Хирургическая служба в условиях войны и мира - статья из Медицинской газеты от 26.10.2022

По извечной российской привычке мы откладываем решение важных задач на «потом». Авось, проблема сама собой урегулируется и отпадёт необходимость прилагать какие-­либо усилия.
 
Так случилось и с интенсивной подготовкой врачей по основам военно­полевой хирургии: то, что необходимо было сделать в экстренном порядке ещё 24 февраля 2022 г., через 8 месяцев после начала специальной военной операции в Украине только­только обретает черты «проекта», который стал получать некоторую поддержку государства. 

Ну и, согласно традиции, проект этот, скорее всего, будет долго и тщательно оформляться и потом согласовываться, а там, глядишь, наступит мир и необходимость в его реализации, якобы, отпадёт. Очень хотелось бы ошибиться, но именно такой сценарий высоко вероятен.
 
Самое же удивительное в этой истории то, что «волшебный пинок» для отрасли последовал не от Министерства здравоохранения, не от Совета ректоров медицинских вузов, а от ведущей политической партии страны. Назвать такую логику нормальной вряд ли можно.

Но, с другой стороны, после столь выразительного политического напутствия ни одно ведомство и ни один чиновник уже не смогут положить список важных дел под сукно.
 
На площадке партии в Государственной думе 13 октября прошла встреча представителей Минобороны, Минздрава и Минпромторга, а также Российского общества хирургов (РОХ).

Именно последнее уже много месяцев пробивает идею по немедленному совершенствованию системы подготовки врачей по военно­полевой хирургии в нынешних условиях.
 
Много важных инициатив прозвучало в ходе этой встречи. В частности, предложение временно вывести из­под действия закона о госзакупках приобретение медицинских изделий для обеспечения армейских подразделений и госпиталей Минздрава и Минобороны.

Это существенно сократит сроки проведения закупочных процедур. Также обговорили необходимость изменить состав армейских аптечек, эффективно обучать мобилизованных военнослужащих навыкам оказания первой медицинской помощи, разработать новые рекомендации по оказанию медицинской помощи как для военврачей, хирургов гражданских стационаров прифронтовой зоны, так и для военнослужащих.
 
Что касается РОХ, эта общественная организация выразила готовность помочь Министерству здравоохранения РФ организовать систему подготовки и переподготовки врачей по военно­полевой хирургии.

Ранее, не дожидаясь отмашки регулятора, РОХ вместе со специалистами Военно­медицинской академии им. С.М.Кирова уже провело несколько видеоконференций и мастер­классов по оказанию помощи при минно­взрывной травме, а также организовало специализированный информационный портал для врачей, которые хотят восполнить пробелы в знаниях по военно­полевой хирургии.
 
На самом деле эта история началась даже не 8 месяцев назад, а гораздо раньше, лет 5 назад. Как пояснил генеральный секретарь Российского общества хирургов, доктор медицинских наук, профессор Андрей Фёдоров, профессиональное сообщество давно пытается убедить руководителей Минздрава России в том, что вся система подготовки хирургов в клинической ординатуре нуждается в пересмотре.

«Война и мир» в хирургической практике всегда рядом, следовательно, знания по общей хирургии, включая военно­полевую, должны получать в ординатуре будущие хирургии всех профилей от абдоминальных, сосудистых и травматологов до онкологов и урологов.

– Андрей Владимирович, такое положение дел в принципе можно считать нормальным: врачи говорят, что система их подготовки явно хромает, а чиновники утверждают обратное и ничего менять не хотят?

– Разумеется, нельзя. Отсутствие диалога между врачебным сообществом и органами управления здравоохранением недопустимо, тем более, когда речь идёт о подготовке кадров. В то же время именно в этой части диалог у нас не складывается.

Два письма РОХ об изменении правил обучения в ординатуре по хирургии, адресованные Минздраву России, так и остались без конструктивного ответа. Одно было направлено несколько лет назад, второе – уже после начала специальной военной операции, весной нынешнего года.

