Если этот ненастный ноябрьский вечер вы проводите дома, то у нас есть, чем его скрасить. Сергей Простаков и К. Сперанский обсудили великий русский роман «Обломов».

Беседа получилась по-настоящему масштабной. Рильке и Беккет, Оливия Лэнг и Алексей Писемский и уйма проклятых русских вопросов, включая самый модный — об ответственности русских классиков за ваш думскроллинг.

Почему мы читаем и перечиваем именно «Обломова» в 2024 году? Почему восприятие этого романа как никакого другого в русском каноне настолько зависит от контекста? Почему Гончарову и его героям постоянно удаётся ускользать от однозначных оценок? И главное: что такое обломовщина?

Всё это уже здесь.

#простаков #сперанский

Счастье сложно описать, трудно уловить, невозможно однозначно определить. Оно может быть совсем неприглядным, неожиданным и странным для окружающих, а иногда над самыми счастливыми минутами мрачно нависают тени грядущих трагедий.

Журналистка Ксения Собчак, политик Илья Яшин* и поэт Лев Рубинштейн на Чистопрудном бульваре в Москве во время акции «ОккупайАбай», май 2012 года.

#в_поисках_счастья

*иноагент

Этот легендарный клип я в детстве смотрел завороженно — понятно, что неземная нимфа, лёгкая как воздух, Ветлицкая могла очаровать и самого маленького мальчика. Повзрослев, познав законы отношений, я не мог не поражаться крутизне обещания: «Я верну тебе всё, что ты подарил». Ещё повзрослев, я восхищался вокалом — Боже, с какой завораживающей хрипотцой это поётся: «Мой мальчик, твой голос звучит у меня внутри».

Ну, а теперь для меня этот клип — лучшее высказывание о воздухе свободы.

Посмотрите на людей в этом клипе — неужели эти люди родом из Советского Союза, а не с Манхэттена? Все они были пионерами, наверняка все были и комсомольцами, и я не удивлюсь, что в кадре мелькают и бывшие члены КПСС. Но, глядя на них, невозможно предположить, что это вообще снято в 1991 году в Москве. В считанные годы люди с советским опытом, если того хотели, превратились в обычную богему, которую легко спутать с парижанами и берлинцами тех лет.

Вот как так получилось? Да, понятно, что мажоры и модники были в СССР заметным меньшинством. Вопрос в другом: все люди в кадре выглядят несоветски. Просто не верится, что все герои клипа в принципе жили в Советском Союзе образца 1983 года. Их как будто специально завезли из капстраны под занавес Перестройки прямо в объектив камеры Бондарчука. Но, нет, это наши родные, доморощенные круглосуточные тусовщики.

Кажется, свобода меняет человеческий облик быстро и не меньше, чем тяжёлая психологическая травма или большие деньги. И об этом хорошо бы помнить нашим скорым на расправу ломброзианцам.

https://www.youtube.com/watch?v=O8_t0y1lELo

#коврик_у_кенотафа #простаков

Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty

Открытые двери, закрытые шторы и бег времени

На склоне горы, на высоте почти в 2 километра, лежит загорелый пожилой мужчина. Чуть ниже по склону — сачок; выпал из рук при падении. Мужчина смотрит в небо, даже слегка усмехается, но это как в анекдоте — «Доктор, больно только когда смеюсь»; кружится голова и не получается встать. Над головой его проплывает кабина канатной дороги, в ней туристы. Он призывно машет им рукой, а они машут в ответ, думая: о, какой веселый старик. На обратном пути кондуктор понимает, что старик может веселый, но лежит на том же месте больше двух часов.

Владимира Набокова спасают. Травма даже не оказалась такой уж серьезной. Слава Богу, а то ведь мог бы быть такой комичный финал большой жизни.

Революция, гражданская война и эмиграция навсегда изменили его жизненную траекторию, отправив его в параллельное измерение. Фантасмагория переездов, чужих языков, новых миров и людей, которых он никогда бы не встретил в Петербурге. И внутри, конечно, не мог не появляться время от времени вопрос: «а что если бы…».

