Есть режиссеры-рассказчики, есть режиссеры-философы как Тарковский, и есть режиссер-художник. Фильмы Линча были живописью в движении, они были о настроении, атмосфере и текстуре, чем об истории или традиционном повествовании, об эстетике нежели структуре, о слиянии реальности и фантазии, снов и сознания.
О том, как люди создают иллюзии чтобы подавлять травматичные реалии, после чего "Реальное" (с точки зрения лакановской психоаналитики, как сравнивал Жижек) внезапно затмевает эти идиллические фасады, как резкие мазки на потрескавшемся холсте.
Но его фильмы не предназначены для того, чтобы их можно было легко объяснить с четким началом, серединой и концом. Нужно просто ими наслаждаться визуально, как абстрактной картиной, которая передает ощущения через композицию, цвет и форму, не пытаясь искать в них раскрытия сюжета или последовательности в диалогах, оставляя интерпретации открытым зрителю.
Но также, как в "Превращении" у Кафки, он бесподобно умел воплощать субъективное восприятие его героев (сны, искаженные реальности или психические заболевания, такие как шизофрения в "Шоссе в никуда" или амнезия в "Малхолланд Драйв") в объективную реальность сюжета: раздвоение личности или нелинейный процесс восстановления памяти как сама структура ахронологического нарратива фильма.
Как и в снах, события в его оживших, сюрреалистических натюрмортах не следуют обычным правилам непрерывности или причинно-следственной связи: резкие изменения идентичности, хронологические противоречия, нереалистичные и меняющиеся пейзажи, нарушения законов физики, и то, как ни одного персонажа не волнуют нелогичные и спонтанные повороты сюжета. До него, так изображать абсурдную логику сна на экране получалось разве что испанскому режиссеру Луису Бунюэлю.
Еду в Штаты скоро, подниму за него бокал красного вина с его любимыми сигаретами Американ Спирит.
Смотрите хорошие фильмы, не будьте филистерами.
"To me, a story can be both concrete and abstract, or a concrete story can hold abstractions. And abstractions are things that really can't be said so well with words. They're intuited. They're understood in a different way, and cinema can do those things."
О том, как люди создают иллюзии чтобы подавлять травматичные реалии, после чего "Реальное" (с точки зрения лакановской психоаналитики, как сравнивал Жижек) внезапно затмевает эти идиллические фасады, как резкие мазки на потрескавшемся холсте.
Но его фильмы не предназначены для того, чтобы их можно было легко объяснить с четким началом, серединой и концом. Нужно просто ими наслаждаться визуально, как абстрактной картиной, которая передает ощущения через композицию, цвет и форму, не пытаясь искать в них раскрытия сюжета или последовательности в диалогах, оставляя интерпретации открытым зрителю.
Но также, как в "Превращении" у Кафки, он бесподобно умел воплощать субъективное восприятие его героев (сны, искаженные реальности или психические заболевания, такие как шизофрения в "Шоссе в никуда" или амнезия в "Малхолланд Драйв") в объективную реальность сюжета: раздвоение личности или нелинейный процесс восстановления памяти как сама структура ахронологического нарратива фильма.
Как и в снах, события в его оживших, сюрреалистических натюрмортах не следуют обычным правилам непрерывности или причинно-следственной связи: резкие изменения идентичности, хронологические противоречия, нереалистичные и меняющиеся пейзажи, нарушения законов физики, и то, как ни одного персонажа не волнуют нелогичные и спонтанные повороты сюжета. До него, так изображать абсурдную логику сна на экране получалось разве что испанскому режиссеру Луису Бунюэлю.
Еду в Штаты скоро, подниму за него бокал красного вина с его любимыми сигаретами Американ Спирит.
Смотрите хорошие фильмы, не будьте филистерами.
"To me, a story can be both concrete and abstract, or a concrete story can hold abstractions. And abstractions are things that really can't be said so well with words. They're intuited. They're understood in a different way, and cinema can do those things."
сделка о заложниках это конечно хорошо, но смотрю на кадры из Тель-Авива и Газы и пытаюсь понять, было ли когда-либо в истории такое, что одна сторона кричала ГЕНОЦИД и одновременно считала что выиграла войну (которую сама же начала)