Говоря о городских политических режимах в первую очередь нужно вспомнить про Тольятти — город, который когда-то был ярчайшим воплощением режима «машины роста».
Режим «машины роста» подразумевает коалицию местного бизнеса и власти, ориентированную на быстрое экономическое развитие города. Важно, чтобы бизнес был местным, потому что именно его заинтересованность в местной политике будет способствовать развитию городской экономики и инфраструктуры, от которых он сможет получать непосредственную выгоду.
Так, Тольятти когда-то был продолжением завода. Это один из самых крупных городов России, который даже не является центром субъекта федерации, и в лучшие времена его численность достигала 750 тысяч жителей, а каждый седьмой тольяттинец работал на Волжском Автомобильном Заводе или связанном с ним предприятием. Мэра города фактически назначал «АвтоВАЗ», все культурно значимые объекты города были на балансе завода, спортивные команды спонсировались им же и весь социальный пакет услуг горожане получали бесплатно тоже за счет завода — от талонов на еду, которые, кстати, отчасти до сих пор сохранены, до квартир и отдыха на море в «вазовских» пансионатах.
Но с середины 2000-х что-то пошло не так, и анекдоты про то, что в Москве на стенах пишут «Хочу жить, как в Тольятти!», стали не актуальны. В 2005 в город пришла московская команда «Ростеха», сначала встав во главе «ВАЗа», а потом и всей области. Тогда завод перерегистрировали в Санкт-Петербурге, из-за чего Тольятти потерял внушительную часть отчислений в свой бюджет. А в 2008 грянул экономический кризис, из-за которого работу предприятия приостанавливали дважды за год, сопровождая это массовыми сокращениями.
Сейчас из 140 тысяч работников завода осталось около 30 тысяч, «АвтоВАЗ» сбросил на баланс города все социальные и культурные объекты, лишил финансирования спортивные команды, которые были раньше лучшими не только в России, но и за рубежом, отказался от детских садов, поликлиник и продал большую часть пансионатов, а в отпуск теперь можно ходить только в корпоративный, всем вместе и в одно время, а не тогда, когда тебе захочется.
А что стало с локальным режимом? Политолог Владимир Гельман считает, что экономический кризис ставит городской режим в уязвимое положение. Впрочем, на примере Тольятти можно проследить и другую зависимость: чем больше увеличивалась доля НЕместного собственника, тем меньше было участие завода в городской политике. К 2012 году французский альянс «Renault-Nissan» владел уже 50% акций предприятия, поэтому к новым выборам мэра завод не проявил интереса. А в 2014 году первый иностранный генеральный директор «АвтоВАЗа» Бу Андерссон выпустил приказ о конфликте интересов, в котором объявил, что завод больше не будет участвовать в выборных кампаниях и финансировать выборы депутатов. Кроме этого, локальный режим размыла и усилившаяся централизация власти: отмена выборов мэра и губернаторов. Теперь ни тот, ни другой не имеют никакого отношения к «АвтоВАЗу».
Но нет, Тольятти — это не «российский Детройт», криминала после массовых сокращений там больше не стало и город не вымрет, даже если завод совсем остановится. Из-за отсутствия возможности найти постоянную работу с достойной зарплатой горожане уходят в «серую» зону. Теперь в Тольятти процветают гаражная экономика и пассажирские автоперевозки. Сокращённые с «ВАЗа» рабочие стали заниматься тюнингом и перепродажей запчастей или переквалифицировались в водителей маршруток и такси.
Потеря ключевого актора отрицательно сказалась на всем городе: разрушаются здания, за которые раньше отвечал «ВАЗ», а жители покидают город. Несмотря на статистику безработицы, которая удивительным образом остаётся невысокой, Тольятти сегодня это город с самой низкой заработной платой в России.
#городскаяполитика #городскиережимы #машиныроста #экономикагорода
Режим «машины роста» подразумевает коалицию местного бизнеса и власти, ориентированную на быстрое экономическое развитие города. Важно, чтобы бизнес был местным, потому что именно его заинтересованность в местной политике будет способствовать развитию городской экономики и инфраструктуры, от которых он сможет получать непосредственную выгоду.
Так, Тольятти когда-то был продолжением завода. Это один из самых крупных городов России, который даже не является центром субъекта федерации, и в лучшие времена его численность достигала 750 тысяч жителей, а каждый седьмой тольяттинец работал на Волжском Автомобильном Заводе или связанном с ним предприятием. Мэра города фактически назначал «АвтоВАЗ», все культурно значимые объекты города были на балансе завода, спортивные команды спонсировались им же и весь социальный пакет услуг горожане получали бесплатно тоже за счет завода — от талонов на еду, которые, кстати, отчасти до сих пор сохранены, до квартир и отдыха на море в «вазовских» пансионатах.
Но с середины 2000-х что-то пошло не так, и анекдоты про то, что в Москве на стенах пишут «Хочу жить, как в Тольятти!», стали не актуальны. В 2005 в город пришла московская команда «Ростеха», сначала встав во главе «ВАЗа», а потом и всей области. Тогда завод перерегистрировали в Санкт-Петербурге, из-за чего Тольятти потерял внушительную часть отчислений в свой бюджет. А в 2008 грянул экономический кризис, из-за которого работу предприятия приостанавливали дважды за год, сопровождая это массовыми сокращениями.
Сейчас из 140 тысяч работников завода осталось около 30 тысяч, «АвтоВАЗ» сбросил на баланс города все социальные и культурные объекты, лишил финансирования спортивные команды, которые были раньше лучшими не только в России, но и за рубежом, отказался от детских садов, поликлиник и продал большую часть пансионатов, а в отпуск теперь можно ходить только в корпоративный, всем вместе и в одно время, а не тогда, когда тебе захочется.
А что стало с локальным режимом? Политолог Владимир Гельман считает, что экономический кризис ставит городской режим в уязвимое положение. Впрочем, на примере Тольятти можно проследить и другую зависимость: чем больше увеличивалась доля НЕместного собственника, тем меньше было участие завода в городской политике. К 2012 году французский альянс «Renault-Nissan» владел уже 50% акций предприятия, поэтому к новым выборам мэра завод не проявил интереса. А в 2014 году первый иностранный генеральный директор «АвтоВАЗа» Бу Андерссон выпустил приказ о конфликте интересов, в котором объявил, что завод больше не будет участвовать в выборных кампаниях и финансировать выборы депутатов. Кроме этого, локальный режим размыла и усилившаяся централизация власти: отмена выборов мэра и губернаторов. Теперь ни тот, ни другой не имеют никакого отношения к «АвтоВАЗу».
Но нет, Тольятти — это не «российский Детройт», криминала после массовых сокращений там больше не стало и город не вымрет, даже если завод совсем остановится. Из-за отсутствия возможности найти постоянную работу с достойной зарплатой горожане уходят в «серую» зону. Теперь в Тольятти процветают гаражная экономика и пассажирские автоперевозки. Сокращённые с «ВАЗа» рабочие стали заниматься тюнингом и перепродажей запчастей или переквалифицировались в водителей маршруток и такси.
Потеря ключевого актора отрицательно сказалась на всем городе: разрушаются здания, за которые раньше отвечал «ВАЗ», а жители покидают город. Несмотря на статистику безработицы, которая удивительным образом остаётся невысокой, Тольятти сегодня это город с самой низкой заработной платой в России.
#городскаяполитика #городскиережимы #машиныроста #экономикагорода
