиться из небытия? Конечно, нет. Как это то, чего нет могло родить то, что есть? Ведь из ничего ничто не рождается? Согласимся, что это звучит разумно.
Значит, вначале было бытие и всегда было бытие. Значит космос нерожден, правда? Значит бытие нерожедно и вечно, а небытия никогда не было.
И вот тут начинаются парадоксы. Вот Вы же, дорогой читатель, часть космоса, так? Вы есть? А 100 лет назад Вы были? А через 100 лет Вы будете? Нет. Значит мы все когда-то были небытием и когда-то станем небытием. Вот так получается.
Но ведь небытия нет. Так что же делать? Мир меняется – вещи возникают и уничтожаются, но если нет небытия, то нет и уничтожения, так? Нестыковка.
Парменид отвечает весьма радикально: он утверждает, что изменчивость мира есть наше ложное мнение о нем, основанное на чувственном восприятии.
Вещи меняются с течением времени – так нам кажется. Но ведь небытия нет? Нет. Так есть ли изменения? Нет.
Не существует изменения, возникновения и уничтожения, поскольку небытия нет.
Значит, нет времени и нет движения. А то, что нам кажется движением и временем есть обман наших чувств.
Так Парменид приходит к своим выводам. Он взял за посылку, что все=бытие и бытие=все, а небытия быть не может, потому что бытие противоположно небытию.
Отсюда он вполне логично вывел: что есть, то есть, а чего нет – того нет. Все, что есть – есть, а чего нет – нет, не было и не будет. А все – есть, было и будет. Значит, бытие вечно.
Из небытия его возникнуть не могло – как это можно себе вообще вообразить, правильно? Потому оно всегда было собой, а потому нерождено.
Но для того, чтобы меняться со временем, бытие должно переставать быть. «Оно было таким, а стало таким» - если допустить такое, то это значит допустить небытие. Значит, нет времени. А неподверженное времени нужно назвать неизменным. Бытие – неизменно.
И так далее.
Зенон со своими сверхскоростными черепахами пошел еще дальше: показал, что нет не только всего вышевысказанного, но и пространства, и множества вещей. Бытие получилось вне времени, движения, пространства и множества.
Вот к каким ужастям мы приходим (совершенно рационально), если допускаем, что небытия нет. Звучит хорошо, а получается полная шляпа. Значит… и на сцену выходит Гераклит, но и о нем сегодня следует умолчать.
Парменид поставил поистине великий вопрос – но дал на него совершенно неудовлетворительный ответ. Но благодаря этому вопросу, мы получили то, о чем пойдет речь в последней части этого очерка.
Примечание. Я намеренно разбиваю текст на части – иначе будут искусственные разрывы исходя из правил Телеграма. Мне эти переносы кусков текста в новый пост сильно не нравятся, потому публикую так.
Как объяснять элеатов (4) и почему возник идеализм
В чем же была ошибка Парменида и Зенона? Именно логическая ошибка?
Есть ли в мире неизменные вещи? Есть. И мы о них совсем недавно говорили. Законы физики, законы математики, законы геометрии, законы логики, законы нравственности (ну, например, истина или красота – их тоже можно считать неизменными – не будем спорить, но допустим). Они обладает бытием, они вечны, неизменны и прочее. То есть неизменное=вечное=бытие есть.
Но! Если мы помещаем все это в наш мир, то получается, что либо ничего вечного нет, либо нет времени, движения и прочего.
Еще раз. У нас две весьма нехорошие гипотезы:
1) Мир вечен и неизменен, поскольку есть вечные и неизменные вещи
2) Мир постоянно меняется, а потому нет вечных и неизменных вещей
Но ведь мир действительно меняется – каждый миг. И действительно есть неизменные вещи – существующие в мышлении.
Так как же быть? Что же нужно сделать, чтобы было и вечное бытие, и мир изменения. Выход из учения элеатов состоит в необходимости – внимание-внимание-внимание – РАЗДЕЛИТЬ МИРЫ. ОТДЕЛИТЬ ВЕЧНОЕ ОТ ВРЕМЕННОГО. Какая наука должна заниматься нашим миром? Физика – как в целом наука о фюсис (природе). А вечными законами какая наука должна заниматься? Метафизика, то есть высшая философия.
Упомянутый Аристотель писал об элеатах:
«Теории их, пусть даже во многом правильные, нельзя все же считать естественнонаучными, так как вопрос о существовании лишенных возникновения и совершенно неподвижных вещей должен рассматриваться не физикой, а другой, главенствующей над ней дисциплиной. А они полагали, что, кроме бытия чувственно воспринимаемых вещей, никакой другой реальности нет, но в то же время впервые поняли, что без такого рода [=неизменных] вещей никакое познание или мышление невозможны, и потому перенесли на первые [=умопостигаемые] те воззрения, которые были справедливы для вторых [=чувственных].»
То есть элеаты смешали два мира, поскольку не понимали, по мнению Аристотеля, что мира-то два: мир вечный и мир наш.
«Рассуждая таким образом, они вышли за границы чувственного восприятия и, пренебрегли им, поскольку, по их мнению, надо следовать [только] разуму. В теории эти утверждения представляются верными, но полагать так о реальных вещах похоже на сумасшествие.»
Значит, еще раз. Что хочет сказать Аристотель? Что действительно есть единое вечное неподвижное бытие. Но оно располагается отдельно от мира — то есть есть вечный мир, порождающий наш мир. А Парменид и Зенон смешали мир чувственный и мир высший, умопостигаемый, то есть постигаемый умом. Они перенесли свойства вечного мира, мира идей на наш мир, мир явлений, движения и изменения. Но от себя скажем, что если бы они отделили подлинное бытие (вечное и высшее) от нашего мира (мира изменчивого), то мы бы их ставили на один уровень с Платоном и Аристотелем. Нет, такую высоту Парменид и Зенон взять не могли — разделение бытия на вечное и временное произошло позже.
Почему возник идеализм? Из незрелости мифологического и религиозного мировоззрения? Из страха перед природой? Из стремления рабовладельческой верхушки держать в подчинении эксплуатируемый трудовой народ? Да нет, мать-перемать: идеализм есть логическое следствие противоречия между мышлением и ощущением – которое стало очевидным благодаря элеатам. Идеализм предельно рационален. Без него никакие объяснения сущего вроде милетских или элейских просто не работают.