Вы спросите, при чём здесь ординатура, если сейчас надо экстренно заниматься подготовкой врачей по военно­полевой хирургии?

Поясню. Итак, в системе образования были упразднены субординатура и интернатура – важные этапы в подготовке врачей хирургических специальностей. Там будущие хирурги всех профилей – общие, торакальные, сердечно­сосудистые, детские, урологи, травматологи­ортопеды, онкологи, нейрохирурги – изучали неотложную хирургию, гнойную, хирургию повреждений, работу реанимации, работу в команде.

С тех пор для подготовки хирургов остались только 2 года клинической ординатуры, в течение которых осваиваются исключительно навыки узкой специальности.

Таким образом, в отличие от остального мира в России вся подготовка врача по такой сложной и высокорисковой специальности, как хирургия, занимает не 4­5 лет, а всего­навсего 2 года.

А амбулаторного хирурга нас призывают готовить и того меньше – год! Это кто же у нас такой получится?

Как только решение об отмене интернатуры вступило в силу, Российское общество хирургов и другие объединения врачей начали требовать восстановления данной ступени медицинского образования. Однако нас не хотят слышать. 

Наши предложения увеличить время обучения в ординатуре также получают отказ.
В итоге по настоянию Минздрава России мы имеем всего двухлетний план подготовки совершенно разношёрстных специалистов, не готовых оказать цельную хирургическую помощь. Для всех понимающих это – ни что иное, как издевательство над здравым смыслом, поскольку хирург любого профиля должен входить в специальность через блок экстренной хирургической помощи.

Кого же мы готовим? Примерно 1000 ежегодных выпускников ординатуры имеют навыки по общей хирургии, но не подготовлены в вопросах военно­полевой хирургии и не очень хорошо подготовлены по хирургии повреждений. Выпускники других хирургических ординатур не получают вообще никакой общехирургической подготовки.

В итоге мобилизационный резерв сократился, поскольку узкие специалисты хирургического профиля теперь не имеют сертификата общего хирурга и не могут привлекаться в случае необходимости по военно­учётной специальности «военно­полевая хирургия». Может, их призывают в рамках частичной мобилизации как фельдшеров и санитаров?

Уже тогда, несколько лет назад, мы настойчиво убеждали тех, от кого зависит принятие решений, что в случае военного конфликта страна столкнётся с резкой нехваткой хирургов, способных оказывать экстренную помощь раненым и гражданскому населению.

Наша тревога не была принята во внимание. Сегодня, к сожалению, тот прогноз оправдался. Сначала российские гражданские врачи, которые первыми в качестве волонтёров побывали на Донбассе, признались: «Ребята, это хирургия, которую мы вообще не изучали, а если кто­то из старших поколений хирургов и изучал, то сегодня она совсем другая».

То же самое подтвердили наши коллеги­хирурги из Донецка и Луганска: классические знания по военно­полевой медицине нуждаются в адаптации к новым условиям ведения боевых действий.

Так готовы ли наши разношёрстные выпускники ординатур, не имеющие даже общей военно­учётной специальности, в полной мере быть полезными сейчас в военных госпиталях? А в прифронтовых гражданских стационарах, которых становится всё больше? Глубокое заблуждение думать, что после призыва «мирных» хирургов можно быстро переподготовить на базе военно­медицинских вузов. Во­первых, таких вузов в стране остался только один, а военные кафедры в гражданских медуниверситетов давным­давно упразднили. К тому же на переподготовку уйдёт время, которого у нас сейчас нет.
– Но это же не означает, что время ушло и уже не надо затевать интенсивное обучение по ВПХ?
– Конечно, не означает, хотя, повторюсь: это надо было начать делать ещё много лет назад.

Странная позиция чиновников в этом вопросе невольно наводит на мысль о саботаже.

