Мы тут гадали, как в западной прессе подадут взятие нашими войсками Нью-Йорка. Выкрутились: на Донбассе, оказывается Niu-York, а не New York.

Вот такой вот абибас, понимаешь.

Боевой листок глобалистов не в первый раз выдает умилительные коннотации со Второй мировой. Впрочем, сравнивая нынешние события с Курской дугой, вряд ли они хотели назначать ВСУ на роль Вермахта, само так получилось. Историю нужно лучше учить.

В Курской же области к исходу третьего дня, судя по обрывочным сведениям, события выглядят следующим образом.

Сплошного фронта по-прежнему нет нигде, противник действует в классическом формате ДРГ и летучих отрядов: докуда доедут, там и куролесят. С нашей стороны за ними гоняются такие же отряды; о переброске основных наших подкреплений ходят слухи, но мы их обсуждать не станем.

За счет этого сам район боевых действий довольно большой, однако, если судить по трафику на яндекс-картах, остается неизменным со вчера.

По-прежнему непонятно, что там в Судже. Судя по обрывочным сообщениям, в городе идут бои, но в каких масштабах — то ли это просто перестрелки, то ли противник там закрепляется, — достоверной информации никакой.

Значит, что мы думаем. Без удержания Суджи вся эта операция для ВСУ превращается в пшик, приграничные поля и деревни нужной медийной картинки не создадут. Значит, либо они закрепятся в городе, либо все ограничится рейдом, и их постепенно выбьют обратно.

Чтобы удержать город, нужно основательно закрепиться не только в нем, но и в полосе снабжения. От Суджи до границы — 10-11 км, то есть, для прочного удержания ВСУ нужно занять территорию не меньше 100 кв. км (10х10 км), иначе войска в городе будут обречены.

Если сравнивать с нынешней плотностью горячих участков фронта на Донбассе, для этого нужно не меньше 10 бригад, то есть, 20-30 тыс. человек. В таком случае есть шанс перевести все в позиционную фазу, как везде по фронту. Но этого мало: нужно соответствующим образом насытить войсками приграничную зону в Сумской области, чтобы не получить фланговый удар против всей группировки.

Либо у Киева припрятаны в рукаве десятки бригад, о которых никто не знает, либо до конца этой недели — к началу следующей в кризисе наступит перелом.

Так что сравнение с Курской дугой мы запомним. Проверим, насколько журнал Экономист угадал с аналогией.

Почему молчит Путин?

Ровно 25 лет назад Борис Ельцин назначил премьером молодого и никому не известного преемника, первой задачей которого стала ликвидация разгоравшегося в тот момент вторжения чеченских боевиков в Дагестан.

Неизвестно, подгадывали ли в Киеве к годовщине, но вышло символично. Как и сейчас, вражеский гнойник на окраине страны очень бесил тогда население. Как и сейчас, имелся общественный запрос на его ликвидацию, как и сейчас, тогда у власти был тот же человек, пообещавший мочить террористов в сортире.

Сходства, впрочем, на этом заканчиваются. В конце девяностых между нами и противником был хоть и очень худой, но мир. У России оставался незадействованным кривой и ржавый, но при этом колоссальный армейский ресурс. Для решения вопроса достаточно было учесть опыт первой кампании, спланировать операцию и поднять армию.

Результат — налицо: основные силы боевиков в Чечне были разгромлены уже через полгода после событий в Дагестане. Это, однако, стало лишь началом долгой и кровавой войны, которую удалось довести до конца благодаря воле власти, упорству силовиков и всенародной, без шуток, поддержке.

Рейд в Курскую область произошел на фоне уже идущего крупного военного конфликта. Армия сейчас на фронте, и у нас нет возможности дать быстрый и эффектный ответ. Этим пользуется противник, который стремится перевести ход событий в привычную для него медийную плоскость, выставить Путина слабаком, развести на невыгодные для России действия. Судя по истерикам наших военблогеров, ставка эта вполне осмысленная.