Итого. Что можно сказать об элеатах? Каковы плюсы и минусы их учения?
Плюсы:
1. Усомнились в достоверности чувственного опыта, поставив разум выше ощущения.
2. Создали учение о бытии как о вечном и неизменном.
Минусы:
1. Не отделили вечные начала мира от преходящих.
2. Противопоставили бытие и небытие, потому –
3. Лишили космос движения, а вещи рождения и уничтожения.
В чем же была ошибка Парменида и Зенона? Именно логическая ошибка?
Есть ли в мире неизменные вещи? Есть. И мы о них совсем недавно говорили. Законы физики, законы математики, законы геометрии, законы логики, законы нравственности (ну, например, истина или красота – их тоже можно считать неизменными – не будем спорить, но допустим). Они обладает бытием, они вечны, неизменны и прочее. То есть неизменное=вечное=бытие есть.
Но! Если мы помещаем все это в наш мир, то получается, что либо ничего вечного нет, либо нет времени, движения и прочего.
Еще раз. У нас две весьма нехорошие гипотезы:
1) Мир вечен и неизменен, поскольку есть вечные и неизменные вещи
2) Мир постоянно меняется, а потому нет вечных и неизменных вещей
Но ведь мир действительно меняется – каждый миг. И действительно есть неизменные вещи – существующие в мышлении.
Так как же быть? Что же нужно сделать, чтобы было и вечное бытие, и мир изменения. Выход из учения элеатов состоит в необходимости – внимание-внимание-внимание – РАЗДЕЛИТЬ МИРЫ. ОТДЕЛИТЬ ВЕЧНОЕ ОТ ВРЕМЕННОГО. Какая наука должна заниматься нашим миром? Физика – как в целом наука о фюсис (природе). А вечными законами какая наука должна заниматься? Метафизика, то есть высшая философия.
Упомянутый Аристотель писал об элеатах:
«Теории их, пусть даже во многом правильные, нельзя все же считать естественнонаучными, так как вопрос о существовании лишенных возникновения и совершенно неподвижных вещей должен рассматриваться не физикой, а другой, главенствующей над ней дисциплиной. А они полагали, что, кроме бытия чувственно воспринимаемых вещей, никакой другой реальности нет, но в то же время впервые поняли, что без такого рода [=неизменных] вещей никакое познание или мышление невозможны, и потому перенесли на первые [=умопостигаемые] те воззрения, которые были справедливы для вторых [=чувственных].»
То есть элеаты смешали два мира, поскольку не понимали, по мнению Аристотеля, что мира-то два: мир вечный и мир наш.
«Рассуждая таким образом, они вышли за границы чувственного восприятия и, пренебрегли им, поскольку, по их мнению, надо следовать [только] разуму. В теории эти утверждения представляются верными, но полагать так о реальных вещах похоже на сумасшествие.»
Значит, еще раз. Что хочет сказать Аристотель? Что действительно есть единое вечное неподвижное бытие. Но оно располагается отдельно от мира — то есть есть вечный мир, порождающий наш мир. А Парменид и Зенон смешали мир чувственный и мир высший, умопостигаемый, то есть постигаемый умом. Они перенесли свойства вечного мира, мира идей на наш мир, мир явлений, движения и изменения. Но от себя скажем, что если бы они отделили подлинное бытие (вечное и высшее) от нашего мира (мира изменчивого), то мы бы их ставили на один уровень с Платоном и Аристотелем. Нет, такую высоту Парменид и Зенон взять не могли — разделение бытия на вечное и временное произошло позже.
Почему возник идеализм? Из незрелости мифологического и религиозного мировоззрения? Из страха перед природой? Из стремления рабовладельческой верхушки держать в подчинении эксплуатируемый трудовой народ? Да нет, мать-перемать: идеализм есть логическое следствие противоречия между мышлением и ощущением – которое стало очевидным благодаря элеатам. Идеализм предельно рационален. Без него никакие объяснения сущего вроде милетских или элейских просто не работают.
Итого. Что можно сказать об элеатах? Каковы плюсы и минусы их учения?
Плюсы:
1. Усомнились в достоверности чувственного опыта, поставив разум выше ощущения.
2. Создали учение о бытии как о вечном и неизменном.
Минусы:
1. Не отделили вечные начала мира от преходящих.
2. Противопоставили бытие и небытие, потому –
3. Лишили космос движения, а вещи рождения и уничтожения.
Ильенков и совфилы (1)
Мне на почту пришел вопрос: стоит ли тратить время на изучение наследия Эвальда Ильенкова? Ваша оценка.
=============
На этот вопрос у меня имеется краткий ответ – но чтобы он был обоснован, мне придется начать сильно издалека.
Есть известное слово «совпис» - «советский писатель». Поскольку советское время, слава Богам, было уже довольно давно, следует пояснить, кого называли совписами. Не всякого писателя, жившего и работавшего в СССР, а только определенный культурный тип – официозного, партийного и верящего, по крайней мере на словах, в непогрешимость линии партии и правительства.
То есть совпис – это почти всегда чиновник от литературы, выполняющий функции агитатора. Художественными средствами. Борьба за звание передового колхоза, поиск шпионов, превращение антисоциальных элементов в образцовых коммунистов, трудности геологических экспедиций и прочее говно. Государство за это платило – а совписы с удовольствием гнали свою макулатуру.
Однако помимо совсем упоротых литературных бюрократов, были также и вполне себе фрондирующие совписы – несколько антисоветские на словах, но советские до мозга костей. Они могли даже попадать в опалу – но оставаться совписами. Евтушенко, Вознесенский, Окуджава – также совписы, пусть и полудиссидентствующие. А можно было всю жизнь жить в Совке, но при этом совписом не стать – здесь примеров куча, от Солженицына до Вл. Сорокина.
То есть ортодоксальные совписы писали про посевные, а диссидентствуюшие – про «возьмемся за руки, друзья» и «наше отечество – все человечество».
Так вот. Были не только совписы, но и совфилы – советские философы. Не знаю, я ли это только что придумал или кто до меня – но хотелось бы, чтобы это словечко закрепилось.
Что такое совфил? На мой взгляд, это человек, искренне считавший (или считающий) официальную советскую доктрину чем-то настоящим, важным и серьезным. Конечно, совфил мог критически относиться к советской действительности, но критиковал он ее исключительно с красных позиций – либо с розовых (социал-демократических).
