Год семьи в России. В Курске мать четверых детей больше месяца пытается найти пожилых родителей из захваченного ВСУ села близ Суджи и спасти своего мужа от курских силовиков
Чтобы найти своих родителей, Любовь Прилуцкая обращалась и в «Красный Крест», и в прокуратуру, и к волонтерам различных организаций. Пока территории находятся под оккупацией ВСУ и не открыт зеленый коридор, узнать какую-либо информацию о них невозможно.
В начале вторжения, когда в город прибыло большое количество беженцев из области, Любовь обошла все гуманитарные пункты, расклеила объявления и стала ждать.
«Звонили, говорили, то в одном месте их видели, то в другом. Но это все были не они. На самом деле, они у меня хоть и пожилые, но активные. Если бы им удалось выбраться, они бы связались со мной или с моей сестрой», — рассказала женщина корреспонденту SOTAvision.
Родители Любови Александра Пащенко и Иван Прилуцкий проживали в селе Заолешенка, расположенном в 7,5 км от границы с Украиной и 1,5 км от Суджи. Объявления об их пропаже вот уже полтора месяца висят почти на каждом заборе, магазине и возле остановок в Курске.
Журналисты различных изданий публиковали их в своих репортажах. Но даже когда некоторые из репортеров прошли на оккупированные территории с разрешения ВСУ, отыскать родителей Любови никто не предложил. Женщина беспокоится, что их просто уже нет в живых.
«Каждый день мы отсматриваем огромное количество фото и видео оттуда, чтобы найти знакомые лица. Большинство из этих видео неприятного содержания. Но мы держимся и продолжаем искать. Сдаваться мы не будем», — говорит Любовь.
В середине августа курские силовики выкрали мужа Любови Максима Антипина. Причиной послужили видео в телефоне мужчины: будучи в эмоциональном состоянии, Антипин снял на видео здания МВД и отправил их своей знакомой с некоторыми комментариями.
Первый арест в 14 суток Максиму назначили 19 августа. По окончании срока, на выходе из спецприемника, его поместили в машину и увезли в отдел на допрос, после которого назначили еще 14 суток. Силовики угрожают Максиму продолжением карусели.
1 сентября в спецприемнике Максима посетили сотрудники УФСБ. Они вывезли мужчину в отдел, заставили пройти полиграф и предложили сотрудничество.
«Называли предателем, угрожали серией административок. Ночью эти же сотрудники вывезли его из спецприемника, привезли в центр города и отпустили. Через пару минут к нему подъехал экипаж полиции, потребовали паспорт, он отдал. После его доставили в отдел на Добролюбова (это прямо по улице, километр). Там удерживали до суда, прикрываясь выяснением личности, хотя его дактилоскопировали ранее. Он опасается, что схема повторится. Когда его вывозили из спецприемника, он видел мельком меня с дочкой на руках», — рассказала Любовь.
Второй выход Максима из спецприемника ожидается 15 сентября.
Между поисками родителей и спасением мужа из-под ареста многодетная мать старается работать, чтобы прокормить четверых детей.
Фото: SOTAvision и личный архив Любови Прилуцкой
Чтобы найти своих родителей, Любовь Прилуцкая обращалась и в «Красный Крест», и в прокуратуру, и к волонтерам различных организаций. Пока территории находятся под оккупацией ВСУ и не открыт зеленый коридор, узнать какую-либо информацию о них невозможно.
В начале вторжения, когда в город прибыло большое количество беженцев из области, Любовь обошла все гуманитарные пункты, расклеила объявления и стала ждать.
«Звонили, говорили, то в одном месте их видели, то в другом. Но это все были не они. На самом деле, они у меня хоть и пожилые, но активные. Если бы им удалось выбраться, они бы связались со мной или с моей сестрой», — рассказала женщина корреспонденту SOTAvision.
