Еще даже вечер не наступил, а я уже получил кучу поздравлений с ДР. Спасибо всем за добрые пожелания.

Если хотите поздравить меня не только словом, но и делом, подпишитесь, пожалуйста, на платный телеграм на один из следующих тиров

«Логик» (160р/м)
«Метафизик» (250р/м)
«Теург» (500р/м)
«Демиург» (1000р/м)

Также можно просто отправить донат через телегу или юмани.

В этот раз донаты пойдут на конкретную цель: сейчас я активно меняю содержимое домашней библиотеки (убираю ненужное и докупаю необходимое), так что буду признателен за участие в этом процессе.

Пользуясь случаем, скажу, что есть и несколько свободных окон для индивидуальных занятий по философии (веду их по видеосвязи). Не иду от автору к автору (как это обычно делается в учебных курсах) – моя задача в ином: показывать ключевые ходы истории мировой мысли, объяснять логику появления различных философских течений, вскрывать подоплеку конкретных учений, добиваться не только знания, но и понимания излагаемых тем. С одними слушателями идем по программе, с другими ведем свободную беседу – кому как комфортнее. Плата вполне умеренная (особенно если вы действующий или бывший патрон). Узнать подробности можно по мейлу [email protected]

Заранее спасибо всем новым подписчикам, отправителям донатов и слушателям. Тех, кто уже помогает мне вышеуказанными способами – отдельная искренняя благодарность.

Как мы уже писали вам, братие, на Руси сейчас только два великих философа.

И сегодня один из них — Максим Велецкий — празднует свой день рождения!

От авторского коллектива «Гречишных полей» Максиму желаем прежде всего железного здоровья. В России надо жить долго — тогда будет ещё интереснее, чем сейчас! (psycho_wojak.jpeg :))

Железное здоровье нужно и для того, чтобы хоть краешком глаза, празднуя 95-летие, увидеть ту самую Россию (вернее, Россию в том состоянии), до которой хотелось бы дожить. Ту Россию, которую Максим своими текстами, постами и всей своей деятельностью помогает строить прямо сейчас.

Ещё одно ключевое пожелание — никогда не терять вкуса к жизни и творчеству. Ведь творчество Максима — это не просто невероятная русская литература и публицистика. Calmus fortior gladio: его тексты — это целый батальон спецназа, принявшего озверин!

Из суперпозиции здоровья и вкуса к жизни — как у нас в секте свидетелей экспоненциального роста кривой обучения говорят — и складывается простое человеческое счастье :)

Лучший подарок, конечно же, — книга деньги. По ссылкам ниже вы можете оформить подписку (если в силу какого-то недоразумения ещё не сделали этого) на один из уровней и / или прислать поздравительный донат:

Тир «Логик» (160р/м)
Тир «Метафизик» (250р/м)
Тир «Теург» (500р/м)
Тир «Демиург» (1000р/м)

Для донатов: Произвольная сумма

Кстати, про книгу. «Несть» Велецкого – в топ-3 из прочитанных за последние 5 лет книг и в топ-15 за жизнь. Для писателя покупка книги тоже отдельный прекрасный подарок. Уверяю, Юрий Мамлеев на стероидах и под ЛСД лучше бы не написал:)

Второй звонок для тех, кто в Петербурге. Лекция о Кальвине - уже в следующий вторник.
Женева, XVI век. Город, где запретили всё: театр, танцы, яркую одежду, смех на улицах. Это первое, что приходит на ум при слове "Кальвин". Диктатор благочестия, установивший в городе режим тотального контроля.

Как этот город запретов стал одним из самых динамичных центров Европы? Как колыбель суровой этики породила современный капитализм? Как учение о тотальном "нет" от человека породило мир, одержимый личным успехом?

Сегодня мы будто бы живем в мире вседозволенности, н внутренняя Женева ближе, чем кажется. Невроз достижений, трудовая этика, тревога - это и есть его запреты, которые мы приняли добровольно и сделали частью себя.
Об этом и поговорим.

В следующий вторник, 29 июля, в Маяковке. Регистрация еще открыта, но мест все меньше. Подробности и ссылка - в канале библиотеки.

