Чтобы городские исследования в конкретном городе давали хороший результат для проектирования их должно быть много. Я пришел к этому выводу начав работать с проектом в одном городе, в котором до этого, как и во многих других российских городах, никогда ничего не изучали. А если и изучали, то никто про это ничего не знает. Это большая проблема и, если угодно, драма предпроектных исследований на заре российской урбанистики.
С одной стороны, мы вслед за западными и восточными коллегами начали считать, что проекты должны быть research-based, а проектные решения вообще желательно evidence-based, т.е. доказательными. С другой стороны, имея дело с катастрофически неизученными городами мы, городские исследователи, оказываемся в сложном положении. То, что мы можем наисследовать в горизонте одного конкретного проекта в одном конкретном городе как правило довольно скромно само по себе. Наш исследовательский горизонт ограничен не только во времени, но и в точках опоры. Приходится волей-неволей опираться не на предыдущие исследования собственной логики конкретного города, но на жизненный опыт, начитанность и, если угодно, самоуверенность. А первое и последнее - не самые лучшие друзья науки. В конце концов, наука это обычно про сомнения и воспроизводимость результатов.
Можно, конечно, экстраполировать опыт исследований других городов в других странах, но эта экстраполяция всегда обречена на неполноту и, опять же, самоуверенность экстраполирующего. Можно конечно сказать, что, скажем, Улан-Удэ это такой бурятский Лос-Анджелес, а Красноярск это такой сибирский Франкфурт. И переносить опыт более изученных городов на менее изученные. Но тут мы рискуем слишком быстро уйти от позиции исследователя в позицию визионера-проектировщика.
Нашим российским городам (и лично мне, как городскому исследователю) остро не хватает муниципальных исследовательских центров. Локальных, местных институтов или лабораторий, в которых бы сидели профессиональные описательные исследователи. Не великие ученые из академий, увлеченные большой наукой, не рок-звезды рисёча из международных проектных команд, а обычные труженики анкеты и QGIS'a, которые бы занимались базовым социологическим, социально-географическим и пространствено-экономическим описанием, я бы даже сказал, профайлингом города. Такая работа не бог весть как дорого стоит, завести себе исследователя на постоянной основе может позволить себе даже самый скромный российский муниципалитет.
Эта практика позволила бы нам не только создавать отдельные хорошие и глубокие проекты, основанные на серьезных данных, но также бы создала прекрасную базу для развития настоящей городской науки в нашей стране. Со своими теориями, критикой, инструментами.
А пока приходится исследовать и проектировать как есть. Практически в чистом поле.
#социологиягорода #собственнаялогикагородов #обещаниенауки #forscience #городскоепроектирование
С одной стороны, мы вслед за западными и восточными коллегами начали считать, что проекты должны быть research-based, а проектные решения вообще желательно evidence-based, т.е. доказательными. С другой стороны, имея дело с катастрофически неизученными городами мы, городские исследователи, оказываемся в сложном положении. То, что мы можем наисследовать в горизонте одного конкретного проекта в одном конкретном городе как правило довольно скромно само по себе. Наш исследовательский горизонт ограничен не только во времени, но и в точках опоры. Приходится волей-неволей опираться не на предыдущие исследования собственной логики конкретного города, но на жизненный опыт, начитанность и, если угодно, самоуверенность. А первое и последнее - не самые лучшие друзья науки. В конце концов, наука это обычно про сомнения и воспроизводимость результатов.
Можно, конечно, экстраполировать опыт исследований других городов в других странах, но эта экстраполяция всегда обречена на неполноту и, опять же, самоуверенность экстраполирующего. Можно конечно сказать, что, скажем, Улан-Удэ это такой бурятский Лос-Анджелес, а Красноярск это такой сибирский Франкфурт. И переносить опыт более изученных городов на менее изученные. Но тут мы рискуем слишком быстро уйти от позиции исследователя в позицию визионера-проектировщика.