О чем речь? Известно, что СВО приняла форму войны на истощение. При этом важно воевать так, чтобы истощаться медленнее, чем противник — это основное, решающее условие победы. Под чьим контролем при этом Курдюмовка или Зеленый Шлях, значения не имеет: все будет решаться по итогам войны, а итоги, повторимся, зависят от того, кто истощится первым.

Оправившись от неудач первого года, Россия втянулась в конфликт, встроила его в национальную экономику и при затратах порядка 7% ВВП воевать может почти бесконечно. Да, у нас тоже начинаются проблемы с набором в армию, но они неизмеримо меньше, чем у Украины, где готовые воевать граждане закончились больше года назад. Спасибо пятикратной разнице в мобпотенциале.

Ведет это все к краху Украины, и понятно желание Киева сломать игру Кремля. Российскому же руководству с точки зрения выбранной стратегии имеет смысл замять курские события, чтобы не идти на поводу у Киева.

Все ясно, вопрос исчерпан? Нет. Не обращать внимания на киевские провокации с каждым разом все тяжелее. Теперь речь идет о недавно еще немыслимом: об открытом вторжении армии иностранного государства на нашу международно признанную территорию. Мы не знаем, были ли на этот счет какие-то договоренности (предположим, что были с администрацией Байдена), но так или иначе, до 6 августа подобные действия являлись табу, а теперь становятся нормой. Это вынуждает иначе смотреть на 600 км незадействованной в СВО общей с Украиной границы и исходить из того, что курские события могут повториться в любой ее точке.

Чтобы перехватить инициативу у ВСУ и открыть второй фронт в той же Cумской области, нужна еще одна армия. Мы не знаем о состоянии наших резервов, пресловутых «дивизий Медведева», но даже если они готовы к бою, поход на Сумы не гарантирует успеха.

Повторимся: в отличие от Дагестана-99, не существует очевидного и понятного ответа на дерзкий рейд — вернее, ответ этот уже дается с февраля 2022 года, и Россия задействует все доступные ресурсы, не ведущие к мобилизации и собственному истощению, то есть, делает именно то, что делала сперва в Дагестане, а потом в Чечне.

Как и в Чечне, единственный надежный способ обезопасить Курскую область, а также любую другую точку России, — это довести дело до конца, это ликвидировать враждебный нам режим. Москва пока пытается добиться этого экспедиционными средствами.

Предположим, что в Кремле сейчас решают, возможно ли это, или нужно будет таки менять подход и вставать стране огромной.

Именно поэтому и молчит Путин. Думает, взвешивает. Принимает историческое решение.

Краткое содержание комментариев к этому посту.

Наш автор дал небольшое интервью "Коммерсанту" по поводу боевых действий неподалеку от Курской АЭС.

Что осталось за кадром — так это убеждение автора после 2 лет наблюдения за ситуацией на ЗАЭС, что никаких серьезных атак на АЭС Украина проводить не будет, однако беспокоящие по инфраструктуре — вполне.

Владимир Владимирович прочитал наш субботний пост и подтверждает: поводов менять стратегию нет, второго фронта на Сумы не будет, в нашем каноническом приграничье будем стремиться выбить противника и держать оборону, а главное направление останется на Донбассе.

Это если верить открыто сказанному и не принимать во внимание, что война — путь обмана.

По поводу вчерашнего обстрела Запорожской АЭС. Примета нашего времени — клиповое восприятие массовой информации со стороны, собственно, масс.

На практике это означает, что любое событие находит отклик только один раз, потом зритель переключается на что-то другое, благо всё происходящее напрямую его не касается.

Примеров масса: в первый раз евреи попали по больнице в Газе — ор стоял до небес, а сами небеса, казалось, падают на землю. Второй, третий раз — и теперь никто ухом не ведет.

Первые наши удары по украинской энергетике, первые прилеты украинских дронов внутри России — то же самое: сперва шок, теперь привычный фон.

Первые обстрелы Запорожской АЭС прошлым летом вызывали эмоциональную бурю, причем со всех сторон, хотя максимум что тогда произошло — это падение обломков сбитого дрона на крышу одного из вспомогательных цехов.