Приходите, чтобы разобраться в своих собственных запретах.

#легенды_и_архивы

Кальвин в Маяковке состоялся.

Лекция - это всегда монолог, попытка выстроить систему, упаковать сложную, живую реальность в понятные тезисы. Очень по-кальвинистски, на самом деле.

Самое главное всегда начинается потом, когда система сталкивается с людьми. Самое ценное - это не аплодисменты, это вопросы, споры, несогласие. Моменты, когда стройная схема начинает трещать и обнажать нерв. Именно там и происходит настоящая встреча.

Спасибо Библиотеке Маяковского и лично Фёдору Найдёнышеву за то, что создали это пространство, где такое возможно. Максиму Велецкому - за то, что все это затеял.

И главное, спасибо всем, кто пришел, кто слушал, кто задавал вопросы, кто не соглашался и спорил. Это было по-настоящему живо.

Зовите ещё.

Запись доступна здесь

#практика_бытия

ПИЗАНСКИЙ ДУДОЛЬ

коллеге Шекспиру

Трагедия в одном акте и одной сцене

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Д у д о л ь, шаромыжник.
Г о й П о м п о н и о, никудышник.
В а л и о д е П у г о, его слуга.
Т и л и б о м, прощелыга.
Б у л ь б а ц и у с, шалопут.
П у с ё т т а, его заёмщица.
Р о т о з е и, с п о с п е ш а т е л и, м я м л и,
г а в р и к и, р у к о с у и, ж и в о п ы р ы,
к о л о б р о д н и к и, ф а р м а з о н ы,
б а л а м у т ы, н е в м е н я х и,
з а х р е б е т н и к и.

Действие происходит в Пизе.

АКТ I

СЦЕНА 1

Пиза. Закуток.

Входят Гой Помпонио, Валио де Пуго, Тилибом, Дудоль, Бульбациус, Пусётта, ротозеи, споспешатели, мямли, гаврики, рукосуи, живопыры, колобродники, фармазоны, баламуты, невменяхи, захребетники.

Д у д о л ь

Зазря ли я на брег еще песчаный,
Ступал, влекомый скарбом невпопад?
Весьма той бухты пламенем обжегшись,
Являлась мне затейщица Пусётта,
Покуда и доколе не украдкой,
А ключником сноровистым. Иль нет?

Б у л ь б а ц и у с

Авось ты ей премерзко опостылел.

Д у д о л ь

Что? Вот уж вести! Новостей почище!

Г о й П о м п о н и о

Не слушай хитрована-займодавца.
Вот уж кого-кого, а не его.

Д у д о л ь

Коль звуком лир наполнятся проулки,
А всё ж, увы, как будто невзначай.

Т и л и б о м

Ну вот те нате! Шутка ль?

Г о й П о м п о н и о

Вот и нет.

Д у д о л ь

Иди, пожалуй, и не возвернёшься,
Покамест не отыщутся поклёпы,
О коих я пойди да раструби.

В а л и о д е П у г о

Трубить не надо чести адски много,
Но челобитных мне не подновить.

Т и л и б о м

А вот коль вдосталь встрянет Гой Помпоний,
Неимоверно ставши болтуном,
То из мошны я ни одной монеты
На пересмешки не употреблю!

Б у л ь б а ц и у с

Употребишь – вот тут уж извините!

П у с ё т т а

Ну разговор! Отверзлись, видно, хляби,
Раз столь любезный жоркому сердечку
Муж среброкудрый жаждет одолженья,
И льнёт, и льнёт, и вязнет, не прильнувши.

Д у д о л ь

Всё о лихве досужие тирады
У вас и нас, и оных, и не тех.
Но вдумайтесь: посильно ль попиранье
На сборищах под сенью хладной Пизы?

В а л и о д е П у г о

Ты Пизу не обмакивай в злословье,
А вексель ихний, скомканный вчерась,
Пусётте все ж просрочь не вспозаранку.

Д у д о л ь

Купцу купец такое б не сподобил!

В а л и о д е П у г о

Подобен зебре купчик-брадолюб –
Не всякой, а той самой, из Вероны.

Т и л и б о м

Засим я ухожу. Подайте три.