Нашим российским городам (и лично мне, как городскому исследователю) остро не хватает муниципальных исследовательских центров. Локальных, местных институтов или лабораторий, в которых бы сидели профессиональные описательные исследователи. Не великие ученые из академий, увлеченные большой наукой, не рок-звезды рисёча из международных проектных команд, а обычные труженики анкеты и QGIS'a, которые бы занимались базовым социологическим, социально-географическим и пространствено-экономическим описанием, я бы даже сказал, профайлингом города. Такая работа не бог весть как дорого стоит, завести себе исследователя на постоянной основе может позволить себе даже самый скромный российский муниципалитет.
Эта практика позволила бы нам не только создавать отдельные хорошие и глубокие проекты, основанные на серьезных данных, но также бы создала прекрасную базу для развития настоящей городской науки в нашей стране. Со своими теориями, критикой, инструментами.
А пока приходится исследовать и проектировать как есть. Практически в чистом поле.
#социологиягорода #собственнаялогикагородов #обещаниенауки #forscience #городскоепроектирование
Недавно писал пост о том, что в наших городах остро не хватает исследовательских лабораторий, которые бы на постоянной основе осуществляли бы описание городских процессов. После этого поста мне много задавали вопросов на тему того, а что конкретно должна описывать в моем понимании такая лаборатория. Что ж, попробую перечислить те области, в которых вечно не хватает данных при работе с городами и которые вполне подлежат описательному изучению.
1. Вернакулярное районирование города. На какие районы жители делят город, какие в городе есть центры (многофункциональные, деловые, культурные, какие-то еще), какие другие места концентрации (компактное поселения богатых, бедных, этнических и религиозных групп и т.д.)
2. Проникновение социальных и технологических инноваций. Какие главные социальные сети в городе? Кто какими мессенджерами и для чего пользуется? Как давно в городе дети стали ездить на самокатах? Сколько в городе граффити и как давно их перестали считать исключительно вандализмом?
3. Социальный капитал города. Доверие (межличностное, институциональное, средовое), среднее количество добровольных ассоциаций в которых состоит житель города, сколько средств может привлечь местный ютуб-блогер для помощи погорельцам. Насколько жители, бизнес и муниципалитет открыты к доверительному сотрудничеству друг с другом.
4. Культурный капитал города. Какие структуры истории и культуры города представлены в активном обсуждении горожанами, воплощены в городской среде, а не только пылятся в краеведческом музее и тетрадях краеведов. Какие - нет.
5. Кем хотят работать в будущем дети и подростки в городе, кем видят в будущем своих детей взрослые горожане. Какие профессии или занятия в городе наиболее уважаемы, какие наименее.
6. Обследование ценностей горожан по методике World values survey - преобладают религиозные или секулярные ценности? Модернизационные или архаичные? Какова динамика ценностей?
7. Миграционное поведение. Почему хотят уeхать из города? Почему переезжают в город? Почему возвращаются в город?
Мне видится такой набор описательных исследований, производимый на регулярной основе и в лонгитюдной динамике уже очень серьезно повысит не только качество проектов, реализуемых в городе, но и в целом качество администрирования, качество самоуправления и качество жизни в городе. Непонятность даже этих простых казалось бы сфер жизни города негативно сказывается на всех городских процессах, включая даже просто проживание в нём. И городская исследовательская лаборатория - хороший инструмент для борьбы с этой непонятностью.
А также - серьезное обещание науки.
#городскиелаборатории #всякаяурбанистика #социологиягорода #собственнаялогикагородов #обещаниенауки #forscience #городскоепроектирование
1. Вернакулярное районирование города. На какие районы жители делят город, какие в городе есть центры (многофункциональные, деловые, культурные, какие-то еще), какие другие места концентрации (компактное поселения богатых, бедных, этнических и религиозных групп и т.д.)
2. Проникновение социальных и технологических инноваций. Какие главные социальные сети в городе? Кто какими мессенджерами и для чего пользуется? Как давно в городе дети стали ездить на самокатах? Сколько в городе граффити и как давно их перестали считать исключительно вандализмом?