Родители Любови Александра Пащенко и Иван Прилуцкий проживали в селе Заолешенка, расположенном в 7,5 км от границы с Украиной и 1,5 км от Суджи. Объявления об их пропаже вот уже полтора месяца висят почти на каждом заборе, магазине и возле остановок в Курске.
Журналисты различных изданий публиковали их в своих репортажах. Но даже когда некоторые из репортеров прошли на оккупированные территории с разрешения ВСУ, отыскать родителей Любови никто не предложил. Женщина беспокоится, что их просто уже нет в живых.
«Каждый день мы отсматриваем огромное количество фото и видео оттуда, чтобы найти знакомые лица. Большинство из этих видео неприятного содержания. Но мы держимся и продолжаем искать. Сдаваться мы не будем», — говорит Любовь.
В середине августа курские силовики выкрали мужа Любови Максима Антипина. Причиной послужили видео в телефоне мужчины: будучи в эмоциональном состоянии, Антипин снял на видео здания МВД и отправил их своей знакомой с некоторыми комментариями.
Первый арест в 14 суток Максиму назначили 19 августа. По окончании срока, на выходе из спецприемника, его поместили в машину и увезли в отдел на допрос, после которого назначили еще 14 суток. Силовики угрожают Максиму продолжением карусели.
1 сентября в спецприемнике Максима посетили сотрудники УФСБ. Они вывезли мужчину в отдел, заставили пройти полиграф и предложили сотрудничество.
«Называли предателем, угрожали серией административок. Ночью эти же сотрудники вывезли его из спецприемника, привезли в центр города и отпустили. Через пару минут к нему подъехал экипаж полиции, потребовали паспорт, он отдал. После его доставили в отдел на Добролюбова (это прямо по улице, километр). Там удерживали до суда, прикрываясь выяснением личности, хотя его дактилоскопировали ранее. Он опасается, что схема повторится. Когда его вывозили из спецприемника, он видел мельком меня с дочкой на руках», — рассказала Любовь.
Второй выход Максима из спецприемника ожидается 15 сентября.
Между поисками родителей и спасением мужа из-под ареста многодетная мать старается работать, чтобы прокормить четверых детей.
Фото: SOTAvision и личный архив Любови Прилуцкой
Россия и Украина обменялись пленными
Обмен прошел в формате «103 на 103 человека», сообщили в Минобороны. На свободе оказались россияне, захваченные украинской армией в Курской области. Сейчас они находятся в Беларуси.
Посредником в ходе обмена выступили Объединенные Арабские Эмираты.
Обмен прошел в формате «103 на 103 человека», сообщили в Минобороны. На свободе оказались россияне, захваченные украинской армией в Курской области. Сейчас они находятся в Беларуси.
Посредником в ходе обмена выступили Объединенные Арабские Эмираты.
Леонид Невзлин заявил, что обратился в литовскую полицию с заявлением из-за обвинений в причастности к покушению на Волкова
В ответ на обвинения со стороны ФБК Невзлин поделился заявлением со СМИ.
Согласно представленному документу, 5 августа политик обратился в Бюро криминальной полиции Литвы. Он заявляет, что в 2023 году познакомился с юристом Анатолием Блиновым, помогающим преследуемым в России оппозиционерам. Однако весной коммуникация со стороны Блинова стала «странной и провокационной». По словам Невзлина, юрист «провокационно пытался создать впечатление», что он устроил атаку на Волкова и что Невзлин был в ней заинтересован.
В ответ на обвинения со стороны ФБК Невзлин поделился заявлением со СМИ.
Согласно представленному документу, 5 августа политик обратился в Бюро криминальной полиции Литвы. Он заявляет, что в 2023 году познакомился с юристом Анатолием Блиновым, помогающим преследуемым в России оппозиционерам. Однако весной коммуникация со стороны Блинова стала «странной и провокационной». По словам Невзлина, юрист «провокационно пытался создать впечатление», что он устроил атаку на Волкова и что Невзлин был в ней заинтересован.