Двойники, альтернативные реальности — регулярная тема набоковских произведений. Доходит до параллельных миров, Анти-Терр, Владимиров Владимировичей Н. И он всегда шел вперед: движение его поступательное стремление вверх, к новым формам, взглядам, рубежам. Ничего застывшего, постоянная переменчивость и идеальность формы.

Он всегда словно хотел идти быстрее, чем бежит время. Он вообще любил шутки про время: коллега по Корнелльскому университету вспоминал, что Набоков мог взглянуть на часы и сказать — у меня 8:15. А что у вас?

Отмотаем же часы на полтора десятилетия назад.

Хоронят Бориса Пастернака. Проходят мимо одной переделкинской дачи, в которой задернуты все шторы, выключен весь свет. Это дом Константина Федина. Потом он скажет, что болел, что не мог прийти — но все всё поймут.

Когда-то он был реэмигрантом. В 1913 году поехал учиться в Германию, да так там и застрял, оказался, по сути, на положении военнопленного — только свободы у него было чуть побольше. Играл в немецких театрах, завязывал дружеские и романтические отношения, знакомился с настоящими русскими военнопленными. При первой же возможности выбирает родину: в 1918 году несется в Советскую Россию. Едет не в родной Саратов, а в Москву — и проходит всего несколько лет, как становится писателем, участником Серапионовых братьев и автором романа «Города и годы».

Произведение ныне полузабытое, но напрасно: эпопея войны, эмиграции и гражданской войны им описана так, что словно задает рамки всех других произведений того же типа. Главный герой, конечно, гибнет — в новом советском мире ему места нет, а судьба Юрия Живаго еще не была описана и предсказана.

Федин этим романом продлил себя в истории и сделал имя, но… Но в том-то и дело, что в похолодевшем мире 1930-х годов, ему вскоре пришлось запахнуться в пальто. Впрочем, человек из СССР, он ездит в межвоенные Берлин и Швейцарию то для лечения, то с государственными задачами — не набоковский эмигрант, а человек с положением. Крайне неустойчивым В конце 1930-х к нему придут. Он посмотрит ордер и увидит, что тот выписан не на него. Скажет: «Плохо работаете, товарищи. Дача Бруно Ясенского вон там». Его отпустят. Ясенского расстреляют в сентябре 1938 года.

Многие, кому удалось пережить 1930-е, запахнулись в это пальто, спрятались в нем, в надежде пережить. У некоторых в 1950-х получилось из него выползти. Но не у Федина. Он так и остался человеком в этом футляре, не позволив себе открыться. Стал литературным чиновником: и уже в этом качестве отвернулся от старого друга и соседа Пастернака, сыграв свою роль в запрете «Доктора Живаго». Позднее он же поспособствует невыходу «Ракового корпуса».

Но главное — литература. Тексты послевоенного Федина — почти сплошь мемуарные. Он смотрит в прошлое, мучает свой роман годами, но не выходит. Время ушло — и только старые друзья помнят каким он был.

Они умерли с разницей в две недели, в июле 1977 года. Один так и остался в своем прошлом, другой — и сегодня поет сиреной.

#сенников

Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty

Счастье сложно описать, трудно уловить, невозможно однозначно определить. Оно может быть совсем неприглядным, неожиданным и странным для окружающих, а иногда над самыми счастливыми минутами мрачно нависают тени грядущих трагедий.

Топ-модель Джиа Каранджи на одной из своих первых обложек в конце 1970-х.

#в_поисках_счастья

А мы напоминаем о нашем феерическом разговоре о книге Кристофера Кларка «Сомнамбулы. Как Европа пришла к войне в 1914 году». Напоминаем не случайно — Александр Солженицын о той войне размышлял и писал много. И у нас на следующей неделе в день рождения писателя будет второй его день.

#простаков #сенников #день_Солженицына

«Мы тебя везде ищем» — новый документальный фильм Сергея Карпова и студии «Поле»

Дед Мороз отправляется через пять стран, чтобы поздравить детей и взрослых с Новым годом, принести им поддержку и праздник. Но ещё в этом путешествии он пытается понять, где теперь его собственный дом.