3. Социальный капитал города. Доверие (межличностное, институциональное, средовое), среднее количество добровольных ассоциаций в которых состоит житель города, сколько средств может привлечь местный ютуб-блогер для помощи погорельцам. Насколько жители, бизнес и муниципалитет открыты к доверительному сотрудничеству друг с другом.
4. Культурный капитал города. Какие структуры истории и культуры города представлены в активном обсуждении горожанами, воплощены в городской среде, а не только пылятся в краеведческом музее и тетрадях краеведов. Какие - нет.
5. Кем хотят работать в будущем дети и подростки в городе, кем видят в будущем своих детей взрослые горожане. Какие профессии или занятия в городе наиболее уважаемы, какие наименее.
6. Обследование ценностей горожан по методике World values survey - преобладают религиозные или секулярные ценности? Модернизационные или архаичные? Какова динамика ценностей?
7. Миграционное поведение. Почему хотят уeхать из города? Почему переезжают в город? Почему возвращаются в город?
Мне видится такой набор описательных исследований, производимый на регулярной основе и в лонгитюдной динамике уже очень серьезно повысит не только качество проектов, реализуемых в городе, но и в целом качество администрирования, качество самоуправления и качество жизни в городе. Непонятность даже этих простых казалось бы сфер жизни города негативно сказывается на всех городских процессах, включая даже просто проживание в нём. И городская исследовательская лаборатория - хороший инструмент для борьбы с этой непонятностью.
А также - серьезное обещание науки.
#городскиелаборатории #всякаяурбанистика #социологиягорода #собственнаялогикагородов #обещаниенауки #forscience #городскоепроектирование
Как вы возможно слышали в Саратове сейчас на волне борьбы с педофилами на уровне администрации города всерьез обсуждают введение пешеходных маршрутов для школьников от школы, любое отклонение от которых возможно только с письменного заявления родителей и согласия администрации школы. И для пущей надежности вырубку всех лесов и кустарников, чтобы все улицы просматривались. И было бы это всё смешно, если бы подобного рода размышления не были бы реальной картиной мира людей, принимающих решения.
В российских городах действует очень интересный режим дискриминации детей. На словах он похож на позитивную дискриминацию - всё в городе делается на благо ребенка. Чтобы ребенка не задавили, чтобы ребенка не изнасиловали, чтобы ребенка не украли, не убили и чтобы он не ушибся на детской площадке. Чтобы он не дай бог не прочитал в интернете про то, что люди имеют склонность трахаться сексом, не научился курить у Волка из "Ну-погоди!" и не попал за решетку из-за этого проклятого Навального, которому нужны только деньги, деньги, деньги.
В реальности же эта дискриминация отнюдь не позитивная. Фактически детей лишают прав, свобод, комфорта и, зачастую, здоровья в угоду удовлетворения невротического алармизма плохо образованных взрослых. У меня есть несколько излюбленных примеров, демонстрирующих как это работает у нас и как это может работать по-другому.
Начнем, пожалуй, с маршрутов для детей и выпиливания под ноль деревьев и кустарников. В чем суть этой затеи? Есть проблема - с ребенком что-то может произойти пока он идет из школы домой и обратно. Как предлагают её решить в России? Ужесточить контроль над движением ребенка и средой движения ребенка с помощью бюрократических и физических инструментов. Как решают эту проблему в США? Создают Afterschool Alliance, работающий с бизнесами, госучреждениями и НКО на районном уровне. Объединяющий их в сеть дружелюбных и открытых детям и подросткам организаций. И подход AfterSchool Alliance реально демонстрирует снижение преступности с участием школьников в роли жертв или нарушителей. А еще приводит к росту районного социального капитала и городской экономики.
Второй мой любимый пример - это знаменитый японский детский сад с большой круговой эксплуатируемой крышей. Все знают, что дети любят носиться. Как решается проблема того, что дети носятся в России? Строятся заборы вокруг детских площадок, иногда даже с запирающейся на ключ дверью. На боевую позицию выдвигается строгая воспиталка, которая кричит "СИДИ СМИРНО!" и иногда раздаёт затрещины, утяжелённые всем её многолетним педагогическим опытом. В Японии же пришли к мысли, что ну нравится ребенку носиться - пусть носиться сколько угодно. И организовали пространство так, чтобы оно учитывало это свойство детей.