Теперь на станции реальный, большой пожар из-за обстрела — и всем, решительно всем плевать. Пока станция не взорвется с радиоактивным шлефом через пол-Европы, никто в ее сторону даже не посмотрит.

Этот тренд устарел.

В западных медиа — множество спекуляций, зачем операция в Курской области нужна Зеленскому, ведь даже захват малоизвестного райцентра не стоит того, чтобы сточить об него боеспособные соединения. Основные события разворачиваются сейчас на Донбассе, где армия России ведет пусть медленное, но выглядящее неумолимым наступление, и где, собственно, и требуются свежие, рвущиеся в бой бригады.

Проблема, однако, в том, что российские трудности в наступлении актуальны и для Украины, причем в кратном размере: прошлогодний летний опыт показал, что с инструментами прорыва фронта у ВСУ все сильно хуже, чем у российский армии. Контрнаступ обернулся провалом, и все, что может украинская армия — это пятиться назад, то тут, то там затыкая прорывы обороны.

Это — путь к поражению и, следовательно, краху режима Зеленского. Общим местом на Западе стали разговоры о том, что Украине нужно принять реальность, смириться с потерей территорий и фактически признать проигрыш в войне (не станем сейчас обсуждать реалистичность заморозки, в контексте разговора достаточно, что на Западе считают ее возможной и склоняют к ней Киев).

Стало быть, Киеву нужен креатив, чтобы переломить эту тенденцию, показать, что он еще могёт. У ВСУ есть положительный опыт: Харьковская операция осени 22 года. Наряду с Херсоном, это был единственный настоящий военный успех Украины, и логичной выглядит попытка его повторить, для чего нужно найти подходящую военную обстановку. На фронте ее нет (везде плотное пехотное наполнение), прорыв легкими летучими отрядами невозможен.

И вот мы подходим к самому интересному. Вряд ли относительное спокойствие вдоль 1000 км границы сохранялось два с половиной года просто так. Похоже, на этот счет существовали договоренности между Москвой и Вашингтоном, а конкретнее — с администрацией Байдена.

Белый дом много раз открыто высказывался против действий ВСУ на признаваемой Западом территории России. Именно поэтому многочисленные вылазки через общую границу в Белгородскую, Брянскую и Курскую области проходили с начала СВО под ложными флагами специально созданных для таких целей коллаборационистских формирований.

Киев многократно хоть тушкой, хоть чучелом пытался обойти красные флажки Запада, мотивируя тем, что нечего бояться эскалации, что России нечем ответить, и так далее.

И вот — в Белом доме пересменка. Судя по утечкам, представители Киева уже какое-то время общаются с советниками Камалы Харрис, а не Байдена. Это удобный момент, чтобы повысить ставки и поставить новую команду перед фактом: смотрите, мы можем успешно наступать на старую территорию России, в ваших интересах нас поддержать.

В случае даже частичного успеха, в случае, если выйдет закрепиться хотя бы в одном городе, можно требовать у Вашингтона еще, а потом еще. И неважно, что Россия, несомненно, отреагирует и будет строить и здесь непробиваемую оборону: медийный эффект, по замыслу Киева, будет действовать до тех пор, пока на картах линия фронта проходит по канонической России, да и даже нулевой результат, даже если рейд придется свернуть, можно подавать как перемогу.

В логике Киева такая авантюра стоит боеспособных бригад, которые в противном случае были бы бесславно сожжены под очередным безвестным донецким поселком. В конце концов, здесь больше смысла, чем в полугодовой мясорубке в Крынках (больше тысячи погибших) или исчисляемых уже десятками провальных попытках высадиться с флагом то в Крыму, то на песчаных косах в устье Днепра.

Украинские и релокантские источники сейчас яростно гоняют лысого на происходящее, хлещут копиум ведрами и с новыми силами надувают свой информационный пузырь. Западные медиа осторожничают: называют это рискованным шагом Зеленского и, очевидно, выжидают, чем закончится дело.