Политзаключенную журналистку Марию Пономаренко вновь поместили в ШИЗО
В изоляторе женщина пробудет до 22 сентября.
Что стало поводом для водворения в ШИЗО неизвестно — в письме подруге Пономаренко сообщила, что ей запретили об этом рассказывать, как и касаться «любых острых современных тем и сообщать о том, что сейчас происходит непосредственно с ней самой».
Корреспондентку RusNews Марию Пономаренко осудили на 6 лет колонии за «фейки» о российской армии из-за публикации о драмтеатре в Мариуполе. После приговора на нее завели новое уголовное дело — якобы девушка напала в коридоре на двух сотрудников колонии.
Фото: архив SOTAvision
В изоляторе женщина пробудет до 22 сентября.
Что стало поводом для водворения в ШИЗО неизвестно — в письме подруге Пономаренко сообщила, что ей запретили об этом рассказывать, как и касаться «любых острых современных тем и сообщать о том, что сейчас происходит непосредственно с ней самой».
Корреспондентку RusNews Марию Пономаренко осудили на 6 лет колонии за «фейки» о российской армии из-за публикации о драмтеатре в Мариуполе. После приговора на нее завели новое уголовное дело — якобы девушка напала в коридоре на двух сотрудников колонии.
Фото: архив SOTAvision
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
«Я буду продолжать помогать политзаключенным. Моя жизнь остается прежней». Разговор Надежды Скочиленко с SOTAvision
Наш корреспондент встретился в Париже с Надеждой, мамой освобожденной в результате обмена Саши Скочиленко. Мы спросили как изменилась ее жизнь после освобождения дочери и о дальнейших планах на будущее.
Публикуем также текстовый вариант нашего разговора.
🔸 Как изменилась ваша жизнь после освобождения Саши?
— Моя лично жизнь особо не изменилась, потому что все продолжается — и война, и тюрьма, и военнопленные. Единственное, что личная боль меня отпустила. В моей жизни будут оставаться те же самые дела по политзаключенным, по поддержки их близких — в этом направлении я буду продолжать. Моя жизнь остается такой же.
🔸 Когда вы поняли, что вас отпустила ваша боль?
— Вот буквально недели две назад, У меня получился неожиданный отдых, и я поняла, что стала дышать полной грудью. В голове наступил порядок, теперь нет суеты мыслей.
🔸 Пока Саша находилась в заключении, что вам помогало сохранять силы?
— На самом деле меня очень поддерживало, когда я видела, что люди поддерживают Сашу. Как будто и меня тоже поддерживали. Также мне помогало то, что я сама что-то делала. Когда ты что-то делаешь, появляется надежда, что это поможет изменить все в положительную сторону. Ты не просто пропереживал целый день, а сделал что-то для кого-то — это важно.
🔸 Какую поддержку политзаключенным могут оказывать другие люди, что мы можем делать?
— Я считаю, что каждый может по своим силам делать: кто-то писать письма, кто-то отправлять денег. Третий может пойти в суд и что-то зафиксировать, а четвертый опубликовать информацию в интернете или рассказать дома своему близкому о политзаключенном, что «есть такое дело, оно несправедливое». Если не находиться в изоляции от того, что происходит вокруг тебя, то все маленькие дела скложатся в большие.
Близким политзаключенных важна поддержка. Надо находить всех, говорить о них, чтобы все были видны. Это будет поддерживать и самих политзаключенных и их близких.
В первую очередь это, конечно, зависит от близких людей. Если близкий человек поддерживает политзаключенного на какой-то высоте и СМИ тоже становится интересно говорить об этом человеке. Если вы знаете, что кто-то находится в колонии, находится в СИЗО или его пока просто задержали — нужно говорить, что эти люди находятся в заложниках у режима.
🔸 Есть ли у вас желание вернуться в Россию?