Две простые истории. Но в обоих случаях российская практика представляет собой вредную и опасную как для детей, так и для российских городов глупость. Глупость, исходящую из непонимания простейших принципов функционирования человеческой психики, человеческого тела, человеческих сообществ. А в США и Японии почему-то про эти принципы люди в курсе и руководствуются ими на практике.
#всякаяурбанистика #детиздесь #социологиягорода #театрбезопасности #градоводство #городскоепроектирование
В российских городах действует очень интересный режим дискриминации детей. На словах он похож на позитивную дискриминацию - всё в городе делается на благо ребенка. Чтобы ребенка не задавили, чтобы ребенка не изнасиловали, чтобы ребенка не украли, не убили и чтобы он не ушибся на детской площадке. Чтобы он не дай бог не прочитал в интернете про то, что люди имеют склонность трахаться сексом, не научился курить у Волка из "Ну-погоди!" и не попал за решетку из-за этого проклятого Навального, которому нужны только деньги, деньги, деньги.
В реальности же эта дискриминация отнюдь не позитивная. Фактически детей лишают прав, свобод, комфорта и, зачастую, здоровья в угоду удовлетворения невротического алармизма плохо образованных взрослых. У меня есть несколько излюбленных примеров, демонстрирующих как это работает у нас и как это может работать по-другому.
Начнем, пожалуй, с маршрутов для детей и выпиливания под ноль деревьев и кустарников. В чем суть этой затеи? Есть проблема - с ребенком что-то может произойти пока он идет из школы домой и обратно. Как предлагают её решить в России? Ужесточить контроль над движением ребенка и средой движения ребенка с помощью бюрократических и физических инструментов. Как решают эту проблему в США? Создают Afterschool Alliance, работающий с бизнесами, госучреждениями и НКО на районном уровне. Объединяющий их в сеть дружелюбных и открытых детям и подросткам организаций. И подход AfterSchool Alliance реально демонстрирует снижение преступности с участием школьников в роли жертв или нарушителей. А еще приводит к росту районного социального капитала и городской экономики.
Второй мой любимый пример - это знаменитый японский детский сад с большой круговой эксплуатируемой крышей. Все знают, что дети любят носиться. Как решается проблема того, что дети носятся в России? Строятся заборы вокруг детских площадок, иногда даже с запирающейся на ключ дверью. На боевую позицию выдвигается строгая воспиталка, которая кричит "СИДИ СМИРНО!" и иногда раздаёт затрещины, утяжелённые всем её многолетним педагогическим опытом. В Японии же пришли к мысли, что ну нравится ребенку носиться - пусть носиться сколько угодно. И организовали пространство так, чтобы оно учитывало это свойство детей.
Две простые истории. Но в обоих случаях российская практика представляет собой вредную и опасную как для детей, так и для российских городов глупость. Глупость, исходящую из непонимания простейших принципов функционирования человеческой психики, человеческого тела, человеческих сообществ. А в США и Японии почему-то про эти принципы люди в курсе и руководствуются ими на практике.
#всякаяурбанистика #детиздесь #социологиягорода #театрбезопасности #градоводство #городскоепроектирование
Вот уже без малого десять лет нас не отпускает понятие "комфортная городская среда". И, надо сказать, что с этим понятием есть немало проблем.
Это зомби-понятие. У него нет ни юридического, ни научного, ни повседневного определения.
У этого понятия нет аналогов в международной дискуссии о городской среде. Во всё мире дискуссия о городской среде ведётся вокруг различных идеологических подходов к городскому проектированию. Кто-то говорит о приоритете устойчивости городской среды, кто-то о приоритете равного доступа, кто-то о приоритете экономического эффекта, кто-то о приоритете локальных сообществ в формировании городской среды.
То, что к нам приклеилось это понятие - многое говорит о том, в каком печальном состоянии у нас пребывает актуальная урбанистическая мысль. Советский подход к городскому дизайну (как, впрочем, и ко многим другим гуманитарным сферам знания) выстраивал идеологию наивного сциентизма. Дескать, наши решения - научно обоснованные, а значит объективные, никакой идеологии здесь быть не может.