То есть это люди, которые штудировали классиков диамата не ради сдачи зачета, а искренне видя в нем какой-то смысл. В крайнем случае, «оппозиционные» совфилы искренне верили не в материалиста Маркса, а в идеалиста Гегеля – и уже от этого считали себя интеллектуальной элитой. «Миром правит Мировой Дух, а никакая не материя» - шепотом говорил такой совфил и искренне думал, что взял Бога за бороду.
К слову, поклоняться Гегелю вместо Маркса – это тоже самое, что был веганом в пику сыроедам.
Но не будем слишком строгими к этим людям: даже недурному человеку в советских условиях было трудно сохранить честь, совесть и здравомыслие. А уж если и этого природа не дала – то тут получался целый доктор философских наук.
Понятно, что не все философы советского времени являлись совфилами. Многие при этом вполне официально работали и творили. Понятно, что они также присягали на верность марксистскому бреду – но читаешь их и понимаешь, что это, так сказать, внешняя обрядность и дежурное благочестие, а не искренняя вера.
Параллели с религией здесь не случайны, так как марксизм – это настоящая полновесная религия, где богом является «всемирно-исторический процесс».
Уклоняться от «советской философии» у некоторых действительно получалось. Но большинство представляли одну из двух групп (их было больше, наверно, но грубо разделим на две большие):
1) токсичные совфилы
2) рефлексичные совфилы
Сначала поговорим о первых – а потом, в связи со вторыми, придем, наконец, к Ильенкову.
Мне на почту пришел вопрос: стоит ли тратить время на изучение наследия Эвальда Ильенкова? Ваша оценка.
=============
На этот вопрос у меня имеется краткий ответ – но чтобы он был обоснован, мне придется начать сильно издалека.
Есть известное слово «совпис» - «советский писатель». Поскольку советское время, слава Богам, было уже довольно давно, следует пояснить, кого называли совписами. Не всякого писателя, жившего и работавшего в СССР, а только определенный культурный тип – официозного, партийного и верящего, по крайней мере на словах, в непогрешимость линии партии и правительства.
То есть совпис – это почти всегда чиновник от литературы, выполняющий функции агитатора. Художественными средствами. Борьба за звание передового колхоза, поиск шпионов, превращение антисоциальных элементов в образцовых коммунистов, трудности геологических экспедиций и прочее говно. Государство за это платило – а совписы с удовольствием гнали свою макулатуру.
Однако помимо совсем упоротых литературных бюрократов, были также и вполне себе фрондирующие совписы – несколько антисоветские на словах, но советские до мозга костей. Они могли даже попадать в опалу – но оставаться совписами. Евтушенко, Вознесенский, Окуджава – также совписы, пусть и полудиссидентствующие. А можно было всю жизнь жить в Совке, но при этом совписом не стать – здесь примеров куча, от Солженицына до Вл. Сорокина.
То есть ортодоксальные совписы писали про посевные, а диссидентствуюшие – про «возьмемся за руки, друзья» и «наше отечество – все человечество».
Так вот. Были не только совписы, но и совфилы – советские философы. Не знаю, я ли это только что придумал или кто до меня – но хотелось бы, чтобы это словечко закрепилось.
Что такое совфил? На мой взгляд, это человек, искренне считавший (или считающий) официальную советскую доктрину чем-то настоящим, важным и серьезным. Конечно, совфил мог критически относиться к советской действительности, но критиковал он ее исключительно с красных позиций – либо с розовых (социал-демократических).
То есть это люди, которые штудировали классиков диамата не ради сдачи зачета, а искренне видя в нем какой-то смысл. В крайнем случае, «оппозиционные» совфилы искренне верили не в материалиста Маркса, а в идеалиста Гегеля – и уже от этого считали себя интеллектуальной элитой. «Миром правит Мировой Дух, а никакая не материя» - шепотом говорил такой совфил и искренне думал, что взял Бога за бороду.
К слову, поклоняться Гегелю вместо Маркса – это тоже самое, что был веганом в пику сыроедам.
Но не будем слишком строгими к этим людям: даже недурному человеку в советских условиях было трудно сохранить честь, совесть и здравомыслие. А уж если и этого природа не дала – то тут получался целый доктор философских наук.
Понятно, что не все философы советского времени являлись совфилами. Многие при этом вполне официально работали и творили. Понятно, что они также присягали на верность марксистскому бреду – но читаешь их и понимаешь, что это, так сказать, внешняя обрядность и дежурное благочестие, а не искренняя вера.
Параллели с религией здесь не случайны, так как марксизм – это настоящая полновесная религия, где богом является «всемирно-исторический процесс».
Уклоняться от «советской философии» у некоторых действительно получалось. Но большинство представляли одну из двух групп (их было больше, наверно, но грубо разделим на две большие):
1) токсичные совфилы
2) рефлексичные совфилы
Сначала поговорим о первых – а потом, в связи со вторыми, придем, наконец, к Ильенкову.
Ильенков и совфилы (2)
Квинтэссенцией токсичного совфильства являются, конечно, учебники и учебные пособия. Возьмем для примера работу «Диалектический материализм» под редакцией Александрова от 1954 года. Это не просто коллективная работа – это труд Академии наук СССР, выпущенный главным научным издательством Совка - Госполитиздатом.
Я намеренно возьму вполне нейтральную тему – тему диалектики случайности и закономерности. Это буквально 2,5 страницы в вордовском формате. Посмотрите на слог! И заметьте, что вот так совфилы пишут не о капитализме, не о Боге, не о Великой Отечественной, не о своих Сталиных, не о «врагах народа». Они так пишут о философских категориях, вполне себе аполитичных – казалось бы.
Наука - враг случайностей.
Это подзаголовок. «Враг», понимаете?
Хотя случайность существует объективно, всё же в природе и в обществе господствует закономерность, необходимость. Поэтому коренную задачу науки составляет познание закономерностей объективного мира [7].
Не главную, не основную, даже не центральную. «Коренную» - хорошо не «корневищную»
Если же, как утверждает марксистская диалектика, явления природы подчинены необходимости, неуклонно пробивающей себе дорогу через все случайности, то задача состоит в том, чтобы раскрыть эту объективную закономерность, необходимость, создать нужные условия и тем самым направить течение событий по определённому пути. Наука - враг случайностей.