Рассуждаю об этом и о наших возможных дальнейших действиях в новой колонке для RT (англ). Сдал я ее еще до сегодняшних заявлений Путина:
https://www.rt.com/russia/602513-kursk-attack-explained-whats-next/

Ведерко копиума от NYTimes. Комментировать лень, поэтому просто зафиксируем для бортового журнала избранные цитаты из этой не самой изобретательной страшилки:

Несмотря на наличие ресурсов для прекращения этой войны на условиях Украины, Западу не хватает воли к победе. Для Владимира Путина победа сейчас вполне достижима — независимо от того, кто будет в Белом доме в следующем году.

Несмотря на правильные слова, западные лидеры продолжают относиться к войне как к локализованному конфликту, в котором у них мало обязательств. Обещанная военная помощь поступает с опозданием и в количествах, недостаточных для соответствия ресурсам России, а ограничения, подобные тем, которые направлены против военных объектов в самой России, ограничивают эффективность помощи.

Но Запад придерживается своего подхода: помогать "слишком мало и слишком поздно", оправданного риском спровоцировать ядерную эскалацию со стороны России. Заявка Украины на вступление в НАТО зависла в воздухе по той же причине.

Западу также не удалось перекрыть источники экономической мощи России, несмотря на ряд санкций. Экономика растет здоровыми темпами, а активы российских олигархов остаются в безопасности на Западе, даже если они заморожены. Самое главное, что российская нефть покупается и продается по всему миру с минимальными трудностями, поскольку западные лидеры, похоже, не могут решить, чего они хотят больше: осмысленно наказать Россию или оставить все как есть.

Такая ситуация — противник, обладающий волей и ресурсами сражаться до конца, и союзники, которые доставляют ровно столько помощи, чтобы завтра не допустить развала фронта, — оставляет Украину в мрачном положении. В определенный момент украинская решимость, и без того испытанная до предела, иссякнет, и мирное соглашение с г-ном Путиным, на каких бы условиях оно ни заключалось, станет предпочтительнее смерти.

Г-н Путин уже планирует победу. Его последнее так называемое мирное предложение, согласно которому Россия сохраняет оккупированную территорию, а Украине запрещено вступать в НАТО, многими западными лидерами было отвергнуто как пропаганда. Но на самом деле это самый реалистичный сценарий того, как закончится эта война.

Америка провалила тест на лидерство. Любому, кто поддерживает идею величия Америки, будет трудно проглотить эту пилюлю. Время покажет, насколько серьезными будут последствия, но одно уже ясно. Небольшая война вдалеке от Америки изменила наш мир — и уменьшила роль Америки в нем.

Полный текст: https://www.nytimes.com/2024/08/13/opinion/russia-ukraine-west-war.html

О ценности столовых приборов во время дневного приёма пищи.

Осенью 22 года, почти два года назад, Украина предприняла удачное для себя наступление под Харьковом и чуть позже — под Херсоном. Тогда много говорили, что на волне успеха Киеву нужно садиться за стол переговоров, брать за основу Стамбул и выруливать с относительно минимальными потерями, выбивая для себя на волне успеха максимум возможного.

Как все знают, Зеленский решил иначе, потребовал капитуляции России, и вот мы здесь: по поводу Курска украинские представители прямо говорят, что цель — «улучшение переговорной позиции». О «формуле Зеленского» и о капитуляции России уже никто не вспоминает, прогрев на неизбежную потерю территорий идёт на Украине весьма ощутимый.

Что ж, теперь в Кремле уверены, что Зеленский курской операцией стрельнул себе в ногу и что сейчас не нужно разговаривать, а нужно давить с целью добиться большего.

О переговорах как минимум на две ближайшие кампании (идущая летняя и ближайшая зимняя) можно забыть.

На деньги фонда Ватфора помогли нашему автору Борису Сарматову купить козла.

Борис передает всем привет с передовой и хвастается обновкой (из соображений безопасности — только изнутри).

Спасибо всем, друзья. Кто соскучился — не переживайте, скоро объявим новый сбор, как только наши бойцы придумают, что им еще нужно.

Поговорили про Суджу с Лентой Ру. Пара мыслей, которых еще не было в канале:

— Какой вам видится перспектива создания и удержания Вооруженными силами Украины плацдарма в Курской области?