Тяжелое наследие этого подхода ведёт к тому, что мы в своих дискуссиях о практике городского дизайна почему-то стесняемся идеологий. Дескать, идеологиям тут не место. Тем самым воспроизводя ту самую нафталиновую идеологию, которая жизнеспособна только в мире государственно назначенных профессий и в условиях Железного занавеса.
Именно поэтому теоретические дискуссии не ведут ни к чему, кроме как к взаимному уважению или взаимному раздражению участников. И именно поэтому мы испытываем сложности с технологизацией практики. Идеология наивного сциентизма не подразумевает новых (особенно социальных) технологий, она подразумевает только саморефлексию с уклоном в самовозвеличивание.
Именно поэтому за последние 50 лет отечественная мысль в области городского проектирования не произвела ничего значимого для мировой дискуссии о городском проектировании. За вычетом интеллектуального курьёза НЭР. Который и правда занятный, хоть и совершенно бесполезный для актуальных задач, стоящих перед урбанистикой сейчас.
Отсюда же манипулятивный рейтинг комфортной городской среды, который создавался Стрелкой только для того, чтобы оценивать проекты на соответствие рейтингу, но в реальности ровным счётом ничего не говорящий о городской среде. Это просто бессмысленный набор данных, которые при обобщении дают какие-то циферки. Тоже продукт наивного сциентизма - где циферки там наука, циферки он объективные.
Отсюда же бесконечные дискуссии на тему того, что важнее - архитектура, благоустройство и планирование. Дискуссия давно закрытая во всём мире - важнее всего городское проектирование. А планирование, благоустройство и архитектура это сообщающиеся элементы городского проектирования не имеющие однозначной иерархии. Если бы вместо этой бесполезной дискуссии шла бы дискуссия об идеологиях городского проектирования, скорее всего мы бы жили в совсем других городах.
Отсюда же и наши сложности с определением показателей успешного или неуспешного проекта. Успех проекта оценивается идиотскими аргументами в духе "Ну люди же сюда пришли, значит проект успешный". Или того круче "Я показал знакомому иностранцу - ему понравилось". И отсюда же наша несмелость во введении в практику постпроектных исследований. Для того, чтобы оценивать успех проекта необходимы KPI. А эти KPI - производные от идеологии.
Чем раньше мы выйдем из зоны комфорта зомби-понятия "комфортная городская среда", тем быстрее мы научимся осмысленно дискутировать об урбанистике и осмысленно проектировать наши города. Пока же несмотря на все усилия мы шаримся впотьмах и пытаемся думать на языках, продолжения которых сами не знаем.
#комфортнаягородскаясреда #всякаяурбанистика #зомбипонятия #forscience #городскоепроектирование
Это зомби-понятие. У него нет ни юридического, ни научного, ни повседневного определения.
У этого понятия нет аналогов в международной дискуссии о городской среде. Во всё мире дискуссия о городской среде ведётся вокруг различных идеологических подходов к городскому проектированию. Кто-то говорит о приоритете устойчивости городской среды, кто-то о приоритете равного доступа, кто-то о приоритете экономического эффекта, кто-то о приоритете локальных сообществ в формировании городской среды.
То, что к нам приклеилось это понятие - многое говорит о том, в каком печальном состоянии у нас пребывает актуальная урбанистическая мысль. Советский подход к городскому дизайну (как, впрочем, и ко многим другим гуманитарным сферам знания) выстраивал идеологию наивного сциентизма. Дескать, наши решения - научно обоснованные, а значит объективные, никакой идеологии здесь быть не может.
Тяжелое наследие этого подхода ведёт к тому, что мы в своих дискуссиях о практике городского дизайна почему-то стесняемся идеологий. Дескать, идеологиям тут не место. Тем самым воспроизводя ту самую нафталиновую идеологию, которая жизнеспособна только в мире государственно назначенных профессий и в условиях Железного занавеса.