«Неуклонно». Стремительным домкратом.
Примером может служить периодическая система химических элементов Д. И. Менделеева. До открытия Менделеевым внутренней закономерности, теснейшим образом связывающей все химические элементы в единую систему, открытие отдельных элементов было делом счастливого случая.
«Теснейшим» - не «тесным». Да и вообще можно было без усиления: «закономерности, связывающей».
Периодический закон химических элементов создал прочные основы планомерной, целесообразно направленной научно-практической деятельности в области химии.
Советское не может не быть прочным – даже когда речь идет о научных открытиях Российской Империи.
Порочная установка на случайность изживалась в области биологии с большим трудом. В учении о наследственности её яростно отстаивали менделисты-морганисты; они объявили всю живую природу хаосом случайностей.
Тут без комментариев. Красотень.
В противоположность менделистам-морганистам, считающим направление процесса наследственной изменчивости чисто случайным, мичуринская биологическая наука доказала, что при надлежащем выборе внешних условий оно строго необходимо.
Хорошо не «строжайше».
В противоположность менделизму-морганизму мичуринская биологическая наука построена на идее необходимости, закономерности природы и непримиримо враждебна тенденции ожидать от природы счастливых случайностей.
Мира не будет – только война, только хардкор, только Совок.
Только та наука, которая ориентируется не на случайности, а на познание объективных закономерностей, которая не ждёт пассивно счастливых случайностей, а активно выпытывает у природы её тайны, вскрывает и познаёт объективные природные закономерности, которая не полагается на «авось», а предвидит явления, - только такая наука способна дать практике ясную перспективу, силу ориентировки и уверенность в Достижении определённых целей.
«Выпытывает». В этом террористическое государство знало толк. Оно и природу запытало.
Квинтэссенцией токсичного совфильства являются, конечно, учебники и учебные пособия. Возьмем для примера работу «Диалектический материализм» под редакцией Александрова от 1954 года. Это не просто коллективная работа – это труд Академии наук СССР, выпущенный главным научным издательством Совка - Госполитиздатом.
Я намеренно возьму вполне нейтральную тему – тему диалектики случайности и закономерности. Это буквально 2,5 страницы в вордовском формате. Посмотрите на слог! И заметьте, что вот так совфилы пишут не о капитализме, не о Боге, не о Великой Отечественной, не о своих Сталиных, не о «врагах народа». Они так пишут о философских категориях, вполне себе аполитичных – казалось бы.
Наука - враг случайностей.
Это подзаголовок. «Враг», понимаете?
Хотя случайность существует объективно, всё же в природе и в обществе господствует закономерность, необходимость. Поэтому коренную задачу науки составляет познание закономерностей объективного мира [7].
Не главную, не основную, даже не центральную. «Коренную» - хорошо не «корневищную»
Если же, как утверждает марксистская диалектика, явления природы подчинены необходимости, неуклонно пробивающей себе дорогу через все случайности, то задача состоит в том, чтобы раскрыть эту объективную закономерность, необходимость, создать нужные условия и тем самым направить течение событий по определённому пути. Наука - враг случайностей.
«Неуклонно». Стремительным домкратом.
Примером может служить периодическая система химических элементов Д. И. Менделеева. До открытия Менделеевым внутренней закономерности, теснейшим образом связывающей все химические элементы в единую систему, открытие отдельных элементов было делом счастливого случая.
«Теснейшим» - не «тесным». Да и вообще можно было без усиления: «закономерности, связывающей».
Периодический закон химических элементов создал прочные основы планомерной, целесообразно направленной научно-практической деятельности в области химии.
Советское не может не быть прочным – даже когда речь идет о научных открытиях Российской Империи.
Порочная установка на случайность изживалась в области биологии с большим трудом. В учении о наследственности её яростно отстаивали менделисты-морганисты; они объявили всю живую природу хаосом случайностей.
Тут без комментариев. Красотень.
В противоположность менделистам-морганистам, считающим направление процесса наследственной изменчивости чисто случайным, мичуринская биологическая наука доказала, что при надлежащем выборе внешних условий оно строго необходимо.
Хорошо не «строжайше».
В противоположность менделизму-морганизму мичуринская биологическая наука построена на идее необходимости, закономерности природы и непримиримо враждебна тенденции ожидать от природы счастливых случайностей.
Мира не будет – только война, только хардкор, только Совок.
Только та наука, которая ориентируется не на случайности, а на познание объективных закономерностей, которая не ждёт пассивно счастливых случайностей, а активно выпытывает у природы её тайны, вскрывает и познаёт объективные природные закономерности, которая не полагается на «авось», а предвидит явления, - только такая наука способна дать практике ясную перспективу, силу ориентировки и уверенность в Достижении определённых целей.
«Выпытывает». В этом террористическое государство знало толк. Оно и природу запытало.
Ильенков и совфилы (2-2)
Марксистская диалектика решительно отвергает не только установку на пассивное выжидание счастливых случайностей, но и учит активно бороться против всякого рода неблагоприятных случайностей, могущих нанести ущерб развитию нового, прогрессивного. Во всей своей деятельности Коммунистическая партия и Советское государство учитывают наличие такого рода неблагоприятных случайностей и создают все условия для их ликвидации, для защиты великих завоеваний трудящихся нашей страны от такого рода случайностей. Так, XIX съезд КПСС указал на необходимость «увеличить вдвое государственные материальные и продовольственные резервы, могущие обеспечить страну от всяких случайностей».
Не просто отвергает – а «решительно». Без надрыва занимать научную позицию низзя. «Бороться» - без борьбы ничего не получается в советской науке.
Именно потому науки и становятся точными науками, что они раскрывают за игрой случайностей строгую необходимость, законы движения и развития явлений.
Точно так же и наука о законах развития общества стала точной наукой только после того, как марксизм изгнал идеализм из его последнего убежища - из области социологии, освободил её от установки на случайность.
Просто-таки «сводка с фронта».
Диалектический материализм не только решительно отвергает подобное ненаучное, субъективное понимание случайности, не только признаёт объективное существование и причинную обусловленность случайных явлении, но и даёт единственно правильное, научное их понимании и объяснение.
«Единственно». Азъ есмь истина.
Особенно нелепа такая точка зрения в применении к обществу.