Главный герой фильма — Вася Сонькин, киновед по образованию, переводчик по ремеслу, а ещё муж и отец двоих детей. Разделив опыт многих из нас, Вася оказался в Стамбуле, оторванный от собственной семьи и без каких-либо ясных перспектив. В этих новых обстоятельствах он в роли Деда Мороза отправляется через Турцию, Грузию, Армению, Израиль и Казахстан к детям и взрослым, чтобы поздравить их с праздником и проводить вместе с ними уходящий год.

Этот фильм — ещё один важный результат нашей исследовательской работы, посвящённой чувству дома. Что такое дом? Движемся ли мы по направлению к нему или от него? Как описать и выразить нынешнее переходное состояние? Эти вопросы, которым мы этой осенью посвящали подкасты, лекции и фотопроекты, отражаются в судьбе Васи. Но наблюдая, как парень, которого занимают те же проблемы, перевоплощается в Деда Мороза — символ детского счастья и новогодней сказки — мы открываем в его истории новый план, связанный с никогда не покидающей нас мечтой о чуде.

Мы выпустим фильм в следующем году, а сейчас, в канун новогодних и рождественских праздников, делимся с вами трейлером и зовём на предпремьерные показы в Барселоне и Москве, на которых будем обсуждать фильм и дополнять его своим опытом.

Показ в Барселоне — 15 декабря в пространстве KVARTIRNIK

Показ в Москве — 27 декабря в 19:30 в Центре Вознесенского

У всех есть возможность сказать свое последнее слово — хотя не всегда тот, кто его произносит или пишет, знает, что именно оно окажется последним. В рубрике «Последние слова» мы очищаем последние слова от налета времени и даем вам возможность посмотреть на них отвлеченно.

Сегодня — последние слова письма аятоллы Хомейни, написанного им перед смертью Михаилу Горбачёву.

—

Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty

Второй год подряд издание «Кенотаф» отмечает День Солженицына. В день рожденья Александра Исаевича мы будем публиковать материалы, посвящённые его творчеству, картине мира, общественной деятельности и интеллектуальному наследию.

В прошлом году мы напоминали о творчестве Солженицына, в ядре которого заложена идея возможности будущего вопреки ошибкам и преступлениям прошлого. В этом году мы взялись за тему сложную, и как обычно бывает с Александром Исаевичем, необъятную — Солженицын и его оппоненты. Мы попытаемся контурно наметить основные претензии к писателю и обсудить их.

Выбор темы очевиден. Наше общество, или то, что когда-то было таковым, расколото, прячется в информационных пузырях. Людей с отличной точкой зрения принято одновременно не замечать и ненавидеть. Мнение оппонентов лучше вообще не разбирать, не притрагиваться к нему, чтобы не прослыть предателем среди своих единомышленников. Ну, если всё-таки притронулся, то его нужно высмеять и осудить. Диалог — устаревшее слово из толкового словаря русского языка. Вопреки этому состоянию дел, мы и хотим на нашей площадке поговорить о слабых сторонах в творчестве и в мысли Солженицына, которого очень любим и уважаем. Это хороший материал — жизнь писателя целиком была посвящена прорыву молчания и разрушению умолчаний.

Сегодня мы опубликуем претензии к Солженицыну со стороны его оппонентов и даже доброжелателей из разных эпох и политических лагерей. Сами покритикуем обложки книг, в которых разоблачают писателя. Дадим слово современникам, наблюдавшим за тем, как формировался и развинчивался культ личности Солженицына в среде русской интеллигенции. Сергей Простаков в своём очерке попытается объяснить, почему Солженицын постоянно спорил. Егор Сенников напишет о том, как даже самые великие писатели не могут предположить как отзовется их слово — и порассуждает о доле писательской ответственности за свои действия. В конце дня Сергей и Егор обсудят свои точки зрения на творчество писателя для подписчиков «Кенотафа» на Boosty.

«Да поднимись ты выше своей кочки зрения». Из романа «В круге первом».

#день_Солженицына

Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty

Частные заметки о публичной фигуре: что писали современники о Солженицыне в своих дневниках

В жизни и судьбе Александра Исаевича Солженицына было много поворотов и неожиданных событий, каждый из которых сопровождался не только его собственной рефлексией. От этих вспышек расходились нити света в самых разных направлениях — и их отблески можно обнаружить в дневниках современников. Возможность удобно прочитать эти дневники у нас есть благодаря великому проекту «Прожито». Что же можно узнать из них о Солженицыне?