Именно поэтому теоретические дискуссии не ведут ни к чему, кроме как к взаимному уважению или взаимному раздражению участников. И именно поэтому мы испытываем сложности с технологизацией практики. Идеология наивного сциентизма не подразумевает новых (особенно социальных) технологий, она подразумевает только саморефлексию с уклоном в самовозвеличивание.
Именно поэтому за последние 50 лет отечественная мысль в области городского проектирования не произвела ничего значимого для мировой дискуссии о городском проектировании. За вычетом интеллектуального курьёза НЭР. Который и правда занятный, хоть и совершенно бесполезный для актуальных задач, стоящих перед урбанистикой сейчас.
Отсюда же манипулятивный рейтинг комфортной городской среды, который создавался Стрелкой только для того, чтобы оценивать проекты на соответствие рейтингу, но в реальности ровным счётом ничего не говорящий о городской среде. Это просто бессмысленный набор данных, которые при обобщении дают какие-то циферки. Тоже продукт наивного сциентизма - где циферки там наука, циферки он объективные.
Отсюда же бесконечные дискуссии на тему того, что важнее - архитектура, благоустройство и планирование. Дискуссия давно закрытая во всём мире - важнее всего городское проектирование. А планирование, благоустройство и архитектура это сообщающиеся элементы городского проектирования не имеющие однозначной иерархии. Если бы вместо этой бесполезной дискуссии шла бы дискуссия об идеологиях городского проектирования, скорее всего мы бы жили в совсем других городах.
Отсюда же и наши сложности с определением показателей успешного или неуспешного проекта. Успех проекта оценивается идиотскими аргументами в духе "Ну люди же сюда пришли, значит проект успешный". Или того круче "Я показал знакомому иностранцу - ему понравилось". И отсюда же наша несмелость во введении в практику постпроектных исследований. Для того, чтобы оценивать успех проекта необходимы KPI. А эти KPI - производные от идеологии.
Чем раньше мы выйдем из зоны комфорта зомби-понятия "комфортная городская среда", тем быстрее мы научимся осмысленно дискутировать об урбанистике и осмысленно проектировать наши города. Пока же несмотря на все усилия мы шаримся впотьмах и пытаемся думать на языках, продолжения которых сами не знаем.
#комфортнаягородскаясреда #всякаяурбанистика #зомбипонятия #forscience #городскоепроектирование
Бывают разные подходы к тому, как мы рассказываем про то, что происходит в урбанистике и как мы выстраиваем работу в рамках своей собственной практики или консалтинга. Для меня есть два принципиально разных подхода, которые отличаются по своей природе. При этом я уверен, что оба из них жизнеспособны, но у каждого есть свои ограничения.
На картинке к этому посту видный урбанист Марчелло Бальбо (не путать с футболистом Марселой Бальбоа), специалист по интеграционным практикам в городах. На Московском урбанистическом форуме 2013 года я брал у него интервью. Сели, я ему говорю "Я хотел бы поговорить с вами о лучших практиках интеграции мигрантов....", на что Марчелло Бальбо нахмурился и строго сказал "There are no best practices, there are only good practices!".
И этот подход меня тогда удивил, потому как он резонировал с общей тональностью российской урбанистики тех лет. Дескать, давайте делать как Ян Гейл, давайте делать как Вукан Вучик, давайте делать как в Барселоне - и будет нам счастье. Есть же отработанные механики того, как сделать правильный город, они показали себя успешно в разных городах, значит и у нас будут успешны.
Но дальше я много думал про это и понял для себя, что позиция Бальбо мне ближе. Я прекрасно понимаю, что бывают успешные кейсы. Будь то работа с улицами, транспортом, интеграцией мигрантов, городскими стратегиями, созданием школ и домов культуры. Да в сущности с чем угодно. Что ни возьми - наверняка у кого-то это где-то получилось удачно.
И очень велик соблазн попасться на эту удочку и пытаться по шагам повторить путь какого-нибудь города в своём городе. И столкнуться с тем, что это ни разу не работает. Потому как это делают другие люди, отличаются институциональные условия, отличается многое. Урбанисты любят шутить про аргумент "У нас климат не тот!", да и я люблю. Но точно знаю, что иногда и это оказывается важно.