Энгельс, высмеивая метафизиков, писал…
Как вообще это можно читать без моральных травм? Мой совет: мысленно вставляйте в каждое предложение пару-тройку матерных междометий – текст сразу приобретет смысл:
Именно потому науки и становятся бля точными науками, что они раскрывают за игрой сука случайностей строгую мать ее необходимость, законы движения и развития явлений нах.
Токсичные совфилы не излагают свое мнение, не объясняют свое учение – они натаскивают, насобачивают, втирают, впаривают, чтобы читателя разгоняло, разъяряло и распупышивало.
А рефлексичные совфилы – то дело другое. Это сплошная окуджава. Почитаем Ильенкова.
Марксистская диалектика решительно отвергает не только установку на пассивное выжидание счастливых случайностей, но и учит активно бороться против всякого рода неблагоприятных случайностей, могущих нанести ущерб развитию нового, прогрессивного. Во всей своей деятельности Коммунистическая партия и Советское государство учитывают наличие такого рода неблагоприятных случайностей и создают все условия для их ликвидации, для защиты великих завоеваний трудящихся нашей страны от такого рода случайностей. Так, XIX съезд КПСС указал на необходимость «увеличить вдвое государственные материальные и продовольственные резервы, могущие обеспечить страну от всяких случайностей».
Не просто отвергает – а «решительно». Без надрыва занимать научную позицию низзя. «Бороться» - без борьбы ничего не получается в советской науке.
Именно потому науки и становятся точными науками, что они раскрывают за игрой случайностей строгую необходимость, законы движения и развития явлений.
Точно так же и наука о законах развития общества стала точной наукой только после того, как марксизм изгнал идеализм из его последнего убежища - из области социологии, освободил её от установки на случайность.
Просто-таки «сводка с фронта».
Диалектический материализм не только решительно отвергает подобное ненаучное, субъективное понимание случайности, не только признаёт объективное существование и причинную обусловленность случайных явлении, но и даёт единственно правильное, научное их понимании и объяснение.
«Единственно». Азъ есмь истина.
Особенно нелепа такая точка зрения в применении к обществу.
Энгельс, высмеивая метафизиков, писал…
Как вообще это можно читать без моральных травм? Мой совет: мысленно вставляйте в каждое предложение пару-тройку матерных междометий – текст сразу приобретет смысл:
Именно потому науки и становятся бля точными науками, что они раскрывают за игрой сука случайностей строгую мать ее необходимость, законы движения и развития явлений нах.
Токсичные совфилы не излагают свое мнение, не объясняют свое учение – они натаскивают, насобачивают, втирают, впаривают, чтобы читателя разгоняло, разъяряло и распупышивало.
А рефлексичные совфилы – то дело другое. Это сплошная окуджава. Почитаем Ильенкова.
Ильенков и совфилы (3-1)
После таких текстов, где каждое слово пропитано ядом, читать Ильенкова – почти удовольствие. Он пишет человеческим языком, его тексты... ну, «душевные», что ли. Понятно, почему он был так популярен тогда, под свинцовым небом порабощенной коммунистами России.
Помню, я как-то спросил у представительницы старшего поколения, отчего ему (поколению) так нравились Лихачев, тот же Окуджава, всякие писатели-деревенщики, барды и прочие. Она ответила, что в советское время было там мало человечности, доброты и теплоты – от политики и искусства до бытовых отношений между людьми – что любая сердечность, любая сентиментальность воспринималась как откровение.
И Ильенков – он тоже пишет не гвоздем по металлу, а пером по бумаге – другой тон, другой посыл, другой темперамент. Например:
Надо сказать, что действительно большие художники (даже буржуазного мира) никогда не путали свободу и произвол. Протестуя против понимания художественной фантазии как капризной игры личного воображения, великий Гете, например, говорил, что такая форма фантазии свойственна лишь плохим художникам, а художественный гений определял как интеллект, «зажатый в тиски необходимости», имея в виду совокупную, интегральную необходимость развития человечества.
И действительно, капризный произвол воображения заключает в себе столь же мало свободы, как и действие по штампу. Крайности, как давно известно, сходятся. Произвольное действие вообще - будь то в реальной жизни или только в воображении, в фантазии, - никогда и ни на одно мгновение не может выпрыгнуть за рамки объективной детерминации. Беда произвола, мнящего себя свободой, заключается в том, что он всегда и везде есть абсолютный раб ближайших, внешних, мелких обстоятельств и силы их давления на психику.
Снова эта тема необходимости – но совсем под другим соусом. Читается спокойно и благостно – без кровавых слез, выживаемых токсичным совфильством. Но, заметьте себе, суть-то та же.
Или вот он пишет про религию:
Реальное Добро и Зло в самом себе, в реальном Человеке? Если бы дело обстояло так, то лучше зеркала, чем голубой небесный свод, и искать было бы не нужно. Беда в том, что рефрактор религиозных небес отражает не реальное Добро и реальное Зло, а лишь собственные представления Человека о том, что такое добро и что такое зло. А ведь это - увы - далеко не одно и то же. Человек способен, к сожалению, трагически ошибаться на этот счет. И тогда увеличительное стекло религии лишь усугубит масштабы его ошибок.
Малозаметное и скромное семя Зла, принятое за похожий на него зародыш Добра, разрастется в его глазах в целые заросли благоухающих цветов. И наоборот, слабый и невзрачный росток человеческого счастья, принятый по ошибке за росток сорной травы, предстанет огромным колючим чертополохом, источающим яд греховности и погибели. И - что самое трагическое - человек будет видеть райские розы там, где торчат сплошные колючки, и будет бежать от запаха настоящих роз, убежденный в том, что чувства его обманывают, что перед ним - только дьявольское наваждение, соблазны.
Ну не прелесть ли? Явно, что пишет живой человек, а не бездарный замполит от философии.