Сейчас нужно не только в срочном порядке подготовить максимальное число гражданских хирургов по основам военно­полевой хирургии в формате краткосрочных курсов, но также всерьёз заняться возвращением военных кафедр в медицинские университеты и радикальной реформой ординатуры по всем хирургическим специальностям. Предвижу тот же контраргумент от оппонентов: спецоперация на Донбассе закончится, и военные кафедры не будут нужны. На самом деле, даже если спецоперация закончится в скором времени, отголоски этих событий мы будем слышать ещё очень долго. Я имею в виду вероятность минно­взрывных поражений и их последствий на территориях нынешних боевых действий.
Что мы предлагаем конкретно, в очередной, третий раз обращаясь к Министерству здравоохранения, теперь уже публично? Считаем необходимым срочно принять решение об увеличении срока обучения в клинической ординатуре по всем специальностям хирургического профиля. На первом этапе проводить подготовку по оказанию экстренной помощи, включая хирургию повреждений и военно­полевую хирургию. По завершении первого этапа подготовки следует присваивать соответствующую военно­учётную специальность, единую для хирургов. Никто потом нам не помешает по мере повышения квалификации присвоить и более специализированную.
Хочется верить, что мнение врачебного сообщества, от имени которого мы пытаемся наладить диалог с регулятором отрасли, будет, наконец, услышано. Просто отмалчиваться уже не получится

В ходе работы над второй версией пособия по тактической медицине заметил пару странных моментов.

Порядок оказания первой помощи на поле боя в ВС США ввели в 1996 году, у нас в апреле 2022 года. В 2003 году там у них в аптечках появился гемостатик «Квиклот», а у нас гемостатик появится в аптечке только после покупке его на «Авито».

Большинство современных отечественных практик, касательно медицины на поле боя - это переведённые с английского и адаптированные нашими энтузиастами правила. Причём, энтузиасты эти не имеют высоких регалий и уж, тем более, не занимают какие ответственные посты в соответствующих ведомствах.

Да и адаптация алгоритмов оказания помощи под наши реалии происходит по причине того, что многие вещи у нас на догоспитальном этапе просто невозможны. Ввиду отсутствия соответствующей подготовки, оборудования и положений законодательства.

Например, если у нас при потере крови переливают кровезаменители, то там оппоненты используют препараты на основе сухой крови, что сами понимаете, как-то больше способствует выздоровлению.

И все бы ничего, но принятые законодательные изменения не предполагают выделение дополнительных средств на мед.оснащение и подготовку.

То есть специальные курсы и медицинские манекены останутся уделом избранных в каких-нибудь передачах по каналу «Звезда». Обидно, слюшай.

А так бы хотелось, чтобы хотя бы в медколледже сделали курс для военных медиков. Или пусть санитарный инструктор роты не просто носит сумку с бинтами, а пусть пройдёт обучение специализированное. Только не сборы под руководством начмеда, который кроме, как отказные листы по страховым случаям умеет оформлять.

Было бы круто ещё не брать на должность санитара/медика человека, который слабоват физически и плохо стреляет. А это уже вопрос к денежному обеспечению. Знаю одного военного медика, который получал 30 000 ₽. Потом он уволился, стал колоть всем желающим губы и зарабатывает эти же деньги за 2-3 процедуры.

Короче, это вопрос, как и любой другой снова убирается в деньги. Неужели у нас их нет? Мы же самая-самая и все остальные нам завидуют? Что за курьезная ситуация?

Обратная сторона 🎖

Российские военные медики из Центрального военного клинического госпиталя Минобороны России им. П. В. Мандрыка, на базе районной поликлиники в Белгородской области, провели уникальную операцию.
Они извлекли из груди  солдата ВС РФ неразорвавшийся боеприпас.

Боеприпас пробил солдату ребра, легкие и застрял у позвоночника рядом с сердцем.

Как рассказал сам военнослужащий - "Во время боя я ощутил удар, при этом сознание я не потерял и продолжил идти."

Риск взрыва боеприпаса  был очень высок, поэтому врачи работали в бронежилетах.
По итогу операции пациент был спасён.
@kstati_p