— Не думала никогда. За вот эти 2,5 года я ни разу не задумывалась, о своих желаниях.
Я понимаю, что тоже могу стать заложником, если вернусь в Россию. Оказаться в тюрьме, чтобы потом обо мне хлопотали мои близкие, мне совершенно не хочется.
Все мои близкие теперь здесь.
🔸 Кому из политзаключенных нужно больше поддержки и больше огласки?
— Кому уже вынесли приговор и отправили в колонию. У них прекращаются инфоповоды, когда о них пишут и нужно продолжать следить за ними.
Мария Пономаренко сейчас находится в остром нервном состоянии, потому что на нее заведено второе уголовное дело, совершенно выдуманное! Ее без обуви забирали на дисциплинарную комиссию, она сказала что не пойдет и к ней применили силу. Якобы она отбивалась от этих людей, которые ее тащили и в результате на нее завели это дело. Мария тяжело переносит заключение, хотя продолжает бороться.
Ольга Смирнова — долго в Петербурге длилось ее дело, потом она уехала в колонию и поводы писать о ней исчезли, но она там продолжает жить.
Мы должны следить за всеми, чтобы потом не обнаружить печальных известий.
Видео: SOTAvision / Агния Донзо
Наш корреспондент встретился в Париже с Надеждой, мамой освобожденной в результате обмена Саши Скочиленко. Мы спросили как изменилась ее жизнь после освобождения дочери и о дальнейших планах на будущее.
Публикуем также текстовый вариант нашего разговора.
— Моя лично жизнь особо не изменилась, потому что все продолжается — и война, и тюрьма, и военнопленные. Единственное, что личная боль меня отпустила. В моей жизни будут оставаться те же самые дела по политзаключенным, по поддержки их близких — в этом направлении я буду продолжать. Моя жизнь остается такой же.
— Вот буквально недели две назад, У меня получился неожиданный отдых, и я поняла, что стала дышать полной грудью. В голове наступил порядок, теперь нет суеты мыслей.
— На самом деле меня очень поддерживало, когда я видела, что люди поддерживают Сашу. Как будто и меня тоже поддерживали. Также мне помогало то, что я сама что-то делала. Когда ты что-то делаешь, появляется надежда, что это поможет изменить все в положительную сторону. Ты не просто пропереживал целый день, а сделал что-то для кого-то — это важно.
— Я считаю, что каждый может по своим силам делать: кто-то писать письма, кто-то отправлять денег. Третий может пойти в суд и что-то зафиксировать, а четвертый опубликовать информацию в интернете или рассказать дома своему близкому о политзаключенном, что «есть такое дело, оно несправедливое». Если не находиться в изоляции от того, что происходит вокруг тебя, то все маленькие дела скложатся в большие.
Близким политзаключенных важна поддержка. Надо находить всех, говорить о них, чтобы все были видны. Это будет поддерживать и самих политзаключенных и их близких.
В первую очередь это, конечно, зависит от близких людей. Если близкий человек поддерживает политзаключенного на какой-то высоте и СМИ тоже становится интересно говорить об этом человеке. Если вы знаете, что кто-то находится в колонии, находится в СИЗО или его пока просто задержали — нужно говорить, что эти люди находятся в заложниках у режима.
— Не думала никогда. За вот эти 2,5 года я ни разу не задумывалась, о своих желаниях.
Я понимаю, что тоже могу стать заложником, если вернусь в Россию. Оказаться в тюрьме, чтобы потом обо мне хлопотали мои близкие, мне совершенно не хочется.
Все мои близкие теперь здесь.
— Кому уже вынесли приговор и отправили в колонию. У них прекращаются инфоповоды, когда о них пишут и нужно продолжать следить за ними.