Разве не так случилось с христианством? Разве не молились люди целые тысячелетия Кресту – варварской виселице, на которой распяли Человека, «сына человеческого»? Разве не плакали они от умиления, глядя на изможденный, покрытый предсмертным потом, лик «спасителя», распятого на радость фарисеям? Разве не видели они в этой картине образ высочайшего блаженства и божественной чести? Видели и молились. …
Человек принимал христианский Идеал и пути его осуществления за единственно верный и единственно возможный образ высшей сути мира и жизни. Почему? Да просто потому, что иконный лик «спасителя» был совершенно точным зеркалом, отражавшим Человеку его собственный - измученный и покрытый потом ужаса и страдания - лик, лик «спасаемого». Потому, что каков реальный Человек - таков и его бог. …
[Икона] послушно отобразит Человеку его собственное лицо, покажет ему, каков он есть на самом деле, но - и здесь ее коварство - заключит отображение в золото
После таких текстов, где каждое слово пропитано ядом, читать Ильенкова – почти удовольствие. Он пишет человеческим языком, его тексты... ну, «душевные», что ли. Понятно, почему он был так популярен тогда, под свинцовым небом порабощенной коммунистами России.
Помню, я как-то спросил у представительницы старшего поколения, отчего ему (поколению) так нравились Лихачев, тот же Окуджава, всякие писатели-деревенщики, барды и прочие. Она ответила, что в советское время было там мало человечности, доброты и теплоты – от политики и искусства до бытовых отношений между людьми – что любая сердечность, любая сентиментальность воспринималась как откровение.
И Ильенков – он тоже пишет не гвоздем по металлу, а пером по бумаге – другой тон, другой посыл, другой темперамент. Например:
Надо сказать, что действительно большие художники (даже буржуазного мира) никогда не путали свободу и произвол. Протестуя против понимания художественной фантазии как капризной игры личного воображения, великий Гете, например, говорил, что такая форма фантазии свойственна лишь плохим художникам, а художественный гений определял как интеллект, «зажатый в тиски необходимости», имея в виду совокупную, интегральную необходимость развития человечества.
И действительно, капризный произвол воображения заключает в себе столь же мало свободы, как и действие по штампу. Крайности, как давно известно, сходятся. Произвольное действие вообще - будь то в реальной жизни или только в воображении, в фантазии, - никогда и ни на одно мгновение не может выпрыгнуть за рамки объективной детерминации. Беда произвола, мнящего себя свободой, заключается в том, что он всегда и везде есть абсолютный раб ближайших, внешних, мелких обстоятельств и силы их давления на психику.
Снова эта тема необходимости – но совсем под другим соусом. Читается спокойно и благостно – без кровавых слез, выживаемых токсичным совфильством. Но, заметьте себе, суть-то та же.
Или вот он пишет про религию:
Реальное Добро и Зло в самом себе, в реальном Человеке? Если бы дело обстояло так, то лучше зеркала, чем голубой небесный свод, и искать было бы не нужно. Беда в том, что рефрактор религиозных небес отражает не реальное Добро и реальное Зло, а лишь собственные представления Человека о том, что такое добро и что такое зло. А ведь это - увы - далеко не одно и то же. Человек способен, к сожалению, трагически ошибаться на этот счет. И тогда увеличительное стекло религии лишь усугубит масштабы его ошибок.
Малозаметное и скромное семя Зла, принятое за похожий на него зародыш Добра, разрастется в его глазах в целые заросли благоухающих цветов. И наоборот, слабый и невзрачный росток человеческого счастья, принятый по ошибке за росток сорной травы, предстанет огромным колючим чертополохом, источающим яд греховности и погибели. И - что самое трагическое - человек будет видеть райские розы там, где торчат сплошные колючки, и будет бежать от запаха настоящих роз, убежденный в том, что чувства его обманывают, что перед ним - только дьявольское наваждение, соблазны.
Ну не прелесть ли? Явно, что пишет живой человек, а не бездарный замполит от философии.
Разве не так случилось с христианством? Разве не молились люди целые тысячелетия Кресту – варварской виселице, на которой распяли Человека, «сына человеческого»? Разве не плакали они от умиления, глядя на изможденный, покрытый предсмертным потом, лик «спасителя», распятого на радость фарисеям? Разве не видели они в этой картине образ высочайшего блаженства и божественной чести? Видели и молились. …
Человек принимал христианский Идеал и пути его осуществления за единственно верный и единственно возможный образ высшей сути мира и жизни. Почему? Да просто потому, что иконный лик «спасителя» был совершенно точным зеркалом, отражавшим Человеку его собственный - измученный и покрытый потом ужаса и страдания - лик, лик «спасаемого». Потому, что каков реальный Человек - таков и его бог. …
[Икона] послушно отобразит Человеку его собственное лицо, покажет ему, каков он есть на самом деле, но - и здесь ее коварство - заключит отображение в золото
й багет почитания и поклонения. Поэтому-то иконы и идеалы религии - просто-напросто форма морально-эстетического примирения Человека с самим собой…
Сегодняшнее бытие и сознание Человека превращается в виде иконы в Идола, которому надлежит молиться и поклоняться. И если Икона превращается в глазах верующего в Идеал, в образ лучшего грядущего, то Идеал незаметно для него самого подменяется Идолом.
Таков уж механизм религиозного «самосознания», его суть, а вовсе не результат ошибок и неисправностей. Ибо он устроен с таким расчетом, чтобы Человек глядел на самого себя как на некоторое другое, нежели он сам, Существо, забывая о том, что он видит только себя самого.
Сегодняшнее бытие и сознание Человека превращается в виде иконы в Идола, которому надлежит молиться и поклоняться. И если Икона превращается в глазах верующего в Идеал, в образ лучшего грядущего, то Идеал незаметно для него самого подменяется Идолом.
Таков уж механизм религиозного «самосознания», его суть, а вовсе не результат ошибок и неисправностей. Ибо он устроен с таким расчетом, чтобы Человек глядел на самого себя как на некоторое другое, нежели он сам, Существо, забывая о том, что он видит только себя самого.
Ильенков и совфилы (3-2)
Можно соглашаться или возражать – но трудно возненавидеть самого автора. Да и фото его посмотрите – лицо, нормальное лицо.
Так о чем же Ильенков? Главным образом – о гуманизме. Но – черпал он этот гуманизм из Гегеля, Маркса и Ленина. Человек реально верил к коммунистическую идеологию и выводил свои любимые темы – идеал, красота, гармония, нравственность – из диалектического материализма. Ну например:
Реальная действительность прозаична и враждебна поэтической красоте идеала, поскольку, как прекрасно понимал [Гегель], идеал неразрывен с красотой, а красота - со свободным, гармонически всесторонним развитием человеческой индивидуальности, что никак несовместимо с прозой и цинизмом буржуазного строя жизни.