Д у д о л ь

Как? Целых три? Неслыханный клеврет!
Так не скандалил даже Кологривый!
Я трёх откупщиков повергнул в погреб
Не для того, чтоб хаму – сверху три!

В а л и о д е П у г о
(Тихо, Тилибому.)

Вот шкурник, просто бестия.

П у с ё т т а
(В сторону.)

Содом.
Противно аж. Хотя бы и невинно.
Но полно! Я бразды переговоров
Не стану расплетать – авось стервец
Сам как-нибудь посмеет без подначки.

В а л и о д е П у г о

Прощай, мой глыбкий плащ от Дротаченто!
Всё отдал, всё прошляпил, застращал,
А все ж текёт, меняет своё русло
Река, меня до Пизы доведя.

Б у л ь б а ц и у с

Те клятвы боле уж не так что б вечны,
Не так, по крайней мере, как могли б.
Но я, похоже, выход для Дудоля
Нашёл.

Д у д о л ь

Спаситель мой! Нашёл? Какой?

П у с ё т т а
(Тихо, Гою Помпонио.)

Вот ща он, как оглоблей по затылку,
Огреет интригана-ловкача!

Г о й П о м п о н и о
(Тихо, Пусётте.)

Неуж вы с этим новым Макьявелли
Какой-то учудили анекдот?

(Громко.)

Дудоль, голубчик, будьте благомольны
И не пущайте, кроме как меня.

Д у д о л ь

А ну-ка не бубень! Я тут пужаюсь,
А он мне, значит, хлипкую надежду
Распарывает наискось и вкось!

Г о й П о м п о н и о

Не говори, что я не говорил.

Д у д о л ь

Скажу, что ты сказал, когда молчать бы.

Г о й П о м п о н и о

Молчать – не корабельные мешки,
Из стран, лежащих к западу от Пизы,
Ворочать, как иной поклаженосец.

Б у л ь б а ц и у с

Так можно я скажу?

П у с ё т т а

Одна поправка:
Как кто ты скажешь? Кравчий? Коробейник?

Б у л ь б а ц и у с

Как брат всем тем, кто тут стоит безмолвно:
Я захребетник. Я же рукосуй.

Т и л и б о м
(В сторону.)

Дух тьмы – и тот бы так не стал, пожалуй.

П у с ё т т а

Вопрос мой был едва ль раскрыт докучно.

Б у л ь б а ц и у с

Мы чем богаты, тем почти довольны.

Т и л и б о м

Тогда вам путь на стороны четыре
Ковровою дорогой устлан был б.

Б у л ь б а ц и у с

Я предлагаю вам, любезный, в термы
Иль в рощи-чащи следовать проворно.

Т и л и б о м

Твой путь лежит к достоинству Приапа!

Б у л ь б а ц и у с
(Бросаясь к Тилибому.)

А ваш – к матроньим родовым путям!

В потасовку вмешиваются Гой Помпонио, Валио де Пуго, Пусётта, ротозеи, споспешатели, мямли, гаврики, рукосуи, живопыры, колобродники, фармазоны, баламуты, невменяхи, захребетники. Все они, кружась, кучей выкатываются со сцены. Остаётся Дудоль в окружении нескольких лежащих тел и фрагментов тел.

Д у д о л ь

Вот это да... О, Пиза, Пиза, Пиза...
Ты ль гавань? Я ль ковчег? Наоборот ли?
Я бедолагой шёл сюда из мест,
Которых не знавал еще понынче.
Одна расписка! Только и всего-то!
Каких-то пятьдесят и сверху три
За беспокойство и за куролесье!
А как они, отвально наскребя,
Кичась непросмолённою галерой,
Мне путь по морю – хрясь и нахлобысь.
Теперь ужо не станут так вот сразу.
И всё ж Пусётта утлая по нраву
Придётся мне, поскольку, смежив вежды,
Она запомнит, кто такой Дудоль.
И векселем не станет грубо клянчить,
На ложе лёжа в веском сонме снов.
Се зрелище-то, может, ненаглядно,
Но так его начиркал наш писец.
Друзья, иные мне порукоплещут,
А нет, так, глядь, Господь, сиречь, судья.

Уходит.