— Думаю, что если Украина попытается закрепиться надолго и выстроить фронт, то будет это делать ближе к границе, с учетом местности и по расположенным на этом участке высотам, чтобы не растягивать коммуникации. Также ВСУ будут пытаться оккупировать Суджу, чтобы хоть какой-то явный успех у них был: все же это город, районный центр.

Еще есть вопрос о создании оборонительных рубежей.
С нашей стороны достаточно оперативно взяли под огневой контроль и не дают подтягивать инженерную технику. А рытье окопов лопатами приведет к большим потерям от нашей авиации и артиллерии.

— Какого ответа со стороны России можно ожидать в ближайшем будущем?

— Все вполне однозначно. По крайней мере позиция нашей стороны озвучена практически официально Владимиром Путиным.

Цель — восстановить границу, выгнать украинские подразделения из Курской области. Это такая программа минимум, границу сейчас уже не восстановить.

Границы больше нет, будет устраиваться линия фронта, и уже не по границе. Если эту цель рассматривать буквально, то можно предположить как минимум создание санитарной зоны уже на украинской территории.

Полный текст:
https://lenta.ru/articles/2024/08/16/poletaev/

Пишут, что мост через реку Сейм в Глушково уничтожен после удара ВСУ. Также наносятся удары по мосту в селе Званное.

Это может означать, что ВСУ пытаются расширить район действий в Курской области и одновременно выстроить линию обороны ближе к госгранице, чтобы закрепиться на ней надолго.

Все, как мы вчера писали (а на самом деле, еще позавчера, интервью было в среду).

Картооснова от @lost_armour

Вашингтон Пост рассказывает, что, мол, из-за атаки на Курскую область сорвались переговоры между Россией и Украиной о взаимном прекращении ударов по инфраструктуре, которые вот-вот должны были начаться в Катаре.

Во-первых, стало понятно, к чему конкретно относились слова Путина про «не о чем с ними разговаривать»: вот к этой встрече.

Во-вторых, понятна и затянувшаяся пауза в ударах по украинской энергетике и по нашим НПЗ.

В-третьих, наши зрадоебы, разумеется, ультразвуком пошли голосить о том, что Путин опять чуть было все не сдал врагам, но случилось чудо, матушка.

То, что между воюющими сторонами идут контакты на разных уровнях, это не секрет, так есть во время любого вооруженного конфликта. Более того, мы уверены, что между Москвой и Киевом уже есть те или иные договоренности, которые заключались подобным же образом на территории третьих стран либо же через посредников. Это тоже вполне нормально.

В тексте ВаПо от имени неназванного дипломата прямо говорится, что еще до вторжения в Курск вероятность успеха переговоров оценивалась от силы в 20%, а то и меньше.

Теперь, зачем это соглашение было нужно сторонам? Киеву — понятно: впереди зима, и проводить ее без света и тепла — развлечение сомнительное.

Москве — тоже понятно: Путин всеми силами стремился создать у граждан России впечатление, что СВО идет отдельно от России, где-то там, за ленточкой. До вторжения в Курск заметнее всего эту хлипкую конструкцию нарушали как раз дальние удары украинскими дронами, в том числе и по НПЗ. Ну и ущерб вполне ощутим: были оценки, что задето до 15% всей нефтепереработки в России.

Выходит, что сделка была нужна больше Киеву, чем Москве. Зачем же Путин вообще согласился на эти переговоры? Возможный ответ — он уверен, что принудит Киев к миру и без дальнеших ударов по энергетике, которая уже разрушена настолько, что дальше только гасить АЭС — а это не вполне комильфо.

А насчет того, что Путин все бы сдал... Ну да, ну да. Два с половиной года ждал удобного момента, вот уже почти получилось все сдать — и на тебе. Придется теперь опять воевать.

И еще по поводу договорнячков, сливов и прочего новиопства.

Довольно скоро стороны конфликта упрутся в необходимость либо скачком эскалировать и выводить конфликт на новый уровень, либо как-то договариваться через голову Украины.