…мысль Маркса стала революционной, сделавшись мыслью революции. Революции не во имя иллюзорных идеалов, а во имя самых что ни на есть земных - материальных - условий развития, образования и жизнедеятельности для всех людей и для каждого человека на земле. Во имя коммунизма. Во имя великой задачи, сочетающей в себе подлинный гуманизм с подлинным материализмом и чуждой любому Идолу, даже Идолу под маской «прекрасного идеала».
До сих пор гармоническое соединение развитой логической способности с развитой силой художественно-культурного воображения еще не стало всеобщим правилом. В той «предыстории» человечества, где развитие способностей было «отчуждено» как Друг от друга, так и от большинства индивидуумов, такое соединение оказывалось скорее редким исключением, счастливой случайностью судьбы. Талант, а в еще большей степени гений, и оказывался редкостью, исключением, уклонением от общей нормы индивидуального развития.
Коммунизм - то «царство свободы и красоты», которое мы уже начали строить, - сделает нормой как раз гармоническое сочетание равно развитой силы художественного воображения с равно развитой культурой теоретического интеллекта.
Человек в это верил. Он выстроил такую философию, в рамках которой все это прекраснодушие о «всесторонне-развитом человеке» как-то сочеталось с советской теорией и практикой.
Что можно сказать. С одной стороны – дурак. С другой - милый человек. Которого травили, мурыжили и – то ли довели до суицида, то ли убили. Как и многих других. У нас, к слову, сейчас как-то подзабыто, что отсутствие массового террора в позднем Совке никак не отменяло адресных, точечных убийств не вполне форматных, но известных людей. Василий Шукшин, Константин Васильев, Вильям Похлебкин, Юрий Гагарин…
В итоге: стоит ли читать? Нет. «Верное не ново, новое не верно».
Можно соглашаться или возражать – но трудно возненавидеть самого автора. Да и фото его посмотрите – лицо, нормальное лицо.
Так о чем же Ильенков? Главным образом – о гуманизме. Но – черпал он этот гуманизм из Гегеля, Маркса и Ленина. Человек реально верил к коммунистическую идеологию и выводил свои любимые темы – идеал, красота, гармония, нравственность – из диалектического материализма. Ну например:
Реальная действительность прозаична и враждебна поэтической красоте идеала, поскольку, как прекрасно понимал [Гегель], идеал неразрывен с красотой, а красота - со свободным, гармонически всесторонним развитием человеческой индивидуальности, что никак несовместимо с прозой и цинизмом буржуазного строя жизни.
…мысль Маркса стала революционной, сделавшись мыслью революции. Революции не во имя иллюзорных идеалов, а во имя самых что ни на есть земных - материальных - условий развития, образования и жизнедеятельности для всех людей и для каждого человека на земле. Во имя коммунизма. Во имя великой задачи, сочетающей в себе подлинный гуманизм с подлинным материализмом и чуждой любому Идолу, даже Идолу под маской «прекрасного идеала».
До сих пор гармоническое соединение развитой логической способности с развитой силой художественно-культурного воображения еще не стало всеобщим правилом. В той «предыстории» человечества, где развитие способностей было «отчуждено» как Друг от друга, так и от большинства индивидуумов, такое соединение оказывалось скорее редким исключением, счастливой случайностью судьбы. Талант, а в еще большей степени гений, и оказывался редкостью, исключением, уклонением от общей нормы индивидуального развития.
Коммунизм - то «царство свободы и красоты», которое мы уже начали строить, - сделает нормой как раз гармоническое сочетание равно развитой силы художественного воображения с равно развитой культурой теоретического интеллекта.
Человек в это верил. Он выстроил такую философию, в рамках которой все это прекраснодушие о «всесторонне-развитом человеке» как-то сочеталось с советской теорией и практикой.
Что можно сказать. С одной стороны – дурак. С другой - милый человек. Которого травили, мурыжили и – то ли довели до суицида, то ли убили. Как и многих других. У нас, к слову, сейчас как-то подзабыто, что отсутствие массового террора в позднем Совке никак не отменяло адресных, точечных убийств не вполне форматных, но известных людей. Василий Шукшин, Константин Васильев, Вильям Похлебкин, Юрий Гагарин…
В итоге: стоит ли читать? Нет. «Верное не ново, новое не верно».
Мой текст по Ильенкову не появился бы, если бы подписчик не задал соответствующий вопрос.
Даже если таковой задан предельно лаконично – ответ на него писать проще, чем выдумывать тему из головы. В связи с этим повторю, что испросить меня можно, написав на имейл [email protected]. Указывайте тему: «вопрос для велецких тетрадей». Письмо, где в теме не будет «вопроса», будет рассматриваться как комментарий.
Я постараюсь ответить, если будут соблюдены два условия:
1) вопрос соответствует тематике блога и
2) задан с целью получить на него ответ.
Потому просьба не писать тексты вроде: «Не думаете ли Вы, что…» и далее рассуждения на несколько тысяч знаков. Это комментарий, а не вопрос. Комментарии присылать можно, но нужно быть готовым, что на него может не последовать ответа – или ответ будет дан не на канале, а письмом. Старайтесь обойтись максимум 400 знаками.
Также не будут публиковаться полемические письма – особенно не слишком учтивые. Практика показывает, что ежели читатель чем-то не доволен или с чем-то не согласен – переубедить его почти невозможно. Зачем тратить свое и мое время?
Да, хотя пока большинство текстов на канале так или иначе посвящены философии, можно спрашивать и о предметах других наук – о литературе, политологии, истории или еще о чем.
Короче, спрашивайте, если действительно хотите что-то узнать. Не обещаю, что отвечу сразу, но постараюсь не тянуть с ответом – насколько это возможно.
Даже если таковой задан предельно лаконично – ответ на него писать проще, чем выдумывать тему из головы. В связи с этим повторю, что испросить меня можно, написав на имейл [email protected]. Указывайте тему: «вопрос для велецких тетрадей». Письмо, где в теме не будет «вопроса», будет рассматриваться как комментарий.
Я постараюсь ответить, если будут соблюдены два условия:
1) вопрос соответствует тематике блога и
2) задан с целью получить на него ответ.