Мария Пономаренко сейчас находится в остром нервном состоянии, потому что на нее заведено второе уголовное дело, совершенно выдуманное! Ее без обуви забирали на дисциплинарную комиссию, она сказала что не пойдет и к ней применили силу. Якобы она отбивалась от этих людей, которые ее тащили и в результате на нее завели это дело. Мария тяжело переносит заключение, хотя продолжает бороться.
Ольга Смирнова — долго в Петербурге длилось ее дело, потом она уехала в колонию и поводы писать о ней исчезли, но она там продолжает жить.
Мы должны следить за всеми, чтобы потом не обнаружить печальных известий.
Видео: SOTAvision / Агния Донзо
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Оперштаб Мурманской области призвал не выкладывать в соцсети фото и видео беспилотников, чтобы «не помогать противнику»
В оперштабе отметили, что такие кадры могут помочь установить места дислокации систем ПВО.
Жителям, увидевшим беспилотник, рекомендуют звонить в 112 и уходить подальше от опасного места. Власти не советуют пользоваться средствами связи в пределах 100 метров от места полета дрона.
11 сентября Губернатор Мурманской области сообщил о «налетах вражеских беспилотников» на регион. Местный политик Виолетта Грудина жаловалась на проблемы с оповещением о прилете дронов и «отвратительное состояние» бомбоубежищ.
В оперштабе отметили, что такие кадры могут помочь установить места дислокации систем ПВО.
Жителям, увидевшим беспилотник, рекомендуют звонить в 112 и уходить подальше от опасного места. Власти не советуют пользоваться средствами связи в пределах 100 метров от места полета дрона.
11 сентября Губернатор Мурманской области сообщил о «налетах вражеских беспилотников» на регион. Местный политик Виолетта Грудина жаловалась на проблемы с оповещением о прилете дронов и «отвратительное состояние» бомбоубежищ.
Forwarded from SOTAvision
Год семьи в России. В Курске мать четверых детей больше месяца пытается найти пожилых родителей из захваченного ВСУ села близ Суджи и спасти своего мужа от курских силовиков
Чтобы найти своих родителей, Любовь Прилуцкая обращалась и в «Красный Крест», и в прокуратуру, и к волонтерам различных организаций. Пока территории находятся под оккупацией ВСУ и не открыт зеленый коридор, узнать какую-либо информацию о них невозможно.
В начале вторжения, когда в город прибыло большое количество беженцев из области, Любовь обошла все гуманитарные пункты, расклеила объявления и стала ждать.
«Звонили, говорили, то в одном месте их видели, то в другом. Но это все были не они. На самом деле, они у меня хоть и пожилые, но активные. Если бы им удалось выбраться, они бы связались со мной или с моей сестрой», — рассказала женщина корреспонденту SOTAvision.
Родители Любови Александра Пащенко и Иван Прилуцкий проживали в селе Заолешенка, расположенном в 7,5 км от границы с Украиной и 1,5 км от Суджи. Объявления об их пропаже вот уже полтора месяца висят почти на каждом заборе, магазине и возле остановок в Курске.
Журналисты различных изданий публиковали их в своих репортажах. Но даже когда некоторые из репортеров прошли на оккупированные территории с разрешения ВСУ, отыскать родителей Любови никто не предложил. Женщина беспокоится, что их просто уже нет в живых.
«Каждый день мы отсматриваем огромное количество фото и видео оттуда, чтобы найти знакомые лица. Большинство из этих видео неприятного содержания. Но мы держимся и продолжаем искать. Сдаваться мы не будем», — говорит Любовь.
В середине августа курские силовики выкрали мужа Любови Максима Антипина. Причиной послужили видео в телефоне мужчины: будучи в эмоциональном состоянии, Антипин снял на видео здания МВД и отправил их своей знакомой с некоторыми комментариями.
Первый арест в 14 суток Максиму назначили 19 августа. По окончании срока, на выходе из спецприемника, его поместили в машину и увезли в отдел на допрос, после которого назначили еще 14 суток. Силовики угрожают Максиму продолжением карусели.
