«О безобидных и обидных прозвищах в деревне»

Прочитали это в замечательном паблике, который ведут жители Баргузинской долины:

Каждый человек в нашей деревне имеет своё прозвище, переданное по родству или связанное с каким-то случаем, характерными особенностями этого человека, родом его занятий, или если он попадал в какую-нибудь историю. Иногда человек получал кличку за то, что слишком сильно выделялся чем-то среди соседей.

Порой даже фамилию или имя человека практически никто и не помнил, позабыл. Прозвище часто никак не умаляло достоинств человека, а просто отличало его от других, делало его уникальным - единственным в своём роде.

…В деревне у нас одних мужчин - около двухсот (у «прекрасной половины» отдельных прозвищ в деревне, как правило, не бывало. Называли разве что по именам мужей). «Мужиков» всех не перечесть! Поэтому назову хотя бы одну десятую из них: «Тобжоондой», «Опасно», «Хууха», «Полу-герой», «Полтора-Иван», «Зигзаг», «Зѳѳхэй», «Горбачёв», «Киркоровы», «Һогоон», «Тугалшанов», «Купец», «Мугы», «Шивилёв», «Фёдоров», «Маруська», «Сапулин», «Түлгэ», «Тохрооб», «Тохорюун (Ута хүзүүн)»…

Итак, ни один двор в деревне не обходился без прозвища его хозяина или члена семьи. Иногда клички давались после какого-нибудь случая. Так, например, известный в прошлом бессменный бригадир, ветеран войны, как немного «примет на грудь» горячительного, умилительно тянул «куплеты», где были слова «Иргуутэй Тобжоондойн Санжидмаани / Иргуулжэ ядаам даа гурбан жэл соо…». После такого исполнения за ним закрепился ярлык «Тобжоондой».

Женщин-трактористок в хозяйствах в послевоенное время было немало. И вот одна из них всё время отгоняла от «сложной» техники назойливых «детей войны» со словами «Не подходите близко - опасно!». С тех пор её звали только «Опасно».

«Полу-герой» - луговод-передовик производства много раз поощрялся, получил даже орден, но до героя труда немного не дотянул (началась «перестройка»). «Полтора-Иван»: человека высокого роста по имени-прозвищу «Ута Иван» перевели, очевидно, на русский язык (точно также фамилию русского парня «Телятников» перевели на бурятский «Тугалшанов»). И ничего здесь обидного…

«Зигзаг» - местный скромненький парень по имени Ж., как чуть выпьет «сто грамм», водил свой трактор по центральной улице к себе домой медленько, но ломаной линией (и «Ж» стал «З»)…

«Зѳѳхэй» - один из первых фермеров на селе подбадривал свою супруженьку словами «Зѳѳхэй эдижэ налайхабди даа, потерпи немного первые трудности!». Есть и другой, более ранний, вариант. Будущий фермер ещё в далёкие советские годы должен был на вечеринку одноклассников принести сметану или сливки с молочно-товарной фермы - и вот они (одногодки) ждали-ждали, когда будет всё-таки зѳѳхэй, ведь с закусками у них не очень-то густо было. А он заявился часа через два, вот и с тех пор - «Зѳѳхэй».

«Горбачёв» - свой Горби появился у нас на селе, в перестроечное время наш друг С., видать, восхищался реформатором, из уст его часто стали выходить слова «Горбачёв, перестройка, гласность».

«Киркоровы» - о них я узнал проездом по пути из Аллы в Улюнхан. «Кто там живут? - спросил я у местного парня-водителя, показав на заимочный домик в Аяне. «Аа, Киркоровы!» - безапелляционно ответил тот. Потом выяснилось, что у тамошней пары недавний брак, в котором жена старше мужа чуть ли не на 20 лет. И мне показалось, что женщина, встретившаяся с мужчиной намного моложе себя, как бы получила одобрение у моего собеседника - парня холостого.

«Һогоон» («лосиха»). Почему этот ярлык приклеился к молодому тогда специалисту сельского хозяйства? Лосиху ведь всегда можно узнать по лёгкой походке, тонкой и длинной шее с красивым красноватым оттенком, по грациозности, особенно по повороту головы. Видимо, эти качества у парня послужили появлению такого прозвища…