16 мая 1962 года
Владимир Лакшин, 28 лет, литературный критик в «Литературной газете»
У Маршака. Старик говорил о Солженицыне — об абсолютной художественной точности его повести. Кавторанг, когда ссорится с конвоем, будто чувствует еще на себе свои звания и ордена. Это как ампутированные пальцы руки, ноги — они еще долго чувствуются, будто ими можно пошевелить.
— Я написал Твардовскому, что опубликование этой вещи подымет весь уровень нашей литературы.

8 февраля 1964 года
Давид Самойлов, 43 года, поэт
(В Солженицыне только первая ступень – честь, независимость. Дальше идет — радость!). Радость потому, что человек независим от смерти и угнетения.

12 января 1968 года
Михаил Гробман, 28 лет, поэт и художник
Читал допоздна «В круге первом» Солженицына. Из Солженицына, как шило из мешка, вылезает недоброжелательство к евреям, не явное, тупое, а затаенное, кровное. Евреи — зачинатели бедствий России, искусители, разносчики чуждых России идей, люди, не любящие Россию, равнодушные, революционеры, коммунисты — все это так и сквозит в русофильствующем интеллигенте Солженицыне. Слава С. дутая.

8 октября 1970 года
Федор Абрамов, 50 лет, писатель
Не знаю, как художник Солженицын, возможно, и не достоин такой награды, но как человек — безусловно. А спрашивается: разве гражданское мужество это менее ценный дар, чем художественный талант?

14 февраля 1974 года
Юрий Нагибин, 53 года, писатель, журналист
История — да еще какая! — библейского величия и накала творится на наших глазах. Последние дни значительны и нетленны, как дни Голгофы. Только Христос другой. Современный. Христос-74.

Январь 1983 года
Сергей Попадюк, 39 лет, искусствовед
Солженицын-то Льва Николаевича дословно повторяет («жить не по лжи», «не участвовать», «не поддерживать» и пр.), да только далековато ему до толстовской искренности, простоты и мощи. И возрастающее самомнение — как трясина под ногами…

11 января 1988 года
Владимир Десятников, художник, писатель
Леонид Леонов думал о чем-то своем и ничего не ответил.
— Ситуация обостряется тем, — продолжал я, — что сейчас Россию сильно провоцируют на всякие резкие «движения». Это чревато катастрофой. Солженицын и иже с ним на словах ратуют вроде бы за Россию, а говорят только полуправду. Я еще ни слова не слыхал от зарубежных «ратоборцев» о роли сионизма и масонства в бедах нашего Отечества. У меня им веры нет.
Леонов целиком и полностью согласился со мной.

28 июля 1991 года
Анатолий Гребнев, 67 лет, кинодраматург
О Солженицыне: неблагородно («Теленок»). «Как обустроить Россию» — напоминает Крутицкого. Все давно изменилось, а он все в 60-х и оттуда поучает сегодняшнюю молодежь: «О вреде реформ».

11 апреля 1992 года
Юрий Поминов, 39 лет, главред павлодарской газеты «Звезда Прииртышья»
Любопытное интервью с писателем Эдуардом Лимоновым во вчерашнем «Взгляде». Отвечая на вопрос, как он относится к Солженицыну, Лимонов сказал: Солженицын (независимо от того, хотел он этого или нет) был одним из катализатров всего, что мы сегодня пожинаем.

27 мая 1994 года
Георгий Елин, 42 года, журналист
Возвращение Солженицына — через двадцать лет хулы и ненависти — триумфальное, с помпой, отсылающее памятью к встрече Толстого и Горького, всё-таки не избавляет от мысли, что Александр Исаевич безнадёжно опоздал.

8 января 2007 года
Юрий Карякин, 76 лет, писатель
​​Снова просмотрел 10 томов «Красного колеса» Солженицына. Более внимательно прочел последний том.
У него получилась стратегическая ошибка. Загнал себя. Выполнить замысел оказалось невозможным.

#день_Солженицына #цитаты_на_кенотафе