На мой взгляд, когда речь идёт о сложных и тонких материях типа социальной интеграции, образования, городских стратегиях, работе с идентичностью - ни в коем случае нельзя опираться на чужие схемы. Можно опираться только на гайдлайны, вдохновляться духом практик, а не формой практик.
Но тут кроется ловушка такого подхода. Он подразумевает, что конкретные действия должны разрабатываться для конкретных условий. А значит нужно больше работы по разработке и внедрению. Это трудо- и ресурсно- затратно. А еще это поиск, который может не привести сразу к нужному результату. Для того, чтобы этот подход работал, город должен быть готов к экспериментам, должен быть готов ошибаться на пути к хорошей практике. А это высокий полёт городского управления, не каждая команда управленцев готова к этому.
Не говоря уже о том, что это не всегда нужно. Иногда действительно достаточно сузить улицы и пустить трамвай и изобретать хорошую практику не имеет смысла, её можно просто позаимстовать у кого-то еще.
Городам важно уметь балансировать между этими двумя подходами и быть компетентными заказчиками проектирования как в одном, так и в другом режиме.
#городскиестратегии #городскоепроектирование #всякаяурбанстика
На картинке к этому посту видный урбанист Марчелло Бальбо (не путать с футболистом Марселой Бальбоа), специалист по интеграционным практикам в городах. На Московском урбанистическом форуме 2013 года я брал у него интервью. Сели, я ему говорю "Я хотел бы поговорить с вами о лучших практиках интеграции мигрантов....", на что Марчелло Бальбо нахмурился и строго сказал "There are no best practices, there are only good practices!".
И этот подход меня тогда удивил, потому как он резонировал с общей тональностью российской урбанистики тех лет. Дескать, давайте делать как Ян Гейл, давайте делать как Вукан Вучик, давайте делать как в Барселоне - и будет нам счастье. Есть же отработанные механики того, как сделать правильный город, они показали себя успешно в разных городах, значит и у нас будут успешны.
Но дальше я много думал про это и понял для себя, что позиция Бальбо мне ближе. Я прекрасно понимаю, что бывают успешные кейсы. Будь то работа с улицами, транспортом, интеграцией мигрантов, городскими стратегиями, созданием школ и домов культуры. Да в сущности с чем угодно. Что ни возьми - наверняка у кого-то это где-то получилось удачно.
И очень велик соблазн попасться на эту удочку и пытаться по шагам повторить путь какого-нибудь города в своём городе. И столкнуться с тем, что это ни разу не работает. Потому как это делают другие люди, отличаются институциональные условия, отличается многое. Урбанисты любят шутить про аргумент "У нас климат не тот!", да и я люблю. Но точно знаю, что иногда и это оказывается важно.
На мой взгляд, когда речь идёт о сложных и тонких материях типа социальной интеграции, образования, городских стратегиях, работе с идентичностью - ни в коем случае нельзя опираться на чужие схемы. Можно опираться только на гайдлайны, вдохновляться духом практик, а не формой практик.
Но тут кроется ловушка такого подхода. Он подразумевает, что конкретные действия должны разрабатываться для конкретных условий. А значит нужно больше работы по разработке и внедрению. Это трудо- и ресурсно- затратно. А еще это поиск, который может не привести сразу к нужному результату. Для того, чтобы этот подход работал, город должен быть готов к экспериментам, должен быть готов ошибаться на пути к хорошей практике. А это высокий полёт городского управления, не каждая команда управленцев готова к этому.
Не говоря уже о том, что это не всегда нужно. Иногда действительно достаточно сузить улицы и пустить трамвай и изобретать хорошую практику не имеет смысла, её можно просто позаимстовать у кого-то еще.
Городам важно уметь балансировать между этими двумя подходами и быть компетентными заказчиками проектирования как в одном, так и в другом режиме.
#городскиестратегии #городскоепроектирование #всякаяурбанстика