1 сентября в спецприемнике Максима посетили сотрудники УФСБ. Они вывезли мужчину в отдел, заставили пройти полиграф и предложили сотрудничество.
«Называли предателем, угрожали серией административок. Ночью эти же сотрудники вывезли его из спецприемника, привезли в центр города и отпустили. Через пару минут к нему подъехал экипаж полиции, потребовали паспорт, он отдал. После его доставили в отдел на Добролюбова (это прямо по улице, километр). Там удерживали до суда, прикрываясь выяснением личности, хотя его дактилоскопировали ранее. Он опасается, что схема повторится. Когда его вывозили из спецприемника, он видел мельком меня с дочкой на руках», — рассказала Любовь.
Второй выход Максима из спецприемника ожидается 15 сентября.
Между поисками родителей и спасением мужа из-под ареста многодетная мать старается работать, чтобы прокормить четверых детей.
Фото: SOTAvision и личный архив Любови Прилуцкой
Чтобы найти своих родителей, Любовь Прилуцкая обращалась и в «Красный Крест», и в прокуратуру, и к волонтерам различных организаций. Пока территории находятся под оккупацией ВСУ и не открыт зеленый коридор, узнать какую-либо информацию о них невозможно.
В начале вторжения, когда в город прибыло большое количество беженцев из области, Любовь обошла все гуманитарные пункты, расклеила объявления и стала ждать.
«Звонили, говорили, то в одном месте их видели, то в другом. Но это все были не они. На самом деле, они у меня хоть и пожилые, но активные. Если бы им удалось выбраться, они бы связались со мной или с моей сестрой», — рассказала женщина корреспонденту SOTAvision.
Родители Любови Александра Пащенко и Иван Прилуцкий проживали в селе Заолешенка, расположенном в 7,5 км от границы с Украиной и 1,5 км от Суджи. Объявления об их пропаже вот уже полтора месяца висят почти на каждом заборе, магазине и возле остановок в Курске.
Журналисты различных изданий публиковали их в своих репортажах. Но даже когда некоторые из репортеров прошли на оккупированные территории с разрешения ВСУ, отыскать родителей Любови никто не предложил. Женщина беспокоится, что их просто уже нет в живых.
«Каждый день мы отсматриваем огромное количество фото и видео оттуда, чтобы найти знакомые лица. Большинство из этих видео неприятного содержания. Но мы держимся и продолжаем искать. Сдаваться мы не будем», — говорит Любовь.
В середине августа курские силовики выкрали мужа Любови Максима Антипина. Причиной послужили видео в телефоне мужчины: будучи в эмоциональном состоянии, Антипин снял на видео здания МВД и отправил их своей знакомой с некоторыми комментариями.
Первый арест в 14 суток Максиму назначили 19 августа. По окончании срока, на выходе из спецприемника, его поместили в машину и увезли в отдел на допрос, после которого назначили еще 14 суток. Силовики угрожают Максиму продолжением карусели.
1 сентября в спецприемнике Максима посетили сотрудники УФСБ. Они вывезли мужчину в отдел, заставили пройти полиграф и предложили сотрудничество.
«Называли предателем, угрожали серией административок. Ночью эти же сотрудники вывезли его из спецприемника, привезли в центр города и отпустили. Через пару минут к нему подъехал экипаж полиции, потребовали паспорт, он отдал. После его доставили в отдел на Добролюбова (это прямо по улице, километр). Там удерживали до суда, прикрываясь выяснением личности, хотя его дактилоскопировали ранее. Он опасается, что схема повторится. Когда его вывозили из спецприемника, он видел мельком меня с дочкой на руках», — рассказала Любовь.
Второй выход Максима из спецприемника ожидается 15 сентября.
Между поисками родителей и спасением мужа из-под ареста многодетная мать старается работать, чтобы прокормить четверых детей.
Фото: SOTAvision и личный архив Любови Прилуцкой