Эскалация у нас будет выражаться в полной или частичной мобилизации фронта и тыла (то есть, кто-то из нас с вами пойдет на фронт, кто-то — к станку за трудовой паек), у Запада — в прямом вмешательстве в военный конфликт собственными силами.

С начала СВО ни мы, ни Запад на самом деле этого не хотим, но постепенно к этому сползаем, так как не можем договориться по существу. Все стороны это видят, но на фоне неразрешимых противоречий единственное, о чем смогли договориться, — это об удержании конфликта в пределах бывшей Украины.

Предполагаемые переговоры в Катаре вполне укладываются в эту логику: Кремлю куда важнее держать конфликт в рамках и не скатываться в неконтролируемую эскалацию, чем мелочно мстить Киеву за то или за это. Соответственно, приходится не только закрывать глаза на события в Курской области, но и (вернемся к теме разговора) — выводить из зоны военных действий украинские АЭС.

В теории все выглядит красиво: мы умяли украинскую энергетику до такого состояния, что дальше — только бить по атомным станциям, что чревато той самой эскалацией, о которой выше. Теперь мы пытаемся поменять удары по АЭС (которые мы и так не хотим наносить) на отказ от ударов по нашим НПЗ, а также по нашим АЭС, которых, к слову, в радиусе действия украинских дронов в России насчитывается пять.

На практике все сложнее. Понятно, что стороной договоренностей в Катаре должен был быть Запад, а не Киев, но дело в том, что по нашей инфраструктуре бьет как бы Киев как бы своим оружием.

Запад не заинтересован в эскалации и может пойти на какие-либо договоренности, но потом вполне может точно так же закрывать глаза на их нарушение Киевом, как сейчас происходит под Суджей. Либо наоборот, Киев сам может пытаться вилять Западом и разводить его на эскалацию, так как любые договоренностии через его голову — это смерть для режима Зеленского, а то и для него самого.

Маркер, что наши договоренности с Западом еще держатся — это пресловутые удары дальними западными ракетами по канонической территории России: мы уверены, что на сей счет есть четкие договоренности между Москвой и Вашингтоном, и есть взаимное нежелание их нарушать по причинам, изложенным выше.

Но как и в отношении любого договора, стороны после подписания ищут любые способы его обойти, формально не нарушая. В данном случае и мы, и Запад пользуемся взаимным нежеланием эскалации и ищем мягкие места друг у друга.

Так и воюем, до полного достижения целей СВО.

Кстати, к сегодняшним заявлениям от Министерства обороны.

В нашем чёрном блокнотике записано, что в случае "продолжения провокаций на российской территории" "будут нанесены удары по центрам принятия решений".

На российской территории уже не только продолжаются провокации, но даже создаются вражеские комендатуры, и интересно, конечно, как обстоит дело с исполнением угроз. По нашим наблюдениям, центры принятия решений продолжают давать ежедневные интервью.

Поговорим о высоком — о терминологии. Не без участия западных авторов нам сообщили про новое изделие для Су-57, которое как бы и "тактическая [крылатая] ракета", и "беспилотный летательный аппарат". Что мы можем сказать? Правильно — "самолет-снаряд".

А в целом размытие и без того очень условных границ между категориям "крылатая ракета", БПЛА и "барражирующий боеприпас" продолжается, добавляют веселья сюда и FPV-дроны, которые все больше напоминают ПТУРы, и условные "Герани", для которых придумали термин "дрон для атаки в одну сторону".

Мы частично трогали этот сюжет в тематической статье про ракетное распространение и на этом не остановимся.

Напомним и про долгие дискуссии еще до бесславной гибели ДРСМД вокруг американских тяжелых ударных БПЛА, условно подпадавших под договорное определение "крылатой ракеты". Также отметим, что в РКРТ, который тоже себя неважно чувствует, БПЛА и КР формально не разделяются вовсе, в Категорию I входят "беспилотные авиационные системы (включая системы с крылатыми ракетами, беспилотники-мишени и беспилотники-разведчики)". Правда, участники сами для себя выбирают подходы к трактовке, американцы не дадут соврать. К слову, как раз вот недавно согласовали очередную поставку "Риперов" итальянцам.

#заклепки