Потому просьба не писать тексты вроде: «Не думаете ли Вы, что…» и далее рассуждения на несколько тысяч знаков. Это комментарий, а не вопрос. Комментарии присылать можно, но нужно быть готовым, что на него может не последовать ответа – или ответ будет дан не на канале, а письмом. Старайтесь обойтись максимум 400 знаками.
Также не будут публиковаться полемические письма – особенно не слишком учтивые. Практика показывает, что ежели читатель чем-то не доволен или с чем-то не согласен – переубедить его почти невозможно. Зачем тратить свое и мое время?
Да, хотя пока большинство текстов на канале так или иначе посвящены философии, можно спрашивать и о предметах других наук – о литературе, политологии, истории или еще о чем.
Короче, спрашивайте, если действительно хотите что-то узнать. Не обещаю, что отвечу сразу, но постараюсь не тянуть с ответом – насколько это возможно.
Константин Крылов пишет:
««Человек терзает человека», и вот эти терзания и заполняют всю историю человечества. Ибо люди – убогие твари, и ничего, кроме жизни в говне и ужасе, они НЕ ДОСТОЙНЫ.
Но боги сжалились над людьми и сотворили Древнюю Грецию.
Фактически, греки не были людьми, но полубогами. Или наоборот – именно греки и были людьми, а остальные – животными.
Именно в Греции появилось всё, что делает жизнь человека человеческой. И самое главное – немыслимое и святое чудо Капитализма.»
https://www.facebook.com/k.a.krylov/posts/2270325589700486
Античность, действительно, выглядит странно – если брать предыдущую и последующую историю вплоть до наших дней. Интересно то, что у Античности нет антипода – как нет антипода у Единого неоплатоников. Она и апофатична – не является ни чем из остального сущего (то есть ни с чем не может быть сопоставлена), и катафатична – поскольку все последующее (по крайней мере, в рамках европейского мира, но не только его) содержит в себе ее черты.
Сейчас понятно, что противопоставлять Античности Средневековье – это как минимум глупо, поскольку последнее является всего лишь ответвлением от древности, хотя бы в этическом и метафизическом плане.
Вообще, считать преемницей Античности «Эпоху Возрождения» - это, конечно, надо быть совсем отбитыми. Дело не только в том, что Ренессанс – обозначение чисто номинальное. Просто Средневековье также наследует Античности во многих отношениях. До сих не принято вспоминать о том, что наиболее «отрицательные» черты христианского богословия, которые всегда ставятся ему в упрек, на самом деле проистекают из Античности. Дуализм материи и духа, ориентация на вечное в противовес земной жизни и даже евхаристия с «первородным грехом» - все это имело место в языческой Греции, и задолго до эпохи эллинизма. Даже до Сократа. Все христианское, что не коренится в Античности, вообще не имеет ценности – и годится только для детских религиозных книжек.
Другое дело, что и Средневековье, и Ренессанс, будучи прямыми следствиями двух главных линий древности (условно «метафизической» и условно «физикалистской») безбожно скучнее, плоше и гаже Античности.
Да, я понимаю, что текст Крылова не про историю культуры, а про чудеса капитализма и частной собственности. И что главное, о чем говорится в тексте – что человек по своей природе не очень-то понимает, что такое частная собственность. Плюс самостоятельно додуматься до такого – невозможно: необходимо откровение, и этим откровением стали греки.
Это похоже на правду – сама идея, что есть «чужое» и его не только «нельзя брать», но и думать о таком – это почти верх мудрости. Вспомните что бывало, когда вы приносили в детский сад и в школу еду или игрушку: «дай поиграть», «дай кусить»… У большинства людей эта естественная (но не значит «небезобразная») реакция сохраняется на всю жизнь.
««Человек терзает человека», и вот эти терзания и заполняют всю историю человечества. Ибо люди – убогие твари, и ничего, кроме жизни в говне и ужасе, они НЕ ДОСТОЙНЫ.
Но боги сжалились над людьми и сотворили Древнюю Грецию.
Фактически, греки не были людьми, но полубогами. Или наоборот – именно греки и были людьми, а остальные – животными.
Именно в Греции появилось всё, что делает жизнь человека человеческой. И самое главное – немыслимое и святое чудо Капитализма.»
https://www.facebook.com/k.a.krylov/posts/2270325589700486
Античность, действительно, выглядит странно – если брать предыдущую и последующую историю вплоть до наших дней. Интересно то, что у Античности нет антипода – как нет антипода у Единого неоплатоников. Она и апофатична – не является ни чем из остального сущего (то есть ни с чем не может быть сопоставлена), и катафатична – поскольку все последующее (по крайней мере, в рамках европейского мира, но не только его) содержит в себе ее черты.
Сейчас понятно, что противопоставлять Античности Средневековье – это как минимум глупо, поскольку последнее является всего лишь ответвлением от древности, хотя бы в этическом и метафизическом плане.
Вообще, считать преемницей Античности «Эпоху Возрождения» - это, конечно, надо быть совсем отбитыми. Дело не только в том, что Ренессанс – обозначение чисто номинальное. Просто Средневековье также наследует Античности во многих отношениях. До сих не принято вспоминать о том, что наиболее «отрицательные» черты христианского богословия, которые всегда ставятся ему в упрек, на самом деле проистекают из Античности. Дуализм материи и духа, ориентация на вечное в противовес земной жизни и даже евхаристия с «первородным грехом» - все это имело место в языческой Греции, и задолго до эпохи эллинизма. Даже до Сократа. Все христианское, что не коренится в Античности, вообще не имеет ценности – и годится только для детских религиозных книжек.
Другое дело, что и Средневековье, и Ренессанс, будучи прямыми следствиями двух главных линий древности (условно «метафизической» и условно «физикалистской») безбожно скучнее, плоше и гаже Античности.
Да, я понимаю, что текст Крылова не про историю культуры, а про чудеса капитализма и частной собственности. И что главное, о чем говорится в тексте – что человек по своей природе не очень-то понимает, что такое частная собственность. Плюс самостоятельно додуматься до такого – невозможно: необходимо откровение, и этим откровением стали греки.
Это похоже на правду – сама идея, что есть «чужое» и его не только «нельзя брать», но и думать о таком – это почти верх мудрости. Вспомните что бывало, когда вы приносили в детский сад и в школу еду или игрушку: «дай поиграть», «дай кусить»… У большинства людей эта естественная (но не значит «небезобразная») реакция сохраняется на всю жизнь.